Реферат: М. А. Бек, mbek@hse ru Н. Н. Бек, beknad@mail

Проблемы инновационного развития высокотехнологичных отраслей промышленности России: менеджериальные и маркетинговые аспекты*1

М.А. Бек, mbek@hse.ru Н.Н.Бек, beknad@mail.ru

Государственный университет - Высшая школа экономики


Низкая инновационная активность производителей промышленной продукции России, следствием которой становится снижение инновационного потенциала, конкурентоспособности страны на мировых рынках наукоемкой продукции и интеллектуальных услуг, обусловлена тормозящими инновационное развитие наукоемких отраслей факторами, в числе которых слабое использование современных концепций и методов стратегического менеджмента и маркетинга на всех уровнях управления [Бек, Бек 2004]. С одной стороны, как показывает анализ опыта ведущих инновационно ориентированных компаний мира, в эпоху перехода к экономике знаний усиливается влияние стратегических решений по согласованию текущих и долгосрочных интересов, ориентации на устойчивое развитие, на рост стоимости бизнеса В основе таких решений лежит использование эффективных бизнес-моделей, переход к открытым моделям инноваций, к развитию и использованию возможностей межфирменных, сетевых взаимоотношений [Чезборо 2007, 2008; Möller K. et all. 2005; von Hippel, 2005]. С другой стороны, тенденции изменения условий инновационной деятельности бизнеса в России сдерживают применение современных подходов к разработке и осуществлению маркетинговых, инновационных и бизнес-стратегий.

Оценка сложившейся ситуации и перспектив её изменения, выполненная методами стратегического анализа применительно к аэрокосмической промышленности, свидетельствует о наличии требующих стратегического отклика серьёзных угроз, как для самой отрасли, так и для смежных отраслей, включая станкостроение, производство материалов и комплектующих. Следствием проявления этих угроз становится деградация цепочек и сетей создания ценности. Заметны признаки приближающегося стратегического распада и утраты конкурентоспособности, в числе которых, наряду со снижением стоимости компаний, выделяют (Williamson P., 2004):

значительный вклад устаревающих (возрастом более пяти лет) активов в прибыль, ориентация на ренты, источником которых являются ранее созданные активы

схожесть стратегий, товарных предложений со стратегиями и предложениями конкурентов, отсутствие уникальности.

Многие технические средства, до сих пор определяющие лидирующие позиции России на мировом рынке, созданы более пятидесяти лет тому назад, планы создания новых реализуются медленно и нередко меняются. Складывающаяся ситуация объясняется не только нехваткой выделяемых из бюджета средств, разрывом хозяйственных связей на постсоветском пространстве, но и тем, что многие руководители и участники инновационных процессов ориентируются на решение в основном текущих задач и мало заинтересованы в достижении долгосрочных стратегических целей своего бизнеса и экономики в целом. В числе причин – рассогласование краткосрочных и долгосрочных интересов различных групп влияния, участвующих в разработке и реализации инновационных проектов и программ, включая государственные органы и их представителей, собственников бизнеса, менеджеров и работников. Это становится, по мнению авторов, серьёзным тормозом для инновационного развития высокотехнологичных отраслей.

Ранее использовавшиеся механизмы не действуют, а создание новых затрудняется характерной для современной российской экономики слабой защитой прав участников инновационных процессов на использование результатов инновационной деятельности. Незащищенность прав собственности существенно ограничивает временной горизонт, на который ориентированы принимаемые компаниями стратегические решения. И, в конечном счёте, ведёт к приоритету текущих задач, к отсутствию готовности идти на риск ради достижения стратегических целей, что наносит ущерб долгосрочным бизнес-интересам участников и экономики в целом. Если мотивация построена без учёта связи между правом влиять на текущие решения и ответственностью за будущие, отдаленные результаты, то для рационально мыслящих менеджеров становится естественным рассмотрение сохранившегося потенциала своих организаций как источника денежных потоков, которые нужно эффективно, с пользой для себя использовать, пока источники не иссякли.

