Реферат: Непрерывности континуитета Латвийской Республики (ЛР) является определяющей для

Виктор Гущин,
кандидат исторических наук,

директор Балтийского центра исторических и

социально-политических исследований,

Латвия

К оценке тезиса о непрерывности континуитета

Латвийской Республики в период с 1918-го по 1991-й год:

политический и международно-правовой аспекты


Содержание


Введение.
Часть 1. Концепция «оккупации» как основа тезиса о непрерывности континуитета Латвийской Республики. 1.1. К истории происхождения тезиса об оккупации Латвии.
1.2. О позиции США по вопросу Прибалтики в 1945 – 1991 гг.

1.3. О поддержке позиции США в странах Западной Европы.

1.4. Прибалтийская эмиграция.

1.5. Дитрихс Андрейс Лебер.

1.6. «Правда» Маврика Вульфсона.

1.7. Комиссия А.Н.Яковлева допустила роковую ошибку в вопросе Прибалтики.

1.8. Декларация «О восстановлении независимости Латвийской Республики».

1.9. Декларация «Об оккупации Латвии».

1.10. К оценке вклада западной латышской эмиграции в строительство независимого Латвийского государства после 1991 года.

1.11. Радикализация позиции США, стран Западной Европы и прибалтийской эмиграции после распада СССР.

Часть 2. К критике концепции «оккупации» Латвии в 1940 году.

2.1. Международное право и события 1940 года.

2.2. Определение оккупации.

2.3. Виды оккупации.

2.4. «Это всецело политическая революция...»

2.5. Выборы 14 и 15 июля.

2.6. Причины недовольства.

2.7. Латыши поддерживали перемены.


Заключение.


Введение


Тема непрерывности континуитета Латвийской Республики (ЛР) является определяющей для идеологии и законодательства существующего сегодня в Латвии политического режима. Однако этот вопрос не рассматривается всеми странами и международными организациями одинаково, что связано с различной оценкой ими перемен 1940 года в Прибалтике.

Напомним, что вхождение прибалтийских государств в состав СССР не было признано США, Ватиканом и рядом других стран. Но его de jure признали Швеция, Испания, Нидерланды, Австралия, Индия, Иран, Новая Зеландия, Финляндия, а de facto – Великобритания и ряд других стран. (1)

Как отмечается в подготовленной Комиссией историков при президенте ЛР книге «История Латвии. ХХ век» (Рига, 2005 год), после 1991 года часть государств признала правопреемство Латвийской Республики, провозглашенной 4 мая 1990 года, с существовавшим до 1940 года государством. Однако Россия, Китай, Куба, Швеция и ряд других государств признали независимую Латвийскую республику как новое государство.

Позиции международных организаций тоже были различными. Совет безопасности ООН плату за участие в ООН рассчитал пропорционально прежним взносам СССР в эту организацию. В Международную организацию труда Латвии также пришлось вступать заново. В то же время Совет Европы признал правопреемство стран Балтии. (2)

^ Часть 1. Концепция «оккупации» как основа тезиса о непрерывности континуитета Латвийской Республики. 1.1. К истории происхождения тезиса об оккупации Латвии

С октября 2008-го по апрель 2009 года в Национальном музее истории Латвии была открыта выставка «Латвийской Республике - 90», посвященная юбилею государства. Главная тема выставки – упрочение и непрерывность Латвийской государственности в течение 90 лет ее существования. (3)

А в октябре 2010 года на тему о непрерывности существования Латвийского государства как субъекта международного права высказался экс-министр иностранных дел ЛР, сопредседатель Общества за другую политику (блок «Единство») Артис Пабрикс, указавший на ключевую роль в этом вопросе признания факта оккупации Латвии Советским Союзом в июне 1940 года. «Вопрос признания «оккупации» Латвии – это вопрос признания легального статуса Латвийского государства. Большинство людей понимает вопрос легальности существования Латвии «несколько примитивно» - «была оккупация, не было оккупации». Само слово «оккупация» для меня лично не важно, если я знаю, что люди, так же, как и я, думают о нашем государстве, его преемственности, о том, что это государство не переставало существовать в советское время. Вот это главное», - указывал политик. (4)

