Реферат: Нужны ли украинскому обществу правовые мифы?

Статьи опубликованы в „Судовому випуску”

газеты «Юридическая практика» (декабрь, 2006)


Нужны ли украинскому обществу правовые мифы?

Часть 1. Мифы о Европейском Суде и моральном вреде


Власть в Украине никогда не демонстрировала долговременных политических усилий и последовательных изменений законодательной, исполнительной и судебной практики в русле решений Европейского Суда – слишком хлопотное это дело.

И Украина дождалась-таки повторной резкой реакции со стороны Совета Европы: 2 октября 2006 года ПАСЕ приняла резолюцию о выполнении решений Европейского Суда (Resolution 1516 (2006) Implementation of judgments of the European Court of Human Rights): http://assembly.coe.int/Main.asp?link=/Documents/AdoptedText/ta06/ERES1516.htm

Текст Резолюции содержит недвусмысленные напоминания для государственной власти: в п.10.3 говорится о большом количестве системных проблем в Украине, усиленных серьезным вмешательством в независимость судебной системы (Resolution DH(2004)14).

Парламентская Ассамблея Совета Европы рекомендует Украине признать приоритетным вопрос об исполнении решений Европейского Суда.

Такая ситуация не возникла враз сама по себе. Каждый кует свое счастье или несчастье сам. Гражданское общество в Украине не потребовало от власти решительных действий по системным изменениям законодательства и судебной практики. Юристы же, внося свой посильный вклад в формирование правового государства, не воспрепятствовали распространению мифов о Европейском Суде. Хотя, конечно же, общественная роль юристов заключается вовсе не в том, чтобы быть сказочниками.

Документ Копенгагенского Совещания Конференции по человеческому измерению ОБСЕ, принятый еще в 1990 году, содержит обязательство государств-участников «уважать право каждого, самостоятельно или совместно с другими, изучать и обсуждать вопросы соблюдения прав человека и основных свобод и готовить и обсуждать соображения относительно улучшения защиты прав человека и более совершенных средств обеспечения соблюдения стандартов в области прав человека» (п.10.2). В Украине никто не мешает юристам свободно обсуждать «более совершенные средства обеспечения стандартов в области прав человека».

Почему же так часто вместо обсуждения стандартов и средств защиты прав человека в профессиональной юридической прессе тиражируются правовые мифы?

Как указано в мифологическом словаре, сами по себе мифы являются «…важнейшим явлением в культурной истории человечества». Для целей нашего анализа важными являются лишь некоторые особенности мифологического мышления, оказывающего влияние на развитие правовой культуры в нашем обществе.

Обозначим такие особенности мифологического мышления, используя работу «Общее понятие мифа и мифологии» Е.М. Милетинского:

предпосылкой мифологической «логики» является то, что первобытный человек не выделял себя из окружающей среды,

мышление человека сохраняло черты диффузности и нерасчлененности, было неотделимо от аффектной, моторной сферы.

Для понимания влияния мифов на общественное сознание важным является и то, что в мифе происходит «…замена причинно-следственных связей прецедентом».

Среди функций мифов выделяется важнейшая его функция: «… создание модели, примера, образца».

Одним из таких правовых мифов сразу после вступления в Украине в силу Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Римская Конвенция 1950 года) был миф о «всесильности» и «всемогуществе» Европейского Суда, который может решить любой спор и защитить любого обратившегося.

В первые годы после ратификации Конвенции Украиной не все внимательно ее читали, практика подачи индивидуальных жалоб в Украине отсутствовала, решений Европейского Суда, переведенных на доступные большинству наших юристов украинский и русский языки, было очень мало. Количество жалоб в Европейский Суд росло, а количество приемлемых жалоб все еще было крайне малым. Политики зачастую манипулировали общественным мнением, заявляя о том, что будут обращаться в Европейский Суд за защитой своих попранных прав. Типичное сообщение такого рода мы нашли на портале Лига Online (начало 2005 года): «Представитель Виктора Януковича в Верховном Суде Нестор Шуфрич заявил, что сторона В. Януковича будет обращаться в Европейский суд по правам человека… Так он прокомментировал сегодняшнее решение Верховного Суда, отказавшего в удовлетворении жалобы В. Януковича».

