Реферат: Научный метод, типы научной рациональности
Научный метод, типы научной рациональности
АруцевАлександр Артемьевич, Ермолаев Борис Валерьевич, Кутателадзе Ираклий Отарович,Слуцкий Михаил Семенович
Научныйметод, учит нас авторитетнейший международный научный журнал«Nature», есть такое «особое устройство», котороепроизводит объективность и сдерживает естественное желание естествоиспытателейверить в свои идеи, часто ничего общего с истиной Природы не имеющие. Историянауки знает множество примеров подобных заблуждений. Одним из самых последних иярчайших «Nature» считает эпизод с холодным термоядом.
Холодныйтермояд буквально «взорвался» в ходе взбудоражившей весь мирпресс-конференции, которую 23 марта 1989 года провели американский химик С.Понс и его английский учитель М. Флейшман. Они утверждали, что им удалось«запустить» термоядерную реакцию при… комнатной температуре.Однако это заявление не было подвергнуто принятому в научной среде рецензированиюсо стороны.
Темне менее средства массовой информации стали подавать эту сенсацию как«открытие века». На авторов скромных критических заметок газета«Wall Street Jornal» обрушилась в своей редакционной статье, уверяячитателей, что «у нас принято на все новое реагировать категорически»нет". Поддавала время от времени жару «Salt Lake CityTribune», рассказывавшая об очередном успехе работавших в этом городе вУниверситете штата Юта Понса и Флейшмана. А журнал «News week» вынесна обложку: «Как обнаружили Понс и Флейшман, иногда попадают исверхдальние выстрелы».
Естественнымвозбуждением были охвачены и многие вполне трезвые научные институты. Двумученым удалось околдовать — другого слова не подберешь — руководствоУниверситета штата Юта, а также Национальный исследовательский институтэлектроэнергии США. Подтверждения сыпались как из рога изобилия, причем чтопоражало, так это крайнее пренебрежение ученых к основам своей профессии:контролю и воспроизведению, оценке возможностей применяемой аппаратуры, проверкерезультатов перед их обнародованием и даже простой рутинной математическойстатистикой.
Ажиотажвозник благодаря «самозаявлению» в Юте, а также двум«солидным» подтверждениям из Техасского университета «Эй эндЭм» и Института технологических исследований штата Джорджия. Однако когдаэлектрохимики из Техаса после пресс-конференции провели контрольные измеренияне только с тяжелой, но и обыкновенной водой, выяснилось: повышенное выделениетепла было вызвано электролизом последней, поскольку термометр служил вкачестве второго катода! В Джорджии же нейтронные счетчики оказались настолькочувствительными, что реагировали на тепло поднесенной руки. Так былзарегистрирован «выброс нейтронов».
Естественно,что когда за дело взялись солидные лаборатории, например того же Принстона, всевстало на свои места. Обошлась эта проверка, как признавал тот же«Nature» в конце 1989 года, в 50 миллионов долларов. Гора родила мышьи шутку о разнице между химиками и физиками. Первые верят, что холодный термоядсуществует, поэтому защищаются от возможного потока высокоэнергичных нейтроновпластиковым колпаком. Физики же в него не верят, поэтому защищаются тоннамисвинца.
Это,так сказать, в пику американским Химическому и Электрохимическому обществам,которые принимали только «результаты подтверждения». На следующий годА.Лэйн из Принстона издал книгу с характерным названием: «Слишком горячо,чтобы держать в руках». А недавно в Нью-Йорке вышла в издательстве«Рэндом хауз» книга Г.Тобса, который в свое время в критических тонахрассказал об удивительной карьере К.Руббиа, открывателя бозона, удостоенного в1984 году Нобелевской премии по физике.
Тобсназвал свою книгу еще более определенно — «Плохая наука». Ипредпослал ей подзаголовок «Короткая жизнь, бурные времена холодного термояда».Ее рекомендуют в качестве поучительного чтения молодым ученым и студентам,чтобы они, не дай бог, не совершили в своей карьере подобной ошибки. И в данномслучае ее сравнивают с физиологом, который кое-что узнает о функции того илииного органа по его патологии.
