Реферат: Беженцы из Узбекистана в странах снг: угроза экстрадиции (май 2005 г. – август 2007 г.) Москва, сентябрь 2007 г




Правозащитный центр “Мемориал”

Комитет «Гражданское содействие»


Виталий Пономарев


Беженцы из Узбекистана в странах СНГ:

угроза экстрадиции (май 2005 г. – август 2007 г.)


Москва, сентябрь 2007 г.



Введение 4

Беженцы из Узбекистана в Казахстане 9

Дело об экстрадиции Лутфулло Шамсуддинова 9

Насильственное возращение беженцев из Южно-Казахстанской области 10

Другие инциденты с беженцами 15

Беженцы из Узбекистана в Кыргызстане 20

Лагерь беженцев в Южном Кыргызстане 20

Принудительное возвращение пятерых беженцев 30

Другие беженцы: похищения, тайные выдачи, угрозы 35

Возвращение беженцев в Узбекистан 45

Беженцы из Узбекистана в России 48

Дело об экстрадиции узбеков, задержанных в Иваново 54

Дело об экстрадиции Байрамали Юсупова (Тюмень) 68

Дело об экстрадиции братьев Аскаровых (Новосибирск) 70

Дело об экстрадиции Рустама Муминова (Липецкая область) 73

Дело об экстрадиции Абдугани Турсинова (Тюмень) 78

Дело об экстрадиции Абдулазиза Бойматова (Свердловская область) 81

Дело об экстрадиции Озода Мансурова (Самарская область) 83

Дело об экстрадиции Яшина Джураева (Москва) 83

Другие экстрадиционные дела (февраль-август 2007 г.) 84

Беженцы из Узбекистана на Украине 86

Приложения. 95



Введение
Узбекистан является одним из наиболее репрессивных постсоветских государств. В 1998-2003 гг. более 10 тыс. граждан этой страны были привлечены к уголовной ответственности по политическим или религиозным мотивам. Подавляющее большинство из них подверглось преследованию за ненасильственную исламскую деятельность, действительную или мнимую1. Сотни жителей Узбекистана по аналогичным обвинениям были объявлены в межгосударственный розыск2. Масштабные репрессии продолжались и в 2004-2007 гг. В настоящее время число политзаключенных составляет не менее 5000 чел.3

Репрессивная политика президента Узбекистана Ислама Каримова привела к появлению большого числа узбекских беженцев в государствах СНГ. Многие из них покинули родину, пытаясь избежать ареста, пыток и несправедливого осуждения по сфабрикованным обвинениям в рамках той или иной кампании, санкционированной правительством.

Граждане Узбекистана, опасавшиеся преследований, выезжали в другие постсоветские страны, используя возможности безвизового режима, существующего между бывшими советскими республиками. Они пытались затеряться среди трудовых мигрантов или в переселенческих потоках, возникших после распада СССР. Их легализация в странах СНГ обычно происходила помимо процедур предоставления убежища, предусмотренных международным и национальным правом.

Наибольшее число узбекских беженцев в настоящее время находится на территории четырех постсоветских государств: Казахстана, Кыргызстана, России и Украины.

Опрос лиц, ищущих убежище, показал, что беженцы из Узбекистана в странах СНГ до недавнего времени избегали обращения за убежищем, так как не доверяли властям страны пребывания и не были знакомы с механизмом международной защиты. Некоторые из них ошибочно полагали, что легальное проживание на территории другой страны является достаточной гарантией личной безопасности от преследований со стороны узбекских властей.

Ситуация изменилась после андижанских событий в мае 2005 г., в ходе которых неизбирательное и непропорциональное применение силы узбекскими правительственными войсками привело к гибели сотен гражданских лиц и появлению большого числа узбекских беженцев в Южном Кыргызстане и, возможно, меньшего – в других постсоветских странах.

В мае 2005 г. часть андижанских беженцев была интернирована в специальном лагере в Южном Кыргызстане. Спустя два с половиной месяца несмотря на давление узбекского правительства УВКБ ООН вывезло 439 из них в третью страну. Информация об этой акции получила широкое распространение среди узбекского населения. Из сообщений независимых интернет-сайтов и зарубежных радиостанций, вещающих на узбекском языке, некоторые беженцы, иногда по пять и более лет скрывавшиеся от преследования в других постсоветских государствах, зачастую с незаконно полученными документами, впервые узнали о возможности получения эффективной международной защиты. Это привело к росту обращений в региональные представительства УВКБ ООН и национальные миграционные службы. Однако большинство незарегистрированных узбекских беженцев по-прежнему не знакомо с процедурой получения соответствующего статуса или предпочитает не обращаться за его получением.

