Реферат: Идейный фон становления российского среднего класса

Александрова Ольга Александровна — научный сотрудник Институтасоциально-экономических проблем народонаселения РАН.

Состояние среднего класса — один из индикаторов уровня развития, экономики ихарактера политической системы. Значительная доля этого слоя в обществесви-детельствуетоб относительном благополучии страны. Не случайно формированиемас-'сового среднего класса на всех этапах реформ в России декларируется какодна из целей преобразований. Но достичь ее, по признанию самих реформаторов, вчастности А. Чубайса, так и не удалось [I]. Еще недавно исполнительная власть суверенностью говорила о достижении данной цели в краткосрочной перспективе.Правда, уже иными путями. Если в начале реформ провозглашалось, что массовыйсредний класс возникнет как широкий слой частных собственников в результатенепосредственной передачи бывшей государственной собственности раскрепощеннымдля частной инициативы российским гражданам, то теперь вывод о скоромформировании массового среднего класса обосновывается:

— неизбежностью возникновения у крупных собственников острой нужды в услугахспециалистов и управленцев и мультипликативным эффектом от этого для другихрынков [2];
— макроэкономической стабилизацией, создающей условия для внешних и внутреннихинвестиций [З].

Гарантирован ли результат на новомэтапе?

Известно, что концентрации капитала и собственности и ориентации ихвладельцев на максимизацию прибыли отнюдь не достаточно для обеспечениязанятости средних слоев. Например, в 1912 году, когда в США финансовый капиталдостиг гигантских успехов (доминанта финансовой олигархии, состоящая из Дома Морганови его сателлитов, контролировала 341 корпорацию с суммарной капитализацией в22,2 млрд долл.), В. Вильсон констатировал, что «средний класс выжимаетсявсе больше и больше в результате тех процессов, которые мы называемпроцветанием» [4, с. 133]. К 1929 году, когда централизация финансовогоконтроля стала еще более значительной (более 2400 корпораций с чистым активом в74 млрд долл, контролировались 167 персонами), уже миллионы безработных всехпрофессий «были выброшены из нормального образа жизни в нищету идеградацию пауперизма» [5, р. 10].

Не достаточно прихода в страну крупного иностранного капитала. Еще в 1935году Л. Кори обращал внимание на то, что в экономически слабых странах действиякрупного иностранного капитала препятствуют нормальному развитию среднегокласса: индустрия этих стран подавляется в пользу экспортированиясельскохозяйственной продукций и сырья, а промышленные товары импортируются;развиваются только те отрасли, которые доминируют над экономикой и приносятсверхприбыли: энергетика, добыча ископаемых и транспортные артерии. Врезультате развитие этих стран получается неполным, «обкорнанным» и,соответственно, «не формируется средний класс, способный вести борьбу завласть и создание демократических традиций» •[5, р. 145].

Подтверждение тому — опыт ряда стран Латинской Америки, испытавших послеухода иностранных монополий острый дефицит в собственных квалифицированныхкадрах. И уже в новейшей российской истории мы видим настойчивое лоббированиетранснациональными корпорациями законодательных норм, дискриминирующихотечественное машиностроение и транспорт при разработке российских недр сучастием иностранных инвесторов 1.

Не достаточно для активизации инвестиционного процесса и внутреннихфинансовых ресурсов. Хотя частный сектор и распоряжается значительной частьюнационального дохода, это не становится фактором инвестиционного роста [б].

Необходимое условие для того, чтобы каждый из указанных факторов инициировалэкономический рост и через него формировал массовый средний класс, — способность общества как совокупности экономических субъектов осознавать свойдолгосрочный интерес и руководствоваться им. Средний класс как раз и являетсяпризнанным носителем такого рода экономического рационализма. В нашей ситуациивозникает замкнутый круг: экономического развития, способствующего становлениюмассового среднего класса, не происходит, потому что в обществе несформировался средний класс, который способен рационализировать общественноебытие.

Процесс становления среднего класса в России обычно описывается в категориях«зарождения». Но представляется, что ситуация выглядит несколькоиначе. В российском обществе есть значительная атомизированная массаиндивидуумов, которые вполне могут быть отнесены к среднему классу по рядусущественных признаков. Но нет среднего класса как интегрированного субъекта,выполняющего свою специфическую экономическую и социально-политическую роль.

