Реферат: Содержание и форма в искусстве

Петр Алексеевич Николаев

Проблемасодержания и формы — одна из ключевых в теории литературы. Ее решение непросто. Более того, проблема эта в научной литературе представляется илиреальной или предполагаемой, мнимой. Можно определить три наиболеераспространенные точки зрения на нее. Одна исходит из представления опервичности содержания и вторичности формы. Другая интерпретирует соотношениеэтих категорий противоположным образом. Третий подход исключает необходимостьупотребления этих категорий. Предпосылкой для такого теоретического воззренияявляется мысль о единстве содержания и формы. Поскольку констатируется такоеединство, постольку как бы исключается возможность дифференциации понятий и,следовательно, отдельного рассмотрения содержания и формы. Попробуем выразитьотношение ко всем этим воззрениям. Теория литературы — автономная областьзнания, не подчиняющаяся прямо другим сторонам науки об искусстве и тем болеехудожественной практике. Однако всегда существует естественная потребность«проверить» понятия и термины науки реальной картиной этой практики,художественным материалом. И самое первичное представление о художественномпроизведении, а также о процессе его создания заставляет обнаружить некиеразличные моменты, которые и побуждают дать им соответствующеетерминологическое обозначение: содержание и форма. Даже на уровне обыденногосознания очень часто легко заметить различия между существенным и менеесущественным моментами в художественном произведении. И на этом же уровненередко возникают вопросы: что и как? И чаще всего получается в этомнесистематизированном воззрении на искусство представление о более значимом именее значимом. Так, любой читатель или зритель, воссоздающий свою реакцию наувиденное или прочитанное, характеризует действие в произведении и только потомформу, в какой представлено это действие: цвет живописной краски,повествовательный стиль в романе, операторский стиль в кинопроизведении и т.д.

Самтворческий процесс, о котором часто художник поведает охотно сам, подсказываетвоспринимающему существование указанных различных сторон в искусстве. Мы частозамечаем, как художник в своем творческом процессе, внося какие-то, казалосьбы, частные коррективы, принципиально меняет ощущение произведения илиотдельных его компонентов. Так. известно, что Гоголь, начиная своего«Ревизора», вкладывал в уста городничего длинные фразы, придаваяначалу комедии некую стилевую вялость. В последнем варианте, который знакомвсем, это начало обрело динамизм, усиленный распространенным в словесномискусстве повтором, одним из самых показательных в поэтическом синтаксисе.

Известнаформула Горького, которая давно считается чуть ли не классической: «слово- первоэлемент литературы». С этим нетрудно согласиться, но возникаетвопрос, а каким же элементом литературы является мысль? Вряд ли последняя можетбыть отнесена к второстепенным элементам искусства, скорее наоборот. Строгоговоря, спор о том, что первично в искусстве, мысль или слово, являетсяметафизическим, подобно тому, как метафизичен давний спор в европейскойфилософии относительно того, что выше: прекрасное в жизни или прекрасное вискусстве. Этот спор, как известно, проводился между немецкими  эпигонами типаФишера и русскими материалистами во главе с Чернышевским. Попутно добавим, чтовообще постановка вопроса о том, что выше, искусство или жизнь, бессмысленна сточки зрения логики. Ибо искусство — тоже жизнь, ее часть, может быть, наиболеесущественная. Но суждения о слове и мысли способствуют дифференциации понятийсодержания и формы. Попросту говоря, в данном случае мысль естественнее отнестик содержательной сфере, слово — к формальной. Чтобы подтвердить тезис оразличии между этими категориями, различии, которое констатировали многиехудожественные и теоретические умы, такие как Кант, Гегель, Толстой иДостоевский, можно проиллюстрировать несколькими примерами. Так, известно, Чтов первой части «Записок из подполья» Достоевского излагается кредоцентрального персонажа. Подпольный человек выступает против различныхутопических идей, носящих, впрочем, альтруистический характер, цепляясь кнеточно терминологии социалистов-утопистов, он обвиняет их в эгоцентризме,считая последствия всякого индивидуалистического познания разрушительными.Здесь угадывается спор Достоевского с его идеологическим антиподом,современником, прошедшим те же стадии драматического жизненного пути, что и самФедор Михайлович (в конце 40-х годов состоялась гражданская казнь Достоевскогона одной из площадей Петербурга, через полтора десятка лет она повторилась сЧернышевским). Эти суждения подпольного человека кажутся убедительными ипсихологически мотивированными. Теперь посмотрим на вторую часть «Записокиз подполья». Если первая часть мы назвали «кредо» подпольногочеловека, то вторую можно назвать «историей» подпольного человека.Что это за история? Маленький чиновник шел по улице и столкнулся случайно натротуаре с уверенно шагавшим офицером. Офицер, желая освободиться от помехи,взял нашего героя и передвинул в сторону, переставив с места на место, каксказано в повести, как стул.

