Реферат: Библейские мотивы в лирике Тютчева

<div v:shape="_x0000_s1026">

<img src="/cache/referats/15074/image001.gif" v:shapes="_x0000_i1025">

<div v:shape="_x0000_s1028">

Работу выполнила:

Ученица 9«В» класса

Бондарева Варвара

Преподаватель:

Сова Марина Анатольевна

<div v:shape="_x0000_s1029">

2003г.

Министерство Образования РФНово – Ивановская общеобразовательная средняя школа с углубленным изучениеотдельных предметов

<div v:shape="_x0000_s1027">

<img src="/cache/referats/15074/image002.gif" " v:shapes="_x0000_i1026">


Содержание.

1.<span Times New Roman"">   

Введение………………………………………………… стр.

2.<span Times New Roman"">   

Страницы жизни Ф. И. Тютчева……………………. стр.

3.<span Times New Roman"">   

Натурфилософскиепредставления Тютчева о мире… стр.

4.<span Times New Roman"">   

Библейские мотивыв лирике Ф. И. Тютчева………… стр.

5.<span Times New Roman"">   

Проблема разладачеловека с природой……………… стр.

6.<span Times New Roman"">   

Заключение…………………………………………….стр.

Введение.

Уже современники Тютчеваназывали его поэтом мысли. Действительно, Тютчев в своем творчестве выступаетне только как большой мастер поэтического слова, но и как мыслитель. Поотношению к Тютчеву мы вправе говорить не только о мироощущении,миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе. Правда, она получиласвоеобразное выражение и воплотилась не в философском сочинении, а в полныххудожественного совершенства стихах. Философские мысли поэта, которымипроникнуты созданные им образы и картины, поэтические высказывания непредставляют собой разрозненных тезисов, противоречивых обобщений, вызванныхразными событиями жизни. В его поэтических философских созерцаниях и раздумьяхесть внутренняя связь, а в стихах интенсивность философской мысли имеетопределенную целенаправленность.

Последнее время, в связи сожидающимся концом света, стало очень модно обращаться к существующимпредсказаниям, составлять личные и семейные гороскопы, пытаться заглянуть вбудущее. Среди филологов и литературоведов существует тенденция поискабиблейских мотивов в творчестве писателей и поэтов.

Цель моей работы выявить ипоказать на примерах имеющиеся в лирике Ф. И. Тютчева библейские мотивы. Длядостижения данной цели, был поставлен ряд задач:

1.<span Times New Roman"">   

Ознакомиться сбиографией поэта.

2.<span Times New Roman"">   

Охарактеризоватьнатурфилософскую мировоззренческую систему Ф. И. Тютчева.

3.<span Times New Roman"">   

Проследить втворчестве автора библейские мотивы.

4.<span Times New Roman"">   

Выявить причиныразлада человека с природой в лирике Ф. И. Тютчева.

Решению этих задач ипросвещенны четыре главы моей работы.

Глава1.

Страницы жизни  Ф. И. Тютчева

Первой биографической чертойв жизни Тютчева, и очень характерной, сразу бросающийся в глаза, представляетсяневозможность составить его полную, подробную биографию. Однако ж, несмотря наскудость внешнего биографического материала, мы все же в состоянии наметить – инаметим сейчас те наружные биографические рамки, внутри которых совершалосьсамовоспитание его таланта, вообще его внутренняя духовная жизнь, а только онаи заслуживает вполне серьезного, общественного внимания.

