Реферат: Неоконсерватизм милтон Фридмен Рынок как средство развития общества (1988)

НЕОКОНСЕРВАТИЗМ

Милтон Фридмен

Рынок как средство развития общества (1988)


Милтон Фридмен – американский экономист (1912–2006), родился в Бруклине (Нью-Йорк). Он был четвертым ребенком и единственным сыном в бедной семье эмигрантов Джено Саул и Сары Этель (урожденной Ландау) Фридмен, выходцев из Восточной Европы (Румыния). Через год после рождения Милтона семья переехала в небольшой городок Рахуэй в 20 милях от Нью-Йорка (штат Нью-Джерси). Когда Милтону исполнилось 15 лет и он учился в последнем классе средней школы, отец умер, и забота по обеспечению семьи легла на плечи матери и старших сестер.

Еще в школе у Фридмена проявился глубокий интерес к математике. В 1928 г. он поступил в Рутджерский университет (штат Нью-Джерси) с правом получения стипендии и по его окончании получил степень бакалавра по двум дисциплинам – экономике и математике. Интерес к экономической теории пробудили у него преподаватели университета А.Ф.Берне, будущий директор Федеральной резервной системы США, и Г.Джонс, ставший впоследствии крупным авторитетом в области теории процентной ставки. По рекомендации Джонса Фридмену была предложена стипендия от экономического факультета Чикагского университета. Одновременно ему предлагалась стипендия по прикладной математике от Брауновского университета. После серьезных колебаний Фридмен предпочел Чикагский университет и с этого времени целиком посвятил себя занятиям в области экономической теории.

Творческий интеллектуальный климат Чикагского университета, где в те годы преподавали Ф.Х.Найт, Дж.Винер, Г.Шульц и Г.Саймонс, оказал большое влияние на формирование Фридмена как экономиста и определил в значительной мере область его научных интересов. В Чикагском университете Фридмен познакомился с Роуз Директор, которая спустя 6 лет, в 1938 г., стала его женой и на протяжении более 60 лет являлась партнером Фридмена в его профессиональных занятиях, соавтором нескольких работ по политической экономии.

Получив в 1933 г. степень магистра, Ф. в течение года стажировался в Колумбийском университете, где под влиянием Г.Хотеллинга, У.К.Митчелла и Дж.М.Кларка обратился к математической экономике, а также к институциональному и эмпирическому подходам, что отличалось от чикагской традиции, делавшей акцент на чистой экономической теории. В работах Фридмена в дальнейшем проявится сочетание различных подходов чикагской и колумбийской школ.

Летом 1935 г. Фридмен принял участие в крупномасштабном проекте эмпирического исследования потребительского бюджета, проводимого Национальным комитетом по природным ресурсам в Вашингтоне (округ Колумбия). В конце 1937 г. он перешел на работу в Национальное бюро экономических исследований (НБЭИ) в Нью-Йорке, где под руководством другого будущего Нобелевского лауреата, С. Кузнеца, занялся исследованием структуры доходов от частной практики. Результаты этой работы воплотились в их совместном труде «Доходы от независимой частной практики» («Income from Independent Professional Practice», 1940). Он лег в основу диссертации, за которую Ф. в 1946 г. был удостоен в Колумбийском университете степени доктора по экономике. Публикация этой работы была задержана на 5 лет из-за разногласий, которые вызвал вывод авторов о том, что профессия медика имеет монопольный характер и это позволяет поднимать доходы врачей выше среднего уровня, устанавливаемого конкуренцией. Здесь же содержались первые выводы Фридмена по теории «человеческого капитала» и теории распределения дохода. Фридмен впервые ввел различие между постоянным и временным доходом, которое составляет один из важных компонентов его теории потребления.

С 1941 по 1943 г. Ф. работал в качестве экономиста в министерстве финансов, участвуя в разработке налоговой политики в военное время, а с 1943 по 1945 г. принимал участие в работе исследовательской группы по математической статистике в Колумбийском университете, которая по заказу министерства обороны США собирала статистические данные по широкому кругу проектов. Занятия Фридмена в годы 2-й мировой войны имели важное значение для его научной работы и в определенной степени способствовали формированию его взглядов на природу и задачи научного исследования. Они дали ему возможность на достаточно высоком уровне принимать участие в выработке экономической политики правительства, что в немалой степени помогло ему в дальнейшем.

