Реферат: Р. В. Митин наваждение

Р.В. МИТИН


НАВАЖДЕНИЕ ПЕРЕВОДЫ





МОСКВА

2007





© Автор текста и компьютерного оформления - Р.В.Митин, 2007 г.




Paul Verlaine





Поль Верлен


Marine


L'Océan sonore

Palpite sous l'oeil

De la lune en deuil

Et palpite encore,


Tandis qu'un éclair

Brutal et sinistre

Fend le ciel de bistre

D'un long zigzag clair,


Et que chaque lame,

En bonds convulsifs,

Le long des récifs

Va, vient, luit et clame,


Et qu'au firmament,

Où l'ouragan erre,

Rugit le tonnerre

Formidablement


Морское


Зло океан гудит,

Волны угроз полны,

И сквозь пену волны

Мрачно луна глядит.


Молнии яркий жгут,

Жуткий, жгучий зигзаг

По морю хлещет, как

Длинный кровавый кнут.


Каждый свирепый вал

В риф, содрогаясь, бьёт,

Страшно вода ревёт

В пропастях грозных скал.


Гром расколол небосвод,

Крутится чёрный смерч,

Словно слепая смерть

По океану бредёт.

^ L'heure du berger


La lune est rouge au brumeux horizon ;

Dans un brouillard qui danse, la prairie

S'endort fumeuse, et la grenouille crie

Par les joncs verts où circule un frisson ;


Les fleurs des eaux referment leurs corolles ;

Des peupliers profilent aux lointains,

Droits et serrés, leur spectres incertains ;

Vers les buissons errent les lucioles ;


Les chats-huants s'éveillent, et sans bruit

Rament l'air noir avec leurs ailes lourdes,

Et le zénith s'emplit de lueurs sourdes.

Blanche, Vénus émerge, et c'est la Nuit.


Ночное


Луна красна и дымен окоём,

Туман струится в танце над землёй,

Лягушек крик над сонною водой;

Чуть ветерок колышет тростником.

Закрыли вновь кувшинки лепестки,

И тополя, как призраки, вдали

Как будто оторвались от земли;

Во тьме кустов блуждают светлячки.


Вот совы пробудились, их полёт

Колышет тёмный воздух. В высоте,

В зените возникает слабый свет;

Зажглась Венера. Тихо ночь идёт.


^ Chanson d'automne


Les sanglots longs

Des violons

De l'automne

Blessent mon coeur

D'une langueur

Monotone.


Tout suffocant

Et blême, quand

Sonne l'heure,

Je me souviens

Des jours anciens

Et je pleure.


Et je m'en vais

Au vent mauvais

Qui m'emporte

Deçà, delà,

Pareil à la

Feuille morte.


^ Осенняя песня


Осень идёт,

Скрипка поёт,

Душе моей

Долго рыдать,

Снова страдать

Вместе с ней.


Ночь настаёт,

Душно мне, бьёт

Полуночный час,

Вспомнится мне

Ушедших дней

Боль ещё раз.


Выйду во двор,

Ветер, как вор

Под буйный свист

Пылью завьёт,

Меня несёт,

Как мёртвый лист.


^ Soleils couchants


Une aube affaiblie

Verse par les champs

La mélancolie

Des soleils couchants.

La mélancolie

Berce de doux chants

Mon coeur qui s'oublie

Aux soleils couchants.

Et d'étranges rêves,

Comme des soleils

Couchants sur les grèves,

Fantômes vermeils,

Défilent sans trêves,

Défilent, pareils

A de grands soleils

Couchants sur les grèves.


Закат


Уплывая вдаль,

Облака горят,

Тихую печаль

Вновь разлил закат.

Алая печаль,

Шлёт прощальный взгляд

Сквозь лучей вуаль

Тлеющий закат.

Солнце, облака

Сумрачно красны,

Тени на песках

Тайнами полны.

Странная тоска,

Странные, как сны,

Призрачно мрачны

Тени на песках.


^ Un grand sommeil noir


Un grand sommeil noir

Tombe sur ma vie :

Dormez, tout espoir,

Dormez, toute envie !


Je ne vois plus rien,

Je perds la mémoire

Du mal et du bien...

O la triste histoire !


Je suis un berceau

Qu'une main balance

Au creux d'un caveau :

Silence, silence !


^ Черны мои сны


Черны мои сны,

Закончена жизнь,

Надежда, засни,

Желанье, уймись!


Забыто, ушло,

Что видел и знал,

Добро или зло…

О, грустный финал!


И я – колыбель,

Качаюсь в ночи

Под склепа капель,

Молчи, молчи!


Cauchemar


J'ai vu passer dans mon rêve

-Tel l'ouragan sur la grève,-

D'une main tenant un glaive

Et de l'autre un sablier,

Ce cavalier


Des ballades d'Allemagne

Qu'à travers ville et campagne,

Et du fleuve à la montagne,

Et des forêts au vallon,

Un étalon


Rouge-flamme et noir d'ébène,

Sans bride, ni mors, ni rêne,

Ni hop! ni cravache, entraîne

Parmi des râlements sourds

Toujours! Toujours!


Кошмар


Приснился всадник мне во сне,

Летит, как вихрь, на скакуне,

В руке – часы, и снится мне,

Что держит меч всадник лихой

В руке другой.


Летит в комках с копыт земля,

Его в безвестные края

Через холмы, через поля,

Ущельем из конца в конец

Мчит жеребец.


Он мастью чёрно-алый огонь,

Без шпор и узды тот конь,

И хлыстом такого не тронь!

Храпя, седока он несёт

Всегда вперёд.


Un grand feutre à longue plume

Ombrait son oeil qui s'allume

Et s'éteint. Tel, dans la brume,

Eclate et meurt l'éclair bleu

D'une arme à feu.


