Реферат: Догматическое богословие

ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ


Введение.

1) Источниковедение – символические тексты, их авторитет;

2) Триадология;


Введение. Развитие и определение термина «догмат».

Все, что составляет фрагмент нашего спасения, раскрывается постепенно во всей своей неисследимой полноте. Церковь есть объективный результат искупительного подвига, образ благодатного пребывания в мире Христа. В Ней икономия совершается. На Церковь указывает исхождение Святого Духа (как совершенная и несовершенная формы глаголов – слышали и услышали). В Церкви благодатью Святого Духа продолжается спасение, освящение и обожение твари. Церковь – «дверь жизни», богатая сокровищница всего относящегося к истине. И нам следует сочетать мягкую пищу с твердой пищей.

«Вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя» (1Тим.4:16).

Св. Филарет (Дроздов): Никому в христианстве не позволено быть никчемным и оставаться невеждою. Сам Господь был Учителем, и прежде учениками назывались христиане. Это не праздные имена. Апостолы учили, а потом крестились.

- Стяжание благодати Святого Духа – истинная цель, но без накопления знаний основополагающих догматов это невозможно.

«Посему и мы с того дня, как [о сем] услышали, не перестаем молиться о вас и просить, чтобы вы исполнялись познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном…» (Кол.1:9).

^ Источники – еп. Сильвестр (Малеванский), Флоровский, Лосский, Булгаков (кроме Софиологии).

Должна быть сознательность, а не ошибочная однобокость и слепота.

Человек должен сам иметь благодатный дар, который перечисляет апостол: «И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, - в учении; увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием; благотворитель ли, благотвори с радушием» (Рим.12:6-8).

Дар учительства нуждается в «возгревании усердным трудом». Богословие – особый образ любви к Богу, Которую надлежит осуществить не только «всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» (Матф.22:37). Это особый духовный дар.

«Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1Кор.12:7-11).

«И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, [иным дал] силы [чудодейственные], также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?» (1Кор.12:28-30).

Не все призваны к учительству.

Церковь знает дар – служение богословия – как Дар Святого Духа, как вдохновенное творчество, которое происходит не на пустом месте и не из собственного мудрования, но из общецерковной сокровищницы. Церковь первична, Библия живет в Церкви. Христианская жизнь пронизана догматами. Исповедание апостола Петра открыто ему «…не плотью и кровью, но Отцом Небесным» (Мф. 16, 16), как и заповедь Христова крещения во имя (а не во имена) Отца и Сына и Святого Духа в развернутом виде содержится в Символе веры, читаемом при таинстве Крещения и на Божественной Литургии перед совершением таинства Евхаристии. Этот Символ веры по содержанию раскрывается в системе богословия, хотя и не для всякого доступно в равной мере это раскрытие, как и в различной степени, совершается оно для разных эпох.


^ Определение термина "догмат".

Подобно другим терминам, слово «догмат», как правило, употребляется в разговоре, СМИ в искаженном виде и с отрицательным оттенком как нечто мертвящее. Слово to dogma происходит от глагола dokein, который означает «думать, полагать, верить». Но «догма» означает конечный результат, а не только мнение.

У Платона (427-347 до Р.Х.) в диалоге «Государство» догматами называются постановления и решения правительства, относящиеся к понятиям справедливого и прекрасного.

У древнегреческого стратега и писателя Ксенофонта (ок.430-350-е) словом «догма» называется приказ, которому безусловно должны были подчиняться и следовать все военоначальники, а вслед за ними и подчиненные им воины.

Аристотель из Стагира употребляет выражение «та догмата» в смысле учения или положения, имеющего силу неписанного закона.

Римский политик, философ и ритор ^ Цицерон (106-43 до н.э.) именует догматами бесспорные философские положения.

Полибий (200-120 до н.э.) называет догматом сенатское постановление (senatus consultum).

У Сенеки (ок.4 до н.э., - 65 н.э.) – «догмат» - основа нравственного закона.

Догмат – это фундамент, на котором располагается все. Философия – учение о достижении нравственного идеала.

Однако, для нас важнее то, что термин «догма» встречается с таким же значением и в Библии.