Федор Иванович был второй,или меньший, сын Ивана Николаевича и Екатерины Львовны Тютчевых и родился в1803 году 23 ноября, в родовом тютчевском имении,селе Овстуг Орловской губернии Брянского уезда.Тютчевы принадлежали к старинному русскому дворянству. В половине XVIIIвека, если верить запискам Добрынина, брянскиепомещики Тютчевы славились лишь разгулом и произволом, доходившими донеистовства. Однако же отец Федора Ивановича, Иван Николаевич, не только ненаследовал этих семейных свойств, но, напротив, отличался необыкновеннымблагодушием, мягкостью, редкой чистотой нравов и пользовался всеобщимуважением. Окончив свое образование в Петербурге, в греческом корпусе,основанном Екатериной в ознаменование рождения великого князя КонстантинаПавловича и под влиянием мысли о «Греческом прожекте», Иван Николаевичдослужился в гвардии поручика и на 22 году жизни женился на Екатерине ЛьвовнеТолстой, которая была воспитана, как дочь, родной своей теткой, графиней Остерман. Затем Тютчевы поселились в Орловской деревне, назиму переезжали в Москву, где имели собственные дома и подмосковную дачу, –одним словом, зажили тем известным образом жизни, которым жилось тогда такпривольно и мирно почти всему русскому зажиточному, досужему дворянству, непринадлежавшему к чиновной аристократии и не озабоченному государственнойслужбой. Не выделяясь ничем из общего типа московских боярских домов тоговремени, дом Тютчевых – открытый, гостеприимный, охотно посещаемыймногочисленной родней и московским светом – был совершенно чужд интересамлитературным, и в особенности русской литературы. Радушный и щедрый хозяин был,конечно, человек рассудительный, с  спокойным здравым взглядом на вещи, но не обладал ни ярким умом, ниталантами. Тем не менее в натуре его не было никакой узости, и он всегда готовбыл признать и уважить права чужой, более даровитой природы.

В этой – то семье родилсяФедор Иванович. С самых первых лет он оказался в ней каким – то особняком, спризнаками высших дарований, а потому тотчас же сделался любимцем и баловнембабушки Остерман, матери и всех окружающих. Этобаловство, без сомнения, отразилось впоследствии на образовании его характера:еще с детства стал он врагом всякого принуждения, всякого напряжения воли итяжелой работы. К счастью, ребенок был добросердечен, кроткого, ласковогонрава, чужд всяких грубых наклонностей; все свойства и проявления его детскойприроды были скрашены какой – то особенно тонкой, изящной духовностью.Благодаря своим удивительным способностям, учился необыкновенно успешно. Но ужеи тогда нельзя было не заметить, что ученье не было дня него трудом, а как быудовлетворением естественной потребности знания.

К чести родителей Тютчеванадобно сказать, что они ничего не щадили для образования своего сына и подесятому его году, немедленно «после французов», пригласили а нему воспитателемСемена Егоровича Раича. Выбор был самый удачный. Человек ученый и вместе вполнелитературный, отличный знаток классической древней и иностранной словесности,Раич стал известен в нашей литературе переводами в стихах Вершлиевых  «Георгик», Тассова «Освобожденного Иерусалима» и Ариостовой  поэмы «Неистовый Орланд».

Нечего и говорить, что Раичимел большое влияние на умственное и нравственное сложение своего питомца иутвердил в нем литературное направление. Под его руководством Тютчев превосходноовладел классиками и сохранил это знание на всю жизнь: даже в предсмертнойболезни, разбитому параличом, ему случалось приводить на память целые строки изримских историков. Ученик скоро стал гордостью учителя и уже 14-ти лет перевелочень порядочными стихами послание Горация к Меценату. Раич, как членоснованного в 1811 году в Москве Общества любителей российской словесности, незамедлил представить этот перевод обществу, где, на одном из обыкновенныхзаседаний, он был одобрен и прочитан вслух славнейшим в то время московскимкритическим авторитетом – Мерзляковым. Вслед за тем, в чрезвычайном заседании30-го марта 1818 года, общество почтило 14-ти летнего переводчика званием«сотрудника».

В этом же 1818 году Тютчевпоступил в Московский Университет, то есть стал ездить на университетскиелекции и сперва – в сопровождении Раича, который, впрочем, вскоре, именно вначале 1819 года, расстался со своим воспитанником.

