Реферат: Нимания предмета философии
Глава четвертая
ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ МЫСЛЬ
В КЛАССОВЫХ ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ОБЩЕСТВАХ
(VI в. до н. э. — XVI в. н. э.)
Обращение к анализу философии и общественной
мысли в классовых докапиталистических обществах яв-
ляется естественным следствием продолжения истори-
ческого обоснования развиваемого автором особого по-
нимания предмета философии. Ведь появляется воз-
можность рассмотреть уже не только сам объективный
процесс дальнейшего развития собственно предмета
философии, т. е. возникновение нового состояния диа-
лектического взаимоотношения субъективного и объек-
тивного, идеального и материального, сознания и бы-
тия. Появляется возможность исследовать механизм
постепенного возникновения и становления субъектив-
ного, осознания человеком и его философской мыслью
этого «предмета», исследовать механизм постепенного
возникновения и становления историко-философского
процесса в социально-экономических и духовно-истори-
ческих условиях Древнего Востока, Античности, Средне-
вековья, Возрождения в соответствии с уровнем суще-
ствовавших в этот период достижений культуры и зна-
ний о мире, о человеке. А анализ возникновения того
или иного процесса позволяет более глубоко проник-
нуть в его суть. Сказанное означает, что теперь перед
нами возникает задача двойственного плана. С одной
стороны, необходимо проанализировать «чисто» субъек-
тивные представления людей в виде соответствующих
«философских вопросов» (и проблем) о реальном со-
стоянии соотношения субъективного и объективного
(идеального, сознания и материального, бытия), т. е.
собственно предмета философии, проанализировать так,
как будто эти «чисто» субъективные представления на-
ходятся «вне» предмета философии, «вне» диалектики
взаимоотношения субъективного и объективного. Но, с
другой стороны, смена тех же «чисто» субъективных
9'
259
представлений людей в виде смены состояний истори-
ко-философского процесса не может быть понята аде-
кватно без анализа их «вплетенности» в диалектику
субъективного и объективного, без анализа их функ-
ционирования, активности и «обязывающего овеществ-
ления» в «теле» объективного.
Для рассматриваемого этапа истории человечества
характерным оказывается то, что трудовой процесс, об-
щественные отношения достигли такого уровня, когда
появились экономические (разделение труда), социаль-
ные (возникновение общественно обособленных по при-
знакам собственности групп людей, со временем клас-
сов), идеологические (возможность в новых условиях
выхода мысли за пределы традиционных мифологиче-
ских представлений) и другие факторы, приведшие к
возникновению длительного процесса осознания соот-
ношения субъективного и объективного, идеального и
материального, сознания и бытия (правда, далеко не
в адекватных формах). Несколько преодолевается «ми-
фологическое» неразличение субъективного и объек-
тивного, мифологическая «объективация субъективно-
го». Осознание роли субъективного, идеального, созна-
ния («духа») в отношении к объективному, материаль-
ному, бытию во всем исследуемом промежутке времени
было специфичным. Оно созерцательно: мир — это все,
а субъект, человек — малая частица мироздания, пас-
сивно наблюдающая за ним, смирившаяся с судьбой.
Субъект почти ничего не может предпринять для из-
менения своей судьбы, диктуемой внешними силами.
Соответственно оказывается возможным показать как
постепенную смену мифологии сначала «предфилософ-
ской мифологией» и «мифологической предфилософи-
ей» (а затем и собственно философской мыслью Древ-
него Востока, Античности, Средневековья), так и вза-
имное «сосуществование» собственно философии с ми-
фологией, при котором последняя неоднократно и не
без успеха берет «реванш» за прошлые поражения и
«унижения». Эпоха Возрождения знаменует собой пе-
реход вообще к новому состоянию предмета филосо-
фии, демонстрируя все особенности «переходности».
Вопреки глубоко укоренившемуся мнению о невоз-
можности найти достаточно веские доводы для объеди-
нения всего разнообразия философских представлений
на одной основе, автор отстаивает точку зрения о воз-
можности и теоретической необходимости обнаружить-
и выявить именно такой основной стержень всего про-
цесса.