Основой для признания непрерывности континуитета ЛР с 1918-го по 1991 год для стран, признавших после 1991 года такую непрерывность, является декларация США от 23 июля 1940 года. В этот день госсекретарь США Самнер Уоллес подписал декларацию, в которой заявлялось о непризнании перемен в странах Прибалтики. В Соединенных Штатах 1940 год был годом президентских выборов. Рузвельт сомневался в очередном избрании на президентский пост и потому хотел заручиться поддержкой проживающих в Америке многочисленных литовцев. Во исполнение требования этих литовцев Рузвельт и дал указание государственному секретарю США Самнеру Уоллесу подписать соответствующую декларацию, что тот и сделал 23 июля, подписав декларацию о непризнании инкорпорации (но не оккупации! – В.Г.) в состав СССР не одной лишь Литвы, а сразу всех трех прибалтийских государств. (5)

Анализируя данный документ, нельзя не обратить внимание на тот факт, что в нем говорится об инкорпорации (т.е. присоединении) прибалтийских республик к СССР, хотя на время его принятия Латвия, Литва и Эстония еще оставались независимыми государствами, т.е. субъектами международного права. Напомним, что после выборов 14 – 15 июля 1940 года высшие органы власти Литвы, Латвии и Эстонии 21 - 22 июля приняли решение восстановить советскую власть и просить высший законодательный орган власти Советского Союза принять республики Прибалтики в состав СССР. Принятие в состав СССР состоялось в начале августа на сессии Верховного Совета СССР. Поэтому в Декларации Уоллеса речь, по сути, шла о непризнании решения высших органов власти республик Прибалтики восстановить советскую власть, т.е. у Декларации изначально было политико-идеологическое - антисоветское, а не правовое обоснование.

Хотя в Декларации, повторимся, речь идет о непризнании инкорпорации прибалтийских государств в состав СССР, после 1945 года в ряде стран активно применялись и такие оценки событий 1940 года, как аннексия (т.е. насильственное присоединение (захват) всей или части территории другого государства или народа) и оккупация (т.е. занятие вооружёнными силами государства не принадлежащей ему территории, не сопровождающееся обретением суверенитета над ней, обычно временное).


^ 1.2. О позиции США по вопросу Прибалтики в 1945 – 1991 гг.


Появление после окончания Второй мировой войны группы социалистических государств, взявших курс на построение иной, чем на Западе, общественно-политической и экономической системы, серьезно обеспокоило руководителей США и Великобритании.

5 марта 1946 года в провинциальном колледже небольшого американского города Фултон Уинстон Черчилль произнес речь, которая стала официальным объявлением Холодной войны между странами Запада и СССР. А 15 апреля 1950 года президент США Г.Трумэн одобрил выработанную Советом безопасности секретную директиву № 68, в которой Советский Союз был объявлен врагом № 1.

В своем противостоянии с СССР администрация США активно использовала прибалтийскую тему.

17 июля 1959 года, т.е. в самый разгар антикоммунистической истерии в США, Конгресс Соединенных Штатов постановил ежегодно отмечать «неделю порабощенных наций». Чуть позже это решение стало законом P.L.86-90, обязавшим президентов из года в год подтверждать цель США освободить жертвы «империалистической политики России, приведшей с помощью прямой и косвенной агрессии, начиная с 1918 года, к созданию огромной империи, представляющей прямую угрозу безопасности Соединенных Штатов и всех народов мира». (6)

В отношениях СССР и США этот закон не раз провоцировал возникновение конфликтных ситуаций. Характерный пример: во время визита вице-президента Ричарда Никсона в СССР в 1959 году Никита Хрущев обвинил его в том, что требование в федеральном законе США (закон P.L.86-90) расчленения СССР - государства, которому он наносит визит, вопиюще противоречит международному праву. В ответ Р.Никсон смущенно оправдывался и даже назвал это требование Конгресса «глупым». (7)

Другой пример: подписывая Заключительный акт Совещания в Хельсинки, тогдашний президент США Джеральд Форд сказал: «Соединенные Штаты Америки с удовольствием подписываются под этим документом потому, что мы подписываемся под каждым из этих принципов», т.е. в 1975 году США в очередной раз признавали территориальные границы государств в послевоенной Европе. (8)