В книге пророка Даниила догмой именуется царский указ: «Когда вышло это повеление (dogma), чтобы убивать мудрецов, искали Даниила и товарищей его» (Дан. 2,13).

«Итак, утверди, царь это определение и подпиши указ, чтобы он был неизменен как закон (dogma) мидийский и персидский, и чтобы он не был нарушен. Царь Дарий подписал указ (dogma)» (Дан. 6,8-9).

Далее, в 15-м стихе, говорится о незыблемости закона мидянам и персам.

Есфирь 3,9 - с таким же значением - для обозначения решения издать царское повеление, которое другими должно быть беспрекословно исполнено.

2 Макк. 10,8 и 15,36 для означения решения иудеев узаконить навсегда праздник в память избавления их от тогдашних бедствий, употребляется глагол edogmatisan.

Н.З. В Новом Завете в аналогичном смысле слово (dogma) употреблено. Термин слова догмат также употребляется в Новом Завете. Ев. Лука называет догмой указ императора о переписи, сила этого указа распространялась по всей империи. «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею» (Лук.2:1-2).

У ап. Павла в том же смысле употребляется - «Упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир» (Еф.2:15). Комментарий Лопухина - Так как Христос упразднил Закон не учением евангельским (его было явно недостаточно), а Крестной смертью, очевидно, что русский перевод неточный. Правильный перевод: Упразднил плотью Своей Закон заповедей.

В Деян. – догматы – апостольские постановления. «Проходя же по городам, они предавали [верным] соблюдать определения, постановленные Апостолами и пресвитерами в Иерусалиме» (Деян.16, 4). Это были вероучительные и дисциплинарные постановления, которые имели силу обязательного закона для всей Церкви Христовой.

Свв.о.: ^ Игнатий Богоносец «К Магнезиенам» (Ad Magnes. C.): догматы Господни; догматы апостольские.

Ориген «Толкование на Ев. Мф»: догматы Божьи, в противоположность еретикам, учившим об обратном.

В Древней Церкви термин «догма» стал прилагаем только к теоретическим предметам вероучения, а нравственные заповеди стали обозначаться термином канон.

^ Кирилл Иерусалимский (315-386) в Огласительном слове: «Образ благочестия состоит из двух вещей: из благочестивых догматов и из добрых дел».

Свв. Вас.Вел, Григ.Бог., И.Зл., Григ.Н.: под догматами понимали не что иное, как только исключительно христианское учение.

На ВС.Соборах слово догмат определялось только для вероучительных дисциплин, имеющих непререкаемый, несомненный и непреложный характер.

^ Викентий Леринский: «Догматам не свойственно подвергаться какому-либо изменению, отсечению, уродованию, как земным учреждениям, которые могут измениться к лучшему».

^ I правило VI ВС.С.: «Аще, кто либо из всех не содержит и не приемлет догматов благочестия и не так и мыслит, и проповедает, но покушается идти против оных, тот да будет анафема и от сословия христианского, яко чуждый да будет исключен и извержен».

Догматы – истины христианской веры; божественны и потому непререкаемы и непреложны; эти истины сформулированы Церковью; они имеют силу общеобязательного правила.

Православная догматика изучает православную богословскую традицию в апологетических целях там, где имеются наиболее яркие расхождения (филиокве, искупление, экклезиология).



^ Характерные признаки догматов.

Догматы – истины, содержащие в себе учение о Боге и Его отношении к миру и человеку (о Боге в Самом Себе и икономии), определяемые Церковью и преподаваемые Ею, как непререкаемые и обязательные для всех верующих правила веры. Выражение «догмат», употребляемое в догматическом богословии, обозначает точно выраженную, неизменную в церковном сознании, истину, обладающую 4 признаками: теологичность, богооткровенность, церковность, законообязательность.


^ Теологичность (вероучительность) – определяет область предметов, обнимаемых догматами, и указывает на то, что содержание догматических истин является учение о Боге в Самом Себе и Его отношении к миру. Это истины теоретические, умозрительные, относящиеся к вероучительной области. Они отличаются от нравственных, литургических, канонических истин. Границы информ. поля.

«Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими» (Втор.6:4-5) – догмат и нравственная часть.

Преображение и Евхаристия.

Главнейшим предметом здесь является один Бог. Другие предметы, если и находят для себя место, то только настолько, насколько являет им Себя Бог. В нравственных истинах – главный предмет человек, по отношению к другому творению.

Указание на содержание догмата как на истину веры. Догматические истины стоят выше разума и опыта. Они – достояние только веры. Церковь и назвала изложение догматов – Символом веры – «Верую…».

Богооткровенность – истины, открытые людям Самим Богом. Учение, которое не содержится в Откровении, не есть и не может быть догматом веры.

«Как прежде мы сказали, [так] и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал.1:9). Тот же апостол говорит: «Ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа» (Гал.1:12).

Догматы – слова Божьи неизменны. «Слово Господне пребывает вовек; а это есть то слово, которое вам проповедано» (1Пет.1:25).

Догматы в Откровении даны сполна и однажды, и навсегда в том объеме, в котором исповедует их Церковь. Ум человеческий не пришел к ним в лице самых знаменитейших и гениальных людей. Человек своим умом принципиально не может постигнуть их в их абсолютной глубине и необъятности. Богооткровенность говорит об их сверхъестественном происхождении.

Догмат должен иметь опору в СП и СПредании. Преп. ^ Викентий Леринский: «Возьми сочинения Павла Самосатского, Евномия и прочих заразителей, и ты увидишь в них множество изречений Нового и Ветхого Завета. Еще более поразителен тот факт, что Священным Писанием пользовался даже сам дьявол. Всякий раз, как только лжепророки или лжеучители приводят изречения СП с превратным истолкованием, они, несомненно, подражают лукавым ухищрениям руководителя своего – Диавола. Нет более легкого пути к обману, как ссылка на авторитет Слова Божьего». Человек спасается не учением, не Писанием, а самой живой верой, которая не сводится к уверенности в существовании Бога и к доверию Его учения, а выражается в верности Богу.


Церковность – указывает на способ выявления и выражения богооткровенных истин веры. Только Вселенская Церковь придает христианским истинам веры догматический авторитет и значение. Хотя догматы и содержатся в Откровении, но взойти на ступень неоспоримого и обязательного для всех христиан значения эти положения могут только при том условии, если Вселенская Церковь признает за ними достоинство догматов. Ведь, через изложенное понимание и истолкование того или иного места в СП, и сама истина утратит своё значение. Положиться в этом случае только на Библию и на свое понимание нельзя. Каждая из многочисленных ересей указывает на отдельные места в Библии, якобы подтверждающие их истинность.

«Впрочем, вы имеете помазание от Святаго и знаете все. Я написал вам не потому, чтобы вы не знали истины, но потому, что вы знаете ее, [равно как] и то, что всякая ложь не от истины. Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына» (1Иоан.2:20-27), (Мф. 16-18).

Придавая тем или иным истинам Откровения характер догмата, Церковь этим не вносит чего-либо нового в вероучение, а придает им лишь особенную формулировку соответственно обстоятельствам времени. Большинство оросов на Соборах было ответом Церкви на ереси. Церковь ограждает истину от своеволия. Церковь также дает гарантию божественному достоинству догмата, заявляя открыто пред вселенной свою полную веру в него, извлекая из Откровения по мере необходимости (чаще всего - возникновение ереси) известную истину веры, Церковь как бы поставляет её на подсвечнике перед глазами всех, возводит на степень догмата, что может быть названо догматизированием (dogmatizein).

«Все христианское вероучение по происхождению своему есть именно церковное вероучение, описание церковного опыта, свидетельство Церкви о врученном Ей «залоге веры»; только через это харизматическое церковное удостоверение вероопределения получают полноту силы и значимости, и получают от Церкви не как от власти и авторитета (Римо-католики – А.М.), но от Духа Святого и Самого Господа, «никогда не удаляющегося, но пребывающего неотступно». «Изволися Духу Святому и нам» - это соборная формула возводит все свидетельства Церкви к их подлинному «Живоносному Источнику». Не только мистически, но также и исторически Церковь есть единственный источник христианской жизни и христианского учения, ибо явилось миру христианство только в виде Церкви». Прот. Г.Флоровский. Дом Отчий. Вестник Р.З.-Е.Экзархата. С.177-178. Сб. №109-112. 1982 г.

