Реферат: Личность и государство в романе Е.И. Замятина "Мы"
Средняяшкола №
Экзаменационныйреферат по литературе.
Тема:Личность и государство в романе Е.И. Замятина «Мы».
Руководитель:
Исполнитель:
ученик 11б класса
Томск 2001
ОглавлениеTOC o t «Заголовок 4;4; Заголовок 5;5; Заголовок6;6; Заголовок 7;7; Заголовок 8;8; Заголовок 9;9» Оглавление… PAGEREF _Toc1307455 h 2
Введение.… PAGEREF _Toc1307456 h 3
ГЛАВА 1.Творческий замысел и история создания романа, его жанровое своеобразие.… PAGEREF _Toc1307457 h 4
ГЛАВА 2.Проблема личности и государства в романе Е.И. Замятина «Мы».… PAGEREF _Toc1307458 h 7
1) Замкнутая модель мира в романе Е.И. Замятина «Мы».… PAGEREF _Toc1307459 h 7
2) Облик и принципы Единого Государства.… PAGEREF _Toc1307460 h 8
3) Рассказчик, нумер Д — 503, и его духовная болезнь.… PAGEREF _Toc1307461 h 13
4) «Сопротивление человеческой природы».… PAGEREF _Toc1307462 h 17
Заключение.… PAGEREF _Toc1307463 h 20
Списоклитературы.… PAGEREF _Toc1307464 h 23
Введение.ЕвгенийИванович Замятин (1884 — 1937) — яркий прозаик и драматург. Но, к сожалению,его произведения нашли своего читателя только в 80 — 90 годы ХХ века. Этот век,век торжества человеческого разума, век невиданного прогресса обернулся самымкровавым в истории человечества веком. ХХ век — век Великих идей, слишкомвеликих для того, чтобы до конца быть понятными, не искушённой в философскихвопросах массе человечества.
КогдаЕвгений Замятин писал свой роман «Мы», ему, взявшемуся в художественной формеизучить и разоблачить губительность тоталитарной системы для личности человека,жизнь подарила возможность своими глазами наблюдать зарождение в крови и хаосеЕдиного Государства. По своему духовному складу революционер, почувствовавутопичность некоторых лёгших в основу страны советов идей, писатель захотелизучить и разоблачить их, веря в силу писательского слова, в возможность«вылечить» русскую революцию. Однако действительность ХХ века превзошла всенаиболее страшные предчувствия автора романа.
Темареферата интересна тем, что глубоко изучив содержание романа, рассмотревсозданную автором гротескную модель Государства, мы приходим к пониманиюосновной идеи романа: человеческая природа не выносит безличного существования.
Такимобразом, целью данной работы является: раскрыть проблему взаимоотношенийличности и государства, показать, что благополучная жизнь людей не может бытьпостроена на отказе от собственной личности, показать, что такая опасностьможет подстерегать любое общество, где значение человеческой личности низведенодо уровня винтика в государственном механизме.
ТворчествоЕвгения Замятина ещё недостаточно изучено в нашей стране. Тем интереснее быларабота над рефератом, самостоятельное осмысление некоторых проблем. В процессеработы над рефератом были прочитаны и изучены монографии, книги, статьи.Особенно привлекла работа Е.Б. Скороспеловой «Чёртсоветской литературы». Именно с её помощью удалось понять глубинный смыслпроизведения.
ГЛАВА 1. Творческий замысел и история создания романа,его жанровое своеобразие.Знаменитыйантиутопический роман Замятина «Мы» был создан в1920- 1921 годах в Петрограде, но сразу же заочно заклеймённый ярлыком«контрреволюционного» и запрещённый вернулся на родину писателя лишь семьдесятилетий спустя. Острополитическая ситуациявсеобщего кризиса, а затем и самораспад тоталитарного советского государства,сделавший это возвращение возможным, вместе с тем злободневно ориентировал ипервые после его публикации в России научные интерпретации произведения. В антиутопии фиксировалось отражение с позиций писателягуманиста прежде всего идеологических установок и социально-организационныхформ «страны строящегося социализмa», как в ихначальном виде, так и в последующем развитии.
