Реферат: Длительное время объектом изучения истории отечественной военной журналистики были в основном издания, появившиеся после Октябрьской революции 1917 г

Дорогому отцу, Гужве Геннадию Александровичу, полковнику запаса, кандидату философских наук, доценту, в знак признательности и благодарности…


ВВЕДЕНИЕ


Длительное время объектом изучения истории отечественной военной журналистики были в основном издания, появившиеся после Октябрьской революции 1917 г., хотя военная печать к тому времени существовала уже более двух веков. Одним из значимых этапов в ее развитии явилась деятельность органов официальной военной периодической печати в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг.

В этот период в русской армии разновременно издавалось около 100 военных газет и журналов1, на страницах которых публиковались приказы Верховного Главнокомандующего, командующих фронтами и армиями, передовой боевой опыт, статьи о новинках вооружения и военной техники, практические рекомендации к действиям в той или иной обстановке, фрагменты из художественных произведений и т.д. Современный опыт деятельности войск однозначно указывает на возрастание значимости информационного обеспечения личного состава российской армии, что обусловливает необходимость более тщательного изучения отечественной военной журналистики с целью определения места и роли, возможностей и задач военных периодических изданий на военно-информационном поле, выработки возможных путей повышения эффективности их функционирования и др. В связи с этим особую актуальность и практическую значимость приобретают комплексное изучение и всестороннее обобщение исторического опыта деятельности официальных органов военной периодической печати, в том числе, и в годы Первой мировой войны.

В историографии советского периода исследования военной периодической печати в годы Первой мировой войны ограничивались как правило рассмотрением социал-демократической прессы, издаваемой в действующей армии в период с апреля 1917 г. по март 1918 г. Значительный научный интерес в данном вопросе представляют фундаментальные труды Х. М. Астрахана, А. Ф. Бережного, П. А. Голуба, Д. И. Гразкина, С. Г. Капшукова, Н. М. Якупова2. В них отражено воздействие на солдатские массы большевистской агитации при помощи партийной военной печати. Из этого ряда особенно необходимо выделить труд «Окопная правда» Д. И. Гразкина, который являлся организатором и редактором одноименной газеты. В своей работе автор показывает, с какими трудностями пришлось столкнуться большевикам Новоладожского полка при образовании, выпуске и распространении издания, так как «без своей газеты вести борьбу против реакционеров и оборонцев было трудно»3, какие взаимоотношения складывались в самом редакционном коллективе, как возникло название газеты, какие основные направления в ней отражались.

Не менее интересна для исследователей будет работа А. Ф. Бережного «Русская легальная печать в годы Первой мировой войны», в которой автор впервые в истории отечественной журналистики советского периода рассмотрел работу легальной, в том числе и военной, периодической печати. А. Ф. Бережной исследовал деятельность царского правительства и военного командования в управлении прессой, акцентировал внимание на «ужесточении военной цензуры и ранее принятых военных законов о печати»4, частично рассматрел создание и недолгую деятельность Бюро печати, ввиду «обнажившихся дефектов и узости целей Бюро»5, изучил проблемы, с которыми сталкивались корреспонденты при подготовке и отправке материалов с театра военных действий в свои издания и изощрениях, к которым им приходилось прибегать6.

В постсоветской литературе интересными представляются работы Н. Л. Волковского, Б. И. Есина, Г. В. Жиркова, К. А. Залесского, Р. П. Овсепяна и др7.

В монографии Н. Л. Волковского «История информационных войн» одна глава посвящена периодической печати, в том числе и военной, в годы Первой мировой войны. В ней автор дает свое видение и характеристику некоторым основополагающим документам, регламентирующим деятельность военной печати в исследуемый период, таким как «Положение о военных корреспондентах в военное время», «Временное положение о военной цензуре», а также останавливается на вопросах взаимодействия Бюро печати при Ставке с военными журналистами. В исследованиях профессора Г. В. Жиркова «Журналистика двух Россий: 1917-1920 гг.» и «История цензуры в России XIX – XX вв.» освещается наиболее противоречивый и неоднозначный период развития отечественной журналистики, в том числе и военной, – межреволюционный период 1917 г. и первые годы советской власти. Автор рассматривал и трактовал такие нормативно-правовые акты, относящиеся к периодической печати, как постановление Временного правительства «О печати», декреты СНК «О печати», «О революционном трибунале печати», показывая данные акты не столько с юридической точки зрения, сколько как «программные документы» того или иного правительства8.