Что же препятствует превращению атомизированной массы индивидуумов в нечтоцелое, объединяемое понятием «средний класс»? Необходимая основа дляформирования среднего класса в России может быть описана в виде триады,состоящей из ресурсной, мотивационной и идеологической предпосылок.

Ресурсная предпосылка включает в себя потенциальные источники рекрутированияв средний класс и состоит из: имевшихся в социальной структуре советскогообщества массовых социальных слоев, обладавших рядом значимыхпрофессионально-квалификационных и ценностных признаков среднего класса;возникших в ходе реформ массовых социальных слоев, которые могут быть отнесенык среднему классу по ряду признаков, связанных с родом занятий. Мотивационнаяпредпосылка состоит из: социальных групп, имеющих притязания на соответствующийсоциально-экономический статус и мотивацию на его достижение; социальных групп,у которых, несмотря на наличие ряда ресурсов, в настоящий моментсоответствующая мотивация отсутствует. Третья из необходимых предпосылоквключает в себя ряд социокультурных факторов, образующих интегрирующуюидеологическую рамку.

Из-за распространенности исключительно «надстроечных»представлений об идеологии чаще всего речь ведется об одной стороне процессаформирования среднего класса — создании экономической основы. Однако историястановления обществ с сильным средним классом и его кризисов свидетельствует отом, что самостоятельную и важную роль в его положении играет и другая — идейная — основа.

Конфликт ценностей и кризисысреднего класса

«Не трудно обрисовать тот ущерб, который был нанесен среднему классукомбинацией инфляции и налоговой системы. Но он страдает в равной степени — и втечение более долгого периода — в борьбе идей», — пишет английскийсоциолог П. Хатбер. И поясняет: средний класс вполне сознает урон, наносимыйего достижительным ценностям слишком социальным государством, но не решаетсяпротестовать прежде всего из-за боязни изменить другим своим ценностям — ценностям прогресса и гуманизма. Ибо одной из великих функций среднего классабыла в первую очередь функция интеллектуального обеспечения движения по путиусиления цивилизации. «Возможно, он слишком успешно выполнил этузадачу», — резюмирует Хатбер [7, р,851.

В аналогичной ситуации идейной дилеммы оказался американский средний классво времена Великой депрессии. В свое время средний класс, утверждая идейно ипрактически ценности капитализма, настаивал на свободном и универсальном правесобственности, видя в нем единственную гарантию свободы и демократии и способпреодоления бедности и незащищенности. Однако с наступлением монополистическойэпохи прогресс в борьбе с бедностью и незащищенностью стал замещатьсямультипликацией безработицы и созданием новой бедности. Сжатие экономическихвозможностей с неизбежностью приводило к сокращению демократических прав,порождая порочный круг. Но бороться с монополией в рамках неизменной системыценностей средний класс не мог, так как в отличие от раннекапиталистическойстадии теперь монополия была не результатом политических привилегий, а логичнымследствием утверждения неограниченных экономических свобод. И сохранитьсямелкие производители могли, только если ограничить экономический прогресс иэффективность.

Как же разрешить эту идейную дилемму? При всем различии исследуемых эпох иполитических предпочтений исследователей выход из идейного (а через него — иобщего) кризиса видится в интеллектуальном прорыве, совершаемом среднимклассом, на тот уровень понимания, с которого положение уже не воспринимаетсякак дилемма. Ключ — в обращении к фундаментальной системе ценностей.

По мнению Хатбера, среднему классу нужно понять, что его оформление всамостоятельный субъект политического процесса желательно не только дляотдельных индивидуумов, но и для нации как целого. Общество, в которомправительству приходится слушать только то, что хочет Конгресс британскихтред-юнионов, гораздо хуже общества, в котором носители иных интересовотстаивают свои права.

