Реферат: Австронезийские языки
АВСТРОНЕЗИЙСКАЯ СЕМЬЯ ЯЗЫКОВ
1.Австронезийская семья (другое ее название, которое теперь явно выходит изупотребления, — малайско-полинезийская семья) относится к общепризнанным всовременной лингвистике генетическим объединением языков. Хотя реальностьсуществования семьи не подлежит сомнению, ее объем нельзя еще считать полностьювыясненным.
Языки,которые несомненно входят в эту семью, занимают почти весь Малайский полуостров(вместе с Филиппинскими островами), некоторые ограниченные области на крайнемюго-востоке Евразийского материка (на п-ве Малакка, во Вьетнаме и в Кампучии),распространены на о-ве Тайвань и на многочисленных архипелагах в юго-западной ицентральной части Тихого океана. Австронезийским является малагасийский(мальгашский) язык Мадагаскара. Таким образом, ареал австронезийской семьипростирается от Мадагаскара на западе до о-ва Пасхи на востоке, от Тайваня иГавайских островов на севере до Новой Зеландии на юге.
Интересноотметить, что в лингвистических границах семьи неясные участки отнесены не кгеографически удаленным частям ареала, а к области Новой Гвинеи (от Тимора иблизлежащих островов на западе до о-вов Санта-Крус на востоке), гдеавстронезийская семья контактирует с папуасскими языками [1]. О некоторыхмалоисследованных языках этой области, которые явно содержат многоавстронезийской лексики, в настоящее время трудно сказать, входят ли они врассматриваемую семью или нет.
Определениючисла австронезийских языков мешают объективная трудность разграничения языка идиалекта (которая особенно сильно ощущается в бесписьменных языках), слабаялингвистическая изученность многих территорий [2], а в некоторой степени такженеясность границ семьи в области Новой Гвинеи. Но кажется, что даже при самойосторожной оценке число языков в семье превысило бы 600.
Сходныечерты языков области, включающей Мадагаскар, Малайский архипелаг итихоокеанские острова, расположенные дальше к востоку, стали предметом научногообсуждения в начале XVIII в., когда Х. Реланд в своей диссертации [Reland 1708]сопоставил малагасийский, малайский, яванский и язык тихоокеанского(по-видимому, полинезийского) острова, названного insula Cocos [3]. Сходствоэтих языков диссертант объясняет тем, что в них сохраняются остатки древнего«малайского» языка, который, по его мнению, был когда-то широкораспространен на островах двух океанов.
Вконце того же века Л. Эрвас-и-Пандуро объединил ряд языков указанной вышеобласти — малагасийский, малайский, тагальский, бисайский, язык Марианскихостровов (по-видимому, чаморро) и несколько полинезийских языков — каксвязанные родством (affunità) [Hervas y Panduro 1784; 1786]. Учтенные имязыки составляют уже некоторый «костяк» той языковой семьи, которуюпотом стали называть малайско-полинезийской (название «австронезийскаясемья» было предложено В. Шмидтом в 1899 г.) [4]. Поэтому создание понятияоб этой семье обычно считают заслугой Эрвас-и-Пандуро.
Название«малайско-полинезийская семья» появляется спервые в посмертноизданном труде В. Гумбольдта «О языке кави на острове Ява» [Humboldt1836-1839]. Гумбольдт считает, что к этой семье относятся языки Малайскогоархипелага, Мадагаскара и Полинезии. Основным аргументом в пользу семьи уГумбольдта является обилие общих лексических элементов (что он в книге идемонстрирует). Он практически не пытается доказать родство языков в пределахпостулируемой семьи более строгими методами.
Названиесемьи «малайско-полинезийская» объясняется тем, что в нее включалиязыки «малайцев», т.е. жителей Малайского архипелага (включаяФилиппины), и полинезийцев. Близость полинезийских языков друг другу достаточноочевидна, и к тому же они территориально оторваны от более западных языковсемьи. Малагасийский язык, хотя и расположенный далеко от языков«малайцев», явно проявляет больше сходства с ними, чем сполинезийскими языками. Единственным последствием, вызванным таким положением,было представление, что семья состоит из двух групп языков, или ветвей:восточной, полинезийской, и западной, малайской (последнюю стали позднееназывать индонезийской). В середине XIX в., когда было установлено, чтоаборигенные языки Тайваня являются малайско-полинезийскими, их стали тожеотносить к малайской ветви. Вопрос о том, является ли малайская / индонезийскаяветвь лингвистически оправданной единицей классификации, не был долго дажепоставлен.
Помимоскудости данных о неполинезийских языках Океании созданию адекватногопредставления об объеме семьи долго препятствовала идея о связи между языком ирасой: казалось невероятным, что языки негроидных меланезийцев могут относитьсяк той же семье, что и языки относительно светлокожих полинезийцев и малайцев.По мере накопления данных, однако, становилось все более ясным, что языкимеланезийцев свызаны с малайско-полинезийскими. Р. Латам, изучивлингвистические материалы с Новых Гебрид и из Новой Каледонии, заключил в 1847г., что «не найдено свидетельств о существовании языков, фундаментальноотличных от малайского» [Latham 1847]. Несколько позднее — в 1876 г., асогласно Г. Петш уже в 1867 г. — Ф. Мюллер предлагал выделить средималайско-полинезийских языков три группы: малайскую, полинезийскую имеланезийскую [см.: Patsch 1965, 489]. В последней четверти XIX в. возниклопонятие микронезийских языков как особого подразделения данной семьи.
Непосредственноечленение семьи на четыре группы (ветви) — индонезийскую, полинезийскую,меланезийскую и микронезийскую — можно назвать традиционной схемойклассификации австронезийских языков. Эта схема пользовалась — и пользуется ещетеперь — широкой известностью в этнографической и культуроведческой литературе,а также в трудах общелингвистического характера, но в исследованиях,посвященных австронезийским языкам, она применялась довольно редко.