Да,действительно метод «экстирпации» — отрезания, например, мозжечка — может чему-то научить. Но изучение патологии порождает только«патологическое» знание, не имеющее ничего общего с истинным (в своевремя никто не мог представить, что тот же мозжечок отвечает за функцию речи!).
Когдав конце 1989 года все дружно «похоронили» Понса и Флейшмана, никто, ксожалению, не задался вопросом, почему их заявление произвело такую сенсацию. Аведь стоило бы задуматься. Подобное открытие, если бы оно действительносостоялось, обещало миру избавление от кошмара будущих Чернобылей, а такжеизбавило бы человечество от бесплодного полувекового ожидания термоядагорячего, в который угроханы десятки, если не сотни миллиардов долларов (с темже практически выходом, что и в ячейках Понса и Флейшмана). История науки полнапримеров, когда рецензенты — по самым разным причинам — «рубили»работы одиночек, которые оказывались основополагающими.
БарбаруМакклинток называли «сумасшедшей» за открытие «прыгающих генов».В 1983 году ей присудили Нобелевскую премию. О.Эйвери Нобелевскую не дали,потому что он утверждал, что веществом наших генов является ДНК. Вся наукавплоть до середины 50-х была убеждена (открытие состоялось в 1943 году), чтоген состоит из белка! Г.Темин десять лет бился в одиночку, уверяя коллег, что ураковых вирусов имеется «обратное» копирование ДНК с«программы», записанной в РНК вируса. Никто ему не верил, но в 1975году дали Нобелевскую премию.
Какже после этого доверять рецензентам? Например, тому же Р.Галло, который,проверяя работу француза Л.Монтанье, «присвоил» себе открытие вирусаСПИДа? Между тем все можно изменить, переиначив условия рецензирования, прикоторых имя рецензента в отличие от имени автора часто оставалось неизвестным.
Еслисделать наоборот, тогда все встанет на свои места. «Радетели» наукисразу же проявятся, а ее труженики начнут наконец-то нормально работать, неопасаясь вмешательства и влияния всяких не относящихся к научному содержаниюстатьи факторов. Кстати, в том же «Nature» довольно частоустраиваются дискуссии авторов статьи и их рецензентов. И ничего, наука нерушится…
Новернемся к Понсу и Флейшману, которых, казалось бы, полностью изничтожили иобвинили во всех смертных грехах. Сравнительно недавно опубликовали свою новуюстатью, которая вышла в свет незадолго, а может, и одновременно с публикациейкниги Тобса, которому они, кстати, отказались давать интервью,
Ониуехали из США и работали во Франции на… японские деньги. Передопубликованием последней статьи ученые — а никто в их квалификации до тойзлополучной пресс-конференции в марте 1989 года не сомневался, они пользовалисьзаслуженным авторитетом в научном сообществе — подали в итальянский суд иск на«La Republica».
Воктябре 1991 года журналист газеты Джованни Паччи обвинил Понса и Флейшмана в«подтасовке» научных результатов. Статья была подана в виде рецензиина книгу А.Кана «Фальшивые пророки». Паччи сравнил двух ученых спопами-расстригами, поскольку и те, и другие предают «храм истины».
Газететогда пришлось опубликовать сердитые письма трех сотрудников миланскогоИнститута физики, которые тоже занимались холодным термоядом, Паччи пришлосьоправдываться. Однако это не спасло «La Republica» от иска на 8миллиардов лир (5 миллионов долларов). Для Италии это было в диковинку,поскольку там иски о нанесении морального ущерба средствами массовой информациивообще редкость.
Сейчасработу Понса и Флейшмана финансирует богатый «мозговой резервуар» подназванием «Технова». Японцы полагают, что холодный термояд далеко непустая затея. Не так давно они провели в Нагое представительную конференцию наэту тему. В ней приняли участие 320 ученых из многих стран мира.
Нагойскаявстреча была уже третьей по счету международной конференцией подобного рода.Флейшман считает, что экспериментальных данных достаточно для того, чтобыпересмотреть некоторые устоявшиеся воззрения относительно того, что происходитв атомных ядрах. Ему возражает, как и в книге А.Лэйна, Ф.Клоуз, профессор-физикАпплетоновской лаборатории им. Резерфорда: «Холодный термояд — этомиф!»