Comme l'aile d'une orfraie

Qu'un subit orage effraie,

Par l'air que la neige raie,

Son manteau se soulevant

Claquait au vent,


Et montrait d'un air de gloire

Un torse d'ombre et d'ivoire,

Tandis que dans la nuit noire

Luisaient en des cris stridents

Trente-deux dents.


Под шляпой синим огнём

Злой глаз горит, и в нём

Вот-вот яркий блеск сверкнёт,

Как будто враг навёл

Оружья ствол.


Как бьёт крылом орлан,

Когда налетит ураган,

И снежный воет буран,

Хлопал под ветра плач

Всадника плащ.


Под ним сквозь мрак ночной

Белый скелет зиял пустотой,

И под пронзительный вой

В чёрной ночи сверкал

Зубов оскал.


* * *


Il pleure dans mon coeur

Comme il pleut sur la ville ;

Quelle est cette langueur

Qui pénètre mon coeur ?


Ô bruit doux de la pluie

Par terre et sur les toits !

Pour un coeur qui s'ennuie,

Ô le chant de la pluie !


Il pleure sans raison

Dans ce coeur qui s'écoeure.

Quoi ! nulle trahison ?...

Ce deuil est sans raison.


C'est bien la pire peine

De ne savoir pourquoi

Sans amour et sans haine

Mon coeur a tant de peine !


* * *


Плачь, душа моя!

Тихо плачет дождь,

Слабый, как и я,

Как душа моя.


Слабый шум дождя,

Слёзы мокрых крыш.

Плачет, уходя,

Пение дождя.


Плачу без причин.

Сердце, почему,

От каких кручин

Плачешь без причин?


Сердцу так страдать

Горя хуже нет!

Отчего, не знать,

Попусту страдать.


* * *


Dans l'interminable

Ennui de la plaine

La neige incertaine

Luit comme du sable.


Le ciel est de cuivre

Sans lueur aucune.

On croirait voir vivre

Et mourir la lune.


Comme les nuées

Flottent gris les chênes

Des forêts prochaines

Parmi les buées.


* * *


Вечная тоска

Нежилых равнин,

Тусклый блеск седин

Снега и песка.


Неба медный цвет,

В дымке, чуть видна,

Льёт неверный свет

Чахлая луна.


Тяжкий свод небес

Хмурый сумрак льёт.

Будто бы плывёт

В дымке дальний лес.


Le ciel est de cuivre

Sans lueur aucune.

On croirait voir vivre

Et mourir la Lune.


Corneille poussive

Et vous, les loups maigres,

Par ces bises aigres

Quoi donc vous arrive?


Dans l'interminable

Ennui de la plaine

La neige incertaine

Luit comme du sable.


Неба медный цвет,

В дымке, чуть видна,

Льёт неверный свет

Чахлая луна.


Лишь вороний крик,

Ветер, волчий вой,

Ветхой ветки скрип

На сосне сухой.


Вечная тоска

Нежилых равнин,

Тусклый блеск седин

Снега и песка.


^ L'heure exquise


La lune blanche

Luit dans les bois ;

De chaque branche

Part une voix

Sous la ramée ...

Ô bien-aimée.


L'étang reflète,

Profond miroir,

La silhouette

Du saule noir

Où le vent pleure ...

Rêvons, c'est l'heure.


Un vaste et tendre

Apaisement

Semble descendre

Du firmament

Que l'astre irise ...

C'est l'heure exquise.


^ Чудесный час


Лучи луны,

Сойдя с небес,

Негой полны.

Волшебный лес

Лепечет вокруг…

О, милый друг!


Блестит вода,

Ветви черны,

В глуби пруда

Отражены.

Отрадно мне…

Как в чудном сне.


Тих небосвод,

В душе покой.

Цветенье звёзд,

Зефир ночной

Пьёт сонный лес…

О, час чудес!


Vendanges


Les choses qui chantent dans la tête

Alors que la mémoire est absente,

Ecoutez, c'est notre sang qui chante...

O musique lointaine et discrète !


Ecoutez ! c'est notre sang qui pleure

Alors que notre âme s'est enfuie,

D'une voix jusqu'alors inouïe

Et qui va se taire tout à l'heure.


Frère du sang de la vigne rose,

Frère du vin de la veine noire,

O vin, ô sang, c'est l'apothéose !


Chantez, pleurez ! Chassez la mémoire

Et chassez l'âme, et jusqu'aux ténèbres

Magnétisez nos pauvres vertèbres.


^ Виноградная страда


Чу! Что-то в голове поёт,

Когда рассудок наш молчит.

То песня крови так звучит

Чредой далёких странных нот.


Чу! Кто-то плачет в тишине.

То кровь и плачет и поёт,

Когда любовь в душе умрёт,

Или замрёт в глубоком сне.


О, винных лоз живая кровь!

И ты, вино из наших вен.

О, пойте, плачьте! А любовь,


Рассудок – пусть уснут. Взамен

Вино и кровь из вен и лоз

Творят пусть свой апофеоз!


^ Impression fausse

Dame souris trotte,

Noire dans le gris du soir,

Dame souris trotte,

Grise dans le noir.


On sonne la cloche :

Dormez, les bons prisonniers,

On sonne la cloche :

Faut que vous dormiez.


Pas de mauvais rêve :

Ne pensez qu’à vos amours,

Pas de mauvais rêve :

Les belles toujours !


Наваждение


Мышь семенит,

В сумерках серая тень,

Мышь семенит,

И уходит день.


Где-то звонят,

Завтра рано вставать,

Где-то звонят,

Узники, спать!


Спи без забот,

Моя мышка, приснись!

Спи без забот,

Кошмары, брысь!


Le grand clair de lune !

On ronfle ferme à côté.

Le grand clair de lune

En réalité !