Начиная с 1982 года, поддержка США тезиса о якобы незаконном присоединении прибалтийских государств к СССР становится намного более активной. Это было связано с тайной деятельностью ЦРУ США по поддержке сил, выступающих за радикальное экономическое и политическое ослабление СССР, вплоть до его территориального раздела. В соответствии с утвержденной президентом Рональдом Рейганом в 1982 году тайной директивой «NSDD - 32» официальной целью США с этого времени становилось устранение советского влияния в Восточной Европе, а также в республиках Прибалтики. Речь шла о финансовой поддержке организаций и отдельных людей, которые выступали с антисоветских позиций. Президент Рейган обсуждал со своими советниками не только вопрос о поддержке польской «Солидарности», но и вопрос об устранении решений Ялтинской конференции, которая после Второй мировой войны определила сферы влияния СССР и США в Европе. «У Рейгана не было времени на обсуждение Ялтинской конференции, - говорил Ричард Пайпс. – Ему она представлялась несправедливой». (9)

Давление США на СССР по вопросу Прибалтики еще более усиливается после того, как объявленная М.С.Горбачевым в середине восьмидесятых годов «Перестройка» натолкнулась на серьезные экономические трудности, которые привели к резкому всплеску межнациональной напряженности, а затем и к росту сепаратистских настроений сначала в Литве, Латвии и Эстонии, а потом и в других республиках СССР. На этом этапе США прямо выдвигают требование «отпустить прибалтов». (10)

По мере того как кризис в Прибалтике набирал силу, американская печать и конгресс, все больше начинают давить на президента Буша, требуя, чтобы он не пасовал перед Горбачевым. Сенаторы и конгрессмены требуют немедленного дипломатического признания Литвы. Даже сенатор Нэнси Кассенбаум, умеренная канзасская республиканка, «била» в барабаны, требуя независимости для Литвы».

В этих условиях Верховный Совет Литвы 11 марта 1990 года принимает решение о восстановлении независимости Литовской Республики. Литва стала первой советской республикой, провозгласившей свою независимость от СССР.

22 марта 1990 года, выступая на пресс-конференции, Буш повторил, что Соединенные Штаты никогда не признавали советской аннексии Литвы. «Однако, - добавил он, - существуют определенные жизненные реальности, и литовцы прекрасно о них знают, и им следует договариваться – что они и делают – с советскими официальными лицами, чтобы примирить разногласия». (11)

1 мая 1990 года Сенат Конгресса США в 73 голоса против 24 решил лишить Москву режима наибольшего благоприятствования в торговле до тех пор, пока не начнутся переговоры с Вильнюсом. (12)

Чувствуя поддержку со стороны США по отношению к Литве, 4 мая парламент Латвии также объявил о независимости и отделении от Советского Союза.

18 мая утром госсекретарь США Джон Бейкер встретился с Горбачевым в Кремле. Бейкер напомнил Горбачеву, что у него и у Буша «нет большого пространства для маневра»: до тех пор, пока Кремль будет применять тактику силы в Прибалтике, торговое соглашение США с СССР будет находиться под угрозой.

Горбачев сказал, что он хочет «изменить климат». Но предстоит решить «трудные проблемы»: «Мы выработаем совместно с литовцами тот статус, какой они хотят». (13)

30 мая начался официальный визит М.С.Горбачева в США. С военно-воздушной базы Эндрюс советская делегация в сопровождении эскорта мотоциклистов прибыла в Вашингтон, где ее встречали демонстранты с разными плакатами: «Поддерживаем Горбачева»… «Уйдите из Литвы»… «Перестаньте нападать на армян»…

Как отмечает М.Бешлосс, «эти противоречивые призывы напоминали о том, что в американском обществе существуют противоборствующие силы по отношению к СССР: широко распространенное одобрение Горбачева и его политики соседствовало с более критическим отношением различных этнических групп, таких, как американские прибалты и армяне, которые видели в советском лидере душителя своих сородичей, все еще живших в «тюрьме народов»». (14)

Во время переговоров Буш согласился подписать торговый договор с СССР – при условии, что Горбачев подтвердит свое обещание урегулировать прибалтийский кризис путем мирного диалога, а не с помощью силы. Но с принятием этого решения Буш медлил до последнего. Никто и не подумал принести соответствующие документы в Белый дом – пришлось посылать за ними курьера в министерство торговли. (15)

В 1991 году давление США на СССР по «прибалтийскому вопросу» еще более усилилось. После событий 19 – 21 августа президент США Дж. Буш направил Горбачеву письмо, настаивая на том, чтобы он как можно скорее признал Прибалтийские государства.