2.Несмотря на разрозненные наблюдения отдельных авторов над фонетическимисоответствиями в австронезийских языках (например, соответствие малагасийскогоv малайскому b было установлено еще Реландом), вплоть до третьей четверти XIXв. нельзя было говорить о применении к этим языкам сравнительно-историческогометода. Основоположником австронезийской компаративистики считают Х. ван дерТюка, который показал, что некоторые непохожие согласные отдельныхиндонезийских языков генетически тождественны. Он, в частности, обнаружил дваряда фонетических соответствий, которые позднее получили название законов RGH иRLD [Tuuk 1865; 1872]. Эти ряды были значительно расширены И. Брандесом,который привлек новый материал из многочисленных индонезийских языков [Brandes1884]. Х. Керн вовлек в сферу сравнительно-исторических исследований некоторыеязыки Океании [см., например: Kern 1886-1, 1886-2].
Важнымэтапом в развитии австронезийской компаративистики была деятельность Р.Брандштеттера (последние годы XIX в. и два первых десятилетия XX в.). Областьего исследований в основном ограничивалась пределами индонезийской семьи, но онпривлекал материалы большего числа языков, чем его предшественники.Брандштеттер изучил и сформулировал в виде «законов» много рядовзвуковых соответствий, наблюдаемых в индонезийских языках, и правил,действовавших в истории отдельных языков. Им была сделана попыткареконструировать «праиндонезийскую» звуковую систему (но он непредставил детальной аргументации) [Brandstetter 1911]. Он также занималсяграмматическим сравнением индонезийских языков и выявил некоторые древниеморфологические показатели [Brandstetter 1911].
Началосистематической реконструкции праавстронезийского, т.е. праязыка, которыйрассматривается как исходный для австронезийской семьи, связано с именем О.Демпвольфа. Основные задачи, которые поставил перед собой этот немецкий ученый,следующие: реконструировать праавстронезийскую звуковую систему [5] (а такжевыводимые из нее прамеланезийскую и праполинезийскую системы); реконструироватьпраавстронезийские лексические корни; проследить, как отражаютсяреконструированные единицы (и звуки и корни) современными австронезийскимиязыками [6]. Решению этих задач он посвятил ряд работ, которые вышли в 20-30-хгодах XX в. (важнейшие из них см. в Литературе).
Специальногорассмотрения заслуживает завершающий труд Демпвольфа — трехтомная«Сравнительная фонетика австронезийского словарного фонда» [Dempwolff1934-1938]. В отличие от большинства своих работ в этой книге автор жесткоограничивает круг сравниваемых языков (очевидно, с целью достижениямаксимальной ясности и доказательности). В 1-м томе, озаглавленном«Индуктивное построение индонезийского праязыка», он реконструируетпраиндонезийский (Urindonesisch) на материале всего трех языков индонезийскогопроисхождения (тагальского, тоба-батакского и яванского). 2-й том носитзаглавие «Дедуктивное применение праиндонезийского к отдельнымавстронезийским языкам». В нем праиндонезийский сначала верифицируется наматериале трех не учтенных в 1-м томе индонезийских языков. Затем автордемонстрирует, что реконструированный праязык позволяет объяснить звуковыесоответствия, наблюдаемые в пяти языках Океании — в двух меланезийских и трехполинезийских. Из этого он заключает, что праавстронезийский язык(Uraustronesisch) по фонетическому развитию ничем не отличается отпраиндонезийского. Обсуждая вопрос о том, что представляет собойпраавстронезийская лексика, Демпвольф признает, что «при чистолингвистическом рассмотрении» австронезийскими могут называться только текорни, которые засвидетельствованы как в Индонезии, так и в Меланезии иПолинезии. Однако, ссылаясь на теоретическую возможность того, что любойкорень, который известен только в Индонезии, может в процессе дальнейшегоисследования быть обнаружен в Меланезии и Полинезии, он отказывается от такогокритерия и предлагает нам рассматривать все праиндонезийские корни одновременнокак праавстронезийские [Dempwolff 1937, 193-194]. Таким образом междупраиндонезийским и праавстронезийским ставится знак равенства.
3-йтом «Сравнительной фонетики» представляет собой списокреконструированных в двух первых томах корней. Эти корни — числом свыше 2 тыс.- приводятся вместе с материалом современных языков, легшим в основуреконструкции.
Большаяработа, проделанная Демпвольфом, вызвала оживленные отклики (но появились они восновном только после второй мировой войны, когда наметился подъем висследовании австронезийских языков). В отношении деятельности этого ученоговысказывались различные суждения. В частности, Демпвольфа обвиняли в том, чтоего праавстронезийская реконструкция базируется только на материале несколькихязыков.
Вдействительности этот вопрос сложнее. Прежде всего нельзя забывать о том, что вдругих своих работах, кроме «Сравнительной фонетики», Демпвольфпривлекает материал многих австронезийских языков (число их, несомненно,превышает 100, ср. [Dahl 1977-1, 5-6]). Кроме того, оценивая«Сравнительную фонетику» этого автора, следует проводить различиемежду реконструкцией звуковой (фонологической) системы и реконструкцией корневогосостава слова.
Чтокасается первого аспекта реконструкции, то праавстронезийская звуковая система,к которой автор приходит в «Сравнительной фонетике», является насамом деле результатом сравнения многих языков [7]: в основу«индуктивного» этапа реконструкции положены три языка, выбранные так,чтобы они позволили продемонстрировать все звуковые архетипы, которые были ужедо того обнаружены автором.
Всвязи со вторым аспектом реконструкции приходится признать, что приводимый в«Сравнительной фонетике» праавстронезийский корневой фонд практическиограничивается результатами сравнения привлеченных там 11 языков (сдополнительным ограничением: по крайней мере один из сравниваемых языков долженбыть индонезийским). Выборка языков нередко определяет и форму конкретногокорня (например, в данной книге реконструируется *bagani' 'бесстрашный'; вболее ранней статье {Dempwolff 1924-1925] этот же автор, опираясь на материалболее широкого круга языков, предложил *baganaj).
Праавстронезийскаяреконструкция Демпвольфа очень слабо связана — вернее, почти совсем не связана- с классификацией языков [8]. Такое положение в принципе допустимо, когдапраязыку не приписывают отражательной функции и он служит только инструментомсравнения языков, представляя собой свод формул соответствий. Естественно, чтореконструкция, которая приводит к такому праязыку, носит плоский,антиисторический характер. Судя по ряду высказываний Демпвольфа [там же, 21;ср.: Dahl 1977-1, 8] и по тому, что он включил в словарь праавстронезийскихкорней [Dempwolff 1938] ряд слов, которые он считал заимствованиями изнеродственных языков [9], этот лингвист действительно усматривал основную цельреконструкции праязыка в облегчении сравнения отдельных языков.
Интересно,что Демпвольф, несмотря на свой антиисторический подход, уделял много вниманияантропофонической характеристике реконструированных звуков и пытался создать«гармоническую», т.е. лишенную лакун, звуковую систему [10].
Втечение 10-15 лет после второй мировой войны содержание сравнительно-историческихисследований в области австронезийских языков определялось в основномстремлением проверить и улучшить праавстронезийскую реконструкцию Демпвольфа.Такую цель преследовали, в частности, ранние работы американскогокомпаративиста И. Дайена. В этих работах, в том числе в его монографии«Прамалайско-полинезийские ларингальные» {Dyen 1953], авториспользовал материал небольшой выборки языков (которая в основном совпадала свыборкой Демпвольфа в «Сравнительной фонологии» [11]). В дальнейшем(особенно заметно — после 1960 г.) круг языков, используемых в австронезийскойреконструкции, расширяется. Послевоенные работы в этой области, как правило,характеризуются более или менее строго проведенным фонологическим подходом.
Наиболеесерьезный недостаток, свойственный реконструкции Демпвольфа, — отсутствиеисторизма — до сих пор еще не преодолен. В большинстве работ современныхисследователей термин «протоавстронезийский»(«прамалайско-полинезийский») применяется, по сути дела, к формуламсоответствий [12]. Вследствие этого вошло в практику реконструирование чистоформульных прафонем, которые признаются таковыми самими авторами [см.: Dyen1971, 22-23; Tsuchida 1976, 126-127]. Это привело к кажущемуся разрастаниюпраавстронезийского консонантизма, который теперь уже насчитывает более 60прафонем (среди них, как кажется, по меньшей мере 6-7 сибилянтов); в то жевремя реконструированный вокализм праавстронезийского все еще ограничиваетсячетырьмя единицами, как у Демпвольфа. Однако несомненно, что большинствопредложенных консонантных прафонем слабо аргументировано и имеет чистоформульный характер. Предпринимаются попытки пересмотра фонемного инвентаря. Помнению О. Даля, число согласных в праязыке не превышало 24-25. Интересна, новесьма спорна идея этого автора о том, что фонемы *i и *u функционировали впраавстронезийском и как гласные, и как согласные (значит, «чистыми»гласными были только *a и редуцированный) [Dahl 1973; 1977-1]. Еще болееограниченное число согласных фонем — всего 20 — принимает Дж. Уолф [Wolff1974]. При этом он не поддерживает идею о бифункциональности *i и *u, сохраняетсреди согласных *y и *w, но предлагает исключить несколько других согласных,принятых Демпвольфом. Интересно, что как Даль, так и Уолф принимают фонему *Z,предложенную еще ван дер Тюком, но не признанную Демпвольфом [13], и фонемы *Cи *N, предложенные Н. Огавой и Э. Асаи для языка-предка тайваньских языков[Ogawa, Asai 1935] и перенесенные Дайеном на праавстронезийский уровень [14].
3.Особым направлением исследования, которое в настоящее время по существу толькозарождается, является реконструкция просодических явлений на более раннихступенях развития австронезийских языков. В большинстве языков этой семьи местоударения и долгота гласных на уровне слова предсказуемы, причем ударение обычнопадает на предпоследний слог. В ранних работах Р. Брандштеттер допускал, чтоударением на предпоследнем слоге мог характеризоваться уже праавстронезийскийязык. Позднее он подверг это предположение сомнению и указал на возможностьтого, что филиппинское разноместное ударение представляет не вторичное, а какраз исконное состояние [Brandstetter 1915, 91]. Сколько-нибудь значительнойаргументации в пользу изменения точки зрения он, однако, не привел.
Интересното, что Демпвольф вообще не задавался вопросом о праязыковой просодии, и этонесмотря на то, что из трех языков, положенных «Сравнительной фонетикойавстронезийского словарного фонда» в основу «индуктивного»построения праязыка, два (тагальский и тоба-батакский) обладают фонологическимипросодическими противопоставлениями на уровне слова.
Исследованиемдревней просодии в настоящее время занимается, в частности, Д. Зорк. В большойстатье «Прафилиппинское словесное ударение — инновация или наследиепрагесперонезийского?» [Zorc 1978] он показывает, что место ударения вфилиппинских языках, сохранивших положение вещей, приписываемоепрафилиппинскому состоянию, определяется количеством (долготой или краткостью)гласного предпоследнего слога. Автор устанавливает количество этого гласногоприблизительно для 500 корней, представленных в филиппинских языках. Изсравнения с некоторыми языками Западной Индонезии он делает вывод, чтофонологическое ударение (фонетическая характеристика которого не уточняется)было свойственно уже прагесперонезийскому [15], а возможно, ипраавстронезийскому. Такое предположение очень правдоподобно (без негофилиппинскую просодию, кажется, вообще трудно объяснить).
