Реферат: Искусство надежда велижанина
ИСКУССТВО
Надежда ВЕЛИЖАНИНА
НЕБЕСНЫЕ ВСАДНИКИ
Сибирская народная иконопись и мировые мифологические традиции
Элементы мировоззрения глубочайшей
древности сохранились в крестьянской
среде России вплоть до XIX, а кое в чем
и до начала XX в.
Б.А. Рыбаков.
На юге теперешней Новосибирской области еще до 1719 г. возникли русские деревни Нижняя и Верхняя Сузунская. В начале царствования Екатерины II в Нижнем (основном) Сузуне открылся серебро- и медеплавильный завод, а вскоре, в 1766г., монетный двор. Он выпускал сибирские монеты с местным гербом (стрела, фланкированная двумя соболями), но довольно быстро был закрыт по причине того, что в меди было слишком много серебра. А завод продолжал работать. Он располагался на так называемых «кабинетских» землях». Рабочими его были жители «приписных», сравнительно недалеких деревень, обязанные несколько месяцев в году отрабатывать на производстве. Таким образом, в Сузуне создалось постоянное движение людских масс полукрестьян-полумастеровых с низкими доходами и относительно одинаковыми представлениями и вкусами, в основе своей народными. И очевидно, не ранее последней четверти XVIII столетия в Сузуне началось ориентированное на них иконописание.
Существенное расширение иконописания, превращение его в местный промысел произошло в середине XIX в. с появлением в Сузуне зимних Никольских (предновогодних, предрождественских) ярмарок, самых крупных по товарообороту на юге Сибири. Этот промысел народного, крестьянского типа, судя по всему, оказался вторым по значимости в России после владимиро-суздальского. Ареал распространенности его икон зафиксирован автором от Рудного Алтая до Кузбасса. Происходило это по трем причинам. Во-первых, на юге Западной Сибири не было епархиальных центров и монастырей, где по традиции обычно работали иконописцы. Во-вторых — вкусы окрестного населения были относительно однородными, так как более девяноста процентов населения современной Новосибирской области (куда теперь входит Сузун) были крестьянами. И в-третьих — «приписные» крестьяне были бедными из-за своего двойственного положения, а иконы народного промысла стоили недорого: от нескольких гривенников до двух-трех рублей. Об этом можно судить по процарапанным надписям на обороте некоторых досок вместе с именем святого, которого должен написать мастер, фамилией заказчика и деревней, где он живет.
Во второй половине XIX столетия в Сузуне работало несколько мастеров, имеющих определенные индивидуальные особенности, но объединенных общими принципами изобразительного фольклора, родством с народными росписями жилищ и утвари. Своеобразен и сюжетный репертуар. Это иконы Богоматери разных (немногих) изводов. Спаса, Николы Чудотворца, нескольких других святых. В сравнении с тысячами христианских сюжетов, бытовавших в Византии и Древней Руси, их очень мало, и огромный интерес представляет механизм отбора. Почему именно этот святой, именно эта композиция оказались нужны сибирскому крестьянину, и он стал заказчиком или — чаще — покупателем (хотя это слово не употреблялось: иконы «променивали в народ»)?
Большинство сузунских икон представляет собой поясные прямо-личные изображения святых. У Богоматери обычно на руках младенец с разными положениями торса, рук и ног, что определяет так называемые изводы, различающиеся по географическим названиям. Более сложные композиции, воплощающие сюжетные повествования из Библии, житий святых, богословских сочинений, в народной иконописи вообще единичны. В Сузуне можно назвать популярными три композиции с развитым сюжетным действием, обозначенным в своих основных фабульных компонентах: «Огненное восхождение пророка Илии на небо», «Архангел Михаил Воевода» и «Чудо Георгия о змие».
Народная иконопись поражает контрастом наивности, даже простодушия своего языка (рисунка, цвета, орнаментики) с огромной информационной емкостью. Особенно это характерно для икон с развитой иконографией, композицией.
Полисемантичность любого знака и символа культуры в той или иной степени присуща всем ее явлениям. Однако в Средневековье, когда складывалась система иконописи, мир предстает перед человеком как система символов, через которые осуществляется передача знания от Абсолюта, с уровня сверхбытия, к человеку. Символ включает в себя образ, знак, изображение, а также многие предметы и явления реальной жизни, ее конкретные проявления. Важнейшее значение символа актуально как для произведений высокообразованных иконников, так и для скромных писем деревенских «богомазов».
