Реферат: Л. Н. Мазур. Аграрное развитие и сельское расселение в России в XX в

Л. Н. Мазур. Аграрное развитие и сельское расселение в России в XX в.

Л. Н. Мазур

АГРАРНОЕ РАЗВИТИЕ И СЕЛЬСКОЕ
РАССЕЛЕНИЕ В РОССИИ В XX в.

Одним из основных внешних факторов, определяющих динамику и направленность развития расселения, выступает экономика, а применительно к сельской поселенческой сети важнейшую роль играют формы организации и особенности функционирования сельскохозяйственного производства. В частности, для традиционного общества, где господствовало натуральное крестьянское хозяйство, дисперсность сельского расселения была неизбежным и вполне закономерным следствием. С переходом к стадии индустриального общества и укрупненным формам сельскохозяйственного производства, которые вытесняют мелкотоварное хозяйство, складывается центростремительная тенденция, получившая отражение в концентрации и укрупнении поселенческой сети. В конечном итоге и в том, и в другом случае поселенческая сеть соответствует (или стремится соответствовать) тем организационным формам, которые складываются в экономической сфере. В этом проявляются механизмы системного саморегулирования, которые свойственны расселению изначально.

В своей основе та перестройка сельской местности, которую мы наблюдаем в XX в., стала следствием процессов индустриализации сельскохозяйственного производства и осуществлялась параллельно с развитием аграрной сферы. Стадиальные перемены в аграрной экономике и сельском социуме получили название «агроперехода» и стали составной частью модернизации российского общества в XX в.1 Агропереход охватывает все элементы аграрного производства: землепользование, технологии, технику, организационные формы, социально-демографическую структуру сельского населения и пр. Итог агроперехода — превращение сельскохозяйственного труда в разновидность индустриального на базе комплексной механизации, химизации, внедрения интенсивных технологий, достижений науки и агропромышленной интеграции.

Агропереход, по мнению Г. Е. Корнилова, включает две фазы:


© Л. Н. Мазур, 2007
I. Первая половина XX в., когда в сельское хозяйство постепенно начинают проникать и утверждаться новые веяния, связанные с внедрением более прогрессивных систем земледелия, кооперацией и механизацией сельскохозяйственного производства, складыванием новых производственных отношений, ставших отражением смены форм поземельной собственности. В рамках этой стадии развития аграрной сферы выделяются два внутренних этапа: с начала века до 1930-х гг. и 1930-е гг., когда произошла смена форм организации сельскохозяйственного производства и мелкое крестьянское хозяйство было вытеснено крупными государственными и кооперативными предприятиями. Особенностью этой организационной перестройки стал ее форсированный и насильственный характер, сопровождавшийся уничтожением части крестьянства и внедрением новых производственных отношений, основанных на планово-распределительных принципах регулирования экономики. Окончательное оформление колхозно-совхозной системы, которое в организационном, социальном, поземельном отношении завершается в предвоенный период, стало переломной точкой агроперехода;

II. В 1950-е гг. начинается вторая фаза, характерной чертой которой стала интенсификация сельскохозяйственного производства, повлиявшая на качественные изменения в аграрной сфере. Само понятие «интенсификация» появилось сравнительно поздно — в 1960-е гг., когда в условиях научно-технической революции на первый план вышли задачи повышения эффективности труда. В это время появляется множество работ экономистов-аграрников, посвященных теоретическим, методическим, техническим и технологическим аспектам роста производительности аграрного труда. Была сформулирована даже особая теория эффективности социалистического производства как одного из проявлений законов социализма2. Критерием эффективности рассматривался рост производства сельскохозяйственной продукции при сокращении затрат, т. е. интенсификация воспринималась как средство повышения производительности труда. Однако это понятие приобрело не только экономический, но и политический смысл. Любопытно, что термин «интенсификация» и его толкование были впервые приведены в Программе КПСС, принятой в 1961 г. В ней всесторонняя механизация и интенсификация были обозначены как «главный путь подъема сельского хозяйства», суть которого состоит в «достижении на основе науки и передового опыта во всех колхозах и совхозах высокой культуры земледелия и животноводства, резком повышении урожайности всех культур и увеличении выхода продукции с каждого гектара при наименьших затратах»3. В окончательном варианте это понятие прозвучало в постановлении февральского Пленума ЦК КПСС 1964 г.:

«Вести хозяйство интенсивно — это значит:

1) получать больше продукции с гектара;

2) на основе механизации и химизации повышать производительность труда;

3) получать больше сельскохозяйственной продукции при меньших затратах»4.

