Реферат: Формально-грамматическое направление и его основные идеи
НикитинО.В.
Изучениеязыка памятников деловой письменности нашло широкое отражение в традиционнойобласти лингвистики — исторической грамматике. Классические труды советскихученых, младшего поколения дореволюционной школы отечественной науки, сумелипереместить акцент с модных в 1920–1930-е годы социологизаторских исследованийи борьбы теорий в исконно русскую область. Еще работы Е. С. Истриной«Синтаксические явления Синодального списка 1 Новгородской летописи» [Истрина1923], С. П. Обнорского по именному склонению в русском языке [Обнорский 1927;1931], а также его монографии «Очерки из истории русского языка старшегопериода» [Обнорский 1946] и «Очерки по морфологии русского глагола» [Обнорский1953] во многом подтвердили актуальность исследования грамматической структурырусского языка и необходимость привлечения фактов рукописных источниковразнообразного содержания для создания целостной картины языкового развития вДревней Руси и в более поздний период.
Ихпоследователи не раз поднимали вопрос о причинах, движущих силах эволюцииграмматической системы русского языка [Кузнецов 1959]. «Что же касаетсяразвития морфологического строя, — писал П. С. Кузнецов, — то основные явления,свидетельствующие о его преобразовании в направлении к той системе форм, котораяхарактеризует современный русский язык, отражаются в памятниках XIII века» [тамже: 5], — таков был один из выводов ученого, относившего историческуюморфологию к одной из перспективных областей лингвистики.
Талантливыйрусский ученый проф. МГУ Г. А. Хабургаев, посвятивший истории русского языканемало трудов, в своем фундаментальном исследовании «Очерки историческойморфологии русского языка» [Хабургаев 1990] сделал ряд интересных замечаний, каксающихсяи предмета нашего внимания. Он считал целесообразным рассматривать эволюциюморфологического строя языка «как средства повседневного (живого) общения…»[там же: 3], при этом отдавая предпочтение не истории развития формкнижно-литературного языка, а диалектным формам. Автор говорит и о развитииделового языка. Он полагает, что в XVII веке его нормы «не совпадали стогдашним московским узусом, т. е. как нормы, сложившиеся не позднее серединыXVI в., стремились оставаться стабильными, не следующими за непрерывнымиизменениями языка на уровне системы и даже узуса…» [там же: 28]. Важно, что Г.А. Хабургаев не предъявляет к письменному источнику, фиксировавшему речьпрошлых времен, оценки современной системы текста. Глубокий знаток рукописей, территориальныхдиалектов, географии русского языка, он делает существенное замечание:«…письменный монологический текст… противопоставлен «живой» речи своего временине только ориентацией на традиционные нормы, … но и в плане самогокоммуникативно-функционального типа, определяющего нетождественный наборграмматических категорий и форм в речи письменно-монологической (с которойимеет дело историк языка, опирающийся на письменные памятники как основнойисточник исследования) и устно-диалогической, историю которой он реконструирует,если верить его декларациям, несомненно, соответствующим субъективнымнамерениям» [там же: 30–31].
Именномусклонению и развитию системы русского словообразования посвящен ряд диссертаций(см., например [Демидова 1958; Кузнецов 1984; Шульга 1988]), многочисленныестатьи отечественных ученых (см., например [Пичугина 1990; Иорданиди 1990;Кривоносов 1991; Сабенина 1990; Судаков 1973; 1976; Шульга 1991] и мн. др.), атакже монографии ведущих специалистов в этой области исторической грамматикирусского языка (см., например [Варбот 1969; Николаев 1987; Улуханов 1994; 1996],развитию категории одушевленности и истории глаголов в древнерусском языкепосвящены работы В. Б. Крысько [1991; 1994]).