Кроме того, в Средневековье долгое время не осознавалось четкое различие между вымыслом и истиной, в фольклоре этот принцип сохранялся значительно дольше.
Мифологическое сознание русского народа как синтез основных принципов христианства и пережитков язычества до XVI в. включительно существовало как единое, социально не дифференцированное. Исключение составляли только образованная часть духовенства и книжники, сумевшие отринуть веру в леших, русалок и т.д. Во второй половине XVII столетия происходит постепенное вытеснение фольклорного сознания из социальных верхов, в ХУШ — Х1Х вв оно становится исключительно народным достоянием, куда впрочем входит, кроме крестьянства, значительная часть купечества и ремесленничества и городской плебс.
Народное иконописание, таким образом, до недавнего времени (примерно тридцатых годов XX столетия) сохраняло черты мироощущения более ранних эпох. Все вместе это способствовало сохранению древнейших пластов человеческого сознания в генной памяти сибирского крестьянства.
^ Архангел Михаил Воевода
Один из сюжетов сузунской иконописи — образ Архангела Михаила Воеводы.
Изображения Архангела Михаила были в византийских храмах, а также занимали важное место в иконографическом корпусе Древней Руси.
В православной иконописной традиции существует несколько вариантов изображений Архангела Михаила: одиночных — вне сюжетного действия и в ситуации деяния.
Одиночное изображение иногда является средником иконы, окруженным клеймами с деяниями. Они восходят к XIV столетию, как правило, создавались для храмов и имеют большой размер. В свою очередь, клейма деяний иногда становились самостоятельными композициями, написанными на отдельных досках: «Чудо в Хонех», «Чудо о Флоре и Лавре», «Собор Архангела Михаила» и наконец, «Архангел Михаил Воевода».
Представляют интерес причины широкого бытования икон Архангела Михаила Воеводы среди крестьян юга Западной Сибири, на которых работали сузунские иконники и где Архангел входит в группу наиболее популярных на крестьянской Руси святых, наряду с Богоматерью, Спасом и Николой.
Прежде всего, Архангел Михаил — воевода грозных сил, предводитель небесного воинства, борец со всяческим злом, грехом, победитель его, каратель. В больших иконах Архангела Михаила с деяниями верхний ряд обычно замыкает клеймо, где Архистратиг уничтожает Содом и Гоморру — суммированное представление о человеческой греховности. Естественно, борьба с грехом актуальна для всех христиан, но в частности, и для крестьянства.
Для его народной популярности не менее важно другое: в аналогичных больших иконах изображаются эпизоды его активной помощи людям. Так, в самом первом клейме слева вверху Михаил Архангел «научает Адама и Еву пахать землю», то есть является одним из первых учителей прародителей человечества, которых он приобщает к самому важному делу — труду хлебопашца.
В сибирской лицевой рукописи первой половины XIX в. этот сюжет получил развитие в рисунке «Ангелы жнут пшеницу».
Сюжет композиции «Чуда в Хонех» посвящен отведению реки от храма — мотив очень актуальный для земледельцев. И не только для них. Грозные разливы рек и сейчас представляют опасность для жителей Земли.
Композиция «Чудо о Флоре и Лавре» в сибирских народных иконах представлена в двух вариантах: краткий — Архангел между Флором и Лавром и развернутый — с всадниками в нижней половине композиции. В бытовом народном сознании последние — покровители скота, прежде всего, лошадей; их иконы иногда помещали в конюшне как обереги. Помощь Архангела святым в труде — высокая ценность для крестьянина, само существование которого зависит от природы и работы, поэтому приобретает этическое и даже философское значение.
Вышеуказанных мотивов уже достаточно для особого предпочтения образа Архангела Михаила крестьянством, хотя и другие деяния Архангела не могут не находить отклик в народном сознании, где столь важен апотропейный аспект: спасение трех отроков из «печи огненной», спасение пророка Даниила из львиного рва и выведение апостола Петра из темницы. Последние сюжеты не нашли отражения в сибирской народной иконописи, но нередко возникали как иллюстрации в иллюминированных рукописях, в частности, сибирских старообрядческих, в том числе поздних, и таким образом способствовали популярности икон Архангела. Прагматичность отношения крестьянина к тому или иному святому, тому или другому сюжету не исключала высокого почитания его, ощущения сакральности и только делала его существование особенно необходимым.