Главной интегральной характеристикой среднего класса является, по мнениюХатбера, бережливость — «готовность отложить удовлетворение потребностейсегодня, с тем чтобы иметь больше возможностей когда-нибудь в будущем» [7,р. 13]. Но это качество (так же как и другая фундаментальная ценность среднегокласса — свобода выбора) имеет смысл и возможна, только если индивидууму остаетсядостаточная часть его дохода. Следовательно, проблема налогов — центральная длясохранения среднего класса и свободного общества. Поняв это, средний класс,даже требуя ограничения социальной экспансии государства, сможет продолжатьсчитать себя прогрессивной силой.
Аналогичным образом рассуждает Л. Кори. Среднему классу следует хорошо осознатьразницу между своими нынешним и прежними кризисами. В отличие от последних,проходивших внутри отношений собственности, кризис 20-х годов развивалсяпреимущественно вне этих отношений: для вытесненного из владения собственностьюбольшинства среднего класса это был уже кризис не собственности, а занятости. Втакой ситуации среднему классу логично было бы отбросить и «старыеиллюзии» (не имеющим собственности элементам среднего класса нет смыслабороться за права собственности, они должны бороться за право работать и жить),и «прежние верности»

(большинство членов среднего класса приносит на рынок то же, что и рабочие,- свою квалификацию и трудовые навыки, они в той же степени социальнонезащищены).

И это не должно ощущаться средним классом как предательство своих идеалов.Ибо «великим культурным выражением» буржуазной борьбы за власть былоПросвещение, означавшее постоянную борьбу за новые, все более высокие формы человеческогоконтроля над его средой и отказ принимать традицию как данность. Теперьтрадиционным стал капитализм, а порожденный им фашизм угрожал будущему самойцивилизации. К тому же средний класс уже серьезно пересматривал взгляды, когда,желая защитить свою мелкую собственность от экспроприации крупномасштабнойиндустрией и сконцентрированным капиталом, настаивал на регулированиигосударством свободы предпринимательства и конкуренции. Иными словами, онпризывал ограничить экономическую свободу, которую ранее полагалсамодостаточной для реализации экономического равенства, и желал восстановить(теперь уже в своих интересах) политические ограничения и привилегии, отменыкоторых когда-то требовал.

Что же касается существа идей, составляющих основу идеологии преодолениякризисов среднего класса, то оно заключалось в необходимости последовательноограничить.возможности тех субъектов, которые способны препятствоватьсвободной частной инициативе и равной конкуренции, будь то на рынкепроизводства товаров и услуг, на рынке труда или на рынке политического выбора.В различные периоды это в равной степени оборачивалось как против всесилиякрупного капитала, так и против всесилия' и чрезмерных полномочий профсоюзов игосударства — в зависимости от источника основной угрозы благополучию среднегокласса.

Российская ситуация:«значимые ценности — плата за них» ?

В России одновременно действуют разнонаправленные факторы, представляющиеугрозу для среднего класса. С одной стороны, чрезвычайная концентрация крупногофинансового капитала, генетически связанного с властью, с другой — сохранениезначительного (хотя при этом не ограничивающего крупный, капитал)государственного регулирования в экономике, а также увеличение доли социальныхрасходов государства на поддержание количественно растущих нижних слоев.

В результате одна часть бывшего «советского среднего класса»утратила материальный и социальный статус и в значительной степени возможностидля его восстановления… Другая же часть хотя и сохранилась экономически (восновной массе — с потерей или резким снижениемпрофессионально-квалификационного уровня) по-прежнему не является значимым длявласти субъектом политического процесса.

Мелкопредпринимательский слой сегодня существенно ограничен в реализацииимманентно присущих ему установок на развитие и мобильность, при том, чтоограничения эти связаны не с реальной конкуренцией, наличием на рынкебезусловных и ' стабильных лидеров, а с полукриминальным или криминальнымразделением рынков и поддержанием status quo. Однако в силу зачастуювынужденной незаконопослушности он ограничен и в возможности изменить ситуациюполитически — попытки оказать финансовую и организационную поддержку неугоднымкандидатам быстро пресекаются «натягиванием поводка».

Идеологически происходящее обычно описывается формулой «значимыеценности -плата за них» [8]. Реализованными провозглашаются ценностииндивидуализма и политические свободы. Именно в таком ключе действуетнаправленная на средний класс пропаганда.

Серьезность влияния последней на идейный фон становления среднего класса, намой взгляд, связана с тем, что начавшиеся в середине 80-х годов реформы не былиинициированы снизу, и следовательно, в обществе (даже в его более продвинутой ирефлексирующей части) самостоятельно не вызрела логически последовательнаясистема взглядов относительно фундаментальных основ иного общественногопорядка.

