Реферат: М. H. Лукашев самбо на службе родине

М.H. Лукашев САМБО НА СЛУЖБЕ РОДИНЕ

Будо-Спорт

Москва ■ 2003




ББК 75.715 Л 84

Лукашев М.Н.

САМБО НА СЛУЖБЕ РОДИНЕ / Лукашев М.Н. - М.: ООО «Будо-спорт», 2003. - 88 с.

Под редакцией A.M. Горбылёва

ISBN 5-901826-03-5

В этой книге почетного члена исполкома Всероссийской федерации самбо, кавалера Серебряного ор­дена Международной любительской федерации самбо М.Н. Лукашева рассказывается о самых послед­них предвоенных годах - интереснейшем периоде в истории российского рукопашного боя, когда на добротном фундаменте, заложенном двумя советскими мэтрами самозащиты - B.C. Ощепковым и В.А. Спиридоновым, их ученики строили те системы, которым суждено было стать для наших воинов грозным «невидимым оружием» в годы Великой Отечественной.

Охраняется законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части за­прещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследо­ваться в судебном порядке.

© М.Н. Лукашев, 2003

© Дизайн. А.Л. Иванов, 2003

© ООО «Будо-спорт», 2003 ISBN 5-901826-02-7

От редактора

«САМБО НА СЛУЖБЕ РОДИНЕ» - пятая книга из серии «РУКОПАШНЫЙ БОЙ В РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА». Она рассказывает о са­мых последних предвоенных годах - интереснейшем периоде в истории россий­ского рукопашного боя, когда на добротном фундаменте, заложенном двумя со­ветскими мэтрами самозащиты - B.C. Ощепковым и В.А. Спиридоновым, их ученики строили те системы, которым суждено было стать для наших воинов грозным «невидимым оружием» в годы Великой Отечественной.

Книга состоит из пяти глав - биографических очерков, посвященных наиболее выдающимся специалистам самозащиты периода.

Очерк «Ученик двух учителей» рассказывает о В.П. Волкове, ученике В.А. Спи­ридонова и B.C. Ощепкова, авторе интересной системы, опубликованной в ка­питальном пятисотстраничном труде «Курс самозащиты без оружия «Самбо». Учебное пособие для школ НКВД», вышедшем в 1940 г. под грифом «Только для сотрудников НКВД». В годы войны и в послевоенный период эта система самозащиты играла важную роль в профессиональной подготовке кадров для си­стемы НКВД.

Вторая глава книги - «НПРБ-38» - посвящена Н.М. Галковскому, одному из луч­ших учеников B.C. Ощепкова, автору разделов о рукопашном бое невооружен­ного против вооруженного и невооруженного с невооруженным в «Наставлении по подготовке к рукопашному бою» 1938 г. Именно с помощью его приемов в кровавых рукопашных громили захватчиков советские воины в 1941-1945 гг.

В очерке «Феномен украинского самбо» речь идет о замечательном мастере борьбы и самозащиты Р.А. Школьникове, ученике B.C. Ощепкова, положившем начало становлению самбо на Украине.

Особое место в книге занимает четвертая глава - «Дуэль поклонников Карпантье». Ее герой - К.В. Градополов, знаменитейший боксер довоенного времени, вы­дающийся тренер и теоретик советского бокса. В посвященном ему очерке рас­сказывается не только об удивительной биографии и победах на ринге Констан­тина Васильевича, но и о его малоизвестной книге «Бокс» 1941 г., в которой бы­ла сделана попытка адаптировать технику английского единоборства к условиям рукопашной схватки и предложена программа развития военизированного груп­пового бокса.

Последняя, пятая глава - «После «физкультпарада»» - повествует о Б.А. Сагателяне, еще одном прекрасном мастере борьбы самбо и рукопашного боя и еще одном ученике B.C. Ощепкова, авторе ряда публикаций по самозащите, комплек­са приемов предвоенного ГТО-И, накануне Великой Отечественной работавшем над фундаментальным трудом по рукопашному бою, в котором рассматривались практически все аспекты боевой схватки без оружия и с использованием штат­ного и подручного оружия.

Увлекательные, основанные на документах очерки, проиллюстрированные мно­жеством уникальных, в большинстве ранее не публиковавшихся фотографий, без­условно, будут интересны всем, кто интересуется историей самозащиты и спор­тивных единоборств.