Среди сузунских икон преобладает иконография, воплощающая главную ипостась Архангела Михаила как воеводы, архистратига, предводителя небесного воинства, изображаемого в виде воина — всадника на крылатом огненном коне, пронзающего копьем дьявола-дракона. Ареал популярности этой композиции — Урал, в особенности Северный и Западная Сибирь, главным образом ее юг. В других местах России конные изображения Архангела менее распространены.
Главный литературный источник данного образа — «Откровение Иоанна Богослова» или «Апокалипсис», содержащий рассказ о втором пришествии Иисуса Христа и страшном суде: «Михаил и ангелы его воевали против дракона»1. Дракон-дьявол — олицетворение мирового зла, борьба с ним — важный аспект образа Архангела.
Популярность Архангела Михаила в народной среде видна из довольно частых его упоминаний в апокрифической литературе. В апокрифе «Свиток божественных книг» Архангел участвует в важнейшем эпизоде сотворения мира: когда Господь преломил камень надвое, и «из одной половины от ударов Божьего жезла вылетели духи чистые; из другой же половины набил Сатана бесчисленную силу бесовскую. Но Михаил-Архангел низверг его со всеми бесами с высокого неба»2. Космогоническое понимание культа Архангела Михаила отразилось и в фольклоре. По данным А.Н. Афанасьева, в Заонежском предании говорится, что Бог создал ровные места земли, а Сатана - горные. В начавшейся войне ангелов и рати Сатаны «сверзил Михаил-Архангел с небеси сатанино воинство, и попадало оно на Землю в разные места, отчего и появились водяные, лешие и домовые»3. Этот эпизод нашел отражение в рисунках лицевых рукописей Сибири.
В апокрифическом «Хождении Богородицы по мукам» (самый ранний из русских списков относится к XII в.) Архангел Михаил, предводительствуя своими четырьмястами ангелами, херувимами и серафимами, сопровождает Богородицу по ее просьбе по аду, рассказывая ей, за какие именно грехи мучаются здесь люди. Таким образом, он оказывается самым осведомленным в людских прегрешениях и наказаниях за них, и как бы главным «арбитром» справедливости.
В фольклоре, в духовных стихах, Архангел оказывается еще и перевозчиком грешных душ через огненную реку, которая отделяет земной мир от потустороннего.
Привлекал народное сознание и эпизод, описанный в Деяниях апостолов, где ангел освобождает из темницы апостола Петра. В тексте он назван просто ангелом, однако в православной иконописной традиции, как правило, действует Архангел Михаил, что еще раз подтверждает особое отношение русского народа к Архистратигу. В стране, где социальные нормы отражают пословицы: «Закон — что дышло: куда повернул, туда и вышло» и «От сумы и тюрьмы не зарекайся» — судебная практика заставляла человека надеяться как на последнюю инстанцию — на чудо божественной справедливости. Таким образом, Архангел Михаил оказывается проводником, вершителем высшей справедливости и при жизни, и после смерти человека.
Об укорененности образа Архангела Михаила в народном сознании убедительно говорит молитва-заговор: «Христос с нами, уставися вчера, и днесь, и ныне. Ты еси Бог велик, пошли, Господи, победителя Архангела Михаила победить демонские силы, защитить щитом своим от тлетворного воздуха и наносной болезни, и от падежа скотского, и благослови скот сей, избави его от всякого зла и обстояния, видимых и невидимых врагов и губительный смерти, поветрия и падежа и всех дьявольских злодеяний, и умножи именем твоим святом и о восполезовании сими целениями, здравие тому даруй».4
Резкое снижение небесной иерархии в этом заговоре на самом деле таковым не является, так как от здоровья или падежа домашних животных впрямую зависело не только благополучие, но иногда и само существование крестьянина. Молитва-заговор от «лихого» (дурного) глаза оканчивается также обращением к Архангелу Михаилу: Святой Архистратиг Михаил, сохрани и помилуй. Царица Небесная, Божия Матерь, сохрани и помилуй... Неслучайно соединение в одной фразе наиболее надежных помощников. «Скотий бог» Волос (или Велес) в табели о рангах киевского языческого пантеона в IХ-Х столетиях занимает второе место после Перуна. Волос был одновременно богом богатства и поэзии, что подчеркивает значение скота для наших предков.