Сказанное и определило основную цель данной
главы: во-первых, показать, что в множественности
(плюрализме) философских систем, возникших в пе-
риод классовых докапиталистических обществ, в раз-
витии и смене различных философских концепций су-
ществовала имеющая объективные основания, глубокая
преемственность, внутреннее единство. При этом борь-
ба материалистических и идеалистических тенденций
в рассматриваемый промежуток времени (около 20 ве-
ков), несмотря на различные иллюзии противного, про-
исходила главным образом по одному, единственно
возможному в тот период вопросу о том, что представ-
ляет собой внешний мир, «космос», что такое «бытие»,
«субстанция». Таким образом, онтологическая пробле-
матика была основной. Во-вторых, проанализировать
возникновение в это же время элементов иной пробле-
матики, послужившей «подготовкой» к гносеологизму
Нового времени и даже, в некотором смысле, к отдель-
ным идеям классической немецкой философии о един-
стве субъекта и объекта. Хотя указанные элементы
проблемы субъекта, субъективизма, субъективного уже
зарождаются, все же из-за реального состояния пред-
мета философии («объективного содержания», отражае-
мого философской проблематикой) главной, ведущей
формой его осознания, вплоть до возникновения об-
ществ, функционирующих на буржуазных началах
(приблизительно до XVII в.), могла быть только по-
становка проблемы объекта-субстанции. В этот период
реальное состояние диалектического взаимоотношения
субъективного и объективного, идеального и матери-
ального, сознания и бытия содержит в себе внутреннее
противоречие между постепенно возрастающей «силой»
субъективного и постоянно происходящим «поглощени-
ем» его «слепыми» силами общественных отношений и
природы, оказывающимися, однако, при ближайшем
рассмотрении в значительной мере «овеществленной»
сутью самого объективного. Медленно подготавливает-
ся, тем самым, преодоление данного состояния проти-
воречия и переход к новому.
Прежде чем приступить к рассмотрению состояния
философии и общественной мысли в классовых дока-
питалистических обществах, укажем на соотношение
этих понятий, излишнее противопоставление которых
недопустимо. Под общественной мыслью понимается
некий синтез социально-философской и социально-поли-
тической оценок глобальных исторических событий,
процессов и тенденций общественной жизни. Этот син-
тез представляет собой осознание как обществом в це-
лом, так и отдельными составляющими его силами
(группировками, классами, неофициальными и офици-
альными объединениями людей), под углом зрения
своих интересов, хода и смысла истории, своей жизни,
что оказывается связанным с выработкой их самосоз-
нания, в основе которого лежит соответствующая идео-
логия. Типология общественной мысли многообразна:
различные теоретические системы, течения и т. д. [264,
142]. Все же ядром общественной мысли всегда явля-
ются социально-философские и социально-политические
идеи общества. Эти идеи, с одной стороны, входят в
«философско-социологическую» мысль, понимаемую как
«философия истории», например, а с другой -— имеют
особый характер из-за сознательного преломления оп-
ределенными группами людей для достижения опреде-
ленных (часто довольно узких) целей, а потому и вы-
деляются специально. Для нас это важно подчеркнуть
потому, что, согласно предлагаемой концепции, филосо-
фия, представленная как филиация учений философов
и социологов, отражает «реальное мышление людских
масс». Направление нашего исследования должно по-
этому оказаться смещенным к этому «реальному мыш-
лению», к «обыденному сознанию»1. Однако здесь воз-
никают некоторые методологические трудности: ни пе-
рейти к более или менее широкому рассмотрению «ре-
ального мышления масс», ни оставить его без внимания
мы не можем. Единственно возможный выход — наме-
тить лишь общую канву и привлечь ассоциации, кото-
рые предполагаются имеющимися у читателя.
1 М. Н. Грецкий справедливо, по нашему мнению, предлагает
««перевернуть» определение задач (т. е. предмета) истории филосо-
фии... Центр тяжести должен переноситься с описания и общей
критической оценки связи между собой того, что говорили филосо-
фы, на конкретное исследование того, почему и для чего (созна-
тельно или бессознательно) они это говорили» [140, 75].
2 62
/. Дискуссии и мнения
Среди множества обсуждающихся в настоящее время
в мировой философской литературе проблем, имеющих
непосредственное отношение к состоянию философии и
ее предмета в классовых докапиталистических общест-
вах, можно выделить три проблемы, одна из которых
уже частично обсуждалась в предыдущей главе:
1) проблему «нивелирования» различия между важ-
нейшими «социальными организмами» в пределах клас-
совых докапиталистических обществ; 2) проблему
«универсалий» и 3) проблему соотношения «мифа»,
«преднауки», «науки-логос» и «науки-сайнс»2.
