Реферат: Плюс-минус бесконечность 5 (или вопросы лингвофилософии) 5

Научно-исследовательский кружок

«Lingua-universum»


Lingua-universum


Межвузовский научный журнал

основан в январе 2006 года

Выходит 6 раз в год


6

ноябрь-декабрь


«Пилигрим»

Назрань – 2009

Содержание




ПЛЮС-МИНУС БЕСКОНЕЧНОСТЬ 5

(или вопросы лингвофилософии) 5

© 2009 г. Т.В. Жеребило 5

ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА В ИНФОРМАЦИОННОМ 5

ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ 5

От автора 5

Введение. 5

К постановке проблемы 5

Глава I. Лингвостилистическая парадигма в современной лингвистике 7

как совокупность научных направлений 7

1.1. Понятие парадигмы 7

1.2. Стилистика как наука. Дифференциация научных направлений в лингвостилистике 11

Глава II. Теоретическая и методологическая парадигма современной лингвистики 22

2.1. Информационное пространство современной лингвистики 22

2.1.1. Информация как одно из свойств пространства 22

2.1.2. Необратимость времени в информационном пространстве лингвистики. 24

2.3. Дистрибутивная парадигма как основа исследования стилистических ресурсов языка 40

2.4. Оппозитивные методы, модели, метатеории в лингвостилистике 43

2.5. Понятие функции и производные от него методы, модели, теории в информационном 47

пространстве лингвостилистики 47

2.6. Генеративный метод и возможности его использования в лингвостилистике 51

2.7. Лингвосемантическая парадигма в соотношении с лингвостилистикой 53

2.8. Теоретико-методологическая парадигма дискурса и функциональная стилистика: 58

противоречия и перспективы развития 58

2.9. Влияние когнитивной парадигмы на развитие лингвостилистики 67

2.10. Теория языковых моделей (краткая характеристика). Использование метода 75

моделирования в стилистике 75

2.11. Инвариантно-вариативная парадигма в современной лингвистике и перспективы 78

ее развития 78

Выводы 82

Список сокращений 83

Список литературы 85

^ КОЛОНКА РЕДАКТОРА 113

Т.В. Жеребило 113



Редколлегия: д.п.н., проф. Т.В. Жеребило (главный редактор),

д.ф.н., проф. М.Р. Овхадов (зам. главного редактора),

к.ф.н. Н.Н. Альбеков, к.ф.н., доцент Л.М. Дударова, к.ф.н. З.И. Добриева, к.ф.н. Т.М. Ажигова


Адрес редакции: 386106, Республика Ингушетия,

г. Назрань, ул. Измайлова, д. 9;

364030, Чеченская Республика, г. Грозный,

ул. Надкарьерная, д.33.

Тел.: 8-(8732)-22-30-69,

моб.: 8-928-343-27-51.

E-mail: angelina1950@mail.ru


ISSN 1819-3110 © Лингвистический кружок

«Lingua-universum», 2009 г.

Lingua – universum


№ 6 2009
^



ПЛЮС-МИНУС БЕСКОНЕЧНОСТЬ (или вопросы лингвофилософии)

Уважаемые коллеги!

В рамках семинара «Лингвостилистическая абстракция как метод исследования» будет обсуждаться книга Жеребило Т.В. «Лингвостилистическая парадигма в информационном пространстве современного языкознания», текст которой опубликован на страницах данного журнала («Lingua-universim» № 6, 2009 г.).

^ © 2009 г. Т.В. Жеребило


ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА В ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

Памяти многоуважаемого

акад. Н.М. Шанского

посвящается
^ От автора
Информационное пространство современной лингвистики, включающее интерпретацию всех фрагментов языковой картины мира, характеризуется наличием в теоретико-методологической парадигме множества направлений и методов, которые по принципу дихотомиии разбиваются на две основные группы: а) системные теории и методы, ориентированные на содержательный синтез; б) аспектирующие концепции и методы.

Общеизвестно, что системное целостное понимание сущности языка возможно при таком подходе, когда учитывается триединство мира, человека и языка.