В «Откровении Иоанна Богослова» кроме Архангела Михаила действуют безымянные ангелы: с трубой, Евангелием, радугой, кадилом, копьем в руках. «И вот конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, чтобы победить»5.
В православной иконописной традиции образ Архангела Михаила Воеводы контаминирован из образов безымянных ангелов «Откровения», все указанные атрибуты присутствуют здесь. Звуки трубы возвещают о наступлении судного дня, Евангелие и кадило — символы святости, несомой людям, копье — орудие борьбы. С первого взгляда непонятно происхождение радуги над головой Архангела, но обращение к древнему эпосу помогает понять, что это лук. И у славянского Перуна, и у индуистского Индры радуга была боевым огненным луком. Память об этом живет в русском заговоре: «Ах ты, радуга-дуга, ты убей мужика»6. Представляет интерес и одеяние Архангела Михаила. По наблюдениям Д.С.Лихачева «средневековая книжность и средневековое искусство были пронизаны стремлением к символическому толкованию явлений природы, истории и писания»7.
Архангелов обычно изображали в белоснежных хитонах, символизирующих чистоту, святость, или в царском платье византийского типа, с которым связана мысль о могуществе. Архистратиг в данной композиции одет как воин — в металлических доспехах, развевающемся плаще и сапогах. По наблюдениям А.Н. Афанасьева, в древности именно так представляли славяне своих богов. И древнегреческие, и индуистские, и праславянские боги постоянно участвовали и в небесных, и в земных битвах, поэтому вполне логично в христианской иконографии существование образа архангела-воина. Образ Архангела в воинских доспехах, к которому часть богословов относилась отрицательно, обрел популярность в уральских и сибирских народных, а также в старообрядческих иконах.
По мнению наших предков, ангелы непосредственно участвовали в земных битвах. Например, в Ипатьевской летописи под годом 1111 (6619) описан эпизод после битвы русских с половцами, одержавших сокрушительную победу, несмотря на значительный численный перевес кочевников. Пленные на вопрос «Как это вас такая сила и такое множество не могли сопротивляться и так быстро обратились в бегство?» ответили: «Как можем мы биться с вами, когда какие-то другие ездили над вами в воздухе с блестящим и страшным оружием и помогали вам?». Летописец заключает: «Это только и могут быть ангелы, посланные от Бога помогать христианам». Далее автор Ипатьевской летописи пишет: «Ибо ангелы, говорю я, наши заступники, когда мы воюем с противными нам силами, а начальник им Архангел Михаил. Ибо с дьяволом ради тела Моисеева боролся, на князя же персидского ополчился свободы ради человеческой».
В иконе 1550-х годов «Церковь воинствующая» впереди трех рядов воинов, движущихся к раю, изображен Архангел Михаил Архистратиг, всадник в воинских доспехах на скачущем крылатом коне. Несколько веков борьбы с иноверцами-кочевниками, до и после монголо-татарского ига беспокоящих Русь внезапными стремительными набегами, обрекли церковь стать воинствующей. По-видимому, икона написана в годы осмысления казанского похода Ивана Грозного, ставшего важным победоносным эпизодом этой борьбы. Мало того, XVI в. определяют два важнейших явления, объективно противоречащих одно другому. Первое: собирание земель вокруг Москвы и централизация всех государственных структур согласно идее Москвы — третьего Рима. Второе: нарастание свободомыслия, вызванное контактами разных идеологий, в частности и собиранием земель и активизацией внешних связей, в том числе присоединение Новгорода с его республиканским вече и ересью антитринитариев (жидовствующих). В лоне церкви борьба стяжателей и нестяжателей, экспансия католицизма через южную Русь, и особенно Украину с ее унитарными процессами (Брестская уния 1596г), привели к нарастанию свободомыслия. Все вместе определило расшатывание православных устоев, а кроме того, усиление рецидивов язычества. Необходимость регламентации богословских, этических и эстетических установок осознавалась и государственной властью, и церковью: в 1551г. был проведен церковный Собор («Стоглав»), в шестидесятые годы написан Домострой. Энергия борьбы определила энергетику иконы «Церковь воинствующая». Тем важнее, что возглавляет три ряда воинства Архангел Михаил Архистратиг.