Со вступлением Тютчева вуниверситет дом его родителей увидел у себя новых, небывалых в нем доселепосетителей. Радушно принимались и угощались стариками и знаменитый Мерзляков,и преподаватель греческой словесности в университете Оболенский, и многиедругие ученые и литераторы: собеседником их был 15-ти летний студент, которыйсмотрел уже совершенно «развитым» молодым человеком и с которым все охотновступали в серьезные разговоры и прения. Так продолжалось до 1821 года. В этомгоду, когда Тютчеву не было еще и 18-ти лет, он сдал отлично свой последнийэкзамен и получил кандидатскую степень.

В 1822 году Тютчев былотправлен в Петербург, на службу в Государственную коллегию иностранных дел. Нов июне месяце того же года его родственник, знаменитый герой Кульмской битвы, потерявший руку на поле сражения, граф А.И. Остерман – Толстой посадил его с собой в карету иувез за границу, где и пристроил свекхшатнымчиновником к русской миссии в Мюнхене. «Судьбе угодно было вооружится последнейрукой Толстого (вспоминает Федор Иванович в одном из писем своих к брату лет 45спустя), чтоб пересилить меня на чужбину».

Это был самый решительный шагв жизни Тютчева, определивший всю его дальнейшую участь.

Он никогда не становился ни вкакую позу, не рисовался, был всегда сам собой, каков он есть, прост,независим, произволен. Да ему, было и не до себя, то есть не до самолюбивыхсоображений о свеем личном значении и важности. Он слишком развлекался иувлекался предметами для него несравненно более занимательными: с однойстороны, блистанием света, с другой, личной, искренней жизнью сердца и затемвысшими интересами знания и ума. Эти последние притягивали его к себе ещемогущественнее, чем свет. Он уже и в России учился лучше, чем многие егосверстники – поэты, а германская среда была еще способнее расположить к учению,чем тогдашняя наша русская, и особенно петербургская. Переехав за границу,Тютчев очутился у самого родника европейской науки: там она была в подлиннике,а не в жалкой копии или карикатуре, у себя, в своем доме, а не в гостях, начужой квартире.

Окунувшись разом в атмосферустройного и строгого немецкого мышления, Тютчев быстро отрешается от всехнедостатков, которыми страдало тогда образование у нас в России, и приобретаетобширные и глубокие сведения. Тютчев ревностно изучал немецкую философию, частоводился с знаменитостями немецкой науки, между прочим с Шеллингом, с которымчасто спорил, доказывая ему несостоятельность его философского истолкованиядогматов христианской веры.

В том – то и дело, что этотчеловек, которого многие, даже из его друзей, признавали, а может быть признаютеще и теперь, за «хорошего поэта» и сказателя острых слов, а большинство – засветского говоруна, да еще самой пустой, праздной жизни, – этот человек, рядомс метким изящным остроумием, обладал умом необычайно строгим, прозорливым, недопускавшим никакого самообольщения. Вообще это был духовный организм, труднодающийся пониманию: тонкий, сложный, многострунный. Его внутреннее содержаниебыло самого серьезного качества. Самая способность Тютчева отвлекаться от себяи забывать свою личность объясняется тем, что в основе его духа жило искренниесмирение: однако же не как христианская высшая добродетель, а, с одной стороны,как прирожденное личное и отчасти народное свойство (он был весь добродушие инезлобие); с другой стороны, как постоянное философское сознание ограниченностичеловеческого разума и как постоянное же сознание своей личной нравственнойнемощи. Преклоняясь умом перед высшими истинами Веры, он возводил смирение настепень философско – нравственного историческогопринципа. Поклонение человеческому я было вообще, по его мнению, тем лживымначалом, которое легло в основание исторического развития современных обществна Западе. Вообще его ум, непрерывно питаемый о обогащаемый знанием, постоянномыслил. Каждое его слово сочилось мыслью. Но так как, с тем вместе, он был поэт,то его процесс мысли не был тем отвлеченным, холодным, логическим процессом,каким он является, например, у многих мыслителей Германии: нет, он неразобщался в нем с художественно – поэтической стихией его души и весь насквозьпроникался ее. При этом его уму в сильной степени присуща ирония, – но не едкаяирония скептицизма и не злая насмешка отрицания, а как свойство, нередковстречаемое в умах особенно крепких, всесторонних и зорких, от которых неускользают, рядом с важными и несомненными, комические двусмысленные чертыявления. В иронии Тютчева не было ничего грубого, желчного и оскорбительного,она была всегда остра, игрива, изящна и особенно тонко задевала замашки иобольщения человеческого самолюбия. Конечно, при таком свойстве ума не могли жеиначе, как в ироническом свете, представляться ему и самолюбивые поползновенияего собственной личности, если они только когда – нибудьвозникали.