Испокон веков человеку свойственно, недовольствуясь существующим порядком, мечтать о будущем счастливом мироустройстве или фантазировать о былом сказочномвеликолепии жизни. Так, уже древнегреческий философ Платон в диалоге подназванием «Государство» даёт подробное описание устройства идеального, по егомнению, общества. Граждане этого общества делятся в соответствии со своимизадатками и способностями на три разряда: ремесленники, воины ифилософы-правители, Так появляется строгая иерархия мира утопии- первый законжанра. Другой закон — искусство в таком Государстве не воспринимается как нечтосамоценное: Платон вообще изгоняет из идеального мирапоэтов и художников, так как исходя из представлений древних, всякоечеловеческое творчество лишь вторично, подражательно по отношению к божественномутворчеству самой природы. Долгое время все попытки воплотить утопические мечтыв реальность увенчивались крахом: человеческая природа упорно сопротивляласьвсяческим стремлениям разума ввести её в рациональное русло, упорядочить то,что плохо поддаётся упорядочению. И только двадцатый век, с егокатастрофическим развитием техники и торжеством научного знания, обеспечилутопическим мечтателям возможность переносить их подчас бредовые замыслы сбумаги на саму действительность. Первыми опасность трансплантации буйныхтворческих фантазий из мира вымысла в реальность, опасность превращения самойжизни в огромное утопическое произведение почувствовали писатели: в эпохуторжества утопических проектов, когда только мечта вдруг пересталаудовлетворять ищущий разум человека, появляется новый, великий спорщик — антиутопия.
В утопиях рисуется, как правило, прекрасный иизолированный от других мир, предстающий перед восхищённым взором стороннегонаблюдателя и подробно разъясняемый пришельцу местным «инструктором» — вожатым.В антиутопиях, основанный на тех же предпосылках мирдан глазами его обитателя, рядового гражданина, изнутри, дабы проследить ипоказать чувства человека, претерпевающего на себе законы идеальногогосударства. Конфликт личности и тоталитарной системы становятся движущей силойлюбой антиутопии, позволяя опознать антиутопические черты в самых различных на первый взглядпроизведениях...
Замятинизображает борьбу между внутренне антиномичнымистремлениями человеческого духа, проецируя её на евангельский сюжет. В романе40 записей. 40 — число сакральное: сорок дней продолжалось искушение Христа впустыне, сорок дней продолжается Великий пост накануне Пасхи, сорок дней непокидает душа умершего землю — столько времени требуется для перехода из состоянияземного в астральное. Сорок дней в судьбе Христа — это история преодоления имсил земного притяжения. Сорок дней в истории Д — 503 — история обретения иутраты им живой души, своего «я», история его окончательного уподобления машине- все нумера, которым удаляют фантазию, воображениестановятся не бого, а машиноравными.Травестирование библейского сюжета подчёркиваеттрагическое восприятие Замятиным возможности духовного воскрешения личности.
