Лекция: Поучение второе в неделю восьмую по Святом Духе (На Евангелие о пяти хлебах (Мф.14,20)) 9 страница

Теперь я обращаюсь к святому Димитрию, в кото­ром нечего было врачевать. Он не получил таких ран, ибо не только не был побежден миром, но даже побе­дил его самого и сокрушил его греховные копья. По­хоть плотскую он сокрушил умерщвлением тела; по­хоть очей, то есть, сребролюбие, сокрушил щедростью и раздачей всего имущества своего; гордость житей­скую стер смирением, презревши всю славу мира сего и ставши узником Христовым и подражателем Его страданиям. Он явил себя мудрым и мужественным победителем, царствующим над страстями. Итак, в нем было совершенство величия человеческой чести не толь­ко в отношении внешнего, но и в особенности в отно­шении внутреннего человека.

Величие же в нем чести ангельской, которое мы уже объяснили, слушатели мои, поистине нужно видеть не в чем ином, как только в девственной его равноангельской чистоте, непорочно соблюденной от материн­ской утробы, ибо она является в человеке исключитель­ным свойством ангельской природы. Послушаем, что говорит святый Амвросий: «Девство возвышается над законами человеческой природы; девством люди упо­добляются ангелам; и даже большими ангелов являются девствующие победители, ибо ангелы — бесплотны, девствующие же торжествуют во плоти». Также и свя­тый Киприан говорит: «Девство есть сестра ангелов, одоление страстей, царица добродетелей и наследие всех благ». Поелику же святый угодник Божий Димит­рий всю жизнь свою был непорочным девственником, следовательно, он был ангел во плоти, и в нем была ме­ра величия ангельской чести, величия не иного какого, как только измерявшегося остротою жизни, как бы ко­пьем. Ведь чистота не соблюдается без острого умерщв­ления. Посему в нем была мера человеческая и вместе с тем ангельская; он был одинаково и ангел, и человек — ангел земной, человек же небесный.

Не продолжая об этом беседы, чтобы не быть тяго­стным для слушателей, я приближусь к концу и только немного рассмотрю то, подобно ли было величие муче­ника величию Христа. Я не говорю: равно, но подобно, ибо никто не может быть равным Сыну Божию, подоб­ным же Ему может быть всякий желающий, согласно словам апостола Павла: «Подобии мне бывайте, якоже и аз Христу» (1 Кор. 4: 16). Чем же святый Павел упо­добился Христу? Посмотрим. «Аз, — говорит он, — яз­вы Господа Иисуса на теле моем ношу» (Гал. 6: 17). Святый Павел мученичеством явился подобным Христу. Поелику же и святый Димитрий пострадал за Христа, то и он оказался подобным Христу; и действительно он подобен, ибо и он понес на теле своем раны Господа Иисуса: копьем был пронзен Христос, копьем же был пронзен и подобник Его святый Димитрий; Христос Господь умер за рабов Своих, и раб его Димитрий умер за Него, Господа своего. Когда Христос полагал на кре­сте за нас душу Свою, темницей была вся вселенная, тьма была по всей земле; также и святый Димитрий, в темнице положивши душу свою за Христа, уподобился Христу страданием. Если о Мелхиседеке, который не был мучеником, Писание говорит, что он был уподоб­лен Сыну Божию, то тем более о святом великомучени­ке Димитрии, пострадавшем за Христа, можно сказать, что он уподоблен Сыну Божию. Уподоблен же он за му­ченичество, как понесший раны Господни и прободение на теле своем. Велика честь, велика слава, высоко и без­мерно величие быть подобным Сыну Божию. Поелику же святый Димитрий подобен Сыну Божию, то велико, значит, и безмерно его величие, и не напрасно церковь называет его великомучеником.

Насколько же высоко величие мученической чести, это измерил Сам Сын Божий распростертыми на кре­сте руками и нашел сию честь выше всяких почестей, которые получат чины всех святых, ибо Господь наш, принявши на Себя человеческое естество и желая плотию достигнуть Своей славы, «юже име у Отца преж­де мир не бысть» (Ин. 17: 5), прошел чины всех свя­тых и нигде не воспринял сию славу, как только в му­ченическом чине, в который начавши входить, Он тотчас воззвал, говоря: «Ныне прославися Сын Челове­ческий» (Ин. 13: 31).

