Реферат: Пятая политическая ментальность

Глава пятая


ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ
Политическая ментальность является одним из час­то употребляемых и вместе с тем неоднозначно толку­емых понятий в современном гуманитарном знании. В последнее время этот термин стал использоваться не только в научном, но и в политическом языке средств массовой информации. Поэтому в поисках ответов на насущные вопросы политики и исследова­тели с неизбежностью сталкиваются с вопросами теоретико-методологического осмысления и эмпири­ческого анализа феномена политической ментальности.


^ Политическая ментальность в ракурсе

социологического анализа

В целом при трактовке понятия «менталитет» оче­видным является акцент на его психологических ос­нованиях. Так, например, в опубликованной недавно работе «Ментальность россиян» это понятие опреде­ляется как некая специфика психической жизни пред­ставляющих данную культуру (субкультуру) людей, де­терминированная в историческом аспекте эконо­мическими и политическими условиями жизни. Мен­талитет как область психологической жизни людей проявляется через систему взглядов, оценок, норм, умонастроений, представлений, которые основывают­ся на имеющихся в данном обществе знаниях и веро­ваниях. Последние наряду с доминирующими потреб­ностями и архетипами коллективного бессознательно задают иерархию ценностей и соответственно характерные для представителей данной общности убеждения, идеалы, социальные установки1.

Каковы особенности интерпретации понятия ментальности применительно к сфере политики? В эн­циклопедическом словаре «Политология» отмечается, что понятие «менталитет» используется главным об­разом для обозначения оригинального способа мыш­ления, склада ума или умонастроений социальной группы, слоя, класса. В широком смысле оно охватыва­ет совокупность и специфическую форму организа­ции, своеобразный склад различных психических свойств и качеств, особенностей и проявлений. В бо­лее узком, политическом смысле ментальность — «об­щая для членов социально-политической группы или организации своеобразная политико-психологиче­ская основа, позволяющая единообразно восприни­мать и оценивать окружающую политическую реальность, понимать друг друга и действовать в соответст­вии с определенными устоявшимися в общности нор­мами и образцами»2.

Следует специально оговорить специфический ра­курс подхода к анализу политической ментальности, который задается в значительной степени рамками политико-социологического изучения. В наиболее общем плане, как уже отмечалось, в задачи полити­ческой социологии входит изучение и объяснение взаимосвязей и отношений между политикой и обще­ством, между социальными и политическими ин­ститутами, между политическим и социальным пове­дением. Причем в первую очередь внимание сосредо­точивается на тех сторонах сознания, поведения, ментальных структур, которые дают возможность объяснить процессы и явления в области политики. Подобное рассмотрение проблематики политической ментальности современного российского общества диктуется также и тем, что в целом «политическая социология раскрывает отношение общества к госу­дарству и институтам распределения и формирования власти, которое проявляется прежде всего в направ­ленности политического сознания и поведения людей. Политическая социология призвана ответить на воп­рос, как осознаются индивидуумом, социальными группами и слоями, партиями и общественными организациями существующая политическая реаль­ность, система властных отношений, политические права и свободы»3.

Исходя из этого становится понятным, что одним из существенных моментов политической менталь­ности является процесс отражения в сознании людей сложившихся социальных отношений, формирования схемы восприятия, оценки людьми своего положения в социуме. Таким образом, если говорить о методах изучения политической ментальности, то речь среди прочего должна идти об анализе эмпирических прояв­лений идеологий.

В этом плане обращает на себя внимание иссле­довательская традиция школы «Анналов». В трудах ее представителей проблемы исторической ментальности получили основательную разработку. Це­лесообразно, по нашему мнению, принять во вни­мание точку зрения о том, что было бы опасно заключать понятие политической ментальности в рам­ки как чисто психологические, так и истории идей, которой свойственно выводить ментальности из док­трин и интеллектуальных творений ученых людей4. Важно, что в русле этой исследовательской традиции достаточно широко распространены интерпретации, в рамках которых ставится знак равенства между «ментальностями», «картинами мира», «идеологиями»5.