Оскорбленныйчиновник решил отомстить офицеру. Он долго готовился к этой мести. Активновозбуждая в себе это чувство. Этот длинный период подготовки вобрал в себяразные житейские эпизоды, в частности, встречу с девушкой, которая отнеслась кнему с полным сочувствием. Чем же все кончилось? Желая отомстить офицеру, оннадругался над девушкой, удовлетворив, как ему казалось, свое уязвленное чувствогордости. Перед нами история человека с болезненной амбицией, слабого духовно,по сути дела искалеченного нравственно. И если бы мы знали заранее внутреннийоблик этого персонажа, мы бы отнеслись иначе к его тезисам относительноутопического социализма. Но Достоевский просто переставил части, он нарушиллогический ход повествования, по которому следовало бы сначала узнать человека,а потом послушать его философию. Но чисто внешний фактор, сама композиция,перестановка частей повествования сыграла определенную роль в восприятиисодержания.

В«Анне Карениной» художник Михайлов, с которым Вронский и Аннавстретились в Италии, никак не мог вспомнить, как выглядит человек, находящийсяво гневе. Какую придать этому воспроизводимому художником характеру позу — позунаходящегося во гневе. Перебирая эскизы создаваемого портрета, он нашел одни,залитый большой стеариновой каплей, и эта случайная внешняя подробностьпрояснила ему живописный замысел, и он быстро набросал портрет. Толстой оченьлюбил разграничивать понятия содержания и формы. Он не раз говорил, как важнодля художника овладение формой, напиши Гоголь свои произведения плохо, нехудожественно, никто не стал бы их читать. Случай с этой стеариновой каплей — частное проявление взаимодействия разных сторон в искусстве. Когда в начале XXвека сложилась новая школа в литературоведении, отвергнувшая все прежниепредставления философов и писателей о первичности содержания и вторичностиформы (стало быть, она не приняла и только что изложенного положения Толстого),возникло широко распространившееся убеждение о том, что в искусстве«управляющей силой» является форма. Эту формальную школу представляликрупные умы, такие, как Шкловский, Эйхенбаум, отчасти Жирмунский и Виноградов.Но даже и те, кто не причислял себя к формалистам, испытали на себе магию ихлогики. Вот знаменитый выдающийся психолог Выготский. В его фундаментальномисследовании «Психология искусства» к нашей теме имеет прямоеотношение небольшое эссе, посвященное новелле Бунина «Легкое дыхание».Выготский говорит, что содержанием новеллы Бунина, или «материалом»,является «житейская муть». Сюжет новеллы — история гимназистки ОлиМещерской, которая получала сердитые замечания со стороны начальницы гимназииза свое легкомысленное поведение, совершившая рано моральное падение и убитаяказачьим офицером на перроне вокзала. Ординарная, казалось бы, историяпровинциальной русской жизни, но отчего так поэтичен и радостен ее финал? Накладбище, к могиле Оли, над которой возвышается крест и с изображением юного прекрасноголица, приходит одна из наставниц — учительница гимназии — сосредоточенно-умиленно, сентиментально и с почти каким-то радостным чувствомоблегчения смотрит на это лицо. И эти заключительные слова новеллы «в этомвесеннем морозном воздухе было разлить легкое дыхание, во всем чувствовалосьнекоторое освобождение». Почему Бунин хочет передать ощущение какой-тоосвобожденности от всякой житейской мути. От всего скверного, передать ощущениедаже на кладбище чего-то утверждающего и прекрасного? Выготский отвечает так:тут все дело в новеллистической форме, которая по своей жанровой структуревсегда представляет событие и его последствия неожиданными. Выготский считает,что Бунин избрал для своей новеллистической формы особую «телеологию»стиля". Ее можно было бы изложить следующим образом: запрятанностьстрашного в нестрашное. Начальница гимназии в своем комфортабельном кабинете,тщательно одетая, с уложенной хорошо прической распекает юную Олю за то, чтоона шумно бегает по коридорам гимназии, что у нее чернильные пятна на лице,растрепанная голова. И как финал этих нравоучительных сентенций звучит еефраза: «Оля, вы же девушка! Как вы себя ведете?» И Оля тихо отвечает:«Да нет, я не девушка; и виноват в этом ваш брат». Впоследствии идутвоспоминания Оли о том, как это случилось. Но этого читатель как бы незамечает, потому что эта «информация» обставлена таким множествомразличных деталей, что это признание в падении, по существу, как бы несостоялось (не прозвучало).