Дух мыслящий, неуклонносознающий ограниченность человеческого ума, но в котором сознание и чувствоэтой ограниченности не довольно восполнялись живительным началом веры; вера,признаваемая умом, призываемая сердцем, но не владевшая или всецело, неуправлявшая волей, недостаточно освещавшая жизнь, а потому не вносившая в неени гармонии, ни единства… в этой двойственности, в этом противоречии изаключался трагизм его существования. Он не находил ни успокоения своей мысли,ни мира соей душе. Он избегал оставаться наедине с самим собой, не выдерживалодиночества и как ни раздражался «бессмертной пошлостью людской», по егособственному выражению, однако не в силах был обойтись без людей, без общества,даже на короткое время.

Глава2.

Натурфилософскиепредставления Тютчева о мире.

Уже современники Тютчева называли его поэтом мысли.Действительно, Тютчев в своем творчестве выступает не только как большой мастерпоэтического слова, но и как мыслитель. По отношению к Тютчеву мы вправеговорить не только о мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческойсистеме. Правда, она получила своеобразное выражение и воплотилась не вфилософском сочинении, а в полных художественного совершенства стихах.Философские мысли поэта, которыми проникнуты созданные им образы и картины,поэтические высказывания не представляют собой разрозненных тезисов,противоречивых обобщений, вызванных разными событиями жизни. В его поэтическихфилософских созерцаниях и раздумьях есть внутренняя связь, а в стихахинтенсивность философской мысли имеет определенную целенаправленность.

И тем не менее его стихи,конечно, не иллюстрация философских идей. Непосредственность эмоциональногопереживания находится в глубоком единстве с мыслью поэта. Тютчев «уходил» всвоих стихах от жизни. Это казалось не справедливым, а между тем это визвестной мере так, хотя Тютчева это вряд ли унижает. Тютчев действительноуходит много и много целеустремленно и последовательно. Это поэзия,освобождающаяся от всего эмпирического, житейского, затемняющего вычленениеконечных проблем бытия. «Он, – заметил один старый критик, – как бы пришел ксамому краю, загадочному первоисточнику вселенной. Он становился у самых границдоступного миропонимание и нашел такие слова, которые составляют предел того,что вообще может сказать о мире и о себе.» Лирику Тютчева обычно называютфилософской. Русская поэзия знает философские стихи, когда поэты (например, такназываемые любомудры) прямо излагали свои воззрения, применяя их к конкретномуслучаю, иллюстрируя образами. Этого никак нельзя сказать о Тютчеве. Его стихифилософичны только по проблематике, по глубине, по способности выйти к конечнымвопросам бытия: жизнь и смерть, вера и безверие, хаос и космос. Но мысли ичувства поэта лишены абстрактности, их пробуждает только конкретная жизнь, иони высекаются со страшной силой, отзываясь захватывающим лирическим порывом. Иникогда на нем не успокаиваются, рождая иной, подчас прямо противоположный. Егопоэзия не информация о найденном, не провозглашение окончательных истин, несообщение об итогах поиска, но сам неостановимый поиск.

Натурфилософскиепредставления Тютчева о мире очень близки к религиозному миропониманию. И егостихах часто встречаются библейские мотивы, преобладающим и наиболее ярковыраженным является мотив конца света. Хотя Тютчев ее представляет себе бытие«Земля чуть – чуть по – иному, он «пророчит» многие вещи совершенно по –евангельски».

