Реферат: Задачи, возлагаемые на лингво-когнитивную безопасность

О лингво-когнитивной безопасности: к постановке проблемы

Безопасность - фундаментальная человеческая потребность. Так, согласно иерархии мотивационных образований личности А. Маслоу высшие человеческие потребности - в самоактуализации, в признании и оценке, в любви и привязанности - реализуются на основе удовлетворения физиологических (витальных) потребностей человека, а также присущей каждому из нас потребности в безопасности1.

В Российской Федерации различают такие виды безопасности, как международная, государственная и общественная, экологическая, военная, информационная. Соответствующие подразделения имеются в Совете Безопасности Российской Федерации2.

К данным видам безопасности целесообразно добавить лингво-когнитивную.

^ I. Определение. Впервые термин «лингво-когнитивная безопасность» представлен и раскрыт на конференции в Академии ФСБ в мае 2010 г., затем на VI Всероссийской конференции в ИНИОН РАН: «Лингво-когнитивная безопасность представляет собой состояние сохранности ресурсов индивида, группы людей (общества) и государства, а также защищённости законных прав личности и общества, деятельность и процессов государства, во-первых, в сфере «коллективного бессознательного», формирующей ментальность культур­но-исторической, социальной, этнической общности нашей страны; во-вторых, в сфере коллективного сознания данной общности; в-третьих, в сфере приобретения этой общностью знаний и приложения их на практике»3.

^ II. Задачи, возлагаемые на лингво-когнитивную безопасность: реализация принципа «Жить на своей земле своим умом»; изучение общества, в котором мы живём, с целью видения целостной ситуации; защита «ментального пространства»; обеспечение будущего субъекта стратегического действия России адекватным знанием; осмысление процесса «оцифровки человечества»; достижение и обеспечение понимания в обществе; переосмысление представлений о реальности; возврат единства слова и дела: исследование проблемы смысла.

1. В чём для нас ныне главная опасность? В том, что мы никак не можем реализовать принцип «Жить на своей земле своим умом», что нужно для дальнейшего выживания и развития. С целью осуществления данного принципа к указанным видам безопасности целесообразно добавить лингво-когнитивную. Такой вид безопасности связан с возможностями и законными правами граждан по приобретению знаний и их приложению на практике. Ещё в сентябре 2000 г. А.А. Игнатов, генеральный директор информационного аналитического агентства при Управлении делами президента РФ, в докладе «Стратегия «глобализационного лидерства» для России. Первоочередные непрямые стратегические действия по обеспечению национальной безопасности» указывал: «Роль и место России в будущем планетарном устройстве будут зависеть, в первую очередь, от состояния четырёх «критичных» ресурсов – «ментальной» сферы, демографической ситуации, степени глобализации управления и «силового» блока»4. Как видно, на первом месте стоит «ментальная» сфера. То, что на своей земле мы живём не по своему уму говорит, например, Ю.Н. Солонин: «Давняя болезнь нашей интеллектуальной жизни: жить заимствованиями»5.

Удар по способностям людей адекватно познавать мир, обретать знания и применять их на практике – т. е. страшную брешь в лингво-когнитивной безопасности – нанесло обессмысливание прошлого: даже не столько материальная, сколько моральная катастрофа в связи с крушением социализма, распадом СССР, некритическое заимствование западного опыта организации жизни, навязывание чуждых и устаревших догм неолиберализма. Академик А.А. Зализняк говорит: «Все мы понимаем, что в стране происходит великое моральное брожение. Близ нас на Волоколамском шоссе, где годами нависали над людьми гигантские лозунги «Слава КПСС» и «Победа коммунизма неизбежна», недавно на рекламном щите можно было видеть исполненное столь же громадными буквами: «Всё можно купить!». Столь прицельного залпа по традиционным для России моральным ценностям я не встречал даже в самых циничных рекламах. Вот Сцилла и Харибда, между которыми приходится искать себе моральную дорогу нынешнему российскому человеку. Моральных, этических и интеллектуальных проблем здесь целый клубок»6.