Теория, постулируемая обозначенным системным подходом, сложилась к началу ХХ века на базе синтезирующих концепций И.Г. Гердера, В. Гумбольдта, А.А. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртенэ, вобравших в себя достижения философской и лингвистической мысли за период, который мы привыкли считать достаточно продолжительным, подразделяя его при этом на целые эпохи, – промежуток времени примерно в 2,5 тыс. лет. Синтетизм этой теории подтверждается наличием полярных – аспектирующих концепций А. Шлейхера, Г. Пауля, Ф. де Соссюра.

Признав наличие в истории языкознания и в современной лингвистике синтезирующих и аспектирующих теорий, концепций, принципов, методов, можно было бы поставить точку в разработке эволюции теории языка, сославшись, к примеру, на работы Л.Г. Зубковой как основополагающие по данной проблеме [Зубкова 1989; 1992; 1995; 1999; 2003].

Однако идеи содержательного синтеза по-прежнему остаются актуальными для современного этапа развития лингвистики. Начало XXI века ознаменовалось интенсивным развитием когнитивно-прагматической парадигмы, возвращением уже на новом этапе к проблемам лингвофилософии, герменевтики, развитием лингвоаксиологии, эпистемологии текста, расширением предмета лингвистического изучения, вызванного внутренней логикой развития теории языка, а также «активным вторжением логики, психологии, социологии, этнографии и других дисциплин в традиционные сферы интересов языковедения» [Карасик 2002: 5].

Новизна решения вопросов, поставленных в данном исследовании, заключается в теоретическом обосновании и во введении нами в «синтетическую» теоретико-методологическую парадигму современной лингвистики метода лингвостилистической абстракции и таких единиц лингвистического и лингводидактического описания языка, как функционально-стилистический инвариант языковой системы и его модификации, которые наиболее детально были отрефлектированы в книгах «Лингвостилистическая абстракция как метод исследования» (2003; 2005), «Функционально-стилистический инвариант в учебной лексикографии» (2005).
^ Введение. К постановке проблемы
Большинство лингвистических теорий носит аспектирующий характер, что накладывает отпечаток на те парадигмы, в которые они вписываются. Считается, что к аспектирующим относятся: 1) модель и теория языка, постулируемые теоретико-множест-венным методом; 2) дистрибутивная парадигма; 3) оппозитивные модели, метатеории, методы; 4) функтивные метод, модель, теория; 5) генеративный метод и адекватные ему модель и теория языка.

Однако здесь остаются не до конца проясненные вопросы: 1) Если теория множеств есть учение о целостных системах и структурах, не является ли в таком случае указанная теория синтезирующей? 2) Если основной принцип дистрибутивного анализа заключается в том, что языковые единицы описываются через совокупность их окружений, то в данном случае объектом какой теории является «совокупность окружений» – аспектирующей или синтезирующей? и т.п.

Вполне очевидно, что как одна из синтезирующих может быть квалифицирована когнитивно-прагматическая парадигма.

Инвариантно-вариативная парадигма модифицируется то как аспектирующая, то как синтезирующая, в зависимости от того, какие единицы описания языка и методы его исследования используются.

Принципиальным в выявлении сущности аспектирующего и синтезирующего подходов является, на наш взгляд, определение языка и его основных единиц.

Язык – сложное явление, изучаемое целым рядом наук, которые в силу своего аспекта изучения обособляют свой предмет изучения, давая разные определения языка. Идентичным образом обособление происходит внутри самого языкознания, где также понятие язык формулируется по-разному. При этом собственно языковедческие определения, как пишет В.А. Гречко, не могут быть исчерпывающими, «поскольку в таком определении невозможно охватить все существенные стороны языка и с точки зрения языкознания» [Гречко 2003: 7].

Так, у В.И. Кодухова язык выступает как важнейшее средство общения, как общественное явление. «Язык является важнейшим средством человеческого общения, нет и не может быть человеческого общества и народа, которые не имели бы языка» [Кодухов 1979: 8].

Ряд ученых обращает внимание на знаковый характер языка. Ж. Вандриес определяет язык как систему знаков: «Под знаком в данном случае надо понимать всякий символ, способный служить для взаимного общения людей» [Вандриес 1937: 21]. Аналогичную формулировку мы находим у Ж. Марузо: «Всякая система знаков, пригодная для того, чтобы служить средством общения между индивидами... Звуковой язык, основанный главным образом на употреблении голоса и называемый также членораздельным языком... составляет предмет изучения языковедения» [Марузо 1960: 350].