В свое время лауреат нобелевской премии Д. Норт так охарактеризовал институциональную систему, которая «способствует сохранению низкого уровня развития» в странах «третьего мира»: «При наличии слабо защищенных прав собственности, недостаточного претворения законов в жизнь, наличия барьеров для вхождения, монополистических ограничений фирмы, стремящиеся к максимизации прибыли, склонны избирать краткосрочную стратегию…. Самыми выгодными занятиями становятся торговля, перераспределение или операции на черном рынке. Крупные фирмы с большим основным капиталом могут существовать только под покровительством правительства, пользуясь субсидиями и тарифной защитой и выплачивая обществу определенную компенсацию. Такое сочетание вряд ли может способствовать эффективности производства» [Норт, 1997. c. 92]. Охарактеризованная Д.Нортом проблема, которая «довольно точно отражает состояние российской экономики в период 1992-1998 гг.» [Иванова, 2002. c. 34], не потеряла остроты и в первом десятилетии XXI века. Остроту этой проблемы иллюстрируют данные доклада Всемирного экономического форума, содержащего оценки конкурентоспособности 133 стран мира на 2009-2010 годы2. Согласно этим оценкам, Россия заняла 121-е место по правам собственности, 102-е место по защите интеллектуальной собственности, 116-е место по независимости суда, 107-е место по эффективности антимонопольной политики и 63 место по общему уровню конкурентоспособности.

«Размывание» прав собственности участников инновационных программ и процессов, по мнению авторов, определяет тенденции снижения инвестиций в инновационное развитие, уменьшения временного горизонта, на который ориентированы принимаемые стратегические решения. Для оценки вероятности сохранения прав собственности, воспринимаемой участниками бизнес-процессов в современной России, был проведен опрос выпускников ГУ-ВШЭ, аспирантов, слушателей программ МВА и профессиональной переподготовки кадров, имеющих опыт работы в бизнесе. Каждого респондента просили представить себя предпринимателем, собственником инновационного бизнеса с высокой рентабельностью и хорошими перспективами развития. И оценить шансы сохранить права собственности на этот бизнес при отсутствии особых преимуществ, позволяющих парировать возможные угрозы (в современных российских условиях нередко связанные с коррупцией, рейдерством, трудно прогнозируемыми изменениями внешних условий ведения бизнеса, другими факторами) на протяжении определенного периода времени, от двух до десяти лет. Воспринимаемая респондентами вероятность q утраты прав собственности в расчёте на год характеризуется средним по 43 заполненным анкетам значением q=0,1325 и средним квадратическим отклонением σ=0,0879. Соответственно, в расчёте на месяц среднее значение q =0,0118.

С использованием полученных оценок были проведены модельные расчёты, иллюстрирующие влияние воспринимаемой собственником3 инновационного бизнеса вероятности потери прав собственности на оценку его чистого приведенного дохода за расчётный период при разных вариантах решений, различающихся долей чистого дохода, реинвестируемого в развитие. Расчёты проводились по укрупненной модели развития инновационного бизнеса, критерием успешности которого с позиций собственника было принято математическое ожидание чистой приведенной стоимости, MNPV за расчётный период с учётом терминальной стоимости бизнеса P в конце периода, оцениваемое с учётом вероятности сохранения прав собственности. Предполагалось, что развитие бизнеса осуществляется за счёт реинвестирования части чистого дохода, и что при отказе от реинвестирования в воспроизводство и развитие бизнес деградирует, чистые доходы снижаются. Математическое ожидание MNPV оценивалось по годам рассматриваемого периода развития бизнеса по формуле:

,

где t=0, 1, 2, …Tp - порядковый номер года с начала моделирования

^ Tp – расчётный период в годах

b - доля чистых денежных притоков бизнеса, изымаемая собственником для потребления и иных целей; предполагается, что оставшаяся доля чистых денежных притоков, (1- b), реинвестируется в простое воспроизводство и развитие бизнеса с рентабельностью инвестиций ROI

q - вероятность потери прав собственности на бизнес в t-ом году

r – стоимость капитала (норма дисконта)

Дt – чистые денежные притоки бизнеса в t-ом году,

^ Дt = Кдегр • Дt-1+(1 – b) • Дt-1• ROI, где

Кдегр - коэффициент снижения чистых денежных притоков бизнеса при отсутствии инвестиций в его простое воспроизводство и развитие

^ ROI – рентабельность инвестиций в простое воспроизводство и развитие бизнеса

Р - оценка терминальной стоимости бизнеса в конце расчётного периода,

Р=ДTp •(Р/Е), где (Р/Е) - мультипликатор «цена фирмы-прибыль» (price/earnings) для оценки стоимости бизнеса в конце расчётного периода.