Un nuage passe,

Il fait noir comme en un four,

Un nuage passe

Tiens, le petit jour !


Dame souris trotte,

Rose dans les rayons bleus,

Dame souris trotte :

Debout, paresseux !


Ночь и луна,

Мы крепко храпим,

Ночь и луна,

А мы – спим.


Тени ползут,

То ли сон, то ли нет?

Тени ползут,

Вот он, рассвет!


Мышь семенит,

День брызжет огнём,

Мышь семенит,

Лодырь, подъём!


^ Bon chevalier masqué qui chevauche en silence


Bon chevalier masqué qui chevauche en silence,

Le Malheur a percé mon vieux coeur de sa lance.


Le sang de mon vieux coeur n'a fait qu'un jet vermeil,

Puis s'est évaporé sur les fleurs, au soleil.


L'ombre éteignit mes yeux, un cri vint à ma bouche

Et mon vieux coeur est mort dans un frisson farouche.


Alors le chevalier Malheur s'est rapproché,

Il a mis pied à terre et sa main m'a touché.


Son doigt ganté de fer entra dans ma blessure

Tandis qu'il attestait sa loi d'une voix dure.


^ Железный рыцарь в маске


Железный рыцарь в маске, на коне

Мне сердце дряхлое пронзил копьём во сне.


Кровь хлынула дымящейся волной

На дивный луг цветов передо мной.


Мой взор угас, оцепенел язык

И умер я, издав последний крик.


Зловещий рыцарь спешился с коня

И твёрдою рукой коснулся он меня.


И палец жёсткий в рану мне проник,

И в сердце странный трепет вдруг возник.


Et voici qu'au contact glacé du doigt de fer

Un coeur me renaissait, tout un coeur pur et fier


Et voici que, fervent d'une candeur divine,

Tout un coeur jeune et bon battit dans ma poitrine !


Or je restais tremblant, ivre, incrédule un peu,

Comme un homme qui voit des visions de Dieu.


Mais le bon chevalier, remonté sur sa bête,

En s'éloignant, me fit un signe de la tête


Et me cria (j'entends encore cette voix) :
" Au moins, prudence ! Car c'est bon pour une fois. "


Как будто жёг меня он пальцем ледяным.

И сердце возрождалось – молодым!


Боль, трепет, страх остались позади,

Вновь билось сердце юное в груди!


Я молод вновь, я ожил! Я воскрес

Под действием божественных чудес!


А рыцарь, вновь поднявшись на коня,

Громовым голосом напутствовал меня.


В душе звучит с тех пор тот трубный глас:

«Смотри! Я возродить могу лишь только раз».


^ Autre (Impression fausse)


La cour se fleurit de souci
Comme le front
De tous ceux-ci
Qui vont en rond

En flageolant sur leur fémur
Débilité
Le long du mur
Fou de clarté.


Tournez, Samsons sans Dalila,
Sans Philistin,
Tournez bien la
Meule au destin.

Vaincu risible de la loi,
Mouds tour à tour
Ton coeur, ta foi
Et ton amour !


^ Ближний (Наваждение)


Скор суд, и вот я тут –

За кругом круг

Воры бредут,

За другом друг,

На сбитых ногах

Вдоль стены,

На глупых кругах

Внутри тюрьмы.


Кручу, как слепой Самсон,

Судьбы жернова.

Дурацкий закон

За круг, за два

Размелет, сотрёт

И высушит кровь,

И веру убьёт,

И любовь.


Ils vont ! et leurs pauvres souliers
Font un bruit sec,
Humiliés,
La pipe au bec.
Pas un mot ou bien le cachot
Pas un soupir,
Il fait si chaud
Qu'on croit mourir.


J'en suis de ce cirque effaré,
Soumis d'ailleurs
Et préparé

A tous malheurs.
Et pourquoi si j'ai contristé
Ton voeu têtu,
Société,
Me choierais-tu ?


Идём, и грубые башмаки

Камнями гремят,

Крутим круги,

В зубах цигарки дымят.

В карцер – за слово одно,

Или сквозь зубы стон.

А там – тюремное дно,

Лишь душный сон.


Всё это – цирк дураков,

Смирюсь с судьбой,

И я готов

К беде любой.

Если властям насолить,

Тогда, как дурак,

Будешь ходить

Точно так!


Allons, frères, bons vieux voleurs,
Doux vagabonds,
Filous en fleurs,
Mes chers, mes bons,
Fumons philosophiquement,
Promenons-nous
Paisiblement :
Rien faire est doux.


Вперёд, братишки, идём,

Вы – цвет ворюг!

Вместе с жульём

Иду за кругом круг,

Как все, курю, не спеша.

Гуляем мы!

Жизнь хороша

И внутри тюрьмы.





^ Charles Baudelaire





Шарль Бодлер


L’Albatros


Souvent, pour s'amuser, les hommes d'équipage

Prennent des albatros, vastes oiseaux des mers,

Qui suivent, indolents compagnons de voyage,

Le navire glissant sur les gouffres amers.


A peine les ont-ils déposés sur les planches,

Que ces rois de l'azur, maladroits et honteux,

Laissent piteusement leurs grandes ailes blanches

Comme des avirons traîner à côté d'eux.


Ce voyageur ailé, comme il est gauche et veule !

Lui, naguère si beau, qu'il est comique et laid !

L'un agace son bec avec un brûle-gueule,

L'autre mime, en boitant, l'infirme qui volait !

Le Poète est semblable au prince des nuées

Qui hante la tempête et se rit de l'archer ;

Exilé sur le sol au milieu des huées,

Ses ailes de géant l'empêchent de marcher.


Альбатрос


Когда за кораблём огромный альбатрос

Парит над горькою пучиною морской,

Бывает иногда скучающий матрос

Поймает в сеть его приманкою простой.