В этой связи представляет несомненный интерес рассмотрение (хотя бы и краткое) подходов к изу­чению идеологий. Это тем более важно, поскольку методология подходов к эмпирическому анализу по­литических ценностей и убеждений (опора, на кото­рую необходима при практическом исследовании по­литической ментальности) в значительной своей час­ти формировалась в связи с прикладными задачами изучения политических идеологий.


^ 2. Структурные компоненты идеологий как составляющие политической ментальности

Известно, что проблемы исследований идеологий прошли через всю историю Нового времени и дошли до наших дней. Причем терминологическое поле ис­пользования этого понятия было и остается весьма широким. Показателен в этом плане следующий пе­речень вариантов интерпретации данного феномена. Идеологию понимают, например, как процесс произ­водства значений, знаков и ценностей в социальной жизни; как совокупность идей, присущих конкретной социальной группе или классу; как идеи, необходимые для легитимации доминирующей политической силы; как ложное сознание, способствующее политическому господству; как систематически разрываемая, иска­женная коммуникация; как форма мышления, детер­минируемая социальными интересами; как социально необходимые иллюзии; как канал или пространство, в рамках которого актор определяет смысл окружаю­щего его мира; как совокупность убеждений, ориен­тированных на действие; как семиотическое блокирование6.

В рамках каких конкретных подходов к изучению идеологий интересующая нас проблематика разраба­тывалась наиболее активно?

Прежде всего, речь должна идти о получившем до­вольно широкое распространение аттитьюдо-бихевиористском подходе, где идеология определялась в тер­минах взаимосвязи между установками (ценностями, идеями, убеждениями) и поведением (мобилизацией, действиями, движениями)7. Следует обратить внима­ние на предложенные здесь «координатные оси» ана­лиза политических идеологий: когнитивную (знания и убеждения), оценочную (нормы и ценности), праг­матическую (планы и цели), социальной базы (группы, общности). Немаловажной также является трактовка идеологии как проявления массовой психологии. В этом случае идеология понимается как субъективная система мышления, которую составляют всевозмож­ные формы рационализации, совокупности образов и восприятие социальной реальности, эмоционально окрашенное отношение к политическим идеям и дей­ствиям8.

Здесь же следует иметь в виду активно разрабаты­вавшуюся проблему структурных составляющих иде­ологии. Потребность в ее решении была вызвана сре­ди прочего необходимостью определения таких ком­понентов идеологии, которые были бы доступны для непосредственного эмпирического изучения. Несмот­ря на продолжающиеся дискуссии по этому вопросу, можно говорить о наличии в структуре идеологии элементов различного уровня обобщения и система­тизации. Можно сослаться в этой связи на опыт выч­ленения различных уровней идеологии9.

При таком подходе первым выступает уровень, на котором мировоззрение получает более или менее систематическое, последовательное и четко сформу­лированное выражение. Вторым является уровень так называемой «параидеологии». Здесь получают выраже­ние разнообразные идеологические элементы, однако в значительно менее систематизированном виде. Тре­тий уровень идеологии непосредственно связан с практикой, опытом индивида и нерефлективно вы­ражается как здравый смысл. По всей видимости, по­литические ценности, установки, убеждения, как интериоризированные индивидами характеристики социума — эмпирические проявления идеологии, — в наиболее отчетливом виде проявляются на втором и третьем из предложенных выше уровней.


^ 3. Политические установки и ценности

Эмпирические исследования политических устано­вок и ценностей как составляющих идеологий в нача­ле своего появления имели преимущественно описа­тельный характер. В большей части они опирались на концепции и методы, предложенные в начале 60-х годов в США. Широко известными в этой связи явля­ются работы Ф. Конверса, А. Кэмпбелла и других ав­торов10. Остановимся несколько подробнее на цент­ральных посылках и результатах, которые были полу­чены в ранних работах Ф. Конверса и позднее подтверждены другими авторами.