Тобольская епархия, полагая, что в присоединении Сибири к России главное — возможность ее христианизации, создавала культ казаков-первопроходцев, в особенности дружины Ермака. В этом контексте принесение казаками в 1592 г. иконы Архангела Михаила Воеводы в Сибирь и особое почитание ее не могли не способоствовать популяризации данного сюжета.
Воинский аспект почитания Архангела Михаила существовал и в Западной Европе: в Средневековье Архангел совместно со святым Георгием считался патроном рыцарства.
Сочетание космологического и воинского аспектов делают образ архангела Михаила Воеводы прежде всего наследником языческого верховного божества Перуна, который был богом грозы и одновременно покровителем княжеской дружины Владимира. На русских иконах Архангел Михаил, как правило, изображается «огнеликим». Это результат мировой мифологической традиции, в том числе древнеславянской, поклонения солнцу, огню. Славяне его считали основой жизни: отец-огонь и мать-вода. Значение его видно из существования даже нескольких славянских богов, посвященных огню. Главный из них Дажьбог — сын верховного божества Сварога, предшествующего Перуну, бог Солнца и его олицетворение. Другой сын Сварога — Сварожич — воплощал земной огонь (а также почитался богом военной победы). Знич — священный неугасимый огонь — вечный источник жизни, податель света и тепла, жрецы его храмов были предсказателями судеб людей, его домашними храмами были печи. Зничу близок Див — огненный дух домашнего очага. Почитание этих богов отражало интуитивное понимание главных основ жизни. Но в народных представлениях огонь еще и очищает, поэтому долгие века в народной медицине огонь применялся для лечения: костерок из лучин жгли посреди пола прямо в доме при горячке, добывание «живого» огня трением бревна об бревно при эпидемиях (все население деревни прыгает через костер, потом переносят больных) и т.д. «Огнеликость» Архангела Михаила — символ его приобщенности к космогоническим основам жизни.
В анализируемой композиции икон «Архангел Михаил Воевода» важное значение имеет образ коня. Опять это не просто конь и не только конь. Его символизация имеет глубочайшие корни.
Как известно, на лошадях сражались ангелы Апокалипсиса, хотя, имея крылья, вполне могли обойтись без них. Однако уже с древнейших времен конное войско было сильнее пешего, поэтому в трактовке ангелов, тем более их предводителя Архангела Михаила, конь становился атрибутом победоносности. Наиболее значимо образ коня расшифровывается в византийской апокрифической «Беседе трех святителей» (славянский перевод XI в.). Иоанн Златоуст говорит: «конь — это правая вера христианская, …а змей Антихрист»8.
Велика традиция изображений богов и героев всадниками. Восточные божества обычно изображались стоящими на священных животных (скорее всего тотемных) — льве, леопарде, олене, баране и в частности лошади, что особенно существенно для данного сюжета. Конниками-всадниками представляли своих богов скандинавы и кочевники южной Сибири. Античная Греция создала образ идеального воина-кентавра (по-русски китовраса), соединившего разум человека с силой и быстротой коня. В Древнем Риме наиболее торжественными памятниками царям и героям стали конные.
В старинных русских рукописях Солнце и Месяц изображались возничими, едущими на колесницах и держащими в руках изображения светил. В русском фольклоре Зима и Осень приезжают на пегих кобылах. Здесь, несомненно, просматривается связь образа коня с природно-космическими стихиями.
Для славян, столетиями вынужденных сражаться с соседями-кочевниками, в бою также незаменим конь, что широко отражено в фольклоре, где русские люди представляли себе всадниками и былинных богатырей, и многих сказочных героев. Славянский Полкан, вплоть до XIX в. изображаемый в народных лубках, был подобен кентавру — получеловек и полуконь — и считался полубогом из-за сверхъестественной силы и быстроты (в одном из вариантов он сражался с огненным змеем).
В «Откровении Иоанна Богослова» карающие ангелы скачут на белых конях, ни их крылатость, ни огненность не обозначены. Корни — в фольклоре.
Конь играл огромную роль в жизни и соответственно мифологии кочевых и земледельческих народов Евразии. В их сказаниях огненный крылатый конь олицетворял космологические представления — служил символом движения солнца. Например, в скандинавском эпосе «Калевале» кони огнекрылые, огнекрасные с блестящими гривами. Имя коня скандинавского верховного бога Одина и название древа жизни звучат одинаково.