^ A.M. Горбылёв

Глава 1

Ученик двух учителей





Впервые я встретился с В.П. Волко­вым (1910-1979 гг.), как это ни странно, в венерическом диспансере, что на на­бережной Горького. Не следует, однако, думать, что мы нуждались в помощи этого медицинского учреждения. Про­сто Виктор Павлович являлся главным врачом диспансера, и мне удалось оты­скать его именно по месту работы. Жил он неподалеку - на противополож­ном берегу Москвы-реки в высотном доме на Котельнической. Дом этот в начале пятидесятых заселялся по боль­шому выбору, и жили там «руководя­щие товарищи», большие ученые, изве­стные писатели, популярные артисты, прославленные спортсмены. Но из про-пагандистско-идеологических соображе­ний в эту элиту были все-таки вкрапле­ны и простые смертные. Похоже, что мой собеседник относился именно к та­ким жильцам.

Когда в 1963-м я впервые увидел его, это был немолодой, высокого рос­та тяжеловес, уже заметно начавший полнеть. А как он выглядел в молодые годы, можно увидеть на нескольких ил­люстрациях в его книге. Боюсь, правда, что сегодня, к сожалению, уже никто, кроме меня, не сможет сказать, на ка­ких именно фотографиях запечатлен автор: те, кто знал это, уже успели по­кинуть этот мир... Виктор Павлович не страдал авторскими амбициями и вы­брал себе не самую выигрышную роль «второго номера», на котором партнер демонстрирует приемы, вошедшие в раздел «Переводы». В книге это рис. 232-237.

В последующие годы я не раз встре­чал его на территории Яузской больни-

цы, где размещалась наша районная по­ликлиника, в которую он перешел на ту же должность главврача. Поликлиника тоже находилась неподалеку от его дома. Свое первое высшее образование Волков получил в Московском институ­те физической культуры. Человек прак­тичный, он ухитрялся в дополнение к стипендии неплохо подрабатывать в парке, который уже тогда многословно и квазизначительно именовался Цент­ральным парком культуры и отдыха, но еще не успел удостоиться имени проле­тарского писателя. Работал «массови­ком», организуя «культурный отдых трудящихся масс»: проводил групповые игры, разучивал песни и народные тан­цы с посетителями парка. Относился





ко всему этому откровенно иронически и острил: «Два притопа, три хлопка -получите «петуха»». То есть «пятерку», полчервонца, который имел тогда высо­кую покупательную способность. Это было неплохой добавкой к его тощему студенческому бюджету.

Уже на последних курсах Виктору посчастливилось познакомиться с дзю­до под руководством только что при­шедшего в институт Василия Сергееви­ча Ощепкова. В 1932 году выпускник Московского инфизкульта как «моло­дой специалист» был «распределен» в Баку для работы в Закавказском инсти­туте физкультуры. Преподавал дзюдо и по совместительству проводил занятия еще и в местном «Динамо». Именно там, год спустя, Волков встретил своего второго учителя - Виктора Афанасьеви­ча Спиридонова, приехавшего для про­ведения курсов по самбо для сотрудни­ков правоохранительных органов. В строй его учеников, конечно же, не пре­минул встать и Виктор. Много лет спу­стя он написал: «Так я приобщился к этой умной системе борьбы - Самбо. Мне она понравилась своим сущест­вом, так как отражала боевой смысл че­кистской и милицейской работы. Осно­вой этой борьбы была система мастер­ского владения руками, разработка ум­ного оперативного «подхода» к реше­нию практических мероприятий по за­держанию и конвоированию преступ­ного элемента. Кроме того, эта система очень хорошо воспитывает у спортсме­на-сотрудника комбинационный харак­тер проделывания приемов - переход с одного на другой».

Вероятно, Виктор Афанасьевич осо­бо выделил своего тезку из числа бакин­ских курсантов. И в 1935 году Волков уже был переведен в Москву для препо­давания на Всесоюзных милицейских курсах, где Спиридонов развернул боль­шую работу по подготовке новых кад­ров инструкторов самбо. А затем Вик­тор перешел на инструкторскую работу в пятый районный совет спортобщест-ва «Динамо».

Первые состязания по боевому сам­бо по специальным правилам Спиридо-



нов начал проводить еще в двадцатые годы. Эту традицию активно продол­жил Волков вместе с лучшим из старей­ших учеников Виктора Афанасьевича Давыдовым, который имел уже собст­венные публикации по самбо. Они до­говорились устроить встречу команд пя­того и первого райсоветов «Динамо» - в последнем преподавал Давыдов. Первое из этих состязаний состоялось в начале 1936 года в здании динамовского спорт­зала на Цветном бульваре. Проходили они по восьми весовым категориям. Бо­ролись десять минут, если ранее этого времени не удавалось провести чистый бросок или болевой прием. Неведение борьбы строго наказывалось: виновный снимался с соревнований, а инструкто­ру, тренировавшему его, выносилось официальное замечание. Виктор Павло­вич не без гордости вспоминал, что по­бедили его ученики с внушительным счетом 6:2. Подобные встречи практико­вались и в дальнейшем.