Не утратили своего значения ни для лингвистики, ни для лингводидактики высшей школы определения, данные в свое время Г. Габеленцем, Ф. де Соссюром, И.А. Бодуэном де Куртенэ, В.А. Богородицким, Э. Сепиром, В. Дорошевским, Э. Хемпом, Т. Милевски, Ю.С. Масловым, Ф.М. Березиным, Б.Н. Головиным и др., так как их понимание языка отражает различные стороны этого многогранного объекта и создает тем самым целостное представление о языке.

Э. Бенвенист подчеркивает двустороннюю сущность языка -материальную структуру, поддающуюся наблюдению, и нематериальную, замещающую явления окружающего мира. И это, действительно, так. Обычно в литературе по языкознанию отмечается такой подход Э. Бенвениста. Однако, анализируя его работу «Лингвистика на пути преобразований», мы находим более емкое определение языка: «Язык вос-производит действительность. Это следует понимать вполне буквально: действительность производится заново при посредничестве языка. Тот, кто говорит, своей речью воскрешает событие и свой связанный с ним опыт. Тот, кто слушает, воспринимает сначала речь, а через нее и воспроизводимое событие. Таким образом, ситуация, неотъемлемая от использования языка, есть ситуация обмена и диалога, и она придает акту речи двойную функцию: для говорящего акт речи заново представляет действительность, а для слушающего он эту действительность воссоздает. Это и делает язык орудием коммуникации между индивидами». [Бенвенист 2002: 27].

«Лингвист, со своей стороны, считает, что не может существовать мышления без языка и что, следовательно, познание мира обусловлено способом выражения познания». (Там же: 27).

«Именно в языке и через язык индивид и общество взаимно детерминируют друг друга». (Там же: 27).

Этот перечень суждений можно было бы продолжить, но даже эта небольшая выборка говорит о том, что в концепции Бенвениста за точку отсчета берется содержательный синтез, без которого невозможна ни одна из «синтезирующий» теорий.

Действительно, не входя в лагерь ни «структуралистов», ни «традиционалистов», Э. Бенвелист сумел выработать единую концепцию языка, свободную от крайностей как того, так и другого направления.

Возвращаясь же к начальной точке отсчета, к тому моменту, когда, по мнению Л.Г. Зубковой, синтетические концепции наиболее отчетливо о себе заявили, мы не только вынуждены, но и обязаны признать, что содержательный синтез как принцип описания языка, действительно, нашел свое наиболее адекватное воплощение в концепциях Гумбольдта и Потебни, которые сосредоточили свое внимание на деятельности, предложив генетическое определение языка.

Стало уже почти неприличным цитировать одни и те же фразы В. фон Гумбольдта: «...язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык» или «язык есть не продукт деятельности (Ergon), а деятельность (Energeia)» [Гумбольдт 2001: 68, 70]. Однако именно эти фразы представляют собой наиболее завораживающие, наиболее интригующие формулировки основного предмета языкознания, защищающие доступ их автора к недоступному.

И тем не менее концепция Гумбольдта столь детально и всеобъемлюще изложена самим автором, что подтверждение высказанным мыслям мы находим и в других частях его знаменитой работы «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества». Например: «Язык следует рассматривать не как мертвый продукт (Erzeugtes), но как созидающий процесс (Erzeugung)» [Гумбольдт 2001: 69].

Таким образом, под влиянием Гумбольдта и его последователей в языкознании сформировалась системная теория языка, актуализация которой сегодня не только неизбежна, но и необходима. Сегодня в центре внимания находится соотношение таких понятий, как: язык и человек, язык и общество, язык и природа. Язык – связующее звено между миром и человеком, средство познания человеком мира и самого себя. «Отсюда понятия языкового мировидения, языкового знания, т.е. восприятия и познания мира (материального, индивидуально-психического, общественного) в языковых формах» [Зубкова 2003: 436].

В этом аспекте перспективно рассмотрение языковой картины мира, в том числе, научной, художественной, религиозной, что требует особых процедур анализа и особых единиц описания. В частности, при рассмотрении лингвофилософских проблем зачастую используется инструментарий когнитивно-прагматической парадигмы: фрейм, фигура-фон, сценарий, концептуальная метафора и т.п.