Здесь идеология определялась как система убежде­ний, с которой соотносится совокупность индивиду­альных установок. Понимание людьми политической реальности, возникающие в этой связи оценки рассматривались в терминах систем убеждений индиви­дов. Системы убеждений определялись через образую­щие их элементы и отношения. Причем каждый эле­мент, по мнению авторов, имеет определенное, не сводимое к другому значение и входит одновременно в более широкую совокупность. Наличие фактора ограничений или внутреннего соответствия системы убеждений приводит к тому, что изменение одного из элементов влечет изменение другого. Отношения меж­ду элементами системы убеждений структурируются посредством специфических параметров, определяю­щих ассоциативные или диссоциативные отношения между ними.

Системные качества убеждений, характеризующие их внутреннюю структуру в целом, определяются тре­мя факторами: логическими, психологическими и со­циальными. Наибольшая роль, по Конверсу, принадлежит социальным факторам. Это значит, что природа социально-политической среды, в которую включен индивид, оказывает решающее влияние на формиро­вание систем убеждений. Социальное окружение индивида обеспечивает его информацией о значимости тех или иных сторон политической жизни, о возможных параметрах их оценки, о соотнесении друг с другом.

На основе приведенных посылок системы убежде­ний изучались с помощью опросных методик, позволявших анализировать эмпирические данные в обоб­щенном виде. Последнее давало возможность описы­вать идеологию в терминах системы убеждений не­скольких типологических групп индивидов, которые в совокупности представляли исследуемое население. Основные результаты исследований в рамках этой концепции можно сформулировать следующим об­разом.

Во-первых, составляющие системы политических убеждений «среднего индивида» оказываются не столь взаимосвязанными друг с другом, как это можно было предполагать. Так, американские избиратели в зна­чительной части одновременно разделяли два типа представлений, которые в собственно идеологическом смысле слабо стыкуются между собой. Так, избиратели поддерживали усиление роли государства и правительства по обеспечению различных форм социаль­ной защиты и в то же время выступали за необхо­димость снижения налогов, «несмотря на то что это приведет к сокращению важных социальных про­грамм»11. Результаты английских исследователей по­казали, что даже применительно к меньшинству людей, обладающих хорошо артикулированными и стабильными политическими представлениями, ло­гическая взаимосвязь установок оказывается относи­тельно слабой12.

Во-вторых, широко распространено непостоян­ство политических установок. Поддержка предлагае­мых решений тех или иных вопросов может меняться во времени весьма стремительно, в зависимости от хода политических процессов, особенностей социаль­но-экономической ситуации и прочих обстоятельств.

В-третьих, наблюдаются очевидные индивидуаль­ные различия в концептуализации политического вы­бора. Было изучено, в какой степени при объяснении людьми конкретных явлений из мира политики, про­явлений индивидуальной политической активности они опираются на те или иные идеологические ка­тегории. При этом выяснилось, что только сущест­венно меньшая часть населения мыслит «идеологи­чески». Оказалось также, что характеристики респо­ндентов отличаются в зависимости от того, на каком уровне исследуются идеологические составляющие структуры сознания. На «операциональном уровне», где выявлялась степень поддержки конкретных прави­тельственных программ, большая часть американских избирателей проявляли себя как либералы. На уровне «идеологическом» при выявлении представлений о ро­ли правительства в более общем, «концептуальном плане» большинство американцев оказываются кон­серваторами. На уровне самоидентификации, когда респонденты сами относили себя к либералам или консерваторам, число сторонников каждого идеоло­гического направления оказалось примерно одинако­вым13.

Особо следует остановиться на исследованиях по­литической социализации. Центральная посылка это­го направления также заключалась в том, что полити­ческие убеждения индивида определяются окружаю­щими его условиями. Особенно активно исследова­ния политической социализации проводились в 60—70-х годах. Изучались разнообразные факторы — агенты социализации, опосредующие первичные контакты детей с окружающей их сферой политики. На больших массивах первичных данных анализу подвергались политические установки детей и в то же вре­мя характеристики политического сознания их роди­телей, сверстников, доминирующих представлений в школе и т. п. факторы14. Среди основных выво­дов этого направления можно выделить нестабиль­ность политических установок. Кроме того, получило эмпирическое подтверждение то обстоятельство, что лишь в меньшей части наблюдений проявляется значимость факторов непосредственного социокультурного окружения как детерминант политического со­знания.