М.Бешлосс пишет, что «Горбачев обещал Бушу, что признает независимость Прибалтики к пятнице, 30 августа, но затем попросил дать ему еще время. В субботу, 31 августа, Буш позвонил президенту Ландсбергису в Вильнюс и пообещал ему, что признание Литвы уже близко. Но и через два дня Горбачев так и не двинулся с места.

Буш уже не мог больше ждать и формально признал Прибалтийские государства в понедельник, 2 сентября… Спустя четыре дня, в пятницу, новый советский временный исполнительный орган, названный Государственным советом, признал Прибалтийские государства». (16)

^ 1.3. О поддержке позиции США в странах Западной Европы


После 1945 года многие западноевропейские страны охотно поддержали позицию США по вопросу перемен 1940 года в Латвии, Литве и Эстонии. И в этом нет ничего удивительного. Западная Европа в это время не только развивалась по разработанному в США экономическому сценарию (план Маршалла), но и активно участвовала в идеологическом противостоянии стран Запада и СССР.

29 сентября 1960 года Консультативная ассамблея Совета Европы заслушала подробный доклад представителя Дании о судьбе прибалтийских стран. Тогда была принята резолюция № 189 «О ситуации в прибалтийских государствах в годовщину их принудительной инкорпорации Советским Союзом». Речь шла о незаконной инкорпорации территорий независимых государств без предоставления возможности народам выразить свое волеизъявление. Резолюция содержала констатацию того, что большая часть правительств стран свободного мира продолжает признавать de jure существование независимых прибалтийских государств. В то время в состав Совета Европы входили 15 государств: Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Исландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Турция, Франция, Швеция. (17)

13 января 1983 года Европейский парламент при участии депутатов 10 государств принимает резолюцию, в которой осуждает оккупацию Советским Союзом прежде независимых и нейтральных прибалтийских государств, начавшуюся в 1940 году в результате заключения пакта Молотова-Риббентропа и якобы продолжавшуюся на момент принятия документа. (18)

28 января 1987 года Парламентская ассамблея Совета Европы приняла еще одну резолюцию о положении прибалтов, в которой напомнила о том, что инкорпорация этих стран в состав СССР остается вопиющим нарушением прав наций на самоопределение. (19)


^ 1.4. Прибалтийская эмиграция


Хотя подписанный в 1975 году в Хельсинки Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе подтверждал нерушимость сложившихся после окончания Второй мировой войны границ в Европе, нежелание со стороны США и ряда стран Западной Европы признавать сделанный народами прибалтийских республик летом 1940 года выбор свидетельствовало о широко используемой на Западе политике двойных стандартов. Это, в свою очередь, создавало комфортные политические условия для деятельности обосновавшейся после 1945 года на Западе прибалтийской эмиграции, наиболее радикальная часть которой была тесно связана с довоенными недемократическими политическими режимами в Латвии, Литве и Эстонии и нацистской политикой уничтожения мирного населения в годы войны.

По современным оценкам, только из Латвии в последний период войны на Запад выехало от 120 до 265-280 тысяч человек. (20) Часть из них бежала из родных мест, опасаясь сталинских репрессий. Но многие ушли вместе с отступающими гитлеровскими войсками, поскольку в период нацистской оккупации Литвы, Латвии и Эстонии не только активно прислуживали нацистам, но и участвовали в уничтожении мирного населения. После 1945 года именно эта часть эмиграции стала выступать с реваншистских позиций, активно пропагандируя тезис о якобы незаконном присоединении республик Прибалтики к СССР в 1940 году, а также о том, что служба в нацистских формированиях и органах власти на самом деле якобы преследовала цель восстановить независимость прибалтийских стран. Естественно, что тема участия в массовом уничтожении мирного населения при этом всячески замалчивалась.

По оценке российского историка Бориса Ковалева, только среди тех, кто в соответствии с законом о перемещенных лицах и законом о защите беженцев, в первые послевоенные годы въехал в США, а таковых оказалось около 550 тысяч человек (из них выходцы из прибалтийских стран составили около 19 процентов), с нацистским режимом в годы Второй мировой войны сотрудничали от 1 тысячи до 10 тысяч человек. (21) А ведь многие беженцы обосновались в странах Латинской Америки, в Австралии и Канаде. И среди них также было немало выходцев из Прибалтики.