Итем не менее. «Мы создаем, — считает Флейшман, — новую научнуюорганизацию, целью которой является наука и технология следующего века.Сегодняшняя наука — это наука консенсуса. Характер финансирования нынешних исследованийподталкивает ученых браться только за „безопасные“ работы. Что же этоза наука, когда с самого начала должно быть известно, что получится врезультате? Иначе не дадут гранта! Вот и приходится поэтому»шлифовать" известное уже знание, а не добывать новое. Все боятсяошибиться. Мы пытаемся изменить этот порядок".
Иу них есть сторонники, которые считают, что оба ученых натолкнулись на новый инеизвестный еще природный феномен. Даже Ф.Клоуз вынужден был признать, чтоизбыточное тепло действительно есть, но это чисто химический процесс, а нетермояд.
СегодняФлейшман заявляет, что ему и его коллегам удается создать условия, при которыхатомы дейтерия начинают подчиняться волновым эффектам, При этом начинаетвысвобождаться ядерная энергия в виде тепла, причем в полном соответствии стеорией квантовых полей. «Теория хорошо разработана, но очень сложна,поэтому люди испытывают большие трудности при ее приложении к описаниюконкретных физических явлений. Истинная проблема заключается в том, что этилюди не желают, чтобы она была доказана».
«Японцыпроявили к нам и нашей работе интерес с самого начала. Из новых, разработанныхпосле второй мировой войны, технологических подходов 70% открытий принадлежалианглийским ученым. Но мы так ни одно из них и не воплотили в металле, всевынуждены покупать за границей», — говорит Флейшман. А Понс добавляет:«Мы все еще обязаны дать полный отчет обществу о том, что нами сделано икак это произошло. Я к тому же лично горю желанием отомстить за Флейшмана. О немсказано очень много несправедливого!»
М.Мак-Кубре,возглавляющий работы по холодному термояду в Институте электроэнергии, говорит,что у них тепла выделяется в 10 раз меньше, чему Понса и Флейшмана. У тех же — его в 100 раз больше сейчас, чем в самом начале 1989 года. Мак-Кубре определилпо крайней мере три условия успеха, которые не соблюдались«проверяльщиками» в английском ядерном центре в Харуэлле.
Крупныеученые — под впечатлением последних достижений Понса и Флейшмана — согласныповторить свою проверку с соблюдением всех требований, предъявляемых кхолодному термояду его авторами. Ближайшей целью Понса и Флейшмана являетсясоздание генератора мощностью 10 киловатт. Он не должен превышать по размерамобычного мазутного обогревателя дома. Ученые предполагают, что генератор будетвыдавать «на гора» в 8-10 раз больше тепла, энергии, чем потреблять.
Понси Флейшман никак не могут забыть взрыв в своей лаборатории в Университете штатаЮта, когда в бетонном полу образовалась выемка диаметром более 10 см. Что этобыло? Они считают, что холодный термояд. Физики им не верят.
Флейшманспокойно воспринимает критику. Он бы только хотел, чтобы она была столь женаучной, сколь и его подход к поискам ускользающей истины. «Физическийистеблишмент категорически против нас. Не надо только забывать, что ядернаяфизика начиналась работами химиков. Физики могут очень многое потерять, если мыокажемся правы».
Типы научной рациональности
Вклассической физике идеал объяснения и описания предполагает характеристикуобъекта «самого по себе», без указания на средства его исследования.А уже в квантово-релятивистской физике в качестве необходимого условияобъективности объяснения и описания выдвигается требование четкой фиксацииособенностей средств наблюдения, которые взаимодействуют с объектом(классический способ объяснения и описания может быть представлен какидеализация, рациональные моменты которой обобщаются в рамках нового подхода).Изменились идеалы и нормы доказательности и обоснования знания. В отличие отклассических образцов, обоснование теорий в квантово-релятивистской физикепредполагает экспликацию при изложении теории операциональной основы вводимойсистемы понятий (принцип наблюдаемости) и выяснение связей между новой ипредшествующими ей теориями (принцип соответствия).
Новаясистема познавательных идеалов и норм обеспечивает значительное расширение поляисследуемых объектов, открывая пути к освоению сложных саморегулирующихсясистем. В отличие от малых систем такие объекты характеризуются уровневойорганизацией, наличием относительно автономных и вариабельных подсистем,массовым стохастическим взаимодействием их элементов, существованиемуправляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы.Именно включение таких объектов в процесс научного исследования вызвало резкиеперестройки в картинах реальности ведущих областей естествознания.