Из философских понятий наиболее частотно понятие концепт, подвергшееся переосмыслению в лингвофилософской литературе. На наш взгляд, наибольшего совершенства в применении лингвофилософского понятийно-категориального аппарата на материале лингвистики и, в частности, на материале истории русского языка удалось достичь В.В. Колесову. Его книги «Язык и ментальность» (2004), «Философия русского слова» (2002), «Слово и дело» (2004) не просто завораживают (а их, действительно, читаешь на одном дыхании), они делают нечто иное – они меняют тип мышления, формируя тебя заново, несмотря на то, что уже до его работ ты прочитал все общеобязательное от Аристотеля до наших дней.

Несмотря на то, что последнее десятилетие ознаменовано поворотом к новому — гуманитарному типу мышления, в программных материалах и в учебной литературе по лингвистическим дисциплинам, в научных трудах язык «препарируется» в основном с помощью традиционных единиц: фоны и фонемы, графы и графемы, морфы и морфемы, лексы и лексемы. Как основные, базовые единицы синтаксиса до сих пор выделяются словосочетание и предложение. Вокруг них и «обращенная к ним» на занятиях и лекциях выстраивается вся практическая и теоретическая работа со студентами. Между тем единицы, соответствующие системному лингвофилософскому подходу к изучению языка, как правило, остаются за пределами анализа.

Конечно, предаваться научному нигилизму и укорять кого бы то ни было в лингвистической некорректности гораздо легче, нежели разработать лингвистические и лингводидактические теории, концепции и технологии, соответствующие новому подходу к изучению языка в научных и учебных целях.

На наш взгляд, лингвостилистическая парадигма наиболее адекватна синтетическому подходу к исследованию языка, так как она включает в сферу своего действия основные составляющие, присущие синтезирующим теориям: человек – мир – язык.

Именно поэтому, взяв за точку отсчета лингвостилистическую парадигму, мы рассмотрели ее во взаимосвязи с: 1) теоретико-множественным методом и производными от него моделью и теорией языка; 2) дистрибутивной парадигмой; 3) оппозитивными методами, моделями, теориями; 4) функтивной моделью и теорией языка; 5) генеративной моделью и теорией; 6) семиотической парадигмой; 7) когнитивной парадигмой в современной лингвистике.

Проекция лингвостилистических идей на инвариантно-вариатив-ную парадигму современной лингвистики дала возможность дальнейшей разработки предложенного нами функционально-стилисти-ческого инварианта языковой системы и постулируемого им метода лингвостилистической абстракции.

Обращение к теоретической и методологической парадигме современной лингвистики позволило описать различные фрагменты ее информационного пространства, в связи с чем возникает вполне закономерный вопрос: «Что же на самом деле происходит в лингвистике как науке: борьба идей или их эволюция, дальнейшее уточнение понятий или отказ от сложившихся на определенный момент понятий и представлений?» Оперируя понятиями философии текста, уместно задуматься о том, отправляет ли каждый новый текст о языке своих предшественников на свалку истории или сосуществует с ними, вступая в некие связи, создающие информационное пространство – некий континуум, к которому мы апеллируем, генерируя лингвистические идеи.
^ Глава I. Лингвостилистическая парадигма в современной лингвистике как совокупность научных направлений


1.1. Понятие парадигмы
В современных лингвистических исследованиях термин парадигма применялся в таком значении, которое вбирало в себя представления о системных свойствах языковой материи.

Так, у О.С. Ахмановой понятие парадигма определяется как: «1. Совокупность флективных изменений, служащих образцом формообразования для данной части речи. 2. (парадигматическое расположение). Совокупность форм словоизменения данной лексической единицы, совокупность словоформ, составляющих данную лексему» [Ахманова 2004: 310].

С течением времени представление о парадигме расширяется, поэтому в ЛЭС мы находим уже другие дефиниционные определения термина парадигма, инвариантное значение которого модифицируется то как морфологическая парадигма, то как лексическая, синтаксическая, то как словообразовательная парадигма.