И все же миф о справедливом Европейском Суде сыграл свою роль в создании положительного образца: на фоне низкого доверия ко всем ветвям власти в Украине, в том числе и судебной, появилась хотя бы одна инстанция, в которую верили большинство людей в Украине – Европейский Суд по правам человека в Страсбурге.

После вступления Конвенции в силу в нашей стране были проведены многочисленные обучающие программы для судей, адвокатов и правозащитных организаций, поддержанные различными международными организациями. Профессиональные юристы и правозащитники побывали в Европейском Суде лично и привезли с собой свои сильнейшие впечатления от высочайшей культуры судебного процесса. Ситуация стала меняться – все большее количество жалоб, поданных в Европейский Суд, стали соответствовать критериям приемлемости, в средствах массовой информации стало появляться все больше сообщений о выигранных в Страсбурге делах против государства Украина.

После вынесения таких решений государство обязано изменить свое законодательство и судебную практику, порой кардинально, что требует от государства ответственного подхода и, главное, динамики изменений, а также немалых средств. Каждое решение Европейского Суда против Украины обозначает, что государственный бюджет платит все большие суммы из карманов налогоплательщиков, компенсируя согражданам вред, который причинило им государство, нарушив их права и свободы.

Самое время для появления новых мифов! Только теперь – не возвеличивающих роль Европейского Суда, а формирующих искаженную его модель, подчеркивающую почти полную бессмысленность обращения за защитой своих прав. «Во многих делах, где одним из исковых требований предъявляется возмещение морального вреда, Суд [речь идет о Европейском Суде – прим. автора статьи] принимает решение об отказе в удовлетворении иска в этой части» – такие или подобные им заявления приходится читать в юридической прессе, их повторяют массовые издания, подобное нередко слышишь на обучающих семинарах для журналистов, адвокатов и судей.

Что же должно означать словосочетание «во многих делах» с точки зрения строгости подходов? Это должно означать, что такое явление достаточно распространено, а именно – «в большом количестве дел», «часто». Остается проверить, какое количество решений Европейского Суда содержит отказ в компенсации заявленных требований по моральному вреду.

Не поленимся и обратимся к поисковой системе Европейского Суда HUDOC, на нее можно выйти через сайт Совета Европы http://www.coe.int или прямо по нижеуказанной ссылке http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-en на портал Европейского Суда по правам человека. Мы можем задать параметры поиска, необходимые нам, и получить пресс-релизы Европейского Суда, тексты решений, вынесенных Европейским Судом в определенный период времени, против определенного государства, по определенной статье Европейской Конвенции и др. Например, возьмем для анализа решения, вынесенные против Украины в первом полугодии 2006 года.

Из 53 проанализированных дел, по которым Европейским Судом по правам человека были вынесены решения против Украины в первой половине 2006 года и в которых заявителями выступили 81 человек, 77 заявителям была присуждена справедливая компенсация за причиненный государством моральный вред. Это составляет 95% всех заявителей по этим делам. Суммы компенсаций заявителям за причиненный им моральный вред нашим государством колеблются от 305 евро до 10 000 евро.

Что же можно сказать об остальных 4 делах против Украины (5% заявителей), в которых Европейский Суд не присудил возмещения морального вреда?

Вначале обратимся к тексту Конвенции: статья 41 «Справедливая компенсация»: «Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевший стороне».

Причинами, по которым Европейский Суд в 4 из 53 проанализированных дел не счел необходимым присуждать компенсацию потерпевшей стороне, являются такие:

^ 1. Истец не заявлял требования о справедливой компенсации. Так, в деле Savinskiy v. Ukraine (no. 6965/02) заявитель не предъявил требований для справедливой сатисфакции, и суд не присудил компенсацию (в решении Суда: «Mr Savinskiy did not submit a claim for just satisfaction and no award was made»).