Другим следствием андижанских событий стала активизация работы в странах СНГ узбекских спецслужб, которые начали «большую охоту» на беженцев, подозреваемых в «исламском экстремизме». При этом узбекские силовые структуры использовали как возможности официального сотрудничества, так и неофициальные связи с сотрудниками спецслужб соответствующих государств, особенно при организации разного рода незаконных действий в отношении беженцев (похищений, принуждения подозреваемых к «добровольному выезду» на родину и т.д.). Узбекистан неоднократно направлял в соответствующие страны сфальсифицированную информацию о причастности тех или иных лиц к терроризму и другим тяжким преступлениям, наличии у них узбекского гражданства и др., чтобы обеспечить юридические основания для экстрадиции. Усилившееся преследование узбекских эмигрантов также способствовало росту числа обращений о предоставлении статуса беженца, однако соответствующие ходатайства необоснованно отклонялись национальными миграционными службами.

В предлагаемом вашему вниманию докладе содержится краткий обзор инцидентов за период с мая 2005 г. по август 2007 г., когда беженцы, находящиеся на территории четырех государств СНГ - России, Украины, Кыргызстана и Казахстана, сталкивались с угрозой принудительного возвращения в Узбекистан.

Все перечисленные страны являются участниками Конвенции о статусе беженцев (1951 г.) и дополнительного протокола к нему (1967 г.)4. Ст.33 Конвенции запрещает высылку или принудительное возвращение беженцев «на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений», за исключением случаев, когда беженец в силу уважительных причин рассматривается как угроза безопасности страны пребывания.

Указанные страны также являются участниками Конвенции против пыток и других видов жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания (1984 г.), в соответствии со ст.3 которой «ни одно государство-участник не должно высылать, возвращать или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток». Согласно Конвенции, «для определения наличия таких оснований компетентные власти принимают во внимание все относящиеся к делу обстоятельства, включая, в соответствующих случаях, существование в данном государстве постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека».

На эти положения Конвенций обычно ссылаются международные и правозащитные организации, требуя от правительств соответствующих государств не выдавать на родину граждан Узбекистана, разыскиваемых властями этой страны.

Наличие в Узбекистане постоянной практики грубых и массовых нарушений прав человека, включая широкое применение пыток, неоднократно фиксировалось международными и правозащитными организациями5. В докладе специального докладчика ООН по пыткам 2003 г. отмечалось, что пытки в Узбекистане носят «систематический характер», в том числе «применяются практически во всех случаях, связанных со статьями 156, 159 и 244 УК»6. По оценкам правозащитных организаций, после опубликования доклада ситуация с пытками в этой стране не изменилась7.

Указанные выше положения Конвенций ООН находятся в очевидном противоречии с нормами, регулирующими вопросы экстрадиции, которые установлены Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанной государствами СНГ в Минске 22 января 1993 г. (далее – Минская конвенция) и протоколом к ней от 28 марта 1997 г.8 В частности, ст.57 Минской конвенции не относит основания, указанные соответствующими Конвенциями ООН, к числу возможных причин отказа в выдаче для преследования по уголовному делу. Эта же проблема существует и в двусторонних договорах об оказании правовой помощи, заключенных Узбекистаном с Казахстаном и Кыргызстаном9.

Хотя гарантии невыдачи беженцев обычно включены в соответствующее национальное законодательство10 и ст.19 Минской конвенции предусматривает отказ в оказании правовой помощи, если она противоречит законодательству запрашиваемой стороны, очевидно, что в данном случае имеет место коллизия правовых норм, которая на практике нередко разрешается в рамках не столько юридического, сколько политического процесса. Вероятно, по той же причине в странах СНГ до сих пор не известно ни одного случая, когда в выдаче граждан Узбекистана было бы отказано из-за угрозы применения пыток или смертной казни.

При решении вопросов экстрадиции или депортации (выдворения) выходцев из Узбекистана, ищущих убежище, уполномоченные органы соответствующих стран в ряде случаев игнорировали решения УВКБ ООН о признании этих лиц мандатными беженцами или их регистрацию УВКБ ООН в качестве просителей убежища, ссылаясь на то, что статус беженцев не был предоставлен национальной миграционной службой11. Однако автору не известно ни одного случая, когда бы гражданам Узбекистана, даже в очевидных случаях преследований по политическим или религиозным мотивам, было бы предоставлено убежище на территории Казахстана, Кыргызстана или России. На Украине на 1 января 2007 г. статус беженца получили лишь около 5% заявителей из Узбекистана.