Таким образом, в контексте экономической политики интенсификация сельского хозяйства понималась как комплекс мер, которые должны были качественно изменить аграрное производство, поднять его на новый уровень. Она включала следующие направления: повышение плодородия земли за счет проведения мелиорации и химизации; рост производительности труда на основе механизации и электрификации основных процессов сельскохозяйственного производства в земледелии и животноводстве; углубление специализации, кооперирования, интеграции сельскохозяйственных предприятий. В качестве важнейших условий интенсификации рассматривались рост капиталовложений в отрасль, а также повышение квалификации работников сельского хозяйства.

Таким образом, сельское хозяйство, будучи важнейшей отраслью экономики страны, также переживало коренную перестройку, причем наиболее ее активный этап приходился на 1930—1980-е гг. Внешне модернизация в этот период протекала под лозунгом социалистических преобразований, но общая направленность и решаемые задачи агроперехода были вполне закономерны и связаны с превращением сельскохозяйственного труда в разновидность индустриального. Здесь в специфической форме проявляются те же процессы, которые свойственны промышленности: углубление разделения труда, техническое перевооружение, внедрение интенсивных технологий.

Неотъемлемым элементом модернизационного перехода, трансформации сельского хозяйства стал политический фактор, реализованный в виде системы управленческих решений, которые нашли отражение в аграрной политике правительства и особенно в аграрных реформах. Они стали наиболее ярким воплощением стадиальной перестройки, т. к. каждая аграрная реформа, проводимая в российском обществе в XIX—XX вв., знаменовала собой новый этап трансформации аграрной сферы и была направлена на преодоление тех проблемных ситуаций, которые тормозили развитие сельского хозяйства, и в конечном счете ориентирована на его интенсификацию. Обычно в поле зрения исследователей попадает среда прямого воздействия управленческих решений: для аграрной политики это сельское хозяйство (производительные силы и производственные отношения) и крестьянство; соответственно экономический и социальный аспекты аграрной политики изучены наиболее полно. Вместе с тем реализация управленческих решений может давать и «попутный» отклик в других подсистемах общества, например в природно-экологической, культурно-бытовой и пр. К числу таких подсистем относится поселенческая сеть. Взаимодействие аграрной политики и системы сельского расселения носит противоречивый характер, порой усиливая, а нередко нарушая естественные процессы эволюции поселенческой сети.

Первым крупным шагом, положившим начало агропереходу, стала крестьянская реформа 1861 г., заложившая основы новых поземельных отношений, хотя и не до конца реализованные. В определенном смысле реформа 1861 г. имела в большей степени социальный, а не экономический смысл, сохранив такие основы традиционной экономики, как общинную собственность на землю. В результате, развитие рыночных отношений шло очень медленно, как и внедрение новых технологий. Таким образом, вплоть до начала XX в. та перестройка, которая была инициирована либеральными реформами 1860—1870-х гг., шла в рамках организационных форм, характерных для традиционного общества — общины и помещичьего хозяйства. В результате формирование аграрного рынка происходило с существенными деформациями, породив так называемый аграрный вопрос — основной вопрос всех русских революций.

Заметный шаг вперед в плане модернизации аграрной сферы был сделан с принятием Указа от 9 ноября 1906 г. «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования», который в 1910 г. стал законом, предоставившим крестьянам право свободного выхода из общины с укреплением надела в личную собственность. Положив начало разрушению общины и предложив инструменты постепенного замещения общинной поземельной собственности на частную, закон ускорил преобразование аграрной экономики на рыночной основе. Причем следует подчеркнуть взвешенный, осторожный подход к решению аграрного вопроса, за который часто ругают разработчиков реформы. Понимая, что община стала тормозом развития аграрной экономики, П. Столыпин, тем не менее, не пошел по пути ее запрета, а предложил крестьянам вариант добровольного выбора той формы собственности, которая их устраивает в наибольшей мере. Это в известной мере снимало социальную напряженность. Запрет и административный нажим могли привести к бунтам, выступлениям сторонников общины. Преодоление стереотипов мышления всегда требует времени, а применительно к крестьянской среде — десятилетий, что собственно и предвидел П. Столыпин, подчеркивая, что России требуется не менее 20 лет для достижения заметных результатов.