На рис. 1 представлены результаты расчётов, иллюстрирующие влияние вероятности q потери прав собственности при Tp = 10 лет; r=0,1; Кдегр =0,9; ROI=0,25. Учитывая, что высокая воспринимаемая вероятность утраты прав собственности на бизнес снижает оценку его терминальной стоимости, здесь и далее принято значение мультипликатора (Р/Е)=7. Чистые денежные притоки бизнеса в начальный период моделирования, при t=0, были приняты равными Д0 = 100.




Рис. 1. Зависимость выигрыша собственника, вызванного реинвестированием части чистых денежных притоков бизнеса в его развитие, от вероятности q потери прав собственности


Как следует из графиков на рис. 1, реинвестирование в развитие при q > 0,1 ведёт к снижению математического ожидания получаемого собственником чистого приведенного дохода. Оценки показывают, что реинвестирование в развитие, если не учитывать в оценках MNPV терминальную стоимость бизнеса и ориентироваться на расчётный период менее 10 лет, нерационально и при q=0. Рациональным решением является отказ от реинвестирования в развитие. Следствием такого решения становится деградация бизнеса. Этот вывод иллюстрируется представленными на рис. 2 обобщающими результатами оценки влияния воспринимаемой вероятности q потери прав собственности на бизнес и прогнозируемого значения мультипликатора (P/E).

При воспринимаемой вероятности потери прав собственности в t-м году q > 0,1 и небольшой по сравнению с промышленно развитыми странами величине мультипликатора (P/E) < 7, для ориентированных на коммерческий успех, рационально-мыслящих участников инновационных проектов «подъемной силой» становится их способность присваивать максимально большую долю формируемых бизнесом чистых денежных потоков даже ценой деградации бизнеса.



Рис. 2 Влияние q и (P/E) на выигрыш собственника бизнеса при отказе от инвестиций в развитие бизнеса.


Судя по полученным оценкам, именно особенностями сложившейся институциональной среды (и её восприятием) можно в значительной мере объяснить низкую инновационную активность производителей промышленной продукции России. В этих условиях актуальными задачами стратегического менеджмента и маркетинга на всех уровнях управления становится создание действенных механизмов согласования краткосрочных и долгосрочных интересов различных групп влияния, которые участвуют в разработке и реализации инновационных планов и программ, и использование этих механизмов при осуществлении важнейших для успеха инновационных проектов функций целеполагания, лидерства и мотивации. Кризисные явления привели к сокращению временного горизонта, на который ориентируются многие российские менеджеры, к расширению разрывов между заявлениями и замыслами, облекаемыми в форму концепций, основных направлений, программ и планов долгосрочного развития (недостатка в которых не ощущается), и практически реализуемыми стратегическими действиями.

Отмеченные проблемы, по мнению авторов, могут сказаться не только на перспективах инновационного развития отдельных участников инновационной деятельности (коммерческих и некоммерческих организаций, их специализированных подразделений), но и на возможностях использования инновационного потенциала при осуществлении крупных инновационных проектов в высокотехнологичных отраслях промышленности России. Современные исследования и разработки, как правило, предусматривают взаимодействие значительного числа участников, каждый из которых вносит свой вклад в создание ценности. Так, Boeing и европейский концерн EADS разрабатывают проекты своих авиалайнеров, опираясь на многочисленных поставщиков и партнеров, которые разрабатывают компоненты этих летательных аппаратов и владеют правами на созданную ими интеллектуальную собственность. Конкуренция в области осуществления крупных инновационных проектов разворачивается между гибкими сетями создания ценности, объединяющими сотни и тысячи партнеров - участников инновационного процесса.