Приведенный в докладе анализ случаев преследования узбекских беженцев в 2005-2007 гг. на территории России, Украины, Кыргызстана и Казахстана показывает, что содержащиеся в соответствующих Конвенциях ООН гарантии невозвращения и невыдачи беженцев или лиц, которым угрожают пытки, не соблюдались в полной мере властями соответствующих государств, и лишь активное международное вмешательство позволило в ряде случаев предотвратить незаконную выдачу.

Серьезную проблему представляет также несовершенство национального законодательства, регулирующего процедуру экстрадиции, что ведет к нарушениям прав узбекских эмигрантов, задержанных по запросам о выдаче или объявленных Узбекистаном в международный розыск. Основными проблемами здесь являются ограничение прав задержанного на доступ к адвокату и процедуре определения статуса беженца, неоправданная закрытость процедуры принятия решений по запросам об экстрадиции, несоблюдение предельных сроков задержания, установленных национальным законодательством и международными соглашениями, ограничения возможности судебного обжалования решений об избрании меры пресечения и выдаче. Нельзя не отметить, что Уголовно-процессуальными кодексами Казахстана и Кыргызстана вообще не предусмотрена процедура обжалования решений об экстрадиции, принимаемых Генеральной прокуратурой. Все эти вопросы затрагивались в докладе лишь в контексте конкретных дел узбекских беженцев, но они, безусловно, требуют более подробного правового анализа.

Несмотря на то, что во всех перечисленных странах имели место нарушения положений ст.33 Конвенции о статусе беженцев и ст.3 Конвенции против пыток и других видов жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, ситуация с безопасностью узбекских беженцев существенно различалась.

На Украине незаконная депортация в Узбекистан в феврале 2006 г. 11 беженцев вызвала широкий общественный и международный резонанс и стала серьезным уроком для властей. После этого не поступало сообщений о каких-либо новых инцидентах. В то же время расследование обстоятельств депортации 11 беженцев не было проведено в полном объеме.

В Казахстане власти отказываются расследовать инцидент с тайной передачей в ноябре 2006 г. десятков узбекских исламистов из Южно-Казахстанской области. Однако в других случаях права беженцев и просителей убежища из Узбекистана соблюдались или были восстановлены после обращений УВКБ ООН и правозащитных организаций. В то же время незарегистрированные беженцы из Узбекистана, задержанные по запросам об экстрадиции, в большинстве случаев, вероятно, не имели доступа к адвокату, вследствие чего не могли обратиться за получением убежища или обеспечить эффективную защиту своих прав при рассмотрении их дел Генеральной прокуратурой.

Серьезную озабоченность вызывает ситуация в России, где положение узбекских беженцев за последние годы заметно ухудшилось. После андижанских событий российские спецслужбы активно включились в «большую охоту» на покинувших Узбекистан «исламских экстремистов». При этом правовые нормы зачастую не соблюдались, запросы об экстрадиции в ряде случаев проходили лишь формальное рассмотрение. Имели место незаконные экстрадиции (под видом выдворения за административные правонарушения), похищения и принуждение к якобы «добровольному возвращению» в Узбекистан. Во многих случаях лишь активная позиция международных и правозащитных организаций позволила использовать правовые механизмы защиты прав беженцев, предусмотренные законом.

Крайне тревожной является ситуация в Кыргызстане, где позиция властей отличается непоследовательностью, решения о выдаче зачастую принимаются из соображений политической конъюнктуры. Лица, задержанные по экстрадиционным запросам, в большинстве случаев не имеют доступа к адвокату и лишены возможности обжаловать решения о выдаче. Сроки содержания под стражей зачастую значительно превышают предельные нормы, установленные Уголовно-процессуальным кодексом. Значительную опасность для узбекских беженцев представляет неконтролируемое «сотрудничество» правоохранительных органов обеих стран в Южном Кыргызстане, где сотрудники спецслужб похищают, продают и запугивают беженцев (один из беженцев «исчез» таким образом в Оше в августе 2006 г. через несколько часов после встречи с автором доклада).

Правозащитный Центр «Мемориал» и Комитет «Гражданское содействие» надеются, что публикация доклада позволит привлечь внимание правительств, общественности и международных организаций к проблемам безопасности узбекских беженцев, находящихся в странах СНГ, и к нарушениям их прав официальными лицами.

