Лекция: Успехи в учении

Был чудный вечер в конце апреля, когда Герти ходила прощаться с мисс Грэм перед ее отъездом в деревню. Вернувшись, она даже не зашла в комнату и горько плакала, стоя во дворе. В руках у нее были новая книга и новая грифельная доска, которые ей подарила на прощание Эмилия. Книгу она даже не развернула, а по доске ручьем текли слезы. Девочка была так поглощена своим горем, что не заметила, как подошел Вилли.

– Что же, Герти, так‑то меня нынче встречают? Ни мамы, ни дедушки нет дома, а ты плачешь так, что я не вижу твоего лица из‑за слез… Ну, полно, пожалуйста, перестань плакать!

– Вилли, – всхлипывая, ответила девочка, – ты знаешь, что мисс Эмилия уехала?

– Уехала? Куда?

– Очень далеко! Шесть миль отсюда! И на все лето!

– Шесть миль! Да, это действительно ужасно далеко! – расхохотался Вилли.

– Но я ведь больше не смогу видеться с ней!

– Ты увидишь ее будущей зимой.

– О, этого так долго ждать!

– А за что ты ее так любишь?

– Да ведь и она меня любит, хоть и не видит. А так, как она, кроме дяди Тру, меня никто не любит.

– Это невозможно. Она никогда не видела тебя и не может любить тебя так, как я, который видит тебя всегда; а я люблю тебя больше всех на свете после мамы.

Герти недоверчиво покачала головой.

– Не веришь? А я по дороге сюда всегда говорю себе: «Сегодня увижу Герти», а если что случится, то: «Я расскажу об этом Герти».

– Я не думала, что ты меня любишь.

– А почему?

– Потому что девочки говорят, что я самая безобразная в классе.

– Ну и что? – возразил Вилли. – Я уверен, что это просто глупые девчонки. Конечно, не сказать, что ты красавица. Но мне нет никакого дела до того, что говорят другие, – мне ты нравишься. Когда ты плачешь, я тоже готов плакать. Вчера Джордж Брэй побил свою сестренку за то, что она разорвала его змея; а я никогда не побил бы тебя, хоть бы ты все у меня переломала.

И они действительно любили друг друга, как ни различны были их натуры. Вилли был прилежен, терпелив, с ровным и спокойным характером, и все относились к нему с симпатией. Герти же была раздражительна, вспыльчива, резка, чрезвычайно обидчива.

И даже теперь ее любили лишь немногие, только те, кто знал ее очень близко.

За лето дети сошлись еще больше: Вилли заменил Герти Эмилию, хотя девочка не забывала своей покровительницы. Когда в октябре Эмилия вернулась, то была поражена успехами Герти за ее отсутствие. Уже прошлой зимой она иногда читала Эмилии вслух; теперь она стала читать гораздо лучше. Как для своего удовольствия, так и для пользы ребенка Эмилия просила ее приходить ежедневно, чтобы почитать часок. Герти была счастлива, что может хоть что‑то сделать своей дорогой мисс, которая говорила об этом как о личном для нее одолжении. Отправляясь зажигать фонари, Труман отводил девочку к мисс Грэм, а на обратном пути заходил за ней.

Эмилия давала Герти не только детские книги.

Она видела, что девочка очень живая и способная, и чтение посерьезнее не могло повредить ей, а напротив, должно развить ее любознательность. Герти нравилось серьезное чтение, так как Эмилия объясняла ей все, чего она не понимала. Так она многое узнала.

Герти быстро продвигалась в своем развитии, и этим в огромной мере была обязана своим беседам с мисс Грэм и разговорам с Вилли. Как мы уже знаем, Вилли очень любил учение, и успехи Герти доставляли ему большое удовольствие. После двухлетней дружбы Вилли уже не был ребенком, ему шел пятнадцатый год, и страсть, которую Герти проявляла к учению, еще больше воодушевляла его. Ведь если десятилетняя девочка может сидеть за книжками после девяти часов вечера, пятнадцатилетнему юноше стыдно при ней тереть глаза и жаловаться на усталость.

К этому времени они начали вместе изучать французский язык.

Бывший учитель Вилли очень любил мальчика, который был у него лучшим учеником. Всякий раз, встречая его, он справлялся о том, что тот делает и продолжает ли заниматься.

Когда Вилли поступил на работу, учитель нашел, что у мальчика достаточно много свободного времени, и еще настойчивее советовал ему учиться дальше. Он и уговорил Вилли заняться французским, который мог ему пригодиться в жизни; он же дал Вилли и все необходимые учебники.

Само собой разумеется, что Герти не могла отстать от Вилли; у нее тоже возникло желание учиться французскому языку. Скоро выяснилось, что у нее большие способности к учебе, и она не уступала Вилли.

По вечерам в субботу Труман усаживался на скамью и сидел тихо, чтобы не мешать детям, а Вилли и Герти сидели, склонясь над книгой, и занимались переводами.

Работа шла дружно: Герти искала слова в словаре, а Вилли составлял фразы.

Итак, умственное развитие Герти быстро продвигалось вперед.

А как же шло ее нравственное развитие? Научилась ли она владеть собой, отличать добро от зла, правду от лжи?

Да, тяжелый труд, который мисс Грэм взяла на себя по отношению к заброшенному ребенку, не пропал даром; надо признать, что многое далось даже легче, чем можно было ожидать: характер Герти сделался прямым и благородным. Добром от нее можно было добиться всего; строгость же всегда ее только раздражала.

За эти два года Герти переродилась настолько, что Эмилия теперь не беспокоится за ее будущее, Труман гордится ею, миссис Салливан и даже старик Купер постоянно говорят, что Герти во всех отношениях изменилась к лучшему.