4.Особая проблематика связана со структурой австронезийского корня. Корневыеморфемы в современных языках чаще всего двусложны. Но уже давно замечено, чтосуществуют группы из семантически близких корневых морфем (или корневых слов),которые объединяются наличием общего слога, в то время как другой слог в нихразличается. Такие группы корней обнаруживаются как на материале одного языка,так и при сопоставлении языков (в последнем случае под общими слогами следуетпонимать слоги, которые при учете фонетических соответствий и морфонологическихчередований сводятся к одной прафонеме). Ниже приводится материал из пятиязыков:
малайский:malam 'ночь', kelam 'темнота'
тоба-батакский:holom 'темнота', lomlom 'мрачный'
нгаджу:alem 'ночь'
малагасийский:alina 'ночь', fi-alem-ana 'ужин'
тагальский:dilim 'темнота', limlim 'сгущающийся мрак'.
Приведенныекорневые морфемы (в самостоятельном употреблении — корневые слова) содержатотрезки, которые можно рассматривать как рефлексы *lem, тоба-батакское lomlom итагальское limlim состоят из двух таких отрезков. Корневые морфемы (корневыеслова) подобной структуры, напоминающие повтор однослога, встречаются вавстронезийских языках довольно часто; некоторые языки допускают в такихморфемах разные сочетания согласных, обычно не встречающиеся внутри морфемы.Встречаются и более длинные морфемы, состоящие из дважды повторяемого отрезкаCV(C) и еще какого-нибудь элемента. Такую структуру имеют, например, тагальскиекорневые слова bulaklak 'цветок' и pilapil 'дамба на рисовом поле' (ниже будемговорить о структурных схемах «bulaklak» и «pilapil»).
Ещев XIX в. отмечали, что особенности структуры двусложных и более длинныхкорневых морфем в индонезийских языках могут объясняться тем, что эти корневыеслова возникли из сочетания односложных элементов. Эта идея получила развитие втрудах ряда ученых. Внимания заслуживает, в частности, небольшая монографияБрандштеттера «Корень и слово в индонезийских языках» [Brandstetter1910]. Этот автор считает, что в праиндонезийском языке было гораздо большеодносложных слов, чем в современных индонезийских языках (хотя он не был полностьюмоносиллабическим). По мнению Брандштеттера, важнейшими путями, которые привелиот односложных корней к двусложным корневым словам, были аффиксация(применялись в основном те же аффиксы, которые в современных языках применяютсяк двусложныи основам) и редупликация. В концепцию Брандштеттера входитположение о том, что варьирование корня не должно быть использовано какаргумент против универсальности звуковых законов в индонезийских языках[Brandstetter 1916, 32], тем не менее предложенные им этимологии, опирающиесяна положение о варьировании корня, оказались весьма субъективными и уязвимыми.Это, по-видимому, серьезно дискредитировало не только положение о варьировании,но и идею о том, что односложные корни когда-либо существовали. Еще в течение долгоговремени ведущие австронезисты мало интересовались проблемой односложного корня.
Некотороевозрождение интереса к этой проблеме ощущается только в последнее время. Ейпосвящено несколько абзацев в статье Дайена «Австронезийские языки ипраавстронезийский» [Dyen 1971, 47-48]. Дайен приводит ряд сопоставлений,свидетельствующих в пользу того, что некоторые праавстронезийские корни былиобразованы путем редупликации или аффиксации из однослогов. Он считаетвозможным, что односложные корни были в доавстронезийском и раннемпраавстронезийском гораздо более обычны, чем в языках-потомках. Несомненно,Дайен прав в том, что для исследования древних однослогов требуется болеестрогая методика, чем методика Брандштеттера.
Поутверждению Дайена, та реконструкция, при которой выявляются древние однослоги,является «скорее внутренней, чем просто сравнительной» [там же, 48].Очевидно, его следует понимать так: требуется внутренняя реконструкция наматериале праязыка того временного среза, на котором существование однослоговвероятно. Судить о праавстронезийских и доавстронезийских односложных корнях наоснове сопоставления современных языков действительно довольно рискованно,потому что слова имеют долгую историю, которая часто включает изменения поаналогии, а иногда и моносиллабизацию (проходившую различными путями); послемоносиллабизации, под влиянием общей тенденции, двусложность могла бытьвосстановлена. Например, имеются корневые слова со значением 'иголка': вмалайском — jarom, в яванском — dòm, edòm.
Заманчивымкажется предположение, что когда-то существовал односложный корень *(d, r)om, ккоторому восходят конечные слоги приведенных двусложных слов. Однако яванскоеdom является регулярным соответствием австронезийского корня *ZaRum и поэтомусоотносится с jarom как с целым; слово edom, однако, обязано явлениювосстановления двусложности. Ачехские слова ik 'подниматься', ur 'кокосоваяпальма' и o:n 'лист' (которые стали односложными в результате отпадения первогослога) не дают никакой информации о древней структуре корней *naSik, *niuR и*Dahwan. структурные схемы «bulaklak» и «pilapil»,насколько мы можем сейчас судить, не имеют отношения к проблеме односложногокорня [16].
Наконец,следует отметить, что Р. Бласт привел недавно аргументы в пользу того, что покрайней мере часть выделяющихся в реконструированной праавстронезийской системесегментов, которые до сих пор назывались однослогами или односложными корнями,были двусложны, с так называемым ларингальным (*S или *q) в середине. Например,он считает вероятным, что малайское корневое слово bumbun 'куча' итоба-батакское bunbun 'собранный вместе' восходят к *buSun buSun [Blust 1976,118-119).
