Реферат: Валерий емельянов

Валерий ЕМЕЛЬЯНОВ
ДЕСИОНИЗАЦИЯ


Москва«Русская Правда»2001





ДЕСИОНИЗАЦИЯ

авт. В.Н.Емельянов

(1929-1999)

Десионизация – М.: «Русская Правда», 2001


Перед Вами полный вариант «Десионизации» – книги, раскрывшей глаза в своё время многим и многим нашим соотечественникам на чудовищные преступления международного сионизма.  Изданная в самиздате в 1979 году, она ходила среди русских читателей по рукам, заставляя власти преследовать её распространителей и читателей... Именно благодаря этой бесстрашной книге возродилось в нашей стране русское национально-освободительное движение.

Для читателя-антисиониста и всякого, интересующегося проблемами мировых заговоров.


Рег. св. серии ПИ № 77-5215 от 21.08.2000 г.

Учредитель А.М.Аратов


         © В.Н.Емельянов, автор

         © «Русская Правда»
^ ОТ ИЗДАТЕЛЯ
 

8 мая 1999 года не стало Валерия Николаевича Емельянова... Не стало нашего Товарища, целиком, без остатка отдававшего все свои силы борьбе с сионистским оккупационным режимом.

Валерий Емельянов – человек-легенда. Кандидат экономических наук, академик, писатель, учёный-арабист, автор нескольких учебников по арабским диалектам... Это далеко не всё, что можно сказать о нём. По сути, он основатель всего современного националистического движения. Семь лет отсидел он в спецпсихлечебнице Ленинграда за то, что издал и разослал всем членам брежневского Политбюро и Секретариата ЦК свою ставшую вскоре знаменитой книгу «Десионизация», которую сейчас Вы, уважаемый читатель, держите в руках.

На его «Десионизации», можно сказать, выросло целое поколение русских националистов. В застойные времена, когда КГБ вовсю следил за инакомыслящими, по всей стране «Десионизацию» подпольно «ксерили», переснимали, перепечатывали и распространяли. Именно с публикации в «Десионизации» Устава Всемирного Антисионистского и Антимасонского  Фронта (ВАСАМФ) «Память» берёт название одноимённое патриотическое Движение. К сожалению, бывший фотограф Дмитрий Васильев бессовестно извратил учение Емельянова, воспользовавшись его временной изоляцией. Тем не менее чужое название православный христианин Васильев менять не захотел…

В.Н.Емельянов был непримиримым борцом с жидо-христианством, справедливо считая его одним из ответвлений иудаизма (только для гоев). «Молиться еврею Христу также абсурдно, как и верить в учение еврея Маркса» – не раз повторял нам Валерий Николаевич.

С момента выхода первого номера газеты «Русская Правда» В.Емельянов стал активно сотрудничать с русским изданием, его радикальные статьи не раз публиковались на страницах нашей газеты. А под конец жизни Валерий Николаевич порой даже исполнял обязанности главного редактора. Посему неудивительно, что полный вариант «Десионизации» издаётся именно в «Русской Правде».

Валерий Емельянов был на зависть бесстрашным человеком. Пройдя через многолетние пытки спецпсихушкой, он не сломался, а стал работать, казалось, с ещё большей энергией и решимостью. Сколько раз на него возбуждали уголовные дела, сколько он пережил обысков, угроз, издевательств, сколько раз вытаскивали мы, его товарищи, из психиатрических больниц, куда его упрятывали врачи-евреи... Лучше не вспоминать!

Годы перенапряжения, усиленного «лечения» в спецпсихушке и самопожертвенный образ жизни сделали своё дело. Появились жуткие болезни, которые стали о себе напоминать ужасными болями, которые Валерий Николаевич старался мужественно терпеть. Но сил уже не хватало... Его тело нашли в ванной, где он пролежал несколько суток в горячей воде... Он не дожил всего пару недель до своего семидесятилетия.

Я горжусь тем, что могу назвать себя его учеником. И я горжусь, что мы совместно написали последнюю в его жизни статью...

Он очень просил меня опубликовать «Десионизацию» без сокращений, но тогда у меня на это не было ни средств, ни времени. Сегодня мы выполняем его главную просьбу. «Десионизация» выходит в том виде, в котором её хотел видеть автор.

Спи спокойно, Валерий Николаевич, мы продолжим твоё Дело. И мы победим, не сомневайся.