В 1945–1946 гг. Фридмен преподавал в Миннесотском университете. В том же 1946 г. он возвращается в Чикагский университет на должность ассистент-профессора по экономике. В 1962 г. он стал профессором экономики Чикагского университета, в котором проработал до своего официального ухода в отставку в 1977 г.

В 1947 г. Фридмен участвовал в организованной Ф. фон Хайеком встрече в городке Мон-Пелерин (Швейцария), на которой собрались представители либеральной школы политической экономии, журналисты и политики со всего мира. Созданное на этой встрече общество «Мон-Пелерин» ставило своей задачей распространение основополагающих принципов свободного рынка и свободных институтов. Фридмен являлся президентом этого общества в 1970-1972 гг.

В 1950 г. в качестве консультанта правительства Соединенных Штатов по реализации плана Маршалла, предусматривавшего восстановление разрушенной войной экономики стран Западной Европы, Фридмен находился в Париже. Он одним из первых экономистов выступил активным сторонником введения системы плавающих валютных курсов. В очерке «Доводы в пользу плавающих валютных курсов» («The Case for Flexible Exchange Rates») Фридмен предсказывал, что введенные Бреттон-Вудским соглашением в 1944 г. с целью обеспечения устойчивости международных валютных отношений фиксированные валютные курсы в конечном счете потерпят провал. Это предвидение Фридмена, как и его предсказание неизбежности ликвидации системы золотого стандарта, фактически сбылось в 70-е гг.

В течение 1953/54 академического года Фридмен в качестве приглашенного профессора преподавал в Кембриджском университете (Англия). Пребывание в Европе расширило его познания в области теоретических и практических проблем европейских стран.

В области методологии Фридмен считается продолжателем традиции основателя кембриджской школы А.Маршалла, рассматривавшего экономическую теорию «в качестве инструмента для раскрытия конкретной истины». Фридмен исходит в экономическом исследовании из различения нормативной и позитивной экономической науки (positive economics). Первая в его интерпретации предписывает, какой должна быть экономика. Вторая имеет дело с воздействием на экономическое развитие различных факторов, включая политические действия, предпринимаемые для решения экономических проблем, и рассматривает экономику такой, какова она есть в реальности.

Важнейшим методологическим принципом Фридмена является эмпирическая проверка любых теоретических постулатов. Тестом на правильность научной гипотезы или теории является их подтверждение в ходе реального экономического развития. Этим и только этим оценивает Фридмен реализм той или иной теории, сколь бы нереалистичными не выглядели ее утверждения. Он выступает против любой экономической теории, положения или прогнозы которой не поддаются эмпирической проверке. Этот ведущий принцип Фридмен мастерски проводил во всех своих работах.

Тесная взаимосвязь теоретических положений и эмпирических данных прослеживается в работе Фридмена «Теория функции потребления» («A Theory of the Consumption Function»), изданной в 1957 г. Исследуя семейный бюджет и временной ряд данных, Фридмен нашел практическое подтверждение своей гипотезы «перманентного дохода» (permanent income hypothesis). В противоположность распространенному постулату кейнсианской теории о текущем потреблении как стабильной функции текущего дохода Фридмен на основе фактических данных обосновал зависимость доли дохода, которая тратится на потребление, не от текущего, а от ожидаемого или от постоянного дохода. Постоянное потребление не изменяется в зависимости от временного увеличения или уменьшения дохода. Этим Фридмен объяснял имеющую место на практике более высокую долю сбережений как части дохода в бюджете семей с высокими доходами, чем в бюджете семей с низкими доходами. Исследование соотношения доходов и потребления населения США на протяжении длительного времени (ок. 100 лет) привело Фридмена к выводу, что доля сбережений в национальном доходе, несмотря на рост реальных доходов, оставалась величиной приблизительно постоянной. Вывод о постоянном доходе сыграл важную роль в предложенном Фридменом изменении формулировки количественной теории денег. В последующих работах он покажет, что изменение денежного спроса в течение всей истории США определялось изменениями в сфере постоянного дохода. Значительное число исследований совокупного потребления подтверждало теорию Фридмена, а разработанная им методика определения и оценки прогнозируемых доходов стимулировала макроэкономические исследования. Статистические методы Фридмена, примененные им для оценки постоянного дохода, оказали большое воздействие на развитие эконометрики в 60-е и 70-е гг.