Интересна работа профессора Р. П. Овсепяна, выделяющего три основные тенденции в периодической печати, возникшие в межреволюционный период 1917 г9. Первую выражала буржуазная журналистика, выступавшая за продолжение войны до победного конца и совместные действия с союзниками. Вторая тенденция была связана с печатью меньшевиков и эсеров – основной частью социалистической журналистики, призывавшей к содружеству с Временным правительством так же, как и кадеты, согласной с ведением войны до победного конца, выступавшей против радикальной политики большевиков. Третью тенденцию выражала большевистская пресса, выступавшая за прекращение войны «без аннексий и контрибуций» и являвшаяся резко полярной по отношению к кадетской, эсеровской и меньшевистской печати. Проведенное исследование показало, что все вышеперечисленные тенденции нашли свое отражение и в военной периодической печати данных политических сил в рассматриваемый период.

Большой научный интерес представляют мемуарные воспоминания современников и участников Первой мировой войны М. К. Лемке, А. И. Деникина, Н. Н. Головина, В. И. Гурко, Э. Людендорфа10.

Наиболее серьезной работой 20-х г. XX в., способствующей раскрытию проблемы исследования, является научный труд историка и журналиста М. К. Лемке11 «250 дней в царской ставке», который в годы Первой мировой войны являлся офицером-цензором Бюро печати при Ставке ВГК. Автор в своих мемуарах привел богатый фактический материал, касающийся отношения к военной печати высшего командного состава русской армии, взаимоотношений должностных лиц с корреспондентами, дал характеристику издаваемым Ставкой в период с сентября 1915 г. по июль 1916 г. документам, регламентирующим деятельность военной периодической печати.

Расширению кругозора по исследуемой проблеме способствуют мемуарные воспоминания А. И. Деникина12 «Очерки русской смуты: крушение власти и армии. Февраль–сентябрь 1917», в которых автор, будучи Главнокомандующим армиями Западного и Юго-Западного фронтов, дал характеристику состояния военной периодической печати различных политических сил в межреволюционный период 1917 г., а также объяснил причины, побудившие А. Ф. Керенского к принятию решения о передаче права издания военных газет фронтовым и армейским комитетам. Фундаментальные труды русского военного теоретика генерал-лейтенанта Н. Н. Головина13 «Россия в Первой мировой войне» и Главнокомандующего армиями Западного фронта генерала от кавалерии В. И. Гурко14 «Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914-1917» дают возможность исследователям понять, какие социально-психологические настроения царили в русском обществе, в том числе и в армии, в начале и на протяжении всей мировой войны и что влияло на их изменения.

К диссертационным исследованиям по рассматриваемому вопросу относятся работы Н. С. Мутовкина, Н. А. Смиренного, П. И. Усова, В. Н. Суряева15.

В кандидатских диссертациях Н. С. Мутовкина и Н. А. Смиренного рассматривается деятельность только одного военного печатного органа РСДРП «Солдатской правды», а в исследовании П.И. Усова – функционирование большевистской военной газеты «Окопная правда» в период подготовки и проведения Октябрьской революции. В труде В. Н. Суряева дан анализ деятельности большевиков на Западном фронте и в прифронтовой полосе.