Был Он пророком, ибо пророчествовал о пленении Иерусалима и предсказал о страшном судном дне, но прославился не в пророческом чине. Был Он и апосто­лом: будучи послан Отцем благовестить миру Евангелие царствия, Он проходил города и села, уча и благовествуя, Что приблизилось царствие Божие, но не просла­вился Он и в апостольском чине. Он был пустынник: «Возведен бысть духом в пустыню» (Лк. 8: 1). Был по­стник: «40 дней постися», но ни в пустынническом и ни в постническом чине Он не прославился. Был Он преподобным, как говорит о Нем апостол: «Преподо­бен, незлобив, безсквернен» (Евр. 7: 26), но и не в этом чине Он прославился. Он был чудотворец, изго­нявший бесов, исцелявший слепых, хромых, расслаб­ленных и воскрешавший мертвых, однако же не гово­рит Он, что был прославлен в этом чине. Когда же по­сле тайной вечери Он начал готовиться к мученичеству и выходить на этот путь, тогда Он и сказал ученикам: «Ныне прославися Сын Человеческий». Совершивши лее на кресте страдания, Он сказал, явившись по вос­кресении Луке и Клеопе: «Не сия ли подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою?» (Лк. 24: 26). Смо­три, как высоко было величие мученической чести, что даже Самому Христу чрез мученичество подобало вой­ти в славу Свою.

Святый Златоуст, рассуждая об этом величии муче­нической чести и пиша об узничестве Павловом, гово­рит, что «большая честь и слава быть узником Христо­вым, нежели апостолом, нежели учителем, нежели благовестником». Этот учитель считает мучеников даже выше ангелов. Беседуя о Петре, посаженном в темницу за Христа, он говорит: «Если бы мне кто сказал: чем хо­чешь быть: ангелом или Петром в узах, — то я захотел бы лучше быть Петром, связанным за Христа двумя же­лезными узами». Но что еще удивительнее, так это сле­дующие его слова: «Мне желательнее жестоко страдать за Христа, нежели почитаться от Христа: это есть вели­кая честь, это есть слава, превосходящая все». Такой че­сти и славы, подобной Христу, Сыну Божию, удостоил­ся и святый великомученик Димитрий чрез свое страда­ние за Христа, и величие в нем измеряется уже ни че­ловеческою, ни ангельской мерой, но мерой Самого Сы­на Божия, Иисуса Христа, ибо великомученик возрос этой честью, по апостолу, «в меру возраста исполнения Христова» (Еф. 4: 13).

Христос, пронзенный на кресте копьем, Своим му­ченичеством, как бы копьем, достиг Своей высокой сла­вы, бывшей прежде у Отца Его. Великомученик же Ди­митрий своим мученичеством также, как бы копьем (ибо что острее мученичества?), достиг славы Христо­вой, ибо, с Ним пострадавши, с Ним и прославился. Здесь святый уподобился древнему Ионафану, царевичу израильскому. Дал Бог израильтянам одоление над ино­племенниками, и преследовали их до вечера, посекая, как стебли. Преследовал их Ионафан, который целый день ничего не ел, так что сделался голодным. Случилось же ему вечером увидеть в дубраве на дереве пчел и вы­текающий оттуда мед; тогда он протянул свое копье, до­стиг пчел, взял оттуда медовый сот, ел и подкрепился. Великомученик Христов победил врагов своих — выше­указанные мирские страсти; победил он и воздушных духов злобы, победил мужественным страданием и слуг бесовских, идолопоклонников «и мучителей; вкусить же желал не земной какой-либо пищи, но вечного небесно­го насыщения. Протянул он копье своего мученического подвига и достиг им той сладчайшей меда и сота не­изреченной радости, о которой вспоминает Давид: «По­током сладости Твоея наполни их» (Пс. 35: 9).

О, святый великомученик Димитрий, доблестный воин Иисуса Христа! Стань с твоим копьем на защиту нашу от наших врагов, победи видимых и невидимых супостатов; молитвами же твоими удостой нас того ве­личия, чести, славы небесной и той сладости, которою ты ныне насыщаешься, чтобы и мы были причастника­ми того же с тобою и со всеми святыми во веки. Аминь.