^ 2. Истец пропустил время для подачи своих обоснований по возмещению вреда. В деле Berestovyy v. Ukraine (no. 35132/02) Суд отклонил требования заявителя, поскольку заявитель не предоставил свои требования вовремя (читаем в решении Суда: «The applicant submitted a claim for just satisfaction out of time. The Court dismissed the applicant’s claim for just satisfaction).

^ 3. Суд посчитал, что в данном деле факт признания нарушения определенного права является сам по себе достаточной компенсацией морального вреда. В делах Silin v. Ukraine (no. 23926/02) и Volosyuk v. Ukraine (no. 60712/00) Суд принял подобного рода решения (в решении по делу Silin v. Ukraine «Holds unanimously that the finding of a violation constitutes in itself sufficient just satisfaction for the non-pecuniary damage sustained by the applicants», в решении по делу Volosyuk v. Ukraine: «It held that the finding of a violation constituted in itself sufficient just satisfaction for the non-pecuniary damage sustained by Mr Volosyuk».

Таким образом, при детальном анализе практики Европейского Суда в части решений, вынесенных против Украины в 2006 году, мы видим: таких дел, где Суд принял решения не присуждать компенсацию за причиненный моральный вред, совсем не много. Всего лишь в отношении двух (!) заявителей из 81, что составляет не более 3%. Следовательно, это происходит не «в большом количестве дел», не «часто», а крайне редко. (Текст обзора можно найти на сайте Межрегиональной Консультационной Группы «SeLeV-Consulting»: http://www.mkg-selev.kiev.ua/files/materials/created/m_36_ros.html). И в этом ключе осуществляется вся практика Европейского Суда по всем делам в отношении всех государств.

Европейский Суд, работающий с 1998 года на постоянной основе, начал выносить намного больше решений, чем работавшие на непостоянной основе Суд и Комиссия в первые десятилетия своей деятельности. Например, лишь за неделю с 21 по 28 сентября 2006 года Европейский Суд вынес 44 решения.

Мы выборочно проанализировали Пресс-релизы Европейского Суда – за 4 апреля 2006 года, 1 июня 2006 года, 20 июля 2006 года (даты выбраны случайно). Из Пресс-релизов видно, что решения по делам заявителей из Польши, Турции, Хорватии, Греции, Чешской Республики, Италии, России и Украины в подавляющем большинстве (за исключением лишь дела одного заявителя из Италии) содержат пункты о справедливой компенсации морального вреда – за страдания, причиненные государствами нарушением прав и свобод, и различные неудобства.

В то время, когда в Украине не без активного участия некоторых юристов создается миф о том, что Европейский Суд «во многих делах» отказывает истцам в удовлетворении требований о возмещении морального вреда, Европейский Суд своей судебной практикой демонстрирует совершенно противоположный подход!

В деле Функе (Funke) против Франции 1993 года Европейский Суд посчитал «…что заявитель потерпел моральный вред, для возмещения которого недостаточно только самого признания факта нарушения; решая по справедливости, как этого требует статья 50, Суд на этом основании присуждает заявителю компенсацию в размере 50 000 франков».

В еще более раннем деле 1988 года – Олссон (Olsson) против Швеции – Суд выразил мнение, что «… нет никакого сомнения в том, что эти обстоятельства создали для г-на и г-жи Олссон значительные неудобства и прежде всего вызвали у них серьезную тревогу и причинили страдания...» и при этом Суд подчеркнул, что различные негативные факторы «…не поддаются точным количественным оценкам…».

В ставшем уже классическим деле Рибич (Ribitsch) против Австрии (1995) интересен подход существовавшей тогда Комиссии. Ее представитель при рассмотрении дела заявил, что «…такая сравнительно высокая сумма должна быть присуждена с тем, чтобы способствовать обращению в суд лиц, находящихся в таком же положении, что и г-н Рибич». Напомним, что в данном деле Суд признал причиненный заявителю моральный вред «неоспоримым» и компенсировал моральный вред в размере 100 000 австрийских шиллингов: «…действуя на справедливой основе, как это предписывает статья 50, обязывает выплатить заявителю 100 000 (сто тысяч) австрийских шиллингов».