В постсоветское время вопросы деятельности военной периодической печати в годы Первой мировой войны нашли свое отражение в диссертационных исследованиях В. В. Титко, С. Б. Белогурова, С. Н. Базанова, Н. Л. Волковского, В. А. Журавлева и т.д.16. Особый интерес среди данных трудов представляет докторская диссертация С.Б. Белогурова «История военной периодической печати в России (XIX- начало XX века)», в которой частично дана структура и материально-техническая база военной периодической печати в первые годы войны, и общепланово показаны основные направления ее деятельности. Однако исследователь не рассматривал изменения в структуре военной периодической печати в последующие годы войны, а также в связи с изменением военно-политической обстановки в стране. В исследовании В. А. Журавлева «Печать и политический выбор русской армии в марте-октябре 1917 гг.: на материалах Северо-Запада России» уделено внимание периодической печати, в том числе и военной, основных политических сил, которая функционировала в межреволюционный период 1917 г. Благодаря богатому фактологическому материалу автор на конкретных примерах показал влияние печатных изданий партии на мировоззрение солдат и офицеров русской армии в ходе их привлечения на свою сторону, дал анализ реально выходящих и необходимого тиража изданий, требующегося для удовлетворения потребностей читателей, высказал свое негативное мнение по поводу появления газет-однодневок.

Таким образом, историография русской военной периодической печати в годы Первой мировой войны прошла в своем развитии путь от разработки отдельных проблем до фундаментальных трудов по ряду направлений. Однако изучение автором значительного объема материалов позволяет сделать вывод о том, что при всей важности проведенных исследований проблема деятельности русской военной периодической печати в годы Первой мировой войны не получила должного комплексного освещения и нуждается в дальнейшей проработке и осмыслении. В полном объеме так и не были освещены вопросы нормативно-правовой базы, структурно-организационные основы и основные направления деятельности военной периодической печати в рассматриваемый период.

В предлагаемом труде впервые в отечественной военной журналистики дается подробный анализ основным направлениям деятельности официальной военной периодической печати в рассматриваемый период, направленной на повышение у военнослужащих русской армии морально-психологического духа, желания довести войну до победного конца, а также показана борьба за армию различных политических сил в условиях изменяющейся военно-политической обстановки в стране с помощью печатного слова.

^ Глава 1. Основы деятельности военной периодической печати

в условиях войны


1.1 Правовые основы деятельности военной печати


1 августа (по новому стилю) 1914 г. Российская империя вступила в Первую мировую войну в составе крупнейшей коалиции воюющих держав – Антанты. Она выставила на поля сражений многомиллионную армию и создала гигантский фронт вооруженной борьбы, простирающийся от берегов Балтики до Черного моря. Фронт этот был одним из главных в Европе, а происходившие на нем события во многом оказывали определяющее влияние на ход и исход войны. Война потребовала перестройки всех сфер жизнедеятельности российского общества в целях мобилизации человеческих и материальных ресурсов на достижение победы. Важнейшее место в решении этих задач должны были занять средства массовой информации вообще и военной периодической печати, в частности.

В Первую мировую войну официальная периодическая печать русской армии руководствовалась регламентирующими документами (законами, приказами, положениями, постановлениями), принятыми накануне и в ходе войны. Так, Главным управлением Генерального штаба еще в 1912 г. было разработано «Положение о военных корреспондентах в военное время»17, согласно которому «военным корреспон­дентом на театре военных действий считалось лицо, особо уполномоченное редакцией издания или телеграфным агент­ством для сообщения сведений с театра войны и утвержден­ное в этом звании начальником Генерального штаба»18. Подчеркивалось, что, кроме утвержденных начальником Генштаба военных кор­респондентов, ни одно лицо не имело права посылать с театра войны какие-либо сведения, предназначенные для печати. Предусматривался допуск в армию 20 (в том числе 10 иностран­ных) корреспондентов. Военным корреспондентам разреша­лось пользоваться фотоаппаратами. Кроме корреспондентов на театр военных действий допускались три русских военных фотографа (из профессионалов), утверждаемых в этом звании также начальником Генштаба. Военным фотографам запреща­лась подготовка текстовых публикаций, им разрешалось лишь помещать под иллюстрациями краткие подписи.