Опыт применения моделей открытых инноваций, то есть использования, наряду с результатами собственных исследований и разработок, заимствуемых извне инноваций, идей и знаний [Чезборо, 2007; von Hippel, 2005; Almiral and Casadesus–Masanell, 2010], свидетельствует о возникновении сетевых эффектов, увеличивающих создаваемую в сетях потребительскую ценность и сокращающих сроки её создания. Однако, переход к открытой модели затрудняет защиту прав собственности авторов инноваций, снижает их возможности присвоения части создаваемой ценности и стимулы для инвестирования в инновации. Победу в конкурентной борьбе, наряду с ценностью, создаваемой в рамках крупных инновационных проектов, все больше определяют сроки их выполнения, которые зависят от взаимодействия всех участников. Реализация открытой модели инноваций увеличивает зависимость сроков завершения инновационного проекта от взаимодействия участников сети и требует дополнительных затрат на координацию их деятельности. Как показали результаты моделирования [Almiral and Casadesus–Masanell, 2010], успех осуществления проекта по открытой или закрытой модели инноваций зависит, в том числе, от его сложности, то есть от состава и взаимосвязей работ и их исполнителей. В условиях сетевых взаимодействий, характерных для открытой модели инноваций, рассогласование интересов участников инновационного процесса, вызванное нерешенностью проблем собственности, будет приводить к удлинению сроков и в конечном итоге к снижению конкурентоспособности.

Для предварительной оценки обоснованности такого предположения авторами была построена имитационная модель реализации крупного гипотетического инновационного проекта, в качестве критерия был принят срок его завершения. Расчёты проводились по имитационной модели, основным элементом которой являлась укрупненная сетевая модель выполнения инновационного проекта, включающая 25 комплексных работ, для выполнения которых необходимо обеспечить эффективное взаимодействие 200 участников. Все участники сети закреплены за конкретными работами укрупненной сетевой модели (от двух до сорока участников в расчёте на одну работу), предусматривалась также возможность выполнения некоторыми участниками нескольких работ. Расчетная длительность осуществления проекта без учёта потерь времени, связанных с взаимодействием участников и возможными разрывами связей, составляла 46 месяцев.

Расчёты проводились методом статистических испытаний с шагом по месяцам, соответственно, вероятность q принималась в расчёте на месяц. На каждом шаге оценивалось состояние связей всех участников сети. Состояние связей с каждым k-м участником в t-м месяце с начала осуществления проекта характеризовалось булевой переменной Zk,t, принимающей значение Zk,t =1, если связь поддерживается, и участник продолжает активную работу по проекту. Если по тем или иным причинам (ликвидация или перепрофилирование участника, утрата части необходимых для осуществления проекта ресурсов, включая оборудование, знания, компетенции) активная работа участника по проекту прекращена, то принималось, что его связь с сетью разорвана и Zk,t =0. Значения Zk,t для всех участников формировались на каждом шаге, исходя из принятой одинаковой для всех участников вероятности qk,t = const разрыва связей в течение месяца и значений псевдослучайных чисел ξk,t., равномерно распределенных на интервале (0,1). Принималось, что разрыв связи с n-м участником может быть зафиксирован в t-м месяце, если qk,t > ξk,t. Соответственно,на период устранения разрывапринималось Zn,t =0, а после завершения этого периода, когда связь восстанавливалась - Zk,t =1.

При проведении расчётов по работам сетевой модели из общего состава участников сети выделялось некоторое число K ключевых участников, которые играют значимую роль в осуществлении проекта. В случае разрыва связей с ключевыми участниками учитывалась необходимость осуществления мер по решению проблем, вызванных прекращением работы по проекту одного участника сети, либо путем восстановления связи с ним, либо путём переключения на другого возможного участника. Длительность выполнения работы, если потребовалось устранение одного или нескольких разрывов связей с ключевыми участниками работ, увеличивалась на время устранения разрыва τустр., которое принималось равным трем месяцам.