45. Поучение в четверг двадцатой недели по Святом Духе («Проповедуем, наказующе всякого человека и учаще всякой премудрости, да представим вся­кого человека совершенна о Христе Иисусе» (Кол. 1: 28))

Мы всегда должны поучаться Божиим словам, кото­рые предлагаются нам в Божественном Писании, осо­бенно же евангельским и апостольским словам, читаю­щимся каждый день в церкви на Божественной литур­гии. Для того и читаются в церкви каждый раз Апостол и Евангелие, чтобы правоверный христианский человек, восприняв хотя бы одно слово из них, получил бы ду­шевную пользу для своего спасения. Посему и мы по­ищем в нынешний день какой-либо пользы для нас в апостольском чтении.

Из послания апостольского, писанного к Колоссянам, проповеданного во вселенной и прочтенного в ны­нешний день на Божественной литургии, мы предло­жим вам в научение следующие слова: «Проповедуем, наказующе всякого человека и учаще всякой премудро­сти, да представим всякого человека совершенна о Хри­сте Иисусе» (Кол. 1: 28).

Возлюбленный слушатель! Апостол всякому челове­ку желает быть совершенным. Но кто из людей может быть совершенным? «Никтоже совершен, токмо един Бог» (Мк. 10: 18). Однако же христианский человек должен по силе своей заботиться, чтобы с Божией по­мощью день ото дня и час от часа приходить к совер­шенству в добрых делах.

Сам собою человек не может достигнуть доброде­тельного совершенства, с помощию же Божией может, ибо невозможное для человека возможно для Бога. На это именно и указывает ныне апостол, говоря: «Да представим всякого человека совершенна о Христе Ии­сусе»; не своими усилиями «представим совершенна», но «о Христе Иисусе», то есть, с помощью Иисуса Хри­ста (Кол. 1: 28).

Поучимся же ныне немного, хотя отчасти, тому, как человек может достигнуть добродетельного совер­шенства.

Как по телесному возрасту человек не сразу после рождения делается совершенным, но возрастая по­немногу день от дня, месяц от месяца и год от года, приходит в возраст совершенного мужа, так и по ду­ховному возрасту, то есть, добродетельности, мы не сразу делаемся совершенными, но, как бы с младенче­ства, мы начинаем с доброго намерения, с доброго на­чала. Так поучает и святый апостол Петр: «Отложше всяку злобу и всяку лесть, и лицемерие, и зависть, и вся клеветы, яко новорождени младенцы, словесное и нелестное млеко возлюбите, да о нем возрастете во спасение» (1 Пет. 2: 1—2).

Внемлем словам: «Яко новорождени младенцы сло­весное млеко возлюбите». Человек, начинающий отла­гать всякую злобу, всякий грех и приходить в чувство и покаяние, есть как бы новорожденный младенец, кото­рому не сразу предлагается твердая пища, но сперва мо­локо; то есть, слово Божие предлагает ему понести бре­мя не сразу тяжелое и неудобоносимое, но сначала лег­кое, чтобы, привыкши к легким подвигам, он потом мог взяться и за более трудные.

Посмотрим же на самый возраст добродетельный, то есть, на самое совершенство. Чтобы удобнее рассмо­треть его, я предлагаю такой вопрос: что есть совершен­ство? Совершенство есть то, о чем нельзя сказать, что ему не достает чего-либо. Не может дом быть назван совершенным, если в нем не достает покрова или если в нем будет недостроено что-либо иное. Не может го­род назваться совершенным городом, если в нем не бу­дет крепких стен, башен, ворот, дневной и ночной стражи. Не может человек назваться совершенным челове­ком, если ему не достает руки или ноги, или какого-ли­бо иного члена тела. Вообще всякая вещь не может быть названа совершенной, если ей чего-либо не доста­ет; только то совершенно, что имеете довольство в са­мом себе, что лишено какого-либо недостатка и что ни в чем не нуждается для своего совершенства.