При этом взгляды на содержание и особенности политического сознания претерпевали изменения. Приведенные выше выводы строились на исследова­ниях 50—60-х годов и стали широко признанными в последующие десятилетия. Позднее были получены данные о большей степени стабильности и последова­тельности политических ценностей, что дало возмож­ность говорить об известной абсолютизации перво­начальных выводов. При этом серьезной критике под­вергались исходные методические посылки, инстру­ментарий исследований, характер интерпретации первичных данных15.


^ 4. Психологический базис политических идеологий

Отдельное направление исследований идеологий связано с поиском их психологических оснований. В русле этого направления утверждается, что изучение идеологий в рамках таких дисциплин, как история, политические науки, социология, дает позитивные ре­зультаты, однако ряд важных составляющих анализа остается за кадром. С одной стороны, идеологии дете­рминируются реакциями конкретных индивидов на политические и социальные условия. С другой сторо­ны, идеологии как совокупность установок, разделя­емых людьми, являются продуктом сознания. Другими словами, идеологии можно рассматривать как явле­ния, имеющие в своей основе психологические со­ставляющие.

Одним из широко известных проектов этого на­правления является исследование «авторитарной лич­ности», которое проводилось Т. Адорно и его кол­легами16. Исходный замысел психологов состоял в поиске личностных характеристик, которые спо­собствуют предрасположенности индивида к приня­тию фашистской идеологии, а также выявлению особенностей личностной динамики, обусловливающих подобные установки. В ходе эмпирического анализа использовались так называемые F- шкалы. Последние были образованы совокупностью шкал антисемитиз­ма, политико-экономического консерватизма (под­держка сложившегося статус-кво в интересах предста­вителей бизнеса), этноцентризма (идентификации с представителями «своей группы» и неприятия «чу­жих», например мигрантов или чернокожих). В соот­ветствии с концепцией авторов эти три характерис­тики коррелируют между собой и объединяются по­средством более общего, интегрального показателя личностных диспозиций, определяемого как синдром авторитаризма.

Среди особенностей авторитарных убеждений на­блюдались высокий уровень озабоченности пробле­мами власти; стереотипность мышления; жесткое сле­дование «конвенциональным», т. е. доминирующим, ценностям; неприятие перемен; подчинение власти и поддержка санкций по отношению к нарушителям существующего порядка; положительное отношение к созданию барьеров, минимизирующих «чужое влия­ние», и некоторые другие характеристики.

Последующие исследования были связаны с ви­дением авторитаризма как проявления сущностных характеристик мышления как левого, так и правого политического спектра, как идеологии в целом. В этой связи была выдвинута концепция догматизма, предложенная М. Рокичем. Для догматически мыс­лящего индивида свойственна относительно «замк­нутая система убеждений», закрытость по отношению к новым идеям, низкий уровень терпимости17. Из­вестны также работы X. Айзенка, посвященные концептуализации и эмпирическому обоснованию жест­кого (авторитарного) и мягкого (либерального) ти­пов или стилей мышления в отношении политики18. Анализ проводился в пространстве двух координат­ных осей: знака политических идеологий (лево-пра­вой) и социально-классовых параметров. Айзенк при­шел к выводу, что фактор социально-классовой принадлежности позволяет наиболее точно предска­зывать характер политического мировоззрения. Не­зависимо от того, являются ли ориентации респондентов левыми или правыми, представителям ра­бочего класса в значительной степени свойствен жесткий тип мышления, тогда как представители среднего класса обладают мягким, или либеральным, мышлением.

Впоследствии упомянутые психологические подхо­ды были подвергнуты серьезной критике. В частности, отмечалась неадекватность индикаторов-ценностей, используемых в F-шкалах Адорно19. Повторные иссле­дования фиксировали недостаточную надежность эм­пирических процедур, когда изменение формулиро­вок и порядка переменных приводит к существенному изменению результатов в сторону ослабления прояв­ления авторитаризма20. Были подвергнуты сомнению интерпретации, объясняющие политические установ­ки исключительно личностными и статусными харак­теристиками21.