Имея почти десятилетний опыт пре­подавания в школах милиции и дина­мовских спортивных секциях, Виктор написал руководство по боевому самбо. Его капитальный, более чем пяти-сотстраничный труд «Курс самозащиты без оружия «Самбо». Учебное пособие

для школ НКВД» был издан в 1940 го­ду под грифом «Только для сотрудни­ков НКВД». Казалось бы, это важное событие могло только порадовать авто­ра, но неожиданно оно повлекло угро­жающие последствия, поставив его на грань немалой опасности...

Однако, прежде чем поведать эту не­веселую историю, мне придется сделать небольшое отступление, без которого было бы трудновато понять последую­щий рассказ.

Я уже говорил, что Спиридонов и Ощепков находились в состоянии «хо­лодной войны». Каждый из них нипо­чем не желал заметить, а уж тем более, признать и использовать достижения своего оппонента. Это так и не позво­лило им понять, что в действительнос­ти оба они отлично дополняли один другого. Но если ближайшие ученики обоих мэтров активно участвовали в конфронтации, то тех, кто использовал приемы рукопашного боя в своей опас­ной, чисто практической работе, мало волновала эта «война богов». Едва ли зная мудрый античный афоризм, они поступали в точном с ним соответст­вии: «Беру хорошее там, где его нахо­жу». Им в оперативной работе была не­обходима как спиридоновская, так и ощепковская наука.

В моей библиотеке есть уникальная брошюра. Точнее то, что от нее сохрани­лось после активного долголетнего ис­пользования. Она уже успела утратить не только обложку, но и титульный лист, так что определить ее название невозможно. Несколько старомодное полиграфическое оформление с элементами стиля модерн начала века позволяет утверждать, что из­дана она где-то в провинции - на местах особенно не хватало тогда специальной литературы. Судя по ее содержанию, на­печатана по ведомственному заказу, адре­сована местным правоохранительным ор­ганам и вышла в свет не ранее 1934 года. Брошюра имеет явную, сугубо практичес­кую направленность. Ее неизвестный со­ставитель без какой-либо ссылки на источ­ники заимствования объединил основные описания техники из книги Спиридонова 1927 года с ощепковскими приемами,

приведенными в сборнике инфизкульта 1934 года. Одни из спиридоновских фо­тоиллюстраций довольно скверно пере­сняты, другие - перерисованы и тоже очень неумело. С ощепковскими рисо­ванными иллюстрациями обстоит лучше. Классификация сборного материала весь­ма относительна, терминология не упоря­дочена, не приведена к «общему знамена­телю». Так, один и тот же прием в спи-ридоновской части именуется «рычаг», а в ощепковской - точно так же, как и в пер­воисточнике - «гяку». Составительские до­полнения немногочисленны, но именно они позволяют сказать, что составитель знает о рукопашном бое не понаслышке.

Если кто-либо знаком с этим или иными малоизвестными изданиями, бу­ду весьма благодарен за сообщение и не останусь в долгу.

Не думаю, что Виктор мог видеть эту брошюрку, но он пошел именно по такому же пути, хотя сделал это ку­да как квалифицированнее и успешнее. Он понимал насущную необходимость объединения ценного наследия двух своих учителей. И у него хватило сме­лости не только опубликовать почти все, что успел напечатать «враг народа» Ощепков, но и изложить это в едином контексте с наработками его неприми­римого противника - Спиридонова. Волков не мог не понимать, что это не понравится последнему, но, конечно же, не предполагал той реакции, кото­рая последовала.

Спиридонова уже вынудили уво­литься из «Динамо», где он проработал более полутора десятилетий, создавая самбо. Отстранили от дела всей его жизни. У него была уже готова или поч­ти готова рукопись очередной собствен­ной книги, и публикацию своего учени­ка он воспринял не только как преда­тельство, но и как откровенный плаги­ат. Смертельно разобиженный старик, который, вероятно, все еще продолжал преподавать в «органах», подал офици­альную жалобу наверх. Обвинение бы­ло очень серьезным. При всех своих ие-

зуитских повадках, НКВД строго со­блюдало бытовую чистоту в своих ря­дах. Недаром даже самоотверженный диссидент академик Сахаров утверждал, что это был единственный советский орган, где никогда не существовало взя­точничества. Естественно, что для рас­смотрения жалобы была создана специ­альная комиссия...

Обо всех этих неприятных событи­ях еще никто и никогда не писал. Так что, я снова был вынужден первым рас­путывать и этот болезненный клубок оскорбленного самолюбия, мститель­ных ударов из-за угла и хитреньких ко­рыстных маневров1.

В архиве сохранилась стенограмма заседания комиссии, проходившего в помещении стадиона «Динамо». Кроме того, мне рассказывали об этом присут­ствовавшие там А.А. Харлампиев и его ученик - двукратный чемпион СССР А.А. Будзинский.