Предваряя обсуждение результатов имитационного моделирования, отметим, что получаемые оценки в значительной мере определяются принятыми при проведении расчётов значениями параметров модели. В первую очередь, вероятности q k,t разрыва связи с k-м участником сети в t-м месяце с начала работ по проекту, числа K важных участников сети, времени τ устр. устранения разрыва.

Исходя из результатов проведенного опроса, авторы приняли, что в пересчёте на месяц в качестве нижней границы значения параметра q k,t может быть использовано значение q=0,0118. Если оценки респондентов соответствуют российской действительности, то вероятность разрыва связей из-за утраты прав собственности (так как смена лидера в инновационном бизнесе, как правило, ведёт к временной или длительной утрате важной части потенциала) будет находиться выше этого уровня. Эта оценка не учитывает вероятности деградации бизнеса из-за прекращения инвестиций в его развитие, которая на данном этапе не оценивалась.

Представленные на рис. 3 графики, построенные по результатам расчётов при K=200, τустр.=3 месяц, показывают, что по мере увеличения вероятности q наблюдается ускоряющийся рост средней длительности осуществления проекта. График, соответствующий варианту расчёта, при котором учитывались лишь разрывы, имевшие место в плановый период выполнения соответствующих работ, характеризует ограниченные темпы увеличения длительности проекта по мере роста q. В варианте расчёта, предусматривавшем, вызванные разрывами сети, изменения за пределами плановых сроков выполнения конкретных работ, влияние роста вероятности q значительно усиливается.

Для менее сложных проектов, характеризуемых меньшим числом ключевых связей К, влияние роста вероятности q заметно слабее. Это иллюстрирует график , построенный по результатам расчётов при К=80 (выделен штрих-пунктирной линией).

Одновременно с ростом средней продолжительности проекта увеличивается и разброс оценок. Как видно на диаграмме рис. 4, по мере роста вероятности q и числа K ключевых участников (разрывы связей с которыми требует обязательного принятия мер в связи с уникальностью вклада в достижение целей проекта), растёт разрыв между средними и максимальными оценками сроков выполнения проекта.

По мере изменения q меняется и общий вид эмпирических законов распределения, что хорошо видно на рис. 5. Здесь в рассмотрение введён ещё один параметр, характеризующий сложность проекта: доля разрывов связей до начала и после завершения соответствующих работ, которые могут потребовать принятия мер. По многим сложным проектам выход из сети ключевых игроков до завершения проекта (а иногда и до завершения его жизненного цикла) может оказаться неприемлемым4.



Рис. 3. Влияние вероятности q разрыва связи на длительность выполнения крупного инновационного проекта




Рис. 4. Влияние числа К важных участников сети на длительность выполнения крупного инновационного проекта при учёте только разрывов связей в плановый период выполнения работ

Как следует из рассмотрения рис. 4, 5, рост q, K и увеличение сложности проекта (характеризуемой долей разрывов связей до начала и после завершения соответствующих работ) сверх определенного предела могут привести к тому, что процессы разрушения сетей начнут опережать процессы их восстановления, длительность осуществления проекта станет неприемлемо большой, а инвестиции в проект - неоправданными.




Рис. 5. Эмпирические законы распределения оценок длительности выполнения инновационного проекта по результатам 200 испытаний при разных уровнях вероятности q и сложности проекта


Результаты имитационного моделирования свидетельствуют о целесообразности проведения исследований, направленных на разработку и обоснование рекомендаций по решению рассмотренных проблем повышения инновационной активности, по обеспечению устойчивого развития инновационно - активных организаций и инновационных сетей.

Возможные направления продолжения исследований и развития имитационных моделей представлены на рис. 6. Преимущества использования имитационных моделей проявляются, если в основе этих моделей лежат результаты эмпирических исследований, которые необходимы, в частности для того, чтобы уточнить и углубить представления о воспринимаемых участниками инновационных процессов угрозах и рисках, об их вероятных реакциях на те или иные изменения среды, чтобы адаптировать модели к условиям и задачам осуществления конкретных инновационных проектов.