Проблема «ниве- С марксистско-ленинских позиций
лирования» «об- проблема «нивелирования» различий
щественных ор- »
ганизмов» про- между крупнейшими «социальными
шлого образованиями — организмами» в пре-
делах классовых докапиталистических обществ есть
проблема правомерности выявления существенного
сходства (после выявления различия) между «азиат-
ским» (если признается таковой), «античным» (счита-
ющимся рабовладельческим) и «германским» (считаю-
щимся феодальным) способами производства.
Дискуссии по проблемам общественно-экономиче-
ских формаций в целом уже рассматривались. Теперь
нам предстоит сделать то же для понимания специфи-
ки «классово-докапиталистической» ступени развития
человеческой истории, которая оказывается «зажатой»
между первобытнообщинным и собственно капитали-
стическим обществами, а главное, рассмотреть дискус-
сии по проблеме дальнейшего подразделения этой сту-
пени [1336, 249—270]. Чаще всего эта проблема при-
обретает вид спора о необходимости «объединения» в
одну формацию рабовладельческого и феодального об-
ществ или отрицания такой необходимости.
2 Отметим, что поскольку у нас отсутствует возможность при-
водить рассуждения и аргументацию всех современных буржуаз-
ных и ревизионистских течений различных традиций (прагматист-
ско-постпозитивистских, феноменологическо-экзистенциальных, ре-
лигиозно-философских, социально-философских, право- и леворе-
визионистских) по этим проблемам, то начиная с этой главы
мы будем привлекать к исследованию соображения представите-
лей только тех течении, которые наиболее значительны, имеют
большой резонанс и потому представляют для нас особый интерес.
В результате конкретных исследований последне-
го времени перед буржуазными историками возникла
следующая дилемма. Или то общество, которое при-
знается рабовладельческим, в качестве основной чело-
веческой составляющей производительных сил почти
всегда использовало пруд «свободных», а не рабов, и
тогда можно объяснить достаточность уровня произво-
дительности труда для обеспечения нужд общества,
или же, наоборот, основной человеческой составляю-
щей производительных сил всепда был труд рабов, а
не «свободных», и тогда невозможно понять, как мог-
ло общество обеспечить свое существование в условиях
низкой производительности труда, как сочетался труд
рабов и «свободных» и т. д. Аргументы самые разно-
образные3. Обсуждению подвергается тот парадокс, что
в период «античного» способа производства наблюда-
ется расцвет государств, культуры, духовной жизни
общества, однако за счет экстенсивного развития го-
сударственных образований, при почти не изменявших-
ся орудиях производства. Буржуазные философы в це-
лого всегда за схему деления истории развития чело-
веческого общества на «традиционные эпохи» ■— на
«античное» (идеал), «средневековое» (тьма) и «бур-
жуазное» (новый свет). Внешний вид может изменять-
ся — сущность остается той же [531; 1845]. Схема
«работает» на оправдание необходимости существова-
ния буржуазного общества, да и выработана его идео-
логами в Новое время (А. Сен-Симон, О. Конт) [217,
17—19].
В ходе дискуссий среди советских историков и фи-
3 Некоторые из них таковы. В древневавилонский период,
в античных греческих полисах и даже в Древнем Риме рабов было
всегда значительно меньше, чем «свободных» производителей
[/552, 119—130, 177-184; 1334, 2, 191—198; 1036, 143—154], а
если и не меньше, то их статус в таком случае становился в
значительной мере отличным от статуса «раба» и т. д. {494, вып. 1,
366—371, 372—379; 176, 69—78]. Если это так, то рабовла-
дельческое общество также было основано в значительной мере
на тех же личностных отношениях (смешанных и с земельно-эко-
номическим принуждением), что и классический феодализм, не го-
воря уже о «восточном феодализме» [1077, 235—246; 934]. Разни-
ца между всеми этими разновидностями исторически имевших мес-
то человеческих обществ оказывается не столь значительной.