И вот, распластанный на палубе, в грязи

Лазури властелин в позоре и тоске

Крылами белыми беспомощно скользит,

Бессильными теперь, как вёсла на песке.


Крылатый пилигрим, как слаб ты, неуклюж,

Краса морей – сейчас уродлив и смешон!

Один шутник суёт цигарку тебе в клюв,

Кривляется другой, как ты, хромает он!


Таков и ты, поэт! Как этот принц ветров,

Ты можешь в небесах над миром воспарить;

Внизу же, на земле – свист, гиканье шутов,

Размах огромных крыл едва даёт ходить.


^ La musique


La musique souvent me prend comme une mer !

Vers ma pâle étoile,

Sous un plafond de brume ou dans un vaste éther,

Je mets à la voile ;

La poitrine en avant et les poumons gonflés

Comme de la toile,

J'escalade le dos des flots amoncelés

Que la nuit me voile ;


Je sens vibrer en moi toutes les passions

D'un vaisseau qui souffre ;

Le bon vent, la tempête et ses convulsions

Sur l'immense gouffre

Me bercent. D'autres fois, calme plat, grand miroir

De mon désespoir !


Музыка


Ты, музыка, пьянишь, как пенистый прибой!

И я плыву туда,

Где дымку пьёт эфир, где над волной морской

Чуть светит мне звезда;


Моя душа и грудь той музыкой полны,

Что слышу я, когда

Мой парус вьётся там, над гребнями волны,

Где пенится вода;


Девятый вал встаёт, мой парус в клочья рвёт,

Снастями зло звеня;

И ветер штормовой, и бездны страстный взлёт

Баюкают меня.

Иначе – штиля гладь безбрежно разольёт

Отчаянье моё!


Élévation


Au-dessus des étangs, au-dessus des vallées,

Des montagnes, des bois, des nuages, des mers,

Par delà le soleil, par delà les éthers,

Par delà les confins des sphères étoilées,

Mon esprit, tu te meus avec agilité,

Et, comme un bon nageur qui se pâme dans l'onde,

Tu sillonnes gaiement l'immensité profonde

Avec une indicible et mâle volupté.

Envole-toi bien loin de ces miasmes morbides ;

Va te purifier dans l'air supérieur,

Et bois, comme une pure et divine liqueur,

Le feu clair qui remplit les espaces limpides.


Подъём


От луж, прудов, лугов, долин, лесов – наверх!

Над морем, над землёй, поверх холмов и туч,

Туда, где сквозь эфир стремится солнца луч,

Высокою стезёй к границам звёздных сфер.


Мой дух, ты высотой безбрежной вдохновлён.

Как опытный пловец, паря над глубиной,

Восторгом опьянён, сливается с волной,

Так ты паришь, с мечтой своей соединён.


Оставь внизу, покинь мирскую грязь и вонь,

Лети в тот, чистотой наполненный простор,

И пей, как знатоки старинный пьют ликёр,

Разлитый в небесах божественный огонь.


Derrière les ennuis et les vastes chagrins

Qui chargent de leur poids l'existence brumeuse,

Heureux celui qui peut d'une aile vigoureuse

S'élancer vers les champs lumineux et sereins ;

Celui dont les pensers, comme des alouettes,

Vers les cieux le matin prennent un libre essor,

– Qui plane sur la vie, et comprend sans effort

Le langage des fleurs et des choses muettes !


Останьтесь там, внизу печальная земля

И жизнь убогая – дней беспросветных мгла!

И счастлив тот, кого два крепкие крыла

Несут в цветущие небесные поля.


Как жаворонок, он над утренней росой,

Над травами полей порхает высоко,

И льётся песнь его, и может он легко

Понять живых цветов и трав язык немой.


Obsession


Grands bois, vous m'effrayez comme des cathédrales ;
Vous hurlez comme l'orgue ; et dans nos coeurs maudits,
Chambres d'éternel deuil où vibrent de vieux râles,
Répondent les échos de vos De profundis.

Je te hais, Océan ! tes bonds et tes tumultes,
Mon esprit les retrouve en lui ; ce rire amer
De l'homme vaincu, plein de sanglots et d'insultes,
Je l'entends dans le rire énorme de la mer.


Comme tu me plairais, ô nuit ! sans ces étoiles
Dont la lumière parle un langage connu !
Car je cherche le vide, et le noir et le nu !

Mais les ténèbres sont elles-mêmes des toiles
Où vivent, jaillissant de mon oeil par milliers,
Des êtres disparus aux regards familiers.


Навязчивое


Ты страшен, как собор, огромный лес,

Здесь ветер грозно, как орган, гудит,

И от сердец, извечно скорбных, до небес

Возносит из глубин своё De profundis.


Я ненавижу океана гул и стон,

Безумный хохот волн и ветра вой.

Как неудачник он, унижен, оскорблён,

Рыдает, проклиная жребий свой.


Я полюбил бы ночь, без этих звёзд,

Чей свет беззвучно говорит сквозь пустоту.

И я ищу простую, нагую темноту.


Но темнота – пустой межзвёздный холст,

Где душ умерших сонмы чёрных глаз

С привычной простотой глядят на нас.


^ Le Serpent qui danse


Que j'aime voir, chère indolente,

De ton corps si beau,

Comme une étoffe vacillante,

Miroiter la peau!

Sur ta chevelure profonde

Aux âcres parfums,

Mer odorante et vagabonde

Aux flots bleus et bruns,

Comme un navire qui s'éveille

Au vent du matin,

Mon âme rêveuse appareille

Pour un ciel lointain.


Tes yeux, où rien ne se révèle

De doux ni d'amer,

Sont deux bijoux froids où se mêle

L'or avec le fer.