Замятин- писатель был встречен не менее враждебно. Созданное им в первыепослереволюционные годы свидетельствовало о том, что в его лице русскаялитература обрела мастера слов, автора лаконичной и ёмкой прозы, легкосопрягающей фантастику и быт, сюжет и сказ. В послереволюционные годы приходитк читателю повесть «На куличках», напечатанная ещё в 1914 году в журнале«Заветы», но так и не вышедшая в свет в связи с конфискацией тиража ипривлечением автора к суду. Публикуется написанная в 1917 году повесть«Островитяне» — предшественница будущего романа «об опасности, угрожающейчеловеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства- всё равно какого». Выходят новые повести и рассказы Замятина. Но каждоевыступление писателя приводит к очередной тяжбе с критикой, но самой серьёзнойпричиной разлада Замятина с современностью становится роман «Мы». В 1921 — 1922годах в издательстве З. И. Гржебина выходят три томасобрания сочинений Замятина. Было объявлено о готовящемся к выходу четвёртомтоме. В него должен был войти роман, во многом определивший дальнейшуюжитейскую и литературную биографию писателя. Но четвёртый том так и не появилсяв свет. Вплоть до 1924 года писатель сохранял надежду на издание романа.Последним шансом казался журнал «Русский современник», в редколлегию котороговходил Замятин. Начали появляться переводы романа: на английский (Нью — Йорк,1924), чешский (Прага, 1927), французский(Париж, 1929). Но полный русский текст романа был опубликован только в 1952году в Нью-Йорке стараниями вдовы писателя. А советский читатель получил возможностьпознакомиться с романом лишь в 1988 году. Но за долго до этого знакомства онбыл предупреждён критиками и литераторами о том, что роман Замятина — «пасквильна коммунизм и клевета на советский строй», что это «низкий пасквиль насоциалистическое будущее». Замятин решает печатать роман в самом известномжурнале русской эмиграции, издававшемся в Париже, — в «Современных записках».Но публикации, видимо, воспрепятствовал драматический поворот событий в судьбеписателя. Его арестовали в ночь с 16 на 17 августа 1922 года… 7 сентября 1922года Замятин получил предписание о высылке за границу. Он должен был покинутьРоссию вместе с большой группой людей, чья деятельность противоречит устоямсоветского общества. Заступничество друзей помогло Замятину избежать высылки.Однако в середине 20-х годов Замятин оказывается вне литературной жизни.Закрываются издательства самых крупных журналов. А 1929 году, в предверии «года великого перелома», рапповскиекритики организовали травлю замечательных русских писателей. Среди них был иЗамятин. В середине ноября 1931 года Замятин навсегда покидает родину.
Символичнымпредставляется тот факт, что умер Замятин в тридцать седьмом году, словно и зарубежами родины ему не удалось уйти от того Большого террора, который сам онпредсказал в своём романе. И, может быть, причина замятинскогомолчания в последние годы кроется ещё и в том, что слишком тяжело было писателювидеть, пусть и из «прекрасного далёка», как сбываются самые мрачные егопророчества, торжествует энтропия и в ледяную пустыню обращается Сад русскойлитературы.
ГЛАВА 2. Проблема личности и государства в романеЕ.И. Замятина «Мы».1) Замкнутая модель мира в романе Е.И. Замятина «Мы».Роман«Мы» не только самое значительное произведение Евгения Замятина, но и наиболееяркое воплощение жанра антиутопии в русскойлитературе. Начало ХХ века, и особенно Октябрьская революция, породили всознании людей новые утопические иллюзии. Многим жившим в ту прекрасную итрагическую эпоху казалось, что революция, как локомотив, мгновенно домчитчеловечество в «социалистический рай». Вот почему столь ощутимы элементы утопиив советской литературе первых послеоктябрьских лет. Но более проницательнымхудожникам уже в те годы открылся бесчеловечный смысл реализации великой мечты,чудовищность попыток «железной рукой загнать человечество к счастью». Событияпоследующих десятилетий подтвердили правильность их прогнозов. ХХ век вместостоль желанной гармонии между человеком и миром принёс мировые войны и кровавыереволюции, тоталитарные режимы и экологические катастрофы, бурный ростпромышленного производства, превративший людей в подобие механизмов. Этот век,как никакой другой, обесценил отдельную человеческую жизнь.
Отрекаясь отдня сегодняшнего, революционные романтики создавали идеальную модель днязавтрашнего. Замятин моделирует будущее, опираясь на сущностныечерты настоящего. О каком будущем может мечтать человек, перед которымнастоящее поставило единственную задачу — физически выжить; который лицом клицу столкнулся с угрозой голодной смерти, физической расправы? На этот вопросЗамятин отвечает книгой, в которой вопреки всем утопическим концепциямсовременной ему советской литературы создаёт модель мира будущего, в которомрешены все материальные проблемы. Человек в этом мире не знает ни страха, ниголода, ни холода. Там торжествует плоть, а «равенство всеобщей сытости»достигнуто путём устранения индивидуальной свободы. И не случайно страна,изображённая в романе «Мы», обнесена Зелёной Стеной. Страна искусственного счастьянапоминает замкнутый, отгороженный от всей вселенной остров. Общество,изображённое в романе, достигло материального совершенства и остановилось всвоём развитии, погрузившись в состояние духовной и социальной энтропии.