Для Волкова наступили тревожные дни. Со скорым на расправу НКВД шутки были плохи и, если признали бы виновным, ему было несдобровать. Будзинский вспоминал, как, направля­ясь вместе с ними к «Динамо», Виктор просил не подводить его под монас­тырь. Тем более что Харлампиев, высту­павший в определенной степени в ка­честве эксперта, еще до заседания отзы­вался о книге отрицательно. Спиридо-новскую технику и методику, которую заимствовал Волков, он вообще не признавал: «Такие приемы нельзя сде­лать!» Утверждал, что объем руководст­ва, не без корысти, сильно завышен. О приведенных в книге анатомо-физиоло-гических основах самбо говорил, как о, якобы, просто переписанном школь­ном учебнике по анатомии профессора Кабанова. В тесной связи с этими бес­пощадно критическими суждениями в харлампиевской библиотеке появился тогда экземпляр засекреченного руко­водства для школ НКВД с покаянно-за­искивающей дарственной надписью ав­тора: «Хорошему человеку и отличному

1 Журнальный вариант этой главы был опубликован еще в 1998 году в № 4-5 журнала «Бое­вые искусства планеты». Четыре года спустя сын Анатолия Аркадьевича Харлампиева, Александр, по-своему объяснил эту сомнительную ситуацию в книге «Система самбо» (М., «Гранд», 2002).

тренеру Анатолию Аркадьевичу Хар-лампиеву. Хотя эта книга во многом несовершенна, но она двигает мысль вперед».

Едва ли книги с грифом «Только для сотрудников НКВД» слишком щедро выдавались авторам. И я боюсь, что тог­да Виктору пришлось расстаться со сво­им единственным авторским экземпля­ром. Во всяком случае, он мне говорил, что этой своей книги не имеет.

Уже одного вышесказанного вполне достаточно, чтобы понять страхи бедно­го автора, но имелось еще кое-что и по­опаснее. Как я уже говорил, он исполь­зовал в книге материалы Ощепкова, а ведь именно этого человека имел в ви­ду «Красный спорт», когда писал, что развитию борьбы в одежде намеренно мешали ныне разоблаченные «враги на­рода». К тому же в руководстве можно было отыскать не только фотографии автора, но еще и изображение его пер­вого «неприкасаемого» учителя! Хотя Василий Сергеевич уже давно скончал­ся, жило не только его дело, но, прямо-таки символически жил и его контур­ный облик на страницах работы учени­ка. Ощепков в своих неизменных кра­гах без труда угадывался на рисунках, которые вместе с текстом Виктор пере­нес из журнала «Физкультура и социа­листическое строительство» и сборника материалов института физкультуры.

И по всем канонам тех кровавых лет было вполне достаточно с «гневной» патетикой заметить, что автор злонаме­ренно «протащил» (как тогда говорили) на страницы чекистского учебника «умело замаскированное изображение «врага народа»», чтобы судьба Волкова оказалась решенной. Л ля того чтобы понять, чем реально грозило такое вздорное обвинение, нужно было жить в то время. Современным поколениям трудно понять подобный психоз, но мне он хорошо запомнился. Зачумлен­ные тотальной шпиономанией сверхбдительные обыватели даже в очертаниях красного знамени на спи­чечных этикетках «распознавали» враж­дебные контуры нацистского орла, а на гимназических пуговицах Володи Улья-

нова в наших учебниках «обнаружива­ли» микроскопические свастики. Ут­верждают, что даже сам «великий и му­дрый вождь» не раз обошел вокруг из­вестной мухинской скульптуры, прове­ряя, действительно ли в складках разве­вающегося шарфа колхозницы сокрыт зловредный профиль его смертного врага - «Иудушки Троцкого».

К счастью, пойти на подобную про­вокацию даже донельзя разгневанному Спиридонову и в голову не пришло, да и не могло прийти. Разве мог старый русский офицер, даже в ответ на, как он думал, предательство ученика, пойти на такую грязную подлость?!

Между тем, по распоряжению за-мнаркома внутренних дел Круглова уже была создана специальная «Комиссия по разбору вопроса, связанного с обви­нением т. Спиридоновым В. автора книги «Курс самозащиты без оружия «Самбо»» т. Волкова в плагиате». Члена­ми комиссии были назначены весьма за­метные должностные лица: заместитель начальника оборонно-спортивного отде­ла Центрального совета спортобщества «Динамо» К.Ф. Морарь; его сотрудник капитан НКВД Ф. Жамков; от Главного управления рабоче-крестьянской мили­ции НКВД - Муратов; начальник Цент­ральной школы милиции и председатель Всесоюзной секции вольной борьбы А. Рубанчик; представлявшие Московский городской совет «Динамо» А. Пронин и Волчихин и от VIII районного совета «Динамо» - А. Маслов. В составе этого ареопага ответственных лиц странно не­уместными выглядели только два его члена: А. Будзинский и А. Харлампиев. Присутствие там двукратного чемпиона Советского Союза и не очень высокопо­ставленного работника оборонно-спор­тивного отдела «Динамо» А. Будзинско-го нетрудно было объяснить его чисто техническими функциями: участием в сравнительной демонстрации «спиридо-новских» и «волковских» приемов. А вот присутствие преподавателя из «Кры­льев советов» - Харлампиева, казалось бы, никакого отношения не имевшего ни к «Динамо», ни к «НКВД», было не совсем понятно...