лософов4 наметились две основные (не считая проме-
жуточных) точки зрения. Одни отстаивают необходи-
мость прежнего четкого разделения рабовладельческого
и феодального способов производства, рабовладельче-
ской и феодальной общественно-экономических форма-
ций [194, 59—71]5. Другие — отстаивают иную пози-
цию, подчеркивая не столь уж существенную разницу
между непосредственным подчинением одного класса
другому (типа рабовладельческих отношений) и отно-
шениями личной зависимости, связанных с собствен-
ностью на землю (типа феодальных) [551, 5—51].
Кроме того, с их точки зрения, ни рабовладельческий,
ни феодальный способы производства (по сути «тради-
ционные эпохи») не отличаются в своей основе столь
резко и от способа производства и воспроизводства
жизни, существовавших в азиатской земледельческой
общине6.
Так или иначе, теоретические и конкретно-истори-
ческие исследования постепенно подводят к постановке
вопроса о существовании единого «докапиталистиче-
ского классового способа производства». Такой способ
производства включает в себя в качестве разновидно-
стей «азиатскую», рабовладельческую и феодальную
4 См.: 423, 187-210; 569; 508; 435, 67—74; 284, 18—30; 567,
259—270; 496; 499, 140—147; 244, 3—12; 356, 105—112; 392, 41—67;
296, 226-285; 173; 29, 3—17; 1115, 125—128.
5 Суть аргументации такова: умаление различий между рабо-
владельческим и феодальным способами производства может обед-
нить богатство дифференцированного анализа того и другого, а
точка зрения сторонников такого «умаления» недостаточно аргу-
ментирована и не обоснована. Вопрос об «азиатском способе про-
изводства» интересен, требует обсуждения, но нет никаких осно-
ваний «добавлять» его в качестве особой формации к пяти уже
имеющимся.
6 Можно сделать вывод о том, что античный способ произ-
водства — это та же азиатская земельная община, развившаяся
особым образом при благоприятных условиях, историческая флук-
туация, оставившая существенный след в истории, но все же толь-
ко «всплеск» на фоне эволюции земледельческой общины азиат-
ского типа, который был в конце концов после нашествия «варва-
ров» вновь достаточно «ориентализирован», подавлен все той же
азиатской земледельческой общиной, представшей в виде «герман-
ского» способа производства. Описанный процесс и есть истори-
чески имевший место процесс «нивелировки» разновидностей одного
и того же классово-докапиталистического способа производства
[496].
формации, однако в конкретном историческом процес-
се, в отдельности, «в чистом виде», как ведущие, эти
формы не наблюдаются [217, 20—21]. Главным аргу-
ментом является утверждение о том, что начиная с воз-
никновения регулярной выплавки меди людьми неоли-
тической эпохи (не менее пяти тысячелетий тому на-
зад) и овладения соответственно гончарным делом,
вплоть до буржуазных промышленных революций
XVII—XVIII вв. наблюдается почти одинаковый уро-
вень развития производительных сил7. Изменения есть,
но они скорее внешни, экстенсивны, не радикальны8.
Другой не менее' важный аргумент связан с оценкой
характера производственных отношений, форм собствен-
ности, политической организации и духовной жизни об-
щества. Утверждается, что из наблюдающихся в этот
период трех форм эксплуатации преобладающим ока-
зывается не рабство и крепостничество, а так называе-
мая «докапиталистическая аренда (рента)», которая
как бы снимает, впитывает в себя две другие [482,
153—158]. «...Все добуржуазные классовые общества
Древности, Средневековья и Нового времени, — пишет
В. П. Илюшечкин, — относятся к одной и той же ос-
новной стадии общественной эволюции, соответствую-
щей определенной ступени развития производительных
сил и характеризующейся рентным способом производ-
ства и рентным типом частнособственнической эксплуа-
тации (в некоторых наших работах она условно име-
нуется «рабовладельческо-феодальной»)...» [551, 33].
Специфика политической, социальной и экономической
-структуры феодального общества обусловлена просто
7 Ведущие орудия труда на протяжении всего этого периода,
несмотря на переходы — медь, бронза, железо и различные «тех-
ническо-технологические» совершенствования — в основном сходны.
Точнее, изменения ведущих орудий труда (металлургическое и
гончарное производство, топор, соха—плуг и т. д.) в этот период
имели несравненно меньшие масштабы, чем при возникновении
буржуазного способа производства.