Соответственно формулируется следующее значение терминолексемы, включающее три лексико-семантических варианта:

Парадигма ... – 1) в широком смысле – любой класс лингвистических единиц, противопоставленных друг другу и в то же время объединенных по наличию у них общего признака или вызывающих одинаковые ассоциации, чаще всего – совокупность языковых единиц, связанных парадигматическими отношениями ...; 2) модель и схема организации такого класса или совокупности; 3) в более узком смысле – синоним термина «морфологическая парадигма» (система форм одного слова). [ЛЭС 2002: 366].

В «Новейшем словаре иностранных слов и выражений», наряду с проанализированными значениями, зафиксировано широкое понимание анализируемого термина: «Парадигма ... – исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и их решения, методов исследования, господствующих в течение определенного исторического периода в науке; смена парадигм является научной революцией» [НСИСВ 2002: 603-604].

Именно в этом значении мы будем применять термин парадигма, анализируя указанную выше тему, хотя в процессе описания исследуемого материала мы используем, как правило, и другие значения данной терминолексемы.

В истории и философии науки понятие парадигма наиболее активно использовалось Куном, в концепции которого оно занимало одно из приоритетных мест. По мнению А.Л. Никифорова, содержание этого понятия «так и осталось не вполне ясным, однако в первом приближении можно сказать, что парадигма есть совокупность научных достижений, в первую очередь, теорий, признаваемых всем научным сообществом в определенный период времени» [Никифоров 2006: 81].

Следует согласиться с тем, что «парадигмой можно назвать одну или несколько фундаментальных теорий, получивших всеобщее признание и в течение какого-то времени направляющих научное исследование» [Никифоров 2006: 81].

Таким образом, любая лингвистическая парадигма воплощает в себе, бесспорно, общепризнанное знание об исследуемой области явлений.

Однако, характеризуя парадигму, нужно иметь в виду не только знание, выраженное в законах и принципах, но и образцы решения научных проблем, созданные учеными. Так, исследователи в области лингвостилистики (В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, М.Н. Кожина и др.) не только определили особенности дифференциации функциональных стилей, их структуру, закономерности стилистического использования языковых единиц, но и создали корпус научных, учебных, справочных текстов, в которых задан набор образцов научного исследования в области функциональной стилистики, стилистических ресурсов, социокоммуникативной стилистики и других лингвостилистических направлений [Виноградов 1923; 1955; 1961; 1963; Винокур 1980; 2005; Кожина 1979; 1980; 1983; 2003 и др.].

Задавая определенное видение мира, человека, языка, лингвостилистическая парадигма, синтетическая по своей сути, очертила круг проблем, имеющих смысл и решение в рамках лингвостилистики. Все, что не попадает в очерченный ею круг, не подлежит рассмотрению. Однако возникает вполне естественный вопрос: «Если этот круг представляет собой закрытое пространство, возможно ли в этом случае развитие лингвостилистической парадигмы?» И здесь следует признать, что этот круг не может быть закрытым. Наоборот, он должен вбирать в себя языковые факты и лингвистические закономерности, открытые другими направлениями (например, семантическим, когнитивным, лингвофилософским и др.), но при этом исключается дублирование фактов и закономерностей. Для лингвостилистической, как и для любой другой парадигмы, важны не конкретные факты, исследованные в других науках, и не законы, открытые другими направлениями, но особые типы фактов и особые типы законов, которые и определяют систему знаний в лингвостилистике как науке.

Так, семиотическая парадигма вступает во взаимодействие со стилистической не потому, что лингвостилистику интересует язык, как знаковая система, а совсем по другой причине: именно в силу того, что языковые знаки в процессе функционирования выполняют ту или иную стилистическую функцию.

Лингвистика текста представляет интерес для функциональной стилистики потому, что в рамках, очерченных ею, изучаются закономерности функционирования стилистически дифференцированных текстов. И более того, текстовые категории соотносятся с функциональными семантико-стилистическими категориями, активно разрабатываемыми на стыке таких научных и учебных дисциплин, как функциональная стилистика, лингвистика текста, стилистика текста.