Таким образом, публично высказанные некоторыми юристами мнения о том, что якобы во многих делах, где одним из требований заявителя предъявляется возмещение морального вреда, Европейский Суд принимает решение об отказе в удовлетворении иска в этой части, являются безосновательными и ошибочными, заменяющими в общественном сознании, как и в мифе, причинно-следственную связь прецедентом.

Распространение ошибочных сведений о важных институтах защиты прав и свобод через юридическую прессу может существенным образом влиять на правовое самосознание представителей различных общественных групп и создавать неправильные установки у многочисленных жертв нарушений прав и свобод. Такие установки препятствуют их активному поведению по своей защите. На что рассчитывают те, кто несет такие, с позволения сказать, «знания» в массы? Может быть, на то, что наш читатель до сих пор первобытен, имеет сознание пещерного человека и обладает диффузным и нерасчлененным мышлением?

Каждый заявитель, по жалобе которого Европейский Суд признал нарушение прав и свобод, защищаемых Конвенцией, является жертвой злоупотребления властью в том смысле, который раскрывается в Декларации принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятой на 40-й сессии Генеральной ассамблеи ООН.

Так, п.18 указанной Декларации гласит: «Под термином «жертвы» понимаются лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, еще не представляющего собой нарушения национальных уголовных законов, но являющегося нарушением международно-признанных норм, касающихся прав человека». http://www.un.org/russian/documen/declarat/power.htm

Этика юриста включает в себя обязанность содействовать защите прав человека и основных свобод. Это положение нашло отражение в Основных принципах, касающихся роли юристов в п. 14 раздела «Функции и обязанности» указанной Декларации: «Защищая права своих клиентов и отстаивая интересы правосудия, юристы должны содействовать защите прав человека и основных свобод, признанных национальным и международным правом, и во всех случаях действовать независимо и добросовестно в соответствии с законом и признанными нормами и профессиональной этикой юриста».

Также в Основных принципах, касающихся роли юристов, на профессиональные ассоциации юристов возлагаются обязанности «…содействовать осуществлению программ по информированию людей об их правах и обязанностях в соответствии с законом … и о важной роли юристов в защите их основных свобод». http://www1.umn.edu/humanrts/russian/instree/Ri3bprl.html. Полагаем, что данная обязанность – содействовать информированию людей об их правах – распространяется и на каждого юриста в отдельности.

Если подойти к вопросу распространения знаний о правах не так строго, не вменяя в обязанности каждому юристу заниматься этим в общественных интересах, то в любом случае юристы несут моральную ответственность за распространение неправильных знаний о правах и свободах и механизмах их защиты, а также за формирование пассивности и негативных поведенческих установок у жертв нарушений прав и свобод.

Вспомнив о том, что важнейшая функция мифа в обществе – «создание модели, примера, образца», смею предложить начинать каждую статью о компенсации морального вреда в прессе для массового читателя цитатой из монографии «Моральный вред» судьи апелляционного суда Николаевской области Василия Павловича Палиюка: «Английское законодательство, предусматривающее возмещение морального (неимущественного) вреда, удивляет своей житейской гибкостью и глубоким практическим смыслом. При рассмотрении данной категории дел судьи стремились удовлетворять требования каждого потерпевшего за счет виновного, не упуская ни одного случая. Удовлетворялись требования и в отношении должностных лиц, нарушающих права обывателя. Постоянное взымание денежных сумм с нарушителей прав и свобод граждан во многом способствовали в Англии выработке идеала гражданина и служителя государства, укрепляя уважение к чужому праву и чужой личности».

Во всех документах так называемого мягкого права подчеркиваются принципы деятельности юристов «в соответствии с законом», «в соответствии с профессиональной этикой юриста», «в соответствии с признанными нормами», «добросовестно».