В романе «Мы» писатель стремится рассказать о такназываемой «конвергенции», то есть о смешении систем в один «технократическийкотёл». Здесь выявляется борьба двух полярных начал: за человека или противнего; гуманизм или фанатизм, исходящий из того, что люди, народ нуждаются вжестоком пастыре. Неважно, кто он — обожествлённый тиран или свирепый творецвсего сущего; важно, чтобы человека можно было бы загнать в раба, в муравья, вобезличенный «нумер».
Однаиз главных мысль о том, что происходит с человеком, государством, обществом, цивилизацией,когда они, поклонясь абстрактно — разумному бытию, книжным, теоритическисконструированным идеалам, добровольно отказываются от свободы личногосамоосуществления и ставят знак равенства между несвободой и коллективнымсчастьем. При таком историческом «выборе» цивилизация, укореняющаяся внесвободном обществе, неизбежно оказывается технотронной,машинизированной, бездуховной; люди превращаются впростой придаток машины, в продолжение громадного централизованного механизмагосударственного управления. Перед глазами идеологически оболваненного Д — 503предстаёт символическая картина идеального общественного устройства,восхищающая его эстетически и нравственно.
Таким образом, при всей непохожести замятинских произведений неизменным остаётся создаваемоеавтором замкнутое художественное пространство. Это пространство служит писателюмоделью современного ему мира. Положение человека в этом мире определяется егоспособностью или неспособностью преодолеть замкнутость, победить в себезвериное, утробное, вырваться на просторы свободного духа.
2) Облик и принципы Единого Государства.Действиеромана, перенесённое на несколько столетий вперёд, происходит в некоем ЕдиномГосударстве, укрытом от «дикого» пространства Зелёной Стеной, отлитой из«самого незыблемого, вечного стекла», в момент, когда жителям фантастическогогорода предстоит выйти за пределы своего пространства и «благодетельному игуразума подчинить неведомые существа, обитающие на иных планетах».
Мотивстекла символизирует парадоксальное сочетание вынужденной «публичности»существования, жизни с разъединённостью людей, так как стекло не толькооткрывает глазу жизнь другого, но и служит невидимой границей, преградой — кажущаяся доступность взгляду не означает родства, даже простого знакомства. Состеклом связано представление о хрупкости и непрочности — ещё одно напоминаниеоб искусственности, рукотворности Единого Государства. Хрупкость мотивируетмотивы упрощения: нумер, вместо имени, серо-голубая юнифа в качестве одежды для всех, прогулки в шеренгах,любовь по розовым талонам — таково гротескное выражение идеи упрощения, наоснове которого оказывается возможной организация, с помощью которой«стеклянный» — хрупкий, искусственный — мир защищает себя от гибели, подобнотому, как это делает, согласно версии русской литературы, «самый уменьшенный»город русской истории.
Ужена первых страницах романа Е. Замятин создаёт модель идеального, с точки зренияутопистов, государства, где найдена долгожданная гармония общественного иличного, где все граждане обрели наконец желаемое счастье.
«Каквсегда, Музыкальный Завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства.Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера– сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди – государственный нумер каждого и каждой. И я – мы, четверо, — одна избесчисленных волн в этом могучем потоке». Отметим, что в вымышленной стране,созданной воображением Замятина, живут не люди, а нумера,лишенные имен, облаченные в юнифы (то есть униформу).Внешне схожие, они ничем не отличаются друг от друга и внутренне. Неслучайно стакой гордостью восклицает герой, восхищаясь прозрачностью жилищ: «Нам нечегоскрывать друг от друга». «Мы счастливейшее среднее арифметическое», — вторитему другой герой, государственный поэт R-13. Одинаковостью,механичностью отличается вся их жизнедеятельность, предписанная ЧасовойСкрижалью. Это характерные черты изображенного мира. Лишить возможности изо дняв день выполнять одни и те же функции значит лишить счастья, обречь настрадания, о чем свидетельствует история «О трех отпущенниках».