2. Введение такого вида безопасности, как лингво-когнитивная, необходимо, чтобы узнать общество, в котором мы живём, «почувствовать страну», увидеть целостную ситуацию, чтобы пройти чрез узкие врата в будущее, не быть поглощёнными «воронкой сингулярности». Технологическая сингулярность – это гипотетический взрывоподобный рост скорости научно-технического прогресса, предположительно, за счёт NBIC-конвергенции (NBIC: N- Nanotechnology, B - Biotechnology, I - Information technology, C - Cognitive science). Это может наступить уже около 2020 - 2030 г7. Сторонники теории технологической сингулярности считают, что если возникнет принципиально отличный от человеческого разум (постчеловек), дальнейшую судьбу цивилизации невозможно предсказать, опираясь на человеческое (социальное) поведение. Вероятность технологической сингулярности рассматривалась в Комиссии по экономической политике Конгресса США в 2007 г8.

В 1993 г. В. Виндж утверждал: «В течение ближайших тридцати лет у нас появится техническая возможность создать сверхчеловеческий интеллект. Вскоре после этого человеческая эпоха будет завершена»9…

3. Лингво-когнитивная безопасность должна обеспечить будущего субъекта стратегического действия России адекватным знанием. А. Фурсов говорит: «Есть ли субъект, способный вытащить РФ из исторической ловушки, которая характеризуется криминализацией социальной жизни страны, социально-политической деградацией и сырьевой специализацией в мировой экономике? Такой субъект на данный момент не просматривается. Поэтому поставим вопрос иначе: какие задачи должен будет решать такой субъект, если возникнет? Он должен решить несколько стратегических задач, а потому я называю его субъектом стратегического действия… Самое главное — субъект стратегического действия должен обладать мощным психоисторическим оружием — адекватным знанием о современном мире, его хозяевах, игроках и главных фигурах, а также о России как части этого мира. Таково необходимое условие, чтобы когда-нибудь сказать: «Наше дело правое. Мы победили!»10.

4. Осмыслить процесс «оцифровки человечества» - одна из задач лингво-когнитивной безопасности. Л. Сычёва пишет: «Пушкинская площадь, что в центре столицы, сжалась, дома затянуты многометровыми рекламными зазывами: предлагается купить новый автомобиль, взять в банке кредит, посмотреть американский фильм, а главное, запомнить, запечатлеть в памяти медийные лица — яркие, довольные, они приковывают внимание, и бронзовый поэт теряется на фоне этого настырного навязывания. Через неделю или месяц на рекламных полотнах будут другие машины, артисты и политики, и только Пушкин останется на месте, он пока недвижим, хотя уже не раз возникали предложения сделать под площадью стоянку для машин, торговый центр, развлекательный комплекс. Деньги должны работать, капитализация — расти.

Деньги — цифра, и они всё сильнее теснят букву — слово. В центре Москвы — мигание видеорекламы, постоянная смена сюжетов, номера телефонов на растяжках, отсчёт по секундомеру времени на переход улиц и движение транспорта. С каждый днём цифровая цивилизация отодвигает в сторону цивилизацию словесную…

В советское время писатели создавали новые смыслы, выговаривали идеи, вели за собой, были полководцами в идеологических битвах. Сегодня художественное слово становится лишь одним из сегментов информационного воздействия на человека, по правде говоря, не очень крупным и маловлиятельным.

Этот процесс «ужимания» воздействия художественного слова захватил всю западную цивилизацию, в России же, как в стране, судорожно догоняющей зады мирового постимпериализма, он выражен рельефней и чётче… Не исключено, что умерщвление слова и поспешная его замена на цифру у нас идёт сознательно, а не только сообразно мировым закономерностям: уж слишком литературоцентричной была наша страна.

Информационный шум, обрушивающийся на современного человека — огромен, и в этом «заслуга» цифры, позволяющей легко копировать, умножать и распространять контент. Но мозг человека — не проходной двор, в него много не набьёшь. Психологи установили, что в день мы можем усваивать не более 20-22 новых информационных посланий, избыточные «месседжи» механизмы саморегуляции блокируют, защищая организм от «перегрева». С этой точки зрения, видеосообщения для человека более комфортны, поскольку поступают уже в «готовом» виде, не требующем включения операции «образной разархивации» слова. Важно помнить, что печатное слово — не такой уж укоренённый в человеческом мозге стереотип — до ХХ века грамотность не была достоянием большинства, а систематическое чтение, тем более, художественной литературы, было прерогативой интеллектуальной элиты, а не масс. Так что готовность, с какой большинство человечества отказывается от чтения в пользу более лёгких видов потребления информации и художественных образов, а именно, в пользу видео, вполне объяснима. Другое дело, что «воздействие телевидения состоит в том, что с помощью мелькающих в телевизоре картинок человеку навязывают готовые образы. А всё мышление человека — образное. Причём, как отмечал выдающийся русский учёный Алексей Ухтомский, образы создаются всем организмом, включая душу человека. Так что тот, кто владеет телевидением, владеет и душой», — замечает один из создателей советского ТВ Леонид Хромов…