Исследования психологических особенностей со­знания, опосредующих политические ориентации, продолжались и в дальнейшем. Было выявлено, напри­мер, что радикалы зачастую более импульсивны, чаще испытывают потребности в автономии, изменениях. Для консерваторов характерна тяга к порядку, приня­тию социальной реальности; готовность к помощи оказавшимся в сложном положении; стремление из­бежать возможных ситуаций, когда наносится вред другому22. Индивиды, разделяющие радикальные на­строения, оказываются также более мобильными, в большей степени ориентированными на поиск чувственных переживаний. Консервативно ориенти­рованные индивиды зачастую стараются сохранить свою анонимность, среди них шире, чем в других группах, распространена боязнь смерти23.


^ 5. Политическое мышление и механизмы

предпочтений

Данное направление получило развитие в 70 — 80-е годы. По сути оно связано с переходом от пред­ставлений о несвязанности и непостоянстве полити­ческих установок среднего индивида, от представле­ний, ставящих под вопрос наличие индивидуальной системы политического сознания как таковой, к более тщательному изучению возможных факторов детерминации особенностей политического сознания и мышления.

В исследовании Стимсона стабильность и после­довательность политических установок изучалась в связи с дифференциацией так называемых когнитивных возможностей индивидов. Особое внимание; в этой связи уделялось уровню образования и степени политической информированности людей. Было по­казано, что для лиц с развитыми когнитивными спо­собностями характерной является высокая степень последовательности и стабильности политических установок. Низкие когнитивные возможности не пред­полагают стройной системы политических предпоч­тений24.

В ряде работ сделана попытка разрешить следую­щую проблему. Если большинству людей свойственна крайне невысокая информированность о политике, то каким образом они формируют свое отношение к конкретным вопросам, каков механизм принятия тех или иных политических решений на индивидуальном уровне? Сошлемся в этой связи на известную работу П. Снидермана и его коллег25.

Исходным здесь было предположение о том, что рядовые граждане не обладают «законченным» набо­ром мнений по широкому кругу политических воп­росов. Поскольку вынесение суждения является слож­ным по своей природе феноменом, то оптимизация процесса его принятия предполагает использование специфических схем упрощения. Эти средства упро­щения позволяют рядовому гражданину выносить суждения о конкретных политических вопросах, не обладая при этом всей полнотой информации. Среди подобных средств упрощения — эвристик — значительную роль играют эмоционально-оценочные ком­поненты.

На основе эмпирических исследований было по­казано, как индивидуальное принятие или непринятие тех или иных вопросов, эмоционально окрашенное отношение к ним влияют на структуру политических убеждений. Отчетливо это проявляется в связи с изу­чением расовых проблем. Респонденты принимают решение о принятии или непринятии политики, ориентированной на поддержку черного населения, чаще всего в связи с их эмоциональным отношением к этой группе населения в целом. Однако влияние чувств и эмоций может быть как явным, так и не столь очевидным. По мнению авторов, фундаменталь­ным способом, с помощью которого индивиды обес­печивают субъективную стабильность своих полити­ческих убеждений, является их соотнесение с индивидуальными эмоционально-оценочными предпочте­ниями26.

Достаточно активно в последнее десятилетие раз­рабатывается проблема политического мышления. Од­на из наиболее известных в этом плане работа Ш. Розенберга «Смысл, идеология и политика», методологической основой которой является когнитивная психология Ж. Пиаже27. Здесь знания рассматривают­ся не просто как отражение объективной реальности. Между актом опыта и процессом понимания включа­ется мыслительная активность индивида, предпола­гающая в свою очередь процесс субъективного описа­ния или интерпретации. Цель последнего состоит в поддержании адаптивных отношений индивида с окружающей его реальностью. Установки и убежде­ния, по мнению автора, являются производными этого процесса. Их следует анализировать через соотне­сение со структурой мышления, с тем, как люди ду­мают.

Результаты эмпирического исследование того, как люди мыслят о международных отношениях и внутренней политике США, позволили сделать вывод о серьезной дифференциации мышления. Причем различия здесь касались не столько степени «включен­ности» индивида в данные предметные области, сколь­ко самой структуры мышления, типа используемой логики. Были зафиксированы последовательное, линейное и систематическое мышление.