По инициативе А.Ф.Бёрнса Фридмен возглавил исследование роли денег в торговых циклах для НБЭИ. Интенсивные эмпирические исследования Фридмена и его помощников на протяжении почти 25 лет воплотились в серию фундаментальных трудов по истории и теории денежного обращения. Первым из них явилась публикация в 1963 г. «Монетарной истории Соединенных Штатов за 1867– 1960 гг.» («A Monetary History of the United States, 1867–1960»), которую Фридмен написал в содружестве со специалистом в области экономической истории А.Дж. Шварц. В этой работе авторы собрали обширный статистический материал по истории денежного обращения Соединенных Штатов за почти столетний период и документально доказали всестороннее влияние участвующей в обороте денежной массы на инфляционные процессы.

Продолжением исследования денежной системы США стала работа «Монетарная статистика Соединенных Штатов» («Monetary Statistics of the United States»), опубликованная в 1970 г. В ней резюмированы основные данные по теории денег Фридмена и содержится анализ различных денежных концепций. Работа Фридмена «Тенденции развития денежной системы в Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве: отношение к доходу, ценам и ставке процента, 1867–1975 гг.» («Monetary Trends in the United States and the United Kingdom: Their Relation to Income, Prices, and Interest Rates, 1867–1975»), вышедшая в 1982 г., оказалась своего рода «эконометрическим дополнением» к его «Монетарной истории».

Фридмен является принципиальным противником государственного вмешательства в экономику, рассматривая его в качестве угрозы свободному рынку. В своей работе «Капитализм и свобода» («Capitalism and Freedom», 1962), написанной в соавторстве с Р.Д.Фридмен, он подверг критике различные формы государственного регулирования, противопоставляя ему деятельность в сфере частного бизнеса. Эта работа, в основу которой были положены лекции Фридмена, вначале не привлекла особого внимания. Но спустя 25 лет она разошлась уже более чем полумиллионным тиражом. В 70–80-х гг. книга была переведена на многие иностранные языки, включая русский (1982).

Идеи Фридмена о невмешательстве государства в социально-экономическую политику получили дальнейшее развитие в другой популярной его работе, также написанной совместно с Р.Д.Фридмен, «Свобода выбора» («Free to Choose»), давшей название заставке проводимого Фридменом телевизионного цикла бесед по социальным и экономическим вопросам. Его идеи в этой области получили широкую известность также благодаря регулярным публикациям в специально отведенной «колонке экономиста» в журнале «Ньюсуик» («Newsweek»), которую Фридмен вел с 1966 по 1984 г.

С начала 60-х гг. Фридмен все больше выдвигается на общественную арену. Он был экономическим советником губернатора Б.Голдуотера, когда тот баллотировался в 1964 г. на пост президента США, во время предвыборной кампании Р.Никсона в 1968 г. и, наконец, Р.Рейгана в 1980 г. Ф. являлся членом ряда президентских комиссий, в том числе учрежденного в 1981 г. Рейганом Президентского совета по экономической политике, состоявшего из независимых экспертов.

В 1967–1970 гг. Фридмен был президентом Американской экономической ассоциации, активным членом которой он остается на протяжении более 30 лет. Доклад «Роль монетарной политики» («The Role of Monetary Policy»), сделанный им при избрании на этот пост, стал одной из его наиболее популярных работ. В 1969 г. Фридмен опубликовал сборник «Оптимальное количество денег и другие очерки» («The Optimum Quantity of Money and Other Essays»), который содержал его наиболее важные работы по теории денег, написанные на протяжении почти двух десятилетий.