Военные корреспонденты и фотографы утверждались в этих званиях лишь после того, как давали подписку, что содержание указанного положения им в точности известно и они обязуются беспрекословно подчиняться всем его тре­бованиям, а также и соответствующим взысканиям в случае нарушения этих требований. Утвержденные в своем звании военные корреспонденты и фотографы получали от Главного управления Генерального штаба (ГУ ГШ) специальные удостоверения и нарукавные повязки. Ношение последних было обя­зательно в тех районах, в которых действовало «Положение о полевом управлении войск». Список военных корреспондентов и военных фотографов должен был опубликовываться ГУ ГШ для всеобщего сведения и со­общался начальнику штаба главнокомандующего (начальни­ку штаба отдельной армии) для отдания его в приказе. В списке указывались: фамилия, имя, отчество военного корреспонден­та (фотографа); номер его нарукавной повязки, соответствую­щий тому номеру, за которым военный корреспондент (фото­граф) занесен в список ГУ ГШ; представителем какого издания (агентства) он является (если издание иностранное, то также название страны, в которой выходит издание); время отправления корреспондента (фотографа) на фронт, а также к кому он должен явиться по прибытии, – устанавливалось начальником Генерального штаба. Обязательным условием для военного корреспондента было, чтобы он являлся подданным государства, в котором издавалось представляемое им издание (агентство). Военным фотографом мог быть только русский подданный.

Лица, желавшие быть утвержденными в звании во­енных корреспондентов, подавали в ГУ ГШ прошение на имя начальни­ка Генерального штаба. К прошению прикладывались: удостоверение редакции (агентства) о том, что соискатель на звание воен­ного корреспондента действительно уполномочен на это ре­дакцией; документ, удостоверяющий личность просителя; три фотографические карточки с собственноручной подписью просителя, надлежащим образом засвидетельствованные; свидетельство о благонадежности для русских подданных, а для иностранных – рекомендация нашего дипломатическо­го представителя и военного агента в соответствующем государстве; залог в виде денежной наличности в размере: для русских военных корреспондентов – 25 000 рублей, для иностранных корреспондентов – 75 000 франков, а для военного фотографа – 10 000 рублей19.

В случае утверждения просителя в звании военного корреспондента представленный им залог хранился в ГУ ГШ для удержания из него штра­фов, если таковые будут наложены на военного корреспон­дента. В случае же отказа залог возвра­щался просителю вместе с остальными документами. Также требовалось представить нотариальное обязатель­ство редакции (агентства) о том, что в случае уменьшения залога путем удержания из него штрафных сумм до полови­ны первоначального размера редакция немедленно доводит залоговую сумму до установленной нормы.

Согласно «Положению о военных корреспондентах в военное время» на фронте военные корреспонденты и военные фотографы находились в ведении начальника военно-цензурного отделения при штабе главнокомандую­щего, к которому они обязаны были явиться немедленно по прибытии в действующую армию. Из числа докумен­тов военному корреспонденту возвращались: удостовере­ние ГУ ГШ об утвержде­нии военного корреспондента и военного фотографа, документ, удостоверяющий личность и одна фотографическая карточ­ка, засвидетельствованная начальником военно-цензурного отделения при штабе главнокомандующего. Все эти докумен­ты должны были постоянно находиться при военном корреспонденте и немедленно предъявляться им для контроля по первому требованию военного начальства. Приступить к работе военный корреспондент и военный фотограф могли лишь после разреше­ния на это начальника военно-цензурного управления при штабе главнокомандующего. Для личных нужд военный корреспондент и военный фотограф мог иметь прислугу, но не более одного человека. Как им, так и прислуге запрещалась отлучка за пределы района расположения штаба главноко­мандующего.

Военный корреспондент или фотограф, допущенный на театр военных действий, мог сложить с себя звание воен­ного корреспондента (фотографа) лишь по ходатайству пе­ред начальником штаба главнокомандующего. Отказавшегося от звания военного корреспондента или фотографа немедленно высылали из действующей армии, причем до пе­рехода им границ театра военных действий он должен был выполнять правила Положения.

Военные корреспонденты осведомлялись о ходе дел у на­чальника военно-цензурного отделения. Вся корреспонденция, предназначенная к отправке с театра войны для печати, представлялась пред­варительно на цензуру, причем в двух экземплярах, один из которых оставался при делах военно-цензурного отделе­ния. Иностранные военные корреспонденты должны были представлять свои материалы лишь на французском, немец­ком или английском языках. Корреспонденции на иных язы­ках не пропускались. Все иллюстрации представлялись также в двух экземплярах. Каждая из них должна была иметь подпись.