Последовательное мышление присуще индивидам, для которых не свойствен причинный анализ явлений в области политической жизни. В целом предмет по­литики как таковой имеет для них весьма отвлеченное значение. Мышление при этом строится в категориях индивида, а не группы. Действия других не рассмат­риваются во взаимосвязи, а интерпретируются в их конкретности. Линейное мышление является более аналитичным. Политика здесь рассматривается как ие­рархически структурированное пространство, где происходит борьба за власть между индивидами и между группами. Социальные группы определяются в связи с их непосредственными действиями. В рамках этого типа мышления возникает вопрос о полити­ческой самоидентификации. Для систематического мышления свойственно рассмотрение политики как системы «регуляций», созданных для достижения определенных целей и принципов. Именно в этом свете рассматриваются конкретные политические си­лы, предпочтения или политические решения. Подоб­ным образом мыслящие индивиды рассматривают се­бя как свободно действующих и думающих граждан, являющихся одновременно членами больших со­циальных общностей.


^ 6. Исследования современной российской

политической ментальности

Во второй половине 90-х годов в целом ряде ис­следований отечественных авторов аналитические усилия были направлены на выявление отношения населения к базовым социально-политическим ценностям в постперестроечной России. Вопрос о выясне­нии доминирующих типов политических ценностей, которые присущи тем или иным социальным слоям или группам, решался на путях построения типологий. Иными словами, делались попытки определения типов политического мировоззрения как ценностной осно­вы политической ментальности. Говоря об особенно­стях теоретических и эмпирических типологий, сле­дует отметить ряд обстоятельств.

В отдельных работах российских авторов особое внимание было уделено типологии политических цен­ностей, их теоретическому основанию. В качестве по­следних зачастую (особенно в конце 80-х — начале 90-х годов) использовались оппозиция «либерализм — консерватизм»28.

Нисколько не умаляя значения подобных исследо­ваний, нельзя не обратить внимание на то обстоятель­ство, что теоретические типологии по своей природе являются идеально-типическими конструкциями, не имеющими в реальности своего конкретного эквива­лента. Идеальные типы при этом разрабатываются для того, чтобы сравнить, в какой мере наблюдаемое в ре­альности явление отличается по своим характеристи­кам от некоторой идеальной модели. Применительно к анализу реального состояния политической мен­тальности современного российского общества по­добные подходы имеют определенные ограничения. Во-первых, сами типы зачастую не являются исчер­пывающими и взаимно исключающими. Во-вторых, при их создании используется небольшое число оснований. В-третьих, критерии, используемые для обо­снования типологии, могут быть выбраны весьма про­извольно, что в свою очередь скажется на познавательных возможностях теоретических моделей.

Значительно более многочисленными были проек­ты изучения структуры политических ценностей с применением «жестких» исследовательских практик. Здесь для изучения того, в каком сочетании базовые политические ценности находят отражение в массо­вом сознании и тем самым образуют реальные типы политической ментальности, применялись различные процедуры многомерной классификации. Показатель­ными в этом плане являются интересные результаты, приведенные в работах Рукавишникова В. О., Лапина Н. И., Шмелева А. Г., Дубова И. Г. и других авторов29.

Какие ресурсы для продвижения в изучении фе­номена политической ментальности имеются в на­стоящее время? Целесообразно, по нашему мнению, обратиться к возможностям качественных методов сбора и интерпретации данных. Особенное значение этот исследовательский «ход» приобретает в связи с тем, что в предметном плане политическая ментальность изначально предполагает «понимание», интерпретацию.

Остановимся более конкретно на вопросе о том, чем конкретно могут обогатить качественные подхо­ды исследования политической ментальности?

Заранее оговорим, что мы рассматриваем количест­венные и качественные методы как взаимодополня­ющие, а отнюдь не конкурирующие. Тем не менее количественные и качественные исследования серьез­но отличаются друг от друга уже по своим целям. Так, количественные подходы к изучению политической ментальности позволяют квантифицировать и выра­зить в форме конкретных эмпирических индикаторов те или иные ее устойчивые черты. Это в свою очередь позволяет «измерить» исследуемые ценностные ком­поненты политической ментальности с точки зрения степени их распространенности в выборочной сово­купности. На этой основе правомерным становится распространение полученных результатов на более широкие по численности группы населения, представ­ляющие собой генеральную совокупность по отноше­нию к совокупности выборочной.

