Лекция: Часть VIII, эпилог. Impavide progrediamur/Будем идти вперед без колебаний

Шесть лет спустя

Стайлз отложил в сторону перо и закрыл чернильницу. Он запечатал последнее письмо, прижал к сургучу печатку и кивнул Бойду. Тот, как и прежде, занимался его перепиской, следя, чтобы послания Стайлза не попали в чужие руки.

– Насколько срочно? – спросил Бойд, пряча бумаги.

– Питеру – как можно быстрее, Итан подождет, – рассеянно бросил Стайлз, все еще погруженный в собственные выкладки. – Не слышишь, где Дерек?

Бойд сосредоточенно нахмурился и сдался, покачав головой.

– За пределами замка.

Стайлз кивнул. Пожалуй, он догадывался, где стоит поискать супруга.

Он спустился на кухню, привычно использовав тайный ход: так было гораздо быстрее. Кроме того, Стайлзу нравилось появляться в самый неподходящий момент, это держало придворных в постоянном тонусе. Сложно плести интриги, когда в любом углу можешь столкнуться с королем.

Стайлз заглянул на кухню, прихватил немного снеди и, забрав оседланную ДжиПи, тронулся в путь, старательно держась подветренной стороны.

Голоса он услышал, не доехав пары ярдов до облюбованного Дженимом местечка. Стайлз остановил лошадь и спрятался за зарослями, не желая пока вмешиваться.

– Что ты там делаешь? – интересовался стоявший под деревом Дерек. – Слезай, тебя ждет граф Харрис.

– Я к нему не пойду! Он не разрешает мне трогать настоящую шпагу, я не хочу фехтовать деревяшкой! Я буду сидеть и высматривать, не собирается ли на нас напасть неприятель, и если он все-таки решится, я буду драться, как ты!

– Граф Харрис обучал твоего отца, и Стайлз тоже начинал с палки. А тебе она не подходит? – голос Дерека не предвещал ничего хорошего. Стайлз мысленно вздохнул – еще немного, и Дженим опять нарвется на порку.

– Отец ненавидит графа Харриса! – запротестовал Дженим. – И мне он тоже не нравится. Найдите мне другого учителя.

– Дженим, я сейчас сломаю этому дереву ствол, выдеру тебя и удвою количество времени, которое ты проводишь с Харрисом, – спокойно сказал Дерек.

Стайлз слез с лошади. С Дерека станется воплотить угрозу в жизнь, он вообще редко бросался словами на ветер. Если Стайлз не хочет весь вечер утешать Дженима, лишившегося любимого убежища, пора вмешаться.

– Эй, большие и маленькие страшные волки! – позвал он, выходя на поляну, где под огромным дубом расположился задравший голову Дерек, а на верхушке светился красной курточкой Дженим. – Ссоритесь?

– Нарывается на трепку, – сквозь зубы пробормотал Дерек.

– Отправьте меня лучше к Финстоку? – попросился Дженим. – Он интересно ругается!

– Слезай, приятель, – Стайлз встал рядом с Дереком. – Сейчас же.

Дженим обиженно зашуршал листьями, ловко перебираясь с ветки на ветки, а временами сползая по стволу, как огромная рассерженная гусеница. Оказавшись на твердой земле, он бессознательно отступил в сторону, прячась за Дерека, незамедлительно отвесившего паршивцу подзатыльник.

Куда проще пережить порцию розг, чем одну нотацию. Стайлз понимал сына.

– Так каких врагов ты оттуда выслеживал? – спросил Стайлз, подзывая лошадь. ДжиПи давно перестала испуганно фыркать каждый раз, как сталкивалась с его не совсем человеческой семьей.

– Всех! – глаза унюхавшего еду Дженима загорелись. – Я бы их сначала выследил, а потом всех убил!

– Здорово, – согласился Стайлз, помогая Дереку расстелить одеяло. Он протянул сыну кусок копченого окорока, вложил во вторую руку пирог и жестом приказал сесть. – А ты знаешь, что убитые тобой могут вернуться к тебе в качестве привидений?

Переставший жевать Дженим в ужасе уставился на Стайлза. Дерек потер лицо рукой и забрал мех с вином, сделав несколько глотков.

– Привидений? – выдохнул Дженим, страшно боявшийся любой нечисти. – Даже если они заслужили, чтобы их убили?

– Нет! – вмешался Дерек. – Если заслужили, их души понимают, что это всего лишь расплата за грехи, и никого не тревожат.

– К тебе приходили привидения? – Дженим снова начал есть, с любопытством смотря на Дерека.

– Ни разу, – ответил тот. – Кроме того, привидения боятся оборотней. Они к тебе не сунутся, они сами убегут при твоем приближении.

– Дерек! – Стайлз бросил выразительный взгляд на мужа, обещая ему страшную расплату. – Привидения…

– А если отец кого-нибудь убьет, они за ним придут? Он же человек!

– Нет, я… – Стайлз осекся, пытаясь выкрутиться из ситуации. Чертов Дерек, опять все испортил!

– Поэтому твой отец никого не убивает, – мягко сказал Дерек, поглаживая Дженима по спине.

Стайлз впился зубами в свой кусок пирога. То, что ему хотелось ответить Дереку, явно не предназначалось для детских ушей.

Дженим дожевал свою порцию, выпил воды и уселся рядом со Стайлзом.

– Если тебе понадобится кого-нибудь убить, позови меня, – очень серьезно сказал он. – Я знаю, ты тоже боишься привидений.

Дерек тихо фыркнул, Стайлз вздохнул.

– Нет, приятель, я не буду тебя звать. Я уже договорился с твоим отцом, – пояснил он, поцеловав сына в лоб. – И помни – Дерек ничего не понимает в привидениях, так что…

– Не запугивай его, – попросил Дерек. – Хватит, Стайлз! Русалки, тролли, лепреконы, вампиры, теперь еще и привидения?

– Я сам видел русалку! – горячо запротестовал Дженим. – Пап, ну правда видел! Она пощекотала меня хвостом!

– Она пощекотала его хвостом, Дерек, даже ты не можешь спорить с такими аргументами! – рассмеялся Стайлз. – Ладно. Дженим, сейчас ты сядешь на мою лошадь и отправишься обратно. Найдешь Харриса и будешь фехтовать той шпагой, которую он тебе даст.

– Он надо мной смеется, – хмуро напомнил Дженим. – А я ведь принц!

– Он и надо мной смеялся, – подтвердил Стайлз. – Зато теперь я способен справиться с кем угодно.

– Кроме папы, – бесхитростно уточнил Дженим.

– Для него у меня припасены особые приемы! – весело сказал Стайлз и подсадил Дженима на лошадь. – Давай, трогай. Пошла-а-а-а.

Дождавшись, пока стихнет топот копыт ДжиПи, Стайлз повернулся к Дереку:

– И кого ты пытаешься воспитать?

– Хейла, – пожал плечами Дерек. – Ему придется убивать, Стайлз.

– Может быть, он начнет делать это чуть позже, как тебе? Дерек, хватит хлебать мое вино!

– Если ты выпьешь все, что привез, мне придется нести тебя в замок на руках, – заметил Дерек. – Стайлз, Дженим просто играет! Я тоже бредил военными байками. И ты.

– Я бредил Пелопонесскими войнами, Дерек. И никто мне в подробностях не рассказывал, как выпускал кишки или вышибал мозги. Хватит пичкать Дженима своими кровожадными историями, – Стайлз улегся на одеяло, наслаждаясь теплым летним солнцем.

– Я ему рассказываю не только про кишки, – отмахнулся Дерек. – Я выстраиваю ему всю компанию. Где располагались войска, какие кто допустил ошибки. Ты действительно считаешь, что я должен прекратить?

– Я не против обучения стратегии, – Стайлз усмехнулся уголком рта. – Не меняй тему, Дерек, ты знаешь, почему я злюсь.

Дерек улегся рядом и оперся на локоть.

– Тебе пора прекратить выискивать в Джениме признаки дурной крови, – сказал он, скользя глазами по неприкрытому рубашкой горлу.

– Но она в нем есть, – Стайлз инстинктивно потянулся закрыться от взгляда Дерека и поправил цепочку с трискелионом.

– Во мне она тоже есть, – Дерек не двигался, продолжая держать его взглядом. – Но я, как видишь, не рву людей на куски для развлечения и не купаюсь в крови девственниц.

– Где бы ты их нашел при нашем дворе, – хмыкнул Стайлз. – Дерек, я не боюсь своего сына. Я боюсь за него, понимаешь? Вдруг он сорвется? Вдруг он ранит кого-то, кто ему дорог? Вдруг кто-то увидит его и затравит, как зверя?

– Дженим не сорвется, – успокоил его Дерек. – Я натаскиваю его с рождения, он отлично держит своего волка.

– Иногда случается то, чего никак не ожидаешь, – возразил Стайлз, дергая за пуговицу камзола Дерека.