^ Змея в танце


Люблю, когда танцуешь ты,

Как гибкая змея,

Вокруг тебя, как будто бы

Мерцает чешуя.


И локонов поток течёт

Каштанно-голубой,

Их аромат к себе влечёт

Манящею волной.


Как шхуна на ветру, спеша,

Вздымает паруса,

Взмывает ввысь моя душа

И рвётся в небеса.


Двумя алмазами глядят

Глаза куда-то вдаль,

И тонким холодом блестят

В них золото и сталь.


A te voir marcher en cadence,

Belle d'abandon,

On dirait un serpent qui danse

Au bout d'un bâton.

Sous le fardeau de ta paresse

Ta tête d'enfant

Se balance avec la mollesse

D'un jeune éléphant,

Et ton corps se penche et s'allonge

Comme un fin vaisseau

Qui roule bord sur bord et plonge

Ses vergues dans l'eau.


В твоих движеньях дивный ритм,

В небрежной красоте

Так чуткая змея скользит,

Навита на шесте.


Ты, томной грацией полна,

Качаешь головой,

Лениво так кивает нам

Слонёнок цирковой.


Склоняешь ты назад, вперёд

Стан тонкий, стройный свой,

Так лёгкая ладья плывёт,

Колеблема волной.


Comme un flot grossi par la fonte

Des glaciers grondants,

Quand l'eau de ta bouche remonte

Au bord de tes dents,

Je crois boire un vin de Bohême,

Amer et vainqueur,

Un ciel liquide qui parsème

D'étoiles mon coeur!


Морские струи плавят лёд

У острых ледников,

Так влага уст змеи течёт

На край твоих зубов.


И будто пряное вино,

Искристое я пью,

Как небо звёздное, оно

Втекает в грудь мою!


^ Le revenant


Comme les anges à l'oeil fauve,
Je reviendrai dans ton alcôve
Et vers toi glisserai sans bruit
Avec les ombres de la nuit,

Et je te donnerai, ma brune,
Des baisers froids comme la lune
Et des caresses de serpent
Autour d'une fosse rampant.

Quand viendra le matin livide,
Tu trouveras ma place vide,
Où jusqu'au soir il fera froid.

Comme d'autres par la tendresse,
Sur ta vie et sur ta jeunesse,
Moi, je veux régner par l'effroi.


Привидение


Хищным демоном ночью во сне

Возвращусь я к тебе в тишине,

Затеню я крылами луну

И бесшумно в альков я скользну,


Лунным светом тебя обольёт

Поцелуй мой холодный, как лёд,
Голодны будут ласки мои,

Как объятья могильной змеи.


Бледно-синее утро придёт,

И рука твоя в страхе найдёт

Отпечаток пустой, ледяной.


Пред тобой пусть иные нежны,

Мои чары сильны и мрачны,

Ужас пусть овладеет тобой.


^ Le Possédé


Le soleil s'est couvert d'un crêpe. Comme lui,

O Lune de ma vie! emmitoufle-toi d'ombre

Dors ou fume à ton gré; sois muette, sois sombre,

Et plonge tout entière au gouffre de l'Ennui;

Je t'aime ainsi! Pourtant, si tu veux aujourd'hui,

Comme un astre éclipsé qui sort de la pénombre,

Te pavaner aux lieux que la Folie encombre

C'est bien! Charmant poignard, jaillis de ton étui!

Allume ta prunelle à la flamme des lustres!

Allume le désir dans les regards des rustres!

Tout de toi m'est plaisir, morbide ou pétulant;

Sois ce que tu voudras, nuit noire, rouge aurore;

Il n'est pas une fibre en tout mon corps tremblant

Qui ne crie: ^ O mon cher Belzébuth, je t'adore!


Одержимый


Закрыто солнце мглой. И ты лик свой

Укутай в тёмную вуаль, моя Луна!

И будь покойна, иль мрачна, раздражена

Тоскою, бездной скуки пред тобой.


Такой тебя люблю! Или свой лик открой,

Как хочешь. Будь тогда слегка видна,

Дурачься, соблазняй, полуобнажена.

Клинок прелестный мой, ножны долой!


И пламя дерзкое зажги в своих зрачках,

Зажги желание в юнцах и стариках,

Больная страсть моя, тобою обладать!


И будь ты – алая заря, будь мрак ночной,

Но нервом каждым трепетать и обожать

Я обречён! ^ О, Вельзевул мой дорогой!


La fin de la journée


Sous une lumière blafarde

Court, danse et se tord sans raison

La Vie, impudente et criarde.

Aussi, sitôt qu'à l'horizon


La nuit voluptueuse monte,

Apaisant tout, même la faim,

Effaçant tout, même la honte,

Le Poète se dit : " Enfin !


Mon esprit, comme mes vertèbres,

Invoque ardemment le repos ;

Le coeur plein de songes funèbres,

Je vais me coucher sur le dos

Et me rouler dans vos rideaux,

Ô rafraîchissantes ténèbres ! "


^ Окончен день


Под небом бледным, как всегда,

Бессмысленная Жизнь орёт,

Грохочет, пляшет без стыда.

Но вот уже на небосвод


Ночь всходит, чувственна, мрачна,

И криков, грохота уж нет –

Стирает, гасит всё она.

Усталый говорит поэт:


«Ну, наконец! О, вот оно,

Забвенье. Отдых и покой!

Уж сердце странных грёз полно,


То реквием прощальный мой,

Ты, ночь, крылом меня укрой,

Здесь так прохладно, так темно...»


^ Les plaintes d'un Icare


Les amants des prostituées

Sont heureux, dispos et repus ;

Quant à moi, mes bras sont rompus

Pour avoir étreint des nuées.


C'est grâce aux astres nonpareils,

Qui tout au fond du ciel flamboient,

Que mes yeux consumés ne voient

Que des souvenirs de soleils.