В годы Холодной войны деятельность радикальной части прибалтийской эмиграции активно поддерживалась странами Запада. В тех же США государство продолжало финансировать деятельность дипломатической миссии довоенной Латвии в Вашингтоне. Руководитель миссии Анатолс Динбергс не только отказывался признать выбор, сделанный народом Латвии в 1940 году, но и выступал с активных антисоветских и русофобских позиций.

Тезис об оккупации Латвии активно пропагандировало и латышское эмигрантское радио в США и Англии, деятельность которого оплачивали американские и английские спецслужбы и работники которого официально считались сотрудниками этих спецслужб. (22)

В Германии с антисоветских и русофобских позиций выступал бывший перконкрустовец и нацистский коллаборационист Адольф Шилде, известный также как весьма плодовитый историк. Вплоть до 1990 года А.Шилде являлся в Германии так называемым «представителем интересов Латвии». (23)


^ 1.5. Дитрихс Андрейс Лебер


Особое место в пропаганде тезиса об «оккупации» Латвии принадлежит правоведу и одному из бывших военнослужащих диверсионно-разведывательного подразделения абвера «Бранденбург - 800» в 1941-1945 годах Дитрихсу Андрейсу Леберу. (24)

«Вопрос о «признании факта оккупации» Латвии продолжает будоражить широкие слои общественности. До сих пор нет единого мнения, как с правовой точки зрения оценивать то, что произошло в 1940 году…, - отмечает Д.А.Лебер в книге «Latvijas atmodas priekšvēsture (1940. – 1985.)».

- Образованное в июне 1940 года «новое правительство Августа Кирхенштейна иногда характеризуется как марионеточное…, поскольку считается, что новое правительство было сформировано в результате угроз и поэтому не имело законной силы. Однако необходимо иметь ввиду признаваемые в 1940 году нормы международного права. Практика того времени исходит из того, что «принуждение, применяемое в процессе заключения договоров силу самих договоров не меняет. В научной литературе эта традиция характеризуется как «необходимое зло», так как в противном случае войны продолжались бы вечно…

Правительство Латвии приняло советский ультиматум 16 июня 1940 года. Это произошло в форме письменного ответа министра иностранных дел, который посол Латвии в Москве Фрицис Коциньш передал министру иностранных дел СССР Вячеславу Молотову. В ответе говорилось о готовности правительства обеспечить свободное прохождение советских войск…

Правительство Латвии советский ультиматум не рассматривало как нападение… Согласие правительства Латвии с требованиями, выдвинутыми в ультиматуме, юридически квалифицируется как соглашение с Советским Союзом… Правительство Ульманиса… согласилось без… протеста… Согласие правительства невозможно объяснить лишь личным мнением Карлиса Улманиса. Решение правительства являлось актом органа государственной власти Латвии…»

Далее Д.А.Лебер делает головокружительный кульбит, заявляя, «что в Латвии произошла вооруженная интервенция и оккупация в условиях мирного времени…» И тут же признает: «Однако вооруженная интервенция не была вооруженной агрессией или вооруженным насилием, так как дополнительный контингент частей Красной Армии был введен на территорию Латвии с согласия правительства Латвии…

Правильно ли считать, что правительство Карлиса Ульманиса и сам Карлис Ульманис, как президент государства, легитимизировали оккупацию и аннексию Латвии?.. Эдгарс Андерсонс в своем капитальном труде о внешней политике Латвии (1984 г.) констатирует: «Оставаясь президентом Республики до 21 июля 1940 года, Карлис Ульманис фактически санкционировал «перенятие» Советской власти в Латвии»… Вину за утрату независимости должен взять на себя вождь народа…» (25)

Таким образом, даже Д.А.Лебер, заявляя, что Латвия была оккупирована СССР, одновременно фактически признает, что с точки зрения действовавшего на тот период времени международного права термин «оккупация» фактически неприменим к тому, что произошло в Латвии летом 1940 года.

^ 1.6. «Правда» Маврика Вульфсона


В Латвии тезис об «оккупации» страны Советским Союзом в 1940 году получил широкое распространение в период Третьей Атмоды (Аtmoda в переводе с латышского - возрождение) в 1988 – 1991 гг.