5.Неоднократно поднимался вопрос о применимости сравнительно-исторического методак австронезийским языкам. Особого внимания заслуживают статьи голландскоголингвиста Я. Гонды [Gonda 1940; 1952]. В основе концепции Гонды лежитпредставление, согласно которому в процессе изменения языка действие звуковыхзаконов в основном ограничено «неаффективной» лексикой, в то времякак форма слов «аффективной» лексики (куда относятся слова с яркомэмоциональной окраской, жаргонные, детские, изобразительные слова, слова-эхо ит. д.) обычно определяется звукоподражанием, звуковым символизмом и аналогией.Если это так, то по сравнению с «неаффективной» лексикой«аффективная» лексика представляет собой гораздо более благоприятнуюпочву для независимого параллельного развития языков. Гонда считает, что виндонезийских языках (в отличие, например, от индоевропейских и семитских)между «аффективной» и «неаффективной» лексикой нет яснойграницы. Из этого он делает вывод, что компаративисту, изучающему индонезийскиеязыки, трудно отличить общую унаследованную лексику от независимо возникшихпаралеллизмов (появлению которых способствовали близость языков и культурноесходство народов, говорящих на них) и это может ставить под сомнениерезультаты, полученные путем сравнения языков. С этих теоретических позицийГонда критикует многие этимологии, предложенные Брандштеттером и Демпвольфом.
КонцепцияГонды встретила резкую критику со стороны ряда австронезистов. В частности, И.Дайен обратил внимание на то, что основной мишенью нападок этого автораявляются этимологии Брандштеттера, выведенные крайне нестрогим методом (воснову которого положена идея о варьировании односложного корня) [Dyen 1971,47].
Понашему мнению, Гонда прав в том, что фонетические варианты корневых словвозникают в австронезийских языках очень легко и даже в таких слоях лексики,«аффективный» характер которых кажется маловероятным. Можно привестиследующий пример из языка паиван (на Тайване). согласно Р. Феррелу [Ferrel1978, 26], в этом языке имеются слова: paday 'рис', puday 'кукуруза' и pa.day'бесцветное арахисовое зерно'. Из этих слов только первое представляет собойрефлекс широко распространенного австронезийского корня (*pajay 'рис'), аостальные явно возникли в языке паиван (причем появление их, вероятно, недатируется более ранним временем, чем знакомство аборигенов Тайваня самериканскими культурными растениями).
Легкостьобразования вариантов слов является одной, но не единственной причиной того,что семантические эквиваленты в разных австронезийских языках нередко сходны позвуковому облику и не обнаруживают при этом регулярных фонетическихсоответствий (другие возможные причины этого связаны с языковыми контактами).
Всеже успехи австронезийской компаративистики, достигнутые в последниедесятилетия, явно показывают, что сомнения в эффективностисравнительно-исторического метода необоснованны. Как недавно отметил исследовательфилиппинских языков М. Чарльз, всегда можно найти достаточное количествокорней, которые в сравниваемых языках регулярно отражены, но надо, чтобыисследователь отдавал себе отчет о существующих отклонениях, как обеспорядочных, так и о систематических [Charles 1974, 478].
6.Выше рассматривались в основном работы, ставящие целью познание древнихсостояний — праавстронезийского (прамалайско-полинезийского) илипраиндонезийского — путем сравнения современных языков, которые непредставляются генетически близкими. Это направление исследования сталкиваетсяс трудностями, которые вызваны огромными размерами семьи, недостаточнойизученностью большинства языков и неясностью классификации на глубоких уровнях.Все это вместе препятствует преодолению плоскостного характера глубокойреконструкции.
Другимнаправлением является исследование отдельных ограниченных групп языков. Приэтом возникают задачи установления группы, определения ее границ и положениявнутри более широкого единства (они смыкаются с задачей классификации языковвнутри семьи) и реконструкции исходного для данной группы языкового состояния.В этом направлении более интенсивные исследовнаия проводились в областиокеанийских, чем западных, австронезийских языков.
Вобласти западных австронезийских языков первой крупной работой второгонаправления была книга Э. Штреземана, посвященная исторической фонетикеамбонских языков [Stresemann 1927]. О. Даль установил в специальной монографии[Dahl 1951], что малагасийский язык находится в тесном родстве с языком мааньян(о. Калимантан); позднее [Dahl 1977-2] он предложил включить малагасийскийвместе с мааньян в группу юго-восточных баритосских языков, которая былаустановлена А. Хадсоном [Hudson 1967]. К настоящему времени в сферусравнительно-исторического исследования вовлечен еще ряд групп, в том числецоуская [см., например: Tsuchida 1976], минахасская [Sneddon 1978],малайско-яванская [Nothofer 1975], южносулавесийская [Mills 1975; Сирк 1973-3]и др. Имеются труды по филиппинским языкам [Charles 1974; Reid 1978] и понекоторым подгруппам филиппинских, в том числе по бисайским языкам [Zorc 1977].
Почтиво всех работах второго направления авторы учитывают и результаты, достигнутыепервым направлением. Очевидно, что для прогресса австронезийской компаративистикинужен синтез обоих направлений (это подчеркивали многие лингвисты), безкоторого невозможна разработка генетической классификации австронезийскихязыков.
7.В лексико-статистической классификации Дайена [Dyen 1965] австронезийская семьяподразделяется непосредственно на 40 групп, среди которых одна большая — малайско-полинезийская. При дальнейшем делении малайско-полинезийской группывыделяются, в частности, гесперонезийские (это в основном языки ЗападнойИндонезии и Филиппин, туда же входит малагасийский) и эонезийские языки (ккоторым относятся полинезийские и часть меланезийских языков). Контраст страдиционной схемой является особенно резким в области Меланезии — НовойГвинеи; в лексико-статистической классификации вообще нет единицы, соизмеримойс меланезийской ветвью.