En vain j'ai voulu de l'espace

Trouver la fin et le milieu ;

Sous je ne sais quel oeil de feu

Je sens mon aile qui se casse ;


Et brûlé par l'amour du beau,

Je n'aurai pas l'honneur sublime

De donner mon nom à l'abîme

Qui me servira de tombeau.


^ Стенанья Икара


В объятьях шлюхи жребий твой –

Вести с собой постыдный торг;

Моя судьба – искать восторг

В объятьях тучи грозовой.


Но светом солнца, дивных звёзд,

Пылающих в глуби небес,

Сожжён мой взор, весь мир исчез,

В глазах лишь пелена от слёз.


Пространства ширь и глубину

Постичь хотел напрасно я;

Сжёг жар небесного огня

Крыла в минуту лишь одну.


Сгорев с любовью к красоте,

Я в бездну с высоты упал;

Но у подножья острых скал

Напишут ль имя на кресте?


^ Harmonie du soir


Voici venir les temps où vibrant sur sa tige

Chaque fleur s'évapore ainsi qu'un encensoir ;

Les sons et les parfums tournent dans l'air du soir ;

Valse mélancolique et langoureux vertige !


Chaque fleur s'évapore ainsi qu'un encensoir ;

Le violon frémit comme un coeur qu'on afflige ;

Valse mélancolique et langoureux vertige !

Le ciel est triste et beau comme un grand reposoir.


Le violon frémit comme un coeur qu'on afflige,

Un coeur tendre, qui hait le néant vaste et noir !

Le ciel est triste et beau comme un grand reposoir ;

Le soleil s'est noyé dans son sang qui se fige.

Un coeur tendre, qui hait le néant vaste et noir,

Du passé lumineux recueille tout vestige !

Le soleil s'est noyé dans son sang qui se fige...

Ton souvenir en moi luit comme un ostensoir !


^ Вечерняя гармония


Садится солнце в тучи, тишина,

И сад вечерний ароматы льёт;

Виолончель божественно поёт,

И томной музыкой душа полна!

И сад вечерний ароматы льёт;

И в сердце нотам в тон дрожит струна,

И томной музыкой душа полна!

Прекрасен и печален небосвод.

И в сердце нотам в тон дрожит струна,

И чёрное небытие грядёт!

Прекрасен и печален небосвод;

И туч кайма – кровава и мрачна.

И чёрное небытие грядёт,

Судьба моя печальна и страшна!

И туч кайма – кровава и мрачна...

Ты в памяти одна, о, счастие моё!


^ La fontaine de sang


Il me semble parfois que mon sang coule à flots,

Ainsi qu'une fontaine aux rythmiques sanglots.

Je l'entends bien qui coule avec un long murmure,

Mais je me tâte en vain pour trouver la blessure.


A travers la cité, comme dans un champ clos,

Il s'en va, transformant les pavés en îlots,

Désaltérant la soif de chaque créature,

Et partout colorant en rouge la nature.


J'ai demandé souvent à des vins captieux

D'endormir pour un jour la terreur qui me mine ;

Le vin rend l'oeil plus clair et l'oreille plus fine !


J'ai cherché dans l'amour un sommeil oublieux ;

Mais l'amour n'est pour moi qu'un matelas d'aiguilles

Fait pour donner à boire à ces cruelles filles !


^ Кровавый родник


Мне мнилось иногда, что кровь бежит моя

Ручьём, журчит, бурлит, как родника струя;

В ней сердца трепет, как рыдание, дрожал...

Но рану я напрасно на себе искал.


Как будто бы кружит по улицам змея,

Дымясь, плывёт струя кровавого ручья;

И тварей всех земных он жажду утолял,

И всё кругом багровым светом освещал.


Я тщетно думал утопить в вине

Меня терзающий ужасный сон,

Но слух и зренье обострил мне он.


С любовницей забыться бы во сне,

Но с иглами постель, изранен я,

И пьёт там кровь мою любовь моя.


Duellum


Deux guerriers ont couru l'un sur l'autre, leurs armes

Ont éclaboussé l'air de lueurs et de sang.

Ces jeux, ces cliquetis du fer sont les vacarmes

D'une jeunesse en proie à l'amour vagissant.

Les glaives sont brisés! comme notre jeunesse,

Ma chère! Mais les dents, les ongles acérés,

Vengent bientôt l'épée et la dague traîtresse.

O fureur des coeurs mûrs par l'amour ulcérés!

Dans le ravin hanté des chats-pards et des onces

Nos héros, s'étreignant méchamment, ont roulé,

Et leur peau fleurira l'aridité des ronces.

Ce gouffre, c'est l'enfer, de nos amis peuplé!

Roulons-y sans remords, amazone inhumaine,

Afin d'éterniser l'ardeur de notre haine!


Дуэль


Вояки два, рассоренные вдрызг,

Сверканье стали; взмахами клинков

Распорот воздух, дождь кровавых брызг,

И вопли, как у молодых глупцов,


Которые в когтях любви вопят.

Клинки сломались, зубы то на что?

Смотри, мадам! Сцепились вновь, опять

Кровь брызжет, вой двух взбешенных котов.


Кто из-за самки горло перегрыз,

Тот и герой, хоть морда вся в крови.

В овраг скатились по колючкам вниз,


Здесь бездна, ад для дружбы и любви!

Мадам, сюда! Прощай, любви угар,

Здесь будет вечен ненависти жар!





^ Arthur Rimbaud





Артюр Рембо


Le mal


Tandis que les crachats rouges de la mitraille

Sifflent tout le jour par l'infini du ciel bleu ;

Qu'écarlates ou verts, près du Roi qui les raille,

Croulent les bataillons en masse dans le feu ;


Tandis qu'une folie épouvantable broie

Et fait de cent milliers d'hommes un tas fumant ;

– Pauvres morts ! dans l'été, dans l'herbe, dans ta joie,

Nature ! ô toi qui fis ces hommes saintement !...