– Он утратит контроль, только если с тобой что-то случится, – продолжил Дерек. – А я этого не допущу.

– И ты тоже не всесилен, – вздохнул Стайлз. – Кстати, я получил письмо от Итана. Он снова прощупывает почву.

– Мы не будем иметь с ним дел, – отрезал Дерек. – Два братца шакала!

– Я бы с тобой поспорил, но, увы, наши мнения совпадают, – Стайлз сделал несколько глотков вина. – Они с Эйденом заключат альянс с остальными. И, не исключено, нападут на нас.

– Не сейчас, – Дерек слизнул с его щеки оставшийся от вина след – пить лежа было неудобно, Стайлз предсказуемо облился. – Полагаю, года через два. У них случился неурожай, войско плохо обучено, и союзников пока нет.

– Два года мне хватит, – согласился Стайлз, думая о своем. – Я написал Питеру. Хочу знать и его мнение тоже. Хватит корчить рожи, Дерек, Питер ничего не выиграет, если нас захватят. Итан не позволит ему править, он это понимает. Он не станет рисковать миром в королевстве сейчас, когда твоя сестра наконец беременна.

– Если у них появится наследник, Питеру будет за кого сражаться, – Дерек устало поморщился.

– Скажи честно, Дерек, разве ты не предпочел бы, чтобы Дженим был обычным дворянином, без риска быть убитым просто потому, что он принц? – осведомился Стайлз, укладывая голову на грудь растянувшегося на одеяле Дерека.

– Амбиции Питера…

– …с успехом подавляются материнским инстинктом Лоры. Она его убьет, если он подставит под удар жизнь ее драгоценного ребенка. И Питер не молодеет. Есть разница между его развлечениями и настоящими интригами, – Стайлз зевнул. Он поздно лег – засиделся накануне с казначеем, и рано встал – пришло донесение от посланного на запад Айзека. Дерек заставил его подняться, чтобы обсудить новости.

– Было бы неплохо, если бы он перестал провоцировать местное общество на измену, а потом сдавать нам предателей, – проворчал Дерек.

– Питер всегда отличался странным вкусом в плане забав, – Стайлз похлопал Дерека по животу. – И, возвращаясь к Джениму, больше никакой охоты. Хотя бы в ближайшие пару недель. Ты гоняешь его по лесу, а потом он не способен связать двух слов на своих уроках!

– Я учу его держать след, – напомнил Дерек. – Ему пригодится, когда он будет вести за собой войско.

– Ты учишь его убивать, – оседлал любимого конька Стайлз.

– Ты тоже, – не поддался Дерек. – Только ты делаешь это с помощью слов. Стайлз, я не лезу к тебе, хотя ему вовсе необязательно изучать прямо сейчас греческий, латынь, арабский и математику. Нет ничего дурного, чтобы загнать оленя!

– И задрать его своими когтями на пару с отцом, – в унисон ответил Стайлз. – Он ел сырое мясо. И ему понравилось. Я даже не знаю, что хуже!

– Я тоже ел, – пожал плечами Дерек. – Можем и тебе принести в следующий раз. Дженим будет в восторге.

– Какая мерзость! – передернулся Стайлз. – Обойдусь как-нибудь без ваших подарков.

– Они от всей души, – с показной серьезностью сказал Дерек. В его зеленых, таких же, как у сына, глазах плясали смешинки. – Ты разбиваешь наши сердца своим отказом.

– Вы тоже разбиваете мое, когда отказываетесь вести себя, как люди, – Стайлз повернулся и потерся носом о шею Дерека – он все же невольно перенимал волчьи привычки. – Ты накажешь Дженима за опоздание к Харрису или я?

– Он бы предпочел меня, – Дерек устроил теплую ладонь на боку Стайлза, прижимая его к себе. Поближе, как они привыкли.

Стайлз кивнул. Дженим с легкостью сносил и оплеухи, и порку от Дерека – едва тот прекращал экзекуцию, раны Дженима затягивались, и эти двое снова становились друзьями, будто ничего и не произошло. Дерек считал, что нет смысла припоминать былые грешки, если сын уже получил взбучку. А Дженим отличался редкостной незлопамятностью, видимо, признавая справедливость наказаний. По большому счету Стайлз помнил только раз, когда Дерек по-настоящему разозлился на сына: они гостили в замке Стилински, и Скотт сдуру проболтался Джениму о сгоревшем поместье, где они любили играть детьми. Дженим сбежал туда при первом же подвернувшемся случае, и когда Стайлз с Дереком прискакали к заброшенному дому и обнаружили сына на полусгнившей крыше, то Дерек был в такой ярости, что окончательно утратил способность говорить. Ему хватило одного взгляда, чтобы обычно припиравшейся с ним Дженим спустился вниз, и следующим звуком, который услышал Стайлз, был хруст сломанной руки. Дерек молча добавил еще и крепкий подзатыльник, закинул сына, как куль, на взмыленного Камаро и довез до памятной поляны, где когда-то они впервые встретились. Стайлз, успевший по пути к поместью несколько раз похоронить ребенка, буквально сполз с ДжиПи и в некотором оцепенении смотрел на Дерека, которого наконец прорвало. Испуганный до чертиков Дженим сжался в комок и выглядел ужасно маленьким на фоне огромного жеребца, а Дерек выплевывал и выплевывал слова, объясняя, почему даже альфа-оборотни не должны играть там, где можно свернуть шею. Особенно если эти альфа-оборотни наследники престола. И что если Джениму интересно, что такое перелом, то Дерек с удовольствием повторит опыт с его рукой, а может быть, и ногами за компанию. В какой-то момент Стайлз осознал, что Дженим, не смевший прервать отца, косится на него, безмолвно прося о защите, но вмешиваться не стал. Стайлз понимал, чего пытается добиться Дерек – в следующий раз, помня о боли и взбучке, Дженим будет хоть немного осторожнее. То, что следующий раз точно будет, Стайлз не сомневался: в конце концов, Дженим был их сыном, плотью и кровью, а они с Дереком оба не отличались покладистостью и послушанием.

Инцидент закончился благополучно. Накричавшийся всласть Дерек пошел чистить коня, соскребая с боков хлопья пены, а отошедший от испуга Стайлз снял баюкавшего руку Дженима на траву и обнимал, пока тот тихо плакал от стыда. Дерек потом не разговаривал с сыном еще несколько дней, и Стайлз не узнавал обычно живого, подвижного (ладно, чересчур подвижного) ребенка. Дженим тенью слонялся по замку, демонстрируя столь очевидное раскаяние, что Дерек в итоге сдался, простив опасную выходку.

Сам Стайлз никогда не поднимал на Дженима руку, пусть и знал, что не способен причинить ему вреда. Возможно, на него наложили отпечаток последние дни беременности, когда Джениму угрожала опасность, или дело заключалось во всегдашней нелюбви Стайлза к насилию, но он предпочитал просто ругать его. И Дженим, что удивительно, боялся его гнева больше, чем затрещин Дерека, – слова Стайлза заставляли его ощущать себя виноватым, недостойным, плохим сыном, и привыкший ко всеобщему обожанию Дженим страшно переживал. Дерек не раз просил быть мягче с ребенком, ссылаясь на свое неумение утешать, а Дженим, выслушав очередную нотацию, шел к нему, стремясь получить подтверждение отцовской любви. И как ни было Стайлзу его жаль, он старательно держался, пока прошедший все стадии Дженим (обида, злость, чувство вины) не приходил к нему и не начинал жаться, испрашивая прощение.

– Его накажешь ты, – сказал Стайлз, прислонив лоб к колючей щеке Дерека. – Но на этот раз никаких зуботычин. Скажи ему, если он опять опоздает к Харрису или станет дурно заниматься, ты перестанешь брать его на ваши охоты.

– Согласен обменять пожирание свежего мяса на основы фехтования? – удивился Дерек.

– Я знаю, что вам, глупым волкам, нужно спускать ваших зверей с поводка. Уж лучше он будет уничтожать оленей, – вздохнул Стайлз. – Как же ты жил все эти годы без подобных развлечений? Ты ведь и на войне уже года четыре не был.

– У меня есть, где спустить волка и с кем, – поддразнил Дерек, и Стайлз невольно отреагировал на знакомые нотки, обещавшие немало приятных мгновений.

Он ответил на неспешный поцелуй – вкус Дерека смешивался со вкусом выпитого им вина и здорово пьянил – и оттолкнул полезшие к нему под куртку руки.

– Не сейчас, – Стайлз сел, выравнивая дыхание. Дерек дернул его назад, бесстыже сжал начавший твердеть член и все-таки добрался до манившей его шеи. Стайлз позволил себе несколько минут блаженства, наслаждаясь знакомой хваткой и ласковым покусыванием, после чего отпихнул Дерека окончательно. – Что в словах «не сейчас» ты не понял?