ВЕдином Государстве воцарилось всеобщее «математически безошибочное счастье».Его обеспечивает само Единое Государство. Но счастье, которое оно даёт людям, — лишь материальное, а главное — в общих, одинаковых и обязательных для всехформах. Каждый получает сытость, покой, занятие по способностям, полноеудовлетворение всех физических потребностей — и ради этого должен отказаться отвсего, что отличает его от других: от живых чувств, собственных стремлений,естественных привязанностей и собственных побуждений.Словом от собственной личности. Само понятие «человек» заменено понятием «нумера», и золотые бляхи с присвоенными номерами каждыйносит на груди. Человеческая жизнь перестала быть высшей ценностью, о чёмсвидетельствует также эпизод испытания Интеграла: десять нумеров,погибших при испытании, повествователь называет бесконечно малой третьегопорядка. Материальные проблемы были решены в ходе Двухсотлетней войны. Победанад голодом одержана за счет гибели 0,8 населения. Но победа в Двухсотлетнейвойне имеет еще одно важное значение. Город побеждает деревню, и человекполностью отчуждается от матери-земли, довольствуясь теперь нефтяной пищей.
Что касается духовных запросов, то государство пошлоне по пути их удовлетворения, а по пути их подавления, ограничения, строгойрегламентации. Первым шагом было введение сексуального закона, который свёлвеликое чувство человеческой любви к «приятно — полезной функцииорганизма».Сведя любовь к чистой физиологии, Единое Государство лишило человекаличных привязанностей, чувства родства, ибо всякиепрочные связи, кроме связи с Единым Государством, преступны. Несмотря накажущуюся монолитность, нумера абсолютно разобщены,отчуждены друг от друга, а потому легко управляемы. Большую роль в созданиииллюзии счастья играет Зелёная Стена. Человека легче убедить, что он счастлив,оградив его от всего мира, не давая соприкасаться с иными формами жизни, отняввозможность сравнивать и анализировать. Государство подчинило себе не толькопространство, но и время каждого нумера, создавЧасовую Скрижаль. Оно отняло у своих граждан способность к интеллектуальному ихудожественному творчеству, заменив его Единой Государственной Наукой,механической музыкой и государственной поэзией. Стихия творчества насильственноприручена и поставлена на службу обществу. Стоит обратить внимание на названияпоэтических книг, свидетельствующие об утилитарности искусства в этом мире:«Цветы судебных приговоров», трагедия «Опоздавший на работу», «Стансы о половойгигиене». Однако даже решив все эти проблемы, Единое Государство не чувствуетсебя в полной безопасности. Не случайно же в этой стране создана целая системаподавления инакомыслия. Это и Бюро Хранителей, Операционное Бюро с его чудовищнымГазовым Колоколом, и Великая Операция, и доносительство, возведённое в рангдобродетели.
Насилие над личностью вызывает у людей неестественную болевую реакцию, а восторг. Это объясняется тем, что у ЕдиногоГосударства есть оружие пострашнее Газового Колокола. И оружие это — слово.Именно слово может не только подчинить человека чужой воле, но и сформироватьособый тип сознания, оправдать насилие и рабство, заставить человека поверить,что несвобода — это и есть счастье.
Подтверждениеидеям Единого Государства звучит и в словах R-13. Он находит его врелигии древних, то есть в Христианстве, истолковывая его по-своему: «Тем двумв раю – был предоставлен выбор: или счастье без свободы – или свобода безсчастья; третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу – и что же: понятно –потом века тосковали об оковах. И только мы снова догадались, как вернутьсчастье… Благодетель, Машина, Куб,Газовый Колокол, Хранители – все это добро, все это величественно, прекрасно, благородно,возвышенно, кристально-чисто. Потому что это охраняетнашу несвободу – то есть наше счастье».