Отсюда логика количественного исследования, ориентированного на получение репрезентативных данных о характеристиках политической менталь­ности, определяет и его конкретную методическую специфику. Это означает, что выборка исследования должна состоять из статистически значимого числа наблюдений; методика сбора первичной информации представляет собой структурированное интервью по преимуществу с закрытыми вопросами; в процессе анализа эмпирических данных используются вероят­ностные математические методы.

Естественно, что любая исследовательская процеду­ра имеет как преимущества, так и недостатки. При исследовании различных компонентов политической ментальности жестко структурированными, количест­венными методами не всегда удается получить от рес­пондента именно ту информацию, которая необходи­ма. Наиболее часто, как показывает исследовательская практика, это может быть связано со следующими обстоятельствами.

Во-первых, в предметную область эмпирического исследования политической ментальности попадают такие вопросы современной российской действитель­ности, относительно которых в обществе наблюдается серьезная поляризация. Вместе с тем относительно этих же вопросов осуществляется достаточно жесткий нормативный «прессинг» со стороны подавляющего большинства отечественных средств массовой инфор­мации. В этой ситуации относительно высокой оказы­вается вероятность нежелания части респондентов от­вечать на предложенные вопросы. Во-вторых, оценоч­ные суждения о тех или иных сторонах политической жизни, а именно они зачастую используются в ис­следовании в качестве эмпирических индикаторов конкретных политических ценностей, могут предъяв­лять слишком высокие требования к когнитивным возможностям отдельных респондентов. В-третьих, среди изучаемых составляющих политической мен­тальности имеются чувственно-эмоциональные ком­поненты, непосредственная фиксация которых с помощью структурированных опросных методик с за­крытыми вопросами представляется затруднительной. В-четвертых, использование в ходе исследования по­литической ментальности данных, полученных только с помощью количественных методов, чревато непол­нотой анализа в целом. В этом случае за пределами внимания исследователя могут оказаться важные осо­бенности социально-экономического и политическо­го контекста ситуации, обусловливающие конкретные проявления политической ментальности. В-пятых, не­маловажной оказывается и меньшая стоимость каче­ственных исследований.

Перечисленные содержательные «лакуны», возни­кающие в связи с применением только количествен­ных методов исследования особенностей полити­ческой культуры современного российского общества, могут быть минимизированы, по нашему мнению, если обратиться к возможностям качественных ме­тодов1.

Общим отличием методов количественного и каче­ственного анализов является ориентация последних на выявление глубинных причин оценок и мотивов действий респондента. Особенно ценным такой ра­курс анализа является в связи с изучением полити­ческой ментальности общества в период кардиналь­ных трансформаций. Цель, на достижение которой направлены качественные подходы, диктует конкрет­ные методические способы их реализации. Исследова­нию здесь подлежит небольшое, нерепрезентативное число наблюдений; в большинстве случаев использу­ются неструктурированные способы сбора первичной информации, на этапе обработки и анализа эмпири­ческих данных применяются процедуры нестатисти­ческой природы. Говоря о качественных подходах к исследованию политической ментальности совре­менного российского общества, следует отдельно упо­мянуть о проблемах сбора эмпирической информа­ции и интерпретации качественных данных.

Как известно, существуют различные качественные методы сбора первичной информации — прежде всего фокус группы и глубинные интервью. Наиболее аде­кватным для решения задач диссертационного иссле­дования представляется использование глубинных интервью. Глубинное интервью представляет собой неструктурированное (или полуструктурированное) интервью, когда высокопрофессиональный интервью­ер в ходе прямого контакта с респондентом выявляет его мотивы, установки, чувства в отношении предмета исследования. Познавательные возможности глубин­ных интервью позволяют зафиксировать реальные особенности проявления политической ментальности во всем многообразии и богатстве их проявления. Тем самым мы выходим на уровень того, что лежит за поверхностью конкретных политических оценок и мотивировок и, таким образом, получаем возмож­ность более глубоко понять специфику современной российской политической ментальности.