Процессыинтеграции этих картин и развитие общенаучной картины мира стали осуществлятьсяна базе представлений о природе как сложной динамической системе. Этомуспособствовало открытие специфики законов микро-, макро- и мегамира в физике икосмологии, интенсивное исследование механизмов наследственности в тесной связис изучением надорганизменных уровней организации жизни, обнаружениекибернетикой общих законов управления и обратной связи. Тем самым создаютсяпредпосылки для построения целостной картины природы, в которой прослеживаласьиерархическая организованность Вселенной как сложного динамического единства.Картины реальности, вырабатываемые в отдельных науках, на этом этапе ещесохраняли свою самостоятельность, но каждая из них участвовала в формированиипредставлений, которые затем включались в общенаучную картину мира. Последняя,в свою очередь, рассматривалась не как точный и окончательный портрет природы,а как постепенно уточняемая и развивающаяся система относительно истинногознания о мире.
Всеэти радикальные сдвиги в представлениях о мире и процедурах его исследованиясопровождались формированием новых философских оснований науки. Идеяисторической изменчивости научного знания, относительной истинностивырабатываемых в науке онтологических принципов соединялась с новымипредставлениями об активности субъекта познания. Он рассматривался уже не какдистанцированный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него,детерминированный им. Возникает понимание того обстоятельства, что ответыприроды на наши вопросы определяются не только устройством самой природы, но испособом нашей постановки вопросов, который зависит от исторического развитиясредств и методов познавательной деятельности. На этой основе вырастало новоепонимание категорий истины, объективности, факта, теории, объяснения и т.п.Радикально видоизменялась и «онтологическая подсистема» философскихоснований науки.
Развитиеквантово-релятивистской физики, биологии и кибернетики было связано свключением новых смыслов в категории части и целого, причинности, случайности инеобходимости, вещи, процесса, состояния и др. В принципе можно показать, чтоэта «категориальная сетка» вводила новый образ объекта, которыйпредставал как сложная система. Представления о соотношении части и целогоприменительно к таким системам включают идеи несводимости состояний целого ксумме состояний его частей. Важную роль при описании динамики системы начинаютиграть категории случайности, потенциально возможного и действительного.Причинность не может быть сведена только к ее лапласовской формулировке — возникает понятие «вероятностной причинности», которое расширяетсмысл традиционного понимания данной категории.
Новымсодержанием наполняется категория объекта: он рассматривается уже не как себетождественная вещь (тело), а как процесс, воспроизводящий некоторые устойчивыесостояния и изменчивый в ряде других характеристик. Все описанные перестройкиоснований науки, характеризовавшие глобальные революции в естествознании, быливызваны не только его экспансией в новые предметные области и обнаружениемновых типов объектов, но и изменениями места и функций науки в общественнойжизни. Основания естествознания в эпоху его становления (первая революция)складывались в контексте рационалистического мировоззрения ранних буржуазныхреволюций, формирования нового (по сравнению с идеологией средневековья)понимания отношений человека к природе, новых представлений о предназначениипознания, истинности знаний и т.п. Становление оснований дисциплинарногоестествознания конца XVIII — первой половины XIX в. происходило на фоне резкоусиливающейся производительной роли науки, превращения научных знаний в особыйпродукт, имеющий товарную цену и приносящий прибыль при его производственномпотреблении. В этот период начинает формироваться система прикладных иинженерно-технических наук как посредника между фундаментальными знаниями ипроизводством.
Различныесферы научной деятельности специализируются и складываются соответствующие этойспециализации научные сообщества. Переход от классического к неклассическомуестествознанию был подготовлен изменением структур духовного производства вевропейской культуре второй половины XIX — начала XX в., кризисоммировоззренческих установок классического рационализма, формированием вразличных сферах духовной культуры нового понимания рациональности, когдасознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуациисвоей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость отсоциальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, егоценностные и целевые ориентации. В современную эпоху, в последнюю треть нашегостолетия мы являемся свидетелями новых радикальных изменений в основанияхнауки. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую глобальную научнуюреволюцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука.