Ничуть не раскаявшийся Дерек приподнял брови.

– А когда?

– Никогда, – Стайлз встал, растирая ладонями горящие щеки, и встряхнулся, стараясь думать о вещах малопривлекательных, тех же оленьих кишках, например. Получалось плохо: даже после семи лет брака и самоотверженного исполнения супружеского долга Дерек волновал его и умел завести всего парой слов или прикосновений. Вид разлегшегося на траве мужа – с расстегнутым камзолом, выбившейся из штанов рубашкой, отчетливо натянутой ткани в районе паха, и слегка затуманенным взглядом – превращал Стайлза в человека, не отличающегося разумом и здравым смыслом.

– Вспомни Эрику: это же моветон, спать с собственным супругом посреди бела дня. А если не веришь ей, уточни у Финстока, – Стайлз усилием воли отвернулся. – Дерек?

– Размышляю, стоит ли мне тебя изнасиловать, – откликнулся тот, все же следуя примеру Стайлза и поднимаясь на ноги.

– Чуть позже? – мягко предложил Стайлз. – Слово чести, я сам приду к тебе, и ты сделаешь со мной все, что пожелаешь, твое величество.

Обнявший Стайлза со спины Дерек настойчиво потерся об него, намекая, что пожелает он довольно много, и, приведя себя в порядок, чинно двинулся вместе со Стайлзом обратно к замку.

~***~***~***~

Как он и думал, Лидия обнаружилась в библиотеке.

– Ваше величество, – кивнула та и не подумав поднять взгляд от огромного гроссбуха.

– Что на этот раз? – спросил Стайлз, заглядывая ей через плечо. – Составляешь меню или считаешь убытки?

– Меню давно отдано на кухню, – Лидия отложила перо и принялась устало разминать пальцы. – Сейчас я продумываю, кого мы куда поселим. Какие-нибудь пожелания?

– Смеешься? – Стайлз поставил принесенный с собой кувшинчик на стол. – Ты бы еще Дерека спросила!

– Между прочим, в отличие от тебя, он в этом разбирается, – не согласилась Лидия, поднявшись. Она прошла к дальним полкам, где они хранили фарфоровые чашки специально для таких случаев. – Ты добавил кардамон?

– Разумеется, я добавил, Лидия! – Стайлз разлил напиток – хватило как раз на две порции.

– Пахнет просто божественно! – Лидия мечтательно прикрыла глаза, вдыхая аромат свежесваренного кофе. Стайлза немало радовало, что хоть кто-то в замке способен разделить его страсть к «сарацинской жиже» (и это было самым ласковым эпитетом в исполнении Дерека). Бойд и тот, несмотря на всю черноту своей кожи, отказывался хлебать «эту бурду», предпочитая старый добрый эль. Лидия же, всегда увлекавшаяся иными культурами не меньше Стайлза, стала его тайной компаньонкой и непременно соглашалась выпить чашечку.

– Так что с Аржентами? Я думал, учитывая причину визита… Скотт и Эллисон не будут брать с собой большую свиту.

Лидия сделала осторожный глоток.

– Слишком маленькая бы вызвала подозрение. Это мы знаем, что Скотт всего лишь дуралей, и вы до сих пор лучшие друзья. Для остальных это визит семейной четы из рода Аржентов, нанесенный правящему дому Хейлов. Разумно соблюсти все формальности.

Да, предложить графине Мартин должность церемониймейстера оказалось одной из самых удачных идей Дерека.

– Как ты решаешь, кто где будет жить? – спросил Стайлз.

– Исходя из знатности рода, веса при дворе и богатства, – Лидия поставила пометку рядом с очередным именем. – В основном. Иногда приходится учитывать дополнительно кое-какие мелочи. Знаешь, чтобы случайно не поселить рядом любовницу и жену или враждующие кланы, или…

– Сдаюсь, сдаюсь! – Стайлз прокатил кофе по языку, чтобы лучше почувствовать вкус. Придется потом опять жевать мяту, чтобы Дерек не кривился. – Не знаю, как бы мы без тебя справлялись!

– Мой долг служить вашему величеству, – подчеркнуто вежливо ответила Лидия и, усмехнувшись, добавила: – Потом, как признанная фаворитка твоего мужа, я просто обязана проследить, чтобы все прошло гладко.

Стайлз кивнул. Он до сих пор придерживался мудрого совета, полученного от отца: не стоит лишний раз привлекать к себе внимание. Козыри следует беречь для большой игры и не расшвыривать их по мелочам.

Несмотря на то, что он начал участвовать в решении вопросов государственной важности еще нося Дженима, а после переворота и вовсе окунулся в них с головой, на людях Стайлз любил изображать все того же легкомысленного юношу, каким впервые предстал перед двором Хейлов. Большинство представителей аристократии видели в нем исключительно ловкача, вовремя родившего Дереку наследника. Стайлз знал, что про него говорили: кто-то считал его лишь симпатичной постельной игрушкой («Они называют меня твоей шлюхой, и нет, мы не будем их за это казнить, Дерек, это хорошо»), другие – счастливчиком, третьи – гулякой и повесой. То, насколько важную роль Стайлз играет в управлении королевством, тщательно скрывал весь Малый совет. Для остальных была выставлена ширма: Стайлз возобновил свой якобы роман с Эрикой, вернув ей звание своей фаворитки. Он частенько изображал вдрызг упившегося на пирах и изредка разыгрывал супружеские ссоры, предоставляя двору пищу для обсуждения. Дерек с удовольствием поддерживал их маленькие представления, а сам Стайлз получал нужную информацию от набравшихся вельмож или со спокойной душой покидал замок на пару дней, пока официально сидел якобы обиженно заперевшись в своих покоях.

Разумеется, никто бы не понял, почему ни Стайлз, ни Дерек не обращают внимания на других леди или не леди. И если Эрика сразу согласилась включиться в старую игру, то Лидия стала фавориткой Дерека благодаря стечению обстоятельств.

Это произошло четыре года назад. Они успешно отбили нападение на королевство, в замке вино лилось рекой, и вернувшихся живыми чествовали как героев. Стайлз, вопреки обыкновению, не остался на пиру в честь победы – они с Дереком улизнули под благовидным предлогом и ушли отсыпаться, не имея сил ни на что иное. А вот Джексон сидел за столом, пока не напился. Достаточно, чтобы поступить глупо, и недостаточно, чтобы не суметь воплотить задумку в жизнь.

Лидия рассказала Стайлзу о случившемся только через полтора месяца, когда убедилась, что нет никакой надежды, проведенная вместе ночь не привела к последствиям. Разумеется, она не собиралась делиться переживаниями, Стайлз невольно задержал ее допоздна – ему требовалась помощь в прочтении одной занятной монографии на латыни. Они закончили, когда за окном стояла глубокая ночь. Стайлз предложил выпить теплого вина перед сном, и Лидия, осушив пару кубков, вдруг сломалась, стоило ему неосторожно упомянуть имя Джексона.

Он помнил, как гладил ее по волосам, неловко вытирая прорвавшиеся наконец слезы и растеряв свою обычную болтливость. В конечном итоге их застал Дерек. Против обыкновения, он не взревновал Стайлза (хотя основания были – Стайлз еще утром пожертвовал платок Джениму, так что Лидии он галантно предложил оторванный от рубашки кусок батиста). Оценивший ситуацию Дерек проводил Лидию до ее покоев, что не осталось незамеченным: к утру весь замок шептался об их тайной связи. Поразмыслив, они решили поддержать поползшие слухи, которые удачно позволили им без особых проблем ввести Лидию в состав Малого совета.

Стайлз долго ругался с Дереком: после очевидного напряжения в отношениях Джексона и Лидии стравливать их за одним столом казалось ему безумием. И он до сих пор не понимал, как они продолжают уживаться.

– Я хотел тебя спросить, – Стайлз облизал губы. – Ты придешь… когда они будут это делать?

– Не вижу оснований появляться там, – отрезала Лидия. – Я не больна, как Скотт, и не фанатична, как Джексон. Мне не нужен укус, и уж тем более я не собираюсь смотреть, как они ломают себе жизнь.

– Я пробовал отговорить их, – признался Стайлз. – Никто меня не слушает!

– У МакКола хотя бы есть основания, – пожала плечами Лидия. – Они женаты уже три года, Стайлз. И Эллисон здорова.

– Укус не панацея, – возразил Стайлз.

– Скажи это Лоре Хейл, – усмехнулась Лидия. – Она уже отправилась в обитель?

– Да, – подтвердил Стайлз. – Она торжественно выехала через главный вход и скрытно вернулась обратно. Впрочем, в монастыре подтвердят, что Лора полгода усердно молилась, а затем, решив спасти невинную душу, усыновила или удочерила новорожденного. Дитон никак не может определиться.

– Она так и не уговорила Дерека попросить у церкви разрешение на брак? – осведомилась Лидия.