Напервой странице романа появляется образ, который станет в нём центральным иобретёт особый символический смысл. Это образ Интеграла. Интеграл — важнаядеталь, принадлежащая научно — фантастическому плану замятинскогопроизведения. Это космический снаряд,способный вырваться за пределы околоземной атмосферы, достичь иных миров,принести туда Благую весть о существовании Единого Государства и с помощьюабсолютного знания, каким обладает этот рукотворный рай, пересоздать,«интегрировать» Вселенную, которая пока пребывает в состоянии «дикой свободы».«Вам предстоит благодетельному игу разума подчинить неведомые существа,обитающие на иных планетах — быть может, ещё в диком состоянии свободы. Еслиони не поймут, что мы несём им математически безошибочное счастье, наш долгзаставить их быть счастливыми». «Газетная литература» далёкого и мрачногобудущего слово в слово воссоздаёт лозунги первых лет революции — о победе мировой Революции, о распространениидиктатуры пролетариата и социализма на всё или хотя бы близлежащие государства,о торжестве братства, труда и свободы… Было и такое: «Железной рукой загонимчеловечество в счастливое будущее!» Именно вокруг Интеграла завязываютсяосновные события, выстраивается любовный, авантюрный, психологический сюжетыромана.
Но образ Интеграла не только продуцирует сюжетнуюдинамику, не только способствует возникновению в произведении сложногопсихологического плана, но и вводит в роман дискуссию о возможности создания«нового мира» и «нового человека» — дискуссию, которая завязалась в России ещёв 60-е годы ХIХ века, приобрела особенно острый характер на рубежевеков и, получив дополнительный импульс в условиях революционной ситуации, нестихала на протяжении 20-х годов ХХ века и длится, можно сказать, по сей день.
Человеки власть. Что это: вечные противники или союзники на века? И вообще, способенли человек жить сам по себе, без «руководящей и направляющей» руки. Вопрос нетолько из области философии, достаточно вспомнить, сколько крови пролилосьиз-за этого вопроса. С древних веков рвался человек из пут власти: восставал,сжигал, убивал и, успокоенный железом и кровью, терпел гнёт ещё более тяжкий игорький. Недаром К. Маркс сделал вывод, что вся история человечества — беспрерывная цепь борьбы тех, кто у власти, и тех, кто на эту власть работает.Люди власти были разными: глупыми и умными, жестокими и слабоумными, хитрыми ипринципиальными. И всегда, особенно в ХХ веке, находились люди, провозглашавшиесвою власть абсолютной и непогрешимой, создавая миф о «божественности» своегопредназначения. Именно такой миф лёг в основу образа Благодетеля в романе Е.И.Замятина «Мы».
Образа,во многом провидческого. Ведь благодетель — это уже не человек — это символ, символвласти. Недаром у него нет имени. Нет имени — нет индивидуальности. Он — одиниз ряда благодетелей. Почти номер, который носят его подданные. И неважно:толстый он или худой, одноногий или с пятью пальцами. Такая деперсонофикациявласти не случайна: Благодетель уподобляется духу святому — вездесущему ивсезнающему.
Таксоздаётся миф. Но ведь внутри этого мифа живёт настоящий, живой человек, невсегда соответствующий своему двойнику с портретов. И, как ни странно, именноон и является самым главным врагом самому себе, вернее мифическому «себе». Ведьпокажи настоящего Благодетеля людям, поверили бы они, что это и есть их«божественная судьба»? Поэтому Благодетель всегда одинок, у него нет друзей,нет любимых, только свой двойник. Бог — всегда один — вот девиз подобных людей.А ведь человек не Бог, он может и должен ошибаться. Только человеку-богу некомуоб этом сказать. Только человек-бог никогда не признаётся в этом самому себе. Атолпа, уверенная в мудрости вождя, слепо последует за ним.