Интенсивноеприменение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, изменениесамого характера научной деятельности, связанное с революцией в средстваххранения и получения знаний (компьютеризация науки, появление сложных идорогостоящих приборных комплексов, которые обслуживают исследовательскиеколлективы и функционируют аналогично средствам промышленного производства ит.д.) меняет характер научной деятельности. Наряду с дисциплинарнымиисследованиями на передний план все более выдвигаются междисциплинарные ипроблемноориентированные формы исследователь-ской деятельности. Есликлассическая наука была ориентирована на постижение все более сужающегося,изолированного фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета тойили иной научной дисциплины, то специфику современной науки конца XX векаопределяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участиеспециалисты различных областей знания.
Реализациякомплексных программ порождает особую ситуацию сращивания в единой системедеятельности теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальныхзнаний, интенсификации прямых и обратных связей между ними. В результатеусиливаются процессы взаимодействия принципов и представлений картинреальности, формирующихся в различных науках. Все чаще изменения этих картинпротекают не столько под влиянием внутридисциплинарных факторов, сколько путем«парадигмальной прививки» идей, транслируемых из других наук. В этомпроцессе постепенно стираются жесткие разграничительные линии между картинамиреальности, определяющими видение предмета той или иной науки. Они становятсявзаимозависимыми и предстают в качестве фрагментов целостной общенаучнойкартины мира. На ее развитие оказывают влияние не только достиженияфундаментальных наук, но и результаты междисциплинарных прикладныхисследований.
Вэтой связи уместно, например, напомнить, что идеи синергетики, вызывающиепереворот в системе наших представлений о природе, возникали и разрабатывалисьв ходе многочисленных прикладных исследований, выявивших эффекты фазовыхпереходов и образования диссипативных структур (структуры в жидкостях,химические волны, лазерные пучки, неустойчивости плазмы, явления выхлопа ифлаттера). В междисциплинарных исследованиях наука, как правило, сталкивается стакими сложными системными объектами, которые в отдельных дисциплинах зачастуюизучаются лишь фрагментарно, поэтому эффекты их системности могут быть вообщене обнаружены при узко дисциплинарном подходе, а выявляются только при синтезефундаментальных и прикладных задач в проблемно-ориентированном поиске.
Объектамисовременных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальныесистемы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. Такого типа объектыпостепенно начинают определять и характер предметных областей основныхфундаментальных наук, детерминируя облик современной, постнеклассической науки.Исторически развивающиеся системы представляют собой более сложный тип объектадаже по сравнению с саморегулирующимися системами. Последние выступают особымсостоянием динамики исторического объекта, своеобразным срезом, устойчивойстадией его эволюции. Сама же историческая эволюция характеризуется переходомот одной относительно устойчивой системы к другой системе с новой уровневойорганизацией элементов и саморегуляцией. Исторически развивающаяся системаформирует с течением времени все новые уровни своей организации, причемвозникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранеесформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов. Формирование каждоготакого уровня сопровождается прохождением системы через состояниянеустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие случайныевоздействия могут привести к появлению новых структур.
Деятельностьс такими системами требует принципиально новых стратегий. Их преобразование ужене может осуществляться только за счет увеличения энергетического и силовоговоздействия на систему. Простое силовое давление часто приводит к тому, чтосистема просто-напросто «сбивается» к прежним структурам,потенциально заложенным в определенных уровнях ее организации, но при этомможет не возникнуть принципиально новых структур. Чтобы вызвать их к жизни,необходим особый способ действия: в точках бифуркации иногда достаточнонебольшого энергетического «воздействия-укола» в нужномпространственно-временном локусе, чтобы система перестроилась, и возник новыйуровень организации с новыми структурами. Саморазвивающиеся системыхарактеризуются синергетическими эффектами, принципиальной необратимостьюпроцессов. Взаимодействие с ними человека протекает таким образом, что само человеческоедействие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяякаждый раз поле ее возможных состояний. Включаясь во взаимодействие, человекуже имеет дело не с жесткими предметами и свойствами, а со своеобразными«созвездиями возможностей». Перед ним в процессе деятельности каждыйраз возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества возможныхпутей эволюции системы. Причем сам этот выбор необратим и чаще всего не можетбыть однозначно просчитан.
