Лекция: Стирка.

К маленькой стирке мама начала приучать нас рано. А в старших классах на мне была и стирка носильного белья к бане для нас детей, да и папино я прихватывала. Свое мама не давала. Помню, стирала в деревянном корыте в кухне, а сама решала в уме не дающуюся мне задачку по физике. И вдруг просверк – решила! Вымыла руки, пошла к столу, записала – радость! И продолжила стирку.

Постельное и все прочее белье было, конечно, на маме. Стирала она ночами, дня ей не хватало, расстирывая руки до крови. Воду для полоскания носили из колодца с журавлем (в основном папа). Зато, какое удовольствие было полоскать белье в речке летом. Зайдешь в воду по колено и играешь с какой-нибудь простынкой! А мама рассказывала, что до войны они с папой и зимой ходили на санках полоскать белье в проруби на Самарке. Сколько помню, белье всегда было беленьким, всегда проглаженным, даже в трудные военные годы, когда мы были еще малы, а папа был на войне. Тут мама-медик была на высоте. А гладили белье чугунным утюгом, который наполнялся древесным углем и «раздувался». В старших классах это тоже было на мне.

Уход за скотиной.

В 1942 году у нас появилась коза Белка. Я уже писала, какой ценой мама добыла на нее деньги. Коза была красивая, беленькая. Мы с Галинкой ее встречали у дома и загоняли во двор. Но в первую послевоенную осень она у нас пропала: не пришла в последней день пастьбы из стада. Наверное, украли. Но скоро появилась корова Сорока (черно-белая пестравка была). Папе льготно, как фронтовику и агроному колхоза ее выделили. Косил сено на зиму для нее дедушка. Зимой корм корове давал папа, надергивая из стога. Нас вроде к уходу и не привлекали, мы только ухаживали дома за теленочком, когда его приносили на несколько недель после отёла коровы домой. А в старших классах я выучилась доить корову, и когда мамы не было дома (у нее то партсобрание, то политучеба), я ее заменяла и доила Сороку. Дойка коровы очень живое и приятное дело. Ты дотрагиваешься до ее теплых сосков, моешь и вытираешь вымя. Во время дойки разговариваешь с коровой. Говоришь ласковые слова. Позже, когда я уехала в институт, помощь в дойке перешла на Галинку.

И еще хочу описать один интересный случай. Тогда у нас уже была корова «Красуля». Весной коров после зимы приучают к стаду. Бабушка утром доила корову и выгоняла со двора. Пастух по кличке «Золотой» подхватывал ее и гнал по улице дальше, собирая коров со всех дворов. Но наша Красуля через час возвращалась домой. Вот в доме и решили, что я провожу ее в поле до «места», где они паслись. Меня рано утром подняли. К Красуле привязали поводок. Я взяла его, намотала себе на руку и пошла вместе со стадом далеко за станцию. Дошла почти до места, где их пасли, а это в 3-х километрах от дома. И вдруг моя корова, как рванет влево. Я за нею еле поспеваю, так как она ведь к моей руке примотана. Чуть не успею, — упаду, и она меня поволочет. Я как взмолюсь: «Красулечка, миленькая, остановись, я ведь упаду, разобьюсь». Красуля вдруг остановилась, как вкопанная, повернула голову и уставила на меня свои коровьи глаза (теперь я знаю, что это такое), и вдруг обмякла, повернулась и пошла в стадо ко всем коровам. А я отвязала ее и отправилась домой, а к восьми часам утра пошла в школу.

Почему-то все наши сельскохозяйственные работы не были нам в тягость. Может потому, что почти все они были на природе, а может сейчас память благословит детство. Вспоминаю их с радостью.

Походы в магазин.

Походов в магазин было полно и очередей тоже. В первые годы воины хлеб выдавали по карточкам. И вот стояние ранним утром в очереди за хлебом и боязнь потерять карточку очень помню. А хлеба давали на день: рабочим — 200 гр., иждивенцам – 150 гр., детям, кажется, тоже 200 гр.

Один раз нас послали (наверное, бабушка, когда мы еще жили в доме № 41) продавать семечки на базар. Подсолнухов что ли в этот год было много? Мы расстелили какую-то салфетку прямо на земле, (а базар был там, где теперь школа построена, в которой и Света, и Аня успели поучиться) поставили ведерко с семечками, стакан в нем, и такие малявочки стали продавать по рублю за стакан. А тогда на толкучке школьный учебник «Родная речь» стоил 130 рублей. Я помню, как Галинке его купили. Так что и в торговле поучаствовали.

Смешной случай помню. Уж после войны было, и мы жили на Первомайской 31. В магазин (он в просторечии назывался «У девчат», а сейчас это книжный магазин, недалеко от бани) должны были привезти муку. Мама, по-видимому, заняла очередь, но так как муку еще не привезли, ушла пока домой и послала через некоторое время Галинку узнать: привезли ли муку? Галинка сбегала, вернулась и говорит: «По-моему, не привезли». Мама: «Почему ты так говоришь? – А вся очередь без муки стоит». Мама рассмеялась: «Зачем же очереди с мукой стоять? Покупают и уходят».

Вот таков был быт, таковы были наши приключения, которые теперь видятся счастливыми, да такими они и были.

Ваша мама.