Реферат: Социология имущественных отношений

--PAGE_BREAK--В практическом плане реализация данного принципа рассматривается как движение мысли в границах макро и микроподходов. Это по существу взаимопереходы от структуры к действию и, наоборот. В первом случае, это глобальное поле собственности надо преобразовать в ряд значимых (характерных) микроситуаций, показывающих как множественные индивиды, вступая в различные имущественные отношения (контрактные, товарные, коммерческие и пр. действия), решают свои жизненные проблемы, имеющие структуральное значение. Но при этом следует также иметь в виду  тех, которые могут решать эти проблемы сегодня далеко не праведными способами, как, скажем, это делают рэйдоры – захватчики чужого имущества.
Во-втором случае важно уяснить логику имущественного поведения в целом, вскрыть исходные начала, присущие рациональным действиям субъекта собственности. Начнем с простой мысли о том, что имущества, взятые  в своей единичности (вещь для владельца) удовлетворяют целевые потребности людей. Но, как предмет отношений в широком социальном плане, то есть уже в ином роде и значении, в том числе и в контексте социального статуса (имущественное положение) собственность может потенциально стать силой принуждения  и зависимости, изменяя, в общем-то,  своей первоначальной (целевой) природе. Человек заинтересован в такой материальной силе как атрибуте власти и престижа, а потому он при малейшей возможности заставляет имущество работать на себя, будь то жилье, оборудование или оригинальная разработка (интеллектуальная собственность). В этом случае имущество становится активом, приносящим дивиденды, а сам владелец – реальным участником имущественных отношений. Теперь главный смысл его рациональных действий сводятся к обмену вознаграждений, где стимулом служит выгода (ожидаемая польза) и связанные с этим блага. Выбор целерациональных действий, как правило, определяется желанием при минимуме возможных затрат извлечь максимум выгоды. Например, на выгодных условиях сдать в аренду жилье. Таким образом, интерес как материальная выгода становится важным элементом имущественных отношений. При наличии такого интереса возникают деловые контакты, укрепляются  и развиваются связи, которые приводят к ожидаемым результатам. При этом социальные ценности зачастую лишь декларируются.
Подробное описание логики поведения личности как субъекта имущественных отношений на микроуровне, вызвано тем, что эта же логика действий по существу определяет поведение двух других интересующих нас субъектов собственности – группы и государства (макроуровень).1 В свою очередь это сближает их всех по целям и делает активными участниками имущественных отношений. Такие отношения можно рассматривать как образования, в которых структурно представлены имущественные (читай и властные) интересы личности, группы и государства. Здесь в различных  планах и заданных режимах пересекаются интересы всех собственников. Сущностными выразителями их является «я» и «ты», «мы» и «они» по отношению к «мое» и «наше». Сочетание взаимосвязанных элементов образуют две основные связки: «я» и «мое» – имущественное поведение личности и «мы – наше» — имущественное поведение группы и государства. Под воздействием определенных сил (норм, формальных и неформальных ограничений), имеющих отношение к имуществу, они (все три субъекта) образуют устойчивые структуры побудительных мотивов и в целом создают специфический мир отношений, где возникают и развиваются сложные процессы, которые порой осознаются как острые проблемы социальной реальности. Значимость этих явлений неотвратимо выходит за пределы имущественных отношений,  затрагивая по существу всю общественную систему, и в первую очередь социальную сферу. Именно здесь общество пожинает плоды имущественных революций, когда концентрация собственности может в еще большей мере усугубляться функциональной дифференциацией, а развитие  процессов поляризации неумолимо вести к обнищанию людей.
В этой связи предмет нашего исследования определяется как особый (специфический) характер, присущий всем социальным взаимодействиям, связанным с вещным процессом, потому как отношения субъектов собственности касаются, главным образом, вещей. Данный тип социальных взаимодействий обладает несомненной значимостью, как для субъектов собственности, так и для всей системы общественных отношений. Это позволяет выделить решающую проблему исследования, а именно: как вещные процессы в сфере имущественных отношений влияют на социальное пространство – сокращают или расширяют то, что принадлежит всем по природе общественных отношений. Отсюда гипотетически можно предположить, что имущественная сфера, в том виде как она развивается в России, «подминает» под себя социальное пространство, в результате чего оно (как «шагреневая кожа») сокращается, вызывая напряженность  в структурах общества.