Культ коня характерен для Сибирской Скифии. Джунгарии, для земель Горного Алтая, входивших в Колывано-Воскресенский горный округ, включавший и Сузун. В этой связи интересно убранство лошадей, сохранившееся в Пазырыкских курганах, а также обнаруженное в Южной Сибири (средина I тысячелетия до н.э.): украшения для сбруи и седел в виде блях из золота, дерева, кожи — блистательные произведения местного звериного стиля — маски и силуэты реальных и фантастических животных, энергично стилизованных и организованных мощными ритмами. Их обилие должно было неизбежно превращать коней в таинственные божества сурового мира кочевников, где конь был и космогоническим явлением - символом движения солнца, и неотъемлемой частью всадников, почти магически увеличивающей их мощь и быстроту, — и едой, обыденной и ритуальной.
Образный мир скифов, несомненно, существовал в генетической памяти местных народов, медленно эволюционизирующих в своих основных традициях, поскольку очень долго сохранялся их кочевой образ жизни. Это подтверждает и мифология алтайского эпоса.
В русском народном сознании многие небесные стихии — ветры, облака, тучи, молнии — тоже олицетворяет небесный конь. «Конь-огонь» — говорит пословица. «Конь бежит — земля дрожит», — зашифрован в русской загадке гром. И поскольку это небесный конь, для него естественны крылья как у птицы. Закономерно, что на огненном коне скакал более поздний славянский бог огня Семаргл, победитель черного змея.
Древнейшие языческие представления славян, сложившиеся в эпоху поклонения силам природы, сохранились в фольклоре как поэтические образы.
По наблюдениям Д.С. Лихачева, и в древнерусских иллюминированных рукописях символом победы так же служит воин на коне, пронзающий змею копьем.
Космогонические аспекты образа коня прекрасно чувствовали поэты начала нашего столетия, ищущие свои образные структуры в фольклоре. Например, у Н. Клюева читаем:
^ Ой ты, сердце наше — Красный конь,
У тебя подковы — солнце с месяцем,
Грива — масть — бурливое Онегушко...
Ты лети-скачи, не прядай назад:
Позади креста, кровь гвоздиная,
Впереди — Земля лебединая.
Ему близок С. Есенин: «Сойди, явись, нам красный конь! // Впрягись в земли оглобли». В «Ключах Марии» поэт пишет: «Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях... носят не простой характер узорочья. Это великая значная эпопея исходу мира и назначению человека. Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице. Это чистая черта скифии с мистерией вечного кочевья». Знаковым образом революционной эпохи в России стала картина К. Петрова-Водкина «Купание красного коня», символизирующая энергию стремительного одухотворенного движения.
Так и летит на сибирских народных иконах крылатый всадник на огненном крылатом коне под сверкающей радугой — предводитель небесного воинства Архангел Михаил, собрав в едином образе множество ассоциативных рядов.
Антиподом Архистратига Михаила служит дракон-дьявол, так варьируется его название в «Апокалипсисе». В представлении древнего человека он правил нижним из трех миров. С утверждением христианства ад с его владыкой — дьяволом — постепенно нашел место там же, в нижнем мире, под землей.
Боги и герои-змееборцы восходят к мировой фольклорной традиции; в течение тысячелетий существуют они в мифологии Древнего Востока и индоевропейских народов.
Змееборцем, например, был египетский Ра, творец вселенной, бог солнца. Каждую в полночь он вступал в борьбу с чудовищным подземным змеем, чтобы к утру победить его и около восточных гор выплыть в дневной ладье на небо — небесный Нил (здесь отражен суточный цикл природных явлений). С семиглавой гидрой сражается ветхозаветный Элои. Борьбой богов, постепенно превращенных из страшных химер в антропоморфные прекрасные существа, и героев-людей со змеями-драконами изобилует древнегреческая мифология. Так, Бог солнечного света Аполлон победил змея подземного царства Тифона. В походе за золотым руном Ясону помогает Медея, усыпляющая змея, который охранял священную рощу Колхиды. Первый подвиг Геракла — удушение змей, заползших в его колыбель, один из последних — победа над драконом, охранявшим сады Гесперид.
В славянской традиции черного змея побеждал бог огня Семаргл. В шуме весенних гроз происходила страшная битва скандинавского бога Тора (с молотом) и славянского Перуна (с палицей), которые воевали с тем же змеем.