8 Некоторые исследователи процесса «восхождения к челове-
ку» обращают внимание на наблюдающееся решительное воздейст-
вие на ход развития человечества не просто внешних изменений
условий существования, а повторяющихся с периодичностью около
1800—1900 лет изменений «основного ритма биосферы» Земли
\420, № 5, 208—219]. Это не позволяло, по всей видимости, соци-
альным организмам и формациям эволюционировать по «чистым и
естественным» законам их собственного развития.
особыми условиями производства, отличными от имев-
шихся в Римской империи9-.
Мы не можем ставить себе задачей (это просто и
не в наших силах) решить проблему за историков и спе-
циализирующихся в этой области философов. Поэтому,
не вдаваясь в подробности дискуссий и -мнений, отме-
тим, что некоторые основания для рассмотрения исто-
рии развития философской мысли сразу «всех» обще-
ственно-экономических формаций за выделенные два-
три тысячелетия все же имеются. Так или иначе, даже
признавая все различия, обнаруженные между отдель-
ными периодами этого этапа развития человеческого
общества, между ними можно увидеть много общего.
Главное же для нашего анализа .истории философии ,—■
это обнаружить специфику состояния и изменения пред-
мета философии.
На протяжении двух-трех тысячелетий до промыш-
ленных революций XVII—XIX вв. специфическим для
объективно существующей диалектики взаимоотноше-
ния субъективного и объективного оказалось следую-
щее. Приведшее к возникновению классового общества
состояние развития производительных сил создало уже
объективные возможности для осознания существова-
ния самого этого «взаимоотношения». Мыслящий чело-
век должен был оценивать свое положение (в частно-
сти, классовое) в окружающем его мире (в том числе
и в обществе), преодолеть присущее мифологии посто-
янное смешивание субъективных образов с объектив-
ными процессами. Однако то же самое состояние про-
изводительных сил не позволяло еще мыслящему чело-
веку осознать возможности своего истинного преобра-
зующего влияния на природный и социальный миры,
возможности, которые проявятся в будущем. Поэтому
человек этого периода понимал диалектику взаимоот-
ношения субъективного и объективного, идеального
и материального, сознания («души») [714, 39—58] я
бытия через призму независимого от субъективного
объективного, через status quo бытия.
9 Как указывали К- Маркс и Ф. Энгельс еще в «Немецкой
идеологии» 011845—1,846), «имевшиеся налицо отношения и обуслов-
ленный ими способ осуществления завоевания развили, под влия-
нием военного строя германцев, феодальную собственность» [1, 3,
Исходя из логики развития рассматриваемого на-
ми предмета философии, следует отметить, что обна-
ружившееся «спрямление», «нивелировка» историческо-
го процесса развития человечества включаются в кон-
цепцию автора как ее позитивный момент. Однако мы
не собираемся опираться на указанные теоретические
построения для обоснования своих представлений о
том, что на всем протяжении существования «докапи-
талистических классовых обществ» диалектика соотно-
шения субъективного и объективного своего характера
существенно не изменила. Наоборот, может быть, пред-
полагаемая обоснованность нашей концепции окажет-
ся косвенным доводом, заставляющим задуматься о
правомерности таких теоретических построений, кото-
рые представляются некоторым ученым в настоящее
время неприемлемыми. Процесс обоснования обоюден.
п , Проблема «универсалий», т. е. проб-
Лроблема «дни- ^ J ri
версалий» лема природы и существования обще-
го или общих понятий, кажется уста-
ревшей только по названию, а по своей сути всегда
живая и новая [671, 988—998]. Современная буржуаз-
ная философская мысль и в наше время широко обсуж-
дает вопрос о том, представляют ли общие понятия
только имена («номены») для обозначения чего-то, в
действительности не существующего, употребления ко-
торых следует избегать, или существуют реально
[1856] 10. Возникнув еще в античное время, пережив
расцвет в философии Средневековья, сохранив свое
значение в XVII—XIX вв., проблема универсалий и в
наше время обсуждается в сравнительно традиционном
виде (чаще всего представителями феноменологической
и религиозно-философской традиций). Модернизацию
этой проблемы, предпринятую прежде всего течения-
ми постпозитивистской традиции, «можно обозначить
предельно кратко: проблема перешла из логики в уче-
ния о логических основах науки и в логику науки. При
этом ее центральным вопросом стал вопрос о характе-
10 И сейчас представителей первой точки зрения часто назы-
вают «номиналистами» (тех из них, которые не признают сущест-
вования универсалий в пространстве и времени, даже «демокрити-
анцами»), а представителей второй, допускающей существование
«универсалий» вне пространственно-временных рамок, — «реалис-
тами», или даже «платонистами» [609, 131—140].