«Оцифрованное человечество» уже не ищет ни смысла жизни, ни национальной идеи — поиски последней в России, вспыхнувшие было в середине 1990-х гг., вдруг плавно сошли на нет. Это говорит только об одном — национальная идея «найдена», в обществе достигнут «консенсус»; большинство молчаливо соглашается с тем, что суть смысла существования страны и человека — в увеличении его личной «цифры» (списки олигархов с их материальными активами, списки политиков с их «рейтингами» и пр.). «Простой» человек как трудовая единица ещё интересен обществу, но как обладатель уникального духовного мира — уже нет…

Нужно честно смотреть в глаза опасности, пусть даже в нашем случае — это всего лишь «интеллектуальная угроза». Если процесс «оцифровки» человека изменить невозможно, то мы должны его осмыслить и описать, если же мы можем на него как-то повлиять, мы должны понять, что в наших силах сделать»11.

5. У каждого языка свой мир и его особенности. «Первое заблуждение человечества – каждому кажется, что он говорит понятно. Однако подавляющее количество конфликтов между людьми возникает именно на почве непонимания. Мы говорим одно, а нас понимают иначе»12. Одна из важных целей лингво-когнитивной безопасности – достижение и обеспечение понимания в обществе. В периоды, когда «распадается связь времён», всегда актуализируется проблема понимания. Как отмечал немецкий философ, один из самых значительных мыслителей второй половины ХХ в. Г.-Г. Гадамер, «она встаёт всякий раз, когда терпят крах попытки установить взаимопонимание между регионами, нациями, блоками и поколениями, когда обнаруживается отсутствие общего языка и вошедшие в привычку ключевые понятия начинают действовать как раздражители, лишь укрепляющие и усиливающие противоположности и напряжения»13.

Чтобы достичь понимания, мы должны начать говорить на языке культуры - средствами, знаками, формами, символами, текстами, которые позволяют людям вступать в коммуникативные связи друг с другом, ориентироваться в пространстве культуры. Язык культуры — это универсальная форма осмысления реальности, в которую «организуются все вновь возникающие или уже существующие представления, восприятия, понятия, образы и другие подобного рода смысловые конструкции (носители смысла)»14. При этом, самая серьёзная трудность заключена в переводе смыслов с одного языка на другой, каждый из которых имеет множество семантических и грамматических особенностей. Не случайно в науке сформировалась крайняя точка зрения, в соответствии с которой смыслы настолько специфичны для каждой культуры, что вообще не могут быть адекватно переведены с языка на язык. Но, вместе с тем, не столь уж безрезультатны попытки выявить универсальные человеческие концепты, представляющие собой психические феномены внутреннего мира человеческой мысли. Эти попытки предпринимались ещё великими философами-рационалистами XIX века — Р. Декартом, Б. Паскалем, Г. Лейбницем, называвшим элементарные смыслы, генетически передающиеся от поколения к поколению, «алфавитом человеческих мыслей».

Фундаментальный смысл языка культуры в том, что понимание мира, которое мы можем достичь, зависит от диапазона знаний или языков, позволяющих нам этот мир воспринимать. Поэтому проблема языка культуры — это фундаментальная проблема не только науки, но и человеческого бытия, ибо «языки — это иероглифы, в которые человек заключает мир и свое воображение, — утверждал великий философ В. фон Гумбольдт. — ...Через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаём в нём, и человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчётливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия»15.

6. Переосмысление представлений о реальности. А. Неклесса говорит: «Хорошо известна фраза, произнесенная Юрием Андроповым и вызвавшая в своё время оторопь у слушателей: «мы не знаем общества, в котором живём». Ведь данную сентенцию произнёс не кто-нибудь, но генеральный секретарь ЦК КПСС, бывший в течение пятнадцати лет главою КГБ.