Преимущества глубинных интервью по сравнению с фокус группами состоят в том, что зачастую здесь достигается более глубокий уровень проникновения в интересующую исследователя предметную область. Наше обращение к возможностям глубинных интер­вью связано также и с тем, что здесь в отличие от метода фокус групп первичная информация исходит от конкретного респондента, а не от группы (хотя и однородной) в целом. Кроме того, в случае проведе­ния индивидуального глубинного интервью, а не фо­кус группы устраняется проблема группового давле­ния. Респондент оказывается свободным в изложении своих представлений, мнений, оценок. В такой ситуа­ции повышается вероятность его искренности и пол­ноты высказываний относительно непростых проб­лем современной политической действительности России.

Вместе с тем не стоит упускать из поля зрения и ряд требований, которым необходимо следовать при ис­пользовании этого метода. К последним относятся вы­сокие требования к профессиональным навыкам интервьюеров, а также необходимость больших вре­менных затрат на этапе анализа и интерпретации ма­териалов глубинных интервью.

^ Цитируемая литература
1 См.: Ментальность россиян: специфика сознания больших групп населения России /Под общей ред. И. Г. Дубова М, 1997. С. 12.

2 Политическая энциклопедия: В 2 т. Т. 1. М., 1999. С. 690.

3 Политическая социология / Под ред. Ж. Т. Тощенко. М., 1993. С. 15.

4 См.: История ментальностей, историческая антропология. М., 1996. С. 36.

5 См. там же. С. 78.

6 Eagleton Т. Ideology: an Introduction. N. Y., 1991. P. 2.

7Drucker H. M. Political Uses of Ideology. United Kingdom: MacMillan, 1974; Sartori f. Politics. Ideology and Belief System // American Political Science Review. 1969. Vol. 63. P. 398—411.

8 Данная проблематика освещается в следующих работах: Reich W. The Mass Psychology of Fascism. N. Y., l970; Adorno Т., Frenkel-Brunswic E., Sanford N. and Levinson. D. The Authoritarian Personality. N. Y., 1950.

9Roots M. The Dominant Ideology: Thesis and Its Critics // Sociology. 1981. Vol. 15 (3).

10Converse P. E. The nature of belief systems in mass publics // Ideology and Discontent / Apter D. (ed.). N. Y., 1964; Campbell A, Converse P. E., Miller W. E. and Stokes D. E. The American Voter. N. Y., 1960.

11Converse P. E. Op. cit. P. 209.

12 Butler D. and Stokes D. Political Change in Britain. London: Macmilhan, 1969.

13Free L and Cantril H. The Political Beliefs of Americans. N. Y., 1968.

14 Среди известных в этой области работ можно отметить следую­щие: Jennings M. К. and Niemi R. G. The transmission of political values from parent to child // American Political Science Review. 1968; Dowse R. E. and Hughes J. A Girls, boys and politics // British Journal of Sociology. 1971.

15Femia J. Elites, participation and the democratic creed // Political Studies. 1979. Vol. 27. N 1. Nie N., Verba S. and Petrocik J. The Changing American Voter. Cambridge, 1976.

16Adorno T., Frenkel-Brunswick E., Sanford N. and Levmson D. Ibid.

17Rokeacb M. The Open and Closed Mind. N. Y, I960.

18Eysenck Y. U. The Psychology of politics. L, 1954; Idem. Social attitudes and social class // British Journal of Social and Clinical Psyc­hology. 1971. N 10.

19 Hamilton R. Class and Politics in the United States. L, 1972. Ch. 11.

20Campbell A, Converse P. E., Miller W. E. and Stokes D. E. Op. cit. P. 512516.

21 Rogin M. The Intellectuals and McCarthy: the Radical Specter. Cambridge, 1967.

22 Joe V. C. Personality correlates of conservatism // Journal of Social Psychology. 1974. Vol. 93. P. 309—310.