На наш взгляд, добросовестным подходом со стороны юристов, пишущих на тему Европейского Суда, было бы последовательное информирование общества о применяемых Судом подходах, в том числе в отношении справедливой компенсации за причиненный моральный вред. Для присуждения заявленной компенсации за причиненный моральный вред Европейским Судом исследуется обстоятельства и причинно-следственные связи: имело ли место нарушение Конвенции или Протоколов и причинен ли этим нарушением моральный вред заявителю.

Такое добросовестное информирование будет способствовать формированию активных поведенческих установок по защите своих прав и свобод у жертв нарушений и будет способствовать «…оказанию клиентам помощи любыми доступными средствами».


О том, как профессиональные юристы, а вслед за ними и журналисты, способствуют формированию других мифов о компенсации морального вреда, о том, что важнее – длина или ширина у прямоугольника, а также о том, что важнее – глубина или длительность моральных страданий, читайте в продолжении.


Елена Волочай, эксперт по правам человека, Межрегиональная Консультационная Группа «SeLeV-Consulting»

Перевод текстов решений Европейского Суда: Ольга Свириденко


^ Нужны ли обществу правовые мифы?

Часть 2. Формула не проходит


«Когда речь идет о деньгах, тогда все понятно.

Когда речь идет непонятно о чем, то речь всегда о деньгах».

(одесская народная мудрость)


Тема морального вреда является неистощимым источником для публикаций – как в правовой прессе, так и в светских изданиях. При этом, согласно утверждению в эпиграфе, на

поверхности могут будировать различные и не совсем понятные аспекты этого явления (социальные, этические, правовые, психологические проч.), но в действительности эта тема приобретает свою пикантность все-таки из-за той ее части, где говорится о материальном эквиваленте морального вреда – о деньгах.

Поэтому в данной статье мы не будем утомлять уважаемых читателей пространными рассуждениями о высоком – о содержании понятия «моральный (неимущественный) вред», а сразу перейдем к материальной сути этого явления и поговорим «за деньги». Укажем лишь, что авторы данной статьи в определении морального вреда опираются на п.3 Постановления Пленума Верховного Суда Украины «О судебной практике по делам о возмещении морального (неимущественного) вреда» от 31 марта 1995 года №4 с изменениями и дополнениями, внесенными Постановлением от 25 мая 2001 года №5, строгого в своей конкретике («Відповідно до чинного законодавства моральна шкода може полягати, зокрема...») и одновременно мудрого в своей открытости для дальнейшей индивидуальной детализации, в зависимости от обстоятельств конкретного дела («… при настанні інших негативних наслідків»).

Над вопросом оценки материального эквивалента морального вреда, причиненного физическому лицу, билось немало умов, скрещивались шпаги методологических подходов и ломались копья предлагаемых расчетов. В итоге единой общепринятой методики расчетов как не было, так и нет. И быть не может.

Однако четко сформировался тот научный поход, который называется личностным подходом, единственно с позиций которого и возможно оценить моральный вред, причиненный физическому лицу, и суть которого состоит в том, что глубина личностных переживаний, вызванных тем или иным нарушением права, зависит от особенностей личности. Этот подход описан и проанализирован в фундаментальном труде, к которому мы отсылаем вдумчивых читателей – монографии Палиюк В.П. «Моральный (неимущественный) вред», издательство «Право», 1999 год.

Также необходимо указать, что в нашей стране судебная практика по делам по оценке морального вреда последовательно развивалась именно с позиций личностного подхода – в ходе судебных процессов выявлялись личностно значимые обстоятельства дела, а также индивидуальные особенности личности, значимые для вынесения судебного решения о причинении морального вреда и его материальном эквиваленте. Свой вклад в процесс становления и развития личностного подхода для оценки морального вреда внесли и авторы статьи, неоднократно выступая в качестве судебных экспертов в судах, проведя за свою 11-летнюю практику около 500 исследований, связанных с оценкой морального вреда. Результаты этих исследований в виде судебных экспертиз, заключений специалиста и письменных консультаций психолога, будучи приобщенными судами к материалам дел, легли в основу принятых решений, и в том числе формировали собой судебную практику в этой категории дел.