В калейдоскопе политэкономических ток-шоу о настоящем и будущем, в документах, деяниях власти, «нацпроектах», кадровых перестановках высвечивается ситуация, которую, кажется, можно определить словами поэта: мы по-прежнему живём «под собою не чуя страны». Особенно это качество ситуации ощутимо, когда бываешь в разных концах России, в «глубинке», видишь тамошнюю жизнь, разговариваешь. И «чем дальше, тем глубже». Или слышишь высказывания по злободневным проблемам тех, кто дозвонился в прямом эфире на радиостанции. Либо просматривая сайты, блоги в Интернете…

Итак, существует ли в принципе целостная картина ситуации в стране? Сегодня труды экспертов, стратегов, политологов, кажется, начинают занимать нишу художественной литературы, оказываясь подчас  совсем не пресным чтением… Власть же по-прежнему провозглашает благие намерения, которые, однако, вязнут на стадии практики, меняясь в процессе исполнения/неисполнения, мимикрируют. Не видно ни эффективных механизмов реализации озвученных не единожды деклараций, ни национально ориентированных субъектов действия, ни воли к воплощению стратегических замыслов. Нет в стране и внятно прописанного долгосрочного национального проекта.

Прошло почти два десятилетия новейшей российской истории, в будущем году – пересечение рубежа. Какой окажется тональность «круглой даты»? Что мы, граждане России, обрели и что утратили за время проживания на 1/9 части суши в формате Российской Федерации: страны с новым географическим и геополитическим контуром, изменившимися геоэкономическими устремлениями, иным культурным горизонтом, демографическим, этническим содержанием? И кто эти «мы» – нынешнее российское общество? Известно ли его реальное состояние, и что, собственно говоря, предстоит ему модернизировать: скажем, достаточно ли для этого построить «десяток заводов по выпуску светодиодов»...

Какой сюжет будущего воплотится в России: «великая энергетическая вахтовая территория»? Олигархический реванш «в особо изощренной форме»? Попытка второго издания (никогда не удававшаяся) предыдущего «собрания сочинений»? Состоится ли транзит в мир нового тысячелетия с сохранением комплексной (соборной) суверенности, исторически сложившейся и культурно связной общности? Или в подвижном, многомерном социокосмосе Русский мир рассеется по центробежным орбитам разлетающихся астероидов, притягиваемых иными светилами, как это произошло в ситуации недавнего «культурного развода»?

И ещё: способно ли нынешнее общество – люди, сообщества, власть – на очередное сверхусилие, чтобы преодолеть дурную бесконечность «нашей раши», угрозу культурного одичания? А главное, кто и что способно подвигнуть народ откликаться на девальвирующиеся сентенции и призывы?...

Мир приближается к некоему историческому переходу. Знаки чего мы видим, тектонику – ощущаем. Когда говорим, что живём не в современном, а в постсовременном мире, то констатируем окончание эпохи, длившейся более четырёхсот лет. Время Modernity исчерпало себя. Сегодня на исторической сцене разыгрывается действо под названием «пришествие нового мира», как бы его ни определять: «мы наш, мы новый мир построим», «новое средневековье» или «новый ренессанс», «новый мировой порядок» или «глобальная анархия», «постсовременность» либо загадочная «сингулярность».

Наступает эпоха, для которой пока нет адекватного названия, как для всякой новизны. Однако, ссылаясь на предшествующие рассуждения о будущем, – которое не есть просто физическое движение времени – следует определиться: чем же меряется динамика в галактиках человеческой вселенной? На мой взгляд, она измеряется инакостью, новизной, переменой участи человека. Именно эти признаки возвещают и констатируют приход будущего.

Суть перемен – в радикальном переосмыслении представлений о реальности. И о месте, отводимом в ней людям. Именно человек оказался самым сложным объектом и субъектом мироустройства, ориентированного на изобилие нематериальных активов, на практику сверхсложных обстоятельств и действий. Несмотря на параллельное сосуществование массового общества и «голодного миллиарда», на планете сложился трансграничный слой людей – образованных, энергичных, амбициозных, владеющих современным инструментарием. Людей, которые выстраивают новый мир. Его можно по-разному описывать, но затруднительно мазать лишь чёрной или белой краской.