Что может послужить доказательной базой для подтверждения данной гипотезы? Полный, всеобъемлющий ответ предполагает, прежде всего, выявление и изучение круга основных факторов (социально-политических, экономических, правовых и др.), определяющих развитие имущественных отношений как институционализированных структур – норм, правил, статусов и ролей. Так, по мере развития «вещных» процессов совокупность ролей, как устойчивые модели взаимодействий, образуют ядро системы имущественных отношений. В этом случае изучение сферы имущественных отношений как социального института позволяет предвидеть темпы изменений имущественных отношений, а главное последствия этих изменений для развития личности и общества. Правда, сейчас говорить о темпах имущественного роста как показателей улучшения  благосостояния людей в России, 1 строго говоря, не приходится, ибо во многом характер изменений в сфере имущественных отношений есть результат социально-политической конъюнктуры. Так, приватизация, тотально расширив круг собственников и тем самым, выдвинув на авансцену общественной жизни имущественные отношения, положила начало олигархическому витку развития класса имущих. Именно приватизационная практика  вкупе с соответствующими социально-экономическими структурами в стране способствовала стремительной поляризации социальных групп, когда собственность отчуждалась от государства в небывалых размерах, в то время как массы неотвратимо теряли основы своей стабильно-безбедной жизни. Вместе с тем эти изменения, как бы к ним не относиться, все же дают основание считать приватизацию важнейшим этапом институционализации имущественных отношений в России. В силу этого говорят такие факты. Во-первых, в результате разгосударствления во многом поменялся собственник общенародного имущества, и как следствие другим стало отношение к ней. Если раньше им распоряжались бюрократы от имени народа, и такое имущество было не в почете, то теперь в ходе приватизации многие из них, став собственниками этого имущества, начали распоряжаться им в частной (единичной) форме, кардинального повысив его статус. Во-вторых, в результате  приватизации понятие «имущество» наполнилось новым содержанием. Теперь это уже не только вещи, имеющие стоимость и обладающие потребительскими свойствами, но и имущество, которое стало для многих источником доходов, фактором, изменивших их образ жизни. Имущество вышло из зачаточного состояния, существенно набрав себе в обществе прав, почета и гарантий. Так, домашняя собственность (и, прежде всего собственность на жилье) стала приносить доходы собственнику, зачастую  способствуя выравниванию или преодолению профессионально-трудовых различий.1 Есть основание полагать, что со временем жилищная собственность в России может стать вполне самостоятельной основой дифференциации жизненных возможностей. Эти примеры свидетельствуют о роли приватизации, связанных с институциональными изменениями в сфере имущественных отношений.      Однако в ходе приватизации отрабатывались такие способы, приемы, и технологии по изменению форм собственности, которые были далеки от законности и нравственности. Всё это делало сомнительным в глазах общественности права собственников, и, тем не менее, процесс продолжался, вовлекая в свои ряды новых охотников за собственностью. Появились предприниматели, которые  копировали и распространяли образцы делового поведения, соответствующие наступательному духу приватизации. Началось «опривычивание» насильственной практики по захвату чужого. Типичным стало исполнение роли предпринимателя – захватчика собственности, использующего ее затем в личных интересах, в угоду растущим амбициям. Вседозволенность, крутизна в бизнесе и личной жизни – вот так радикальные силы писали портретные черты российского бизнеса.