– Нет, – суховато ответил Стайлз.

Тема была ему неприятна. Он еще помнил предостережение Питера, и отчего-то обсуждать с Лидией дела Лоры ему не хотелось. За прошедшие годы они так и не стали друзьями с сестрой Дерека, но Стайлз уважал ее – несмотря на все ее прегрешения. Лора стала его семьей, он не желал причинять ей вред или позорить ее имя. Возможно, он заразился щепетильностью от Джексона, иначе бы рассказал ему, кто именно убил несчастную Дженнифер, и снял подозрения с Лидии. То есть, Стайлз, конечно, и так поговорил с Джексоном, заверив, что его бывшая невеста не замешана в преступлении, но это ничего не изменило.

Кто знает, может, поведай он Уиттмору печальную истории Лоры, потерявшей свое дитя и способность к деторождению из-за мести самой близкой ей женщины, Джексон бы иначе взглянул на Лидию, но Стайлз не умел менять прошлое. Тогда его чересчур взволновала выплывшая правда: много лет назад Дженнифер была любовницей Питера, тот приставил ее заботиться о маленьких Дереке и Лоре. А когда Лора выросла и забрала Питера себе, Дженнифер позаботилась о том, чтобы любовник вернулся к ней – ведь зачем мужчине порченная бесполезная девчонка, неспособная принести потомство? Лишь годы спустя Лора узнала о подмешиваемых в ее еду и питье травах. Время обвинять Дженнифер прошло, Питер бы счел ее слова ревностью, помешательством горюющей женщины. В ночь рождения Дженима Лора, взбешенная заточением и сведенная с ума полнолунием, сорвалась, увидев возможность свести счеты с лишившейся защиты и покровительства Дженнифер.

Сейчас, Стайлз надеялся, Лору больше не терзали мысли о прошлом. Она носила в себе новую жизнь, ее письма дышали покоем и тихим счастьем. Стайлза, правда, они тревожили. И он благодарил Господа, что Питер с Лорой так и не обратились к Дереку с просьбой помочь им заключить брак. Церковь бы пошла навстречу дому Хейлов, золота в казне хватило бы на хорошее пожертвование. Но Лора была горда, а Питер умен – ему бы в просьбе Дерек точно отказал. Сам Дерек, погруженный в сотню дел, не подумал о том, что ребенок сестры грозит родиться ублюдком.

Или подумал и решил не вмешиваться. Стайлз не поручился бы точно – Дерек с большим вниманием подходил к воспитанию сына, выращивая достойную замену им обоим. Появись у Дженима законнорожденный двоюродный брат, в котором крови Хейлов было бы побольше, чем в самом Джениме, это могло стать проблемой. Другое дело – усыновленный принцессой из добрых чувств младенец. Он получит земли и титул, но никогда не посмеет претендовать на престол.

– Ты не любишь, когда я говорю о Лоре, – горько произнесла Лидия. – Ты думаешь, я ей завидую.

– Я ошибаюсь? – Стайлз когда-то мечтал стать любовником и мужем Лидии, но сейчас был искренне счастлив называть себя ее другом. И иметь право быть с ней честным.

– Я приду посмотреть, как Скотта и Джексона укусят, – ответила Лидия, возвращаясь к списку гостей.

Стайлз допил остывший кофе и глубоко вздохнул. Он дал слово не лезть в их отношения, хотя происходящее убивало его – Джексон любил Лидию не меньше, чем она его, и что мешало им быть вместе, оставалось загадкой.

– Если увидишь Эрику, попроси ее заглянуть? – сказала Лидия, стряхивая с пера лишние чернила.

– Конечно. Я пришлю ее к тебе, – Стайлз забрал кувшинчик с остатками гущи на боках, гадая, правда ли по ней можно предсказывать будущее, и вышел.

~***~***~***~

Просьба Лидии пришлась как нельзя кстати. Эрика, разумеется, обнаружилась у Дитона, с которым Стайлзу как раз требовалось переговорить.

– Ты вовремя, – поприветствовала его Эрика, быстро мешая варево в котелке. – Добавь сюда немного розмарина. Четверть унции, да побыстрее!

– Если кто-нибудь узнает, что ты гоняешь меня как подмастерье, Эрика, мне в лицо начнут смеяться даже слуги, – притворно возмутился Стайлз, проворно вытаскивая баночку и отвешивая нужное количество.

– Ты обожаешь помогать мне с зельями, Стайлз! – рассмеялась Эрика. – Знаешь, мне гораздо больше нравится пропадать с тобой здесь, чем, как раньше, обниматься по углам в надежде, что кто-нибудь нас застукает.

– Иногда я скучаю по тем временам, – прищурился Стайлз.

– Рискнешь повторить это при Дереке? – Эрика лукаво вздернула бровь.

– С легкостью, – рассеянно пробормотал Стайлз, всматриваясь в варево. – О, Дитону пора повысить цену за свои труды. Интересно, сколько бастардов бы бегало по замку, не будь у нас столь умелого придворного лекаря?

– Уж больше, чем сейчас, – Эрика сняла тяжелый котел, проигнорировав попытавшегося помочь Стайлза. Желтые глаза вспыхнули, напоминая о приобретенной силе. – Ты пришел поработать?

Стайлз изредка просил Эрику помочь в его экспериментах, но сегодня ему было не до изучения магических фолиантов Дитона.

– Нет. Из-за визита Скотта ни на что нет времени.

– Если я понадоблюсь, тебе стоит только позвать, – Эрика легко поцеловала его щеку, обдав запахом трав, с которыми работала. Обратившись, она почти перестала использовать духи.

– Непременно. Кстати, твоя помощь нужна Лидии. Навестишь ее?

– С удовольствием, – протянула Эрика. В голосе появились провокационно-язвительные нотки. – Моя дорогая подруга в библиотеке?

– Да, – Стайлз кивнул. – Дитон скоро объявится?

– Вот-вот подойдет, – Эрика стряхнула с рукавов платья сор. – Как я выгляжу?

– Великолепно. Айзек счастливейший мужчина на земле!

– Особенно сейчас, когда любая шлюха в его распоряжении, – сверкнула глазами Эрика.

– Почему ты всегда выворачиваешь наизнанку мои комплименты? – Стайлз всплеснул руками. – Вы опять в ссоре?

– Нам так интереснее, – пожала плечами Эрика. – Он горяч, когда злится на меня. Мне кажется, ты должен знать об этом все, Стайлз.

– О том, как горяч Айзек? – осведомился Стайлз, развлекаясь пикировкой.

– О том, как хороши жаркие примирения, – подмигнула ему Эрика, вот уже пять лет носившая фамилию Лейхи.

– Уйди, блудница, – состроил благочестиво-постную физиономию Стайлз, и Эрика с хохотом выскользнула из дверей.

Оставшийся в одиночестве Стайлз вытащил одну из книг Дитона и начал листать, желая убить время. Он так пока и не смог докопаться до истины, кто он по своей природе. Стайлз сумел вернуться в родное герцогство лишь когда Джениму исполнилось полгода – Дерек с трудом отпустил их навестить отца. Стайлз отправился за семейными хрониками едва успев смыть дорожную грязь: любопытство грызло его, сводя с ума, лишая сна и аппетита. Его немало впечатлил рассказ свиты о том, как выставленный вокруг Дженима защитный барьер не могло пробить ничто – ни железо, ни огонь, ни даже попытка Дитона разбить круг. В плохие ночи Стайлзу становилось страшно: не сумей Дерек выбраться, кто бы позаботился о ребенке, запертом в колыбели, как в гробу?

Он искал ответы в старых, полуистлевших листках, разбирал выцветшие строки и только еще больше терялся. Нигде не было прямых упоминаний чего-то особенного, что благословило его род, но Стайлз то и дело натыкался на свидетельства необъяснимой удачи Стилински. Пытавшиеся оболгать их соседи шли по миру, теряя земли и влияние, разбойники погибали, утопая во внезапно разлившейся реке, урожай чудом спасался от града и засухи, скотина счастливо переживала всеобщий мор – тысяча мелочей вместе складывалась в неясную картину, не дающую ему покоя. Стайлз провел две недели, роясь в свитках, пока не выдержавший разлуки Дерек силой не увез их с Дженимом обратно в свой замок, несмотря на обещание страшных кар и нешуточное сопротивление.

Стайлз попытался выведать у Дитона хоть что-нибудь, позволяющее взять след, но лекарь молчал, не запрещая, впрочем, ставить опыты. В одном Стайлз не сомневался – внутри него дремала скрытая сила, та самая, которая напитала Дженима, превратив в альфу. Дерек был формой, позволявшей отлить меч, Стайлз оказался металлом, заполнившим пустоту.