Милтон Фридмен являлся ведущим представителем Чикагской школы. Его имя ассоциируется главным образом с монетаристской доктриной, принесшей ему значительную известность и повлиявшей на пересмотр в 70–80-е гг. монетарной политики, проводимой центральными банками, главным образом в Соединенных Штатах. Достижения Фридмена в области теории денег так или иначе связаны с анализом теории Дж.М.Кейнса и его последователей, исходивших из положения о несущественном влиянии денег на общие расходы, потребление и цены и убежденности в неспособности рыночной экономики автоматически добиться должной занятости и стабильности цен. Критику этих положений Фридмен изложил в статье «Относительная стабильность скорости обращения денег и мультипликатор инвестиций в Соединенных Штатах, 1897–1958 гг.» («The Relative Stability of Money Velocity and the Investment Multiplier in the United States, 1897–1958»), написанной в соавторстве с Д.Мейселменом. В ней показано, что номинальные потребительские расходы определяются скорее денежной массой, чем отдельными статьями государственного бюджета. Исходя из определяющей роли денег по отношению к ценам и доходам, Фридмен доказывал, что изменения интенсивности роста номинальных доходов преимущественно обусловлены изменениями в росте денежной массы. Статья Фридмена и Д.Мейселмена положила начало полемике с кейнсианцами по вопросам монетарно-фискальной политики, которая развернулась в 60–70-е гг. и результатом которой стал определенный пересмотр монетарной политики в США.

В отличие от кейнсианской доктрины, ключевым пунктом количественной теории денег Фридмена является положение, что спрос на деньги хотя и не обязательно стабилен в номинальном исчислении, является стабильной функцией незначительного числа переменных. Проведенный им анализ истории развития денежной системы США через призму соотношения между изменением денежной массы и ценами, а также изменений в номинальном доходе позволил сформулировать четыре теоретических постулата, которые сводятся к следующему:

^ 1. Чтобы добиться стабильности цен, важен неинфляционный рост количества денег.

2. Экономический рост достижим как при растущих, так и при падающих ценах при условии, что предполагаемый их рост умерен и предсказуем.

3. Отношения между изменениями в количестве денег и изменениями влияющих на них переменных величин остаются неизменными, несмотря на различия в последствиях, которые вызвал рост количества денег.

4. Главный канал воздействия проходит через изменения в деньгах к изменениям в доходе, а не наоборот. Изменения роста денежной массы определяют изменения интенсивности роста номинальных доходов.

Милтон Фридмен был одним из пионеров разработки концепции человеческого капитала (human capital). Важным вкладом в экономическую теорию стал также анализ применения лагов в разработке стратегии экономической стабилизации. Милтон Фридмен – автор терминов «observation-lag» («лаг наблюдения»), «decision-lag» («лаг решения») и «effect-lag» («лаг воздействия»), примененных для выражения фундаментальной проблемы стабилизационной политики – расчета синхронности стабилизационных мер во время делового цикла. Фридмен наглядно продемонстрировал, каким образом и в связи с чем меры экономической стабилизации могут иметь неожиданно противоположный эффект.

В октябре 1976 г. Фридмен был удостоен Премии памяти Альфреда Нобеля по экономике «за достижения в области анализа потребления, истории денежного обращения и разработки монетарной теории, а также за показ им сложности стабилизационной политики».

В своей Нобелевской лекции Фридмен дополнил анализ отношения между деньгами и ценами в долгосрочной перспективе рассмотрением этого вопроса в краткосрочном интервале. Он продемонстрировал применение своей теории денег к исследованию важнейшей экономической проблемы взаимосвязи между темпами развития инфляции и безработицей, отраженной в так называемой кривой Филлипса (Phillips curve), горизонтальное основание которой показывает динамику безработицы, а вертикальная – инфляционный рост. Последователи Кейнса исходили из положения об относительно устойчивой зависимости между этими величинами, предлагая правительству Соединенных Штатов выбор между комбинацией низкого уровня безработицы при высоком темпе инфляции и наоборот. В ответ на это Фридмен обосновал тезис о стабильности кривой Филлипса, доказывая что причиной безработицы является не инфляция сама по себе, а лишь инфляция, развитие которой не было заранее предусмотрено. Исходя из концепции естественного уровня безработицы (natural rate of unemployment), определяемого в данной экономике законодательным путем или в результате соглашения, Фридмен доказывал, что естественный уровень самой низкой нормы безработицы – это тот уровень, который поддерживается без ускоряющейся или непредвиденной инфляции. Неуправляемая инфляция может временно снизить уровень безработицы, но, как показывает Фридмен, «лишь только предприниматели обнаружат, что увеличения относительного спроса на их продукт не произошло и что имел место только рост общего уровня цен, а рабочие – что они одурачены в отношении покупательной силы номинальной заработной платы, безработица вернется к тому уровню, который она имела ранее, до происшедшего роста цен».