О том, что летом 1940 года в Латвии не было никакой революционной ситуации, впервые было заявлено на состоявшемся 2 июня 1988 года пленуме творческих союзов. На деле, - прозвучало на пленуме, - сталинский СССР, следуя секретному дополнительному протоколу к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года, в соответствии с которым страны Прибалтики были включены в сферу влияния СССР, оккупировал Латвийское государство, насильственно прервав его независимое развитие.

Глашатаем этой широко распространенной на Западе версии событий 1940 года стал преподаватель Латвийской Академии художеств Маврик Вульфсон. В своем выступлении на пленуме он, в частности, сказал: «Нужно научиться смотреть правде в глаза, какой бы она иногда ни была трудной и даже непереносимой. Следуя этому призыву… мне хочется высказать несколько мыслей относительно того искаженного толкования, которое мы все еще даем событиям 1940 года в Латвии, ставшим исторической поворотной точкой в судьбах латышского народа. За последние месяцы я получил сотни писем со всей республики, авторы которых – учителя, работники культуры, агрономы, историки, земледельцы, люди старшего поколения, пережившие лето 1940 года. Они категорически отвергают нашу версию о революционной ситуации. Они оказывают очень большое влияние на молодое поколение. И высказывают убеждение, что установление советской власти было предрешено первым пунктом секретного протокола, приложенного к договору о ненападении между СССР и гитлеровской Германией от 23 августа 1939 года. Он определил судьбу Латвии» (26).

После такого идеологического «прорыва» в оценке перемен 1940 года Народный фронт Латвии, образованный осенью того же года, отказался от концепции «социалистической революции» и взял на вооружение концепцию «оккупации». Причем новая идеология была принята безо всякой критики. Почему так случилось? Можно назвать три основных причины.

Первая причина - в годы Советской власти изучению авторитарных и этнократических режимов, существовавших в Латвии, Литве и Эстонии до 1940 года, уделялось явно недостаточное внимание. Кроме того, замалчивалась тема советских репрессий в 1940 – 1941 годах и в послевоенные годы, замалчивались темы поддержки многими представителями народов стран Балтии политики нацистской Германии в 1941 – 1945 годах и вооруженного сопротивления в 1945 – 1953 годы. В Латвийской, Литовской и Эстонской ССР не публиковались и не дискутировались выходившие на Западе исследования по истории событий 1940 года. Многие из этих книг, попадая в Латвию, Литву и Эстонию, тут же отправлялись в Спецхран и были доступны только очень узкому кругу исследователей. Такой подход в идеологической работе советского режима был очевидной ошибкой, поскольку способствовал формированию у части населения иллюзий относительно истинных устремлений тех, кто от имени всей оказавшейся на Западе эмиграции из стран Балтии говорил об оккупации Латвии, Литвы и Эстонии в 1940 году. В сознании этой части населения, в первую очередь той, которая родственными узами была связана или с довоенными авторитарными режимами, или с нацистскими коллаборационистами в годы войны, совершенно четко оформилось стремление идеализировать обосновавшуюся на Западе эмиграцию.

Вторая причина - отсутствие в годы Советской власти широкого диссидентского движения в Латвии, Литве и Эстонии, в результате чего в этих республиках не была выработана своя, демократическая, идеология, альтернативная как идеологии советского режима, так и «оккупационной» идеологии, которой руководствовалась радикальная часть осевшей на Западе эмиграции из стран Балтии.

Третья причина – ожесточенная идеологическая борьба стран Запада с СССР в 1946 – 1991 годах, в ходе которой тезису об оккупации стран Балтии Советским Союзом в 1940 году всегда уделялось большое значение, как важному средству ослабления Советского Союза.

Именно в результате сочетания этих трех причин - идеологического вакуума, образовавшегося после отказа от советской идеологии, идеализации западной эмиграции и поддержки «оккупационной» идеологии странами Запада - «оккупационная» идеология и была принята сначала Народными фронтами в Латвии и Эстонии и Движением «Саюдис» в Литве, а после августа 1991 года выросшими из оппозиционных движений новыми политическими элитами во вновь образовавшихся Латвийском, Литовском и Эстонском государствах.