Вестествознании первыми фундаментальными науками, столкнувшимися снеобходимостью учитывать особенности исторически развивающихся систем былибиология, астрономия и науки о Земле. В них сформировались картины реальности,включающие идею историзма и представления об уникальных развивающихся объектах(биосфера, Метагалактика, земля как система взаимодействия геологических,биологических и техногенных процессов). В последние десятилетия на этот путьвступила физика. Представление об исторической эволюции физических объектов постепенновходит в картину физической реальности, с одной стороны, через развитиесовременной космологии (идея «Большого взрыва» и становленияразличных видов физических объектов в процессе исторического развитияМетагалактики), а с другой — благодаря разработке идей термодинамикинеравновесных процессов и синергетики. Именно идеи эволюции и историзмастановятся основой того синтеза картин реальности, вырабатываемых вфундаментальных науках, которые сплавляют их в целостную картину историческогоразвития природы и человека и делают лишь относительно самостоятельнымифрагментами общенаучной картины мира, пронизанной идеями глобальногоэволюционизма. Ориентация современной науки на исследование сложных историческиразвивающихся систем существенно перестраивает идеалы и нормы исследовательскойдеятельности. Историчность системного комплексного объекта и вариабельность егоповедения предполагают широкое применение особых способов описания ипредсказания его состояний — построение сценариев возможных линий развитиясистемы в точках бифуркации.
Сидеалом строения теории как аксиоматически-дедуктивной системы все большеконкурируют теоретические описания, основанные на применении методааппроксимации, теоретические схемы, использующие компьютерные программы, и т.д.В естествознание начинает все шире внедряться идеал исторической реконструкции,которая выступает особым типом теоретического знания, ранее применявшимсяпреимущественно в гуманитарных науках (истории, археологии, историческомязыкознании и т.д.). Образцы исторических реконструкций можно обнаружить нетолько в дисциплинах, традиционно издающих эволюционные объекты (биология,геология), но и в современной космологии и астрофизике: современные модели,описывающие развитие Метагалактики, могут быть расценены как историческиереконструкции, посредством которых воспроизводятся основные этапы эволюцииэтого уникального исторически развивающегося объекта. Изменяются представленияи о стратегиях эмпирического исследования. Идеал воспроизводимости экспериментаприменительно к развивающимся системам должен пониматься в особом смысле.
Еслиэти системы типологизируются, т.е. если можно проэкспериментировать над многимиобразцами, каждый из которых может быть выделен в качестве одного и того женачального состояния, то эксперимент даст один и тот же результат с учетомвероятностных линий эволюции системы. Но кроме развивающихся систем, которыеобразуют определенные классы объектов, существуют еще и уникальные историческиразвивающиеся системы. Эксперимент, основанный на энергетическом и силовомвзаимодействии с такой системой, в принципе не позволит воспроизводить ее водном и том же начальном состоянии. Сам акт первичного«приготовления» этого состояния меняет систему, направляя ее в новоерусло развития, а необратимость процессов развития не позволяет вновьвоссоздать начальное состояние. Поэтому для уникальных развивающихся системтребуется особая стратегия экспериментального исследования. Их эмпирическийанализ осуществляется чаще всего методом вычислительного эксперимента на ЭВМ,что позволяет выявить разнообразие возможных структур, которые способнапородить система.
Средиисторически развивающихся систем современной науки особое место занимаютприродные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек.Примерами таких «человекоразмерных» комплексов могут служитьмедико-биологические объекты, объекты экологии, включая биосферу в целом(глобальная экология), объекты биотехнологии (в первую очередь генетическойинженерии), системы «человек-машина» (включая сложные информационныекомплексы и системы искусственного интеллекта) и т.д. При изучении«человекоразмерных» объектов поиск истины оказывается связанным сопределением стратегии и возможных направлений преобразования такого объекта,что непосредственно затрагивает гуманистические ценности.