Исходя из слухов, воспоминаний Дерека и редких упоминаний в книгах, он знал, что маленькие оборотни высасывали силу у родителей, в первую очередь у того, кто вынашивал дитя. Мать Дерека погибла именно из-за этого – он невольно отобрал чересчур много. Стайлз не знал, сколько взял у него самого Дженим. И на что они оба по-настоящему способны.

Ибо пока эксперименты Стайлза особым успехом не отличались. Он смог повторить трюк с барьером, поставив и сняв его. У него получалась мелочевка: при большом желании Стайлз делал вещи, на которые обычно не был способен (зато теперь он понимал, как, черт возьми, ему удалось победить Эллисон в далеком соревновании лучников – ему так не хотелось опозориться перед Кейт и Дереком, что стрела влетела в цель против всех законов). Увы, ничего значимого у него не выходило.

Впрочем, Стайлз не собирался сдаваться.

– Я полагаю, ты пришел за этим?

Погрузившийся в свои мысли Стайлз вздрогнул, увидев перед собой Дитона.

– Да, – Стайлз забрал у него из рук флакон. – Сколько оно действует?

– Первые несколько часов, два-три, если быть точным. Затем начинает ослабевать. Всего эффект продлится около суток, – спокойно пояснил Дитон. – Вы уверены, ваше величество? Может, я все-таки составлю гороскоп? Звезды…

– Питер Хейл тоже верил звездам, – отрезал Стайлз, припоминая покойную Дженнифер. – И предсказателям.

– Разве я не доказал свою преданность? – осведомился Дитон, едва заметно улыбаясь.

– Бросив нас в самые тяжелые времена?

– Ты бы предпочел, чтобы и я сидел в темнице? Разве тебя не утешала мысль, что, хотя вы с Дереком в плену, на свободе есть кто-то, способный позаботиться о вашем ребенке? – Дитон, не мигая, смотрел на Стайлза. – И разве ты не получил помощь?

– Помощь, – цокнул языком Стайлз. – Как поживает госпожа Морелл?

– Не имею представления, – мягко сказал Дитон.

Стайлз знал, что он лжет. Он повертел в руках флакон и засунул его в притороченную к поясу сумку.

– Помните, как принимать?

– Да, – коротко ответил Стайлз. – И я абсолютно уверен, Дитон. Мне уже давно не восемнадцать, и я отнюдь не запуганный россказнями мальчишка.

Лекарь качнул головой и отвел глаза. Стайлз, помявшись, дернул его за рукав.

– Все равно будете составлять?

– Я служу семье Хейлов много лет, – не стал отрицать Дитон. – Ты замечательно правишь, Стайлз, ты многим пожертвовал ради этого королевства и многое обрел. Но ты еще только в начале пути. Я хочу убедиться, что тебе ничего не помешает дойти до конца.

– Что вам нужно для гороскопа? – Стайлз ненавидел загадки Дитона примерно так же, как молчание берегущего его чувства Дерека.

– Время. День, час, – Дитон пожал плечами. – Я могу не показывать его тебе, Стайлз, раз ты не хочешь знать.

Стайлз запустил пальцы в волосы, нервно ероша пряди.

– Не хочу. Но если вы увидите там… что-то, требующее вмешательства, вы придете ко мне. Не к Дереку, не к Лоре, не к Питеру. Только ко мне.

– Как прикажете, ваше величество, – Дитон склонился в поклоне.

Стайлз двинулся к двери и, остановившись в проеме, сказал:

– Можете приступать. Все случится сейчас.

~***~***~***~

Стайлз чертыхнулся, входя в покои Дерека. И почему он вечно запинается обо все подряд? Ведь и вещей-то немного, обстановка у Дерека всегда отличалась аскетизмом и даже суровостью – ничего лишнего, все удобное и практичное, никаких симпатичных безделушек или красочных гобеленов. Письменный стол, несколько заваленных картами и книгами шкафов, развешанное по стенам оружие: Дженим каждый раз рвался все перещупать. Впрочем, Дерек редко позволял ему приходить сюда. Стайлз догадывался почему. Дерек не любил мешать работу и удовольствие, а здесь он был сначала правителем, а потом уже самим собой, тогда как с Дженимом он предпочитал быть отцом, а не королем.

– Джексон, проваливай, – сказал он, на ходу расстегивая куртку.

– Сам проваливай, – парировал Джексон. – Мы заняты.

– Так когда я уже смогу бросить его в подземелье за неуважение? – спросил Стайлз у Дерека.

Тот хмыкнул, ничего не ответив.

Стайлз пригляделся к разложенным на столе свиткам. Кажется, их утренний разговор вызвал у Дерека беспокойство, они с Джексоном определенно обсуждали укрепление границ. Вопрос важный, но с легкостью подождет несколько суток.

– Я серьезно, Джексон. Ты уходишь, я остаюсь, – заявил Стайлз, смахивая с карты выстроенные на ней фишки.

Губы Дерека сжались, душа негодование. О, Стайлз знал, как Дерек ненавидит подобное поведение.

И Джексон, кстати, тоже.

– Вот какая нелегкая тебя принесла? – выплюнул тот, оставаясь сидеть на месте.

Стайлз скинул куртку и прислонился бедрами к столу, вытянув ноги. Носки его сапог почти задевали ножки стула Дерека.

– Сегодня утром я дал своему супругу слово, не сдержать которое нет никакой возможности, – пояснил он, проникновенно глядя в глаза Джексону. – Действительно хочешь понаблюдать, как он меня трахает, или уйдешь по-хорошему?

– Это приезд МакКола так на тебя действует? – скривился Джексон. – Мог бы придумать причину поинтереснее.

– Не веришь, что я пришел соблазнить собственного мужа? – осведомился Стайлз, чувствуя перемену в настроении Дерека. Тот всегда любил смотреть.

– Не верю, что тебе это удалось бы, – возразил Джексон. – Будь я на его месте, давно бы ушел в монастырь. Лучше служить Господу, чем еженощно сжимать в объятиях твое тело.

– Подозреваю, твое преступное равнодушие к моему обаянию и вознесло тебя так высоко, – рассмеялся Стайлз. – К нему ты не ревнуешь, да, Дерек?

Дерек прищурился. Он медленно окинул Стайлза взглядом, – от сапог до макушки – покосился на Джексона и все же вступил в диалог.

– Иногда ревную, – сказал он. – За твоей спиной он отзывается о тебе гораздо уважительнее. Порой с восхищением.

Джексон застонал и громыхнул стулом, поднявшись.

– Господи, Стайлз, ты действительно пришел за этим? И твой муж только что раздел тебя глазами и сделал за мой счет комплимент?

– Удивительно, правда? – согласился Стайлз, пряча ухмылку. – Брак меняет людей. Если бы ты не был таким трусом, ты бы это тоже знал.

– Дай угадаю – кто-то сегодня болтал с Лидией? – съязвил Джексон.

– И пил с ней эту дрянь, – вставил Дерек.

Черт, Стайлз забывал зажевать запах кофе мятой.

– Радуйся, Джексон, Лидия согласилась прийти завтра вечером. Будет кому вытереть твои слезы.

– Я счастлив, – рявкнул задетый за живое Джексон. – Сир, я могу уйти?

Дерек кивнул:

– Продолжим позже, я позову тебя.

– Вряд ли вы вернетесь к своим планам в ближайшие пару дней, – заметил Стайлз. – Дерек освободится только к утру, а там уже должны прибыть Скотт с Эллисон.

На лицах Дерека и Джексона отразилось одинаковое удивление.

– Мое почтение, – пробормотал Джексон, формально склонив голову. Кажется, до него все-таки дошла серьезность намерений Стайлза.

– Так почему ты его выгнал? – спросил Дерек, едва они остались наедине.

– Чем ты слушал? – Стайлз дернул за шнуровку ворота, распуская его и открывая горло.

– Я счел это игрой, – признался Дерек.

– Тебе следует быть внимательнее, теряешь хватку, – поддразнил Стайлз, отцепляя от пояса штанов сумку. Сердце забилось чаще, когда пальцы невольно нащупали флакон Дитона.

– Что-то происходит? – Дерек приблизился, и Стайлз подпустил его. Он раздвинул ноги, разрешая подойти вплотную и устроить руки на талии.

– Можешь кое-что для меня сделать? – спросил Стайлз, кусая губы.

– Конечно. Что?

– Вытащи склянку из сумки и выпей содержимое. Только оставь мне глоток, – Стайлз старательно смотрел сквозь Дерека.

– Пробуешь на мне новый яд?

– Просто выпей, – Стайлз, поколебавшись, положил ладони на плечи Дерека. Знакомое тепло успокаивало и прогоняло нервозность.

Дерек вытащил флакон, выдернул зубами пробку и выплюнул ее на стол. Принюхался к горлышку и поднял брови в недоумении.

– Это не отрава, – Стайлз взялся за полы камзола Дерека. – Я не лгу.

– Нет, но пульс у тебя как у загнанной дичи, – Дерек запрокинул голову и выпил варево, послушно оставив немного на дне. Стайлз отобрал у него пузырек и допил остатки. Не самый мерзкий вкус, Дитон постарался на славу.

– Так что происходит? – Дерека всегда было тяжело сбить с толку, однажды запавшая ему идея или вопрос не покидали его, пока он не добивался желаемого результата.

– Ну, – вздохнул Стайлз, – если ты сейчас проявишь ко мне внимание, которое проявлял утром в лесу, то мне снова придется провести безвылазно много месяцев в моих покоях.

Стайлз физически почувствовал, как напряжение сковало тело Дерека.

– Стайлз?..

Этот хриплый, сломанный голос просто не мог принадлежать его мужу. Стайлз вскинулся, ища глазами лицо Дерека, и сглотнул. Его радужка горела ярко-голубым, верхняя губа дрожала, будто он вот-вот зарычит, обнажая клыки.

Спохватившись, Дерек поморгал, вдохнул, усмиряя волка, и опустил ладонь на шею Стайлза.

– Если я тебя сейчас возьму…

– …то сделаешь мне ребенка, – закончил за него Стайлз. – Ты все правильно понял, поздравляю.

– Ты же пьешь то зелье! – резко сказал Дерек.

– Забавный факт: не пью, – Стайлз облизнулся. – Месяц как. У него есть остаточный эффект, но сейчас в моем теле нет ни следа этой гадости.

– А эта штука помогает зачать? – Дерек указал подбородком на флакон.

– Не просто помогает, – Стайлз неловко улыбнулся. – Практически гарантирует.

Дерек нахмурился, глаза заметались, скулы заострились – признак размышлений и гнева.

– Почему ты решил это сделать? Это из-за ребенка Лоры? Стайлз, отвечай!

– А где же «Стайлз, я так счастлив, что ты решил воплотить в жизнь мою самую сокровенную мечту?», а, Дерек? Определенно, не такой реакции я от тебя ждал, – Стайлз тоже умел изображать недовольство.

Рука переместилась с шеи на плечо и легко встряхнула его.

– Ты знаешь, как я хочу детей, – бросил Дерек. – Рожденных тобой. Потому что… Так это из-за Лоры?

– Да нет же! – взорвался Стайлз, попытавшись вывернуться, сбежать от Дерека с его глупыми, неуместными вопросами. – То есть, без нее не обошлось, конечно. Твой дядя Питер мог бы не быть таким ублюдком и утратить мужскую силу, но разве от него дождешься!

– Тогда почему? Ты ясно дал понять, еще когда носил Дженима, что он станет первым и единственным нашим ребенком!

– Дерек, я думаю об этом последние два года, – негромко прервал его Стайлз, вдруг успокаиваясь.

– Ты ничего мне не говорил, – злость Дерека испарилась, пальцы опять нежно ласкали шею и мочку уха.

Стайлз прикоснулся сухими губами к руке Дерека.

– Как бы я мог? Я не хотел обнадежить тебя, а потом решить, что все-таки не пойду на это опять, – честно сказал Стайлз.

– Два года, – бессмысленно повторил Дерек, опуская на мгновение веки.

– Да, – Стайлз свел колени вместе, обнимая его ногами. – Знаешь, сначала я полагал, что это просто нужно. Для королевства, ибо иметь всего одного наследника опасно. Для Дженима – согласись, мы избаловали его. Будь у нас кто-то еще, наш сын не смел бы пропускать занятия, прячась в лесу, как куница. Для тебя, я ведь люблю тебя и вижу… Дерек, черт, ты надышаться на него не можешь, и ты поразительно хорош в роли отца. Когда я понял, что со мной происходит, – ты был на севере, помнишь? – я думал, что сын для тебя станет… предметом гордости, ну как твой Камаро, примерно. И я ошибся.

– Иногда мне хочется придушить тебя за твои мысли, – шумно выдохнул Дерек. – Серьезно? Ты думал, я отнесусь к моему ребенку, как к коню?

– Полегче, полегче, я все-таки сравнивал его с твоим любимым конем, и ты правда привязан к этой твари, – рассмеялся Стайлз. – Не сбивай меня. Я все думал и думал, искал причины – и причины были, замечательные, действительно отличные причины, чтобы ввязаться в это снова. Маленькая жертва, большая выгода, да?

– Нет, – рот Дерека снова превратился в тонкую линию. – Ребенок не должен быть жертвой.

– Я тоже к этому пришел! – воскликнул Стайлз. – И тут меня осенило.

– Мне уже страшно, – фыркнул Дерек.

Стайлз толкнул его в плечо.

– Эй! – он улыбнулся и слегка склонил голову. – Я просто хочу этого ребенка. Для тебя, для себя, для нас. Неважно. Хотя по большей части для себя. Джексон же тоже согласен насчет собирающихся вокруг шакалов? Тебе придется снова воевать, и я не тешу себя иллюзиями, Дерек. Ты возьмешь с собой Дженима в этот поход. А меня ты оставишь здесь.

– Стайлз, я…

– Все в порядке, это правильное решение, – перебил его Стайлз. – Он альфа, там будет его стая, он сделает вас сильнее, а ты ляжешь костьми, но не позволишь нанести ему вред, я знаю. И я, я буду нужен здесь. От того, что шайка идиотов решит напасть на нас, жизнь не остановится, а королевство без короля жалкое зрелище. Вспомним Македонского, верно? Я справлюсь, Дерек. Я буду вести дела и, если понадобится, защищать эту землю, я достаточно хорош, чтобы выдержать осаду. У нас есть преимущество: никто не принимает меня всерьез, да и про построенные нами военные машины мало кто слышал. Но я не хочу оставаться один. Мне проще, когда есть, кого оберегать. С детства привычка: я становился гораздо изобретательнее в своем вранье, если взбучка грозила не только мне, но и Скотту. В общем, Дерек, давай на секунду забудем о том, кто мы. Ты хочешь ребенка? От меня? Потому что я от тебя точно хочу.

– Ты отлично знаешь ответ! – на лице Дерека появилось то редкое выражение, которое, наверное, видел только Стайлз и, быть может, Лора. Дерек казался уязвимым, открытым, немного растерянным. – Я запрещал себе даже думать об этом. У меня не было права надеяться. Не после того, что случилось.

– Ты до сих пор винишь себя? – Стайлз наклонился и шутливо боднул его. – Питер обвел тебя вокруг пальца. Ты сделал все, чтобы спасти меня и Дженима. Нам просто не повезло.

– Мягко сказано, – хмыкнул Дерек. – Стайлз, я хочу ребенка. Я буду счастлив, если он у нас будет. Я догадываюсь, что мне следует сказать что-то еще, но не уверен, что мне удастся подобрать подходящие слова. Увы, я человек, не наделенный вашим с Дженимом даром к болтовне.

– Человек? – переспросил Стайлз. – Ты не оговорился? Не оборотень, человек?

– Ты делаешь меня человеком, – признал Дерек. – Больше, чем мне хотелось бы.

– Сегодня мой счастливый день? Хейлы наконец проиграли Стилински? – Стайлз прикусил кожу чуть пониже уха Дерека.

– Ты единственный, кому я согласен проигрывать, – Дерек дернул его за волосы и подался вперед. Ладони вжались в столешницу по обе стороны от бедер Стайлза, губы замерли в дюйме от его губ. – Но я обязательно возьму реванш.

– Какова будет стратегия? – Стайлз чувствовал, как по телу бегут сладкие мурашки.

– Хейлы всегда были хищниками, – напомнил Дерек, выпуская клыки и меняя цвет глаз. – Мы выслеживаем добычу…

Стайлз заворожено проследил, как когти раздирают надвое его рубашку.

– …нападаем на нее…

Дерек смахнул позабытые карты на пол и уложил Стайлза спиной на стол, осторожно подтянув к себе за бедра.

– …и берем свое.

Стайлз выгнулся, позволяя Дереку просунуть руки под его поясницу. Тот дернул штаны, стягивая их вниз, к лодыжкам. Пальцы прошлись по сапогу – Дерек расправился с одним, затем со вторым, пока Стайлз не остался полностью обнаженным.

Дерек широко и влажно лизнул его живот, вызвав у Стайлза смешок, потерся щекой о ребра, вслушиваясь в участившийся ритм сердца, и кинул взгляд исподлобья.

– Разденься, – попросил Стайлз, опираясь на локоть. – Дьявол, Дерек, просто разденься. Почему ты так действуешь на меня?

Дерек усмехнулся, возвращаясь в человеческую личину, наклонился и собрал губами его стон.

– Потому что я твой законный супруг. И отец твоего ребенка. И мужчина, который сейчас сделает тебе еще одного. И сколько бы ты не ворчал, тебе нравится быть в постели с зверем, – напомнил Дерек, расстегивая камзол.