Таким образом, судебная практика предоставляла огромную массу дел и решений по этим делам. Материалы судебной практики обобщались и анализировались. В качестве примера можно привести «Обобщение практики рассмотрения судами исков о возмещении морального вреда (в гражданском и уголовном производствах) в делах, рассмотренных судами в 2002 году», осуществленное Управлением обобщения судебной практики и аналитической работы по вопросам применения законодательства Верховного Суда Украины, «Анализ практики рассмотрения судами гражданских дел по искам о защите чести, достоинства, деловой репутации и возмещении морального вреда (в том числе по искам к СМИ) за 2002 год», проведенный Судебной палатой по гражданским делам Апелляционного суда г. Киева, а также обобщение в упомянутом Постановлении Пленума Верховного Суда по делам о возмещении морального (неимущественного) вреда.

Общей позицией названных документов, изложенной в п.п. 9 и 10 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда, является то, что при определении размера морального вреда суд исходит из исковых требований и принимает решение «… в зависимости от особенностей и объема причиненных истцу моральных страданий, с учетом в каждом конкретном случае … особенностей и длительности страданий, состояния здоровья потерпевшего, существенности вынужденных изменений в его жизненных и производственных отношениях, степени снижения престижа, деловой репутации», что опять-таки зависит «… от особенностей деятельности потерпевшего, должности, времени и усилий, необходимых для восстановления предыдущего состояния … прочее».

То есть, суды принимают решение о размере морального вреда и его материальном эквиваленте по своему свободному усмотрению, на основании полного и всестороннего изучения всех обстоятельств и материалов дела, учитывая личностные особенности истца и личностную значимость для него тех или иных обстоятельств дела, читай – суд подходит к оценке морального вреда с позиций личностного подхода. И таким образом, в вопрос оценки морального вреда была внесена достаточная ясность и определенность, а именно: истец заявляет исковые требования, оценивает свой моральный вред и предоставляет соответствующие доказательства, суд изучает обстоятельства дела, их влияние на личность истца, изучает значимые личностные особенности истца, на основании оценки доказательств устанавливает наличие оснований для возмещения морального вреда и обоснованность его материального эквивалента, и выносит свое решение – еще раз подчеркнем – с учетом всех обстоятельств дела и особенностей личности истца.

В то же время приходится констатировать зарождение и насаждение очередного мифа в правосознании как неискушенных граждан, так и специалистов-правоведов. Имя этого мифа – Формула.

Суть мифа состоит в том, что будто бы существует некая универсальная методика, которая предлагает якобы подходящую для всех случаев формулу расчета морального вреда, которая является якобы математически верной и которая якобы с математической точностью, до копейки, позволяет вычислить материальный эквивалент морального вреда, чем снимает у суда все вопросы, связанные с оценкой морального вреда и принятием судом решения в этой части.

Следует отметить, что за всю историю существования института возмещения морального вреда никто, нигде и никогда в цивилизованном мире не применял никаких формул для оценки человеческих страданий. Но тем более интересно будет узнать поближе – что же это за «чудо-формула»?

Родилась она в России и принадлежит не психологу, а юристу, специалисту в области гражданского права А.М. Эрделевскому. Для начала расчетов предлагается установить первый и самый главный постулат, а именно – что самый сильный моральный вред человек испытывает в результате причинения тяжкого вреда его здоровью, совершенного с особой жестокостью, издевательствами или мучениями. То есть, постулат №1 гласит, что самые сильные моральные страдания всегда выводятся из физических, хотя это является в высшей степени спорным допущением. Однако же допущение есть допущение, поэтому допустим, допустим, что это так.

Далее следует еще одно допущение, постулат №2: предлагается ввести некий базисный уровень морального вреда – то есть, каждому будущему истцу уже наперед отмерено сколько-то денег за еще не причиненный ему/ей моральный вред в зависимости от конкретного вида правонарушения. Иными словами, еще не известны ни обстоятельства дела, ни то, как они повлияли на личность истца, ни то, какие личностные особенности имеет конкретный истец, ни то, как долго продлятся моральные страдания, но уже известно, что есть некая сумма, которая ему/ей причитается при данном виде правонарушения. То есть, предлагается за точку отсчета размера морального вреда принять некую фиксированную сумму, от которой впоследствии будут плясать все расчеты создаваемой формулы. Сомнительность обоснованности такого допущения очевидна, но – такова «методика»! Так что – ладно, допустим и это, тем более, что мы еще не знаем, о какой сумме идет речь.