Переченьимен можно было бы продолжить, но остановимся на тех идеях, которые получилиперспективное развитие в последние годы и, надеемся, будут разрабатыватьсядалее. В истории русского языка это прежде всего изучение соотношений междуреализованными и потенциально возможными единицами словообразовательной системы,использование исчислительно-объяснительного описания языковой системы, которое,по мнению И. С. Улуханова, его инициатора, заключается «в исчислениивозможностей системы и объяснении причин их реализации и нереализации»[Улуханов 1996: 2]. Другой важной задачей в области историческогословообразования является «создание достаточно полного обобщающего описанияконкретного материала, выработка системы единиц и терминов, пригодных длятакого описания, определение структуры этого описания»[i][Улуханов 1994: 4].
Издругих идей исторического словообразования, которые все более получаютадекватное осмысление в трудах и умах отечественных ученых, следует назватьпричины появления новых способов словообразования и историю аффиксов. Впоследнее время рассматриваются перспективы исторического диалектного словообразования.«Возникает необходимость, — пишет И. С. Улуханов, — функционального изученияисторического словообразования мотивированных слов в памятниках различныхжанров, территорий и эпох» [там же: 14]. Как одна из насущных задач ставитсяпроблема создания исторической словообразовательной морфонологии русского языка,«включающей в свой состав и историческую словообразовательную акцентологию»[там же: 12].
Последовательноеизучение памятников русской истории и разработка диахронической перспективылингвистических исследований привели к созданию первого в отечественной изарубежной русистике опыта описания фонетического и морфологического строядревнерусского языка XII–XIII вв. [Древнерусская грамматика 1995] Для историковязыка принципиально важен тот факт, что исследование основано исключительно нафактах письменных источников разнообразного содержания, что позволило авторам(В. В. Иванову, Л. В. Вялкиной, Т. А. Сумниковой, В. Б. Силиной, В. Б. Крысько)широко представить синхронный срез языковых изменений в указанный период, реконструироватьс максимальной точностью фонетико-морфологическую систему древнерусского языка«в ее действительном функционировании в речи XII–XIII вв.» [там же: 4].
Деловаяписьменность занимает одно из ведущих мест в такой сравнительно молодой областилингвистических исследований, как исторический синтаксис[ii],хотя опубликованы и крупные монографии по данной проблематике (см., например[Ломтев 1956; Шведова 1960; Лаптева 1976; Стеценко 1977 и др.]). В их числеесть работы, основанные на материалах народных говоров с привлечениемпамятников местной письменности (см. [Борковский 1949; 1973; Шапиро 1953;Собинникова 1958 и др.]). Все же подобных трудов довольно мало в отечественнойлингвистической традиции[iii]. Это, вероятно, имел ввиду академик В. В. Виноградов, когда говорил о неразработанности вопросов вданной области: «…создание исторического синтаксиса русского литературногоязыка или построение истории синтаксических систем (курсив наш. — О. Н.)русского литературного языка — дело далекого будущего» [Виноградов 1946: 236].Тем не менее ученый не отрицал наличия многочисленных оригинальных попытокизучения исторического синтаксиса в дореволюционный период: от М. В. Ломоносова,«синтаксической коллекции» Н. Г. Курганова, работ А. А. Барсова до трудов Н. И.Греча, И. И. Давыдова, синтаксической системы Ф. И. Буслаева, фундаментальныхисследований А. А. Потебни, Ф. Ф. Фортунатова и А. А. Шахматова. По этомуповоду им была издана исчерпывающая монография «Из истории изучения русскогосинтаксиса» [Виноградов 1958], где давался подробный анализ наиболее крупныхсинтаксических учений середины XVIII – конца XIX века. Смеем заметить, чтоизучение исторического синтаксиса на современном этапе строится в основном пообразцу принятых моделей исследования синтаксиса современного русского языка, т.е. по структурно-семантическому принципу[iv]. Таков, например,труд А. Н. Стеценко (см. [Стеценко 1977]). Потому замечание В. В. Виноградова опостроении истории синтаксических систем нам представляется актуальным исейчас. Было бы полезным, на наш взгляд, применить данный тезис к языку деловойписьменности, ее синтаксическому строю. В таком ракурсе — синтаксис деловогописьма как особая система — активных исследований не проводилось (есть лишьотдельные диссертации, посвященные частным проблемам, см. [Глинкина 1962;Белкина 1979; Плешакова 1997 и др.]).