В то же время информационно-пропагандистский комплекс, ставший одной изнемногих бурно развивающихся в России отраслей, своим развитием обязанпотребности радикальных реформаторов в контроле над политическим процессом,включая информационную компенсацию серьезных издержек в экономике. Что, кстати,проявилось совершенно открыто в 1997 году, когда отвечающий за экономику первыйвице-премьер стал официально курировать средства массовой информации (СМИ).

Одной из важнейших предпосылок западного индивидуализма был радикальныйотказ средних слоев от патриархальных пут, трансформировавшийся в ходесекуляризации в признание исключительного верховенства формального закона. ВРоссии же «индивидуализм» стал отождествляться не с диктуемойстремлением обрести автономность и суверенность склонностью к жесткой,формализованной регламентации всех сфер жизни, а с решением проблем «виндивидуальном порядке» с конкретным чиновником.

Такая подача «индивидуализма» тесно связана с преподносимымипублике «идеями» о роли государства. Один из Примеров — провозглашенная в передаче «Час быка» (апрель 1998 года)ориентированного на средний класс канала НТВ альтернатива. «сильноегосударство или интересы конкретного человека». На самом же деле с точкизрения интересов среднего класса принципиально, при каком уровне экономическогоразвития .(и, соответственно, системе общественных отношений) провозглашаетсяпринцип laissez-faire. Как известно, экономический либерализм — понятиеамбивалентное. Оно может использоваться как для защиты свободногопредпринимательства, против классовых привилегий и засилья корпораций, так идля обоснования всевластия последних [9].

Существенным следствием такого различия западного и российского«индиви-дуализмов» стало то, что первый представляет собой угрозуавторитаризму и тирании, в то, время как второй, напротив, неминуемо к нимведет. Еще Б. Франклин указывал, что «Деспотизмом всегда заканчивалисьтакие формы правления, при которых люди становились столь коррумпированными,что уже не были способны воспринимать иного правления, кромедеспотического» [10, с. б8].

Чтоже касается реализации свободы слова, то характерна следующаяситуация: всякий раз (хотя случается это достаточно редко), когда в радио- илителевизионном эфире внятно и доказательно критикуется исполнительная власть,причем не принадлежащими к коммунистической оппозиции людьми, ведущий заключаетпередачу словами: «Но главное — это то, что сегодня, говоря все это, мы неоказываемся в ГУЛАГе». Поставленный таким образом акцент вытесняет напериферию сознания вопрос о смысле данной свободы — механизме обратной связимежду властью и обществом.

«Надежность» же гарантий данной свободы особенно наглядно проявляетсяв «судьбоносные» периоды' народного «волеизъявления. В последнеевремя претензии по поводу „приватизации“ СМИ крупным капиталом сталипарироваться тезисом об обеспечении плюрализма разнонаправленностьюэгоистических интересов собственников масс-медиа, подтверждением чему, мол,являются банковские информационные войны. Однако в такой аргументации как бы неучитывается общность генетического происхождения российского капитала и егозаинтересованность в несменяемости власти. И как только затрагивается этотфундаментальный интерес, разногласия откладываются в сторону вместе сплюрализмом.

Все это имеет отношение к другой из провозглашенных реализованными ценности-свободе политического выбора. В свое время президент США Вильсон указывал наполитическую коррупцию как на основную угрозу среднему классу и стабильномупорядку: если законы не защищают слабых от сокрушения сильными, а гражданеосознают, что соперничающие партии субсидируются одними и теми же людьми, тограждане приходят к выводу о бесполезности апеллирования к любой из них [4]. ВРоссии же власть даже не скрывала (постфактум), что и некоторые из кандидатов впрезиденты, и основные соперники на региональных выборах финансировались прак-

тячески из одних рук — лояльными ей коммерческими структурами. Этовыдавалось общестэу за содействующий стабильности позитивный факт и, судя повсему, должно было продемонстрировать могущество и управленческий таланттогдашнего руководителя администрации Президента — А. Чубайса. И это при том,что он же является одним из главных соучредителей „Фонда защиты среднегокласса“…. Похоже, подобное будет практиковаться и в ближайшейполитической перспективе. Это тем более серьезно, что касается и тех, ктопровозглашает себя „демократической оппозицией“. Так, трудно незаметить совпадение частого и гораздо более позитивного освещения в эфиредеятельности „демократической оппозиции“ с положительной оценкой,которую публично дал способности ее лидера обеспечить»преемственность" Б. Березовский. Получается, что «олигархи»(о поддержке публично заявил и глава «Медиа-Мост» В. Гусинский),более всего заинтересованные в сохранении status quo, увидели силу,способную удовлетворитьих интерес, в… «демократическойоппозиции», основные претензии которой к нынешней власти были связаны спроведенной известным образом приватизацией. Но парадокса здесь нет. Во-первых,лидер «демократической оппозиции» Г. Явлинский уже неоднократновысказывал публично идею о том, что как бы «плохо» ни была проведенаприватизация, ее пересмотр не рационален, главное — дальше действовать винтересах большинства.