Следует ли признать такое решение проблемы собственности в России приемлемым, потому как для цивилизованного решения смен собственности, и в этом нас настойчиво убеждают, не было  серьезных условий. Попробуем ответить на данный вопрос, взяв за основу два критерия: личностный мотив и отсутствие приватизированного оборотного капитала. Что касается второго критерия, то тут все ясно – речь идет об индивиде, который кроме ваучера,  практически ничего не получил от приватизации общего имущества. А вот по первому критерию следует дать дополнительные разъяснения, так как личность является основной структурообразующей единицей имущественных отношений. В этой связи целесообразно начать с выявления цепочки связей «Я» и «МОЕ». Исходная позиция такова: там, где есть «Я» (личность) есть и «МОЕ» (собственность личности). Более того, «Я» – это и есть во многом «Я и МОЕ» (расширенное «Я»). Человеческое «Я» – по Гегелю, — обособлено как субъект в собственности: именно здесь Ego находит свое воплощение,  а достижения личности – признание и достойную оценку Alter. Но, как только «МОЕ», боже упаси, начинает в силу каких-то  причин утрачиваться или вдруг к великой радости Ego, непомерно расти, то “Я” становится иным  и уже по-другому восприниматься извне. Словом, без “Я” нет “МОЕ” – это очевидно, но следует признать так же, что и без “МОЕ” (собственности) по существу наше “Я” будет уже  не прежнее “Я”. А потому не станет преувеличением утверждение, что на шкале ценностей личности, начиная с высших, “МОЕ” (собственность) следует напрямую за такой ценностью как жизнь. Мы часто готовы биться если и не на смерть, то, во всяком случае, на живот за собственное имущество и этот факт определяет наше отношение к внешнему миру.
Сегодня мы с нашим  рациональным умом не хотим гибнуть за «металл», однако мы сильно болеем за свое имущество и бываем очень озабочены его сохранностью и умножением. Заинтересованность в имуществе порождает различные формы социального взаимодействия, которые в своей устойчивости и структурном воспроизведении образуют имущественные отношения. Эта безличная форма, которая существует как данность в различных культурах, выступая как условности и кодексы поведения. Личность в процессе социализации усваивает и научается придерживаться их как необходимых ориентиров в практических действиях, то есть проигрывать их как социальные роли.
В личной форме имущественные отношения складываются, как правило, так: два человека обмениваются собственностью друг с другом или когда «мое» одного лица соприкасается с «мое» другого лица.[1] В этом случае возникают определенные отношения, которые составляют основу отношений собственности, ибо реализуется право собственника распорядиться своим имуществом. Эти отношения, являясь ближайшим социальным окружением «Я и ТЫ», существуют как часть широкой сети имущественных отношений, которые охватывают множество других лиц. Каждая из сторон, стремясь лично к умножению своего имущества, проявляет свой интерес, который в данном случае выступает как динамичная форма единства  «Я и МОЁ». Действуя как силы притяжения, и отталкивания интересы взаимодействующих сторон создают  определенное  поле  напряжения и тем самым удерживают в родовых границах имущественные отношения, не давая им распадаться. Здесь имущество является содержанием,[2] сами отношения будут формой, а интересы движущей силой. Следует подчеркнуть, что имущество само по себе пассивно, активность ему придает форма, которая открывает простор развитию интереса как движущей силы. Так, частная собственность, выражая в полной мере интересы собственников, заставляет жестче функционировать систему имущественных отношений.
Понятие «отношение» следует рассматривать как необходимый момент взаимосвязи сторон, в нашем случае, взаимосвязи субъектов собственности по поводу имущества. Однако было бы неверно сводить данные отношения лишь к моменту, как одноразовому акту, или набору  взаимозависимых действий. В широком социальном плане собственность предстает как совокупность необходимых предпосылок (фаза – «до»). Это база, на которой происходит развертывание процесса взаимодействия (фаза «во время»), а затем и дальнейшее изменение всей системы имущественных отношений (фаза «после»). Как видим, собственность оказывает воздействие на отношения субъектов до «соприкосновения», определяя их ролевое поведение и статусные позиции, а, главное, баланс напряженности и отчуждения, противоречий и конфликтов не только в сфере имущественных отношений, связанных с рынком, но и за его пределами, распространяясь на всю  систему общественных отношений. При этом следует подчеркнуть, что  сами эти отношения во многом существуют до вступления во взаимодействие субъектов собственности, которые своими действиями воспроизводят и трансформируют эти отношения. «Кульминация» имущественных отношений – это момент соприкосновения сторон (набор взаимозависимых действий). Здесь в большей мере проявляется воля субъектов собственности, их выбор, после чего могут  наступать изменённые состояния, и в самой сфере собственности, и в прилегающей к ней областях общественной жизни. Например, передел собственности между государством и церковью в России (возврат церкви их земель, конфискованных большевиками) может «взорвать» всю сферу имущественных отношений и иметь далеко идущие последствия для всей социально-политической системы общества.