Будущее в каком-то смысле не существует: оно творится нами, и станет таким, каким мы предпочтем, точнее, сумеем его создать. Решающий фактор – «консенсус» усилий: деструктивных и конструктивных; кумулятивный эффект наших действий: позитивных и негативных. Конечно, при этом возникает немало вопросов: например, кто и как оценивает позитивность, по чьему «образу и подобию» творится грядущий мир? А пока наиболее чуткие ощущают гул социальной тектоники, фиксируя изменения планетарной ситуации. Ворота близки…»16.

7. Вернуть единство слова и дела. Началом любого дела была, есть и будет мысль-слово. Слово – это программа, которая заставляет человека действовать. Именно слово создаёт и разрушает. В масштабах государства слово может подействовать так, что с него начнутся культурные, а потом неизбежно и политические потрясения, которые нередко приводят к изменению культурного кода народа, всего государства17. Почему, вырабатывая замысел своей политики, нынешние российские власти не опираются на совокупные достижения современной науки. Почему их слова расходятся с делами: нарушается единство «слова и дела», и наша жизнь всё ухудшается? Как, опираясь на какие знания, испытывая какие чувства, нынешние власти воспринимают сам объект управления – Россию, окружающий её мир, прошлое, настоящее? Осознают ли они всю меру своей ответственности за будущее нашего народа, страны и государства? На основании какой логики принимаются важные решения? Можно ли, наконец, найти общий язык для властей и «населения»? Или и впредь будет жизнь по «понятиям»? Всё это вопросы, которые целесообразно отнести к проблематике лингво-когнитивной безопасности.

Д. Соколов пишет: «Язык – это отражение существующей реальности… Элементы новой экономической реальности описывались в основном заимствованными словами: трейдинг, маркетинг, лизинг, брокер, кэш флоу, маржа и т. д. В то же время появился целый пласт новых слов, описывающих тёмную сторону экономической реальности: крыша, откат, распил, слив, помойка, занести, закрыть, отжать. Забавно, но мне не приходит в голову ни одного заимствованного слова из «тёмной стороны» бизнеса. Ну, разве что – рейдер. Зато здесь в полной мере раскрывается потенциал русского языка с его способностью к передаче оттенков смысла. Ведь «закрыть» это не совсем то же самое, что «посадить», а «отжать» – не «украсть».

Нулевые принесли стабильность в экономику, и язык перестал радовать нас новыми экономическими терминами. В эпоху политтехнологий и манипуляций родился «олбанский», в котором слова искажены и лишены исходного смысла, представая своего рода пародией на столь же бессмысленный официальный язык. Вместо «супермаркета» в 90-х в 2000-е пришел «дискурс».

И вот после долгого перерыва в бизнес-среду входит новое слово. Это слово в последние несколько месяцев мне приходилось слышать от разных людей. Когда один из собеседников предложил обсудить «один сюжет», мне это показалось забавным, – мы же не сценаристы. Затем, другой – пообещал рассказать о «сюжете, над которым мы работаем». Ну и, наконец, когда третий упомянул «несколько потенциальных сюжетов», стало понятно, что это неспроста.

Не зря люди перестали использовать привычное слово «проект» и перешли на «сюжет». Ведь проект всегда имеет начало, конец и результат. В то время, как сюжет – лишь завязку и развязку. Сюжет не может иметь результата, а развязка может быть любая: от «они жили долго и счастливо» до «в общем – все умерли». И видимо это и чувствуют люди, которые употребляют это слово при описании своей работы. Кстати, обычно это слово звучит тогда, когда речь идет о госпроектах или государственно-частном партнерстве. Остаётся только понять, что из сегодняшних амбициозных планов есть «проект», а что – «сюжет»18.

Произносится много правильных слов, но за ними скрывается, каков подлинный смысл? Ф.И. Гиренок пишет: «Нам некогда думать, мы озабочены выживанием. Но всё же мы каким-то непостижимым образом понимаем, что никакие идеи не могут быть поставлены выше жизни, кроме тех, которые дают ей смысл. Нам нужны смыслы»19.

8. Проблема смысла – самая главная проблема лингво-когнитивной безопасности. Почему? Об этом рассуждает Э. Толле: «В дословном переводе с древнегреческого, на котором был написан Новый Завет, «совершить грех» означало промахнуться мимо цели, как промахивается стрелок из лука, поэтому совершить грех означает упустить смысл человеческого существования, промахнуться. Это означает жить неумело, нелепо, неискусно, слепо и поэтому страдать самому и причинять страдание другим… Перед лицом полного системного кризиса, когда прежний способ жить, способ взаимодействовать друг с другом и с природой больше не работает, когда выживание оказывается под угрозой проблем, кажущихся непреодолимыми, индивидуальная форма жизни — или существо — либо погибнет, либо выродится, либо в эволюционном скачке поднимется над ограниченностью своего обусловленного сознания»20.