Идея «подведения черты» имеет свой смысл, но возникает нескольковопросов. Так, в соответствии с Гражданским кодексом сделки, совершенные ссущественными нарушениями закона, подлежат расторжению. Сегодня этого непроисходит исключительно в силу отсутствия в стране действительно независимогоправосудия. И обеспечить status quo можно, лишь соблюдая«преемственность» и в отношении к правосудию. Такая коллизияразрешима без грубого попрания закона при наличии в обществе готовности вновьначать жизнь с «чистого листа». Но и в этом случае требуетсязаконодательное оформление такого решения. Если же не будет общественногосогласия на то, чтобы безусловно рентабельные и стратегически значимые дляэкономики страны предприятия в условиях жесточайшего экономического кризисаоставались в руках незаконных владельцев, «демократическая оппозиция»окажется в ситуации, когда уже ради ее — «гаранта стабильности» — сохранения у власти будет попираться демократия.

Во-вторых, в 1998 году на мартовском съезде «Яблока» его лидерзаявил, что не стоит в борьбе с нынешней системой рассчитывать на финансовуюподдержку мелкого бизнеса — он слишком слаб. Скорее сами олигархи, которыхтяготит нынешняя нестабильность, предпочтут рискованным сверхприбылямдемократическую социально-рыночную систему [II]. Однако если с первой частьюутверждения можно согласиться, то вторая, кажется сомнительной.

Действительно, в свое время Ф. Рузвельт, заявлявший приоритетом своейполитики баланс интересов, был поддержан частью крупнейшего американскогобизнеса. Но тогда опасность потерять все была весьма реальной: в Европенабирали силу фашизм и коммунистический тоталитаризм, а американское обществоимело позитивную историческую память относительно вооруженной защиты своихинтересов и реальный доступ к оружию. Нынешняя же ситуация в Россиихарактеризуется, по оценкам специалистов, в целом низким протестным потенциаломи его «очаговостью». В общественное сознание внедрен тезис об исчерпанииРоссией лимита социальных потрясений. Значительная часть капиталов находится зарубежом. Поэтому причины, по которым российские «олигархи» ужесегодня могли бы «дозреть» до серьезного пересмотра своих роли иместа, не кажутся столь уж очевидными.

Более существенным представляется то, что в отличие от рядовых избирателейкрупный капитал оценивает не декларации, а реальную деятельность. Основной жепретензией, предъявляемой частью специалистов к двум инициативно разработаннымфракцией «Яблоко» проектам законов, касающихся стратегическихвопросов экономического развития страны — бюджета и природных ресурсов,является не просто недостаточно жесткая регламентация деятельностиисполнительной власти, но создание новых механизмов для произвольных решений 2.

Позитивным объяснением такой ситуации могло бы стать предположение, что«Яблоко», декларирующее принцип «честности в политике»,закладывает подобную «свободу маневра» для правительства в расчете насвой приход к управлению страной. Однако известно, что основной чертой западнойправовой и политической культуры является безусловный расчет на«худший», а не на «лучший» случай. И именно такой подходпровозглашало «Яблоко» в момент своего основания, отвергая с этихпозиций проект Конституции 1993 года. Подобная эволюция взглядов«демократической оппозиции», по-видимому, и позволяет крупномукапиталу связывать с ней свой интерес в «преемственности».

Таким образом, не приходится говорить о реализации значимых для среднегокласса ценностей в ситуации:

— тотального контроля власти и криминала над частными и государственнымипредприятиями, обусловленного вынужденным нарушением закона практически всемиучастниками хозяйственной деятельности;
— отсутствия реальной независимости у судебной системы;
— монополизации СМИ исполнительной властью и вскормленным ею крупным капиталом;
— нынешнего избирательного законодательства, превращающего выборы в состязание«денежных мешков».