В законе особое внимание было уделено вопросам организации хуторских и отрубных хозяйств и их землеустройству. Именно этот аспект в наибольшей степени отразился в системе расселения регионов. Крестьянские хутора были известны задолго до проведения реформы. В Северо-Западной части Российской империи на территории Ковенской губернии еще в конце XVIII в. сложился район хуторского расселения, появившийся по инициативе князя И. Огинского. Крестьяне выселялись на хутора — односелья, которые выделялись при разделе общинной земли. Хуторское расселение в этих местах сохранилось в XIX в., но развития не получило. В середине XIX в. хутора появляются в Царстве Польском, Прибалтийских губерниях, где эта форма землепользования утвердилась и стала активно использоваться в дальнейшем.

В центральных районах России становление хуторского расселения протекало сложнее. Первые попытки ведения хуторов в Московской губернии относятся к концу XVIII в., когда один из звенигородских помещиков (Е. И. Бланкеннагель) стал селить своих крестьян «отделеленно дом от дома»5. Опыты по созданию усадебных крестьянских хозяйств предпринимались Удельным ведомством в 1839—1861 гг. В середине 1870-х гг. при Московском обществе сельского хозяйства была даже создана специальная Комиссия по хуторскому вопросу. Однако все попытки создания хуторов в центральных районах России не имели положительного результата. Как правило, отселенные хозяйства рано или поздно возвращались обратно в деревню или прекращали существование.

В конце XIX в. хуторское движение набирает силу, охватывая прежде всего западные районы страны — Житомирский, Владимиро-Волынский, Ковенский, Велижский, Витебско-Могилевский, Гродненский уезды. К 1904 г. здесь было расселено 942 селения и образовано 20 205 хуторов6.

Однако для большинства губерний Российской империи данный тип поселений не был характерен и появился только в ходе реализации реформы П. Столыпина. К 1915 г. в целом по стране было образовано 300 тыс. хуторов и 1,3 млн отрубов7. Основная масса поселений, основанных на участковом землепользовании, приходилась на северо-западные, южные и юго-восточные губернии.

На Урале итоги столыпинских преобразований были более скромными. По 4 губерниям (Пермской, Вятской, Уфимской, Оренбургской) только около 10 % крестьянских дворов вышли из общины и укрепили в свою собственность землю, в т. ч. в Пермской губернии — 4 %. На хутора в Пермской губернии выделилось 2,3 % дворов, в Вятской — 0,9 %, в Уфимской — 5,9 %8. Тем не менее опыт хуторского расселения оказался весьма интересным и получил дальнейшее развитие в 1920-е гг.

Дополнительным фактором, влияющим на динамику поселенческой сети восточных окраин страны, стала переселенческая политика. Переселение за Урал получило развитие еще в первой половине XIX в., постепенно приобретая все более организованные формы. А в 1889 г. с принятием закона, регулирующего размеры переселения, и организацией в Министерстве внутренних дел Переселенческого управления поток крестьян на неосвоенные земли Зауралья, Сибири и Алтая существенно возрастает. Здесь землеустроительными организациями создавались переселенческие участки, на которых во множестве появились новые поселения.

Однако пик переселения пришелся на Столыпинскую реформу. Общее число переселенцев в Российской империи за 1906—1914 гг. составило 3,8 млн человек, из которых было «водворено», т. е. устроено на переселенческих участках, 3,3 млн9. Переселение было ориентировано на освоение территорий Алтая, Сибири, Казахстана. Урал оказался в стороне от общего потока переселенцев, однако тоже испытал на себе влияние этого процесса. В целом за 1907—1914 гг. в Зауралье осело около 70 тыс. человек, которые Они на льготных условиях получали земельные участки и единовременные ссуды. В Пермской губернии переселенческие участки создавались в Ирбитском уезде, к 1908 г. многие из них уже были заселены. В последующие годы практика переселения крестьян из малоземельных губерний на восток — в Сибирь и на Урал — получила продолжение, способствуя освоению края.