Таким же должно быть и добродетельное совершен­ство в христианах; необходимо, чтобы оно было полно и не имело никакого недостатка. Если кто соблюдает одну заповедь Господню, а другую преступает, он не со­вершен: кто постится, но гневается, тот не есть совер­шенный постник; кто дает милостыню, а чужое грабит, тот не совершенный милостивец; кто примиряется с ближним, а сердцем помнит злобу, тот не совершенный друг; кто молится устами, а умом не вникает, но мечта­ет о чем-либо ином, тот не совершенный молитвенник; кто поставлен на правосудие, а судит несправедливо, тот не совершенный судья; кто называется христианином, а живет не по-христиански, тот не совершенный христи­анин; кто носит иноческое звание, а иноческих дел не совершает, тот не совершенный инок; кто поставлен па­стырем духовным для словесных овец, но не радит не только о спасении их душ, но и о своей душе, тот не со­вершенный пастырь. Говоря же вкратце, всякий хрис­тианский человек, которому в соблюдении заповедей Господних не достает чего-либо из добрых дел, не мо­жет быть назван совершенным.

Христос, Спаситель наш, сказавши о Себе учени­кам Своим, что Он «не пришел разорити закон, но ис­полни™», присоединил еще и следующее: «Аминь гла­голю вам, дондеже прейдет небо и земля, йота едина или едина черта не прейдет от закона» (Мф. 5: 18). Йота есть греческая буква, по нашему «г» десятерич­ное. Здесь можно подумать, для чего Христос, Спаси­тель наш, одной буквой завершил весь закон, буквой же не иной какой-либо: ни «А», ни «Б», ни другой ка­кой-либо, но именно йотою, то есть, «г» десятеричным. Причины сего имеются две. Первая причина в том, что во всей азбуке нет буквы меньше йоты; только одна йо­та есть самая малая из всех букв; она представляет со­бой одну малую, немного протянутую палочку. Она ма­ла, но совершенна, и не имеет никакого недостатка. Вспомнил же Господь эту самую малую, но совершен­ную букву, желая научить нас тому, чтобы мы знали, что если в исполнении заповедей Господних мы нару­шим что-либо малое, то мы уже не совершенны; толь­ко тогда мы окажемся совершенными, если малое ис­полним наравне с великим.

Вторая причина заключается в том, что если над буквой «г» будет написана одна черта, называемая тит­лом, то получится число десять — завершение всего за­кона. Господь наш буквою «і» десятеричным с одной чертой ясно указывает на Ветхий и Новый Завет: на Ветхий указывает буквою «і» десятеричным, обозначая десять заповедей, данных в Ветхом Завете на Моисеевых скрижалях; одной же чертой над «і», то есть, титлом, Он указал на Новый Завет, на святое Евангелие, кото­рое является завершением Ветхого Завета подобно тит­лу у десятеричного «і». Одной этой буквой с титлом Господь нас научил тому, чтобы мы знали, что если не соблюдем всех десяти заповедей Божиих, а сверх того не сохраним еще евангельских велений и советов, то не можем быть совершенными.

Духовная невеста Христова, душа человеческая, до­стигшая добродетельного совершенства, говорит в Песни песней своему возлюбленному Жениху Христу так: «Вся плоды новыя до ветхих соблюдох Ти» (Песн. 7: 13). Ка­кие это плоды новые и ветхие соблюла та духовная не­веста своему Жениху? Это объясняет Феодорит, говоря от ее лица так: «Заповеди Ветхого Завета и веления Но­вого Завета, которые получила от благодати Духа Свято­го, я соблюла для Тебя и сохранила в целости, как вве­ренное мне сокровище». Нам же отсюда можно видеть, что для совершенства не достаточно соблюсти ветхие плоды (разумею заповеди Божий) без новых, и новые без ветхих. Необходимо сохранить то и другое вместе: в этом и будет заключаться совершенство.

Кроме того, ветхие и новые плоды мы можем по­нимать и так еще: ветхие плоды суть те добрые дела, которые повелены нам законом Божиим и которые мы всячески должны исполнять; новые же плоды суть те добрые дела, которые мы совершаем по нашему произ­волению сверх того, что повелено, как, например: за­кон повелевает не желать никакой вещи своего ближ­него, не отнимать и не похищать, а истинный христи­анин не жалеет для ближнего и своего собственного, проявляет щедрость и все дает; закон повелевает не воздавать злом за зло, а истинный раб Божий еще и благодетельствует своему врагу; закон повелевает вести чистую жизнь, а истинный христианин не позволит да­же и мысли нечистой быть в своем уме и прочее. Кро­ме того, повелено, например, кому-либо отцом духов­ным поститься в среду и пятницу, а он присоединяет сверх того пост и в понедельник; повелено ему в какие-либо дни слушать святую литургию, а он еще и моле­бен поет; повелено будет положить сто поклонов в день, а он сверх того присоединяет и другие сто. Рав­ные подвиги и дела, совершаемые сверх должного из усердия к Богу, суть новые плоды, соблюдаемые со ста­рыми, о которых говорит невеста Христова: «Вся пло­ды новыя до ветхих соблюдох Ти».