Основные усилия в сфере стратегического управления инновационными сетями при осуществлении крупных проектов должны быть направлены, в первую очередь, на построение и обеспечение надежного сетевого взаимодействия участников проекта и на формирование и развитие между ними партнерских отношений, в частности, на решение следующих задач:

разработка и совершенствование механизмов эффективного управления взаимодействием участников инновационной сети

оценка рациональных направлений и эффективности, стимулирование инвестиций в отношенческие активы

определение состава партнеров и положения каждого участника в сети; выделение ключевых партнеров и определение их ролей в работе сети

мониторинг и выявление слабых звеньев в сети, реализация мер по их своевременному укреплению или замене.




Рис.6 Направления развития исследований


Выводы

Успех осуществления крупных инновационных проектов определяется эффективностью управления гибкими сетевыми структурами, инновационными сетями создания ценности, в которых нередко участвуют тысячи самостоятельных организаций (их бизнес-центров, инновационных подразделений), и способностью этих организаций самостоятельно принимать и реализовывать инновационные решения, направленные на достижение общих целей.

«Размывание» прав собственности ограничивает возможности устойчивого развития сетей создания ценности, реализации инновационных проектов, создает условия для деградации инновационного потенциала их участников.

Результаты модельных расчётов свидетельствуют о необходимости создания действенных механизмов управления сетями участников инновационных проектов и условиями их развития, исходя из современных представлений, в соответствии с которыми условиями общего успеха являются взаимное доверие и надёжность всех партнеров, а положение каждого конкретного участника сети должно определять получаемые им выгоды от сотрудничества и зависеть от общего результата совместной работы.

Судя по полученным оценкам, становятся актуальными исследования, направленные на изменение сложившихся представлений о рисках инновационной деятельности в России; на разработку действенных механизмов мотивации, повышение устойчивости развития инновационных сетей и лояльности её участников, на изменение институциональной среды и осуществление стратегических инноваций (новых бизнес-моделей, организационно-управленческих новшеств), которые необходимы для согласования интересов и мотивации инновационной активности организаций-участников сетей создания ценности, собственников и менеджеров компаний.

^ Список использованной литературы

Бек М.А., Бек Н.Н. Проблемы развития стратегического партнерства организаций аэрокосмической промышленности // XXYIII Академические чтения по космонавтике. Материалы чтений. М.: РАЕН, 2004

Иванова Н.И. Национальные инновационные системы. М.: Наука, 2002

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. Пер. с англ. М.: Фонд экономической книги «НАЧАЛА», 1997

Чесбро Г. Открытые инновации. Создание прибыльных технологий. Пер. с англ. М: Поколение, 2007

Чесбро Г. Открытые бизнес-модели. IP-менеджмент. Пер. с англ. М.: Поколение, 2008

Almiral E., Casadesus –Masanell R. (2010) Open Versus Closed Innovation: A Model of Discovery and Divergence. Academy of Management Review, Vol. 35, № 1, p. 27-47

Möller K., Rajala A., Svahn S. (2005) Strategic Business Nets – Their Type and Management. Journal of Business Research, 58, p.1274-1284

Pisano G., Teece D. (2007) How to Capture Value from Innovation - Shaping Intellectual Property and Industry Architecture. California Management Review, Volume 50, Issue 1, p. 278-296

von Hippel E. (2005) Democratizing Innovation. The MIT Press

Williamson P. (2003) Strategy Innovation//The Oxford Handbook of Strategy: 2 Volume set. Ed. by Faulkner D.


1 В докладе использованы предварительные результаты работы, выполняемой в рамках программы фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ в 2010 году



2 The Global Competitiveness Report 2009-2010. World Economic Forum //http://www.weforum.org/en/initiatives/gcp/Global%20Competitiveness%20Report/index.htm

3 Под собственником бизнеса в данном случае понималась совокупность лиц и групп влияния, имеющих права на присвоение части чистого денежного дохода от бизнеса и определяющих стратегию развития этого бизнеса

4 Например, если появляется необходимость внести конструктивно-технологические изменения в предложенные этим участником решения (такие случаи характеры для сложной техники). На практике нередко оказывается важным поддержание связей и до начала соответствующих работ. Например, если необходимо учесть требования участника проекта до того, как он начал участвовать в выполнении конкретных работ (но уже начал к ним самостоятельно готовиться).