ре «абстрактных объектов» в научных теориях» [406,
118].
В исследованиях логических основ наук соотноше-
ния между единичным и универсальным, эмпирическим
и теоретическим, чувственным и понятийным стали рас-
сматривать, пишет И. С. Нарский, «в терминах соот-
ношения между различными языками. В том случае,
когда мы имеем дело с реализмом, перед нами пред-
стает реалистический («платонизирующий») язык, кото-
рый разрешает брать в качестве описываемых и обсуж-
даемых в этом языке предметов, кроме предметов ин-
дивидной области, а значит «имен» ...и предметы иных
областей, как-то: свойства, отношения и т. д... Если же
мы имеем дело с современным номинализмом, то перед
нами предстает язык, предписывающий ограничиваться
объектами индивидной области. Возможен и «промежу-
точный», концептуалистский язык» [там же, 119].
Что же касается области собственно логики науки (на-
учного исследования), то здесь проблема универса'лий
приобрела «вид вопроса о правомерности исключения
теоретических терминов из языка науки без ущерба
для познания действительности (в феноменалистиче-
ских течениях — для описания «опыта»)» [там же].
Однако теоретические термины не удается ни свести к
терминам эмпирическим (превратив первые в «кон-
некторы», или «медиаторы», соединяющие вторые), ни
обосновать «абсолютную» реальность их существова-
ния. Противоречивость как неономиналистской, так и
неореалистской концепций оказывается неустранимой.
Преодолеть эту противоречивость иногда пытаются
при помощи обращения исключительно к данным спе-
циальных наук. Так, ^ Ноам Хомский, использовав дости-
жения современной лингвистики (фонологии) [1188,
215—251], создал «порождающе-трансформационную
грамматику» [846, 23—24], суть которой сводится к то-
му, что в основе необозримо многообразных «поверхно-
стных грамматических структур» конкретных языков ле-
жат некоторые общие «глубинные структуры». Они ос-
нованы на относительно немногочисленных правилах и
имеют универсальный характер, что позволяет вывести
из них («породить», «генерировать») с достаточной точ-
ностью «поверхностные структуры» конкретных языков.
Идея о том, что в реальных процессах можно найти
универсальные «глубинные структуры» (и тем самым
своеобразно решить проблему универсалий), лежит и в
основе «этнологического структурализма» ^ Клода Леви-
Стросса [1322]. Пафос его «структуралистской антропо-
логии» — некие «общие законы человеческой природы»
(«универсалии»), из которых можно вывести некие «ан-
самбли» всех как реально существовавших, так и мыс-
лимых возможными систем (родство, мифы и. многое
другое). Однако при неверных исходных философских
посылках (дуализм и рационализм типа картезианского
у Н. Хомского, субъективизм структуралистской концеп-
ции К- Леви-Стросса) апелляция к специально-научному
знанию, которая должна, казалось бы, быть порукой
объективности анализа, не гарантирует преодоления
субъективизма. «Ответ на вопрос, как складываются в
сознании субъекта универсалии, — подчеркивает
И. С. Нарский, — еще не означает ответа на вопрос,
что они отражают и в какой степени» [407, 129].
В пределах марксистско-ленинского решения пробле-
мы «универсалий», т. е. частного случая решения проб-
лемы выяснения природы общего, среди советских фи-
лософов имеются различные точки зрения. Одни пони-
мают «общее» как сходство предметов, и явлений по ре-
ально существующим признакам. Отсюда представление
и о «мире в целом» (то, что обще всему миру), и о сущ-
ности человека (то, что обще всем людям). Результатом
оказывается невольный «номинализм», поскольку «мир
в целом» и «человек вообще» становятся, при таком по-
нимании, просто чистыми названиями для недоступного
охвату «предмета» [27]. Это — «абстрактно-всеобщее».