Дальнейшие события — Первая мировая война, Октябрьский переворот, Гражданская война — оказали свое влияние на аграрный сектор. Для этого этапа были характерны две основные тенденции, одна из которых связана с нарастающим глобальным кризисом, охватившим экономику страны. В сельском хозяйстве это нашло отражение в сокращении объемов производства, площадей обрабатываемых земель, натурализации экономики и разрушении рыночных отношений, на смену которым пришли жесткий контроль и администрирование. В годы Гражданской войны сложилась система неэквивалентного обмена между городом и деревней, ущемлявшая интересы крестьян. Это привело к развертыванию в 1919—1920 гг. крестьянской войны против всего и всех: и белых, и красных. Только смена приоритетов в крестьянской политике смогла остановить новую волну крестьянских выступлений, которая привела бы страну к окончательной катастрофе. Спасительным средством стала замена продразверстки продналогом и разрешение рыночных отношений, пусть и в ограниченных размерах. Таким образом, к 1921 г. с некоторыми отклонениями, но все же была воспроизведена система производственных отношений, характерная для предвоенного периода, что позволило решить задачи восстановления сельскохозяйственного производства и перейти к решению вопросов «социалистической реконструкции».

Другим важным моментом стало изменение поземельных отношений. В 1917 г. Декретом о земле была объявлена общенародная собственность на землю, но фактически была установлена, а затем законодательно закреплена государственная собственность. Это привело к формированию новой системы поземельных отношений и поставило землепользователей в полную зависимость от государства и его политики.

В наиболее завершенном виде вопросы земельной собственности были регламентированы в Земельном Кодексе, принятом в 1922 г.10 Он определил основные принципы землепользования и ведения хозяйства, основанные на признании государственной собственности на землю и приоритете интересов государства над интересами землепользователей. Кодекс установил основные формы «трудового» крестьянского землепользования (общинная, участковая, коллективная) как равноправные, но реально предоставил значительные преимущества коллективной форме.

В соответствии с Земельным кодексом 1922 г. советским правительством разрабатывается новая земельная политика, которая активно реализуется в 1920-е гг. Ее характерными чертами стали: организация работ по межселенному землеустройству; приоритетное внимание к созданию кооперативных и государственных хозяйств; разработка системы мероприятий по преодолению последствий сельскохозяйственного перенаселения, характерного для центральных районов страны, за счет переселения избыточного населения на малоосвоенные восточные земли.

В результате развернувшихся в 1920-е гг. работ по землеустройству земельными органами проводилось расселение многодворных деревень, образование выселков и хуторов, создание новых поселков (сельскохозяйственных комбинатов, коммун, трудовых артелей и пр.) — все это в совокупности обусловило рост численности сельских поселений и земельных обществ. В целом по РСФСР за 1922—1927 гг. было организовано свыше 4 тыс. новых поселков, в них выселено около 132 тыс. крестьянских дворов11.

Наиболее активно работы по отводу земель под хутора и выселки проводились в первой половине 1920-х гг. В 1919—1920 гг. объем землеустроительных работ по «выделу» хуторов составил 0,03 %, в 1922 г. он вырос до 7,3 %; 1923 г. — до 9,8 %12. Однако начиная уже с 1924 г., Наркомзем РСФСР принимает ряд решений, которые объективно были направлены на приоритетное развитие коллективных форм землепользования и существенно ограничивали хуторскую систему. В частности, циркуляр от 24.10.1924 г. «О прекращении хуторских разверстываний» предлагал отводить под хутора участки, не пригодные для образования поселков. На протяжении последующих лет число новых хуторских хозяйств резко сократилось. В 1924 г. объем землеустроительных работ по «выделу» на хутора составил 6 %; в 1925 г. — 5,3 %; в 1926 г. — 3,6 %; в 1927 г. — 2,2 %13.