В монотеистическом христианстве Бог всемогущ, поэтому обычно он присутствует в верхней части икон Архангела Михаила Воеводы или других святых как изображение или символ (в виде десницы), а сама борьба доверена святым воинам Георгию Победоносцу или Дмитрию Солунскому, или предводителю ангелов — Архангелу Михаилу.
В сузунских иконах движения Архангела лишены мягкости, плавности, обычно свойственных фигурам ангелов. Быстрота, ловкость, уверенность всадника характеризуют его. Однако он побеждает не мускульной силой, но силой божественной предназначенности. В сузунских иконах ее символ — Иисус Христос одного из двух иконографических типов: Спас Нерукотворный или чаще — Спас Эммануил у престола.
Как предполагается, образ Архангела Михаила воеводы со Спасом Эммануилом и «хлебами предложения и потиром» в 1592г. принесли с собой в Сибирь казаки, строители Березовского острога, присланные сюда царем Федором Иоанновичем. Сочетание мотивов Евхаристии, т.е. приобщения к божественной сущности, и уничтожения дьявола — мирового зла дает наиболее точную и самую емкую формулу спасения человечества, однако и в других вариантах идея божественной помощи Архангелу остается неизменной.
Анализируемая композиция, построенная, как почти любой европейский миф, на антитезе солнце — глубины земли, свет — тьма, добро — зло, рай — ад, имеет в основе своей главную философскую и этическую формулу человечества, первоосновы мира.
Змея — символ, взятый из огромного резервуара природы и включающий множество значений (от змея-дьявола Библии, соблазнившего Еву и Адама, «обольщающего народы», до властителя подземного царства в древнейших мифологиях) — активный участник индуистской мифологии и космогонии. В Двуречье археологами были обнаружены ритуальные мумии змей. В месопотамском сказании о Гильгамеше змея украла цветок, дарующий человеку бессмертие, по преданиям змеи и драконы охраняли Вавилонскую башню. Из немногих сохранившихся крито-макенских произведений скульптуры известны богини (или жрицы) с извивающимися змеями в обеих руках. Древнеегипетская богиня Изида, чтобы стать могущественнее верховного владыки, сотворила змея, который и ужалил бога солнца. Змея — один из доминирующих образов скульптуры и архитектуры Древней Америки. До нашего времени дожил афроамериканский культ Вуду — культ все той же змеи. И даже в гармоническим мире Древней Эллады гигантская битва олимпийских богов — гигантомахия — идет против змееподобных гигантов.
Широта символического существования образа змеи во. времени и пространстве позволяет предположить автохтонность явления, не исключая, конечно, каких-то локальных заимствований.
Существовала и другая символика змеи-дракона. На Дальнем Востоке дракон — символ гармонии вселенной, единения неба и земли. Например, в Китае он связан с культом плодородия, служит олицетворением водной стихии, днем воплощается в облаках, ночью спускается в земные водоемы. Земля может родить, только будучи оплодотворенной дождем. На Востоке дракон нередко выступает и в роли защитника.
В Древней Греции змея была атрибутом бога врачевания Асклепия (смена оболочки — символ обновления) и в результате символом мудрости.
Таким образом, символ змеи в высшей степени амбивалентен. В средневековой Европе змея-дракон мыслилась олицетворением зла. У древних славян образ змея связан со всеми тремя мирами. В верхнем мире — это комета, огненная молния или зимние тучи, т.е. здесь метафорическое представление. В срединном мире змея — реальное животное, опасное в силу своих физических качеств: смертоносный яд, скрытность поведения. В нижнем подземном мире царит символический образ змеи — дьявола, властителя ада, выходы из которого существуют в виде пещер, озер и т.д.
Для сказочного и иконописного представлений особенно важен последний вариант. В славянских бытовых религиозных представлениях сохранялась амбивалентность образа змеи: в некоторых местностях змеи считались домашними богами, им нельзя было вредить, необходимо было приносить им жертвы: молоко, сыр, яйца и прочее.
Внешность дракона в разных культурах выглядит по-разному. На востоке он напоминает вымерших ящеров-динозавров. В Европе он иногда аналогичен по обличию восточному, а иногда варьируется на основе змеи — гидры, обычно с несколькими головами.