О том, как проходили заседания комиссии, мне рассказали и Харлампиев, и Будзинский. Кроме того, удалось ознакомиться и с официальным про­токолом комиссии. Стараясь быть объ­ективным, изложу все имеющиеся в моем распоряжении версии, начав с харлампиевской.

Анатолий Аркадьевич рассказал мне, а затем и написал в своих посмертных, но так и не опубликованных мемуарах, что его кандидатуру на президиуме со­вета «Динамо» выдвинул непосредствен­но сам Круглов: «Комиссия будет состо­ять из ответственных лиц. Председатель - Круглов... Меня усадили за стол прези­диума. Ровно в одиннадцать в комнату вошел замнаркома и сопровождавшие его лица.

- Все готовы? - обратился он к
Жамкову.

- Так точно! Разрешите представить
докладчика? Мастер спорта по борьбе
вольного стиля, сотрудник Централь­
ного научно-исследовательского инсти­
тута физической культуры (? - М.Л.),
ответственный секретарь Всесоюзной
секции борьбы вольного стиля Анато­
лий Харлампиев.

Круглов пожал мне руку:

- Очень приятно, мы ведь как-то
встречались в МЛШ (Международная
ленинская школа - М.Л.), приходил туда
с Николаем Ильичом Подвойским... От
вас, товарищ Харлампиев, ждем не
только анализа по поводу плагиата, но
и общей оценки существующей подго­
товки чекистов по самбо» (подчеркнуто
мной - М.Л.)2.

Ничуть не смутившись ни объемом, ни заведомой секретностью внезапно поставленной перед ним задачи «сотруд­ник ЦНИИФКА» (на самом деле - аспи­рант-заочник) на пяти страницах руко­писи своих мемуаров в пух и прах «раз­драконил» и Спиридонова, и Волкова, заявив, что в самбо чекисты - вообще ни в зуб ногой! Спиридонова обвинял в

том, что тот использовал в самбо при­емы только иностранных систем и пате­тически вопрошал: «А где же воспитание советского патриотизма? 18 лет я изучаю национальные виды борьбы народов, на­селяющих нашу Родину, и могу утверж­дать: нет таких зарубежных приемов, ко­торые отсутствовали бы в объединенном отечественном опыте! Можно, разумеет­ся, использовать и заграничный опыт, но не рекламировать буржуазные вилы спорта» (подчеркнуто мной - М.Л.)!»

Затем, демонстрируя глубину своей чисто научной эрудиции молодой «уче­ный», до конца жизни так и не овладев­ший ни одним иностранным языком, тем не менее, даже совершил неболь­шой экскурс с область лингвистики: «Кстати, что нам дадут брошюры по джиу-джицу? Уже само название пока­зывает отсутствие научного подхода: во-первых, в японском языке отсутствует буква «ж», а система дзюу-дзюцу еще в 1882 году самими японцами заменена на лучшую, модернизированную - дзюу-до. Японцы, как ненужную, выбросили в Европу дзюу-дзюцу, а ловкачи переве­ли затем с французского на русский -вот откуда этот хлам...»

На этом глубоко научный подход оратора к экспертизе, извините, через букву «ж», был блистательно завершен. И надо думать, что буквально ни один член «высокой комиссии» не знал, что в японском нет не только буквы «ж», но и вообще никаких иных букв: сплош­ные иероглифы да значки слоговой аз­буки! А «антинаучный» звук «дж» ковар­но подбросили в слово «джиу-джитсу» вовсе не французы, а англичане. Фран­цузы же произносят: «жиу-житсу».

К сожалению, всю «живую прелесть» этого яркого эпизода, начиная с «брата­ния» с замнаркомом, начисто отрицал Будзинский, утверждая, что Круглов во­обще на заседаниях не присутствовал. То же самое безжалостно подтверждает и протокол.