Сегодня, пытаясь оглянуться назад и представить, как на протяжении целого ряда десятилетий развивалась наука, восходящая к учению о стиле, входившему в качестве составной части в древнегреческую риторику, трудно представить, что научное сообщество, не располагая никакими сведениями о том, как развивалась система стилей в русском языке, создало науку, представляющую собой искусственный конструкт. Даже в том случае, когда накоплено минимальное количество знаний, а сами теории пока не доказаны и носят гипотетический характер, ученые навряд ли начнут глобальное исследование, если не будут располагать обоснованными ответами на вопросы о том, каковы могут быть единицы исследования и описания языковых явлений. Как они взаимодействуют с основными единицами других лингвистических направлений? Навряд ли возможно разделение лингвостилистики на стилистику ресурсов, функциональную стилистику, стилистику кодирования и декодирования, сопоставительную, историческую и т.п. без решения вопроса о том, каковы категории стилистики, чем отличается стилистическая окраска от стилистического оттенка, языковой стиль от стиля функционального.

То есть, если в этом случае ориентироваться на концепцию Куна, то следует признать, что любому исследованию предшествует принятие некоторой системы, включающей первичное представление о единицах анализа, методах обработки и описания материала.

В свое время уточняя понятие парадигмы, Кун ввел понятие дисциплинарной матрицы, включающей в себя: 1) символические обобщения, или законы; 2) модели и онтологические интерпретации; 3) образцы решения проблем.

Необходимо заметить, что эти элементы широко представлены в направлениях лингвостилистики. Однако, подобно тому, как окружающий мир, природа воздействуют на организм человека, порождая чувственные впечатления, язык тоже, являясь одновременно материальной и идеальной сущностью, воздействует на сознание, воображение, эмоции, подсознание человека, вторгаясь в сферу его мыслей, порождая в его воображении различные образы, картины, вызывая самые противоречивые чувства, ощущение ритмов, звуков, красок, пробуждая порой на уровне подсознания инстинкты, вторгаясь в его сновидения и порождая иногда немыслимые галлюцинации.

И, наверное, не только сознание, но и все другие составляющие его организма, психики определяют, какие факты установит ученый, выделит их из потока явлений, как он их интерпретирует, сформирует определенные данные.

Если чтение текстов художественного стиля не волнует его воображение, вызывая различные темы, образы, картины, если он эмоционально глух и не в состоянии почувствовать ритмы, звуки, увидеть краски, если на уровне подсознания все в нем спит (никто в этом случае не предлагает выпустить джинна из бутылки в виде самых диких, неуправляемых инстинктов, но существует все-таки интуиция, умение уловить, предугадать!) и если при этом у него не развит вкус к логическим построениям, к теоретическим обобщениям – ни о каких исследованиях в области стилистики и тем более о создании очередной новации в области лингвостилистики не может быть и речи. И это на самом деле так, потому что ученый состоит не только из знаний (это может быть просто начетничеством!) и из умений проводить лингвостилистический эксперимент (это умение тоже может оказаться формальным, не связанным с ощущением природы живого естественного языка), но и в нем должно быть нечто другое. Это другое – чувственный опыт, участвующий в формировании научных данных, который вообще может не выражаться вербально.

Как почувствовать красоту поэтического стиля? И как вообще определяется строгость официально-делового стиля? И чем от них отличается научный стиль? Все это сначала надо почувствовать. Конечно же, специалист в области стилистики сможет подробно ответить на некоторые из поставленных вопросов.

Но это не означает, что любой средний носитель языка подробно опишет указанные особенности и даст на все вопросы исчерпывающий ответ. Скорее всего никакого ответа мы не получим, но однако на интуитивном уровне человек, владеющий языком в объеме обыденной речи и располагающий отрывочными сведениями об учебных предметах, пройденных им за курс средней школы, как правило, безошибочно угадывает, к какому стилю относится тот или иной текст: к научному, художественному, публицистическому, деловому. Не владея никакими фундаментальными понятиями из области лингвостилистики, он тем не менее ориентируется в языковом материале, опираясь на образцы. Аналогичным образом студенты-фило-логи, не занимающиеся специальными исследованиями в области лингвостилистики, обучаясь на образцах, учатся видеть стилистически дифференцированные тексты глазами парадигмы, преобразовывать поступающие в процессе обучения стимулы в специфические теоретические данные и практические навыки, имеющие смысл в рамках парадигмы, в данном случае лингвостилистической. «Именно в этом смысле Кун говорит о том, что каждая парадигма формирует свой собственный мир, в котором живут и работают сторонники парадигмы» [Никифоров 2006: 83].