«Законопослушность» и«политический консерватизм» в современной российской интерпретации

Существенное влияние на представления и поведение индивидуумов,инденти-фицирующих себя со средним классом, оказывает получаемая ими через СМИинформация о присущих «настоящему» среднему классу чертах. Соссылками на западное общество педалируются такие качества среднего класса, какего законопослушность, ориентация на собственные силы и политическийконсерватизм. Однако в транслируемых СМИ интерпретациях эти характеристики либоискажаются, либо используются без привязки к историческому контексту.

Так, частое упоминание законопослушности не сопровождается адекватной пообъему и полноте информацией о выработанных западной цивилизацией механизмахконтроля общества за властью, т.е. о том, что делает законопослушаниерациональным. Напротив, всякий внешний для исполнительной власти контрольинтерпретируется СМИ исключительно как конфронтационное действие, направленноена дискредитацию реформ и реформаторов.

Но тогда под законопослушностью подразумевается вовсе не следованиеформальному закону, а покорность законам негласным. Главный.признак такой«законопослушности» — неучастие в акциях протеста, особенно с«политическими требованиями». Отсюда — извиняющийся тон протестующихбюджетников: «Уж если мы (надо понимать — »такиезаконопослушные") вышли, то...". А ведь времена, когда средний классосвобождался от сдерживающих его пут, вовсе не были пасторальной картинкой.Интерпретируемая таким образом «законопослушность» среднего класса являетсяк тому же антитезой рабочему движению. Хотя именно сильное рабочее движение исвязанные с ним политические партии в аналогичных российской ситуациях сыгралиосновную роль в превращении изначально дихотомичных обществ в «обществасреднего класса» [12, 13]. Что же касается ориентации среднего класса на

самообеспечение, то она по понятным в ситуации перманентного бюджетногокризиса причинам интерпретируется в первую очередь как его собственнаянезаинтересованность в помощи со стороны государства и следующие из этогосоциальные безучастность и эгоизм.

На самом же деле, если стремление опираться на свои силы как ценность усреднего класса сохранялось всегда, то его взгляды на функции государстваэволюционировали вместе с меняющимися условиями жизни. Когда исповедуемогопуританами «жизненного метода» было достаточно для обеспеченияприемлемого уровня жизни, они способствовали ужесточению законодательства обедных. Когда же большинство среднего класса превратилось в социальнонезащищенных наемных работников, роль государства в обеспечении социальныхгарантий была серьезно пересмотрена. Причем важно, что идеологический сдвиг всторону более социального государства произошел гораздо раньше, чем для этоговозникли материальные условия. Так, еще в 1931 году Рузвельт (тогда губернатор)заявил, что правительству необходимо вменить в обязанность спасение от голода инищеты тех граждан, которые сейчас не в состоянии содержать себя, а в 1933 годуосновой его «нового курса» стала национальная кампания по обеспечениюнарода работой. И в Англии концептуальный фундамент «английскогосоциализма» — план Бевериджа — был создан и получил беспрецедентно широкоеобсуждение и поддержку в обществе в 1942-1945 годах [14].

Неверно говорить и об однозначно безучастном (или даже неприязненном)отношении среднего класса к менее багополучным слоям. В XVII веке К. Мэзерназывал одним из главных пороков Старого Света, побудивших пуритан кпереселению, «отношение к людям, особенно бедным, как к тяжкомубремени». И Кодекс Новой Англии от 1650 года говорит о том, чтоамериканские законодатели понимали обязанности общества в отношении своихчленов гораздо шире и возвышеннее, нежели европейские законодатели тоговремени. В штатах Новой Англии, например, бедняки были на полном обеспеченииобщества с момента его возникновения [15]. В 70-е годы XX столетия Хатберуприходится убеждать английский средний класс в том, что тот не сдвигает своимбытием рабочий класс вниз, и доказывать, что, скорее, верно обратное. Тем неменее уже в конце 80-х годов исследователи обнаруживают, что сочувствие вобществе к более бедным слоям растет и имеется большее желание платитьнеобходимые для их нужд налоги, чем это было в 70-х годах [16].