Милтон Фридмен первым из экономистов показал, что при анализе кривой Филлипса за продолжительный период (более 5 лет) она смещается вверх при условии, естественного роста безработицы. Причиной подобного явления, по мнению Фридмена, стало принятие данных о росте незанятости в качестве возрастающего параметра вместо интерпретации его как числовой константы. Уровень безработицы можно постоянно понижать путем изменения факторов, определяющих ее естественный уровень, а именно – возраст и пол рабочей силы, отношения пособий по безработице к номинальной заработной плате, законами о минимуме заработной платы, силой профсоюзов и т.п. Фридмен отметил, что имевший место в середине 70-х гг. рост наклонной кривой Филлипса при одновременном росте безработицы и инфляции может быть только промежуточным явлением, которое в будущем будет изменено ходом развития инфляционного процесса. Безработица ниже структурного уровня равновесия, согласно теории Фридмена, ведет к совокупному росту цен и заработной платы, главным образом вследствие дестабилизирующего влияния ожиданий. На этих идеях Фридмена в значительной степени базируются современные представления о факторах, определяющих структуру заработной платы.

Являясь безусловным сторонником свободного предпринимательства и рыночных саморегулирующихся механизмов, Фридмен давно высказывал свою убежденность в том, что «даже в командной экономике будет признано желательным использовать свободный рынок в той мере, как это будет возможно с точки зрения политических и экономических условий». Вместе с тем он весьма скептически оценивал возможность простой замены системы с исторически сложившимся типом государственного регулирования денежных отношений системой чисто частного предпринимательства. Хотя он всегда только приветствовал отказ от государственного регулирования финансовой сферы, но в таких случаях считает необходимым осуществление этого перехода при участии государства.

Многие предложения Фридмена – такие как сокращение объема вмешательства государства в экономику, введение контрактной военной службы как более дешевой для государственной казны, использование так называемого «негативного подоходного налога» (т.е. выплат из бюджета лицам с недостаточными доходами) – были взяты на вооружение американской администрацией в 80-е гг. От некоторых из них пришлось впоследствии отказаться из-за их неэффективности и чрезмерного бремени для казны. Другие рекомендации Фридмена – о получении образования на основе поручительства о последующей оплате, об отказе от политики социальной защиты, о законодательном установлении минимальной заработной платы – встречали с самого начала серьезные возражения как со стороны экономистов, так и политиков.

В области международных отношений Фридмен выступает против экономической помощи США другим странам, считая, что подобная помощь ведет к усилению позиций правительства по сравнению с частным бизнесом и установлению централизованного контроля со стороны правительства над экономикой, что скорее мешает, чем способствует экономическому развитию.

^ Перу Милтона Фридмена принадлежит более 30 книг, свыше 400 статей.

У супругов Фридменов двое детей: дочь Джот – юрист, сын Дэвид – профессор экономики Чикагского университета.

^ После ухода из Чикагского университета Фридмен работал в Гуверовском институте при Стэнфордском университете. Помимо Нобелевской премии, он был удостоен медали Джона Бейтса Кларка Американской экономической ассоциации (1951), почетных ученых степеней многих американских и зарубежных университетов и колледжей.

Соч.: Тирания статус-кво. М.: ИНИОН, 1985 (совм. с Р.Фридмен); Избранные труды М.Фридмена // Вопросы экономики. 1989. № 12. С. 141– 146; Капитализм и свобода. Гл. 1; Хозяева своей судьбы. Гл. 1, 5. // Фридмен и Хайек о свободе. Минск, 1990. С. 7–99 (совм. с Р.Фридмен); Четыре шага к свободе // Общественные науки и современность. 1991. № 3. С. 16–19; Анализ полезности при выборе среди альтернатив, предполагающих риск // Теория потребительского поведения и спроса. СПб., 1993. С. 208–249; Маршаллианская кривая спроса // Там же. С. 250–303; Методология позитивной экономической науки //THESIS. 1994. Вып. 4. С. 20–52; Количественная теория денег. Пер. с англ. (Серия: Экономика и портреты.) М.: Эльф пресс, 1996 (биографические данные во вводной статье из данной книги).


