Лекция: Онтология искусства. Природа художественного символа. Смыслообразование как репродуцирование и порождение.
Онтология – учение о фундаментальных принципах бытия. Онтология искусства: два русла: онтологический статус искусства (способ бытия худ. произведения как чувственно-материального объекта). В силу каких особенностей текст может быть открыт для интерпретаций? Существует ли единственно правильное – каноническое – прочтение текста? Несовпадение темы и идеи музыкального и литературного произведений на одну и ту же тему. К внешней форме произведения относят его чувственную оболочку, обращенную к восприятию (цвет, звук, внешность актера, костюм), – т.е. языковые средства разных видов искусств. Внутренняя форма – способы организации этих языковых средств (композиционные приемы). Разные языковые средства существование одной и той же темы в искусстве совсем по разному оформляют и открывают в ней разные онтологические ракурсы. Подлинное бытие худ. произведения заключается в его духовном бытии. Распространенное суждение, что настоящий смысл произведения искусства есть совокупность всех исторических смыслов, для которых оно дает повод. Неразгаданность, тайна худ. текста позволяют каждой ново эпохе вбрасывать в произведение свою онтологическую проблему. В XX в. проблемой онтологии искусства занимались феноменолог Гуссерль, экзистенциалист Хайдеггер, структуралист Барт. Каким образом посредством искусства человек может прикоснуться к глубинным структурам бытия? Речь идет о соотнесенности худ. символики с сущностными основами бытия. Как реконструировать текст, чтобы восприятие не скользило по поверхности событий, а могло схватить ключевые символы? Язык искусства несет в себе не только отпечаток субъективности автора, но и символику бытия, того мира, в котором автор родился и творил. В процессе исторической жизни произведения создается его культурная аура. То есть история интерпретаций произведения создает контекст. Труд художника, когда он завершен, перестает быть его духовной собственностью и начинает выражать смысл, не всегда совпадающий с тем, который вкладывал в него художник. Способны ли новые критерии художественности отменять предшествующие и тем самым прекращать в истории существование шедевров, которые казались нерушимыми? Потебня. Его положение: всякое понимание есть непонимание. Буквального. Точного понимания худ. произведения нет и быть не может. Язык искусства есть средство создавать мысль. Между худ. образом и его значением всегда есть неравенство. И в творчестве дело не в том, чтобы худ. образ соответствовал какой-то идее, а в том, чтобы он будил и вызывал новые и новые мысли. Поэтичность образа тем больше, чем в большей степени он располагает читателя, зрителя или слушателя к сотворчеству. Худ. язык обладает возможностью внушения. Полноценный контакт предполагает как зов текста, так и отклик читателя. Предназначение худ. образа в этой его способности разжигать волнение в читателе. Нарушение особого сцепления мыслей и слов ведет к уничтожению худ. эффекта, – проблема перевода. Искусство есть язык художника, с помощью которого можно пробудить в человеке его собственную мысль. Так что содержание произведения развивается уже не в художнике, а в читателе. Дело художника – добиваться проникновения в дух бытия через каналы худ. форм.
В чем условия прочности и открытости классических произведений? Масштабность и общечеловечность – еще не патент на бессмертие. Важна многозначность, многосмысленность, заложенная в форме. Худ. содержание в истории искусства почти не обновляется. 36 сюжетов всей истории мирового искусства. Важно, что сюжет воплощаются художниками стереоскопично (целостно, всеохватно). Худ. символика бывает так сгущена, что такой мир воспринимается нами как более богатый, чем мир обыденный, который вокруг нас. Онтологический парадокс: худ. символика с одной стороны скрывает от нас вещество жизни, ее надо разгадать; а с другой стороны человеческие смыслы бытия не могут быть дешифрованы, переведены с языка искусства. Эта стихия бытия вне языка искусства – невыразима.
9. Ф. Шлегель о природе романтического мироощущения в искусстве и эстетике. Теория иронии (по работам «Идеи», «Разговор о поэзии»).