                                         Александр АРАТОВ,

главный редактор «Русской Правды»


 
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я, Валерий Николаевич Eмельянов, потомственный москвич, родился в Москве 24 мая 1929 года, а 16 октября 1941 года стал свидетелем массового бегства жидов из осаждённой Москвы, т.к. жил в начале Владимирки – дороги на восток. Семь членов рабочего заслона, остановившие под железнодорожным мостом бегущих для досмотра, обнаружили среди рулонов мануфактуры и прочего дефицитного, по тем временам, добра, наворованного у государства, целые кастрюли, набитые золотыми монетами царской чеканки, кольцами и прочими драгоценностями, чемоданы с пачками денег в банковской упаковке. По приказу Сталина такой вооружённый рабочий заслон мог на месте расстрелять подобных лиц по законам военного времени, тем более – осадного положения. Но для рабочих это было настолько необычно и неожиданно, что они сообщили на Лубянку. Оттуда быстро приехали чекисты, тоже из жидов, разоружили всех семерых рабочих, уложили ничком на косогор и расстреляли в затылок, а жидовские беженцы спокойно поехали по шоссе Энтузиастов (Владимирке) дальше со всем награбленным. Потрясённый Валерий дал себе мальчишескую клятву – разобраться: почему рабочих расстреляли, а буржуев отпустили. Как в тумане побрёл я домой, а в голове уже возникали первые строки моего единственного за всю жизнь стихотворения:

^ Стена рабочего заслона

У бетонного забора,

Что стоит у косогора,

Справа за мостом торча,

У Заставы Ильича,

На траве октябрьской жухлой

Из семи затылков кровь...

 

И по сей день я продолжаю разбираться: ПОЧЕМУ? Для этого понадобилось окончить школу рабочей молодёжи, одновременно работая сварщиком, стать семитологом-арабистом, т.к. именно из недр Аравийского полуострова вышло племя профессиональных преступников-евреев (в дословном переводе с иврита – проходимцев), сплочённых уголовной солидарностью на основе национальной, т.е. их еврейской языческой веры, навязанной в качестве интернациональной всем арийским народам, в том числе русскому, вот уже 1000 лет поклоняющемуся гнусным библейским жидам в церквях, став рабами еврейского национального бога-отца Яхве, при котором Иисус – всего лишь сынок, признающий верховенство языческого еврейского Яхве-папы. Имея доступ к большевистским архивам, т.к. преподавал в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, я понял, что наш народ не восстал и не требовал большевистской революции, что она была сделана на деньги крупнейших капиталистов-жидов, в первую очередь из США, когда Ленин, «обожавший евреев», получил 20 млн. долларов от Якова Шиффа, 1 млн. долларов от группы Рокфеллеров через президента международных банкиров Макса Варбурга, помогавшего Ленину пересечь в бронепоезде воюющую с Россией Германию для получения в шведском банке хранившихся для него 22 млн. марок. Так Ленин с 32 евреями вернулся в столицу делать непрошеную рабочими и крестьянами революцию, Троцкий с 275 евреями – на пароходе «Кристина» из Нью-Йорка и Сталин – из Сибири без миллионов и без евреев, чтобы перестрелять «интернационалистов» как врагов народа и создать мощную современную экономику, что шло вразрез с планами жидовских финансёров. Но тихо, незаметно прошла реставрация капитализма и развал собиравшегося тысячу лет государства. Во всём мире как воды в рот набрали! И опять жидовские деньги. Неужто и вправду они могут всё!

После издания в Париже книги «Десионизация» в 1979 г. с помощью арабов, отсидев с 1980 по 1986 годы в тюрьме, ещё царской постройки, в Ленинграде на Арсенальной улице (ныне спецпсихбольнице для политических), я дописал начатое в 1941 г. Стихотворение:

 

^ В день шестнадцатый, ты, утром,

Шапку сняв, цветы готовь!

Отнеси их в сорок первый,

На кровавый косогор

Вдоль Владимирки и нервы,

Сжав в кулак, крепи отпор.

Оккупации Сиона,

Что змеею заползла,

На Руси, рукой масонов,

Тёплое гнездо свила,

Расстреляла , затоптала

Русских лучшие ряды,

Кукловодам власть отдала,

Сея ложь на все лады.

Не видать нам улучшенья,

Пьянка будет процветать,

Коли не приложим рвенья,

Истребить Сиона рать.