Подытоживая рассуждения о парадигме, можно сказать, что лингвостилистическая парадигма – это система, детерминирующая основоположения научных теорий в области стилистических ресурсов, языковых и функциональных стилей, типовых ситуаций общения, постулирующих тот или иной стиль, и т.п., их онтологию, экспериментальные данные, а также наши реакции на воздействия стилистически дифференцированных текстов: физические, психические, выраженные вербальным и невербальным способом.

^ Лингвостилистическую парадигму мы отличаем от стилистических парадигм в области языковых стилей, описанных М.В, Пановым (имеются в виду стилистические парадигмы в области лексики, словообразования, синтаксиса простого и сложного предложения, в основе которых лежит представление о синонимии языковых средств).

В заключение необходимо отметить, что науку, развивающуюся в рамках общепризнанной парадигмы, Кун называет «нормальной». Он убежден, что в реальной научной практике ученые почти никогда не сомневаются в истинности основных положений своих основных теорий. При этом «исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает» [Кун 1975: 45-46].

Используя понятие лингвостилистической парадигмы в широком смысле слова, мы постараемся далее проанализировать стилистику как науку, как систему знаний, синтезировав традиционное представление об «объективном знании» с представлением о субъекте познания, но все-таки нельзя с уверенностью сказать, можно ли создать философию лингвостилистики, лишив ее интерсубъективного предмета.
^ 1.2. Стилистика как наука. Дифференциация научных направлений в лингвостилистике
Лингвостилистика, как и любая другая наука, представляет особую область научных знаний, сферу исследовательской деятельности, направленной на производство новых знаний о функциональных стилях и стилистических ресурсах языка и речи. Лингвостилистика исследует вопросы формирования стилей и связи с историей литературного языка. Она изучает проблемы организации текста, жанры общения, исходя из структуры речевого акта, его прагматической направленности. Изучая язык в динамике, она исследует аспект функционирования языка, в связи с чем в ней сформировалось коммуникативно-функциональное направление.

Как наука, она включает в себя все условия и моменты производства новых знаний: ученых, экспериментальное и лабораторное оборудование, понятийно-категориальный аппарат, систему научной информации, всю сумму наличных знаний, выступающих как предпосылка, как средство или как результат научной деятельности. Лингвостилистика располагает особыми методами исследования. К наиболее известным, описанным в научной, учебной и методической литературе, относятся стилистический анализ, стилистический эксперимент, стилистическая интерпретация, анализ по стилистическим пометам в словаре.

Выделяется также функциональный метод, смысл которого, по Н.В. Данилевской, «заключается в установлении значимости определенных закономерностей функционирования языковых средств для специфики речевой системности стиля и его разновидностей (текстов)» [СЭСРЯ 2003: 223].

Его называют также функционально-стилистическим методом.

Антропоцентричным подходом к изучению языковых явлений обусловлено появление комплексного / междисциплинарного метода, направленного на использование данных разных наук: лингвофилософии, психолингвистики, науковедения, логики, социологии, прагматики, теории коммуникации.

^ Многоаспектный анализ обусловлен взаимосвязью разноуровневых языковых единиц в процессе их функционирования.

Частными методами функциональной стилистики являются семантический (семантико-смысловой) анализ, стилостатический и сопоставительно-диахронический метод.

Другая, не менее важная группа методов, ­– это сопоставительный и сопоставительно-диахронический метод.

В лингвостилистике используются общенаучные методы, общефилософские, общелингвистические, частнолингвистические.

Позже мы обратимся к их более подробному анализу.

Здесь же нам бы хотелось остановиться на проблеме дифференциации научных направлений внутри самой лингвостилистики.

Сегодня их насчитывается более двадцати.

Одно из самых разработанных направлений – это структурная стилистика, иначе называемая стилистика строя языка, аналитическая, практическая, традиционная, направление, изучающее стилистические средства языка.

И хотя традиционно при рассмотрении стилистического аспекта языковых единиц ориентировались на особенности языкового функционирования (М.В. Ломоносов, Ф.И. Буслаев), стилистика ресурсов была нацелена на структурный аспект языка.