Хотя в памяти Церкви хранится немало истин догматического характера, однако, под догматами принято понимать преимущественно (есть и другие истины догматического характера, которые не сформулированы на Соборах) истины Откровения, которые были провозглашены на Вселенских Соборах догматами Православия. На Соборах Церковь формулирует догматы, но догмат всегда содержится в Церкви в полноте, даже до формулировки, т.е. Церковь придает истине определенную словесную форму (оболочку), облекая мысли Откровения в точное выражение, не допускающее ложных перетолкований.

При условии этого соборного акта, то или иное библейское положение (высказывание, цитата) может взойти на степень догмата. Например, в НЗ есть множество текстов, так или иначе говорящих об отношении Отца и Сына.

«Я и Отец – одно» (Ин. 10, 30).

«Отец Мой больше Меня» (Ин. 14, 18).

«Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15,34) и другие, которые на первый взгляд кажутся взаимоисключающими положениями. Но в догматическом определении I Вселенского Собора совершенно точно сформулировано, что Сын единосущен Отцу, и это был ответ Церкви на арианскую ересь.

Все изначально содержащееся в Церкви начинает в нужные моменты выкристаллизовываться.


Законообязательность. Этот признак указывает на безусловную необходимость правой веры для богоугодной жизни и спасения. Догматы определяются не самой по себе Церковью, а от имени Духа Святого и во имя Христово. Поэтому догматы формулируются Церковью не в силу человеческой, иерархической власти, а по праву дарованному Церкви Самим Богом. В то же время они ограждают истину от заблуждения и способствуют возрождению христианской жизни. Все другие христианские истины имеют для себя точку опоры в догматическом учении.

Догматы охраняют истины. Догмат – охранительная степень истины от заблуждения. Аналогия со скелетом – сам по себе не красив, но, тем не менее, он определяет пропорции человеческого тела и красоту. «Истины веры – Сильвестр Малеванский – суть внутреннейшие и сокровеннейшие основы, на которых созидается духовная и религиозная жизнь. Кто идет против догматов Церкви, мало того, что идет против богоучрежденной власти церковной, он становится вместе с тем противником всей Церкви, посягающим на Ее жизнь и целость, и в то же время налагающим руки на себя. Этим объясняется почему Церковь отсекает от Своего Тела противящихся догматам, тогда как долгое время терпит в Своих недрах тех, кои являются преступниками правил нравственных, канонических».

О значении догматов говорит тот общеизвестный факт, что с древних времен и поныне перед вступлением в церковную общину крещаемый должен во всеуслышание обязательно прочесть Символ веры, т.е. засвидетельствовать свою веру в догматические истины Православия.

Православная Церковь имеет лишь ограниченное число догматических определений. Строго говоря, этот минимум ограничивается Никео-Константинопольским Символом. Однако, это не означает, чтобы этим исчерпывалось всё вероучение, которое жизненно содержится Церковью, но всё это остальное вероучение не получило для себя догматического формулирования, хотя и касается предметов чрезвычайной важности, например, творения Богом мира из ничего, бессмертие человеческой души и т.п. (Кстати, есть положения, по которым есть догматы, но нет догматических формулировок. Если не было ересей, касающихся бессмертия человеческой души, то догмат есть, а догматической формулировки нет). Таков вообще стиль Православия, которое удовлетворяется насущным минимумом обязательных догматов, в отличие от Римо-Католичества, стремящегося сформулировать в догматах весь канонический инвентарь Церкви, обрядовые обычаи и даже естественнонаучные представления (особенно это выразилось в деяниях Тридентского соборов).



^ Вера, догмат и богословие.

Богословие возможно в силу того, что Бог - Слово воплотился, стал видимым, осязаемым, описуемым в словах. «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Иоан.1:14).