9. Защита «ментального пространства». То, что наше «ментальное пространство» открыто самым разным иноземным веяниям, известно давно. Также и то, к чему это приводит. Нужно, чтобы здесь была защита. Вот, что на этот счёт пишет Е. Комлева: «Для русской культуры характерно отсутствие безусловных чётких границ между миром творческих порывов (откуда бы они ни исходили) и миром реальным. Западноевропейская культура, напротив, умеет защищать реальный мир, мир трезвой середины и повседневного здравого смысла от вторжений идей и аффектов. Та опасная непосредственность, с которой идеи врываются в действительную историю России, делает её, в некотором смысле, «метафизической». Легко заметить, что наша история тяготела к превращению мифологических архетипов в явления конкретной истории, что, видимо, не случайно. Тем более важно обратить внимание на метафизические установки самосознания русской культуры (А. Доброхотов)»21.

Вместе с тем, Ю. Булычёв пишет: «Витальная проблематика борьбы за жизнь, за выживание нашего народа сегодня выходит на первый план среди неотложных вопросов русского сознания, является его категорическим императивом, не допускающим идеалистических подмен разного рода высокими, но оторванными от реальной жизни религиозно-нравственными и культурно-просветительными целями»22.


^ III. Цели постановки и решения проблемы лингво-когнитивной безопасности.

1. Проблема лингво-когнитивной безопасности должна ставиться решаться в целях разработки единого учения о человеке. В. Букреев пишет: «Учёные-рационалисты абсолютизируют объективные факторы исторического процесса, ставят человека в тотальную зависимость человека. Такая постановка вопроса превращает человека в средство развития науки, техники, безликих социальных технологий. Он предстаёт не целостным деятелем, а  частичным существом, обладателем  множества обликов, меняющихся в зависимости от внешних обстоятельств.  Отсюда  пессимизм во взглядах на историю, в которой, якобы, господствуют отчуждённые и неподвластные силы.

Внешний мир  это целое, а Я - часть бездушной системы. От меня ничего не зависит. Способности, интеллект, воля подчинены выживанию в абсурдном мире, в котором для меня нет места. Зачем стремиться к целям и смыслам? Лучше уединиться в собственном мире, оставаясь безразличным к бесчеловечному внешнему миру. Рациональное мышление европейца в лучшем случае бесстрастно констатирует социальные факты,  систематизирует их в дурную бесконечность историко-логических схем, выдаёт за законы исторической реальности, путает прогресс и регресс. Индивид вколачивается в мировоззренческие схемы насильственным образом. В искажённом мироощущении теория и практика отрываются друг от друга. Историческое пророчество скорее напоминает бред, чем историческое прозрение. Практика сводится к выживанию в мире фантазий. С течением времени возникает привычка к самоотчуждению, и пропадает желание вырваться из его плена. Остаётся приспосабливаться, фиксировать факты исторического процесса, свершающиеся помимо моей воли и  расчленяющие самосознание на ряд частичных функций и ролей. Внутренний мир  заполняется Обществом, у  которого Я в услужении. Возникает хищническое желание вырвать («иметь») всё возможное в данных обстоятельствах. Все остальные модели поведения, самые ценные достижения духа выбрасываются из реальной истории за ненадобностью, уходят в глубины бессознательного…

Усилиями Н. Бердяева, В. Соловьева, С. Булгакова, В. Вернадского и др. сформулировано учение о целостном человеке  микрокосме, равного по своим возможностям макрокосму. Русские учёные доказывали, что творчеством, активной эволюцией  преобразуется  и Космос, и природа человека. Духовное начало, ноосфера служит той преобразующей силой, которая  изменит мир, поможет преодолеть болезни и смерть. Человек в своих антропологических, социально-исторических гранях способен преодолеть собственную природу и подняться к высшим идеалам творения, превозмочь земное тяготение и стать равноправным участником космогенеза…

Человечеству предстоит переосмыслить Историю, возродить утерянные формы общения с собственной природой, услышать и расшифровать голос бессознательного, космическое дыхание жизни. Ответом на «вызов времени» могут быть коэволюционный путь развития Человека и Природы, равноправное взаимодействие «наук о духе» и «наук о природе» в границах единого учения о человеке»23.