До Тютчева к самым общимпроблемам бытия вселенной поднимал гениальный Ломоносов, создавший образцветущей, пирующей натуры и звездной бездны, окружающей землю. После Ломоносовапроблемы, связанные с бытием мироздания, с большой художественной силойпоставлены в поэзии Тютчева. Именно Тютчев целенаправленно и сосредоточеннохудожественно воплотил в своей лирике натурфилософские интересы русского изападноевропейского общества конца XIIIначала XIXвека.

Заслугой натурфилософов былоосознание единства и целостности природы, взаимосвязи ее явлений, диалектики ееразвития понимание связи человека с природой. Натурфилософия конца XIIIначала XIXвекаповышала интерес поэтов к природе, побуждала к поэтически восторженному еесоображению воспроизведения красоты живых материальных природных сил.

Лирика Тютчева – лирикаособая. Мы привычно связываем любую лирику с так называемыми лирическим героям,с ярко выраженной индивидуальностью. Лирика Лермонтова, или Блока, или Есенина– это прежде всего определенный психологический склад, своеобразная личность.Лирика Тютчева, в сущности, лишена такого индивидуального характера, да и стихиего чаще всего прямо не проецируются на биографию поэта. Герой тютчевскойлирики – человек, еще точнее: человек в ней есть, но нет героя в привычномсмысле этого слова. «О, нашей мысли обольщенье,/Ты, человеческое я»… – сказалТютчев. Вот это «человеческое я» и есть герой тютчевской лирики. Его поэзияочень личностна: ее герой «я». И без личностна: я – это не характер, не такназываемый лирический герой.

Даже при тех или иных, пустьи очень конкретных приметах («через ливонские я проезжал поля»), герой отсоциальной, психологической, исторической конкретности освобожден. Этоиндивидуальность вообще. Личность в поэзии Тютчева за весь род человеческий, ноне род в целом, а за каждого в этом роде, или за род, распавшийся на каждого.Эта, может быть, самая личностная в русской поэзии лирика, выразившая самыеглубины личной жизни и в то же время и для того – то освободившаяся отсоциальной, исторической, бытовой конкретности.

Поэзия Тютчева – эточеловеческое «я» со своими вечными последними вопросами перед лицом мира.Прежде всего перед лицом природы. Но тютчевская лирика, часто называетсялирикой природы, отнюдь не просто лирика тех или иных пейзажей. В тютчевскойпоэзии, даже когда речь идет о локальной картине, мы всегда оказываемся как быперед целым миром. «Уловить, – писал Некрасов, – именно те черты, по которым ввоображении читателя может возникнуть и дорисоваться сама собой данная картина– дело величайшей трудности. Г. Ф. Тютчев в совершенстве владеет этимискусством». Тютчев умеет за каждым явлением природы ощутить всю ееколоссальную и загадочную жизнь в свете дня и во тьме ночи, в страшном хаосе ив прекрасной гармонии.

Неостывшая от зною

Ночьиюльская блистала…

Инад тусклою землею

Небо,полное грозою,

Всев зарницах трепетало.

Словнотяжкие ресницы

Подымалисьнад землею,

Исквозь беглые зарницы

Чьи– то грозные зеницы

Загоралисяпорой…

«Явление природы, – заметилтогда же по поводу этого стихотворения Дружинин, – простое и несложное, дасверх того взятое без всяких отношений к миру фантастическому, разрастается вкартину смутного и как бы сверхъестественного величия». Тютчев не стремитсявоспроизвести географически конкретный колорит места, он избегает поэтическойдетализации, направленной на реалистическое изображение частной картиныприроды. Его, как поэта, интересует бытие матери – земли в его главных наиболееобщих проявлениях, земля, у Тютчева – как бы центр вселенной.

Глава3.

Библейские мотивы в лирике Ф. И. Тютчева

Человек и природа, какправило, явлены в стихах Тютчева не только в целом, но и как бы впервозданности.

В стихотворении «Безумие»,например, пустыня предстает как извечная библейская праземля, праприрода:

Там,где с землею обгорелой

Слился,как дым, небесный свод, –

Тамв беззаботности веселой

Безумьежалкое живет.