По существу это одно из аспектирующих направлений в русистике, хотя его представители всегда пытались всесторонне описать и систематизировать стилистически окрашенные и нейтральные средства языка [Прокопович 1969; Бельчиков 1977; Вакуров 1983; Солганик 1973].

На первый взгляд, стилистика ресурсов смыкается с практической стилистикой, однако у этих направлений разные цели. Если в стилистике ресурсов на первый план выдвигается описание и систематизация языковых особенностей, то цель практической стилистики – обучение стилистическим нормам языка на уровне фонетики, лексики, фразеологии, словообразования, морфологии, синтаксиса. Соответственно при нарушении произносительных, лексико-фразео-логических, словообразовательных, морфологических и синтаксических норм могут появляться ошибки как стилистического, так и нестилистического характера. Естественно, что их научная классификация, отграничение одних от других зависит от уровня развития указанного направления [Алгазина 1962; Воронин 1963; Пленкин 1964; Сулименко 1966; Галь 1972; Горбачевич 1981; Цейтлин 1982; Ладыженская 1986; Кожина 1993; Жеребило 1983; 1993; 2005].

^ Стилистика ресурсов и практическая стилистика развивались в тесной взаимосвязи. Наблюдения за семантико-функциональным своеобразием стилистически значимых единиц восходят к XVII в., а в XIX-XX вв. в отечественном языкознании интенсивно развивается практическое направление стилистики, результатом развития которого становятся специальные пособия, учебники, ориентированные на практическую презентацию стилистических ресурсов языковой системы, что представляется вовсе не случайным, так как ХХ в. и стал в языкознании эпохой системоцентризма, постулировавшего структуралистские методы исследования и адекватную им теорию структурализма, соответственно появились модернистские пособия по стилистике, отражающие основные особенности структурной стилистики [Былинский 1941; Гвоздев 1966; Розенталь 1977 и др. изд.].

По мнению М.Н. Кожиной, ни одно из направлений стилистики не является собственно структурным: они все в какой-то степени ориентированы на раскрытие закономерностей функционирования языковых средств в речи. Она считает, что «практическая стилистика ... дает рекомендации эффективного употребления в речи стилистических средств языка. Структурная стилистика (стилистика языка) изучает стилистические значения и стилистические окраски языковых единиц, стилистические потенции синонимов, антонимов, средства словесной образности, стилистические нормы, систематизируя и описывая обычно все эти средства по уровням языковой системы» [Кожина // СЭСРЯ 2003: 410].

Со стилистикой языка смыкается экспрессивная стилистика, исследующая закономерности функционирования выразительных средств языка в речи. Она охватывает всю коннотативную сферу языка: стилистические, экспрессивные, эмоциональные, оценочные средства.

У истоков экспрессивной стилистики стоят Ш. Балли, Л.В. Щерба, Г.О. Винокур, В.В. Виноградов. Позже экспрессивную стилистику изучали Т.Г. Винокур, К.А. Долинин, О.А. Лаптева, А.П. Сковородников, Ю.М. Скребнев, Ю.С. Степанов, Г.Г. Хазагеров и др.

Г.О. Винокур рассматривал экспрессивные стили в контексте языкового употребления.

В.В. Виноградов разводит понятия экспрессивного и функционального стиля. И с этим невозможно не согласиться, так как различны предметы исследования экспрессивной стилистики и функциональной, хотя объект общий. Различие содержания научных направлений постулирует разные единицы анализа: в экспрессивной стилистике – экспрессивный стиль, соответственно в функциональной – функциональный стиль.

Исследуя экспрессивные стили, В.В. Виноградов писал: «Стиль языка – это семантически замкнутая, экспрессивно ограниченная и целесообразно организованная система средств выражения, соответствующая тому или иному жанру литературы или письменности, той или иной сфере общественной деятельности (например, стиль официально-деловой, стиль канцелярский, телеграфный и т.п.), той или иной социальной ситуации (например, стиль торжественный, стиль подчеркнуто вежливый и т.п.), тому или иному характеру языковых отношений между разными членами и слоями общества... Структура, количество, качество и иерархическое соотношение стилей литературного языка изменяются от эпохи к эпохе» [Виноградов 1946].

Позднее, участвуя в дискуссии 1950-х гг., В.В. Виноградо