«О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение - с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом» (1Иоан.1:1-3). Это библейская основа богословия. Хотя Бог в Своем Откровении первый выходит к человеку, со стороны человека нужен отклик любви, веры. Только вера делает возможным познание божественного.

«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр.11:1). Осуществление ожидаемого – воплощения, инкарнации. Вера – духовные очи. Исаак Сирин, епископ Ниневийский (Иран) – это условие существования богословской мысли. «Одним оком мы видим тайну Божией славы (Премудрость Божия – от А.М.), сокровенные естества, силу и премудрость Божию и вечное промышление о нас (о естественном Откровении – от А.М.). Тем же оком созерцаем и небесные сослужебные нам чины, другим же оком созерцаем славу святого естества Божия, когда благоволит Бог ввести нас в таинства» - «Слова подвижнические». М., 1982, слово 82.

Премудрость – воплощенное Слово. Изображается в виде ангелов с крыльями, может и женщина. Вся изображена в красном цвете, весь цвет передает энергию. Восседает на троне с семью ножками. На голове корона. Это не просто ангел, а выше ангелов. Над этим три голубых полоски («третье небо») и в белых ризах изображен Вознесшийся, Воплотившийся Спаситель. Праздник Вознесения – престольный праздник Софийского Собора.

Христианство настолько высоко ценит разум, что может быть названо религией разума. Хотя эти истины превосходят разум. В этом случае недостаток разума, его ограниченность восполняется нашей верой. Лосский В.: «Подлинное ведение (гносис) неотделим от харизмы, от просвещения благодатью, которая изменяет наш разум. А поскольку предмет созерцания есть личное бытие, личное присутствие, то истинное знание предполагает встречу, взаимность». Вестник…, 1979, №101-104. С.101.

Это проявление жизни одного духа человеческого. И разум, и вера имеют светоносную силу, благодать, которую дает нам Господь в таинствах. Вера раскрывает человеческий разум для разума божественного. Вера – это материал, из которого можно что-то сделать. Поэтому когда нет этого материала, то получается фокусничество, манипуляция. Вера – это не психологическое состояние не простая верность. Она – онтологическая связь, связь по бытию между человеком и Богом. Связь внутренне объективная. Это дар, который восстанавливает глубину и природу человека.

Потусторонний мир благодаря вере мы видим. Преподобный Феогност (Добротолюбие. О жизни деятельной и созерцательной. Г. 41) по этому поводу пишет: «Непростое и неслучайное это дело, вера и надежда. Но вера требует души твердой, а надежда – нрава и сердца правого». ВЕРА, данная нам как залог в Крещении, динамична. Может возрастать, умаляться. Все зависит от нашей готовности следовать за Христом.

Вопрос о бытии Бога – личный для каждого. Это не вопрос внешнего знания, а личного самосознания, самоопределения. «Впрочем, помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте» (1Иоан.2:27). Лосский поясняет, что это помазание или харизма обозначает здесь присутствие Святого Духа. Блаженный Августин: «Я говорил ко всем, однако, те, в которых не говорит внутреннее помазание, те, кто внутренне не научен Духом Святым всегда уходили так и ненаученными (indocti). Только действие Христово в сердце позволяет сердцу не быть в одиночестве. Обучает только внутренний Учитель. Там, где нет Его Помазания, внешние слова лишь напрягают слух».

Богословие

Началом и источником богословского вдохновения должна быть молитвенная жизнь, воскормляемая таинствами Церкви, живая и личная любовь к Богу. Истинное богословствование только и может быть в этом смысле повестью об этой религиозной жизни, изложенной лишь на особом языке исторически обусловленных понятий. Известно, что вселенские учители и святители Церкви Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст прошли через "Афины", и в некотором смысле не разрывали с Афинами как школой человеческого знания, умственного труда, от которого иногда так легко и ошибочно освобождают себя приходящие к богословию, они ослеплены яркостью собственных душевных переживаний преувеличенно принимая их за откровения духовные. Особо часто это относится к новоначальным инокам. Отвечая на вопрос о первой заповеди, Иисус сказал, что хочет от нас любви к Богу всем разумением (Мф. 22,37). Можно сказать, что вселенские учители являют нам образ и научной совести, которая повелевает узнать всё, что лишь доступно изучению.