Однако «оккупационная» идеология, к удивлению многих стран, поддерживавших сепаратистские движения в Балтии в их стремлении отделиться от СССР, была принята с нацистским «довеском». Что и не удивительно, если принять во внимание нацистскую «биографию» радикальной части западной прибалтийской эмиграции. В результате в странах Балтии на уровне государственной политики стал активно проводиться курс на пересмотр итогов Второй мировой войны, одними из элементов которой стали политическая реабилитация нацистских коллаборационистов и уголовное преследование тех, кто в годы войны воевал на стороне Антигитлеровской коалиции.

К сожалению, «оккупационную» идеологию прямо или опосредованно поддержали и некоторые прозападно настроенные ученые, общественные и политические деятели СССР и России, знакомые с ситуацией в Латвии, Литве и Эстонии в 1940 году лишь по пропагандистским публикациям активистов движения за независимость этих стран. Яркий пример такой поддержки – деятельность комиссии А.Н.Яковлева по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 года.


^ 1.7. Комиссия А.Н.Яковлева допустила роковую ошибку в вопросе Прибалтики


В официальной историографии стран Балтии договор о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года сегодня напрямую связывается с переменами 1940 года, когда в Латвии, Литве и Эстонии была восстановлена Советская власть, и прибалтийские страны вступили в СССР на правах союзных республик. Более того, официальная историография в странах Балтии период с июня 1940 года по июнь 1941года сегодня однозначно оценивает как период оккупации Латвии, Литвы и Эстонии сталинским Советским Союзом, а год Советской власти по своим последствиям оценивается как период более тяжелый, чем период нацистской оккупации с 1941 по 1945 год. В Латвии применительно к периоду с июня 1940 года по июнь 1941года в официальной историографии утвердилось название «Страшный год», заимствованное из арсенала нацистской пропаганды 1942 года.

Данная трактовка последствий договора о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года не является новой, она получила широкое распространение сразу после окончания Второй мировой войны, когда на смену краткому периоду сотрудничества СССР, Великобритании и США в рамках Антигитлеровской коалиции пришел длительный период Холодной войны. Тезис о том, что перемены 1940 года в Латвии, Литве и Эстонии были ничем иным как оккупацией СССР независимых прибалтийских государств, и естественной предтечей оккупации явился пакт Молотова-Риббентропа, после 1945 года самым активным образом пропагандировали оказавшиеся на Западе бывшие сторонники авторитарных режимов К.Ульманиса, А.Сметоны и К.Пятса, а также бывшие нацистские литовские, латышские и эстонские коллаборационисты. Естественно, что этот тезис активно поддерживали и антисоветские и русофобские политические силы в странах Запада.

Фактически эту же точку зрения в декабре 1989 года поддержала и комиссия А.Н.Яковлева, созданная 2 июня 1989 года на 1-м съезде народных депутатов СССР для политической и правовой оценки советско-германского договора о ненападении от 1939 года.

В Пояснительной записке от 14 декабря 1989 г. Съезду народных депутатов СССР Комиссия отмечала, что «в глазах широких слоев населения Прибалтийских государств советско-германские договоренности 1939 года являются отправной точкой для оценки последовавших в 1940 году событий, приведших к включению Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР». (27)

А в Сообщении комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года, которое на 2-м съезде народных депутатов СССР 23 декабря 1989 года зачитал председатель комиссии А.Н.Яковлев, говорилось: «Встав на путь раздела добычи с хищником, Сталин стал изъясняться языком ультиматумов и угроз с соседними, особенно малыми, странами. Не счел зазорным прибегнуть к силе оружия — так произошло в споре с Финляндией. В великодержавной манере осуществил возвращение в состав Союза Бессарабии, восстановление Советской власти в республиках Прибалтики. Все это деформировало советскую политику и государственную мораль». (28)

Комиссия не только предложила осудить секретный дополнительный протокол к договору о ненападении от 23 августа 1939 года, но и одновременно пришла к выводу, что «… последующие события развивались точно «по протоколу»». (29)

Одновременно ни в Пояснительной записке, ни в докладе А.Н.Яковлева ничего не говорилось о массовом народном движении в поддержку Советской власти в Латвии, Литве и Эстонии, а также о том, что это движение, по сути, являлось выражением не только просоветских настроений, сохранившихся с 1918 года и укрепившихся к концу 1930-х годов, но и выражением традиций длительного совместного проживания народов России и прибалтийских республик.