Изученых старшего поколения В. И. Борковский одним из первых обратился к изучениюсинтаксиса древнерусских грамот и памятников восточнославянской письменности.«Именно благодаря последовательным и настойчивым усилиям В. И. Борковского …эта область науки, непопулярная в начале 1940-х годов среди историков языка, заняларавноправное место в исторической грамматике русского языка наряду систорической фонетикой и морфологией» [Морозова 1983: 189]. На IV Международномсъезде славистов ученый выступил с докладом «Использование диалектных данных втрудах по историческому синтаксису восточнославянских языков», где обозначилценность сопоставления фактов письменной культуры с народными говорами:«Изучение синтаксических конструкций в местных говорах, с учетом того, чтóявляется фактом индивидуальной речи, помогает уточнить установленные на основеизучения памятников письменности нормы языка древней поры. Ценность диалектныхданных заключается, в частности, в том, что синтаксис диалектов подвергалсявлиянию чужих языков в меньшей степени, чем синтаксис литературного языка»[Борковский 1962: 394].
Занятияисторической грамматикой и позже увлекали ученого. В последние годы под егоруководством вышла «Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простоепредложение» (1978), где были показаны результаты большой работы поисследованию синтаксической структуры памятников XI–XVII вв. разных жанров:Синайский патерик, Изборник 1076 г., Успенский сборник XII–XIII вв., а такжеколлекция рукописей московской деловой и бытовой письменности и Вести-Куранты1630–1639 гг. На основе изученных документов авторы подробно проанализировалиосновные направления развития простого предложения. Понимая сложность задачи, состоявшейеще и в том, что исторический синтаксис предполагает изучение письменных, а неустных, а, значит, разговорных форм речи, и в известной мере схематизирован, исследователиостановились на эволюционных тенденциях языкового развития в этой области, вычленивиз частного общее, значительное и показав связь источника с историей, структурудревнего текста с современным, не противопоставляя при этом этапы движениявнутренней системы языка и не унижая мнение своих коллег-современников. Важно, нанаш взгляд, подчеркнуть ключевой тезис монографии, состоявший в том, что «однииз синтаксических конструкций постепенно исчезали, употребление других расширялосьна различные языковые жанры» [Борковский 1978: 433]. Вопрос не новый вязыкознании, но закрепленный скрупулезно проанализированным материалом иподтвержденный фактами реальной грамматики языка. На страницах этого труда мы, признаемся,не без радости нашли и упоминание забытого, «закрытого» и непопулярного в тегоды эмигранта-«антисоветчика» П. М. Бицилли; один из его трудов также не былобойден вниманием авторами книги. В Заключении ученые пришли к выводу, что «врезультате исследования большого числа памятников оказалось возможным уточнитьхронологию многих синтаксических явлений и значение синтаксических форм.Решающим периодом в становлении системы простого предложения был XVII век» [тамже: 434].
Опубликованнаяна год позже книга «Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Сложноепредложение» [Борковский 1979] продолжила традицию изучения памятников древнейписьменности в представленном направлении. Заключительная монография этогоцикла («Структура предложения в истории восточнославянских языков» [Борковский1983]), развивающая проблематику на ином, более широком фоне, интересна тем, чтоее авторы смогли проникнуть в те пласты и жанры исторического синтаксиса, которыенаходились (да и сейчас находятся) на периферии лингвистических исследований.Так, в частности, здесь были изучены архаические типы связи предикативныхединиц, представлены сравнительная характеристика западнорусской и старорусскойписьменной культуры и др.