Очевидно, что решение ряда проблем, затронутых нами, невозможно без принятия поправок к действующему законодательству и приведения некоторых соглашений, подписанных государствами СНГ, в соответствие с международными обязательствами этих стран, вытекающими из Конвенции о статусе беженцев и Конвенции против пыток и других видов жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания. Однако в других случаях необходимы лишь политическая воля и твердое следование нормам закона.

Возможно, более активное международное и общественное давление побудит правительства соответствующих государств изменить сложившуюся практику в отношении соблюдения прав беженцев.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех, кто оказал содействие в подготовке настоящей работы.

Особую признательность хотелось бы выразить Елене Рябининой (Комитет «Гражданское содействие», Россия), Бахрому Хамроеву (Россия), Виктории Тюленевой и Денису Дживаге (Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности), Резеде Глущенко (Южно-Казахстанский филиал КМБПЧСЗ), Чолпон Джакуповой и Хурнисе Махаддиновой (Правовая клиника «Адилет», Кыргызстан), Толекан Исмаиловой (Правозащитный Центр «Граждане против коррупции», Кыргызстан), Алишеру Саипову (Кыргызстан), Салижану Маитову (Общественный Фонд «Ош-Адилеттулугу», Кыргызстан), Изатулло Рахматуллаеву (Правозащитная организация «Закон и порядок», Кыргызстан), Айгуль Матиевой (Фонд содействия и поддержки правовых и экономических реформ, Кыргызстан), Валерию Улееву (Правозащитная организация «Справедливость», Кыргызстан), Азимжану Аскарову (Правозащитная организация «Воздух», Кыргызстан), Евгению Захарову (Харьковская правозащитная группа, Украина), Дмитрию Гройсману (Винницкая правозащитная группа, Украина), Максиму Буткевичу (Инициатива «Без границ", Украина), Юлие Зельвенской (European Counsil on Refugees and Exiles), узбекским беженцам Хатаму Хаджиматову (Норвегия), Рахматулле Алибаеву (Швеция), Миррахмату Муминову (США), Насрулло Саидову (Канада) и др.

Автор признателен за документальные материалы, предоставленные Надеждой Атаевой (Association Droit de l’Homme en Asie Centrale, Франция) и коллегами из «Human Rights Watch» Рэчел Денбер и Александром Петровым.

Весьма ценными были консультации с советником по правовым вопросам представительства УВКБ ООН в Казахстане Н.Л.Нарасимха Рао и сотрудниками представительства УВКБ ООН в Кыргызстане Виталием Масловским, Анной Ни и Нигорой Кодирходжаевой.

Работа была выполнена при финансовой поддержке «International League for Human Rights» и «National Endowment for Democracy».


Виталий Пономарев,

Директор Центрально-Азиатской программы

Правозащитного Центра «Мемориал»


Москва, 23 сентября 2007 г.

^ Беженцы из Узбекистана в Казахстане

Многие граждане Узбекистана, подвергавшиеся преследованиям за религиозную деятельность, с конца 90-х годов пытались найти убежище в Казахстане. Этому способствовало наличие большой узбекской диаспоры в Южном Казахстане, возможность безвизовых поездок и относительно либеральная в те годы внутренняя политика казахстанских властей.

До 2005 г. узбекские беженцы в Казахстане не пытались получить соответствующий статус. Ситуация изменилась после андижанских событий.

К институту убежища стали обращаться как беженцы, покинувшие Узбекистан после событий в Андижане 13 мая 2005 г., так и те, кто находился в Казахстане (иногда по фальшивым документам) с 1998-1999 гг. Последние вынуждены были просить о предоставлении международной защиты, поскольку опасались быть обнаруженными и экстрадированными на родину в ходе проводимых с 2004 г. мероприятий по борьбе с терроризмом и нелегальной миграцией.

В Казахстане, в отличие от других стран СНГ, дела лиц, ищущих убежище, из Узбекистана непосредственно рассматривались УВКБ ООН без прохождения соответствующей процедуры в региональных управлениях Комитета по миграции при Министерстве труда и социальной защиты.

В мае-июле 2005 г. в офис УВКБ ООН в Алматы обратились «5 семей и около 27 лиц», покинувших Узбекистан из-за опасения преследования в связи с андижанскими событиями12.

В июле 2006 г. УВКБ ООН сообщило, что в течение года около 60 граждан Узбекистана получили статус беженца, еще около 100 обратились с ходатайствами о предоставлении им этого статуса13.

Всего в 2006 г. 160 граждан Узбекистана были признаны мандатными беженцами УВКБ ООН, 100 из них были переселены в третьи страны. За первые восемь месяцев 2007 г. было зарегистрировано около 100 новых заявлений14.

Власти Казахстана заявили, что в случае большого потока беженцев они имеют возможность принять их в южных районах, где готовы к развертыванию 17 лагерей15.

В то же время правоохранительные органы Казахстана, обеспокоенные притоком андижанских беженцев, в конце июня 2005 г. провели масштабную операцию по выявлению нелегальных мигрантов. 1 июля 2005 г. заместитель начальника миграционной полиции МВД Казахстана Балтабек Аблаев сообщил, что в Алматы на днях были задержаны двое граждан Узбекистана, возможно, причастных к событиям в Андижане. По его словам, задержанные были переданы оперативным службам, которые «проводят расследование»16. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна.

^ Дело об экстрадиции Лутфулло Шамсуддинова
Вечером 4 июля 2005 г. в Алматы был задержан председатель Андижанского отделения Независимой организации по правам человека в Узбекистане Лутфулло Шамсуддинов. Полицейские, пришедшие на квартиру Шамсуддинова, располагали его фотографией и информацией о том, что он находится в международном розыске. Правозащитник, его жена и двое детей были доставлены в Турксибское РУВД г.Алматы. Позднее в тот же день члены семьи были освобождены, а сам Шамсуддинов отправлен в ГУВД города17.

Задержание правозащитника на основании запроса узбекских властей вызвало многочисленные протесты за рубежом.

5 июля УВКБ ООН выразило «чрезвычайную озабоченность» судьбой Шамсуддинова и призвало власти Казахстана не выдавать его в Узбекистан.

Шамсуддинов являлся непосредственным свидетелем событий в Андижане 13 мая 2005 г. Во время кризиса он вместе с Саиджахоном Зайнабитдиновым передавал информацию о происходящем иностранным журналистам. Через несколько дней после событий оба правозащитника выехали в Кыргызстан. При возвращении в Андижан 21 мая 2006 г. Зайнабитдинов был арестован на границе, а Шамсуддинов, узнав, что его разыскивают спецслужбы, выехал в Ташкент и оттуда 26 мая бежал с семьей в Казахстан. 24 июня 2005 г. УВКБ ООН признало всех членов семьи мандатными беженцами. Власти США дали согласие принять их на своей территории18.

6 июля 2005 г. пресс-служба СНБ Узбекистана заявила, что призывы УВКБ ООН и правозащитников не выдавать Шамсуддинова в Узбекистан являются «неоправданными». По данным СНБ Узбекистана, в отношении правозащитников Шамсуддинова и Зайнабитдинова УВД Андижанской области возбуждено уголовное дело по ст.155 ч.3 п.«а»,«б» (терроризм) и 244-1 ч.3 п.«а»,«б» (распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности) УК РУ. Шамсуддинов якобы «в целях распространения паники среди населения» передавал «заведомо ложную информацию непосредственно с места событий». Позднее, по утверждению узбекских спецслужб, он был нелегально вывезен в Казахстан на автомобиле с дипломатическим номером19.

Власти Узбекистана считали, что распространение альтернативной информации об андижанских событиях настолько угрожает «общественной безопасности», что поместили фотографию правозащитника на первое место в списке лиц, разыскиваемых за причастность к «террористическим актам в Андижане»20.

Хотя пресс-служба СНБ Узбекистана упоминает о розыске Шамсуддинова по двум статьям УК РУ, представитель Алматинской городской прокуратуры сообщил УВКБ ООН о предъявлении обвинений по пяти статьям УК, включая «умышленное убийство»21. Возможно, обвинение было расширено в ходе подготовки экстрадиционного запроса.

Непричастность узбекского правозащитника к убийствам и терроризму была очевидной. Даже из материалов пресс-службы СНБ Узбекистана видно, что единственное «преступление» Шамсуддинова состояло в передаче информации об андижанских событиях, которую узбекские власти сочли «заведомо ложной».

12 июля 2005 г. он был освобожден из-под стражи, после чего выехал с семьей на постоянное жительство в США22.

Важную роль в освобождении правозащитника сыграли усилия УВКБ ООН, США и Евросоюза.

^ Насильственное возращение беженцев из Южно-Казахстанской области
Следующий инцидент с узбекскими беженцами в Казахстане произошел в ноябре 2005 г.23

Утром 24 ноября в г.Шымкенте был задержан известный религиозный деятель, бывший имам ташкентской мечети «Ходжа Нуриддин» Рухиддин Фахрутдинов, которого узбекские спецслужбы считали одним из лидеров так называемых «ваххабитов». В январе 1998 г., опасаясь ареста, он вынужден был перейти на нелегальное положение. В декабре того же года Фахрутдинов был объявлен в розыск по ст.159 ч.3 (посягательство на конституционный строй) и 223 ч.2 (незаконный выезд за границу) УК РУ24. По некоторым данным, в начале октября 2005 г. Фахрутдинов, проживавший по кыргызскому паспорту на имя Равшана Арипова, арендовал комнату в квартире по адресу: г.Шымкент микрорайон «Восток» дом 92 кв.1, где позднее и был задержан.

24 ноября были задержаны еще четверо граждан Узбекистана, зашедших в течение дня в эту квартиру: Абдурауф Холмуратов, Алишер Мирзахолов, Алижон Мирганиев и Абдурахман Ибрагимов. Все четверо находились в розыске по ст.244-2 ч.1 (участие в запрещенной организации) УК РУ за принадлежность к общине имама Обидхона Назарова, также разыскиваемого узбекскими властями.

О том, что начались задержания, узбекским эмигрантам в Шымкенте стало известно после «исчезновения» бывшего мутавали ташкентской мечети «Тухтабой» Ибрагимова. Зайдя в квартиру к Фахрутдинову около 20 час. вечера, он не вернулся к человеку, ожидавшему его у подъезда, а на звонок по мобильному телефону отвечал фразами, не имевшими отношения к задаваемому вопросу. Позднее его телефон был отключен, как и у других «исчезнувших»25.

В тот момент было неясно, проводят ли задержание спецслужбы Казахстана или имеет место тайная операция узбекских спецслужб, сходная с теми, что проводились ранее в Южном Кыргызстане.

Опасаясь, что места их проживания стали известны в Ташкенте, узбекские беженцы в Шымкенте стали менять место жительство.

Одна из групп беженцев временно разместилась в арендованном частном доме по адресу: ул.Школьная дом 87. Вечером 27 ноября четверо граждан Узбекистана, находившихся в этом доме (Тохир Абдусаматов, Шарофутдин Латипов, Нозим Рахмонов и Шоирмат Шорахмедов), были задержаны сотрудникам КНБ Казахстана. Все задержанные являлись последователями имама Обидхона Назарова.

Подробности происшедшего стали известны из рассказов беженцев Эркина Шермуродова и Фархода Исламова, которым в тот вечер удалось скрыться.

Эркин Шермуродов сообщил ПЦ «Мемориал»: «Поздно вечером в ворота постучали. Неизвестные назвались сначала сотрудниками полиции, на казахском и русском языке требовали открыть дверь, матерились. Мы стали убегать, когда они ворвались во двор. Они кричали: «Стоять, КНБ. Будем стрелять». Один из них выстрелил. Я видел, как от удара пули отлетела щепка от ворот соседнего дома. На одного из тех, кто был с нами, надели наручники. Вскоре его увезли. Было темно, я спрятался во дворе. Нападавшие оставались в доме до утра, пили водку, и когда они уснули, я ушел».

По словам Фархода Исламова, около 23 часов в ворота громко постучали. «Пока Тахир, арендовавший дом, дошел до ворот, в дверь уже барабанили. Звучали ругательства, крики на русском: «Откройте, КНБ». Мы стали разбегаться». Фарход через крышу проник во двор соседнего дома и спрятался в помещении, которое он называет «чуланом с дровами». «Сзади кричали: «Будем стрелять». Прозвучали один или два выстрела. Кто-то кинул камень». Вскоре сотрудники спецслужб пришли во двор дома, где прятался Фарход. Сын хозяина дома сказал им, что беглец, бежавший по крыше, вероятно, спрыгнул на улицу. «Минут через 10-15 за хозяином снова пришли, возможно, взяли его в качество понятого. Я ждал всю ночь, думал, попрошу у него помощи. Утром соседи обсуждали происшедшее, говорили, что арестовали узбеков и сильно их били («сделали из них грушу»). Хозяин дома, где я прятался, русский по происхождению, сказал, что будь его воля он таких как мы «всех бы перестрелял». Наверное, КНБ представило нас террористами. Около 10-11 часов утра опять пришли сотрудники спецслужб, проверяли чердаки домов. Узбек, живущий в соседнем доме, спросил, кто они. Они ответили: «КНБ». Фарход еще сутки находился в «чулане» и решился покинуть свое убежище только рано утром 29 ноября26.

Шарипа Абдусаматова (мать задержанного Тохира Абдусаматова) в обращении к международным организациям отмечает: «Когда мы побывали на месте задержания, мы увидели следы крови на стенах, окнах, дверях и на полу дома. По словам соседей, в ту ночь долгое время из дома доносились крики, ругань и стоны»27.

Вечером 27 ноября около 10 сотрудников КНБ Казахстана ворвались еще в один дом в Шымкенте, где проживал известный религиозный деятель Обидхон Назаров, разыскиваемый спецслужбами Узбекистана с 1998 г. Однако Назаров, обнаружив слежку, ведущуюся за домом, 26 ноября успел сменить место жительства. Позднее он сообщил ПЦ «Мемориал», что компьютеры и другие принадлежащие ему вещи были изъяты в ходе обыска сотрудниками КНБ.

Все 9 граждан Узбекистана, задержанные в Шымкенте, были переданы узбекским властям в конце ноября 2005 г. без соблюдения установленной законом процедуры28.

По информации «Human Rights Watch», передача Латипова и Рахмонова произошла на границе около 3 часов ночи 29 ноября29. В Ташкенте первый из них был помещен в СИЗО СНБ, второй – в СИЗО МВД РУ30.

Судебные процессы проходили в апреле-сентябре 2006 г. Подсудимые (кроме Р.Фахрутдинова) были осуждены только по ст.244-2 УК РУ (участие в запрещенной организации) – фактически лишь за принадлежность к группе последователей Обидхона Назарова.

Фахрутдинову было предъявлено обвинение по ст.155 (терроризм), 159 (посягательство на конституционный строй), 161 (диверсия), 216 (незаконная организация религиозных организаций), 223 (незаконный выезд за границу), 227 (завладение документом), 228 (использование поддельных документов), 242 (организация преступного сообщества), 244-1 (распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности) и 244-2 (участие в запрещенной организации) УК РУ. 15 сентября 2006 г. Ташкентский городской суд в ходе закрытых слушаний приговорил его к 17 годам лишения свободы31.

Насильственное возвращение в Узбекистан узбекских эмигрантов, покинувших родину из-за преследований за их религиозные убеждения, является серьезным нарушением Конвенции о статусе беженцев и Конвенции против пыток и других видов жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания.

Четверо выданных (Т.Абдусаматов, А.Ибрагимов, Н.Рахмонов и Ш.Шорахметов) в январе-мае 2005 г. обращались в офис УВКБ ООН в Алматы за получением международной защиты, их заявления находились в процессе рассмотрения. Другие намеревались подать такие ходатайства32.

Имеется информация о применении в Узбекистане пыток к лицам, насильственно возвращенным из Казахстана. Так, Р.Фахрутдинову на протяжении двух месяцев отказывали в доступе к адвокату по выбору, и он дал понять последнему, что подвергался избиениям в СИЗО33. Бывший имам отказывался признать обвинения до тех пор, пока 31 марта 2006 г. его шестилетняя дочь не была изнасилована в г.Ташкенте. Жена Фахрутдинова полагает, что это преступление было совершено по заказу властей34. Позднее в ходе суда подсудимый признал себя виновным лишь в использовании фальшивого документа и незаконном выезде за границу35.

Задержание и последующая тайная депортация 9 граждан Узбекистана были также проведены с грубыми нарушениями норм национального права. Их задержание и содержание под стражей не были зарегистрированы, процедура экстрадиции Генеральной прокуратурой Казахстана начата не была, отсутствуют и административные протоколы о нарушении установленного законом порядка пребывания в Казахстане иностранных граждан.

В ответ на запросы правозащитников заместитель начальника Департамента внутренних дел Южно-Казахстанской области С.Жумабаев сообщил, что «в период с 24.11 по 26.11.2005 года в отдел миграционной полиции г.Шымкента указанные Вами лица… не доставлялись, по составленным адмпротоколам на выявленных нарушителей так же не проходят и по имеющимся учетам ДВД ЮКО не значатся, за пределы Республики Казахстан не депортировались»36. Аналогичные ответы поступили из областного Управления миграционной полиции и приемника-распределителя.

Начальник Департамента КНБ по Южно-Казахстанской области В.И.Накисбаев ограничился коротким ответом: «Департамент КНБ по Южно-Казахстанской области информацией о подобных фактах не располагает»37.

29 ноября 2005 г. представители областного Департамента КНБ в ходе встречи с правозащитницей Резедой Глущенко и родственницами «исчезнувших» заявили, что КНБ задержаний не проводило. Высказав предположение, что некие лица могли использовать поддельные удостоверения сотрудников этого ведомства, они рекомендовали искать пропавших граждан в милиции в Узбекистане.

Заявления представителей КНБ Казахстана о непричастности сотрудников этого ведомства к проведенной незаконной операции противоречат многочисленным сообщениям, полученным правозащитными организациями.

Так, из приведенных выше рассказов Шермуродова и Исламова видно, что сотрудники спецслужб, осуществлявшие задержание узбекских беженцев в Шымкенте 27 ноября, не только применили огнестрельное оружие, но и не пытались скрыться с места событий, даже обходили утром соседние дома, что было бы исключено, если бы речь шла о нелегальной операции спецслужб Узбекистана.

Крайне трудно представить, чтобы КНБ и полиция Казахстана, находившиеся в повышенной готовности накануне президентских выборов 4 декабря, не обратили внимание на инцидент с применением оружия и насильственное перемещение большой группы конвоируемых иностранных граждан через государственную границу.

Причастность к задержанию спецслужб Казахстана подтверждает и более поздняя информация, полученная от самих задержанных после их передачи в Узбекистан.

Так, по данным «Human Rights Watch», уже в начале декабря 2005 г. один из адвокатов сообщил, что Латипов и Рахмонов были переданы в Узбекистан казахстанскими спецслужбами вместе с 8 другими лицами38.

Рухиддин Фахрутдинов заявил своему адвокату, что был задержан людьми в масках утром 24 ноября и трое суток содержался под стражей в КНБ Казахстана, где подвергался избиениям. Позднее сотрудники СНБ и правоохранительных органов Узбекистана требовали от него, чтобы он признал задержание не в Казахстане, а на территории Узбекистана. Пыткам в Казахстане подвергся, по крайней мере, еще один из задержанных, чье имя в пресс-релизе «Human Rights Watch» не называется39.

В конце ноября 2005 г. появилась неофициальная информация со ссылкой на источники в КНБ, полиции и прокуратуре Южно-Казахстанской области, что операция по задержанию «узбекских террористов» проведена КНБ Казахстана40.

12 декабря 2005 г. родственники задержанных, посетив квартиру, которую ранее арендовал Фахрутдинов, узнали, что задержание и обыск проводили сотрудники КНБ41.

После событий 27 ноября семьи узбекских беженцев в Шымкенте охватила паника. Некоторые звонили в алматинский офис УВКБ ООН, прося обеспечить защиту и ускорить рассмотрение ходатайств о признании их беженцами. 10 семей, опасаясь похищений, в течение суток сменили места проживания.

Несмотря на многочисленные обращения беженцев и правозащитных организаций, УВКБ ООН заняло осторожную позицию и не выступило с публичной оценкой происшедшего.

За родственниками задержанных, приехавших из Узбекистана сначала в Шымкент, а 2 декабря 2005 г. – в Алматы (для встречи с представителями УВКБ ООН), была установлена слежка, что было воспринято беженцами как подготовка новых похищений.

3 декабря группа родственников направила письмо президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву с призывом не выдавать их близких в Узбекистан и не допускать незаконных действий узбекских спецслужб в Казахстане. Спустя два дня аналогичное обращение было направлено в международные организации и посольства западных стран в Казахстане.

17 января 2006 г. УВД Ташкентской области проинформировало своих казахстанских коллег, что 9 «без вести пропавших» граждан Узбекистана были задержаны «во время проведения профилактическо-оперативных мероприятий «Антитеррор» и «Тозалаш» с 28 ноября по 2 декабря 2005 года на территории Ташкентской области Ташкентского района в населенных пунктах Ташкент и Тулибай… и доставлены в ОВД Ташкентского района… для выяснения и уточнения личностей»42.

После получения этого ответа розыскные дела, заведенные правоохранительными органами Казахстана 7 декабря 2005 г., были закрыты.

27 января 2006 г. прокуратура Южно-Казахстанской области сообщила родственникам задержанных, что в ходе проведенной проверки «факт задержания Ва
еще рефераты
Еще работы по разное