Дракон на сибирских народных иконах разный: то небольшая черная змейка, то чудище с перепончатыми крыльями, первые встречаются чаще. Так народ представлял себе дьявола с его умением «оборотиться»-перевоплотиться. Как правило, изображения дракона невелики. В древнейших культурах, в Шумере и Древнем Египте, сложился принцип семантической перспективы: бог изображался самым большим, царь меньше, человек еще меньше, совсем малым оказывался побежденный враг. Та же семантическая перспектива действует в древнерусской живописи, в частности, в народной иконе поверженный дьявол значительно меньше Архангела. В композициях анализируемых икон место дракона неизменно — у нижнего края иконы, где быстрее всего стираются краски, так что нередко его фигура угадывается только по направлению копья Архангела.
Согласно «Апокалипсису», дьявол во время битвы находился в озере горящей серы. На народных иконах никакой серы нет, в округлом или овальном озере написана вода — синей или голубой краской, из нее и вырываются языки пламени. Здесь сказались особенности народного сознания: кипящее серное озеро, несомненно, принадлежит аду, но крестьянин не мог представить его среди холмов и растений земли — это противоречило всем его кровным представлениям об окружающем мире. Поэтому озеро синее, но уходит на самый край доски, как бы вглубь земли.
Интересно сравнить изображение дьявола в сибирских народных и уральских старообрядческих, так называемых невьянских иконах. Эта фигура крупнее и разработана гораздо подробнее, тщательнее: страшные перепончатые крылья, нередко две личины — одна на брюхе. В озерах невьянских икон иногда написан остров с разноцветными палатами, целым городом, ниже которого расположена фигура дьявола, что дает дополнительный оттенок дьявольской угрозы человечеству. Все в целом — город, озеро с мощными круглящимися гребнями волн, дракон — в уральских иконах занимают значительно больше места, чем в сибирских народных, — иногда почти до половины высоты композиции. Можно сделать вывод, что в старообрядческом сознании борьба со злом, олицетворенным дьяволом, значительно актуальнее, а само зло для них грандиознее, так как в XVII-XIX столетиях в объем зла для них входили и грех, смертельно опасный для души, и патриаршая церковь и государство, и даже старообрядцы из других согласий.
Судя по этому сравнению, в мире сибирского крестьянина, включенного в кругооборот трудовых забот, диктуемых природой, зло воспринималось менее остро, козни дьявола — менее опасными.
В композициях икон с Архистратигом Михаилом Воеводой воплощено народное славянское представление о мироздании.
Во-первых, здесь отражена древнейшая формула славянской первоосновы мира: отец-огонь и мать-вода. Во-вторых, воплощена его трехчленная структура с верхним, нижним и срединным мирами. В данном случае это совпадает с православным представлением о мироздании: мир горний — небесный (с земным небом — облаками и небесным небом, где пребывает Бог и другие высшие силы); и мир дольний — земной, с горами, долинами, где живет человек. Это мир подземный, где обитает дьявол. с выходом из него — озером. Именно между верхним и нижним мирами сражается Архангел Михаил, спасая человечество.
Основные цвета сузунских народных икон «Архангел Михаил Воевода» отражают основную колористическую гамму русской природы: огненно-красный — солнце, зеленый — растительность, синий — вода (и небо). коричневый - стволы деревьев, земля. По законам оптики доминантные цвета - красный и зеленый, являясь дополнительными, как бы «поджигают» друг друга, заставляют звучать ярче, и в то же время в сумме создают колористическую гармонию.
В принципе мастер-иконописец в колорите не ставит задачу объективного отражения мира, цвет — прежде всего красный — являет собой свою самоценность, воплощает философию энергии и красоты. Символически красный цвет знаменует радость, в данном случае радость победы — ликование природы по поводу победы добра над злом, гармонии над хаосом.
Обычно в канонических иконах место действия обозначено палатами (символ города, здания внутри или снаружи) или лещадками-горками, символом природы
еще рефераты
Еще работы по разное
Реферат по разное
Елабуга 2010 Печатается по решению Редакционно-издательского совета Елабужского государственного педагогического университета (пр. №6 от 23 сентября 2010 г.)
17 Сентября 2013
Реферат по разное
А. П. Давыдов Традиционный менталитет в фокусе художественного видения
17 Сентября 2013
Реферат по разное
Учебно методический комплекс: «История государства и народов России» ( А. А. Данилов и Л. Г. Косулина) сроки изучения темы: 20. 11-16. 12
17 Сентября 2013
Реферат по разное
Чудотворные иконы москвы ни в одной стране мира нет такого количества почитаемых икон, как в России
17 Сентября 2013