Подраскаленными лучами,

Зарывшисьв пламенных песках,

Оностеклянными очами

Чего– то ищет в облаках…

Его поэтическое сознаниеувлекают природные стихии, с которыми связанно существование земли: воды, огняи воздуха. Стихии, которые стояли у самых истоков создания мира по библии:

«И сказал Бог: да будеттвердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И стало так. И создал Богтвердь, и отделил воду, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердьнебом». …

«И сказал Бог: да соберетсявода, которая под небом в одно место и да явится суша. И стало так. И собраливоды под небом в свои места, и явилась суша. И назвал Бог сушу, землей, асобрание вод морями».

(Бытие. 1гл.)

в особенности поэта влечет ксебе водная стихия. Вода по его определению холодна, подвижна, изменчива, этобеспредельная («бездна»), живая и гармоническая стихия.

             *      *    *

Осмертной мысли водомет,

Оводомет неистощимый;

Какойзакон неистощимый

Тебястремит, тебя мятет?

Какжадно к небу рвешься ты!…

Нодлань незримо – роковая,

Твойлуч упорно преломляя,

Сверкаетв брызгах с высоты.

             *      *    *

Певучестьесть в морских волнах,

Гармонияв стихийных спорах.

             *      *    *

Внебе тают облака,

И,лучистая на зное,

Вискрах катится река,

Словнозеркало стальное.

Вода – самая древняя стихия,волны пели еще у колыбели земли, в глубинах земли – вода («ток подземных вод»),самая могущественная стихия. Конец жизни на земле означается ее победой: «всезримое покрою воды». Вода у Тютчева получила определение «великой зыби», она иблагодатна для матери – земли, так как охлаждает ее и поит, давая жизнь, онаже, в конце концов, и погубит землю, как было предсказано Иоанном.

Воде противостоит огонь. Онтакже и животворен и опасен для матери – земли. Если родина воды глубины земли,то родина огня – небо. У Тютчева небо – это «твердь пламенная» «небеса сияют»,освещенные огнем солнца. Огонь благодатен, он «родимый», «живой», так как даетсвет, тепло и жизнь. Огонь проникает во все: в растения и человека, он горит вего груди, светится в глазах. Но огонь и злая стихия, это «злой истребитель»,«стихийная вражья сила», он словно «кронный зверь» пожирающий все живое, всеиспепеляющий мертвящий.

С особенным благоговеньемпоэт относится к воздушной стихии. Воздух – бездна, «бездна голубая» и«животворящая». Воздух как река опоясывает землю и является условием жизни.Воздух – самая легкая и чистая стихия. У Тютчева эфир «чистый и незримый», небо«чистое». Легкая прозрачная стихия связывает все живое, вбирает в себя ираспространяет проявления жизни, саму жизнь. Но и воздушная стихия может бытьгрозной: буря, ночной ветер, холодный ветер приближающейся зимы, зимний колючийвоздух враждебны всему живому.

Природабывает полна любви и неги:

Намдальний мир, лишенный сил,

Проникнутнегой благовонной,

Вомгле полуденной почил.

У природы есть свой язык.Ночью в саду говорит ключ, а ветер в бурю поет страшные песни. Весенние водыгласят: «Весна идет! Весна идет!» Весна хохочет в глазах земли, а та ворчит.Природа умеет и молчать:

Нотвой, природа, мир о днях белых молчит.

Сулыбкой двусмысленной и тайной…

Одним словом, природа уТютчева – живой организм, чувствующий, ощущающий, действующий, имеющий своипристрастия, подобно тому, как это бывает с людьми или животными. Но у Тютчеваприрода намного выше, природа – это высший разум, как создающий так инаказывающий, губящий, его оружие – это и есть стихии воды, огня, воздуха.

Глава4.