Далее возникает сакраментальный вопрос – сколько? Сколько г-н Эрделевский «дает» за моральный вред для своей формулы в качестве исходной суммы? Может быть, сумма изначально презюмируемого морального вреда что-то прояснит?

Отнюдь! Ничего она не проясняет, а еще более усугубляет и запутывает ситуацию, поскольку в качестве базового, презюмируемого уровня морального вреда предлагается сумма в размере 720 МРОТ (минимальный размер оплаты труда, принятый в Российской Федерации), что является в данной методике постулатом №3.

Вы спросите, почему именно 720 МРОТ, а не 710 или 1000? А просто потому, что, по прикидкам автора «методики», именно столько сможет заработать некий средний гражданин Российской Федерации за десять лет. Но, однако, при еще одном условии – что среднемесячный заработок этого среднего гражданина будет составлять 6 МРОТ, что является авторским постулатом №4. Вы спрашиваете, почему средний заработок должен равняться именно 6 МРОТ в месяц, а если заработок реального человека чуть меньше? Или гораздо больше? И почему взято за 10 лет, а не за 15? Или 5?

В ответ, ничтоже сумняшеся, автор «методики» вынужден будет признать, что никакого твердого обоснования здесь нет, просто – это такая «формула»!

Дальше идет простая арифметика, типа 1+2=5, потому что 1 у нас равно 2, а 2 равно 3, потому что просто это такая авторская формула. Применяя вышеуказанные произвольные допущения в соотношении с максимальным размером санкций статей Уголовного Кодекса Российской Федерации автор предлагает таблицу размеров презюмированного морального вреда применительно к различным видам нарушений нематериальных благ личности. При этом, согласно данной «методики», презюмированный моральный вред – это такие моральные страдания и в таком количестве, которые должен испытывать «средний» человек, «нормально» реагирующий на совершаемые в отношении него неправомерные действия, что является более чем спорными авторскими постулатами №5 и №6.

Вы ошарашены, уважаемый читатель? Вы спрашиваете, как понять «средний человек», ведь мы же все индивидуальны? И как это – реагировать «нормально»? Вам кажется, что для методики, претендующей на универсальность, слишком много произвольных допущений?

Действительно, многовато, хотя это еще не все, и их перечень можно было бы продолжить. Из-за этого «формула» выдает, мягко говоря, неоднозначные результаты. Например, за причинение тяжкого вреда здоровью моральный вред равен 576 МРОТ, а моральный вред, причиненный в связи с подменой ребенка – 360 МРОТ. Вы говорите, что получаются несопоставимые цифры? Вы говорите, что-то с этой «формулой» не так?

Действительно, не так. Поскольку данный подход являет собой всего лишь попытку просчитать моральный вред с помощью математической формулы, но при этом опираясь на математически нестрогие и юридически необоснованные допущения и привлекая в качестве модели объекта исследования не существующую в реальности и непонятную для психологической науки некую «среднюю» личность, якобы реагирующую на происходящее неким «нормальным» образом. Хотелось бы знать, а кем является эта средняя личность, например, по признаку пола – мужчиной или женщиной? А по религиозным убеждениям – православный, мусульманин, иудей или атеист? И где проживает эта средняя личность – в городе или деревне? Или посередине? А сколько ей/ему лет, кто оно по профессии, сколько ему/ей лет, каково его/ее семейное положение и т.д. и т.п.?

Возможно, с теоретической точки зрения данная попытка и представляет собой пример небезынтересного изыскания. Но вот на поверку – эти теоретические изыскания для практических целей не подходят.