Эта картина характерна и для Урала. В соответствии с данными справочника «Список населенных пунктов Уральской области» (1928) основная часть хуторов и выселок, образованных в 1920-е гг., возникла в период с 1922 по 1925 гг.14. С 1928 г. выдел на хутора сокращается и начинается процесс их сселения, который получил название расхуторизация. Окончательно хутора были ликвидированы в конце 1930-х гг., когда в связи с упрочением колхозного землепользования было проведено их планомерное сселение на колхозные усадьбы. В дальнейшем хутор как населенный пункт, связанный с участковой формой землепользования, прекратил свое существование. Хотя в наименованиях поселений слово хутор продолжало упоминаться вплоть до конца 1960-х гг., указывая главным образом на их малодворность.

Землеустроительные работы, проводившиеся в 1920-е гг. были ориентированы в первую очередь на упорядочение крестьянского землепользования и чаще всего затрагивали межселенный аспект. Анализируя ситуацию с землеустройством, специалисты тех лет отмечали, что до революции недостатки общинного землеустройства — межселенная чересполосица, дальноземелье — не были искорены. А на Урале они проявлялись с особой остротой, в частности в его западной и средней частях, где мелкоконтурность пашенных массивов и лесистость объективно мешали свести общинные земли в крупные участки15. В Кунгурском, Пермском, Сарапульском, Свердловском и Шадринском округах в одном месте компактно имели землю только 10,9 % селений, в 39,4 % случаях земельные массивы крестьянских обществ были разбросаны по 2—10 местам, 41,6 % обществ имели землю в 11—50 местах, а 8,1 % — в 50 и более. В среднем по 5 округам Центрального Урала пашенные участки отстояли от усадьбы на 3 километра у 13,7 % селений, а свыше 10 километров — 35,9 %16.

При проведении межселенного землеустройства землеустроители с учетом природных условий пытались так нарезать земельные массивы обществам, чтобы максимально сгладить чересполосицу, устранить дальноземелье, однако это получалось далеко не всегда. Поэтому активно использовалось расселение многодворных общин, дробление их на части и создание групп поселений мелкого и среднего размера. В результате практически по всем округам Уралобласти наблюдается рост численности населенных мест и снижение средней людности поселений, а в некоторых из них происходит изменение типа поселенческой сети со среднеселенной на мелкоселенную.

В целом межселенное землеустройство на Урале намечали завершить к 1935 г., но, несмотря на проведенные работы, его недостатки так и не были полностью преодолены: чересполосица, дальноземелье, мелкоконтурность пахотных массивов сохранились и были переданы в наследство колхозной системе.

Важнейшей чертой аграрной политики 1920-х гг. стало проведение мероприятий по социалистическому переустройству сельского хозяйства, которые были ориентированы на развитие коллективных форм землепользования и создание системы государственных хозяйств. Трудовые артели, коммуны и другие разновидности коллективных хозяйств начинают создавать уже в 1918 г., но заметным явлением они стали позднее — после окончания Гражданской войны и принятия Земельного кодекса 1922 г.

В начальный период колхозы чаще всего создавались на землях крестьянских обществ. В этом случае в результате проведения землеустроительных работ им отводился участок земли из общинного фонда, а сами колхозники оставались жить в деревне, территориально не обособляясь от других жителей. В справочнике Екатеринбургской губернии за 1923 г. такие хозяйства нередко отмечались как «деревня с трудовой артелью».

Реже колхозы создавались на незанятых землях: земельный участок отводился артели из фонда государственных земельных имуществ, это могли быть пустоши или заброшенные, необжитые территории, целина. Хозяйственное освоение таких земель, как правило, было связано с созданием нового поселения, которое регистрировалось как трудовая артель или коммуна. В частности, на территории Екатеринбургской губернии в 1923 г. было отмечено 41 поселение такого рода. Их жизнеспособность оценить однозначно трудно, т. к. большинство из них распалось, другие были в дальнейшем переименованы и фигурировали в списках уже под новыми именами. Интерес представляет пространственная структура таких поселков. По данным справочника 1923 г. в них отсутствовали индивидуальные хозяйства, а жилые постройки соответствовали, видимо, барачному типу17.

С этих позиций интерес представляет сохранившийся в архиве
ГАСО альбом типовых построек для колхозов, утвержденный в 1928 г.18, в котором нашли отражение представления о «деревне будущего». В альбоме представлено три варианта проекта с различной пространственной планировкой, но везде выделен административный центр с общественным садом, вокруг которого располагались общественные здания, жилой и производственный секторы. В структуре поселка (на 60—75 человек) были предусмотрены следующие строения: 3—4 жилых дома барачного типа для размещения семейных пар, ясли-интернат, детский сад-общежитие, общежитие для «молодняка» (молодежи), общежитие для стариков, баня с прачечной, столовая с читальней, конюшня на 15 лошадей, скотный двор, кошара для овец, свинарник, амбары. Любопытно, что в проекте отсутствовали такие элементы социальной инфраструктуры, как магазин, школа, врачебный пункт, административные здания, почта, которые скорее всего виделись как учреждения, свойственные крупному населенному пункту, выполнявшему функции административного центра.

В плане отсутствовал также клуб или красный уголок — обязательные элементы колхозной деревни 1930-х гг. Роль клубов в деревенской жизни в этот период еще не была в полной мере осознана. Они начинали появляться в советской деревне в 1920-е гг., но не превратились еще в общественно-политический центр деревни. Расцвет клубной деятельности пришелся на более поздний период. Уже во второй половине
1930-х гг. клуб или избу-читальню стали рассматривать как необходимый элемент обустройства социалистической деревни. Причем первоначально он выполнял функции политико-идеологического центра: здесь лекторы читали лекции колхозникам, собирали жителей для проведения колхозных собраний и агитационных кампаний. Только в послевоенный период клуб принимает на себя функции учреждения культуры, при них стали организовывать различные кружки художественной самодеятельности.

Не было предусмотрено в схеме и административного здания. Коммуна, для которой разрабатывался проект, предполагала реализацию принципов полного самоуправления, коллективного решения всех вопросов производства и жизни в поселке. Поэтому столовая — как место сбора для всех коммунаров — заняла на плане центральное место.

Альбом типовых форм важен для нас прежде всего тем, что позволяет проследить, какие идеи были заложены в основу проектирования колхозных поселений. В них полностью была исключена возможность ведения индивидуального хозяйства: все члены колхоза должны были жить и работать совместно. Эта мысль о коммунальных принципах организации жизни в проекте доведена до логического завершения. В нем нет места семье, хозяйству, а есть коммуна, где и труд, и быт, и досуг, и воспитание детей — все осуществляется сообща.

Новым явлением в этот период стали совхозные поселки, строительство которых было связано с созданием системы государственных сельскохозяйственных предприятий. Начало совхозному строительству положил Декрет о земле 1917 г., предусматривавший открытие на базе бывших поместий социалистических сельскохозяйственных предприятий. В конце 1918 г. в РСФСР насчитывалось 3 101 государственное хозяйство, в т. ч. на Урале — 8019. Примерно в это же время появилась еще одна новая форма организации сельскохозяйственного производства, просуществовавшая вплоть до 1990-х гг., — подсобные хозяйства предприятий. Декретом Совнаркома от 15.02.1919 г. «Об организации советских хозяйств учреждениями и объединениями промышленного пролетариата» на пустующих и незанятых землях предприятиям было разрешено создавать приписные хозяйства. Они выполняли функции продовольственного обеспечения работников тех промышленных предприятий или советских учреждений, к которым приписывались. К 1920 г. число государственных хозяйств на Урале выросло до 139, в т. ч. приписных 3720.

Совхозы рассматривались как наиболее перспективная и соответствующая социалистическим принципам форма организации сельскохозяйственного производства. Их называли «фабриками по производству зерна и мяса», а их деятельность строилась по аналогии с промышленным производством. Развитие совхозного строительства в 1920-е гг. шло очень неравномерно. В 1921—1926 гг. происходит сокращение числа совхозов, обусловленное во многом введением хозрасчета, перестройкой системы управления совхозами, трестированием. И только с 1927 г. их численность вновь начинает расти.

С созданием совхозов связано появление нового типа населенного пункта — совхозного поселка, который изначально воспринимался как разновидность промышленного поселения с соответствующими элементами планировки, застройки и организации. Именно тогда впервые была сформулирована идея агрогорода — сельского поселения будущего, которое не будет иметь ничего общего с «темной», «невежественной» деревней, а станет напоминать город-сад.

Эти идеи получили развитие при строительстве совхозных поселков, которое развернулось в 1929—1930 гг. в связи с принятием Декрета ВЦИК и СНК СССР от 1 августа 1928 г. «Об организации крупных зерновых советских хозяйств». Всего за период 1930—1932 гг. число совхозов в СССР выросло с 800 до 197121. Земельная площадь зерновых хозяйств в этот период составляла в среднем около 80 тыс. га, животноводческих — 100 тыс. га.

Огромные хозяйства формировали свою систему внутрихозяйственного расселения, состоящую из нескольких поселков (обычно 4—5), разбросанных по территории совхоза, которые назывались отделениями. Несмотря на имевшиеся типовые планы, подавляющее большинство совхозных поселков возводилось стихийно. В первую очередь строились производственные и хозяйственные помещения, а затем, по остаточному принципу, жилые постройки — землянки, бараки. С течением времени временные жилые постройки заменялись постоянными. Таким образом, в 1930-е гг. идеи коммунальной деревни получили развитие в практике строительства совхозных поселков.

В 1930-е гг. начался принципиально новый этап аграрного развития, связанный с оформлением колхозно-совхозной системы. Если в 1920-е гг. колхозы и совхозы выступали как дополнение к мелкотоварному крестьянскому хозяйству, то в 1930-е гг., в результате коллективизации, крестьянское хозяйство было поглощено укрупненными формами сельскохозяйственного производства и постепенно трансформировалось в индивидуальное подсобное хозяйство, основной функцией которого стало обеспечение семьи сельскохозяйственной продукцией. Приусадебное хозяйство стало элементом колхозно-совхозной системы и сохранилось на протяжении всего изучаемого периода, влияя на образ жизни сельского населения и динамику аграрного производства.

Для 1930-х гг. были свойственны два момента, которые, дополняя друг друга, способствовали росту сельской поселенческой сети.

Во-первых, Россия в этот период продолжала оставаться аграрным обществом, где сельское хозяйство сохраняло позиции ведущей отрасли экономики. В условиях преобладания экстенсивных технологий существовала постоянная потребность вовлечения в сельскохозяйственный оборот все новых территорий. Наиболее ярко эта тенденция проявилась в развитии сельскохозяйственного переселения, которое вплоть до 1950-х гг. выступало в качестве важнейшего канала перераспределения трудовых ресурсов между перенаселенным центром и окраинами. Аграрное расселение в этот период еще не исчерпало себя, особенно на Урале, где значительная часть территорий оставалась неосвоенной.

Во-вторых, расширение системы сельского расселения стало следствием той организационной перестройки, которую переживал аграрный сектор. Массовая коллективизация, организация совхозов, строительство МТС и создание подсобных хозяйств промышленных предприятий и организаций — все это объективно способствовало появлению новых сельскохозяйственных поселений, соответствующих условиям укрупненного аграрного производства22.

Следует отметить, что колхозная система, сформировавшаяся в ходе коллективизации в начале 1930-х гг., в отличие от совхозов, была ориентирована на традиционную систему расселения. Более того, создание колхозов осуществлялось с учетом сложившейся поселенческой сети, воспроизводя в значительной мере общинные принципы самоорганизации, в том числе и такие недостатки землепользования, как чересполосица и дальноземелье. В 1930—1940-е гг. подавляющее большинство колхозов включало одно поселение, что способствовало сохранению и развитию сложившейся поселенческой сети.

Вместе с тем колхозное производство внесло свои коррективы во внутрихозяйственное территориальное устройство, приводя к появлению временных поселений, таких как полевые станы, летние фермы и лагеря и т. д., которые были необходимы для организации производственных процессов.