Проблема разлада человека сприродой

Природа у Тютчева – это Бог.Все беды человека с природой. Тема разлада с природой впервые наиболееопределенно представлена в стихотворении «Итальянская villa», где природа спит в блаженном сне, а в человекетечет «злая жизнь». «Злая жизнь» разрушила гармонию природы. Причина разлада сприродой заключена, во – первых в самом человеке. Не природа отвергает его, аон сам, погруженный в «злые» страсти человеческой жизни, не в силах принять всебя гармонический «благодатный» мир природы. Конец света в Апокалипсисе тожесвязан с тем, что человек утерял истинную веру, союз с Богом, не соблюдалданных заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад с волей Бога. Во – вторых,общий строй бытия природы таков, что живая индивидуальность выделена из него.Природа долговечна, а существование человека скоротечно, у природы своизакономерности жизни, отличные от человеческих.

Разлад с природой допускаетсяи мыслится поэтом, но главный пафос его стихов – утверждение возможностисмешения, благотворного, нравственно очищающего влияния природы на человека.Единение с природой представляется не как мгновенное состояние человека, аболее или менее длительное: «Весь день в бездействии глубоком весенний теплыйвоздух пить»…, весенние единение с природой отнюдь не мгновенно. Когда финалестихотворения «Весна» поэт говорит о приобщении «человека к всемирной» жизни,«хотя на миг» он называет самый худший вариант слияния с природой только на мгновение,а идеалом его является постоянное и близкое, как бы внутренние общение сприродой. В философской системе Тютчева на первое место выдвинут не самосозерцающий дух, без которого материя мертва, как у Шеллинга, а напротив,материальная природа, с разрушением которой распадается сознание. В философскойсистеме Тютчева подчеркнута значимость материального бытия природы и человека.

С особой силой трагическиеконфликты духовного существования современного человека проявились изапечатлелись в любовной лирике Тютчева: ведь и любовь оказывалась одним изпроявлений столь близкой Тютчеву мятежной жизни – стихийной, по слову самогопоэта, «роковой». Любовная поэзия Тютчева – это целая повесть, в которой естьсвои пролом и начала, взрывы и кульминации, хаотические брожения души игармонические разрешения. Наконец, свои эпилоги. Вспомним хотя бы один из самыхпрекрасных, навсегда вместе с музыкой вошедший в наши души: «Я встретил вас – ивсе былое / В отжившем сердце ожило: / Я вспомнил время золотое – / И сердцустало так тепло…»

Комментаторы и исследователижизни поэта скрупулезно устанавливают реальные события и образы, стоящие застихами (скажем, образ Амалии Крюденер, к которойобращены только что приведенные). Но об одном не сказать нельзя. В свое время,размышляя над судьбой русских женщин, Добролюбов процитировал «безнадежно –печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощаднооправдывающиеся над самыми лучшими, избранными натурами» в России, стихиТютчева «Русской женщине»:

Вдалиот солнца и природы,

Вдалиот света и искусства,

Вдалиот жизни и любви

Мелькнуттвои младые годы,

Живыепомертвеют чувства,

Мечтыразвеются твои…

Ижизнь твоя пройдет незримо

Вкраю безлюдном, безымянном,

Нанезамеченной земле, – 

Какисчезает облак дыма

Нанебе тусклом и туманном

Восенней беспредельной мгле…

Тютчев совместил здеськосмизм своей поэзии с живой человеческой судьбой. Тем не менее эта русскаяженщина все же не эта, не она, не индивидуальность – общая судьба русскойженщины, но все же не данная судьба.

Лирика Тютчева – лирикабольших обобщений – рождала и особый поэтический язык. Весь его стиль есть тожерезультат ухода от всего житейского, натуралистического, бытового. Уже впрошлом веке Тютчева называли архаистом: столь необычными и высокими казалисьего стихи. Для тех задач, которые решал «на высоте» Тютчев, вырабатывался какбы особый язык. Тютчев здесь явление почти уникальное.

Для Тютчева, имеющего дело совсем миром, с целой природой, характерно стремление к большим обобщениям, копределению устойчивого, конечного, постоянного. Отсюда простота,первозданность, идеальность многих его эпитетов. Один из излюбленных тютчевскихэпитетов «золотой». Его эпитет, как и вообще почти любой тютчевский образ,фокусирует мир природы, устанавливает связь отдаленных вещей и явлений. Самыенеобычные комбинации типа «поющих деревьев» у Тютчева – результат ощущенияединства мира природы, родства всего в нем.