Введение

Во время моего давнего визита в Китай имел место любопытный случай, впечатливший меня той наглядностью, с которой он продемонстрировал глубочайшие разногласия между людьми, воспитанными в разных экономических системах. Важно подчеркнуть, что эти разногласия касаются базовых принципов и идей, которые каждый считает самоочевидными, принимая как данное особенности той системы, к которой он привык. Этот случай произошел во время делового обеда, на который мы с женой были приглашены заместителем главы одного из китайских министерств. Пригласивший нас чиновник должен был вскоре отправиться в поездку по США для ознакомления с американской экономикой. С нами он хотел посоветоваться, с кем ему стоит встретиться в Америке.

Первый вопрос, заданный им в связи с этим, звучал так: «Кто в Соединенных Штатах отвечает за распределение материальных ресурсов?». Это вопрос нас с женой совершенно ошеломил. Думаю, вряд ли найдется такой американец, как бы несведущ он ни был в экономике, которому придет в голову задаваться таким вопросом. Но он звучал совершенно естественно в устах человека, живущего в стране с централизованно планируемой экономикой. Положение дел, при котором существует некое лицо, решающее, кто, что и от кого получит, будь то материальные ресурсы или заработная плата, является для такого человека привычным и естественным.

Вначале я посоветовал чиновнику посетить торговый зал Чикагской товарной биржи, где проходят торги зерном, хлопком, серебром, золотом и другими биржевыми товарами. Но этот ответ поставил нашего собеседника в тупик, и я пояснил ему, что в нашей стране не существует человека (и даже органа, в котором работали бы разные люди), который отвечал бы «за распределение материальных ресурсов». В США имеются министерство торговли и министерство внутренних дел, которые занимаются широким кругом вопросов, относящихся к материальному производству и распределению материальных ресурсов. Но они вовсе не определяют, кто, сколько, каких ресурсов, и от кого получит. Они собирают информацию, изучают ситуацию в различных отраслях, дают оценку соответствующих норм законодательства и т.п. Разумеется, законодательство (например, налоговое или внешнеторговое) оказывает влияние на цены и структуру потребления материальных ресурсов. Однако единственного лица или органа, «отвечающего» за их «распределение», в том смысле, в котором такое распределение понимается в Китае или Советском Союзе, не существует. Поэтому я был вынужден отвечать нашему собеседнику в терминах, воспринимать которые ему было чрезвычайно сложно. Разумеется, я нисколько не критикую его взгляды. Учитывая полученные им знания и его жизненный опыт, было бы почти невероятно, если бы в ходе нашей беседы он понял, каким образом рынок может без всякого участия политиков распределять огромное разнообразие хозяйственных благ между миллионами разных людей, обладающих тысячами самых разнообразных потребностей.

Чудесное свойство рынка заключается именно в том, что хаос кричащих друг на друга людей, подающих друг другу знаки путем загадочных жестов, мечущихся по торговому залу Чикагской товарной биржи, каким-то мистическим образом связан с тем, что в магазине на углу всегда есть хлеб, в пекарне всегда есть достаточное количество муки, а мукомольная фабрика всегда получает достаточно зерна. Чудесным является способ, посредством которого рынок координирует действия миллионов людей, причем делает это без их личного знакомства, только посредством цен. Люди остаются полностью свободными, им нет нужды ни участвовать в коррупции, платя взятки и иным образом «оказывая влияние», ни прибегать к политическим мерам.

Позвольте теперь перейти непосредственно к предмету настоящей статьи. В какой-то мере употребление термина «рынок» смещает фокус обсуждения в неверную сторону. Рынок не является коровой, которую можно доить. Он не является также панацеей от всех мыслимых болезней. Понимаемый буквально, рынок – это просто контакты между людьми, осуществляемые в специальном месте и в определенное время, причем целью этих контактов является совершение сделок. Излишне пояснять, что слова «контакты» и «место» часто нужно понимать расширительно – рынок не предполагает в качестве непременного условия непосредственные встречи людей друг с другом. Сегодня существует, например, такое явление, как международный валютный рынок, который охватывает весь мир. Люди вступают в контакт, используя спутниковую связь, телефоны и другие технологические средства. Более того, рыночные сделки не исчерпываются такими контрактами, в которых фигурируют деньги, имеет место продажа или покупка. Ученые, которые сотрудничают между собой, развивая свои науки, будь то физика, химия, экономика или астрономия, тоже вступают в своеобразные сделки. Их рынком являются соответствующие научные журналы, конференции и т.п.