– Il est un Dieu, qui rit aux nappes damassées

Des autels, à l'encens, aux grands calices d'or ;

Qui dans le bercement des hosannah s'endort,


Et se réveille, quand des mères, ramassées

Dans l'angoisse, et pleurant sous leur vieux bonnet noir,

Lui donnent un gros sou lié dans leur mouchoir !


Зло


Когда кровавые шрапнельные плевки

Весь день со свистом небо бороздят,

И слепо королю послушные полки

Бросаются в огонь за рядом ряд;


Когда безумие крошит бедняг солдат

И в груды громоздит кровавые тела;

– Кругом весна! А здесь кромешный ад...

Природа! Для того людей ты создала?


– О, Бог! Не радуйся в лазурных небесах,

Не спи в баюканье простых молитв земных,

Услышь несчастных грешников своих!


Проснись! Ты видишь, матери в слезах,

В отчаянье, в тоске опять к тебе бредут,

И грош последний в храм тебе несут.


^ Le dormeur du val


C'est un trou de verdure où chante une rivière,
Accrochant follement aux herbes des haillons
D'argent ; où le soleil, de la montagne fière,
Luit : c'est un petit val qui mousse de rayons.


Un soldat jeune, bouche ouverte, tête nue,
Et la nuque baignant dans le frais cresson bleu,
Dort ; il est étendu dans l'herbe, sous la nue,
Pâle dans son lit vert où la lumière pleut.

Les pieds dans les glaïeuls, il dort. Souriant comme
Sourirait un enfant malade, il fait un somme :
Nature, berce-le chaudement : il a froid.


Les parfums ne font pas frissonner sa narine ;
Il dort dans le soleil, la main sur sa poitrine,
Tranquille. Il a deux trous rouges au côté droit.


^ Спящий в ложбине


Ложбина в зелени, и весело ручей поёт,

Он яму круглую размыл в земле, в траве,

Цепляясь за цветы серебряной струёй...

И солнце горное, лучей слепящий свет.


И молодой солдат, раскинувшись, лежит

На травяном ковре зелёно-голубом,

Он бледен, рот полуоткрыт, он спит.

И льётся солнца свет сияющим дождём.


Как малое дитя, с улыбкой на губах,

Он спит, продрогнувший, на сломанных цветах.

Согрей его, земля! Природа, не буди!


Он спит и запаха не чувствует цветов,

На солнцепёке спит, уставший от трудов...

И яма красная, дыра в его груди.


Sensation


Par les soirs bleus d'été, j'irai dans les sentiers,

Picoté par les blés, fouler l'herbe menue :

Rêveur, j'en sentirai la fraîcheur à mes pieds.

Je laisserai le vent baigner ma tête nue.


Je ne parlerai pas, je ne penserai rien :

Mais l'amour infini me montera dans l'âme,

Et j'irai loin, bien loin, comme un bohémien,

Par la Nature, - heureux comme avec une femme.


Ощущение


Пойду я в синий вечер по тропе,

Где рожь роняет колоски свои.

Пойду по мокрой от росы траве,

Пусть ветер треплет волосы мои.


Иду без дум, мне дышится легко,

Любовью полнится одной душа моя.

Бродягою степным уйду я далеко,

Как с женщиной, в Природе счастлив я.




^ Johann Wolfgang Goethe





^ Иоганн Вольфганг Гёте


Erlenkönig

Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?

Es ist der Vater mit seinem Kind;

Er hat den Knaben wohl in dem Arm,

Er faßt ihn sicher, er hält ihn warm.

Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?

Siehst Vater, du den Erlkönig nicht?

Den Erlenkönig mit Kron’ und Schweif?

Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif.

„Du liebes Kind, komm, geh mit mir!

Gar schöne Spiele spiel’ ich mit dir;

Manch bunte Blumen sind an dem Strand,

Meine Mutter hat manch gülden Gewand.“


Mein Vater, mein Vater, und hörest du nicht,

Was Erlenkönig mir leise verspricht?

Sei ruhig, bleibe ruhig, mein Kind;

In dürren Blättern säuselt der Wind.


^ Лесной царь


Кто скачет темнеющим долом лесным?

Встревоженный всадник с ребёнком своим;

Он держит и греет его на руках,

И гонятся следом тревога и страх.


Сынок, почему так тревожен твой взгляд?

Отец мой, ты видишь лесного царя?

Он в чёрной короне, с зелёным хвостом.

Сынок, это тени в тумане простом.


«Дитя дорогое, останься со мной!

В волшебные игры сыграем с тобой;

Прекрасны цветы на моих берегах,

Роскошны наряды в моих сундуках».


Отец мой, ты слышишь лесного царя?

Он шепчет мне в уши, подарки суля.

Спокойно, сынок, то не шёпот в ушах,

Усохшие листья под ветром шуршат.


„Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn?

Meine Töchter sollen dich warten schön;

Meine Töchter führen den nächtlichen Reihn

Und wiegen und tanzen und singen dich ein.“


Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort

Erlkönigs Töchter am düstern Ort?

Mein Sohn, mein Sohn, ich seh es genau:

Es scheinen die alten Weiden so grau.


„Ich liebe dich, mich reizt deine schöne Gestalt;

Und bist du nicht willig, so brauch’ ich Gewalt.“

Mein Vater, mein Vater, jetzt faßt er mich an!

Erlkönig hat mir ein Leids getan!

Dem Vater grauset’s, er reitet geschwind,

Er hält in den Armen das ächzende Kind,

Erreicht den Hof mit Mühe und Not;

In seinen Armen das Kind war tot.