Что мы можем знать о Боге, чего мы не можем знать о Боге

Святой Иоанн Дамаскин пишет: "Желающему говорить или слушать о Боге, конечно, должно ясно знать, что из относящегося к учению о Боге и о Воплощении как не всё неизреченно, так и не всё может быть выражено речью; и не всё недоступно познанию, и не всё доступно ему, и одно есть то, что можно познать, а другое то, что можно выразить речью, подобно тому, как одно есть говорить, а другое - познавать" (с.74-75). В Боге, во-первых, есть нечто абсолютно непостижимое для человека - это Божественная сущность. Во-вторых, имеется область постижимого, но не выразимого в слове; в-третьих, в Боге есть нечто не только постигаемое, но и выразимое, хотя и с трудом, в доступных нам словах.

О втором положении. Примером, когда Откровение не может быть выражено в слове, является свидетельство апостола Павла. Апостол, который "был восхищен в рай и слышал неизреченные слова" (2Кор. 12,4), впоследствии повторил лишь пророка Исаию: "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1Кор. 2,9). Святой Исаак Сирин, комментируя это место, поясняет, что апостол, если бы и захотел описать, что( он созерцал и какие слышал слова, то не смог бы потому, что он созерцал это не телесными очами, но духовными. Что ум воспринимает "телесными чувствами", то посредством их же может изъяснить, а что ощутительно созерцает или слышит, или чувствует в себе в области духовнвой, того, когда возвращается к телу, неспособен пересказать, а только воспоминает, что видел это, но как видел, не умеет поведать ясно (Святой Исаак Сирин, Слово 55, послание к преподобному отцу Симеону Чудотворцу. с.331). Человеческое слово - это плод деятельности разума человека. Если Бог соблаговолит посетить подвижника, то в общении с Богом участвует весь человек: его разум, воля и чувства; вместе с тем, божественная реальность, к которой он приобщается, превосходит всего человека, в т.ч. и его разум, поэтому откровение Бога остается тайной для рассудка и в своих глубинах не выразимо в слове. Поэтому блаженный Диадох Фотипийский пишет, что богословствовать можно лишь тогда, когда наблюдается некая средняя мера в "возбуждении духовном", когда рузум человека ещё способен подбирать соответствующие слова, в то время как "вожделенное осияние духовное питает веру говорящего в вере, чтобы учащий первым вкусил от плода ведения, источаемого любовью" (Блж. Диадох, еп. Фотикийский. Подвижническое слово. Добротолюбие. т.3, с.11). Из вышеприведенных слов блаженного Диадоха следует, что богословие занимает некое среднее место между созерцанием божественного и рассуждением о нём. Не имеющим ещё духовной крепости для созерцания божественного не следует порываться самостоятельно входить в исследование тайн богословия и с невежеством доверяться доводам своего разума, чтобы не потерять этого малого, что имеет, а именно начатков веры, да и тому, кто имеет предпосылки для богословствования, пусть исследует тогда, когда откроется случай, и будешь на сие иметь поучение, - учит св. Григорий Богослов (Слово 32. "О соблюдении доброго порядка в собеседовании и о том, что не всякий человек и не во всякое время может рассуждать о Боге. Творения, т.1. с.470).

^ Догмат в соотношении с верой, богословием.