Спасение наше в Писании названо чашей: «Чашу, — сказано, — спасения прийму». Посему чаша сия должна быть не до половины, но полной, то есть, спасение на­ше должно быть не скудным, но совершенным. Не пол­ную ли чашу мы имеем обыкновение пить во время бе­сед за здоровье друг друга? Неужели же до половины бу­дем пить чашу спасения за вечное здоровье душ наших? Неужели мы не будем заботиться о совершенстве в до­брых делах? Да будет известно нам, что эта чаша спа­сения нашего должна быть не только полной, но даже избыточествовать, как и та мера или чаша, о которой пишется в Евангелии: «Меру добру, натканну и потрясну, и преливающуся дадят на лоно ваше» (Лк. 6: 28).

Если Господь хочет платить нам, рабам Своим, от прещедрого Своего милосердия выше нашего достоин­ства со многою прибавкою, поелику все страдания века сего не стоят имеющей явиться Его славы, то и мы должны трудиться больше, чем нам повелено, чтобы ча­ша наша была не только полна, но и «потрясна и преливающася», чтобы спасение наше было не только со­вершенным, но и пресовершенным, как увещевает и апостол, говоря: «Проче убо, братие, просим вы и мо­лим о Христе Иисусе, якоже приясте от нас, како по­добает вам ходити и угождати Богови, якоже и ходите, да избыточествуете паче: сия бо есть воля Божия, освя­щение ваше» (1 Сол. 4: 1—3).

Святый Иоанн Златоуст, пиша свое толкование на это апостольское послание к Солунянам, говорит: «Преуспеяние состоит в том, чтобы заповеди и завеща­ния превосходить не по принуждению учителей, но по своему произволению». Как земля возвращает сеюще­му не только те семена, которые принимает в себя, но с умножением и вместо одного зерна — многие зерна; так и душе нашей подобает не только стоять в том, что заповедано, но и превосходить заповеданное; это и на­зывается добродетельным совершенством. Ведь одно соблюдение заповедей не есть совершенство, достойное похвалы от Бога, но только рабский долг, как говорит Христос: «Егда сотворите вся повеленная вам, глаголи­те, яко раби непотребни есмы, яко еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17: 10). Такие свободны от долга, но не славны заслугами: они избежали мук, но не получили венцов. Если ты не убил, не украл, не лже­свидетельствовал, не прелюбодействовал, не пожелал чужого, то этим не сплел еще венца для себя, но толь­ко освободился от долга и избавился от мук; венцы же откладываются для совершенных, которые потрудились сверх заповедей.

О, как стыдно теперь и будет стыдно в день и час смертный христианину, который не только не превзо­шел заповеданного, но не прошел и половины запове­данного и соблюл едва одну какую-либо заповедь. Если кто исполнит все заповеди и, погрешивши в одной, ока­зывается виновным во всем, то тем более будет виноват тот, кто исполнил только одну заповедь, а прочие все презрел. О, как далеко стоит он от совершенства! О, как пуста чаша нашего спасения! О, как скудны наши пло­ды! Все сие из-за небрежности нашей, все оттого, что мы не радим о спасении душ наших.

Существуют еще и иные признаки совершенства, как, например, любовь во врагам, согласно слову Господ­ню: «Любите враги вашя» и «Будите совершении, якоже и Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф. 5: 44, 48). Но об этом не будем говорить теперь.

Скажем же еще и то, что достойная смерть добро­детельного мужа, умирающего о Господе, является со­вершенством, ибо в Отечниках обычно о кончине бла­женных отцов говорится, что такой-то «совершися», то есть, преставился ко Господу.