Разговор о поэзии. Разум един – один и тот же во всех. Высокая наука подлинной критики должна учить разум постигать всякую самостоятельную форму поэзии в ее классической силе и полноте. Неоформленная, бессознательная поэзия, – дышащая в растении, сияющая в луче света, улыбающаяся в ребенке. Это исконная, первоначальная поэзия, без которой не было бы словесной поэзии. Мы потому способны понять красоту поэтического творения, что и в нас живет часть поэта. Излишне стремление, поучая, сохранить и развить поэзию, дать ей строгие законы. Поэзия сама собой цветет. Воззрение каждого на поэзию истинно и хорошо, если оно само является поэзией. Поэт должен стремиться вечно расширять свою поэзию, стараясь самым определенным образом сомкнуть свою часть с великим целым.
Андреа. Эпоха искусства поэзии.
Поэзия – это искусство, и там, где она еще не была таковым, она должна стать им. Всякому искусству свойственно примыкать к уже созданному, и история его восходит от поколения к поколению. Для нас, людей нового времени, для Европы эти истоки лежат в Элладе, а для эллинов и их поэзии это был Гомер. Вся масса сказаний и песнопений вокруг двух центров: великое совместное предприятие (Илиада) и полнота чувственного, чуждого, влекущего (Одиссея). Первая масса эллинского искусства поэзии – древний эпос, ямбы, элегия, праздничные песнопения и представления – это самая поэзия. Все последующее вплоть до наших времен – это только остатки, отзвуки, отдельные догадки, приближения, возврат к этому высочайшему Олимпу поэзии. Переход от великой идеальной поэзии эллинов к поэзии изящной и ученой. Александрия. Римлянам была присуща лишь поэзия остроумия и веселой общительности, и они обогатили искусство только жанром сатиры. Сатира дает нам римскую точку зрения на создания римского духа.
Искусство исчезло в столкновении нового и старого мира, и прошло более 1000-летия, прежде чем на Западе снова появился великий поэт. Больше было творчества и вдохновения в религии. Соединяя религию и поэзию, выступил Данте, отец современной поэзии. Народному наречию но сумел придать классическое достоинство и силу. Петрарка. Его чувство как бы изобрело язык любви. Ум Боккаччо создал для поэтов всех наций неиссякаемый источник замечательных историй. Эти три мастера – главные представители старого стиля современного искусства. Они не оставили школы, но имели много подражателей. Форма и строй поэзии были применены к авантюрному материалу рыцарских книг. У Ариосто богатство ясных образов и счастливое смешение шутливого с серьезным. Это делает его образцовым мастером легкого рассказа и чувственных фантазий. История искусства испанцев, близко знакомых с итал. поэзией, и англичан, восприимчивых к романтическому, сосредоточивается в творчестве двух людей, Сервантеса и Шекспира. Сервантес. «Галатея» – великое и чудесное создание, полное вечной музыки фантазии и любви, самый нежный и пленительный из всех романов. Главное произведение его второй манеры – первая часть «Дон Кихота», где царит причудливое остроумие и щедрое богатство смелого вымысла. До Сервантеса испанская проза отличалась в рыц. романах архаической красотой, в пасторальном романе цветистостью, а в романтической драме точно и остро воспроизводила непосредственную жизнь в разговорной речи. Шекспир. «Ромео» и «Тщетные усилия любви» самые светлые создания его юношеской фантазии.
В трех драмах о Генрихе VI и в «Ричарде III» мы наблюдаем постоянный переход от старой, еще не романтизированной манеры к большому стилю. В «Макбете» и «Лире» мы видим признаки мужественной зрелости, а «Гамлет» образует неуловимый переход от новеллы к тому, чем являются эти трагедии. Из последней эпохи упомянем «Бурю», «Отелло» и римские драмы. В них безмерно много ума, но присутствует и старческий холод. Со смертью этих великих писателей художественная фантазия на их родине угасла. Примечательно, что философия, пребывавшая до тех пор в девственном состоянии, быстро стала искусством. Философия и поэзия действовали обособленно, каждая сама по себе, а теперь проникают друг в друга. Нужно только, чтобы немцы и дальше пользовались этими средствами, чтобы они возвратились к истокам своего языка и своей поэзии и высвободили былую силу, высокий дух.