– Мне нравится быть в постели с тобой, – возразил Стайлз, с удовлетворением наблюдая, как Дерек выпутывается из штанов. – Настолько, что я терплю твою угрюмость, самодовольство и животные повадки.

– Опять будешь рассказывать мне про свое милосердие и добросердечность? – Дерек отшвырнул сапоги так, будто они нанесли ему кровную обиду.

– А ты станешь брать меня прямо здесь, даже не дойдя до кровати? Неужто я не заслужил кровать, Дерек? – поддел его Стайлз, зная, что Дерек сейчас все равно пропустит любые насмешки мимо ушей, отвлеченный откровенным призывом тела. Занимаясь любовью, Дерек весь погружался в происходящее, тешил обе свои натуры – волк наслаждался, овладевая своим партнером, доказывая свое право на Стайлза, а человек отдавался ощущениям, просто желая разделить плотские радости с тем, кого любит.

– Мой стол достаточно хорош, – Дерек провел руками по его лицу, пальцы оттянули нижнюю губу, и Стайлз покорно раскрыл рот, вылизывая их и стараясь оставить побольше слюны. – И нет, ты не заслужил кровать.

– Почему? – Стайлз выдохнул, почувствовал легкое давление между ягодиц. Он сильнее раздвинул ноги и схватился за волосы Дерека, таща его к себе.

– Я все еще злюсь за твой утренний отказ? – предположил Дерек, коротко целуя раздраженно стонущего Стайлза – ему хотелось больше, крепче, полнее.

– Король должен быть милостив и всепрощающ! – Стайлз царапнул плечи мужа и сжался вокруг проникших в него двух пальцев. – Святой боже, ты надо мной издеваешься!

– Тогда, может, я вспомнил об этикете и церковных заветах? – Дерек сжал зубы – ощутимо, но не больно – на горле Стайлза. – Разве добропорядочный человек станет заниматься блудом посреди бела дня?

– Церковь одобряет соитие во имя продолжения рода, – Стайлз потерся вставшим членом о живот Дерека, пачкая и помечая его собой, своим запахом и влагой. Что ж, волчьи штуки горячили кровь не меньше человеческих, Стайлз и не пытался этого отрицать.

– Не такое, Стайлз, – Дерек мотнул головой и опустился ниже, дыша на затвердевший сосок. – Слишком много страсти. Ты ведешь себя…

– …как шлюха? – Стайлз опять потянул его за шевелюру, заставляя посмотреть себе в глаза.

– Точно, – губы Дерек разъехались в опасной, полной похоти улыбке. – Именно. Как шлюха.

– Как часто тебя секли в детстве за твой грязный рот, Дерек? – выдохнул Стайлз, чувствуя, как Дерек добавляет третий палец.

– Я рос с солдатней, Стайлз. Ты даже не знаешь, насколько грязным способен быть мой рот, – искушающе напомнил Дерек. – Кем ты хочешь, чтобы я тебя назвал? Походной девкой? О, ты бы пришелся по вкусу местному сброду. Такой бледный, стройный, гибкий, жаждущий. Тебя бы трахали без продыху, пока твоя дырка не перестала бы закрываться. И твой рот, эти губы, то, как они краснеют после поцелуев – они бы распухли еще больше. Да, Стайлз?

Стайлз вжался в Дерека, мелко дрожа от возбуждения. Способность говорить его оставила, передавшись, видимо, Дереку. Тот нечасто баловал его словами, но когда включался в игру, Стайлз почти ненавидел его – Дерек превращал его фантазии в реальность.

– Мой рот давно ждет тебя, – сглотнул Стайлз, чуть отодвигаясь.

Дерек усмехнулся – жестко и незнакомо, будто он вправду был убийцей-наемником, приметившим симпатичную задницу. Стайлз приглашающе приоткрыл губы и дождался вторжения. Нарочито грубые движения не ранили, просто делали ощущения сильнее и чище. Стайлз так увлекся поцелуем, что потрясенно выдохнул, стоило Дереку развести внутри него пальцы, усиливая нажим и растягивая его для своего члена.

– Да, твой рот был бы именно таким, – тихо сказал Дерек. – Мокрым и горячим, расслабленным, ждущим. Вот только… Сброду бы все равно ничего не досталось, Стайлз.

– Жадность – смертный грех, – Стайлз с трудом сохранял глаза открытыми. В паху все ныло, задница сжималась, желая чего-то большего.

– Даже если бы ты встретился мне походной девкой, ты был бы только моей девкой, – Дерек провел носом и щекой по линии подбородка Стайлза и, дотронувшись губами до ушной раковины едва слышно произнес: – Я люблю тебя.

Стайлз всхлипнул, благодаря Бога, что никто не видит его таким, – потерянным в своих эмоциях, в своей отчаянной нужде в Дереке – кроме, конечно, самого Дерека, и почувствовал, как его, наконец, заполняют. Тонкая нотка боли (слюна не могла сравниться с маслом, но они достаточно часто были вместе, чтобы Дерек ему не навредил), щепотка спокойствия – теперь все шло как надо: и привычное, знакомое удовольствие, и растекающаяся по телу радость, и живой огонь, пляшущий под кожей.

Стайлз подался назад, стремясь усилить ощущения, и был остановлен Дереком, начавшим двигаться в четком, быстром, нравящимся им обоим ритме. И когда усилиями Дерека на его веках отпечатались звезды, Стайлз был готов составить гороскоп не хуже Дитона – кем бы ни было их будущее дитя, ему достанется счастливая судьба.

~***~***~***~

– …ты отвратителен, – закончил Стайлз, косясь на Дерека. Кажется, ему удалось добиться своего: дремавший Дерек открыл глаза и выразительно посмотрел на него. Примерно как на Дженима, когда тот, заигравшись, переворачивал чернильницу или ломал мебель.

– Почему я отвратителен? – терпеливо спросил Дерек, пряча зевок.

– Ты не думаешь, что наследников стоит делать в какой-то более торжественной обстановке? – осведомился Стайлз, перекатываясь на спартанской постели Дерека и устраивая подбородок у него на груди. – И уж тем более не оскорбляя меня в процессе?

– Хочешь пригласить в нашу спальню весь двор во главе с капелланом? – Дерек поморгал, стряхивая остатки сна. – И ты сам начал.

– О, да неужели, – Стайлз устроился поудобнее, прижимаясь к теплому телу. Если Дерек после объятий Стайлза пытался ускользнуть в объятия Морфея, то Стайлз нуждался в ином. В частности, он был совсем не против лежать вот так, практически переплетясь ногами с Дереком, и наслаждаться беззлобными перепалками.

Он действительно понимал свою возлюбленную Эрику.

– Я совершенно точно помню, – улыбнулся Дерек, ведя пальцами по скуле Стайлза.

– Тогда могу я узнать, почему ты поддерживаешь меня только в начинаниях, подобных этому? А вот когда я предлагаю заняться чем-то действительно интересным, ты становишься скучным и отказываешь.

– Если ты опять про свои эксперименты с паром, который якобы способен двигать механизмы, можешь про них забыть! – отрезал Дерек. – Ты чудом уцелел, когда котел взорвался. И Джениму голову не забивай.

– Конечно, Дерек. Больше никакого пара!

– Дьявол, Стайлз, ты понимаешь, как он подражает тебе? Хочешь, чтобы ему выжгло глаза кипятком?

Стайлз подался вперед и поцеловал кривящиеся в негодовании губы.

– Тихо, тихо, я действительно пока больше не занимаюсь этим, – успокоил он Дерека, мягко гладя его волосам, и под шумок улегся на него сверху. – Хотя если говорить о подражании, он больше старается походить на тебя.

– С тобой, – поправил его Дерек. – А со мной – на тебя. Он играет не только в войну, но и в дипломатию.

Что ж, это было правдой.

– Если родится не оборотень, – Стайлз помедлил, – мы не будем его обращать.

– Без необходимости, – твердо добавил Дерек. – Может статься, что нам придется.

– Согласен, – Стайлз кивнул и дотронулся пальцем до губ Дерека. – Укуси меня.

– Что?

– Хочу твою метку, – Стайлз повернул голову набок, подставляя горло. Чем дольше он жил с Дереком, тем больше в нем просыпалось странных инстинктов. Он не мог это ни с кем обсудить, но не жаловался – ничего дурного с ним не происходило. Стайлз интуитивно чувствовал, что движется в верном направлении, пусть и шагает туда во тьме.

Дерек перевернул его, подминая, дыхание обожгло кожу, пробудив приятную волну в теле – не будь Стайлз измотан вниманием Дерека, он бы, пожалуй, снова возбудился. Губы мягко легли на кожу, язык влажно мазнул, и Стайлз потерял дыхание: Дерек любил оставлять следы на нем. Особенно те, что он сможет видеть каждую минуту, воротник вряд ли спасет Стайлза от нескромных взглядов.

Ему мимолетно припомнилась Лора, носившая на себе похожие отметины, но мысль исчезла – Дерек вдруг оторвался от него и нахмурился.