Ныне мы совершаем воспоминание блаженной памяти скончавшегося раба Божия Евсигния, мужа, который и летами, и разумом, и заслугами пред Богом и людьми был совершенным; посему без сомнений можем сказать о нем, что он скончался блаженною кончиною.

К некоему юноше Господь в Евангелии сказал: «Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имения твоя и даждь нищым, и имети будеши сокровище на небеси» (Мф. 19: 21). Поминаемый ныне муж, послу­шавшись сего совета Господа, раздал свое имущество нищим; следовательно, он явился совершенным пред Господом и получил сокровище на небе, ибо верен Гос­подь всем словам Своим и слово Его неложно. Господь похвалил вдовицу, которая все свое богатство (две леп­ты) вложила в церковное хранилище; не малую похва­лу у Господа своего имеет и раб Божий Евсигний, ко­торый все свое богатство растратил на строение и ук­рашение храмов Божиих, как и сей святой храм он создал и украсил во славу Божию подобно небу земно­му. За это он теперь имеет на небе храм для упокое­ния праведной души своей, согласно апостольскому слову: «Аще земная храмина тела нашего разорится, создание от Бога имамы храмину нерукотворену, вечну на небесех» (1 Кор. 5: 1).

Святый Давид, прося у Бога спасения души своей, как бы вместо предисловия к молитве своей совершил воспоминание своего усердия к дому Божию, говоря: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место се­ления славы Твоея». Потом же говорит, как бы ища не­коего долга от Бога: «Да не погубиши с нечестивыми ду­шу мою и с мужи кровей живот мой» (Пс. 25: 8—9). Поелику, говорит он, я возлюбил благолепие дома Тво­его, то и Ты, Господи, не погуби души моей, но спаси.

Любил благолепие дома Господня (что очевидно) и преставившийся муж Евсигний; он украсил дом Госпо­день, как невесту прекрасную. Посему мы твердо веруем, что праведный Господь не погубил души его с нече­стивыми, грешными и лишенными спасения, но водво­рил его в райских селениях с праведными, где да будет ему вечное наслаждение от премилосердной благодати Божией, вечное упокоение со святыми, на земле же среди людей вечная память. Аминь.

46. Поучение в неделю двадцать первую по Святом Духе («Изыде сеяй сеяти семена своя, ово паде при пу­ти, ово на камени, ово в тернии» (Лк. 8: 5 и след.))

В нынешний воскресный день мы слышали на Бо­жественной литургии святое Евангелие или, вернее, Са­мого Господа, говорящего нам притчу о сеянии семян, из которых одно упало при пути, другое на камни, тре­тье в тернии, и только немногие попали на добрую землю. Семя, упавшее на плохие места, погибло: при пути оно было затоптано ногами и поклевано птицами; на камне — иссохло; в тернии — подавлено. Попавшее же на добрую землю прозябло и принесло плод. Толко­вание этой притчи мы слышали в том же Евангелии, но поелику толкование заключается в кратких словах и, думаю, не у всякого оно вместилось в уме, то мы с Божией помощию хотим хотя кое-что из нее изъяснить попространнее.

Семя есть слово Божие, а земля — сердце человече­ское. Доброе сердце — это добрая земля, злое же серд­це — злая земля, утоптанная ногами как путь, твердая как камень и острая как терний. Господь Бог наш от начала мира сеял слово Свое в сердцах человеческих: сначала чрез праотцев и пророков, которые проповедо­вали слово Божие, потом Сам, воплотившись от пречи­стой Девы Марии, явившись на земли и поживши с людьми, ибо Он проходил города и селения, уча и благовествуя царствие Божие; затем Он послал Своих апо­столов во вселенную сеять семена слова Божия, а после апостолов Он на это поставил учителей церковных, и эта обязанность дошла даже до ныне, до архиереев и иереев, которые должны сеять духовные семена, то есть, слово Божие.