Людовико. Речь о мифологии.
Я утверждаю, что нашей поэзии недостает средоточия, каковым для поэзии древних была мифология. У нас нет мифологии. Но мы близки к тому, чтобы иметь ее, точнее, мы должны содействовать ее созданию. Новая мифология должна быть создана из сокровеннейших глубин духа. Мифология и поэзия едины и неразрывны. У мифологии есть великое преимущество. То, что вечно ускользало бы от сознания, удерживается здесь в чувственно-духовном созерцании. В ее ткани действительно воплощено высшее. Произведения Сервантеса и Шескпира (искусно организованный беспорядок, пленительная симметрия противоречий, вечное чередование энтузиазма и иронии) уже сами по себе являются косвенной мифологией. В этом состоит начало всякой поэзии: упразднить законы разума и вновь погрузиться в прекрасный беспорядок фантазии. Антонио. Письмо о романе.
Юмор Свифта или Стерна я считаю естественной поэзией высших сословий нашей эпохи. Тот, кто понимает их и Дидро, стоит ближе к пониманию божественного остроумия и фантазии Ариосто, Сервантеса и Шекспира, чем тот, кто ни разу не поднялся даже до этого уровня. Рихтера ставлю выше Стерна, потому что его фантазия значительно болезненнее, а следовательно, удивительнее и фантастичнее. Что такое сентиментальное? То, что трогает нас, где господствует чувство – и не физическое, а духовное. Источник и душа всех этих проявлений – любовь, и дух любви должен незримо, но явственно витать повсюду в романтической поэзии. Античная поэзия игнорировала различие между игрой и серьезностью. Она всецело примыкает к мифологии, избегая собственно исторического материала. Романтическая же поэзия всецело покоится на исторической основе. Весь Боккаччо – это почти сплошь подлинная история, равно как и другие источники, откуда берет начало весь романтический вымысел. В Шекспире – подлинный центр романтической фантазии. Как наша поэзия началась с романа, так поэзия греков – с эпоса, чтобы, в конце концов, снова раствориться в нем. Романтическое является не столько отдельным родом, сколько неотъемлемым элементом поэзии. Роман – это романтическая книга.
Ф. Шлегель. Идеи.
*Религия – не просто часть культуры, звено человечества, но центр всех остальных, повсюду первое и высшее, всецело изначальное.
*Художник, это тот, кто имеет свой центр в себе самом. У кого его нет, тот должен выбрать вне себя определенного руководителя и посредника, на первое время.
*Поэзия и философия. Стоит только попробовать связать их, и вы получите ни что иное, как религию.
*Там, где кончается философия, должна начинаться поэзия.
*Художник не должен стремиться ни господствовать, ни служить. Он может только образовывать властителей и слуг, возвышать политиков и экономов до уровня художников, и не может делать ничего другого.
*Ирония – это ясное сознание вечной подвижности бесконечно полного хаоса.
*Ядро, центр поэзии должно искать в мифологии и в древних мистериях.
*Прекрасно то, что напоминает нам о природе и пробуждает чувство бесконечной полноты жизни.
*Кто познает природу не через любовь, тот никогда не познает ее.
*Художники – брамины, высшая каста, не по рождению, а через свободное самопосвящение.
*Если ты хочешь увидеть человечество в целом, обратись к семье. В семье души становятся органическим единством, и именно потому семья всецело поэтична.
10. Художественный образ и знак. Соотношение «синтаксиса действительности» и «синтаксиса искусства» в разные культурные эпохи.
??????? см. б. 3