Когдаона встречала своего жениха, казачьего офицера, на перроне вокзала, она вручилаему тут же свой дневник, чтобы он прочитал немедленно соответствующие страницы.Он прочитал строчки, где она написала, что не любит его и в силу печальныхобстоятельств вынуждена выйти замуж за чужого ей человека. И тогда он ее тутже, на перроне, убил из пистолета. И тут, по Выготскому, тоже сработалателеология стиля: мы как бы и не услышали в этом вокзальном гомоне этотвыстрел, опять страшное запрятано в нестрашное. Выготский из всего этого делаетвывод о том, что форма продиктовала читателю ощущение некоей свободы, некоейлегкости бытия, легкости дыхания, т.е. форма управляла содержанием. Однаковыдающийся теоретик допустил принципиальную теоретическую ошибку. Мы должныбыли заметить ее в самом начале его эссе, когда он назвал содержанием повестиее материал. Но это принципиальная разница — материал и содержание. Материалпассивен, содержание активно. В понятие содержания входит отношение автора кпредмету изображения. И тогда выясняется, что Бунин изображает молодоеестественное существо, которое не признает регламентации, морального иэстетического конвоирования со стороны взрослых людей, которые, как мы видим,не имеют на то никакого нравственного права.

Этопушкинская тема. Пушкин — это самое главное в его поэзии и прозе — увиделосновной водораздел в бытии. Вот есть жизнь искусственная, регламентированная,фальшивая. Скупой рыцарь считает деньги, перебирает ненужные ему монеты, живя вэтом странном отчуждении от живой жизни, в каком-то духовном подполье, аплемянник его Альбер скачет на турнирах, в нем играет жизнь, ее торжество, этоестественная жизнь, естественная!

Сальерипридумал себе ремесло — он захотел стать музыкантом и стал им, стал натужно,аккуратно, но сочинять и исполнять свои произведения. А Моцарт, как быпосланный Богом на землю, персонифицирует собой естественные порывы испособности к созданию великой музыки. Пушкин считает бедой и для самогочеловека, и для другого человека вот эту регламентированную, искусственнуюформу существования. Может, это прозвучит парадоксально и неверно, но и ДонЖуан в «Каменном госте» Пушкина погибает потому, что он нарушилприродный закон, который в нем, в его облике присутствует как доминирующий. Онлюбил многих женщин, а потом полюбил одну Донну Анну и должен погибнуть подшагами Командора.

Бунин- и в поэзии, и прозе — Пушкин начала XX века. И все его творчестводемонстрирует тот же самый водораздел — между естественным и искусственным. Длянего нет сомнения, что и пятнышки на лице, и растрепанные волосы Оли Мещерской- это все поэзия естественного поведения. Но для него также несомненно, что вопределенных обстоятельствах бытия, можно сказать даже, что на определеннойстадии человеческой цивилизации, человеческие порывы к естественному обрываютсяскучным или даже циничным ходом вещей, определяемым скверными взрослыми людьми.И все равно это победа темного и скверного над естественным есть временноеявление. В конечном счете в человеческой жизни должно восторжествовать ивосторжествует легкое дыхание, чистый, светлый мир освобождения от всегопридуманного ложными нормами и установлениями.

Итак,в пользу дифференцированного принципа рассмотрения содержания и формы выступаеттеоретическое суждение и сама творческая практика. Причем в первом случае единымыслители разных философских и эстетических ориентаций. Теперь модноиронизировать по поводу взглядов Маркса, но именно он сказал, что если бы формапроявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была быизлишней. Но подобная же мысль, пусть не в такой теоретической определенности,высказывалась Львом Толстым: «страшное дело это забота о совершенствеформы. Недаром она. Но недаром тогда, когда содержание доброе. Напиши Гогольсвою комедию грубо, слабо, ее бы не читали и одна миллионная тех, котораячитали ее теперь». Белинский называл стихи Баратынского «На смертьГете» «чудесными», но отказывал стихотворению в ценностисодержания: «Неопределенность идей, неверность в содержании».

Чернышевскийназывал поэму Гете «Герман и Доротея» «превосходной вхудожественном отношении», но по содержанию «вредной и жалкой,слащаво-сентиментальной». Тут дело не в фактической точности оценок, а вих теоретической направленности.

Историякультуры и в XX столетии демонстрировала бесчисленные варианты несоответствийсодержания и формы. Иногда они, особенно в тех случаях, когда пытались облечьстарое содержание в новую форму, приобретали комический эффект. Например:известный классический мотив «тут подъехал ко мне барин молодой»пытались трансформировать с помощью современных деталей — «тут подъехал кнам колхозный грузовик». Особенно распространено было это в фольклорныхмодификациях, скажем, «тут садился богатырь, да в скороходный ЗИС».

Словом,не искусственное терминологическое обогащение литературной науки, а реальнаяпрактика диктует необходимость раздельного рассмотрения названных категорий. Ауж об учебных целях и преимуществах особо говорить не приходится. Ноокончательное решение вопроса, разумеется, возможно после систематизацииэлементов содержания и формы.

Список литературы

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.nature.ru/

еще рефераты
Еще работы по языкознанию, филологии