Идея создания бригадных полевых станов была впервые выдвинута в колхозе «Первенство» Ульяновского района Средневолжского края осенью 1932 г. Здесь значительная часть полевых угодий располагалась на расстоянии 7—10 км от населенных пунктов, в результате во время посевной и уборки на ежедневные переезды к месту работы уходило по 3 часа. Общее собрание колхозников приняло решение: на месте работы каждой бригады построить жилой дом, навес для молотьбы, сарай, амбар, столовую. К лету 1933 г. уже во многих колхозах этот опыт был взят на вооружение. На полевых станах стали строить зернохранилища, амбары, бани, здесь появились детские сады, ясли и красные уголки23.

Подобные поселения были свойственны колхозам с большим земельным фондом, разбросанным на значительном расстоянии от усадьбы. Достаточно часто они встречаются и на Урале. Только по Свердловской области в 1939 г. десятки таких поселений с количеством жителей от 3 до 14 человек встречаются в Пышминском, Белоярском и других районах24.

Помимо полевых станов, появились временные и постоянные поселения, связанные с животноводством: поселки при фермах, летние лагеря. Это было принципиально новым явлениям, т. к. крупное животноводство для общинной деревни свойственно не было. Фермы стали появляться в результате обобществления рабочего и продуктивного скота и не сразу получили организационное оформление. Первоначально, в связи с отсутствием необходимых помещений, коров и лошадей продолжали держать на крестьянском подворье. В октябре 1931 г. в 11 тыс. колхозах Урала насчитывалось всего 1 748 ферм крупного рогатого скота, а к концу 1932 г. — 3 25725. Для организации содержания скота требовалось капитальное строительство ферм, подсобных помещений, нередко они в соответствии с санитарными требованиями выносились за пределы деревни, ближе к пастбищам и водным источникам. Недаром животноводство на долгие годы оставалось одной из наиболее сложных проблем. Требовались значительные средства, новые технологии и организационные формы, чтобы сделать его минимально доходным. К 1939 г. на Урале насчитывалось 1 485 поселений, относящихся к категории колхозных ферм и бригад, их удельный вес составил 3,2 %26.

Существенным фактором развития поселенческой сети в сельской местности стало формирование сети МТС, а затем и ее расширение — до нескольких в сельском районе. К 1940 г. в СССР было образовано около 7 тыс. новых поселков на базе МТС27. Но чаще всего МТС создавались в крупных селах, имеющих статус районных центров. Поселки МТС интересны тем, что с их появлением возникают новые типы хозяйственных центров и новая периферия, что служило поводом для неоднократного перекраивания границ административных районов.

Создание колхозно-совхозной системы придало определенный импульс росту поселенческой сети, но одновременно заложило основы ее дальнейшей перестройки в соответствии с потребностями крупного производства. Первые попытки укрупнения колхозов были предприняты в стране уже в 1935—1937 гг., хотя большинство хозяйств сохранили относительно небольшой размер.

Толчком к проведению подобной практики послужило постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 декабря 1935 г. «Об организационно-хозяйственном укреплении колхозов и подъеме сельского хозяйства в областях, краях и республиках Нечерноземной полосы». В нем прозвучали предложения по укрупнению мелких колхозов (до 10 дворов)28. За период с 1935 по 1938 г. по СССР численность колхозов в результате укрупнения уменьшилась на 6,4 тысяч29. За последующие два года число сельхозартелей в СССР сократилось еще на 4,8 тысяч30.

Укрупнение сельскохозяйственного производства стало одним из базовых принципов аграрной политики. Оно способствовало повышению управляемости аграрным сектором, создавало иллюзию «движения вперед», позволяло осуществлять перераспределение средств колхозов. Наиболее активно объединение колхозов шло в Ярославской, Калининской, Костромской областях, для которых была характерна мелкоселенность, а значит, где преобладали небольшие по размерам колхозы. Здесь сокращение численности колхозов составило 25—50 %31. В Свердловской области на территории Ачитского района еще до войны в ре // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 10: 1961—1965. М., 1986. С. 136.

4 Постановление пленума ЦК КПСС «Об интенсификации сельскохозяйственного производства на основе широкого применения удобрений, развития орошения, комплексной механизации и внедрения достижений науки и передового опыта для быстрейшего увеличения производства сельскохозяйственной продукции» // КПСС в резолюциях и решениях… Т. 10. С. 401.

5 Кофорд А. А. Крестьянские хутора на надельной земле. СПб., 1905. Т. 1