Ссистемами такого типа нельзя свободно экспериментировать. В процессе ихисследования и практического освоения особую роль начинают играть знаниезапретов на некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себекатастрофические последствия. В этой связи трансформируется идеал ценностнонейтрального исследования. Объективно истинное объяснение и описаниеприменительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, нои предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющихположений. Возникает необходимость экспликации связей фундаментальныхвнутринаучных ценностей (поиск истины, рост знаний) с вненаучными ценностямиобщесоциального характера.
Всовременных программно-ориентированных исследованиях эта экспликацияосуществляется при социальной экспертизе программ. Вместе с тем в ходе самойисследовательской деятельности с человекомерными объектами исследователюприходится решать ряд проблем этического характера, определяя границы возможноговмешательства в объект. Внутренняя этика науки, стимулирующая поиск истины иориентацию на приращение нового знания, постоянно соотносится в этих условиях собщегуманистическими принципами и ценностями. Развитие всех этих новыхметодологических установок и представлении об исследуемых объектах приводит ксущественной модернизации философских оснований науки. Научное познаниеначинает рассматриваться в контексте социальных условий его бытия и егосоциальных последствии, как особая часть жизни общества, детерминируемая накаждом этапе своего развития общим состоянием культуры данной историческойэпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззренческими установками.Осмысливается историческая изменчивость не только онтологических постулатов, нои самих идеалов и норм познания.
Соответственноразвивается и обогащается содержание категории «теория»,«метод», «факт», «обоснование»,«объяснение» и т.п. В онтологической составляющей философскихоснований науки начинает доминировать «категориальная матрица»,обеспечивающая понимание и познание развивающихся объектов. Возникают новыепонимания категорий пространства и времени (учет исторического времени системы,иерархии пространственно-временных форм), категорий возможности идействительности (идея множества потенциально возможных линий развития в точкахбифуркации), категории детерминации (предшествующая история определяетизбирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др.
Итак,в историческом развитии науки начиная с XVII столетия возникли три типа научнойрациональности и соответственно три крупных этапа эволюции науки, сменявшиедруг друга в рамках развития техногенной цивилизации:
1)классическая наука (в двух ее состояниях, додисциплинарная и дисциплинарноорганизованная наука);
2)неклассическая наука;
3)постнеклассическая наука.
Междуэтими этапами существуют своеобразные «перекрытия», причем появлениекаждого нового этапа не отбрасывало предшествующих достижений, а толькоочерчивало сферу их действия, их применимость к определенным типам задач.Каждый этап характеризуется особым состоянием научной деятельности,направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематичнопредставить эту деятельность как отношения «субъект-средства-объект»(включая в понимание субъекта ценностно-целевые структуры деятельности, знанияи навыки применения методов и средств), то описанные этапы эволюции наукивыступают в качестве разных типов научной рациональности, характеризующихсяразличной глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности.Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте,стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, чтоотносится к субъекту, средствам и операциям его деятельности.
Такаяэлиминация рассматривается как необходимое условие полученияобъективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющиестратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и навсех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческимиустановками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливаетэтих детерминаций. Этот тип научной деятельности может быть представлен СхемойА.
Неклассическийтип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте ихарактером средств и операций деятельности. Экспликация этих связейрассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснениямира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целямипо-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицидно ониопределяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяеми осмысливаем в мире). Этот тип научной деятельности можно изобразить Схемой В.
Постнеклассическийтип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитываетсоотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств иопераций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причемэксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностямии целями. Этот тип научного познания можно изобразить посредством Схемы С.
Каждыйновый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными емуоснованиями науки, которые позволяют выделить в мире и исследоватьсоответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиесясистемы).
Приэтом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следуетпонимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полномуисчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа.Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе неуничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия.При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывалисьизбыточными, и исследователь мог ориентироваться на традиционно классическиеобразцы (например, при решении ряда задач небесной механики не требовалосьпривлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно былоограничиться классическими нормативами исследования). Точно так же становлениепостнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений ипознавательных установок неклассического и классического исследования. Онибудут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратятстатус доминирующих и определяющих облик науки.
Когдасовременная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследованийуникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особогокомпонента включен сам человек, то требование экспликации ценностей в этойситуации не только не противоречит традиционной установке на получениеобъективно-истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этойустановки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной наукиэти процессы будут усиливаться.
Техногеннаяцивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когдагуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научногопоиска.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта nrc.edu.ru/