Этотпорочный круг трудно разорвать. Но можно. Только те, кто способен мыслить, несоглашаться, искать ответы, а не брать их готовыми из книг и речей Благодетеля,способны порвать этот мифический ореол божественности. Таких людей немного, ноони будут всегда. Для таких мифы — только мифы. Ложь — только ложь. Бог — только человек. Таких людей всегда боялись земные «боги», потому что именно онисвергали их троны. Ведь нет ничего страшнее для томов мифов, чем одно словоправды. И один способен за это слово выразить фантазию миллионов, а другие — отдать свои жизни. Миф всегда опирается на страх и насилие, правда — всегдадобро. Вот, что хотел сказать Замятин своим Благодетелем.
Постигаячудовищную логику, а точнее – идеологию Единого Государства, необходимовслушаться в его официальный язык. С первых же страниц романа бросается в глазаобилие оксюморонов: «благодетельное иго разума», «дикое состояние свободы»,«наш долг заставить их быть счастливыми», «самая трудная и высокая любовь – этожестокость», «я снова свободен, то есть, вернее, снова заключен в стройные,бесконечные, ассирийские ряды», «Благодетель, мудро связавший нас по рукам иногам благодетельными тенетами счастья». Этот прообраз оруэлловскогоновояза не просто особый язык. Это особый типсознания, который, пожалуй, и является главным достижением и главнымпреступлением Единого Государства, ибо в этом сознании произошла подмена всехвыношенных мировой культурой человеческих ценностей. Здесь несвобода – счастье,жестокость – проявление любви, а человеческая индивидуальность – преступление.
Однако человеческая природа не выносит такого пустьблагополучного, но безличного существования. Вопреки безупречно организованномуустройству жизни пробиваются, дают себя знать живые человеческие эмоции истрасти.
3) Рассказчик, нумерД — 503, и его духовная болезнь.Всамом начале романа мы видим, какой восторг вызывает у героя-повествователяежедневная маршировка под звуки Музыкального Завода: он переживает абсолютноеединение с остальными, чувствует солидарность с себе подобными.
Рассказчикв романе Замятина, нумер Д — 503, — «только один изматематиков Единого Государства», но именно математик, боготворящий «квадратнуюгармонию», «математически безошибочное счастье», «математически совершеннуюжизнь Единого Государства», апофеоз «логического мышления». Его заветная мечта- «проинтегрировать грандиозное вселенское уравнение», «разогнуть дикую кривую, выпрямить её по касательной — асимптоте — по прямой. Потому что линия Единого Государства — это прямая,мудрейшая из линий». Идеал жизненного поведения — «разумная механичность», всёвыходящее за её пределы — «дикая фантазия», а «припадки вдохновения» — неизвестная форма эпилепсии. Именно фантазии более всего пугают замятинского героя, тяготят его: это «преступныеинстинкты», особенно живучие в «человеческой породе», нарушающие, взрывающиеизнутри «алгебраический мир» нумера Д — 503. Всефантазии, любые проявления жалкой свободы «я» выражающейся в малейшемотступлении от бесчисленных запретов, узаконений,распорядка дня, воспринимаются строителем Интеграла как помещение себя вположение: — 1, как превращение виррациональное, мнимое число.
Чащевсего Замятин вкладывает в уста главногогероя доказательства истинности счастья всех нумеров,который постоянно ищет все новые и новые подтверждения правоты ЕдиногоГосударства. Он находит эстетическое оправдание несвободе: «Почему танецкрасив? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь глубокийсмысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной несвободе».Инженер, он смотрит на танец с этой точки зрения, вдохновение в танце позволяетему сделать вывод лишь о том, что «инстинкт несвободы издревле органическиприсущ человеку».
Ночаще в основе этих доказательств лежит привычный для него язык точных наук:«Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как… ну, какдвижение аэро и его скорость: скорость аэро= 0, и он не движется; свобода человека = 0, и он несовершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить человека отпреступлений – это избавить его от свободы». Уподобляя законы человеческойжизни законам физики, обосновывает герой и бесправие отдельной личности, исчастье быть как все: «…допускать, что у «я» могут быть какие-то «права» поотношению к Государству, и допускать, что грамм может уравновесить тонну, — этосовершенно одно и то же. Отсюда – распределение: тонне – права, грамму –обязанности; и естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты –грамм, и почувствовать себя миллионной долей тонны…».