2 Здесь и ниже приведены подлинные цитаты из неопубликованных посмертных мемуаров Л.Л.Харлампиева «Два горизонта самбо». Для того, чтобы избавить оппонентов от пустых хло­пот с излюбленными ложными обвинениями в недостоверности моих утверждений, сообщу им, что один из экземпляров рукописи этой книги с подписями сына автора и литзаписчика сохранил­ся у одного из моих хороших знакомых

Естественно, что в протоколе не бы­ло, да и не могло быть отмечено такое приятное и почетное рукопожатие за-мнаркома и даже столь лестные для ав­тора воспоминаний начальственные слова. Этот канцелярски-сухой доку­мент прямо говорит, что «зам» на засе­даниях не присутствовал и никак не мог пожать какую бы то ни было часть тела докладчика.

Строго придерживаясь буквы этого официального документа, приходится сказать, что вообще два первых заседа­ния комиссии, назначавшиеся на 30 сен­тября и 3 октября, не состоялись из-за неявки Спиридонова. Когда же он не явился и на третье заседание - 8 октяб­ря, было решено начать слушание в его отсутствие3, хотя два члена комиссии -Пронин и Муратов также отсутствовали.

После того, как «тов. Жамков гово­рит о задачах, поставленных Зам. Нар­кома тов. Кругловым», он предлагает избрать председателем Комиссии «тов. Рубанчика А.», который и был едино­гласно избран.

Председатель просит «товарища Вол­кова» дать ответ по существу выдвинутых против него обвинений, так как кроме вопроса о плагиате в повестке дня заседа­ния довольно странно «прорезался» вдруг и вопрос «о проработке книги т. Волко­ва В.». А «проработка» на официальном политическом жаргоне тех лет означала публичную разгромную критику с край­не неприятными последствиями.

Виктор Волков хорошо знал законы этой не очень честной игры, в которой непременно следует «покаяться», при­знавая свои ошибки и правоту крити­ков. Считалось, что тот, кто во всеуслы­шание признал и покаялся в своих «гре­хах», тот «грешить» больше не будет! И первые же слова Волкова - о том, что «в книге есть недостатки, снижающие ее качество... Книга имеет много погреш­ностей... Я допустил ошибки...» Но не забывает он упомянуть и о том, что «книга имеет ряд ценностей».

Обвинения в плагиате он решитель­но и вполне резонно отвергал. Плагиат - это присвоение авторства, в данном случае, на чужой печатный труд. А Вик­тор не только не претендовал на автор­ство каких-то работ Спиридонова, но и прямо назвал его «основателем совет­ской системы «Самбо»». Что же касает­ся приемов, то Виктор Афанасьевич то­же не сам их разработал, а «пользовал­ся трудами других авторов». Спиридо-новская методика, описанная в его кни­ге 1933 года, требовала серьезной дора­ботки, что им, Волковым, и было сдела­но. Критика Спиридонова в его адрес необъективна.

Самостраховка при падениях у Спи­ридонова отсутствовала, но когда Ру-банчик задал, казалось бы, безобидный вопрос: «Где вы взяли материалы по кульбитам и кувыркам»? - Волков пред­почел солгать: «Этот материал я взял ча­стично из книги т. Спиридонова». От­кровенность здесь грозила обернуться бедой: материал был ощепковский, а частью заимствован из руководства, из­данного в японской колонии - Корее...

И вот ведь какая странность: самым крупным специалистом в чисто юриди­ческом вопросе плагиата оказался Ана­толий Харлампиев. Правда, это не по­мешало ему перепутать плагиат с пре­вышением установленных процентных ограничений в праве цитировать в сво­ей работе иных авторов! Однако «высо­кое собрание» оказалось неспособным это понять.

Хотя Анатолий заявил, что о волков-ском тексте сказать ничего не может, «так как не имел времени сличить текст», он, ничуть не смущаясь этим, начал уличать «подсудимого» автора в плагиате, перечисляя иллюстрации, взя­тые им из чужих изданий. При этом сразу же выяснилось, что недобросове­стный «плагиатор» «обокрал» старину доктора Мартина Фогта и известного фехтовальщика Ю.К. Мордовина, поме­стив в своей книге 5 иллюстраций из

3 Неявку Спиридонова на заседания я склонен объяснять тем, что он уговорил своего приятеля-юриста участвовать в разборе дела, помогая ему, уйти с работы в рабочее время в те годы, то есть «совершите прогул», грозило неминуемым лишением свободы. И, вероятно, юрист подбирал на­иболее надежный и безопасный предлог и момент, чтобы отлучиться с рабочего места.





их работ «без ссылки на автора» (!). Но это были всего лишь «цветочки»...

Виктор был отнюдь не трусливым человеком, и все же нетрудно догадать­ся, что холодный пот выступил у него на лбу, когда Харлампиев громогласно заявил, что в своем «Курсе самозащи­ты...» тот использовал рисунки из мате­риалов Ощепкова. И что было особен­но угрожающе непонятным, Анатолий, перечисляя бесконечные номера иллюс­траций и страницы, всякий раз говорил не просто «Ощепков», а «товарищ Ощепков»!!!