Что касается наказаний, налагаемых за нарушение правил военной цензуры, то кроме общих наказаний в Положении предусматривались особые взыскания за нару­шение требований, предъявляемых к военным корреспондентам (фотографам) при работе на фронте. Военный корреспондент (фотограф), замеченный без нарукавной повязки, подвергался штрафу: в первый раз в размере от 25 до 100 рублей, во второй раз – от 100 до 300 рублей, в третий и последующие разы – 500 рублей. Если военный корреспондент (фотограф) отправил без предварительного представления начальнику военно-цензурного отделения корреспонденцию или иллюстрацию, предназначенную для печати или не пред­назначенную, но затем напечатанную, подвергался за это: в первый раз штрафу 3 000 рублей, во второй раз – лишению звания военного корреспондента (фотографа)20. В случае, если военный корреспондент (фотограф) отлучался без соответствующего на то разрешения на­чальника военно-цензурного отделения за пределы района расположения штаба Главнокомандующего, пробыл в отлучке не более трех суток и затем возвращался в рай­он расположения штаба, он подвергался за это: в первый раз штрафу от 3 000 до 5 000 рублей, во второй – от 5 000 до 10 000 рублей и в третий раз – лишению звания военного корреспондента (фотографа)21.

Военный корреспондент (фотограф), отлучившийся без со­ответствующего на то разрешения начальника военно-цензур­ного отделения за пределы района расположения штаба главнокомандующего и пробыв­ший в отлучке более трех суток или же совсем не явившийся обратно, подвергался за это лишению звания военного кор­респондента (фотографа) и сверх того: 1) если во время от­лучки он пребывал в местностях, на какие распространяет­ся действие «Положения о полевом управлении войск», – заключению в тюрьму гражданского ведомства на срок от шести месяцев до одного года; 2) если он пребывал во время отлучки вне местности, на которую распространяется действие «Положения о полевом управлении войск», заключению в тюрьму гражданского ведомства на срок от трех до шести месяцев22. Взыскания за нарушение требований военной цензуры, а также взыскания, перечисленные в Положении, за исключением наказаний, предусмотренных Уголов­ным кодексом, налагались на военного корреспондента (фотографа) в административном порядке властью начальника штаба главнокомандующего по представлению начальника военно-цензурного отделения при штабе главнокомандую­щего. Административные взыскания, наложенные на военных корреспондентов и фотографов, об­жалованию не подлежали.

О каждом взыскании, наложенном на военного корреспондента (фотографа), связанном с денежным штрафом, сообщалось в ГУ ГШ для удержания соответствующей суммы из залога виновного. Штрафные суммы вносились в доход государства. Лишение звания военного корреспондента (фотографа) было связано с пос­ледующей высылкой в одну из внутренних губерний России, где он отдавался под надзор полиции до прекращения боевых действий. Свой залог или оставшуюся его часть, если производи­лись штрафные удержания, военные корреспонденты (фотографы) получали лично в ГУ ГШ после прекращения действия военной цензуры.

Однако, несмотря на столь строгие меры по предотвращению утечки секретных сведений посредством печати, в на­чале войны в сообщении от Военного министерства говорилось, что осведомление населения о ходе ведения боевых действий будет вестись в пределах возможного, и «общество должно мириться с краткостью и вероятной скудностью тех сведений, которые ему будут сообщаться»23. Так же сообщалось, что сведения о французских и сербских войсках будут передаваться в очень ограниченном объеме, как и о наших войсках, для того чтобы путем их огласки не навредить успеху борьбы с общим врагом. Кроме того, начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал-лейтенант Н. Н. Янушкевич в первый же день вступления в должность указал в телеграмме начальникам военных округов, что «корреспонденты в армию допущены не будут»24.

7 (20) сентября 1914 г. в приказе войскам 1-й армии за подписью командующего армией генерала от кавалерии фон П. К. Ренненкампфа25 было объявлено, что в некоторых газетах появляются телеграммы и заметки под рубрикой: «от собственных корреспондентов из действующей армии». Ввиду того, что корреспонденты в действующую армию не допущены, появление в печати корреспонденций из армии недопустимо26.