Вработах Т. П. Ломтева рассматривается широкий спектр грамматических изменений, зафиксированныхпамятниками письменности. В монографии «Очерки по историческому синтаксисурусского языка» он выдвинул основные требования метода историческогоисследования синтаксических явлений. Первым является «установление того, какиеграмматические средства являются элементами старого качества и постепенноотмирают и какие грамматические средства являются элементами нового качества ипостепенно накапливаются…» [Ломтев 1956: 33]. Разрешение внутриграмматическихсвойств составляет второе требование метода: «… установление того, какиеграмматические средства являются противоречащими, какие преимущества имеет одноиз них по сравнению с другим…» [там же]. Третью часть основы изученияисторического синтаксиса должно составлять «…установление того, какиеграмматические средства находятся в позиции взаимного дополнения, то естьявляются синонимами, какие области применения имеет каждый из синонимов…» [тамже].
Вомногом показательны разыскания М. А. Соколовой о синтаксисе языка памятниковделовой письменности XVI в. Ею впервые был подвергнут анализу с этой точкизрения «Домострой», который по ряду грамматических и культурных показателей нетолько выражал приказные традиции Средневековья, но и находился в однойтекстовой плоскости с такими деловыми произведениями того врмени, как судебникии Стоглав (см. подробнее [Соколова 1957]).
Вработах современных исследователей (см., напр. [Преображенская 1991; 1993; идр.]) продолжается традиция изучения синтаксического строя русского языка втекстах памятников преимущественно XV–XVII вв. При этом ученые обращаютвнимание на описание процессов эволюции системы, рассматривают новые жанрыписьменности, определяют закономерности исторической сменяемости синтаксическихконструкций и грамматических категорий [Глинкина 1998] и др.
Значительнымвкладом в развитие исторического синтаксиса явились разработки С. И. Коткова, многои плодотворно занимавшегося изданием и изучением деловых текстов. В «Очерках посинтаксису южновеликорусской письменности XVII века» [Котков, Попова 1986]авторы пришли к выводу о том, что «в XVII в. синтаксические конструкциинародно-разговорной речи по своему набору были общерусскими, в этот период лишьнамечались тенденции к выбору одного из возможных общерусских синтаксическихвариантов из числа предложно-падежных форм, союзных средств, возможно, изспособов употребления кратких именных причастий» [там же: 153]. Ученица С. И.Коткова А. И. Сумкина сделала ряд интересных открытий в исследовании синтаксисамосковских актовых и эпистолярных текстов XVIII века [Сумкина 1987]. Так, по еемнению, грамматический строй частных писем имеет меньшую коммуникативнуюнаправленность текста, чем синтаксис актовых памятников [там же].
Рядработ региональных исследователей посвящен синтаксическим особенностям языкаСоборного Уложения [Жихарева 1980], изучению сложного предложения в деловойписьменности XVIII века [Чередниченко 1973а] и другим проблемам.
Однаиз последних монографий в этой области — «Исторический синтаксис русскогоязыка. Объект и переходность» [Крысько 1997] — имеет принципиальное значение враскрытии спорных вопросов исторического синтаксиса, так как решает оченьсложную и интересную задачу — проследить развитие указанной категории, начинаяот индоевропейского синтаксического строя до сегодняшнего дня. Кажется, в такомобъеме и с привлечением большого числа новых фактов из древнерусских рукописейэтот вопрос ставится впервые. Автор книги приходит к выводу о том, чтокатегории объекта и переходности «имеют исторический характер и изначально выступаютне как некая данность, идентичная современному состоянию, а как развивающиесяявления, восходящие в своих семантических истоках к индоевропейскому периоду…»[там же: 379].
Всеже многие вопросы исторического синтаксиса остаются не решенными до сих пор.Так, недостаточно разработаны методы реконструкции и анализа древнерусскойсинтаксической системы. В силу этого обстоятельства «описывать синтаксическиеявления по данным памятников письменности, не имея в руках надежных критериевразграничения народно-разговорных и книжно-письменных конструкций, — едва лицелесообразно…» [Древнерусская грамматика 1995: 5]. То же в какой-то мере можноотнести и к истории русского словообразования, также не имеющей пока четкой ипродуманной программы.