Рынок – это механизм, который может использоваться в самых разных целях. В зависимости от того, каким образом его используют, он может вносить позитивный вклад в экономическое и социальное развитие, а может ему препятствовать. Принято ли решение об использовании рынка или нет, в конечном счете, не так уж важно. Каждая общественная система – коммунистическая, социалистическая, социал-демократическая или капиталистическая – использует рынок. По-настоящему важным выбором здесь является выбор между наличием частной собственности и ее отсутствием. Действительно важный вопрос – кто эти участники рынка и в чьих интересах они действуют. Являются ли они представителями бюрократии, которые совершают рыночные действия в интересах того, кого иногда называют «государством»? Или это индивиды, совершающие действия – прямо или косвенно – для себя самих?

Вот почему в своей предыдущей статье, написанной в Китае, я настаивал на том, чтобы вместо термина «рынок» использовали выражение «свободный рынок, участниками которого являются частные предприятия» (см.: Friedman 1982). Слова «свободный» и «частные» являются даже более важными, чем слово «рынок». Расширение рыночных отношений, которое мы видим сейчас по всему миру, лучше описывать термином «приватизация», под которым понимается передача принадлежащих государству предприятий в частные руки. Именно это дает простор для действия той самой «невидимой руки», о которой писал Адам Смит. Правительства разных стран мира только в 1987 году приватизировали активы и предприятия стоимостью более 90 млрд. долларов.

В данной статье я намерен обсудить некоторые проблемы, возникающие в тех случаях, когда общество старается заменить командную экономику действием «невидимой руки» рынка. Такие проблемы характерны вовсе не только для стран, пытавшихся использовать директивное планирование в качестве главного экономического механизма, как, например, это было в Китае или Советском Союзе. Перед западными экономиками встают те же проблемы. Они актуальны для Соединенных Штатов, Великобритании, Германии – для всех стран, где со временем элементы принуждения стали все более распространенными и где сейчас предпринимаются усилия с тем, чтобы обратить этот процесс вспять. Приватизация государственных предприятий на Западе (например, почты в Соединенных Штатах или железных дорог и инфраструктурных отраслей в других странах) порождают проблемы, аналогичные тем, которые возникают в Китае или Советском Союзе. Экономика этих последних, в отличие от западных экономик, базируется на директивных методах руководства государственными предприятиями. В настоящее время эти страны заменяют свою экономическую систему другой – основанной на добровольным сотрудничестве и частной собственности. Поэтому, в частности, Китай может извлечь чрезвычайно полезные уроки, изучив процессы приватизации на Западе. Без сомнения, сегодня наибольший опыт в этой сфере имеется в Великобритании. О британском опыте написано достаточно много, и он содержит множество примеров как удачных, так и неудачных методов приватизации.

Я буду строить свое изложение вокруг трех проблем, каждой из которых будет посвящен отдельный раздел статьи:

– во-первых, проблема выбора между частичным и полным отказом от государственного контроля какой-либо сферы (применительно к государственным компаниям этот выбор может быть сформулирован как выбор между дерегулированием и приватизацией);

– во-вторых, проблема выбора между постепенным и единовременным отказом от упомянутого контроля;

– наконец, в-третьих, проблема преодоления политического противодействия, или, говоря более конкретно, проблемы, связанные с ориентацией бюрократии на извлечение ренты.

Хотя эти же проблемы характерны для всех сфер, охваченных государственным планированием и директивным управлением (экономики, политики, социальной сферы), я ограничу свой анализ исключительно экономикой. В заключении будут рассмотрены общие вопросы, касающиеся доминирования сложившегося порядка вещей1.