В качестве сравнения интересно мнение главного противника России в этой войне – начальника немецкого Генерального штаба генерал-полковника Г. Мольтке27, заявившего 2 августа 1914 г., что «печать является неизбежным средством войны» и дал указание о необходимости тесной связи между верховным командованием и печатью, а на следующий день состоялось первое собеседование представителей немецкого Генерального штаба с представителями печати28. Данную точку зрения полностью разделял подполковник В. Николаи29, на протяжении всей войны руководивший Управлением печати Верховного командования. «Печать представляет собой силу, – говорил В. Николаи, – и, как всякая сила во время войны, она должна находиться в руках правительства»30.

В ходе войны немецкое командование издавало армейские газеты в количестве: на Западном фронте – 28, на Русском – 11, на Балканском – 6 и на Турецком – 1. На Восточном и Западном фронтах было образовано по одной штаб-квартире военных корреспондентов. Также был налажен выпуск изданий на оккупированной территории: на Западном фронте – 4 газеты, на Восточном – 9, в Румынии – 231. С 1917 г. в немецкой армии был введен институт офицеров-корреспондентов, главной обязанностью которых являлось обеспечение сведениями газет тех областей, где была укомплектована данная воинская часть.

Однако по прошествии нескольких недель войны, ввиду появления в русской печати публикаций и сообщений под рубрикой «от собственных корреспондентов из действующей армии», содержание и факты которых поддавались сомнению ввиду отсутствия корреспондентов на передовой, позиция русского командования по отношению к печати стала меняться. В сентябре 1914 г. великий князь Николай Николаевич (младший) подписал распоряжение, гласившее: «вследствие выяснившейся острой необходимости в сообщении печати не только сухих отче­тов о передвижениях наших войск и взятых трофеях, но и описаний подвигов наших частей и отдельных лиц и других материалов, дающих картинное представление о дея­тельности войск, приказываю во всех штабах корпусов и отдельно действующих отрядов назначить особых офице­ров, которым был бы поручен сбор соответственных мате­риалов в целях официального или неофициального помещения этих данных в печати»32.

Большое значение при организации деятельности военной прессы и предотвращению утечки секретной информации посредством печати отводилось военной цензуре. 2 августа 1914 г. министром внутренних дел Н. А. Маклаковым был подписан «Перечень сведений, касающийся внешней безопасности России или ее Вооруженных Сил и сооружений, предназначенных для военной обороны страны, сообщение коих в речах или докладах, произносимых в публичных собраниях, воспрещалось», включавший 18 запретительных пунктов33. Вскоре был утвержден еще более полный «Перечень», состоявший из 25 пунктов, дополненный запрещенными к публикациям сведениями, касающимися личного состава воинских частей, о боеготовности армии и флота, о потерях в личном и материальном составе армии и флота, о волнениях среди жителей занятых нашими войсками областей и др34. 31 июля (13 августа) 1915 г. вышел последний за годы войны «Перечень», состоявший из 30 пунктов35. Однако необходимо отметить, что все ранее перечисленные запреты «Перечня» распространялись только на печатные, а не на устные высказывания.

Основным документом, которым в своей деятельности руководствовалась российская военная пресса, было «Временное положение о военной цензуре»36, утвержденное Николаем II на следующий день после начала Первой мировой войны. За основу данного нормативно-правового акта был взят проект «Положения о военной цензуре», разработанный Главным управлением Генерального штаба еще осенью 1909 г37.

«Временное положение о военной цензуре» регламентировало все аспекты жизнедеятельности прессы и журналистов. Согласно Положению министру внутренних дел пре­доставлялось право запрещать при объявлении мобилизации во время войны сообщение сведе­ний, касающихся внешней безопасности России или ее воо­руженных сил, а также сооружений, предназначенных для военной обороны страны. Виновные в разглашении этих све­дений могли подвергаться тюремному заключению. Такому же наказанию подвергались виновные в возбуж­дении акций к прекращению войны. Также Главнокомандующему или командующему отдельной армией разрешалось в слу­чае необходимости для успеха ведения войны запрещать собственной властью в подчиненной им местности выпуск периодических изданий, а также передачу почтовых отправ­лений и телеграмм38.