Замятинизображает духовную эволюцию героя, прослеживает, как от осознания себямикробом в этом мире Д — 503 приходит к ощущению целой вселенной внутри себя.Герою не дают покоя носы, которые при всей одинаковости нумеровсохраняют разные формы; личные часы, которые каждый проводит по-своему и многоедругое. И хотя герой стремится отогнать от себя эти неуместные мысли, в глубинесознания он догадывается, что есть в мире что-то, не поддающееся логике,рассудку. Более того, в самой внешности Д — 503 есть нечто, мешающее емучувствовать себя идеальным нумером, — волосатые руки,«капля лесной крови». Таким образом, в Д — 503 остались крошечные рудиментычеловеческой природы, не подвластные Единому Государству. Однако бурныеперемены начинают происходить с ним с того момента, когда в его жизнь входит I — 330.
Первоеощущение душевной болезни приходит к герою, когда он слушает в её исполненииМузыку Скрябина. Возможно, эта музыка была для Замятина не только символомдуховности, но и символом иррациональности, непознаваемости человеческойнатуры, воплощением гармонии, не проверяемой алгеброй, той силы, котораязаставляет звучать самые тайные струны души.
Главнойдеталью портрета I — 330 в восприятии героя становится икс,образованный складками возле рта и бровями. Икс для математики — символ неизвестного. Так на смену ясности приходитнеизвестность, на смену ясной цельности — мучительная раздвоенность.Раздваивается и восприятие героем мира. Ясное безоблачное небо постепеннопревращается в сознании героя в тяжёлое, чугунное. Меняется и речь героя.Обычно логически выстроенная, она становится сбивчивой, полной повторов инедоговорённостей. И дело не только в смятении, в эмоциональном предельномнапряжении, переживаемом героем, но и в том, что слова любви, ревностинезнакомы ему. Д — 503 привык к отношениям с женщинами как к «приятно-полезнойфункции организма», как к выполнению долга перед Единым Государством. Любовь к I — 330- это нечто совсем другое.
Историялюбви Д — 503 к I — 330 может показаться чисто личной, частной на фонеполных значения коллизий в государстве будущего — строительство Интеграла изаговора против него. Но она не случайно пронизывает всё повествование. Именнов ней, этой достоверной человеческой драме, находит образное воплощение главнаямысль Замятина — его тревога о человеке, его надежды и сомнения о светломбудущем.
Посути, с героем Замятина происходит то, что вечно повторяется на земле, и многораз повторялось в литературе: прекрасная, манящая к себе женщина выталкиваетего из привычной колеи общепринятого жития в другую реальность, в кругнеизведанных радостей и тревог, предстающий опасным и влекущим одновременно.Однако для этого мира, в котором существуют герои Замятина, это не простоочередная драма встречи мужчины и женщины — это потрясение самих его основ,опровержение его фундаментальных запретов на личную жизнь «нумеров».И обычная земная история наполняется у Замятина онтологическим смыслом. Любовьдвоих именно друг к другу независимо от «розовых талонов» и Табеля сексуальныхдней — это явление истинного бытия в мир, организованный и выхолощенный«благодетельным игом разума», это весть о том, что человеческое бытиенеустранимо существует за пределами Единого Государства и никогда не будетпобеждено.
Сценылюбовных встреч, узловые в повествовании, соединяют эмоциональный, чувственныйнакал и чёткий, как бы графический выверенный рисунок: «Она была в лёгком, шафранно — жёлтом, древнего образца платье. Это было втысячу раз злее, чем, если бы она была без всего. Две острые точки — сквозьтонкую ткань, тлеющие розовым — два угля сквозь пепел. Два нежно круглыхколена...» Это не эротика — это вечно живая человеческая природа выступает всвоей телесной полноте.
Нервный,возбуждённый рассказ о любовных пережи