И вот, представьте себе: призрак кровавых репрессий продолжает висеть в воздухе, за столом - сплошное НКВД, и нет таких, кто бы не знал, что еще три года назад Василий Сергеевич был арестован и сгинул. Что товарищ ему -только лишь «серый брянский волк»! Но все вполне спокойно сидят с серьез­ными лицами, а Рубанчик один раз да-

же сам сказал «товарищ Ощепков». Все это выглядело чудовищно-инквизитор­ской провокацией, но похолодевший от нависшей угрозы Виктор, вслед за своими «судьями», был вынужден каж­дый раз повторять опасно криминаль­ные слова «товарищ Ощепков». А тут еще совсем разошедшийся Харлампиев оглоушил его явно провокационным обвинением в том, что, использовав чу­жой материал, «он ни разу не сослался на автора этих материалов товарища Ощепкова» (подчеркнуто мной - М.Л.).

Разумеется, перед таким верхом ли­цемерия кого угодно проймет «цыган­ский пот»! Виктору оставалось всего лишь обреченно ждать, чем же закон­чится это жестокое сюрреалистическое представление...

Харлампиев откровенно признавал­ся, что они, ученики Ощепкова, были резко настроены против Виктора Афа­насьевича Спиридонова и стремились









сурово наказать его. Всю его работу вполне искренне считали нестоящей, да к тому же, хотя и совершенно ошибоч­но, подозревали в ложном доносе на своего безвинно репрессированного учителя. А Волкова, при всей конфликт­ной ситуации, считали «спиридонов-цем» - представителем школы Виктора Афанасьевича - и давили на него, как могли, .устроив эту беспощадную нечи­стую игру, подобную псовой охоте на заведомо обреченного зайца...

Было бы несправедливо умолчать о том, как расценил подобное поведение своего отца Александр Харлампиев в упомянутой мною книге: «Необходимо напомнить, что «Динамо» было струк­турным подразделением Комиссариата внутренних дел (НКВД - М.Л.)... Работа комиссии совпала по времени с треть­ей годовщиной со дня трагического ухода из жизни В. Ощепкова. Все чле­ны комиссии были его учениками, но только один Анатолий Харлампиев, су­дя по стенограмме, несколько десятков раз упомянул фамилию Учителя (!!! -М.Л.) и друга своего отца. В стенах под­разделения НКВД это был весьма рис­кованный и смелый (??? - М.Л.) посту­пок». Пояснить читателю, чем именно было вызвано это словоизвержение из десятков повторений «имени Учителя», Александр, конечно, постеснялся.

Что ж, если забыть о неприглядном сговоре членов комиссии, их, так ска­зать, «маленьком междусобойчике», то поступок Анатолия - действительно верх отваги. Нельзя однако не отметить, что в том же 1940-м году, опубликовав в «Красном спорте» хвалебную рецензию на книгу Галковского «Вольная борьба», он почему-то, при всей своей отваге, не потребовал от автора назвать «имя Учи­теля» там, где Галковский говорил, что именно дзюдо положило начало разви­тию «вольной борьбы».

Вероятно, Харлампиев-сын считает, что, повторив несколько десятков раз фа­милию «Учителя» в 1940-м году, отец был вправе на протяжении последующих со­рока лет назвать его всего лишь один раз, да и то в фальшивом контексте своей книги «Борьба самбо* в 1964 году...

Анатолий, действительно, прямо-та­ки упивался своей властью над «подсу­димым» конкурентом и в двадцати од­ном пункте не поленился назвать более сотни номеров страниц и расположен­ных на них иллюстраций, всякий раз добивая несчастного автора магически­ми словами «товарищ Ощепков»...

Не забыл Харлампиев укорить Вол­кова и тем, что тот сослался на книгу Ознобишина «Искусство рукопашного боя», которая «вскоре после выхода в свет была изъята». На большевистском «новоязе» это означало: запрещена и отобрана у библиотек и книжных ма­газинов (В решении «высокой» энкаве-дистской комиссии этот факт был подтвержден!).

На одно из следующих заседаний, наконец, явился и Виктор Афанасьевич. И хотя перед комиссией была поставле­на задача только решения вопроса о пла­гиате, ее члены, выйдя за пределы своей компетенции, начали яростно обличать недостатки системы Спиридонова.

В процессе полемики с ним, как ут­верждал Харлампиев, он предложил чи­сто практически разрешить теоретичес­кий вопрос о качестве спиридоновских приемов.

«Круглов улыбнулся:

- Отличное предложение...»

И грянул бой! Харлампиевско-спи-ридоновский бой!!!