«Временное положение о военной цензуре» состояло из девяти глав. В первой главе излагались общие по­ложения о военной цензуре. Прежде всего объяснялось, что военная цензура есть мера исключительная и имеет назначение не допус­кать при объявлении мобилизации армии, а также во время войны, оглашения и распространения сведений, наносящих вред военным интересам государства. Военная цензура устанавливалась в полном объеме или частично. В полном объеме военная цензура функционировала в местах ведения военных действий, а частичная – вне таких мест. В первом случае все указанные материалы просматривались предварительно. Во втором – цензура распространялась на международную почтовую и телеграфную переписки, а на внутреннюю – по распоряжению главных начальников военных округов.

Вторая глава определяла организацию учреждений воен­ной цензуры. На фронте цензуру осуществляли штабы командующих армиями, фронтами и военными округами. За пределами фронтовых районов эту задачу выполняла Главная военно-цензурная комиссия, находившаяся при Главном управлении Генерального штаба, и местные военно-цензурные комиссии, состоявшие при штабах военных округов.

Третья глава определяла обязан­ности учреждений военной цензуры. Обязанности военных цензоров были изложены в следу­ющих трех главах положения. В четвертой главе определялся порядок цензуры произведений печати на театре военных действиях. Ее первая статья гласила, что военным цензорам вменялось в обязанность не допускать к опубликованию сведений, даже если они были и не предусмотрены подробными правила­ми, издаваемыми военным министром по применению на­стоящего временного положения, которые могут, по мнению цензора, оказаться вредными для военных интересов государства. Таким образом, эта статья значительно расши­ряла права военного цензора и давала ему возможность за­претить до разрешения в высшей инстанции любую корреспонденцию, если он посчитает, что в ней разглашается военная тайна.

Глава пятая Положения определяла взаимо­отношения военного цензора и типографий, литографий, ме­таллографии, а также заведений, производящих и продаю­щих принадлежности тиснения (имелись в виду типограф­ские шрифты, краски и т. п.) и книжной торговли на театре военных действий. Глава шестая устанавливала военную цензуру почтовых отправлений и телеграмм. О военной цензуре речей и докладов говорилось в седьмой главе. Глава восьмая сообщала об ответ­ственности за нарушения по военной цензуре. Согласно ей ответственность за содержание публикуемых в перио­дических изданиях сведений и изображений прежде всего нес редактор, и он считался главным виновником, если тре­бования военной цензуры были его газетой или журналом нарушены.

Дела о нарушении требований военной цензуры возбуждались штаба­ми армий, фронта или военных округов, а также учреждениями и должностными лицами по принадлежности. Когда в выпу­щенных в свет изданиях обнаруживались нарушения, то на них мог налагаться арест. Последняя, девятая глава «Временного положения о военной цензуре» устанавливала штаты главной военно-цензурной комиссии и местной военно-цензурной комиссии.

Применение на практике «Временного положения о военной цензуре» вскрыло ряд недостатков в организации цензуры. Во-первых, несовершен­ство ее обусловливалось существенным различием в отношении цензуры к печати в тех местностях, где она была введена в полном объеме,— на театре военных действий, и в частичном — вне театра военных действий. Во-вторых, самой спорной в «Положении» (касаемо периодической печати) была статья 31, согласно которой военным цензорам всех степеней предоставлялось право «не допускать к опубликованию путем печати всякого рода сведений, хотя бы и не предусмотренных правилами, но которые могут, по мнению цензора, оказаться вредными для военных интересов государства»39. Исходя из такой постановки вопроса, любой военной цензор по личному усмотрению мог допустить или не допустить материал к опубликованию, либо допустить его в печать частично, вымарывая подозрительные, по мнению цензора, места. В результате такой «правки» публикация нередко теряла свой первоначальный смысл и была непонятна читателю.