Все справедливые слова о том,что Тютчев конечно, был человеком определенного времени и положения, оказалсясвязан с философскими системами (например, Шеллинга) и историческимиконцепциями (скажем, славянофилов), многое объясняют и сами могут бытьобъяснены, но сути тютчевской поэзии они все – таки до конца не раскрываютименно потому, что Тютчев решает главные «проклятые», «последние» вопросы, оннавсегда интересен. Он оказывается современен для начала XIXвека, как и для конца ХХ и начала ХХI. «Трудно принять историческую точку зрения наТютчева, – написал еще в 1903 году один из историков русской литературы, –трудно отнести его творчество к одной определенной и законченной эпохе вразвитии русской литературы. Возрастающий для нас смысл его поэзии внушает намкак бы особую, вне историческую точку зрения на него». Сам этот «вне историзм»Тютчева, конечно, объясняется исторически. Тютчев оказался как бы поставленнымвне истории, над временем, на сложнейшем историческом перекрестке России иЗапада, судьей всего и человеком вообще. Все в его положении, образовании,связях и отношениях обеспечивало всеохватность и универсальность взгляда. В тоже время именно в этом он выразился как русский человек и поэт с той отчаяннойстрастностью поиска конечных выводов, готовностью идти до конца, докопаться докорня, которые по разному проявлялись и у Толстого, и у Достоевского, и удругих лучших русских писателей ХIХ века.

И именно движение самойсовременной истории – русской, всеевропейской, всемирной – неизбежно, но всесильней взывает к поэту такого глобального масштаба, как Тютчев, все болееактуализирует его поэзию.

Заключение.

Все справедливые слова о том,что Тютчев конечно, был человеком определенного времени и положения, оказалсясвязан с философскими системами (например, Шеллинга) и историческимиконцепциями (скажем, славянофилов), многое объясняют и сами могут бытьобъяснены, но сути тютчевской поэзии они все – таки до конца не раскрываютименно потому, что Тютчев решает главные «проклятые», «последние» вопросы, оннавсегда интересен. Работая над решением поставленных задач, мной были сделаныследующие выводы: во – первых, натурфилософские представления Тютчева о миреочень близки к религиозному миропониманию. В его стихах часто встречаютсябиблейские мотивы, преобладающим и наиболее ярко выраженным является мотивконца света. Хотя Тютчев ее представляет себе бытие Земли чуть – чуть по –иному, он «пророчит» многие вещи совершенно по – евангельски. Во – вторых, егопоэтическое сознание увлекают природные стихии, с которыми связанносуществование земли: воды, огня и воздуха. Стихии, которые стояли у самых истоковсоздания мира по библии. В особенности поэта влечет к себе водная стихия. Водапо его определению холодна, подвижна, изменчива, это беспредельная («бездна»),живая и гармоничная стихия. Воде противостоит огонь. Он так же и животворен иопасен для матери – Земли. Если родина воды глубины земли, то родина огня –небо. У Тютчева небо – это «твердь пламенная» «небеса сияют», освещенные огнемсолнца. Но огонь и злая стихия, это «злой истребитель», «стихийная вражьясила», пожирающая все живое, все испепеляющий мертвящий. Природа у Тютчева –это Бог. Все беды человека и человечества он видит в разладе человека сприродой. Причина разлада с природой заключена, во – первых в самом человеке.Не природа отвергает его, а он сам, погруженный в «злые» страсти человеческойжизни, не в силах принять в себя гармоничный «благодатный» мир природы. Конецсвета в Апокалипсисе тоже связан с тем, что человек утерял истинную веру, союзс Богом, не соблюдал данных ему заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад сволей Бога.

 Он оказывается современен для начала XIXвека, как и для

еще рефераты
Еще работы по литературе, лингвистике