Об этом, правда, несколько по-раз­ному, рассказали Харлампиев и Будзин-ский. Анатолий Аркадьевич, как всегда, очень образно и не без некоторой фан­тазии живописал: «Открылась дверь, и входит громила из Тюремного управле­ния, а Спиридонов указывает на меня и приказывает ему, как собаке: «Взять его! Взять его!» А я спокойно протяги­ваю тому расслабленную правую руку. Он сейчас же захватил ее и провел пе­регибание локтя через предплечье. Но я успел слегка повернуть руку внутрь и напрячь ее. Спрашиваю верзилу: «Креп­ко держите?» А потом наружным краем правой стопы нажимаю в его левое ко­лено, выдергиваю свою руку и толкаю его в плечо так, что он во весь свой рост растянулся на полу. Спиридонов

засуетился: «Товарищ Харлампиев - не только ученый (?!! - М.Л.), но и мастер спорта СССР. Для задержания таких людей мы направляем не одного, а двух сотрудников»».

И теперь уже двое «из Тюремного управления» взяли по-прежнему не со­противлявшегося Анатолия: один - на тот же «милицейский» рычаг локтя, вто­рой - загнул руку за спину. Но, как, ве­роятно, вы уже догадались, Харлампиев и здесь не сплоховал. Не только с лег­костью освободился, но одного из на­падавших (совсем, как в старом цирко­вом чемпионате при «шике») даже бро­сил спиной прямо на стол комиссии!

Этот же лихой рассказ спустя не­сколько лет я прочитал и в рукописи посмертных мемуаров Анатолия Арка­дьевича, которые пытался опубликовать его сын Александр. Будзинский, правда, не только не подтвердил все эти коло­ритнейшие детали, но и начисто опро­верг их. Говорил, что просто они сами демонстрировали комиссии описанные в книге приемы, как бы наглядно иллю­стрируя их. А никакого «Тюремного управления» не было и в помине.

Наивно надеясь на тщательную и беспристрастную судебную процедуру, Виктор Афанасьевич даже привел с со­бой приятеля-юриста с не очень благо­звучной фамилией «Шестеркин», рассчи­тывая на его помощь. Того не хотели допускать на закрытое заседание, и Спи­ридонову пришлось сказать, что, якобы, он - соавтор Спиридонова, написавший раздел ударов. Однако же юристу так и не пришлось блеснуть профессиональ­ным мастерством. Судилище приобрело совсем не тот характер, на который рас­считывал Спиридонов.

Среди главных членов «высокого су­да» Спиридонов видел старого ученика Ощепкова капитана НКВД Жамкова, который только что выжил его из «Ди­намо», где он не только проработал со днГлава Z НПРБ-38





Военные уставы, наставления, руко­водства создаются трудом целого кол­лектива авторов. Но почему-то во всем мире издавна и прочно установилась традиция не называть их фамилий. И работы эти так и остаются анонимны­ми. К счастью, в нашем случае автор не только известен, но и, так сказать, офи­циально задокументирован:

^ СССР - Народный комиссариат оборо­ны Союза ССР.

Инспекция физической подготовки и
спорта РККА. I

Москва-19, ул. Фрунзе, 16.

4 сентября 1938 г. N 23/0409.

Справка

Тов. Галковским Н.М. в 1937 г. был представлен в Инспекцию физподготовки и спорта РККА разработанный им труд, из­лагающий методику обучения приемам ру­копашного боя невооруженного с вооружен­ным и технику выполнения этих приемов. Все приемы были очень подробно описаны и проиллюстрированы фотоснимками. Одна­ко ввиду значительной многословности (не­приемлемой для официальных руководств РККА) как при описании методики, так и техники выполнения приемов, труд тов. Галковского Н.М. был подвержен в Инспек­ции специальному редактированию и сокра­щению по объему. После чего он был поме­щен отдельным разделом в «Наставление по подготовке к рукопашному бою РККА» (НПРБ-38), которое в настоящее время уже вышло из печати и разослано в части РККА.

^ Помощник инспектора физической под­готовки и спорта РККА Г. Калачев

Это была первая, но не последняя из работ одного из воспитанников же-

стоко и бессмысленно замученного в НКВД B.C. Ощепкова. Трагическая ги­бель этого мастера, разумеется, не мог­ла не отразиться на развитии рукопаш­ного боя и борьбы в одежде. Тем не менее, дело его продолжилось трудами учеников.

Приказом N 633 от 16 ноября 1938 года Всесоюзный комитет по делам фи­зической культуры и спорта при Сове­те Народных Комиссаров СССР пред­ложил шире культивировать на местах прикладной, «оборонный» вид спорта -«борьбу вольного стиля», как теперь ста­ли именовать спортивное детище «вра­га народа». Но исполнение этого при­каза было крайне затруднено из-за пол­ного отсутствия учебных пособий. Вот здесь и ра