Но горе окаянному времени нашему, ибо совер­шенно пренебрегается это сеяние, совершенно оставле­но слово Божие, и никто не заботится о душе своей и ближнего, чтобы во время последней жатвы представить ее Богу не напрасно и не пустою. Не знаю, кого нужно прежде всего считать окаянным: сеятелей или землю, иереев или сердца человеческие, или же и тех, и других вместе. «Вкупе непотребни быша, несть творяй благостыню, несть до единаго» (Пс. 52: 4). Сеятели не сеют, а земля не принимает; иереи небрежны, а люди заблуж­даются; иереи не учат, а люди пребывают в невежестве; иереи не проповедают слова Божия, а люди не слуша­ют и даже не хотят слушать. По обе стороны худо: ие­реи глупы, а люди неразумны. Пастыри заблуждаются, а овцы за ними идут, сами не зная куда; слепые водят слепых, и вместе они падают в яму.

Бог, разгневавшись в древности на народ еврейский, грозил чрез пророка Своего Амоса, говоря: «Послю глад на землю, не глад хлеба, ни жаду воды, но глад слыша­ния слова Божия. Обтекут ищуще слова Божия, и не обрящут» (Ам. 8: 11—12). Я знаю, что все невежды не считают глад слышания слова Божия за великое наказа­ние, посылаемое нам Богом за грехи наши. Наказание голодом хлеба у них считается большим, нежели гладом слышания слова Божия. О, неразумные! Неужели вы не знаете, что больше: тело или душа, и какая пища до­стойнее и полезнее: тленная или нетленная, плотская или душевная, и какое лишение больше: скудость ли хлеба, или слова Божия. Зло есть и голод хлеба, но еще большее зло — голод слова Божия. Ведь хлеб укрепляет только временную нашу жизнь, слово же Божие устрояет нас в вечную жизнь. Тленный хлеб умеет возделы­вать всякий земледелец, проведать же нетленное слово Божие не всякий умеет. Этот душевный голод, голод слышания слова Божия, очень усилился в нашей епар­хии, поелику нет ни сеятелей духовного семени, ни до­брой земли. Нет, говорю, учителей, нет и сердец, удоб­ных для принятия учения. Есть, как слышно, только окаянные сеятели, сеющие плевелы среди пшеницы. Плевелы — это раскольнические учения, а земля окаян­ная, которая принимает плевелы, это те окаянные серд­ца, которые внимают раскольническому учению и пре­льщаются им. Долготерпеливый Господь оставляет их расти до жатвы, во время же жатвы Он повелит жне­цам, говоря: «Соберите первее плевелы и свяжите их в снопы, яко сожещи я: и тако плевелы сожжет огнем неугасающим» (Мф. 13: 30). Архиерею же, поставленно­му Богом на пастырство здесь, не мало печали о поги­бели многих душ человеческих, как и Давид говорит: «Печаль прият мя от грешник, оставляющих закон Бо­жий, оставляющих слово Божие и внемлющих учениям лживым и лестным» (Пс. 118: 53); печаль о том, что не принимается его учение архиерейское, при этом учение не его самого, но слово Божие, ибо он поучает не от се­бя, но на основании евангельских и апостольских писа­ний; печаль о том, что дети не слушают отца, овцы не следуют за пастырем, ученики не внимают учителю, из­бегают святой церкви, чуждаются церковных святынь и делаются чадами гнева, сынами погибели, наследниками ада, которым ничего иного нельзя ожидать, как только геенны огненной вместе с бесами.

Сеет Он семена слова Божия в сердцах наших, но они падают в нас при пути, затаптываемом ногами. Мы слышали в святом Евангелии, что семени, падаю­щему при пути, причиняется двоякий вред: во-первых, оно попирается ногами ходящих, во-вторых же, его расклевывают птицы. Развращенное человеческое серд­це есть как бы путь общенародный, по которому ходят люди и скоты и попирают его. Попирают развращен­ное сердце всякие помышления суетные, злые, сквер­ные и вожделения страстные, не только человеческие, но и скотские. «Приложишася, — говорится, — ско­том несмысленным и уподобишася им» (Пс. 48: 13). Если в такое сердце попадет слово Божие, то оно тот­час попирается злыми, скверными помышлениями и не приносит плода. Но одного попрания не довольно; его еще и птицы клюют. «Паде, — говорится, — при пути и попрано бысть, и птицы небесныя позобаша е» (Лк. 8: 5). Какие же это птицы? Толкует сие Сам Хри­стос Господь: «Приходит диавол и вземлет слово от сердца их» (Лк. 8: 12). Диавол есть птица, клюющая слово из сердца человеческого; это была небесная пти­ца, но уже свержена с небес во ад. Не хотя же жить во аде, она вышла на землю в поднебесную, сделала себе гнездо в пустыне, в Брынских лесах, и расплодила себе многих птенцов. Диавол умножил себе там учеников своих и, как птиц из гнезда, посылает их оттуда во все города и селения клевать семена слова Божия и истреб­лять учение православной восточной церкви, и почти уже все семена они поклевали и истребили на всех сер­дечных нивах, ибо мало в ком можно теперь видеть ис­тинное благочестие и православную веру.