^ Проблема выбора между частичным и полным отказом от контроля

Расширение роли рыночных механизмов в каком-либо секторе экономики может быть в большей или меньшей мере скомпрометировано весьма незначительным масштабом последующих позитивных изменений. Рассмотрим, например, итоги того процесса, который считался самым значительным сдвигом в сторону рынка, а именно – расширения свободной торговли между свободными странами западного мира. Прошло уже почти 40 лет с того момента, как был принят план Шумана, предусматривавший создание сообщества стран по торговле углем и сталью. Ни один серьезный наблюдатель не будет спорить с тем, что свободная торговля в странах «Общего рынка» все еще является идеалом, а не реальностью. Об этом свидетельствует и достигнутое недавно соглашение о необходимости действительно устранить все торговые барьеры в ЕЭС к 1992 году. Если бы «общий рынок» был действительно создан, то заключать такое соглашение не потребовалось бы, так как его условия давно были бы выполнены. В чем же проблема? Почему не получилось настоящих «Соединенных Штатов Европы»? Думаю, причиной является то, что отказ от контроля международной торговли, хотя бы на уровне принципиального признания, был распространен только на товары и услуги, но не на денежные потоки. Каждая страна сохранила полный контроль над своей национальной денежной системой. Более важным было то, что все эти страны отказались ввести максимально свободные плавающие обменные курсы своих валют, то есть такую систему, при которой обменные пропорции между национальными денежными единицами определялись бы свободным рынком частных добровольных сделок. Отказ от такого средства определения обменных курсов, как свободный рынок, явился принципиальной ошибкой.

Впервые я пришел к этому выводу осенью 1950 года, когда, будучи консультантом агентства по реализации плана Маршалла, провел несколько месяцев в Париже. В мои обязанности входила оценка последствий предлагавшегося тогда учреждения Европейского Объединения угля и стали (ЕОУС). Мое заключение сводилось к тому, что режим свободной торговли в рамках общего рынка недостижим без такого же отказа от государственного контроля за денежной системой, какой предлагался для товаров и услуг. Этот анализ лег основу моей статьи «В защиту гибких обменных курсов валют» (The Case for Flexible Exchange Rates), опубликованной в 1953 году. В этой работе я писал:

В рамках валютной системы с гибкими или плавающими курсами курсы обмена определяются на свободном рынке сделок между частными валютными дилерами. В такой системе обменные курсы подобно любым другим рыночным ценам изменяются день ото дня. Это является совершенно необходимым условием для достижения нашей главной цели в сфере экономики: построения и развития свободного и процветающего мирового сообщества, основанного на неограниченной многосторонней торговле. Либерализация, отказ от распределения и других форм прямого контроля как во внешней, так и во внутренней торговле, гармонизация национальных валютных и налоговых режимов – каждая из этих задач решается гораздо легче в мире с гибкими валютными курсами и логически вытекающей отсюда свободной конвертируемостью валют (Friedman 1953:157).

Я полагаю, что опыт, накопленный за 35 лет, прошедших с момента выхода этой статьи, предоставил множество дополнительных свидетельств в пользу правильности этого утверждения.

В настоящее время Китай стоит перед той же самой проблемой. Но моей задачей было не просто повторение давних предложений по установлению свободных обменных курсов. Я хотел показать, каким образом ограниченный отказ от контроля – или приватизация только в одной сфере, без распространения свободы на другие, связанные с либерализуемой, – может помешать достижению главных целей реформаторов.

Второй пример касается Соединенных Штатов. Будучи формально частными, американские авиакомпании являются объектом всестороннего государственного контроля, простирающегося на цены, которые они должны устанавливать, и рынки, на которых они должны предлагать свои услуги. Дерегулирование авиаперевозок, осуществленное в 1978 году, увеличило конкуренцию и привело к повсеместному и значительному снижению цен и расширению набора услуг. Это, в свою очередь, стимулировало значительное увеличение трафика авиаперевозчиков. Однако, хотя сегодня американские авиакомпании дерегулированы, или – используя терминологию, которую я считаю более удачной, – приватизированы, аэропорты остались вне этих преобразований. Они остались в государственной собственности и под государственным управлением. Частные авиастроительные компании не испытывают особых трудностей, производя такие самолеты, использование которых авиакомпании находят прибыльными. Частные авиакомпании без труда находят для своих самоле