2. Обеспечение перехода к постпостмодерну путём преодоления кризиса гуманитарных наук. В.А. Кутырев пишет: «Особенность современного символического универсума в том, что он постепенно становится постмодернистским. Постмодернизм, который ещё недавно резко и дружно критиковался как феномен открытого нигилизма, превращается в моду, почти норму мысли. Широкая вузовско-академическая общественность, сначала протестующе ворчавшая, теперь всё чаще оперирует этим понятием. Его включили в программы гуманитарного образования… Подлинная образованность, культивируя ответственное мышление, должна это преодолевать. Но не ради преодоления самого по себе, а предлагая позитивные решения стоящих за поверхностными подходами реальных проблем…

Огромное количество людей, теоретиков, «принявших постмодернизм», пересказывают его идеи без осознания их действительного смысла. Просто привыкают, научаются манипулировать соответствующими терминами и словами. В их устах и писаниях он предстаёт как род абсурдистской литературы со всеми её типическими признаками. Его, мол, и не надо понимать. Заняты «нарративом», описанием, но не природы, культуры, общества, личных переживаний, а чужих текстов. Да и вообще: истина, логика, организация, смысл - всё это устарело, стремиться к ним - значит стремиться к «репрессивной ясности». Читателю как бы выписывается индульгенция на существование в мире с закрытыми глазами. А философу, теоретику - с «широко закрытыми глазами». Многие такой индульгенцией охотно пользуются…

«Знай дело - слова придут», главное условие успешного публичного выступления, и не надо преувеличивать значение риторических ухищрений. «Понимай смысл - знание появится», главное условие успешного теоретизирования, и не надо преувеличивать значение методических приёмов, часто надуманных»24.

Гуманитарная должна осознавать свою ответственность за всё, что происходит. При этом, понимая, что говорит проректор РГПУ им. Герцена С. Гончаров: «Для профессионалов сегодня очевиден кризис в сфере гуманитарного знания. К тому же существует разрыв между научным междисциплинарным пространством гуманитарного знания и пространством образовательным, во-первых, а, во-вторых, гуманитарное знание сегодня предельно прагматизировано и используется преимущественно для добычи денег. Но это тупик и для денег, и для знания. Поэтому, кстати, и современные политтехнологии и вообще манипулятивные технологии эксплуатации и насилия над человеком сегодня тоже в кризисе, слишком много в них «шито белыми нитками».

Люди нуждаются совершенно в другом - в адекватном представлении о самих себе и эффективных формах, способах коммуникации с агрессивной жизненной средой. Наше общество нуждается в производстве и обсуждении новых смыслов. А у нас даже разговора об этом нет. Именно поэтому необходимо выйти к новой гуманитарной основе образования, связав область фундаментального и междисциплинарного знания через современные гуманитарные технологии, так, чтобы жизненные интересы человека были самостоятельной ценностью и обеспечивались бы не декларациями, а профессиональными действиями. Человек должен иметь больше точек опоры, в том числе - внутри себя. Тогда и бизнес будет успешнее и надежнее. Нам важно формировать через образование человека понимающего (себя и окружающий мир), который благодаря этой способности сможет успешно проходить процесс социализации как свободная и творческая личность в течение всей жизни. Человек, который не научен процедурам понимания себя, своего жизненного контекста и среды, особенностям сложных и многомерных коммуникаций, в которых он находится, неизбежно становится рабом чужих стремлений и манипуляций»25.

Мы также должны осознавать, что гуманитарные науки это не «ненаучная» («ущербная» «второсортная» и т. п.), но «инонаучная» (выражение С. Аверинцева) форма знания»26. М. Бахтин писал «Пределом точности в естественных науках является идентификация (а = а). В гуманитарных науках точность - преодоление чуждости чужого без превращения его в чисто своё (подмены всякого рода, модернизация, неузнание чужого и т. п.)»27.

Г. Косиков, профессор филфака МГУ, говорит: «Смерть выдающегося культуролога-структуралиста Клода Леви-Стросса, хотя и не вызвала большого интереса в России, заставила вспомнить фразу учёного: «XXI век будет веком гуманитарных наук – или его не будет вовсе». Однако энтузиазм середины XX века сменился охлаждением, и сейчас в конец гуманитарного знания верится больше, чем в конец света28.

3. Решение проблемы российской идентичности. Президент России Д.А. Медведев сказал: «У нас богатая и древняя история, и мы по праву ею гордимся. И в то же время Россия – молодая страна. Напомню, что в наступающем (2011) году ей исполнится только двадцать лет»29. По словам Л.Н. Гумилёва, «Россия - самостоятельная цивилизация, многонародная личность. Чем сложнее и ассиметричнее будет организована Россия, чем больше в ней различий, этнических и региональных идентичностей, тем она более устойчива»30.

А. Неклесса говорит: «В России, помимо великороссов или малороссов, были также русские татары, русские башкиры. В летописях и произведениях древней словесности встречается выражение «русские страны», т. е. говорится о сообществе народов на определённой территории. Национальный вопрос один из роковых в судьбе России.

На планете сегодня существуют социальные и культурные интегрии: атлантический, китайский или мусульманский миры-субэкумены. Выходцы из Советского Союза заграницей воспринимаются «русскими», это некая интегральная аура социальной общности. Русский мир связан с определёнными смыслами, ценностями, образами. Это щедрый Бог, который создал человека и связан с ним синергией. Мы пользуемся богатствами: дышим воздухом, пьём воду, греемся на солнце и ничего за это не платим. Мы живём в мире обширнейших пространств, и мы впитали щедрость, здесь человеческое существо в своей основе – щедрое. Это суть человека, искренне пытающегося познать подлинную жизнь. Особенность русских – персональное восприятие жизни. Мы смотрим в глаза человеку, он для нас личность. Исследуя подобным образом творения или самих себя, познаём смысл»31.

А. Чеснаков пишет о главных особенностях нашего времени-пространства: «Наше  время – с переходом к новому технологическому укладу, с глобальным  миром, с очевидным кризисом европейской культуры (пророчества Шпенглера и того же Ортеги-и-Гассета сегодня наглядны для любого школьника), с вздымающейся горой Китая. Наша страна – с «газированной экономикой», с пушкинской традицией «империи и свободы», с незажитой травмой рождения целого поколения из духа протестной музыки 80-х и 90-х, с геополитическими трещинами, проходящими не по карте, а по душе миллионов, с неодолимой потребностью русского человека в смысле, в душевной гармонии – как бы он сам не осмеивал сегодня эти немодно-пафосные слова. С острым лимитом времени в нашей стране – пока мы ищем свои решения, никто нас ждать не хочет, не может, не будет»32.

«Неодолимая потребность в смысле» понять, прежде всего, кто мы такие и что нам делать? Про это говорит С. Чернышёв: «Идентичность - по-нашему самость, но это скорее из философского словаря. А у Даля есть простое словцо, век назад ещё бывшее в обиходе: собство (свобство). Оно однокоренное со словами собственность и свобода, присвоение и освобождение, способность и свойство. То есть идентичность как совокупность свойств и способностей поглощается русским понятием собственности… Собственность для русских - ключевое слово-пароль, даже более значимое, чем идентичность-самость. Весь ХХ век (воистину век России!) ^ Славохотов Александр Александрович



1 Войскунский А.Е. Психологические аспекты информационной безопасности.

http://tolerance.mubiu.ru/base/voiskynsky(2).htm

2 О Совете Безопасности Российской Федерации. http://www.scrf.gov.ru/documents/sections/4/

3 ^ Славохотов А.А (преподаватель в/ч 33965). О лингво-когнитивной безопасности. VI Всероссийская научно-практическая конференция «Научное, экспертно-аналитическое и информационное обеспечение национального стратегического проектирования, инновационного и технологического развития России. 27-28 мая 2010. Москва, ИНИОН РАН.

4 О роли России в Новом Мировом Порядке. http://prpk.info/publ/9-1-0-538

5 Прогресс и будущее России. Дни петербургской философии. 18 ноября 2010.

http://community.livejournal.com/intellectual_ru/89017.html#cutid1

6 Pечь А.А. Зализняка на церемонии вручения ему литературной премии Александра Солженицына.

http://elementy.ru/lib/430463/430464

7 Турчин А.В.