В итоге в ситуацию пришлось вмешаться высшему командованию русской армии. В телеграмме от 2 (15) августа 1915 г. начальник штаба Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерал-лейтенант А. А. Гулевич40 обратил внимание военных цензоров на злоупотребление ими ст. 31 «Временного положения о военной цензуре»41. Основные мероприятия по совершенствованию нормативно-правовой базы деятельности военной прессы в области военной цензуры были завершены летом 1915 г. и до отречения Николая II от престола существенных изменений не претерпели.

Что касается документов, являвшихся основанием для формирования фронтовых и армейских органов военной периодической печати, то к ним в первую очередь необходимо отнести телеграмму штаба Ставки ВГК с требованием скорейшего снабжения действующей армии печатными изданиями42. Во исполнение телеграммы в действующей армии началось активное формирование военных органов печати, которое было инициировано штабами фронтов и армий43. Данный процесс происходил на протяжении всей мировой войны.


Создавая военные газеты, командование русской армии пристально следило за тем, чтобы на передовую не попадали издания различных пацифистских и революционных организаций, а также чтобы в самой фронтовой и армейской печати не публиковались материалы, затрагивающие морально-психологическое состояние нижних чинов и офицеров. Например, в декабре 1914 г. в телеграмме начальнику штаба 1-й армии генерал-майору К. К. Баиову от начальника штаба Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала от кавалерии В. А. Орановского44 сообщалось, что по полученным агентурным сведениям так называемые пацифистские общества наряду с революционными кружками стремятся использовать в больших размахах доставку органов печати в действующую армию, госпитали и лазареты, а также в эшелоны с войсками, в целях распространения революционных и пацифистских воззваний, вкладывая их в газеты и журналы. Главнокомандующий приказал предупредить штабы армий, чтобы в войска не пропускали никакую печатную продукцию, «исходящую от общества «Мир» и ему подобных пацифистских организаций»45. В секретных телеграммах от штаба ВГК в адрес редакторов газет неоднократно указывалось, что категорически запрещается печатать сведения о стрельбе немцев снарядами, распространяющими ядовитые газы и о действии этих снарядов; о польских легионах, «ибо таких нет»; о беженцах; о начале наступления на том или ином участке фронта; о забастовках и т.д46.

После Февральской революции 1917 г. новая власть не осталась в стороне от проблем печати в целом и цензуры, в частности, в том числе и военной. Она приняла непосредственное участие в совершенствовании существовавшей нормативно-правовой базы по данному вопросу. 27 апреля (10 мая) 1917 г. вышло постановление Временного правительства «О печати», согласно которому «печать и торговля произведениями печати стали свободными»47. Применение к ним административных взысканий не допускалось. Причем разницы между гражданской и военной печатью в законе не делалось. Однако после провала июльского наступления, одной из причин которого стала гласность и свобода слова в печати, чем и воспользовались большевики, новой власти пришлось пожалеть о принятии столь недальновидного закона. В спешном порядке, один за другим, Временным правительством было подписано три постановления, регламентирующих деятельность военных и фискальных органов в районе боевых действий.

Согласно изменению от 12 (25) июля 1917 г., внесенному в закон «О печати», военному министру и министру внутренних дел было предоставлено право закрывать периодические издания, призывающие к окончанию войны, неповиновению начальникам и к свержению Временного правительства, а редакторов этих газет привлекать к судебной ответственности48.

14 (27) июля 1917 г. было подписано постановление «О воспрещении оглашения в печати без предварительного просмотра военною цензурою сведений, относящихся к во1.2 Структурно-организационные основы военной печати


Накануне войны военная печать имела строго определенную структуру, значительная составляющая которой сохранилась и в годы войны. Центральным органом военного министерства были военно-научный журнал «Военный сборник» (1858-1917) и газета «Русский инвалид» (1862-1917). Далее шли издания штабов военных округов и казачьих войск: «Виленский военный листок» (штаб Виленского военного округа, 1906–1915), «Туркестанская военная газета» (штаб Туркестанского военного округа, 1906–1915), «Варшавский военный вестник» (штаб Варшавского военного округа, 1906–1914), «Дальний Восток» (штаб Иркутского военного округа, 1913–1914), «Донские войсковые ведомости» (1849–1917), «Кубанские войсковые ведомости» (1863–1917), «Ура