Безусловно, среднему классу небезразлично, кому и во имя чего помогать. Итрудно разделить, что здесь от гуманизма, а что — от разумного эгоизма. Причемпоследний подразумевает не только желание избежать роста экстремизма. Имеютсясерьезные основания говорить о том, что из государственного социальногообеспечения выгоду прежде всего извлекали средние слои: во-первых, благодарясозданию новых рынков с рабочими местами и платежеспособным спросом, во-вторых,в связи с тем, что именно средний класс с его ценностями и образом жизниявляется одним из главных потребителей предоставляемых государством социальныхблаг.

Что же касается «культивирования» в российском среднем классеполитического консерватизма, то вернее говорить о поощрении его политическойиндифферентности. В общественном мнении разными способами, прежде всегоосознанной дискредитацией ряда институтов демократии (в первую очередь тех, чтопо своей природе призваны оппонировать исполнительной власти), создано такоепредставление о политике, что не только активное участие, но даже сам интерес кней представляется бессмысленным и недостойным занятием.

Это настолько вошло в традицию, что демонстрация своей дистанцированности отполитики и презрительное отношение к парламенту считается хорошим тоном. Весьмапримечательный пример можно обнаружить в «Новой газете». Напротяжении ряда номеров она агитировала своих вполне«среднеклассовых» читателей за кандидатов в депутаты Мосгордумы — сотрудников газеты. Один из них, Е. Бунимович, незадолго до выборов опубликовалстатью «Средний класс, который есть, которого нет», где задавалсявопросом' о том, почему в отличие от живших несколько столетий назад

«беглых каторжников», сформировавших американское обществосреднего класса (версия Е. Бунимовича. — О.А.), современным ивысокообразованным россиянам это никак не удается [17]. В этой статье ответа несодержалось, но он легко обнаруживается в другом его материале. Подпоразительным (поскольку автор к тому времени уже был избран депутатом)заголовком «Сто дней где-то около власти» содержится ритуальный наборприемов дистанцирования от представительной власти (вплоть до упоминания оковырянии в носу депутатами Государственной Думы) и обозначен лишь такой способвзаимодействия «представителя граждан» и исполнительной власти, какобращение к ней с просьбами [18].

Понятно, что к цивилизованной модели взаимоотношении среднего класса ивласти это не имеет никакого отношения. Напротив, как верно замечает Хатбер,ничто не может быть более фатальным для интересов как среднего класса, так истраны в целом, чем тот тип известного цинизма или утомленной индифферентности,который отказывается заинтересоваться политическим процессом. Если, оправдываясвою отстраненность, постоянно повторять, что политики либо глупы, либопродажны и своекорыстны, то это все меньше становится неверным: чем нижерепутация политики и политиков, тем менее вероятно, что первая привлечет техрекрутов, в которых она нуждается, и тем более вероятно, что последние будутвести себя плохо. Кроме того, если средний класс не будет информировать своихдепутатов через небольшие группы местных граждан о своем мнении, то даже самыйсочувствующий член парламента так и не узнает, что некоторые идеи, которые онлично давно исповедует, но считает безнадежным их достижение в современномидейном климате, в реальности имеют за собой организованные группы поддержки[7].

Формат статьи не позволяет подробно проанализировать и другие составляющиесовременный идейный фон сюжеты. Среди наиболее важных — широко практикуемоеиспользование ссылок на зарубежный опыт. В этом случае необходимый впропагандистских целях образ возникает с помощью умолчания. Например, дажеспециалисты (не занимающиеся данными вопросами) оказываются поражены, узнав,что в Польше — этом символе «шоковой терапии» — приватизация наиболеекрупных предприятий еще не начиналась, а финансовая стабилизация прошла при единственнойза все'время реформ двухмесячной задержке индексации (даже не выплаты!) пенсийи заработной платы. Без полной и достоверной информации общество не имеетвозможности сопоставлять действия своих и чужих реформаторов и достигнутые имирезультаты. Вследствие этого оно оказывается неспособным и на адекватную оценкусобственных перспектив: созданное пропагандой представление о российскихреформах как о более медленных, нерешительных, но аналогичных приводит кнеобоснованным ожиданиям соответствующих экономических успехов.