На это указывают, в частности, российские же юристы, известные специалисты в сфере компенсации морального вреда – Голубев К.И., докторант кафедры экономической теории и социальной политики экономического факультета Санкт-Петербургского госуниверситета, окончить который и учиться в аспирантуре которого по специальности «Социальная психология» имел честь автор этой статьи, и Нарижный С.В., кандидат юридических наук, судья с 1992 года – в своей книге «Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности (издательство Юридический центр Пресс», С-Петербург, 2004).

Голубев К.И. и Нарижный С.В. критикуют указанный подход, прежде всего, потому, что преступления одной видовой принадлежности в отношении различных людей могут быть совершены при совершенно различных обстоятельствах, и эти обстоятельства могут совершенно по-разному повлиять на психику пострадавших в зависимости от их индивидуальных особенностей, возраста, пола, социальной принадлежности, семейного положения, уровня материального благосостояния, конфессиональной принадлежности, целого комплекса иных жизненных обстоятельств и личностных характеристик. То есть, теоретическое допущение, что все мы средние и должны по-среднему на все реагировать, за что нам в среднем, согласно формуле, будет насчитано морального вреда – ни в теории, ни на практике не проходит.

С другой стороны, как справедливо отмечают господа Голубев К.И. и Нарижный С.В., попытка применения некоей математической формулы расчета морального вреда лишает суд его прерогативы при вынесении судебного решения в части определения размера компенсации по конкретному делу, тем самым лишая судей права на свободное и независимое вынесение решения согласно предоставленным материалам и на основе внутреннего убеждения. А за стремлением заставить суды «подсчитывать» что-либо по предложенным кем-то «формулам» упомянутые специалисты усматривают попытки посягательства других ветвей власти на независимость правосудия.

К чести российского правосудия следует сказать, что описанная «формула» в качестве рекомендованной в судебную практику не прошла. Авторам статьи не известно ни одного случая применения указанной «формулы» в судебной практике кем бы то ни было в самой Российской Федерации.

Откуда же в Украине появилась эта «чудо-формула»? С чьей подачи и откуда стали произрастать ноги мифа о возможности «по формуле» посчитать моральный вред?

За ответом далеко ходить не надо – его находим в экспертных заключениях центральных научно-исследовательских институтов судебных экспертиз Украины, из которых усматривается, что эти экспертные учреждения пользуются отвергнутым в России «формульным» подходом и применяют описанную «формулу» в своих экспертных заключениях.

Вот те на! Что называется, на, тебе, Боже, что мне негоже! То, что в России раскритиковано и не применяется в судебной практике, то, что в России правоведы расценивают как попытку ограничить суды в своем праве на свободное усмотрение и воспринимают как давление на судебную власть со стороны исполнительной ветви власти, у нас получает одобрение и рекомендуется к применению!

Однако, позвольте узнать, каковы же результаты применения такой, с позволения сказать, формулы, в судебных процессах? Конечно, негативные!

Для примера возьмем дело об авиакатастрофе на Скныловском аэродроме. Многие жертвы этой трагедии получили экспертные заключения из Харьковского и Киевского научно-исследовательских институтов судебных экспертиз с расчетами морального вреда с применением описанной формулы. Однако судом такие заключения не были приняты за основу для вынесения решения. Более того, суд при вынесении решения о размере морального вреда исходил не из «формульных» расчетов, а из совокупности обстоятельств и личностных особенностей потерпевших.

Процитируем слова судьи Виталия Загоруйко, выносившего решение в упомянутом деле, из его комментария газете «Зеркало недели»:

– При рассмотрении этого дела представитель потерпевших предоставил мне несколько десятков заключений экспертиз… Однако в их основе была методика, которая до сегодняшнего дня никем не утверждена и в судебной практике не используется. Честно говоря, когда я прочитал данные этой экспертизы, мне стало страшно. Эксперты как раз пошли по пути оценки жизни человека вплоть до конкретных гривен и копеек. Лично меня такой подход не только как судью, но и как обычного человека, шокировал.

Тамара Присяжнюк, судья Верховного Суда Украины, заслуженный юрист Украины также в этой связи выразила свое понимание сложности подходов к проблеме оценки морального вред