 
Автор    ДЕСИОНИЗАЦИЯ
 

«Тот народ наилучше служит мировой цивилизации, который своё национальное доводит до высших пределов развития».
К.Леонтьев

Вопрос о правильном соотношении национального и интернационального в течение многих столетий не сходит с повестки дня. В наши дни, когда интернационализация общества происходит наиболее интенсивно, особое значение приобретает чёткое разграничение между подлинной интернационализацией, т.е. наилучшим служением мировой цивилизации, служением всему человечеству на базе предельного развития и сохранения всего лучшего, что накоплено веками каждым народом, и «интернационализацией» мнимой, настоящее название которой – космополитизм без роду и без племени. В отличие от интернационализма подлинного космополитизм стремится обезличить все народы на земле, переплавить их в одном безродном котле, лишить их всех исторических корней и собственного национального опыта. Одновременно космополитизм во все времена имел своей главной целью подменить любовь к собственному отечеству якобы интернациональной любовью к так называемому «народу божьему» и всему комплексу его библейских «ценностей». По терминологии представителей тех, кто считает себя богоизбранными, настоящим интернационалистом рассматривается только иудофил, причём, если таковой недолюбливает грузин, негров и т.д., то от этого его ярлык «интернационалиста» ничуть не страдает. Особенно высокой оценки как «интернационалист» пользуется тот, кто сочетает в себе предельную русофобию с крайним иудофильством. Для «богоизбранных» с их паранойным (по определению Арнолда Тойнби) стремлением к всемирному господству, многократно закреплённому в Ветхом Завете и Талмуде, массовое тиражирование вышеуказанного типа «интернационалистов» в течение тысячелетий являлось идеологической задачей первостепенной важности.

На Руси коренная ломка идеологии имела место всего дважды: в 988 году и в 1917 году, как и положено, оба раза насильственно.

Однако в отличие от 1917 года, в 988 году и его окрестностях смены формации не наблюдалось. Тем не менее, в так называемом надстроечном плане – в области идеологии, этот год имеет такое же всемирно-историческое значение, как и 1917 год. Ведь именно в 988 году международному Сиону удалось сокрушить главный, и практически уже последний в то время главный, центр арийской идеологии, заменив его реформированным, вернее, осперантизированным иудаизмом в форме восточной ветви христианства, т.е. православия. Тем самым самый крупный автохтонный народ Европы был поставлен на рельсы массового тиражирования иудофильства при одновременном оплёвывании всей своей прежней арийской истории, идеологии и культуры. Именно с этого года и берёт начало в нашей стране указанная выше мнимая «интернационализация», пагубные последствия которой не сумел до конца искоренить даже Великий Октябрь 1917 года, а уж тем более христианин К.Леонтьев!

Исполнителем этого чудовищного злодеяния над национальным идеологическим достоянием нашего народа стал князь Владимир, сын князя Святослава от ключницы его матери кн.Ольги – некой Малуни (имя ласкательное от еврейского имени Малка). Отцом означенной Малуни был «равв» – раввин из города Любеча, также носивший еврейское имя Малк*, что совершенно неудивительно, если учесть, что один из древнейших русских городов Любеч до 882 года находился в вассальной зависимости от иудейского Хазарского каганата, платил ему дань и кишмя кишел иудейскими купцами, раввинами и прочими оккупантами-эксплуататорами из «богоизбранных». В 882 году князь Олег освободил Любеч от оккупантов, но их остатки сумели втереться в доверие и при дворе. Несторовская цензура дохристианских летописей привела к переосмыслению слова «равв» или «рабб»; удвоение согласной пропало и слово стало возводиться к глаголу «робити»; потомок раввина Малка, который даже в «Повести временных лет» остался фигурировать как «робичич», т.е. «раввинач» стал во всех историях России упорно переводиться как «сын рабыни». Узнав, что Малуна зачала от Святослава, разгневанная кн. Ольга сослала её в село Будутино близ Пскова, где и родился Владимир. Это обстоятельство весьма примечательно: Ольга сама происходила из простых псковских женщин, и её будущий муж познакомился с ней в её бытность перевозчицей на реке Великой. Князю Игорю она приглянулась за свою смелость и отвагу на этой нелегкой даже для мужчины работе. Поэтому Ольгу нельзя заподозрить в классовом чванстве, когда она ссылала Малушу. Гнев Ольги был вызван не классовым чванством, а идеологической несовместимостью её сына с Малушей – Малкой, тем, что Малка была дочерью коварного эксплуататора русского люда. Не лучше относился к плоду своей мимолётной – по пьянке – связи с ключницей и сам Святослав Игоревич. Вот что мы читаем по этому поводу в книге «История России в картинках», вып. 1, картины и текст составлены В.Золотовым, изданы Н.Дементьевым, Спб. 1864 г. № 9.