Богословие должно служить единению человека с Богом и приобщать нас к божественной вечности, но вместе с тем богословие имеет и исторические задачи. Каждая эпоха ставит перед церковным сознанием свои проблемы, на которые богословие призвано дать ответ, согласный с православной традицией. Все догматические сражения за истину во времена Вселенских Соборов велись не за какое-то чисто теоретическое знание, а имели своей конечной целью уточнить единственный путь спасения и через это выявить в высшей степени правильный и практический путь союза с Богом. В отличие от всякого гностического любопытства, они отвечали на вопросы жизни и смерти для человека, и поэтому для того, чтобы уберечься от какого-либо сектантского размывания или еретического уклонения, мистический опыт отцов всегда догматически ориентировался и сообразовывался с opus Dei - делом Божиим. Богословие, т.о., принимает довольно широкий смысл Литургии, "дабы всё соединить под главою - Христом" (Еф. 1,10) в евхаристическое собрание. Теоретические исследования у святых отцов часто и без всякого разрыва переходят в тексты молитв и беседу с Богом. Святой Исаак Сирин видит в эти мгновения "пламень вещей" (современным языком "логосы тварей"); это, может быть, лучшее определение богословия. Будучи гораздо более искусством, чем систематической наукой, оно открывает скрытую истину небесных и земных вещей и приобщает к участию и согласию с духовным миром Бога. Будучи живым богопознанием, богословие, хотя и включает в себя обязательно учительский элемент катихизиса, представляется в своём конечном стремлении как опытный путь к союзу с Богом. Высшее богословие становится той точкой, где сходится аскетический катарсис очищения, созерцание света, отраженного в душе, и молитва-союз, что позволяет святому Григорию Нисскому и Евагрию Понтийскому дать определение богословия, которое объясняет значение слова "мистический": "Если ты богослов, ты будешь истинно молиться, а если ты молишься, ты - богослов". Литургический же труд передает человеческому духу свой порядок - непрестанное причастие Богу; и в таком случае богословие становится описанием в богословских терминах озаряющего присутствия Слова. Это совсем не размышления над мистическими текстами, но сам мистический путь, порождающий единство.

Православие показало себя очень строгим при присуждении звания "богослова" по преимуществу. Лишь трое обладают им, как признаком святости: ап. Иоанн Богослов, наиболее мистический из 4-х Евангелистов, св. Григорий Богослов, певец Святой Троицы, и прп. Симеон Новый Богослов, автор гимнов, воспевающих единение с Богом. Этот выбор ясно показывает, что богословие в православной традиции не есть дело разума, но, как учит ап. Павел, оно есть дело ума Христова (1Кор. 2,16). Будучи практическим в самой высшей степени и освобожденным от всяких безосновательных осуждений, оно имеет своей целью союз, творящий обожение и действует посредством познания-причастия, т.к., по слову св. Григория Нисского, то, в чём участвуют, преобразует в себя то, что участвует. (Соответственное отношение христианства к мертвому телу). Приобщаясь к богословию, отцы рассматривают аскезу как предварительное условие богословского искусства, а молитву как состояние ума.

Богословие - это творчество. Богослову надлежит в мудрых и богоприличных словах на доступном языке возвещать постигнутое в Откровении. Не имеющим ещё духовной крепости для созерцания Божественного не следует порываться самостоятельно входить в исследование тайн богословия и с дерзким невежеством доверяться доводам своего разума, чтобы не потерять и того малого, что имеют начатков веры. Богословие должно служить единению человека с Богом и приобщать нас к божественной вечности, но вместе с тем богословие имеет свои исторические задачи. Каждая эпоха ставит перед церковным сознанием свои проблемы, на которые богословие призвано дать ответ, согласный с православной традицией.



^ Догмат в соотношении с философией и наукой.

Отцы не чуждались науки и философии. Нередко, по апостолу Павлу для доказательства или пояснения своей веры обращались к помощи диалектики, философии, истории, естествознания. Например, Василий Великий – Беседы на Шестоднев, Григорий Нисский – Об устроении человека. Иоанн Дамаскин.

Признавая пользу для христианства философии, которая расширяет кругозор и делает мышление более дисциплинированным. Но рационально получить точное ведение о Боге невозможно. Она делает мозг более продуктивным для логических операций. Святые отцы отчуждали область богословия даже от смешения с философией. Их позиция по данному вопросу также соответствует Священному Писанию. Апостол Павел предупреждает: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол.2:8-9). Философия фрагментарно дает правильный ответ, знание, ведение, а во Христе обитает вся полнота телесно.

Между естественным, философским познанием о Боге и благодатным христианским ведением Бога. Богословие – сущность невыразима, область исихазма – занимает место между гносис и эпистими. По всему учению апостола этот путь пролегает через отсечение страстей. Для познания Бога нужно облечься в нового человека (Кол. 3, 1-10). Это новый человек – новый Адам.