СхемаДайена вступает в противоречие с неколичественными данными, особенно в областиОкеании [17]. Несмотря на то, что лексико-статистические проценты общностиокеанийских языков сравнительно низки, целый ряд особенностей фонетическогоразвития этих языков говорит о том, что они образуют единую океанийскую группу[см., в частности: Blust 1978, 137-138]. В то же время вероятно, что западнаяграница океанийских языков не является основной линией раздела в семье [об этомсм., в частности: Sirk 1978].
Болееновой схемой классификации австронезийских языков является, по-видимому, схемаБласта. Согласно этой схеме семья подразделяется непосредственно на четырегруппы. Три из них — атаяльская, цоуская и паиванская — представлены на Тайване,а четвертая — малайско-полинезийская — включает все австронезийские языки,расположенные вне этого острова. Малайско-полинезийские языки делятся назападные (языки Западной Индонезии и Филиппин), центральные и восточные; средивосточных малайско-полинезийских особую подгруппу составляют океанийские языки.Хотя Бласт приводит в пользу этой схемы материал личных местоимений [Blust1977], ее все-таки нельзя считать убедительно аргументированной.
Врезком противоречии со схемой Бласта находится точка зрения С. Цутиды, согласнокоторой австронезийские языки Тайваня составляют одну группу и в целом ближе кгесперонезийским, чем к океанийским [Tsuchida 1976, 12-15].
Очевидно,что проблема генетической классификации австронезийских языков на глубоких уровняхеще далека от разрешения.
Значительнаядискуссия развернулась на 3-й международной конференции по австронезийскойлингвистике (1981), материалы которой еще не опубликованы.
8.Важнейший центр сравнительно-исторических исследований австронезийских языковнаходился до второй мировой войны в Голландии, где (из числа авторов,упомянутых в настоящем разделе книги) работали Х. ван дер Тюк, И. Брандес, Х.Керн и Я. Гонда. Голландский центр не потерял значения до сих пор; в частности,при Лейденском университете работает в настоящее время американец Р. Бласт[18].
ВГермании традиция исследования австронезийских языков, хотя и не столь сильная,как в Голландии, восходит еще к В. Гумбольдту. При Гамбургском университетеработал О. Демпвольф, при Кельнском университета работает Б. Нотхофер. Ужедавно занимаются австронезийскими языками в Японии (надо отметить Н. Огаву и Э.Асаи, а из современных исследователей — С. Цутиду). В США австронезийскаякомпаративистика получила сильное развитие в основном только после второймировой войны. К настойщему времени там сформировалось несколько важных научныхцентров, в том числе Йельский университет (И. Дайен), Корнеллский университет(Дж. Уолф, М. Чарлз) и Гавайский университет (Дж. Грейс, Л. Рейд). Многозанимаются австронезийской (особенно океанийской) лингвистикой в Австралии;важнейшим научным центром является Австралийский национальный университет вКанберре. Из австралийских ученых, изучающих западные австронезийские языки,следует отметить Дж. Снеддона и Дж. Прентиса. В настоящее время австронезийскаякомпаративистика развивается еще во многих странах, в том числе в Норвегии (О.Даль), Великобритании (Х. Шорто и др.), Новой Зеландии (А. Кэмп Паллесен и др.)и т. д.
ВСоветском Союзе австронезийская компаративистика делает первые шаги.Опубликовано несколько работ обзорного характера [например: Сирк, 1967; 1973-2]и несколько рецензий на иностранные работы [Сирк 1966; 1968; 1973-1]. М.А.Членов занимался классификацией языков Юго-Восточной Индонезии [Членов 1973;1976, 184-238].
Примечания
1.Папуасскими языками называются неавстронезийские языки области Новой Гвинеи.Они не составляют генетической общности.
2.При детальном исследовании могут быть еще обнаружены неизвестные до сих порязыки. С другой стороны, возможно открытие промежуточных диалектов междуформами речи, которые в настоящее время рассматриваются как отдельные языки(при определенных условиях такое открытие может привести к расширению понятияязыка, что уменьшит общее число языков).
3.В изложении взглядов Х. Реланда и Л. Эрвас-и-Пандуро автор этой статьипользуется сведениями, приведенными С. Реем [Ray 1926].
4.Разными авторами употреблялись также названия «малайская семья»,«полинезийская семья», «океанийская семья».
5.В соответствии со своей методологической концепцией (о ней см. ниже) Демпвольфназывал процедуру, устанавливающую звуки и значащие единицы праязыка,конструированием, а не реконструированием. Мы применяем здесь глагол«реконструировать», более привычный в русской литературе (выбор глаголаявляется в данном случае сугубо терминологическим вопросом). В то же время мы,следуя Демпвольфу, называем реконструированные им фонетические единицы звуками,а не фонемами (его реконструкция не базируется на фонологическом анализе).
6.В отличие от Керна и Брандштеттера Демпвольф не занимался грамматическимсравнением и реконструкцией древних морфологических показателей. Даннуютрадицию Демпвольфа фактически продолжают и современные исследователи.Праавстронезийской грамматикой занимались до сих пор очень мало (можно отметитьнебольшую главу в книге О. Даля «Праавстронезийский» [Dahl 1973;1977-1] и его статью [Dahl 1978], а также отдельные статьи Дж. Уолфа [Wolff1973], Р. Бласта [Blust 1974]). Несколько больше сделано по грамматической реконструкциив пределах отдельных групп языков.
7.Иной вопрос — сумел ли автор в этой связи правильно оценить показания отдельныхязыков.