– Вставай, – приказал он, вылезая из кровати. – Стайлз, живо.

Дерек сходил в соседнюю комнату, где остались их вещи, и вернулся с ворохом в руках.

– Что случилось? – Стайлз поймал брошенные Дереком штаны и поблагодарил Бога, что не поленился почиститься сразу – ему никогда не нравилось надевать одежду на липкое тело. – Дженим?

– Да, он зовет, – подтвердил Дерек, влезая в свою рубашку и ища в сундуке какую-нибудь для Стайлза – его собственная почила с миром.

– С ним все в порядке? – Стайлз вышел из спальни и разыскал их с Дереком сапоги.

Появившийся Дерек согласно мотнул головой, забирая обувь.

– Просто беспокоится, но лучше проверить, все-таки завтра полнолуние. Он с Бойдом.

– Маленький монстр! – выругался Стайлз. – У него же урок с Финстоком! Я передумал, Дерек, надери ему зад.

– Конечно, Стайлз, давай выведем его из себя накануне полнолуния, – с нескрываемым сарказмом произнес Дерек, застегивая камзол.

– Ты просто его жалеешь, – Стайлз поправил куртку и открыл тайный ход.

За прошедшие годы он научился ориентироваться в них не хуже Дерека и теперь уверенно шагал к каморке Бойда. Лидия настаивала на том, чтобы Бойд переехал – капитан королевской стражи не должен ютиться в комнате на отшибе, но тот отказывался пойти ей навстречу. Еще бы, живя там, он с легкостью мог незаметно покидать замок, да и водить своих не самых высокопоставленных друзей ему было проще. Стайлз благоразумно не вмешивался в эту свару, а жаловаться Дереку из-за таких глупостей не решались ни Лидия, ни Бойд.

– Я же говорил, они идут! – с торжеством сказал Дженим, когда Стайлз вышел из прохода.

– Привет, приятель, – Стайлз взъерошил темные вихры. – И почему же ты здесь, а не со своим учителем?

– Его Финсток и привел, – нехотя пояснил Бойд. – У него разыгралась подагра, Дитон его пользует. Вот Финсток и скинул высочество на меня.

– Я не виноват! – открестился Дженим, ловко завязывая узлы на веревке – видимо, Бойд учил его очередным воровским штучкам. Стайлз иногда гадал, кем в итоге вырастет Дженим? Ни у кого из его свиты не было своих детей, и каждый так или иначе возился с их сыном, передавая ему те знания, которыми владел.

– Что у тебя случилось? – спросил Дерек, беря Дженима на руки. – Волк?

Тот кивнул, слегка покраснев. Стайлз знал, как ему стыдно за то, что он еще не умеет справляться со зверем внутри столь же хорошо, как Дерек.

– Я хочу в клетку, – шепнул Дженим. – Можно?

– Да, – согласился Дерек. – Мы тебя отведем. Стайлз?

– Одну минуту, – попросил Стайлз и повернулся к Бойду. – Ты отправил письма?

– Как и договаривались, – подтвердил тот. – Еще распоряжения?

– Начни подбирать новых слуг в поместье Питера, – приказал Стайлз. – Я хочу, чтобы ты сменил всех, до последней прачки.

– Но еще и года не прошло, как мы это делали в последний раз! – нахмурился Бойд.

– И это замечательно, – Стайлз рассеянно улыбнулся в ответ на болтовню Дженима и посерьезнел. – Всех, Бойд. И усиль охрану.

– Ладно, – Бойд понятливо ударил рукой об руку. – Будут ему новые бродяжки.

Стайлз похлопал его по плечу и двинулся вслед за раздраженно ждущим его Дереком – Дженим довольно свешивался с его плеча, продолжая что-то рассказывать. Стайлз прислушался. Ну разумеется. Дженим в красках расписывал, как он провел время с Харрисом, и хвастался тем, что тот его похвалил. Точнее, он сказал «неплохо, но ведь это считается, да, пап?».

– Это значит, ты был чертовски хорош, – поддержал сына Стайлз. – Мне он обычно предрекал смерть в муках за мою неуклюжесть. Дженим, зубы.

Сын послушно втянул клыки. Их никто не мог здесь увидеть, но Стайлз привык одергивать ребенка.

– Скоро придем, – успокаивающе пробормотал Дерек, целуя сына в висок.

– А без клетки обойтись нельзя? – Стайлз не любил это место почти как темницы.

– Пусть лучше набегается сейчас, чем завтра, – заметил Дерек, спускаясь по лестнице. Теперь Стайлз отлично понимал, почему Хейлы так много перестраивали свое логово, и невольно признавал, что и в роду Дерека были здравомыслящие люди.

Стайлз зябко закутался в куртку, под землей стоял холод. Не такой ужасный, как зимой, когда Стайлз впервые спустился к клетке, но тоже вполне ощутимый.

– Зажги факел.

– Жаль, что я не умею делать это усилием мысли, – сокрушенно произнес Стайлз, высекая искру на просмоленную паклю. – И вот я, как Прометей, принес вам огонь. Не слышу восторгов!

– Прометей плохо кончил, Стайлз, – хмыкнул Дерек.

– А Прометей тоже был оборотнем? – спросил Дженим. – У него заново отрастала печень!

– Отличный вопрос, – Стайлз поджег остальные факелы, осветив решетку и каменную камеру, скрывавшуюся за ней. – Никогда об этом не задумывался, но теперь история смотрится совсем иначе.

– Он не был оборотнем, Дженим, – Дерек провернул ручку механизма, решетка натужно поползла в сторону. – Иди.

– Вечно ты портишь все веселье, – шепнул Стайлз, входя в клетку.

Он опустился на деревянную, исцарапанную скамью и помог Джениму раздеться. Дерек бросил на пол свой камзол и остановил Стайлза, потянувшегося к куртке.

– Моя одежда сейчас сильно пахнет тобой. Ему не нужно, а ты замерзнешь. Пойдем.

Стайлз нехотя нырнул обратно за решетку, прихватив с собой вещи Дженима. Ничуть не страдающий от низкой температуры сын умостился на скамейке, болтая ногами. Дерек запрещал ему обращаться, пока Стайлз не окажется в безопасности.

– Давай, – позвал Дерек, едва решетка перестала двигаться. И обнял Стайлза за плечи.

Дженим скатился со скамейки, маленький, юркий, голый, как новорожденный. Он устроился на отцовском камзоле и выгнулся – кости смещались, кожа покрывалась мягким, черно-серым, с рыжими подпалинами, пушком. Уши заострились, лицо немного вытянулось, руки и ноги превратились в лапы, и Дженим вскинул морду, тоненько подвывая.

– Когда это станет звучать нормально? – спросил Стайлз. – Серьезно, Дерек, научи его выть, ты же умеешь!

– Он щенок, Стайлз! – Дерек внимательно наблюдал, как Дженим обнюхивает камзол.

Стайлз вздохнул и вздрогнул, стоило мужу негромко зарычать.

Дженим вскинулся, переставил лапы и подошел к решетке.

Стайлз помнил, каково это было в первый раз. Они с Дереком не ждали, что Дженим будет готов обратиться так рано. Обычно дети-оборотни переживали свою первую трансформацию ближе к десяти годам. Лора объясняла это естественной защитой, данной оборотням от природы. Будучи ребенком тяжело контролировать зверя, можно невольно выдать себя, накликать беду.

Волчонок Дженима, видимо, не боялся никакой беды. До его шестого дня рождения оставался еще месяц, когда смертельно бледный Дерек ворвался вечером в покои Стайлза и потащил их вместе с сыном вниз. Дженим скалился, метался, как в бреду, и в кровь разодрал Дереку руки и грудь, пока тот его нес. Стайлза до сих пор преследовал липкий страх, что случилось бы, не сообрази Дерек, что происходит. Тогда же Дерек просто втащил Дженима внутрь незнакомой Стайлзу каменной камеры, абсолютно пустой, не считая вмурованной скамьи и многочисленных царапин на стенах, содрал с беснующегося ребенка одежду и вышел, оставив внутри свою испорченную куртку и поспешно снятый Стайлзом жиппон.

Впервые смотреть на превращение было странно. Стайлз не верил глазам – худенький улыбчивый Дженим в ярости катался по полу, его руки и ноги дико выворачивались, лицо на мгновение сминалось, словно древние боги действительно вылепили его из глины и теперь спешно то переделывали, то возвращали все назад. Наконец, издав глухой, полный боли, похожий на плач вой, Дженим обратился и упал на одежду родителей, вдыхая знакомый запах. Стайлз смотрел, как он неуверенно поднялся, неловко двигая лапами, и двинулся к решетке, за которой стояли они с Дереком. Дженима болтало из стороны в сторону, как новорожденного жеребенка, уши плотно прижались к голове, глаза горели ровным красным светом.