! Богословие в красках – монастырь Кикко (Кипр).

Дифференциальная диагностика. Богословие исходит из факта Откровения (имманентность), полнота которого дана нам во Христе, ибо Бог «в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр.1:2). Философия же исходит из отвлеченной идеи божества.

Для философов бог – удобная для построения своей философской системы идея (фил.системы Канта, Шеллинга, Гегеля, Соловьева).

Для христианства – клеющим инструментом является любовь. Для философа – этот удобный инструмент – Бог (Логос), чтобы выстроить свою систему, свою идею. Для богослова Бог – есть Тот, Кто ему открывается.

«Для некоторых философов, пишет Лосский, - богоискание есть внутреннее необходимость мышления для того, чтобы их мировоззрение было последовательным, им нужно, чтобы существовал бог. Отсюда «доказательства бытия Божия», без которых богослов прекрасно обходится».

Богословие и философию нельзя смешивать. Религия есть истинная жизнь по вере в Бога. Философия – мысль об истинной жизни, по истинной вере в Бога. Аналогия футболиста и фаната.

Понятие о Боге в философских системах является слабым отблеском, утраченного в грехопадении ведения о Боге. Отблеск совершенно недостаточный, часто замутненный.

Часто складывается впечатление, что философы часто заинтересованы в постановке проблемы, а не в их решении. Совершенно искусственные часто проблемы, иллюзорные. Исследование ради исследования. Тщетная активность. Суета, бессмысленность, темение дел. Тщеславное стремление любой ценой дать свое имя любой системе. Узко ограниченная совокупность взглядов, исключительно порождение своего ума. Поэтому нужна оригинальность. Имя философа становится популярным по мере того, как он придумывает новую ложь. Но не по мере того, как он повторяет старую, высказанную другими, правду. Эта же форма порождает новую форму философских систем. В философии, порожденная индивидуализмом, рациональная анархия наиболее состоятельна. Для нас трудно понять, что существуют вещи, которые объективно не подлежат обсуждению. Современный человек вместо того, чтобы потрудиться и возвести себя до истины, занимается низведением истины до своего собственного уровня. Поэтому вся современная философия построена на софизмах и безобразных высказываниях.

Современному человеку эти мысли в голову не приходят.

НАУКА. Истинная наука, как изучающая мир, сотворенный Богом, не может противоречить Библии. Безусловно, многое в науке может оставаться неясным или ошибочным в силу ограниченности научного опыта, поэтому никакую научную теорию Православие, в отличие от Римо-католицизма, никогда не отстаивала, как свою, родную, нашу. Это одна из причин, не единственная, отсутствия в Православии инквизиции и преследования передовых ученых.

Научное знание
^ 7. Таинственный характер догматов и их религиозно-нравственное значение.

Таинственность вытекает из их свойств: теологичности и богооткровенности. В этом отражен дух СП и Предания Церкви. С одной стороны, они приоткрывают нам догматы, вершина этого – догмат о Троице. В то же время догматы сталкиваются с таинственностью и непостижимостью Бога. Поэтому они не могут быть рационально доказаны, разложены по полочкам. Всегда такие попытки приводили к ересям. Все догматы полны таинственности и некоторые из них вообще непроницаемы для человеческого разума – триадологический догмат, о богочеловечестве Христа, догмат о сущности искупления – являются основой для нашего спасения.

Лосский: «Для Православной Церкви Пресвятая Троица есть непоколебимое основание всякой религиозной мысли, всякого благочестия, всякой духовной жизни. Пресвятая Троица для нашего религиозного сознания изначальное Откровение и источник бытия. Догмат Троицы не может обосновываться ничем. Троичный догмат есть Крест для человеческой мысли. Спекулятивная философия никогда не могла подняться до Тайны Пресвятой Троицы. Наш язык и наша мысль недостаточны применительно к изначальной тайне Откровения, к Той Реальности, Которую не может вместить в себя тварный ум» (Очерк мистического

^ Симеон Богослов, говоря о тай