Доброе есть семя слова Божия, которое учит нас не удаляться от святой церкви, но держаться около нее как чадам около матери, родившей нас святым крещением, но птицы бесовские, раскольники, вылетевши из своего Брынского гнезда, поклевали это семя, научивши многих избегать святой церкви и гнушаться святынь Божиих, обманывая и соблазняя простых мужиков и баб и гово­ря: «Уже ныне церковь не церковь, попы — не попы». О, окаянные, бесовские птицы! О, несмысленные галаты! Кто соблазнил вас противиться истине? Разве измени­лась церковь? Разве прекратилось священство? Разве церковь не пребудет до судного дня, и «врата адова (по словам Господа) не одолеют ей» (Мф. 16: 18)? Неуже­ли Христос Господь уже оставил церковь Свою, которую Он «искупил есть честною Своею кровию»? Неужели Он солгал, сказавши: «Аз есмь с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28: 20)? «Небо и земля мимоидут, словеса же Господни не мимоидут» (Мф. 26: 35), а вы, окаянные, говорящие, что церковь уже не церковь, считаете слова Господни ложью! Кому лучше верить: вам или Христу Господу?

Доброе есть семя слова Божия, которое учит ис­поведоваться и причащаться Божественных Тайн час­то или хотя бы однажды в год. Птицы же бесовские, раскольники, вылетевши из проклятого своего гнезда, из Брыни, поклевали это семя, научивши многих чуж­даться святого причащения как какой-то мерзости, и много есть таких, которые от самого рождения не помнят, причащались ли они когда-либо. Но удиви­тельнее всего то, что даже многие иерейские жены и дети никогда не причащаются. Это мы узнали так: приходят иерейские сыны ставиться на места отцов своих, и когда мы их спрашиваем, давно ли они при­чащались, то многие искренно говорят, что не по­мнят, когда причащались. О, окаянные иереи, не радящие о своем спасении! Как они могут радеть о свя­той церкви, если домашних своих не приводят ко святому причащению? Как они могут приводить при­хожан, если не заботятся о спасении душ тех, что до­ма, говорю о их женах и детях? Как такие могут за­ботиться о душах всех православных христиан? Разве не слышали и не читали вы, иереи, слова Господа, ко­торый говорит: «Аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе; ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот веч­ный»? Знаю, что многие отговариваются своим недо­стоинством, говоря, что они недостойны; на это вся­кому я отвечу так: пока ты пребываешь в каких-либо смертных грехах, ты поистине недостоин и будешь есть и пить в осуждение себе; если же ты истинно ка­ешься в своих грехах, сожалеешь, плачешь и больше не хочешь совершать злое, то приступай, не сомнева­ясь, и послужит тебе причащение во спасение. Гос­подь ведь пришел не ради праведных, но ради греш­ных, чтобы спасти их; пришел Владыка наш не для то­го, чтобы здоровых исцелить, но для того, чтобы уврачевать больных. Он и дал нам плоть и кровь Свою во оставление грехов наших. Он так и призывает нас: «Приимите, ядите во оставление грехов. Пийте во ос­тавление грехов» (Мф. 26: 26 и след.). Если ты недо­стоин из-за грехов, то сделайся достойным чрез пока­яние. И святая Мария, если помните житие ее, пока пребывала во грехах, до тех пор была недостойна не только причаститься Божественных Тайн, но даже и войти в церковь; и когда она хотела войти в церковь, то сила Божия отбрасывала ее прочь Когда же она покаялась истинным покаянием, тотчас в тот же день к вечеру сподобилась причащения тела и крови Хрис­товой в церкви Предтечи, что при Иордане, как пи­шется в ее житии.