8.Демпвольф не проводит в семье никаких делений, кроме следующих: 1)индонезийские языки — 2) восточные австронезийские (океанийские) языки; 2а)меланезийские языки — 2б) полинезийские языки. Но в свете современныхпредставлений об отношениях между реконструкцией и классификацией языковприходится констатировать, что австронезийский праязык Демпвольфа фактически неудовлетворяет даже этой простой схеме; такая схема классификации языков,которой он удовлетворял бы, никем не предлагалась и вообще представляетсянеприемлемой [см. об этом: Blust 1970, 107].
9.Иногда он указывает источник заимствования: «санскрит», «изиндийских языков» и т. п.
10.Очевидно, Демпвольф молчаливо принимал положение о том, что реконструированнаясистема звуков должна быть «гармонической». Теоретическая база этогоположения осталась загадкой даже для О. Даля, который в свое время учился уДемпвольфа [Dahl 1977-1, 12].
11.Дайен, однако, уделял больше внимания, чем Демпвольф, диалектным и архаическимформам, а также принятой в некоторых языках (в частности, в классическоммалайском) традиционной орфографии.
12.Интересно отметить, что еще в 1970 г. Р. Бласт включал в списокреконструированных праавстронезийских корней ряд относительно новыхзаимствований из неродственных языков (санскрита, тамильского, арабского,китайского), указывая при этом языки-источники [Blust 1970].
13.Для *Z является показательным соответствие «малайский j — яванский d»(например, малайск. hudjan, яв. udan 'дождь').
14.Обозначения *C и *N введены Дайеном. Первая из этих прафонем (аффриката типаts?) дает рефлекты, отличные от рефлекса *t, только в некоторых языках Тайваня.Ср.: *batu 'камень' > цоу fatu, атаяльский betu-nux; *maCa (Демпвольф:*mata) 'глаз' > цоу mtsoo, атаяльский ma-masa 'глазное яблоко'. Рефлексы *N(глухого латерального?) за пределами Тайваня почти повсеместно совпали срефлексами *n.
15.О гесперонезийских языках см. ниже.
16.Слова этих типов, как правило, восходят к повторам двуслогов. Таг. bulaklak'цветок' происходит из *bulak-bulak (*bulak — корень, широко распространенный вфилиппинских языках в данном значении); тагальское pilapil 'дамба на рисовомполе' следует сравнить с бисайским apil-apil с тем же значением. Интересноотметить, что яванское слово srengenge (в диалектах sengenge) 'солнце' неявляется повтором, а происходит из засвидетельствованного в древнеяванскихтекстах сочетания sang hyang we 'высокочтимый бог Солнце'.
17.Сам автор признал, что его схема не старается ответить на вопрос, каковаклассификация австронезийских языков, а только на вопрос, на какуюклассификацию австронезийских языков указывает лексико-статистическое сравнение[Dyen 1966, 34].
18.В данном разделе мы не говорим о работе над океанийскими языками.
Список литературы
СиркЮ.Х. Рец. на кн.: G. Kahlo. Die Bedeutung der indonesisch-polynesischen Silben (1962). — Народы Азии и Африки, 1966, № 2.
СиркЮ.Х. О классификации австронезийских языков. — В кн.: Языки Юго-Восточной Азии.М., 1967.
СиркЮ.Х. Рец. на кн.: A.B. Hudson. The Barito isolects of Borneo (1967). — Народы Азии и Африки, 1968, № 4.
СиркЮ.Х. Рец. на кн.: T.A. Llamzon. A subgrouping of nine Philippine languages (1969). — Народы Азии и Африки, 1973-1, № 4.
СиркЮ.Х. Вопросы сравнительно-исторического исследования австронезийских языков. — В кн.: Генетические и ареальные связи языков Азии и Африки. Тезисы докладов(дискуссия в Институте востоковедения, декабрь 1973). М., 1973-1.
СиркЮ.Х. Южносулавесийская группа как единица генеалогической классификации. — Вкн.: Генетические и ареальные связи языков Азии и Африки. Тезисы докладов…М., 1973-2.
ЧленовМ.А. Опыт классификации языков Юго-Восточной Индонезии. — В кн.: Генетические иареальные связи языков Азии и Африки. Тезисы докладов (дискуссия в Институтевостоковедения, декабрь 1973). М., 1973.
ЧленовМ.А. Население Молуккских языков. М., 1976.
Alieva N. Observations on typological evolution in Indonesianlanguages. — In: Second International Conference on Austronesian Linguistics:Proceedings (= Pacific Linguistics series C, N 81). [Canberra], 1978 (далее везде SICAL Proc, 1978).
Blust R.A. Proto-Austronesian addenda. — Oceanic Linguistics,1970, vol. 9, N 2.
Blust R.A. Proto-Austronesian syntax: the first step. — OceanicLinguistics, 1974, vol. 13.
Blust R.A. Dempwolff's reduplicated monosyllables. — OceanicLinguistics, 1976, vol. 15.
Blust R.A. The Proto-Austronesian pronouns and Austronesiansubgrouping: A preliminary report. — Working Papers in Linguistics. Universityof Hawaii. Department of Linguistics, 1977, vol. 9, N 2.
Blust R.A. The Proto-Oceanic palatals. Wellington, 1978.
Brandes J.L.A. Bijdrage tot de vergelijkende klankleer derWestersche afdeeling van de Maleisch-Polynesische taalfamilie. Utrecht, 1884.
Brandstetter R. Wurzel und Wort in den indonesischen Sprachen.Luzern, 1910.
Brandstetter R. Gemeinindonesisch und Urindonesisch. Luzern, 1911.
Brandstetter R. Das Verbum: dargestellt auf Grund einer Analyseder besten Texte in vierundzwanzig indonesischen Sprachen. Luzern, 1912.