Отказываясь принимать во внимание внутриполитические процессы в странах Прибалтики при оценке событий 1940 года, а сосредоточившись лишь на внешнеполитическом факторе, а именно на советско-германских договоренностях 1939 года, как основной причине этих событий, комиссия А.Н.Яковлева в результате встала на сторону тех политических сил на Западе, которые не только отрицали решающую роль народных масс в событиях 1940 года в Латвии, Литве и Эстонии, но и стремились к политическому и национальному реваншу, к развалу СССР и восстановлению в республиках Прибалтики этнократических политических режимов.

2-й съезд народных депутатов СССР, основываясь на выводах комиссии А.Н.Яковлева, 24 декабря 1989 года принял Постановление «О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года». В пункте 7 Постановления говорилось: «Съезд народных депутатов СССР осуждает факт подписания «секретного дополнительного протокола» от 23 августа 1939 года и других секретных договоренностей с Германией. Съезд признает секретные протоколы юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания.

Протоколы не создавали новой правовой базы для взаимоотношений Советского Союза с третьими странами, но были использованы Сталиным и его окружением для предъявления ультиматумов и силового давления на другие государства в нарушение взятых перед ними правовых обязательств». (30)

Не подвергая критике вывод съезда о юридической несостоятельности секретных протоколов с момента их подписания, следует еще раз обратить внимание на тот факт, что в Постановлении ничего не говорится о решающей роли народных масс в переменах 1940 года в республиках Прибалтики. Национал-радикальными (национал-экстремистскими) силами в Латвии, Литве и Эстонии, а также на Западе этот пункт постановления съезда был однозначно воспринят как признание со стороны СССР факта оккупации прибалтийских государств в 1940 году. Таким образом, делегаты съезда, поддавшись уговорам своих коллег из прибалтийских республик, согласно известной поговорке, «вместе с водой выплеснули из таза и ребенка».

Делегат съезда писатель Марина Костенецкая, народный депутат СССР от Прейльского района Латвийской ССР, в одной из своих статей рассказала, как проводилась подготовительная работа для принятия этого постановления. «Большая политика, - отмечает она, - делается в курилках туалетов, в гостиничных номерах, в гостиничных коридорах... Все-таки совсем по-настоящему объяснить рядовому депутату, почему он должен проголосовать за признание пакта Риббентропа-Молотова можно только в секретном дыму мужского туалета. Ну, не совсем в туалете, а в курилке, где стояли Г.Старовойтова, М.Костенецкая, задыхаясь от густого табачного дыма. Дискуссии велись в курилке или по вечерам собирались в чьем-либо гостиничном номере, где на общем столе были обязательное украинское сало, молдавский коньяк и грузинская какая-нибудь зелень. И вот за этим общим столом выясняли, а что же в истории было на самом деле». (31)

Вот так, не на научной конференции и не в кругу историков, шла дискуссия о том, какие последствия для республик Прибалтики имел подписанный в августе 1939 года министрами иностранных дел СССР и Германии договор о ненападении с приложенными к нему дополнительными секретными протоколами. И это было не случайно. Представлявшие Народные фронты и движение «Саюдис» народные депутаты СССР от Латвии, Эстонии и Литвы не нуждались в научном обсуждении проблемы. Они стремились навязать остальным депутатам свою, политизированную, правду о событиях 1940 года в Прибалтике, которая сводилась к однозначному выводу, что никаких революций в Латвии, Литве и Эстонии тогда не было, а СССР просто оккупировал территорию независимых прибалтийских государств.

Как вспоминает М.Костенецкая, для того, чтобы этот выв^ Председатель Саэйма И.Крейтусе, Рига, 22 августа 1996 года»

Как видим, окончательный вариант текста Декларации был «усилен» ссылкой на незаконность присоединения к России части Абренского уезда (около 2000 квадратных километров), т.е. содержал недвусмысленные территориальные претензии к Российской Федерации. Кроме того, дабы подчеркнуть, что народ Латвии не желал мириться с ненавистной советской оккупацией, в тексте Декларации было добавлено, что и «спустя десять лет после окончания второй мировой войны в Латвии продолжалось вооруженное сопротивление оккупации СССР. В движении сопротивления участвовали свыше 30 000 национальных партизан и их сторонников». Но, естественно, в тексте ничего не говорилось о том, что значительную часть «национальных партизан» составляли ушедшие в леса солдаты Латышского