Другие пытаются решить проблему «универсалий» на
основе «субъек'Щвй^-объектЖного» понимания практи-
ки, в процессе которой общее и единичное предстают в
единстве в виде отдельного. Основанное на таком пред-
ставлении о «конкретно-всеобщем» решение проблемы
природы общего, природы «универсалий» является част-
ным случаем решения проблемы диалектического взаи-
моотношения сознания и бытия, идеального и матери-
ального.
Еще Э. В. Ильенков протестовал против понимания
«идеального» («универсалий») как только «трансценден-
тально-психологических» схем деятельности субъекта
(платоновско-гегелевского типа) и ничего более [325,
№ 7, 153—154]. Согласно концепции Маркса, писал он,
«...все без исключения логические категории (курсив
мой. — М. Ж.) суть только идеализированные (то есть
превратившиеся в формы человеческой жизнедеятельно-
сти, прежде всего внешней, чувственно-предметной, а за-
тем и «духовной») всеобщие формы существования объ-
ективной реальности (курсив мой. .— М. Ж.), внешнего
мира, а никак не проекция форм пси^аишшческого мира
на мир «физический». Концепция, как нетрудно усмот-
реть, как раз обратная по последовательности «теорети-
ческой дедукции»» [там же, 154].
Философ-марксист обязан признавать самостоятель-
ную познавательную значимость абстракций самого вы-
сокого уровня (отражение ими реальности) и в то же
время признавать ценность номиналистического анализа,
стремящегося изгнать из науки сомнительные и ложные
теоретические абстракции («бритва Оккама»). Поэтому,
опираясь на анализ «Математических рукописей»
К. Маркса [5, 55, 57], И. С. Нарский выдвинул концеп-
цию «приближенной элиминации универсалий» [407,
127], основанную на «диалектическом приеме оборачи-
вания метода». Приблизительно истинная теоретическая
(научная) абстракция (иногда даже значение знака)
принимается за «исходную данность, содержание кото-
рой но всей его (содержания) полноте соответствовало
бы абсолютной истине. Возвращение же к конкретной
эмпирической действительности (через исключение уни-
версалии) условно истолковывают как своего рода подъ-
ем на теоретический уровень познания, который, естест-
венно, лишь неполно соотносится с исходным для этого
подъема уровнем» [там же]. Во всех случаях «конкрет-
но-всеобщие» понятия как действительные «универса-
лии» выявляют через «универсальную, для человека»
предметно-чувственную деятельность, универсальность
форм существования объективной действительности.
Всеобщее и везде, и нигде.
Уяснение смысла обсуждения проблемы универса-
лий в наше время и ее решение марксистско-ленинской
философской мыслью важно для нас по крайней мере
в двух аспектах. Прежде всего •— это возможность во
всеоружии рассмотреть постановку этой проблемы на
протяжении развития всего историко-философского
процесса, особенно в Средние-века, т. е. представить се,-
бе с «высоты» конца XX в., чем вообще могли быть
исторические споры на эту тематику. Однако есть и
другой, более существенный в данном случае аспект.
Ведь в предложенной монографии отстаивается тезис о
предмете философии (соответственно и истории фило-
софии) как о реально протекающем (соответственно
протекавшем) процессе диалектического взаимоотноше-
ния субъективного и объективного, идеального и мате-
риального, сознания и бытия. Этот тезис сам по себе
является (в лучшем случае) научно-теоретической аб-
стракцией и в этом смысле «универсалией», требующей
для обоснования своей правомерности «приближенной
элиминации», т. е. погружения (а значит, и возвраще-
ния) в «конкретную эмпирическую действительность»,
которой в частном случае является и историко-фило-
софский процесс. Только после прохождения через гор-
нило <жонкретной эмпирической действительности»
можно будет судить, насколько предложенный исход-
ный тезис выдержал испытание и отражает действи-
тельное положение дел.
«Наука-логос» и Теперь о проблеме «мифа», «предна-
«наука-сайнс». уки», «науки-логос», «науки-сайнс» и
Континуизм и т. д. как различных формах субъ-
дисконтинуизм ективного отражения человеческим
сознанием объективной действительности. Эта пробле-
ма уже получила частичное решение в предыдущей
главе при обсуждении дискуссий по проблеме «мифа».