Фаза «после», когда имущественные отношения, как «сделка» уже завершились, может означать начало конфликта, особенно если субъектами собственности не учитывались интересы третьей стороны, о чем мы говорили вначале нашей статьи.
 На основании  изложенного имущественные отношения предстают прежде всего как баланс напряжения между сторонами по поводу собственности. Здесь две вещи волнуют стороны – выгода и защита прав собственности. Первую задачу субъекта собственности  решают сами, а вторую – большей частью возлагают на общество, его институты правопорядка. Если выгода связана, в конечном счете,  с увеличением имущества, то защита прав собственности с его сохранностью. Но, в каждом из этих случаев речь идет, прежде всего, о действиях и взаимодействиях людей, что связано с личностными аспектами данной проблемы. Здесь важно различать понятие «отношение к собственности» (вещам) — продуктам труда (машины, компьютеры, оборудование и др. материальные ценности), исходя  из двух возможных позиций индивида: «Я  МОЁ» и «МЫ — НАШЕ». В  структуре психической жизни индивида отношение к собственности четко различимо. На известном расстоянии от «МОЁ» (в зоне «МЫ»)  находится  «наше», которое также призвано выражать существо имущественных отношений. Если «Я» сопрягается с «вещью для себя» (отношение однозначно позитивное к собственности), то «наше» – с «вещью для нас» (отношение неоднозначно позитивное к собственности). В неравной борьбе двух полезностей «мое»  и «наше» в сознании личности победителем выходит «моё», что, безусловно, определяет приоритет  интереса личности как субъекта собственности, его целерациональные (эгоистические) действия. Из этого обстоятельства следует исходить в исследовании сущности имущественных  отношений как системы интересов, ценностей, норм, а также взаимности.
Теперь,  когда мы уяснили себе в общих чертах особенности имущественного поведения  личности, причем сделали это в контексте ключевых понятий, есть смысл вернуться к проблемам приватизации как смене прав собственности на общее имущество в России. Нам, как помнится, важно было на эту проблему посмотреть глазами личности, которая кроме ваучеров ничего не получила от приватизации (а это массы…). Представим себе такого имярека1 (мне это не сложно сделать по известной причине) и станем вместе с ним отвечать на традиционные социологические вопросы: что происходит, что за этим стоит и куда это ведет?
Итак, что происходит? Это концептуальный вопрос, отвечая на него, социолог выявляет и описывает «нечто» как социальную реальность. Вначале дается общая характеристика объекта изучения, то, что «есть» в реальности, которую социолог наблюдает (да,  и мы с вами видим большей частью) с тем, что бы, в конечном счете, решить вопрос истинности или неистинности («нечто»), справедливости или несправедливости, правильности или неправильности. То, по каким критериям, в каком направлении и как строит социолог предполагаемые различения (в целом это образует мыслительную конструкцию) следует отнести уже к предмету его исследования. На этом процесс вычленения предмета анализа из объекта (социальной реальности) завершается и начинается поэтапное погружение в проблематику исследования, Таков общий подход. Согласно этому мы должны увидеть и оценить в жизни то, что стало следствием каких-то событий (причин), которые имели место в прошлом. Но, какие силы задавали здесь тон, мы не знаем (это во многом прерогатива второго проблемного вопроса), а пока следует лишь констатировать факты, то есть говорить о том, что видим.
    продолжение
--PAGE_BREAK--