* * *

Проблемы «идеального» характера имеют особое значение для среднегокласса ввиду присущей представителям этого социокультурного слоя специфическойпотребности в «логической непротиворечивости и внутренней последовательности«картины мира»» [12]. Именно поэтому одна из важнейших причин, покоторым в периоды своих кризисов средний класс адекватно и своевременно невоздействует на государство как группа давления, — возникшее у него состояниеидеологической неопределенности. В результате изменившихсясоциально-экономических условий его интересы и ценности сталкиваются вкажущемся неразрешимым противоречии.

Разрешить «идейную дилемму» становится возможным через обращение кфундаментальным интересам среднего класса, «со-определяющим» ходидеальных построений. Такой подход позволяет ему уточнить иерархию своихценностей и расставить приоритеты адекватно конкретным условиям.

Сложность современной российской ситуации заключается в том, что не имевшеек началу радикальных реформ четкой системы представлений о механизмах реальной

демократии общество (в том числе и потенциальный российский средний класс)своевременно не противостояло (а иногда даже способствовало) процессумонополизации СМИ исполнительной властью непосредственна или через связанные снею финансовые структуры. В результате потенциальный средний класс оказалсяпогруженным в информационный и идейный контекст, не способствующий выполнениюим своей специфической экономической и социально-политической функции.

Альтернатива «значимые ценности — плата за них», в которуюусилиями пропаганды загнан не осознающий подмены представитель потенциальногосреднего класса, оказывает блокирующее воздействие на его участие вполитическом процессе. Есть и деморализующий эффект от психологической фрустрации,связанной с тем, что логически долженствующая быть позитивной связь междуреализацией ценностей и интересов таковой в реальности не оказывается.

Все- это имеет непосредственное отношение к формированию экономическойосновы для среднего класса, поскольку там, где психологические факторы служатпрепятствием рациональному жизненному поведению, развитие экономическогорационализма наталкивается на серьезное внутреннее противодействие.Представляется, что именно состояние третьей из необходимых для становлениясреднего класса.предпосылок и не позволяет массе индивидуумов, обладающихрядом признаков среднего класса, превратиться в то объединяемое понятием«средний класс» целое, что могло бы существенным образом изменитьгосподствующий тип экономического рационализма.

Таким образом, одним из решающих факторов становления российского среднегокласса является создание условий для превращения его из дезориентированного идеморализованного объекта манипуляций в действительно самостоятельный субъектполитики. Но это требует изменения системы управления СМИ и финансированияизбирательных кампаний, в ходе которых неизбежно актуализируются идейныедискуссии.

Существующий порядок финансирования избирательных кампаний делаетпрактически невозможным доступ в информационное пространство кандидатов, непредставляющих интересы официальных властей и крупнейших финансовых структур.Хотя механизмы, ограничивающие власть денег, хорошо известны и широкоприменяются в странах Запада. Что касается СМИ, то принципиальный подход хорошосформулирован А. Панариным: если СМИ — это власть, значит, к ним приложима всяпроблематика, связанная с новоевропейским дискурсом о власти. То естьзаконодательное регулирование должно отвечать на вопросы: насколько эта властьдемократична и соответствует принципу пропорционального (адекватного)представительства; насколько реализуется принцип «сдержек ипротивовесов»; каковы механизмы защиты от возможных злоупотреблений власти[20]. Наличие либо отсутствие каких-либо реальных усилий в этих двух направленияхсо стороны власти, декларирующей заботу о становлении среднего класса, являетсялакмусовой бумагой на ее искренность и истинные намерения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

I. Чубайс не читатель, Чубайс — писатель // Коммерсантъ-daily. 1997. 28октября.

2. Замечен из-за прилавка // Эсперт. 1997. № 23.

3. Надо развести власть с капиталом — считает начинающий вице-премьер //Общая газета. 1997. 11-17 сентября.

4. Яковлев Н.Н. Преступившие грань… М., 1970.

5. Corey L. The Crisis of the Middle Class. New York, 1935.

6. Рожков К., Смирнов А. Кто, как и почему растрачивает инвестиции?// Инвестиции в России. 1997. № 7-8.

7. Hutber P. Dekline and Fall of Middle Class and How it Can FightBack. London, 1996.

8. Косова Л.Б. Разочарование в реформах в различных статусных группах// Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1995.№ 4.

9. Шлезингер AM. Циклы американской истории. М., 1992.

10. Беррэс Р. Документы американской революции. Тверь-М., 1994.