Было установлено, что между такими компонентами
человеческого сознания, как «миф», «религия», «магия»,
«преднаука», «наука» и другими нет жесткой иерархии,
хотя и существует взаимосвязь. Возможны самые раз-
личные их сочетания в генетическом процессе. Цент-
ральной формой осознания мира человеком доклассо-
вых и раннеклассовых обществ был «миф». Религия
же, например, возникла позже как один из видов «де-
формации» мифа [530, 45—51]. То, что можно назвать
«преднаукой», могло существовать в форме «магии», а
могло развиваться и самостоятельно. Моральное и эсте-
тическое могли быть исходными для образования дру-
гих компонентов, а могли оставаться в стороне и т. д.
Сейчас же речь пойдет о другом. Коль скоро существо-
вало то, что называют «наукой» древних, то возника-
ет вопрос как о критериях такой «научности», так и об
отличии «науки» древних от «науки» Нового времени11.
Особенно острые споры, как выясняется, возникают
тогда, когда производится попытка более резко, чем это
делалось прежде, провести различие между теорети-
ческими построениями в естествознании до Галилея,
или «наукой-логос», и теоретическими построениями в-
естествознании после Галилея и Ньютона, или собст-
венно «наукой-сайнс» в современном смысле этого по-
нятия ]2.
Среди советских философов обычно не вызывает
дискуссий положение о том, что из форм субъективно-
го отражения человеческим сознанием объективной
действительности именно наука (или («научно-теорети-
ческое» знание) является важнейшей и высшей фор-
мой. «Обыденное» и «системно-теоретическое» знание
оказываются ступенями, ведущими к «научно-теорети-
ческому». Если заходит речь о каком-либо конкретном
состоянии знания, то оно должно быть отнесено к од-
ной из ступеней выработанной классификации. Но-
здесь есть свои трудности, особенно при обращении к
состоянию отдельных наук прошлого, разделенных к
тому же на две неравномерно развивающиеся группы:
гуманитарную и естественнонаучную.
«Наука древних», logos, была все же «словом». Это
означает, что теоретические построения этой «науки»
были умозрительными и главным образом стремились
на основе логической непротиворечивости обобщить све-
дения, приобретенные в процессе житейского опыта
обыденным сознанием. Это качество тащи-логосам
новая «наука-сайнс» в послегалилеевский период не от-
бросила, да и не могла отбросить. Однако вполне
•
11 См.: 555, 210—237; 122; 377, 21—44; 415; 606, 5—12; 471;
513; 106; 438, 49—54; 328, 48—67; 1694, 581—592; 1940, 81—98;
1340, 265—297.
12 По мнению Рене Дюбо, еще до середины XIX в
как производным от объективного и субъективным как
«наступающим» на объективное. Это противоречие ле-
жит в основе всех исторически имевших место измене-
ний состояний диалектики субъективного и объективно-
го. Однако именно только основой, поскольку
«двусторонняя» природа субъективного в описываемый
период уже существенно изменилась по сравнению с
периодом существования доклассовых и раннеклассо-
вых обществ. Изменились сила, масштаб и характер
«наступления» субъективного на объективное. К I ты-
сячелетию до н. э. диалектическое взаимоотношение
между субъективным и объективным, идеальным и ма-
териальным, сознанием и бытием не только было на-
лицо, но оказалось «чреватым» сознанием этого взаи-
моотношения. Активность «субъективного» (в пределах
диалектики субъективного и объективного) в направ-
лении «расширения» своего влияния на объективное
носила двойственный, «расплывчатый» характер. С од-
ной стороны, именно неразличимость субъективного и
объективного (в мифологическом сознании) была усло-
вием успешного функционирования жизнедеятельности
людей этого времени, а с другой i— как раз эта же
неразличимость препятствовала дальнейшему продви-
жению человечества вперед, поскольку уже мешала
еще рефераты
Еще работы по разное
Реферат по разное
В 62 Бус-Троянь-Русь. Николаев: Издательство "Яслав", 2007. 224 с
18 Сентября 2013
Реферат по разное
Cols=2 gutter=103> часть V загадка мифов прецессионный код глава 28 небесная механика
18 Сентября 2013
Реферат по разное
Государственный институт истории искусств вопросы поэтики непериодическая серия, издаваемая
18 Сентября 2013
Реферат по разное
Стенограмма расширенного заседания Государственно-патриотического клуба партии «Единая Россия» с участием Научно-редакционного совета «Конституция России» Научный парк мгу ленинские горы, д. 1, стр. 77
18 Сентября 2013