«Когда отъезжал Святослав в свою любимую Болгарию, покидая навсегда Русскую Землю, то старшему из сыновей его, Ярополку, было не более 10 лет, а Олегу – около 9; несмотря однако ж на их малолетство, Святослав посадил княжить Ярополка в Киеве, а Олега – в Земле Древлянской, разумеется, под надзором воевод; не назначил никакого удела только самому младшему, Владимиру, как сыну рабыни. Новгородцы, узнавши, что Святослав назначил особого князя Древлянам, обиделись; они не хотели более повиноваться посадникам Святослава и прислали к нему своих старшин просить у него себе князя и при этом сказать ему, что если он не даст им кого-либо из своих сыновей, так они призовут к себе князя из-за моря. Ярополк и Олег, конечно, по наущению дядек своих воевод отказались ехать к новгородцам: не хотели променять тёплого, привольного юга на холодный болотистый север. Тогда новгородцы, по совету Добрыни, стали просить себе в князья Владимира, а Добрыня был ему родной дядя, брат его матери. Святослав не любил новгородцев и, отпуская к ним Владимира, сказал: «Возьмите его, по вас и князь!» Новгородцы поблагодарили и с торжеством повезли к себе малолетнего Владимира, с ним отправился и дядя его Добрыня и правил Новгородом, пока возмужал Владимир». (Источник: «Повесть временных лет» – В.Е.).

Мы процитировали отрывок из указанной книги 1864 года неслучайно: этот труд, изданный в самый расцвет православия как господствовавшей идеологии, труд, основанный на традиционном многовековом осмыслении летописных первоисточников, никак нельзя заподозрить в предвзятости к равноапостольному Владимиру Святому, крестившему Русь. Ведь титул равноапостольного имеет в русской православной церкви только он один (из Руси).

Небезынтересно остановиться несколько подробнее и на фигуре родного брата Малуши – Добрыни*. На первый взгляд, его имя – чисто русское. Однако при ближайшем рассмотрении его имя чисто еврейское Дабран – «хороший оратор», «краснобай», «говорун». Ввиду очень близкого созвучия с русским именем Добрыня, сына раввина Малка Дабрана кликали Добрыней. Кстати, от того же еврейского корня «говорить», «замышлять», «сговариваться» происходят также еврейские фамилии, как Деборан, имя – Дебора (пчела, т.к. она, жужжа, вроде бы замышляет ужалить) и т.д. Во время крещения новгородцев он проявил во весь левитский размах: коварство, подлость и беспредельную жестокость как результат воспитания в семье раввина-левита. Русские летописи – красноречивое тому свидетельство.

В отличие от Новгорода настоящий русский Старгород находился в районе теперешних западногерманских земель Ольденбург и Макленбург и примыкающего к ним балтийского острова Рюген. Именно там и находилась Западная Русь или Рутения. Что же касается варягов, то это не этноним, обычно ошибочно ассоциируемый с норманами, а название профессии воинов. Воины-наемники, объединяемые под общим названием варяги, были представителями разных народов западнобалтийского региона. Западные руссы тоже имели своих варягов. Именно из их числа и был призван родной внук новгородского князя Ростомысла – Рюрик, сын его средней дочери Умилы, выданной замуж в район Западной или Старгородской Руси. Он пришёл в Северную Русь со столицей в Новгороде, так как мужская линия Ростомысла угасла ещё при его жизни. Старшая дочь, видимо, была замужем за неславянином, поэтому старший внук и не нравился свободолюбивому новгородскому народу. Новгород к моменту прихода Рюрика и его братьев Санеуса и Трувора был древнее Киева – столицы Южной Руси – на века. Междоусобные претензии на первенство также имели многовековую традицию. Именно поэтому киевлянин Святослав в силу южно-русских традиций так недоброжелательно относился к Новгороду, сплавив туда незаконнорожденного сына-полукровку. Однако Дабран-Добрыня не дремал. Он направил своего родного племянника на раввинистическую стажировку в более иудизированную Западную Русь, где тот мог беспрепятственно, без лишних свидетелей получать инструктаж, как взорвать изнутри последний мощный оплот арийской идеологии на огромных просторах Северной и Западной Руси – на пространствах от Белого до чёрного морей. Несмотря на то, что арийская идеология Западной Руси была сломлена первокрестителем поморских славян Оттоном Бамбергским в первой четверти XII века, а последний оплот Западной Руси – остров Рюген – был окончательно раздавлен как самостоятельная русская единица в 1168 году, уже во времена двухлетней «служебно-раввинистической» командировки Владимира арийская вера там сильно деградировала в результате мало заметной на поверхности подрывной деятельности иудеев-«язычников». Именно они ещё задолго до командировки Владимира успели развратить западных руссов повсеместным насаждением грубых идолов и храмов-капищ, а главным образом – принесением кровавых человеческих жертв, как правило, – невинных мальчиков, кровь которых пользовались большим спросом. Теперь Владимир знал, как отомстить ненавистным ему родичам по отцовской линии за потерю власти родичами его деда по матери в Любиче, за разгром Хазарского каганата. Нет, он не возведёт ненавистных русских в ранг «богоизбранных» путём обращения их в иудаизм. Это могло бы привести к подрыву «богоизбранных» изнутри: для этого он слишком хорошо знал русских. Он взорвёт их арийство изнутри путём введения рабской иудофильской идеологии христианства. В Западной Руси он убедился, как хорошо и вольготно живётся «богоизбранным» при христианских правителях Западной Европы. Он понял, что залог этого вольготного житья его соплеменников по материнской – по иудейскому праву – главной линии, в христианской интернационализации. Вернувшись на Новгородчину с нанятой из синагогальной кассы варяжской дружиной подонков, готовых на всё за хорошую плату, он узурпирует власть в Южной Руси, безжалостно и вероломно убив своего брата Ярополка: ведь он – всего-навсего гой, двуногий скот «богоизбранных». Воссев на киевский престол, он по ранее разработанному коварному плану начинает проявлять псевдоповышенное почтение к арийским богам: приказывает поставить ранее неизвестных нам идолов и не только поклоняться им, но и приносить в жертву невинных мальчиков. «И осквернися кровьми земли Руське» – гласит летопись. Жертвенная кровь собиралась и поступала заказчикам. 10 лет идолопоклонства, сопровождавшегося кровавым изуверством, как и было запланировано, взорвали наше арийство изнутри. Народ стал роптать на собственных богов, которым до этого благоговейно и без эксцессов поклонялся веками и тысячелетиями. И в 988 году по приказу того же Владимира, который именовал себя не иначе как «каганом земли Русской», идолов низвергли, а народ силой погнали в Днепр и другие реки, дабы приобщить к христианской интернационализации.

Однако иудофильская интернационализация была бы неполной, если бы у народа осталась память о своей прежней многотысячелетней истории и культуре, а особенно – о прекрасной идеологии, записанной в наших древних книгах. Последние научные открытия, равно, как и древние забытые не без помощи «богоизбранных», свидетельства, говорят о том, что дохристианская Русь, как на Севере, так и на Юге, была страной почти сплошной грамотности. И это христианская ложь, что до Кирилла и Мефодия мы были неграмотны; ведь именно в житии св. Кирилла говорится, что он видел в Корсуни в Крыму Евангелие у одного русского, написанное русскими же буквами.

Другая христианская ложь, направленная на кастрацию нашей истории, это так называемая норманская теория, по которой Рюрик с братьями веками упорно числятся скандинавами, а не западными руссами. Это также ложь ради иудофильства. А ведь, оказывается, имеется книга француза Кармье «Письма о севере», изданная им в 1840 году в Париже, а затем в 1841 году в Брюсселе. Этот французский исследователь, не имеющий, к нашему счастью, никакого отношения к спору антинорманистов с норманистами, во время посещения им Макленбурга, т.е. как раз той области, откуда был призван Рюрик, записал среди легенд, обычаев и обрядов местного населения также и легенду о призвании на Русь трёх сыновей князя славян-ободричей Годлава. Таким образом, ещё в 1840 году среди онемеченного населения Макленбурга бытовала легенда о призвании. Это призвание запомнили не только на Востоке или, вернее, в Северной Руси, куда они пришли, но помнили это и на Западе, откуда они вышли.

В наши дни не потерявшие надежду на реставрацию у нас старых иудофильских порядков «богоизбранные» уже издают в Нью-Йорке и Париже на русском языке журнал под претенционным названием «Русское возрождение». Его цель – отнюдь не возрождение дохристианских духовных и культурных ценностей, как это имело место в Западной Европе в эпоху Возрождения. Цель журнала – возродить в нашей стране христианский интернационализм под вывеской подготовки к празднованию 1000-летия крещения Руси в 1988 году, т.е. подготовить новое массовое тиражирование интернационалистов-иудофилов под предлогом борьбы с «безбожным коммунизмом». То же готовит Ватикан. А ведь именно так около 1000 лет назад иудеи в поповских рясах, приглашенные Владимиром из Царьграда для борьбы с «поганым язычеством», каковым они называли светлую идеологию наших предков, десятками тысяч сжигали деревянные дощечки и берестяные грамоты с нашими древними сказаниями, историей, литературой. Выдающийся поэт-патриот наших дней Игорь Кобзев в поэме «Падение Перуна» вложил в этой связи в уста своего вещего Бояна такие строки:

^ Коль ты примешь, князь, христианский лад,

К нам на Русь, говорю заранее,

Вороньем церковники налетят,

Навезут «святое писание».

Хоть писание это «святым» зовут,

Трудно книгу сыскать развратнее.

В ней и ложь, и грязь, и постыдный блуд,

И вражда, и измена братняя.

Занедужим мы от их «аллилуй»,

Что во сне-то у нас не виданы!

Будут петь на Руси: «Исайя, ликуй!»

Будут чтить псалмы Давидовы.

Чужеродные, чуждые словеса

Заскрежещут арбой немазанной.

И пойдет от них увядать краса

Речи русской, шелками вязаной!

Коли деды клюкву одну едят,

Скулы внукам сведет оскомина.

Много бед церковники натворят,

Истерзают народ расколами.

Встанет брат на брата и род на род!

Ой, люта вражда между близкими!

Вновь усобица по Руси пойдёт,

Самый подлый наш ворог искони! (И.Кобзев, «Витязь», М., 1971)

В отличие от Кобзева, еврейскому поэту Арону Вергелису ближе образ Добрыни. Какого? Это и так ясно: дядя сеятеля христианской чумы.

Век

Проснулся –

Как человек,

И глядит из под сонных век.

Поднимается он – Добрыня,

Две огромных руки топыря,

(При молитве коганы

Две огромных руки топыря,

топырят пальцы ладоней)

^ Ноги чующий под собой,

Землю

Пробующий

Стопой.

Поутру, на заре весенней,

В поле

Сеятелем

Пройдёт –

И на пашни Земли и Вселенной

Семя

(Царства израильского)

Будущего

Падёт.

Такие же русские летописи, которые, в связи со своей особой ценностью, писались на дорогостоящем пергаменте, целиком соскабливались и заполнялись церковными текстами. Философский же смысл как Нового, так Ветхого Заветов до XIX века оставался за языковым барьером церковно-славянского языка скрытым почти наглухо. Те же немногие русские люди, которые докапывались до понимания кровожадности и расизма Ветхого Завета и безродного космополитизма Нового Завета, подвергались гонениям и казням во имя торжества христианства – интернационала рабов иудейской идеологии, интернационала предателей собственных национальных интересов. Русская по названию православная церковь в течение всего периода своего идеологического господства делала всё, чтобы в угоду безродному космополитизму Нового Завета доказать, что до его введения или, по крайней мере, до Рюрика у нас истории не было вовсе. Тот, казалось бы, очевидный факт, что к моменту приглашения новгородцами, оставшимися без князя, родственников своей угасшей династии из руссов юго-западного угла Балтийского моря в лице Рюрика, и сам Новгород, и Киев, и сотни* других богатых и крупных русских городов давным-давно стояли, этот факт по сей день в силу инерции от удара, нанесённого нам Сионом в 988 году, продолжает у нас из столетия в столетие умышленно игнорироваться. Более того, просионизированными до мозга костей христианскими космополитическими «ценностями» русским историкам наша история представлялась не иначе как:

^ Хитрость, да обманы,

Злоба, да насилье,

Грозные Иваны,

Тёмные Васильи. (Владимира же Святославича славят с 988 г. все!).

Воспользовавшись ещё не стабилизировавшимися после разгрома троцкизма позициями наших органов литературы, обожатели Сиона продолжили эту антирусскую линию ещё и в 1930 году, когда в восьмом номере журнала «30 дней» появилась поэма Джека Ахтаузена «Безусый Энтузиаст», где этот матёрый сионист, прикрываясь пустой «революционной» фразой о домнах, предлагал поставить памятник Некрасову. Однако, в связи с тем, что Оргаметалл не даёт бронзы, эта троцкистская гнида предлагала не больше не меньше:

^ Я предлагаю Минина расплавить,

Пожарского. Зачем им пьедестал?

      Довольно нам двух лавочников славить                                                                                        


Их за прилавками Октябрь застал.


^ Случайно им мы не свернули шею.

 Я знаю, это было бы подстать.

 Подумаешь, они спасли Рассею!

 А может, лучше было б не спасать? (стр.66)

С бесстыдным цинизмом, следуя своим предкам, распявшим Русь в 988 году, этот литературный лавочник провозглашал:

^ Стоять в сторонке, рифмами бряцая,

Быть летописцем Нестором сейчас,

Страну в смертельной схватке созерцая,

Смотреть с иронией, как класс идёт на класс.   (стр.68)

Да, как ни странно, свержение христианства с пьедестала господствующей идеологии в 1917 году не полностью освободило нас от его господства, а, следовательно, и от господства стоящего за ним международного Сиона. Поэтому даже в грозные годы Великой Отечественной войны, когда вопрос о полном физическом уничтожении прежде всего касался иудеев, даже тогда многие из них предпочитали, воспользовавшись льготами первоочередной эвакуации в тёплые Ташкенты, «смотреть с иронией, как класс идёт на класс» и потом, гаденько вопрошать: «Подумаешь, они спасли Рассею! А может, лучше было б не спасать?» А уж вышвырнуть потом из гробниц её спасителей всегда было для них живительным бальзамом!

Поэтому до сих пор всякий раз, когда до нас доходят чудом сохранившиеся осколки нашей великолепной дохристианской письменности, будь то «Слово о полку Игореве», найденное в 1795 году графом Мусиным-Пушкиным, или «Влесова книга», обнаруженная в 1919 году в разорённом имении между Курском и Орлом полковником А.Изенбеком, сознательно или бессознательно сиониствующие начинают истошно вопить, что такого быть не может, что это фальшивка. Я не оговорился, назвав «Слово» дохристианским, хотя оно и описывает битву 1185 года: «Слово» вдохновлено и наполнено, в основном, нашей истинно русской по духу дохристианской арийской идеологией, несмотря на двухсотлетнее господство реформированного иудаизма на нашей земле. Боян в «Слове» называется внуком Велесовым, ветры – внуками Стрибога, сами русские – внуками Дажбога. Природа тоже сочувствует участникам похода в согласии с древнерусскими идеологическими представлениями: солнце тьмою путь заступает, птицы и звери криком и воем предостерегают о беде. После поражения русских «никнет трава от жалости, а дерево с печалью к земле преклонилось». Горячая любовь к родине, скорбь о раздорах князей (как нам теперь известно – в результате интриг всё тех же агентов мирового Сиона) и призыв к единству: всё это на протяжении веков вызывает бешенство у космополитизаторов и эксперантизаторов. Недаром же прижатый к позорному столбу 21 декабря 1977 года в московском Доме литераторов автор «Бабьего Яра» – гнуснейшего антирусского пасквиля за всю историю советской поэзии, в неистовстве вопил, что «патриотизм является теперь последним прибежищем всех негодяев». Быть патриотом по форме и аптридом по содержанию – его идеал.

Что же отнял у нас в 988 году сын ключницы-иудейки «родичеч» (раввинич), прозванный так княжной Рогнедой, этот «каган земли Русской», как он звался?

На протяжении веков православная церковь, монополизировавшая летописное дело, старалась извратить суть и значение предшествующей ей русской идеологии, которую она презрительно называла язычеством. Алтаузев не зря призывал в 1830 году «быть летописцем Нестором сейчас». Ведь Нестор, вдохновляемый иудейской безродностью христианства, взял на себя «во славу Христову» миссию генерального цензора всего, что до него было создано. Вся предшествующая проклятому 988 году история Руси была пересмотрена с классовых позиций иудейских хозяев. Из всего собрания многовекового багажа до христианских летописей Нестор составил свой краткий курс, который нам преподносится на протяжении веков как непревзойденное творение великого летописца. Но при этом умалчивается, что по написании этого труда всё предыдущее наше бесценное рукописное наследие было безжалостно уничтожено, так как оно было безмерно выше, полнее, честнее, чем допущенный цензурой Нестора кастрат нашей истории.


^ ...На широких стогнах и ночных костр^ ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

Первый древний текст летописи Нестора

«Се повести временных лет (черноризца Федосьева монастыря Печёрского) откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть.

^ Се начнем повесть сию. По потопе первие сынове Ноеви разделиша себе землю: Сим, Хам и Афет».

Далее летописец переходит к дележу земли, начиная с Сима, т.е. с евреев, которым выделяется весь восток, как Ближний, так и Средний, включая не только всю Палестину, но и Сирию, Ливан, Месопотамию, Аравию, Индию. Таким образом, истинно верующий православный русский человек, как, впрочем, и вообще все христиане, в течение долгих веков из поколения в поколение программируется на предмет «исторических прав» иудеев на огромные территории, которые никогда, даже в самые лучшие для древнего Израиля времени, ему не принадлежали. После чего летописец переходит к описанию доли, доставшейся сыновьям Хама, к которым относят по Ветхому Завету главным образом негров и арабов. В долю Хама отошла вся Северная Африка, включая Египет и Эфиопию, острова Сардиния, Крит и Кипр и Малая Азия (современная Турция).

Для нас наибольший интерес представляет доля сына Ноева Афета или Яфета: несмотря на привязывание нас к этому еврею, от которого мы якобы ведём наряду с другими арийцами своё происхождение, Нестор вынужден расширять географические рамки расселения арийцев и части угро-финнов, так как «богоизбранные» авторы Ветхого Завета ничего об этом не знали, несмотря на свои особые отношения со всезнающем Яхве. Для описания «жребия Афетова» Нестор не мог не пользоваться какими-то древними русскими дохристианскими источниками, которые были потом безжалостно уничтожены во славу Христову, т.е. во имя миродержавных устремлений трёхтысячелетки Соломона. Пользование дохристианскими источниками привело к тому, что Нестор не сумел всё-таки скрыть факта существования двух Русей – Восточной (Новгород – Киев и окрестности) и Западной (в междуречье нижних течений Эльбы и Рейна). После описания доли Афета на Кавказе и южной части Европы, летописец повествует:

«...В Афетове же части сидят русь, чудь и все языци – меря, мурома, хесь, мордва, заволочская чюдь, пермь, печора, ем, угра, литва, зимгола, корсь, онтгола, любь. Ляхова же и пруси и чюдь приседит к морю Варежскому; по сему морю приседит варязи семо к востоку до предела Симова, по тому же морю седит к западу от земли Агланьски и до Воложьских. Афетово бо и то колено: варязи, свен, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъва, римляне, немци, корлязи, вемьдици, фрягове и прочие, даже приседят от запада к полудню и съедяться с племенем Хамовым» (т.е. стыкуются с народами Северной Африки).

Немного далее в разделе Повести временных лет, касающемся призвания князей, ещё раз подтверждается существование Западной Руси и, в отличие от только что процитированного отрывка, где Нестор отождествляет профессиональное название – «варяги» с этнонимом, фактически говорится, что варяжским промыслом занимались и западные руссы, и норманы (ур-мане), и англы, и шведы (свое):

«...Реша сами в себе: «поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву». Идоша за море к варягам в Руси, сипе бо ся зваху тьи варязи Русь, яко се друзим зовутси свое, Друзим же урмане, аньгяне, друзим гьте тако и си. Реша руси, чудь, словени и кривичи: «вся земля наша велика и обильна, а наряда (т.е. князя-правителя – В.Е.) в ней нет; да пойдете княжить и володеть нами». Далее в летописи, несмотря на редакцию Нестора, просматривается и Старгородское (т.е. с Зап.Руси) происхождение новгородцев: «Новугородьци: ти суть людье ноугородьци – от рода варяжьска...»

 

Пройдёт 800 лет, а русские люди всё ещё помнящие кое-что из своей древней идеологии, будут всё так же неистово подвергаться травле за эту память.

И за всю христианскую эру как-то никто толком не дошёл до простого вывода: восславление иудеев гоями выгодно и нужно только иудеям, а не гоям.

Вот, что писал св. Дмитрий Ростовский (1651–1709) о наших богах, опираясь на «Синопсис», изданный агентами Сиона в Киеве в XVII веке:

«Ладо – его считали богом веселья и всякого благополучия, ему приносили жертвы, готовящиеся к браку, помощью Ладо думал стяжать себе добро, веселье и согласную, в любви, жизнь. Сия же мерзость произошла от древнейших идолослужителей, которые почитали некоторых богов Леля и Полеля, богомерзкое имя которых и доныне в некоторых местностях провозглашают на народных играх в пении: «Лелюм, Полелюм». Воспевают и Ладу, матерь того же Леля и Полеля: «Ладо, Ладо», и рукоплескают на брачных весельях ветхой дьявольской прелести того идола и бьют о ствол; от сего православному христианину всячески блюстись подобает, дабы избежать казни Божией... Купало, которого почитали за бога плодов земных и, омрачённые бесовской прелестью, приносили ему благодарения и жертвы в начале жатв. Память о том боге, или, правильнее, бесе Купале и теперь держится по некоторым местностям России, особенно накануне рождества святого Иоанна Крестителя. Юноши мужского и женского пола, собравшись вечером, сплетают себе венки из некоторых трав, возлагают их на головы и опоясываются ими. Ещё же на том бесовском игралище раскладывают огонь, вокруг него, взявшись за руки, нечестиво ход