Brandstetter R. Die Lauterscheinengen in den indonesischenSprachen. Luzern, 1915.
Brandstetter R. Introdiction to Indonesian linguistics being fouressays. London, 1916.
Charles M. Problema in the reconstruction of Proto-Philippinephonology and the subgrouping of the Philippine languages. — OceanicLinguistics, 1974, vol. 13.
Chlenov M.A., Sirk U. Merger of labial phonemes in Amboneselanguages. — Труды по востоковедению IIю Ученю записки Тартусского гос. ун-та, 1973, вып. 309.
Dahl O.C. Malgache et maanjan: une comparaison linguistique. Oslo,1951.
Dahl O.C. Proto-Austronesian. 1st ed. Lund, 1973. 2nd revised ed.Lund, 1977-1.
Dahl O.C. La subdivision de la famille barito et la place de malgache.- Acta Orientalia, (Copenhagen), 1977-2, vol. 38.
Dahl O.C. The fourth focus. — SICAL Proc., 1978.
Dempwolff O. Die L-, R- und D-Laute in austronesischen Sprachen. — Zeitschrift fur Eingeborenen Sprachen, 1924-1925, Jg. 15.
Dempwolff O. Vergleichende Lautlehre der austonesischenWortschatzes. Berlin — Hamburg, Bd, 1-3, 1936-1938.
Dyen I. The Proto-Malayo-Plynesian laringeals. Baltimore, 1953.
Dyen I. A lexicostatistical classification of the Austronesianlanguages. Baltimore, 1965.
Dyen I. Comment: G.W. Grace. Austronesian lexicostatisticalclassification: a review article. — Oceanic linguistics, 1966, vol. 5, N 1.
Dyen I. The Austronesian languages and P:roto-Austronesian. — In:Current trends in linguistics, vol. 8. The Hague — Paris, 1971.
Ferrell R. Paiwan phonology and Proto-Austonesian doublets. — SICAL Proc., 1978.
Gonda J. Opmerkungen over de trepassing der comparatieve methodeop de Indonesische talen, voornamelijk in verband met hun woordstructuur.Bijdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde van Nederlandisch-Indie, 1940, dl.99.
Gonda J. The comparative method as applied to Indonesianlanguages. — Lingua, 1952, vol. 1, N 1.
Hervas y Panduro L. Catalogo delle lingue. Cesena, 1784.
Hervas y Panduro L. Aritmetica delle Nazioni. Cesena, 1786.
Hudson A.B. The Barito isolects of Borneo: a classification basedon comparative reconstruction and lexicostatistics. Ithaca — New York, 1967.
Humboldt W. von. Ueber die Kawi-Sprache auf der Insel Java. Bd.1-3. Berlin, 1836-1839.
Kern H.A. De Figji-taal vergeleken met hare verwanten in Indonesieen Polynesie. Amsterdam, 1886-1.
Kern H.A. Klankverwisselingen in de MAleisch-Polynesische talen.Amsterdam, 1886-2.
Latham R.G. On general affinities of the languages of the OceanicBlacks. — In: Jukes J.B. Narrative of the sutveying voyage of H.M.S. Fly.London, 1847.
Mills R.F. The reconstruction of Proto South Sulawesi. — Archipel,Paris, 1975, N 10.
Nothofer B. Reconstruction of Proto-Malayo-Javanic. s'-Gravenhage,1975.
[Ogawa N., Asai E.] Gengo-ni yoru Taiwan-takasago-zoku-densetsu-shu:1-е изд.Taihoku, 1935; 2-е изд,[Tokyo], 1967.
Patsch G. Die Tradition der austrischen Sprachvergleichung und G.Kahlos indonesisch-polynesisches Silbenworterbuch. — WissenschaftlicheZeitschrift der Friedrich-Schiller-Universitat. Jena. Gesellschafts- undsprachwissenschaftliche Reihe, 1965, Jg. 14, H. 3.
Ray S.H. A comparative study of the Melanesian island languages.Cambridge, 1926.
Reid L.A. Problems in the reconstruction of Proto-Philippineconstruction markers. — SICAL Proc., 1978.
Reland H. Hadriani Relandi Dissertationum Miscellanearum parstertia et ultima. Dissertatio de linguis Insularum quarundam Orientalium.Trajecti ad Rhenum, 1708.
Sirk U. Problems og high-level subgrouping in Austronesian. — SICAL Proc., 1978.
Sirk U. The South Sulawesi group and neighbouring languages. — In:XIV Pacific Science Congress. Committee L. Abstracts of Papers, vol. 2. Moscow,1979.
Sneddon J.N. Proto-Minahasan: phonology, morphology and wordlist.[Canberra], 1978.
Stresemann E. Die Lauterscheinungen in den ambonischen Sprachen.Berlin — Hamburg, 1927.
Tsuchida S. Reconstruction of Proto-Tsouic phonology. Tokyo, 1976.
Tuuk H.N. van der. Outlines of a grammar of the Malagasy language.- Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland, 1865, vol.1.
Tuuk H.N. van der. 't Lampongisch en zijne tongvallen. — Tijdschrift voor Indische Taal-, Land- en Volkenkunde, 1872, dl. 18.
Wolff J.U. Verbal inflection in Proto-Ausronesian. — In: Parangalkay Cecilio Lopez. Quezon City, 1973.
Wolff J. Proto-Austronesian *r and *d. — Oceanic Linguistics,1974, vol. 13.
Zorc D.P. The Bisayan dialects of the Philippines: subgrouping andreconstruction. [Canberra], 1977.
Zorc R.D. Proto-Philippine word accent: innovations orProto-Hesperonesian retention? — SICAL Proc., 1978.
Ю.Х.Сирк. АВСТРОНЕЗИЙСКИЕ ЯЗЫКИ.