«Ты хочешь, мой мальчик, со мною пойти?

Дочурки мои ждут тебя на пути;

Русалки мои там, на Рейне ночном,

Споют для тебя, и уснёшь сладким сном».


Отец мой, отец мой, ты видишь, как те

Русалки речные скользят в темноте?

Сынок мой, сынок мой, я вижу – во мгле

Деревья седые клонятся к земле.


«Люблю тебя, мальчик! Так волю мою

Исполнить не хочешь? Я власть применю!»

Отец мой, отец мой! Меня он схватил!

Так жжёт меня, душит, что нет больше сил!


И всаднику страшно, и всадник спешит,

В руках его мальчик так стонет, кричит…

Добрался до дому он только впотьмах,

Но мёртвый был сын у него на руках.


Geistergruss


Hoch auf dem alten Turme steht

Des Helden edler Geist,

Der, wie das Schiff vorüber geht,

Es wohl zu fahren heißt.


"Sieh, diese Sehne war so stark,

Dies Herz so fest und wild,

Die Knochen voll von Rittermark,

Der Becher angefüllt;


Mein halbes Leben stürmt' ich fort,

Verdehnt' die Hälft' in Ruh.

Und du, du Menschenschifflein dort,

Fahr immer, immer zu!"


^ Приветствие Духа


Со старой башни над рекой,

Лишь только чёлн плывёт,

Дух рыцаря взмахнёт рукой,

Напутствие он шлёт.


«Смотри, здесь плоть была, сильна,

И сердце, полно сил,

И рыцарская кость мощна…

И кубок полон был.


Полжизни плыл я против волн,

Потом тянул года.

Пусть твоей жизни утлый чёлн

Вперёд плывёт всегда!»


* * *

Ein Veilchen auf der Wiese stand,

Gebückt in sich und unbekannt;

Es war ein herzigs Veilchen.

Da kam eine junge Schäferin

Mit leichtem Schritt und munterm Sinn

Daher, daher,

Die Wiese her, und sang.


Ach! denkt das Veilchen, wär' ich nur

Die schönste Blume der Natur,

Ach, nur ein kleines Weilchen,

Bis mich das Liebchen abgepflückt

Und an dem Busen matt gedrückt!

Ach nur, ach nur

Ein Viertelstündchen lang!


Ach! aber ach! das Mädchen kam

Und nicht in acht das Veilchen nahm;

Ertrat das arme Veilchen.

Und sank und starb und freut sich noch:

Und sterb' ich denn, so sterb' ich doch

Durch sie, durch sie,

Zu ihren Füßen doch.


* * *

Рос на лугу один цветок,

Он был не низок, не высок,

Он был простой фиалкой.

Пастушка на прогулку шла,

И пела песню, весела,

Юна, стройна,

И так мила собой.


Ах, ах! подумал цветик мой,

Был бы я розан дорогой,

Не бедная фиалка.

Тогда она меня сорвёт,

И к нежной груди, ах, прижмёт!

Ах, хоть на миг!

Зачем я не такой?


Она не видела его,

И наступила на него;

Ах, бедная фиалка!

Погиб, растоптан цветик мой;

Но рад был смерти он такой,

Из-за неё,

И под её ногой.


^ Wandrers Nachtlied


Über allen Gipfeln

Ist Ruh,

In allen Wipfeln

Spürest du

Kaum einen Hauch;

Die Vögelein schweigen im Walde,

Warte nur , balde

Ruhest du auch.


Gefunden


Ich ging im Walde

So für mich hin ,

Und nichts zu suchen ,

Das war mein Sinn.


Im Schatten sah ich

Ein Blümchen stehn ,

Wie Sterne Leuchtend ,

Wie Äuglein schön.


^ Ночная песнь странника


Горные вершины,

Покой,

Сонные долины

Ночной

Ветерок тревожит;

Птицы спят, не слышен ни один шорох,

Подожди, скоро

Отдохнёшь тоже.


Найдёныш


Бродил в лесу я

Туда, сюда,

Без всякой цели,

Невесть куда.


В тени, вдруг, вижу

Растёт цветок,

Звездой мерцает

Синий глазок.


Ich wollt es brechen ,

Da sag`t es fein :

Soll ich zum Welken ,

Gebrochen sein ?


Ich grubs mit allen

Den Würzlein aus ,

Zum Garten trug ichs

Am hübschen Haus.


Und pflanzt es wieder

Am stillen Ort ;

Nun zweigt es immer

Und blüht so fort.


Хотел сорвать, но

Чуть слышу я:

«Я ведь увяну,

Не тронь меня!»


Мелкие корни

Я вырыл все,

Отнёс цветочек

Я в сад к себе.


В спокойном месте

Вновь посадил;

Расцвёл мой цветик,

Ростки пустил.


^ Erschaffen und Beleben


Hans Adam war ein Erdenkloß,

Den Gott zum Menschen machte,

Doch bracht' er aus der Mutter Schoß

Noch vieles Ungeschlachte.


Die Elohim zur Nas' hinein

Den besten Geist ihm bliesen,

Nun schien er schon was mehr zu sein

Denn er fing an zu niesen.


Doch mit Gebein und Glied und Kopf

Blieb er ein halber Klumpen,

Bis endlich Noah für den Tropf

Das Wahre fand – den Humpen.


^ Творение и оживление


Лишь глины ком был наш Адам,

Он был глуп, туп, бездарен.

Той глины Бог нарыл, когда

Лепить стал божьих тварей.


Господь в нос вдунул Дух ему,

Ещё чуть-чуть осталось,

И он вдруг ожил, потому

Чихнул – в носу чесалось.


Хотя с руками, с головой,

Он был полуболваном,

Но истину нашёл тут Ной,

Стакан дал истукану.