Высказанныенами некоторые идеи в области грамматических исследований памятников деловойписьменности в значительной мере соприкасаются не только с одними формами, а стем содержательным ядром, которое не может существовать без этнологическоговосприятия фактов языка. В этом смысле работы последнего времени (см., напр.[Копосов 2000]) делают акцент именно за взаимосвязи грамматической структурытекста и его вариантов с географической ситуацией и — шире — с характеромразвития и бытования историко-культурных факторов и установления механизмов ихвлияния на формальные принадлежности текста.
Список литературы
[i]Вообще же, надо заметить, что в последние годы кдиахроническому словообразованию возрос интерес. Это связано в том числе и спересмотром позиции этой области и ее роли в исторических исследованиях, атакже с тем, что оно как бы запаздывало, отставало от других наук. Приведем вэтой связи любопытное высказывание О. Н. Трубачева: «По-моему, в самую порупересмотреть собственные нынешние непримиримые оппозиции и антитезы … изадуматься, вправе ли мы называть историческим словообразованием только то, чтоостается за вычитанием словообразования синхронного. Думаю, что такие мыслисмущают не меня одного…» [Трубачев 1994:17]. И далее: «Вспомним, как свозникновением структурного языкознания наметилась тенденция все остальноеязыкознание обозначить как традиционное, с различным оттенком «отсталости».Сейчас мы уже лучше понимаем (вновь стали понимать), что языкознание едино»[там же:18].
[ii]Ср. высказывание А. А. Потебни: «Так как историчность естьсущественная черта языкознания и так как синтаксис есть момент истории языка, нонеисторическое (курсив наш. — О. Н.) языкознание как наука, неисторическаяэтимология и неисторический синтаксис равно немыслимы» [Потебня 1958: 48].
[iii] Мы здесь специально не рассматриваем работы 1920–1930-хгг.: «Синтаксические явления Синодального списка 1 Новгородской летописи»[Истрина 1923], «Наблюдения в области синтаксиса Лаврентьевского спискалетописи» [Карский 1929], «Русская правда» как памятник русского литературногоязыка» [Обнорский 1934] и др.
[iv] Ср. работы словацкого исследователя Й. Сипко [Сипко 1992;1995], в которых намечаются оригинальные подходы к этнолингвистическомуосмыслению современной деловой публицистики. Вообще же, на наш взгляд, квопросам исторического синтаксиса не всегда может быть удачным применениесовременной методики анализа грамматических отношений. Схематизация теориисовременного синтаксиса, группировка основных идей в формальной области, загруженностьтерминологией очевидны. В этом смысле выглядит весьма интересной одна деталь, почерпнутаянами из классического «Высшего курса русской грамматики» В. Я. Стоюнина (6-еизд. 1911 г.). Заключительная глава книги, посвященная вопросам синтаксиса, открываетсяпараграфом с таким заголовком: «Связь языка с духовною деятельностью». Авторудивительно верно уловил психологическую необходимость присутствия такого, казалосьбы, не имеющего ничего общего с понятием словосочетания и структуры предложения,сопоставления. Далее, кстати, автор замечает: «Духовное развитие заключается впостоянном вырабатывании новых (здесь и далее курсив наш. — О. Н.) понятий, вотыскивании новых разнообразных отношений между понятиями, след<овательно>,в приобретении новых познаний и в стремлении применить их к жизни» [Стоюнин1911: 119]. Возьмем, например, «Древнецерковно-славянский синтаксис» В.Вондрака в переводе Н. Петровского [Вондрак 1915] — в нем цитата из древнегопамятника не просто пример, аргумент для доказательства теоретическихпостроений, а живое свидетельство грамматических связей ушедшей эпохи.Обращение к «Руководству к изучению синтаксиса русского языка» и психологизмуД. Н. Овсянико-Куликовского, идеям исторического изучения синтаксическихявлений А. А. Шахматова, забытому «Очерку синтаксиса русского языка» М. Н.Петерсона [Овсянико-Куликовский 1907; Шахматов 1941; Петерсон 1923] и др., возможно,приблизит нас к пониманию естества предмета, обострит желание поиска новыхметодов исследования языка, раскроет его неразрывную связь с духовнойдеятельностью.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru