Реферат: Бердин А. Т. Призрак «Уфимской Атлантиды»: как он создается. Уфа: рио рунц мо рб, 2007. 247 с



АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН

ЦЕНТР ИЗУЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ И ЯЗЫКОВЫХ ОТНОШЕНИЙ


А.Т.БЕРДИН


Призрак «Уфимской Атлантиды»:

как он создается


Авторский историко-критический сборник


Уфа —2007


Бердин А.Т. Призрак «Уфимской Атлантиды»: как он создается. — Уфа: РИО РУНЦ МО РБ, 2007. — 247 с.


Сборник включает в себя развернутые рецензии на брошюры С.А.Орлова «Ликвидация Уфимской губернии: как это было» и «Пирамида Салавата», а также размышления автора, посвященные социально-философскому анализу проблем истории Башкортостана и России, значимых для всех нас: эпохи пугачевщины и гражданской войны 1917-1921 гг., обретения Башкортостаном национально-территориальной автономии и т.д., а также разоблачению стереотипов и концепций, распространенных в современной псевдонаучной публицистике, и позволяет четко определить их содержание, методологию, истинные цели и место в современном общественном сознании.

Рекомендуется научным работникам, преподавателям, аспирантам, студентам, политикам, и всем, интересующимся проблемами социальной философии, политологии, истории Башкортостана и России.


Рецензенты: доктор исторических наук Л.А. Ямаева

(ЦИНиЯО АН РБ)

кандидат философских наук Г.Н. Ишбердина

(ИСЭИ УНЦ РАН)


СОДЕРЖАНИЕ


^ ПРИЗРАК «УФИМСКОЙ АТЛАНТИДЫ»:

КАК ОН СОЗДАЕТСЯ………………………...……….......................4

От автора……………………………………………………………..…4

1. Методологические замечания………………………...…….……11

2. Переход в неведомое………………...………………………….…14

3. Казаки, мужики и башкиры…………………………..………….44

4. Соглашение с лукавым……………………………….…………..54

5. Страсти по Валидову……………………………………………...69

6. Рождение в муках, или почему Башкирия стала Малой……..79

7. Разорванная Башкирия: пути к возрождению..……...………..88

8. «Новые русские» до Абрамовича……………….…...…………..91

9. Новые чиновники………………….……………………...……107

10. Лирическое отступление…………………………..…………...112

11. Царь Голод…………………………………………………...…..122

12. Расширение в тисках…………………………………………...139

13. Немного футурологии………………………...…...……………156

Заключение, или еще раз о методе………………………………..163

ПИРАМИДА НЕНАВИСТИ……………………………………….167

От автора……………………………………………………………..167

1. Главный вопрос………………………...………………………...168

2. Суть культа…………………………...…………………………..171

3. Строители согласия………………...……………………..……..177

4. Нецензурная история………………...…………………………..183

5. Мобилизация………………………….…………………………..193

6. Война Салавата……………………….…………………………..195

7. Жертвоприношение……………………...………………………208

8. Злоба на Злобина………………...………...……………………..218

9. Нехорошая глава…………………………………………………222

10. В Москву за правдой……………....……………………………228

11. Возвращение Салавата и немного публицистики……...…..231

12. О памяти и памятниках………………………………………..235

13. Матрица-перезагрузка: битва идолов……………………..…237

Заключение…………………………………………………………..239

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ…..…………244


^ ПРИЗРАК «УФИМСКОЙ АТЛАНТИДЫ»:

КАК ОН СОЗДАЕТСЯ


От автора

Сон разума порождает чудовищ.

Ф.Бэкон, «Новый Органон»


К чудовищам, порожденным сном разума, Френсис Бэкон относил призраки, созданные леностью ума, суеверием, корыстными интересами людей: Призраки Рода, Призраки Пещеры, Призраки Рынка. История добавила к ним много новых, диковинных разновидностей. Долго бродил по несчастной Европе Призрак Коммунизма [К.Маркс]. Его успешно сменили Призрак Глобализма, Призрак Терроризма и прочие джинны из лабораторных бутылок. К этим фантомам в Башкортостане добавился свой провинциальный вариант — Призрак Уфимской губернии, «Уфимская Атлантида», по выражению С.А.Орлова [1, с.4].

Реальную, хорошо известную историкам территорию назвали Атлантидой. Уфимская губерния, административно-территориальная единица, занимавшая центр страны башкир, сердце башкирского народа, получила свое искаженное, как в кривом зеркале, отражение — Уфимскую губернию вне Башкирии [1, с.51], вне башкирской истории. Со страниц брошюр Орлова вырастает странная губерния-призрак, Атлантида, которой не было. И быть не могло, и надеюсь, не будет. Ф.Бэкон, основатель современной научной методологии, считал, что с призраками нужно бороться.

Последуем его совету. Посмотрим, как создается исторический мираж, призванный заслонить собой целый период реальной и богатой истории Башкортостана.

Из вала политизированной критики, захлестнувшего в последнее время информационное поле нашей республики, несколько выделялись, причем в лучшую сторону, материалы Сергея Орлова. Настолько, что в свой предыдущий историко-критический сборник я не включил свое мнение о его работах, хоть и познакомился с одной из них — «Уфимская губерния» [2] по Интернету, на его собственном сайте, и возражения по его позиции у меня — были. Мне казалось, что его исследование — очень спорное, но интересное и искреннее, не вписывается в заказную компанию дискредитации башкирской истории, науки и самого существования Республики Башкортостан. Компании, ничего общего не имеющей с настоящей наукой и серьезной политикой.

Но вижу, что ошибся. Вышла его брошюра «Ликвидация Уфимской губернии: как это было» [1] тиражом 5000 экз. Текстуальных разночтений с интернетовским вариантом — никаких, а вот вывеска… С.Орлов нашел спонсоров (естественно, в суверенном Татарстане, искусственность суверенитета которого, похоже, его совершенно не беспокоит, в отличие от родного, но не оценившего достоинств автора Башкортостана [1, с.70]), и отныне его краеведческие изыскания влились в крикливый хор швецовых и исхаковых. Компании, уровень научной аргументированности которой ниже даже любительского, а уровень корректности (не только политической, но и обычной, принятой в кругу нормальных людей) — вообще выходит за рамки элементарного приличия1.

Понимает ли автор, что тем самым его краеведческое исследование становится инструментом для достижения политических целей, отнюдь не способствующих ни стабильности, ни процветанию, ни дружбе народов Башкирии — вопрос не ко мне.

Право на личную оценку тех или иных событий следует признавать за всеми, если они не искажены от такого пересказа.

В рамках любительского исследования в Сети эффект такого искажения, на мой взгляд, не превосходил пользы от оригинальности, искренности и эрудиции автора. В рамках упомянутой компании — превосходит многократно, этот эффект, напротив, сводит на нет все положительное, что возможно из книги Орлова почерпнуть. Уже написав значительную часть текста, в рамках научного проекта по изучению «фольксхистори», сомневался — стоит ли отдавать его в печать в виде брошюры? Может быть, диалог вне рамок «войны памфлетов» еще возможен? Но оправдались самые пессимистические прогнозы. Последней каплей стал выпуск очередного опуса Орлова «Пирамида Салавата» [3].

Таким образом, в представленных размышлениях заключено рецензирование сразу двух работ С.А.Орлова (к следующему изданию планируется приложить оценку близкой по тематике брошюры А.А.Дильмухаметова [4]). Предмет моего исследования значительно шире рамок рецензии, но и от рецензирования никуда не денешься, поскольку опусы Орлова отнюдь не безвредны. Как в любой рецензии, структура книги зависит от структуры анализируемых работ, отдельные ее разделы приблизительно соответствуют таковым в текстах названного автора, что выделено названиями, стилизованными под заголовки глав его текстов. За исключением отдельных вставных глав, вычленяющих определенные стороны методологии С.А.Орлова либо проблемы, самим Орловым неучтенные, но необходимые для понимания темы.

Я решил последовать совету самого автора «Ликвидации Уфимской губернии…». Который считает сам себя «в некотором роде свидетелем» описываемых им событий (в период которых г-на С.Орлова не существовало даже в проекте), и приглашает читателя «судить», «насколько объективен» он в качестве такого свидетеля [1, с.4]. Подчеркиваю: данная работа не преследует собой обличительных целей. Менее всего я хотел бы, как в «Мастере и Маргарите», «призвать ударить, и крепко ударить по пилатчине», то есть по орловщине, швецовщине и т.п. Моя цель — иная.

Она состоит в том, чтобы, пользуясь книжкой Орлова в качестве неудачного примера, поразмыслить вместе с читателями над столь сложной и трагической эпохой, как период Гражданской войны и рождения башкирской автономии. Эпохой, эхо которой сказывается и сегодня (а может быть, сегодня — как никогда за последние 70 лет). Эпохой, трагедия которой объединяет народы Башкортостана и всей России. Без осмысления ее проблем нам всем сложно двигаться дальше. По крайне мере, по моему личному мнению. И от нас зависит — осмыслить ее спокойно, с чувством меры и уважения к памяти предков, понять их тяжелый героический опыт, и тем самым — закрыть эту проблему. Чтобы не повторять ошибки предков, не утерять их творческое наследие, и в тоже время найти пути решения проблем, которые сами они решить не успели. Или оставить ее открытой, как гноящуюся рану, без присмотра, чтобы питалась ее бесшумно сочащейся кровью воронье, отравляющее сварливым карканьем жизнь живущих и еще не рожденных.

Теперь, что касается моей личной позиции. Я ничего не должен ни власти, ни оппозиции. В крайнем национализме упрекнуть меня не сможет никто, знакомый со мной лично либо читавший мои публикации. Что могут с чистой совестью подтвердить все мои русские, татарские и башкирские друзья — инженеры и офицеры, крестьяне и ученые, бизнесмены и служители Веры. Когда башкирские власти позволяли так называемым «националистам» «выпустить пар» — я молчал, и не участвовал в этой наивной игре. И не слишком беспокоился, поскольку крайних форм она не принимала, уступая по резкости даже «ненасильственному национализму» наших татарстанских соседей [5]. Но когда из-за слабости власти создается положение, опасное для стабильности национальных отношений в республике, когда пытаются дискредитировать саму историю моего народа — я молчать не желаю, хоть у меня, как у всех нормальных людей, немало куда более серьезных и интересных проблем, чем перебранка с очередными шоуменами от политики.

Иное дело, что в узкоспециальных областях к серьезному рассмотрению (в былые времена) допускались выводы только профессионалов в данной области. Например, в истории — историков. Но сейчас у нас историей занимаются все, кому ни лень. Все историки. Врач Мулдашев, экс-биржевик Швецов, «единственный башкир-специалист по валюте» [4] Айрат Дильмухаметов, «основатель науки башкордологии» Салават Галлямов, отставной милиционер Орлов, биолог Путенихин, «уфолог» Ажажа и математик Носов с Фоменко, — все объясняют народу, какой была в действительности наша история. Все, кроме самих историков. И народу это нравится. Правильно, зачем учиться, когда каждый чувствует себя знатоком и первооткрывателем, прочитав пару диких брошюр? Тем более, если эти опусы льстят его ущемленному нелегкой нынешней жизнью личному самолюбию, которое он принимает за ущемленное национальное. Писания группы Швецова — Орлова опасны хотя бы потому, что выдаются за выражение мнений какой то части русского и татарского населения, и тем самым создают ложное представление о тенденциях подлости в подходах к национальному вопросу, свойственной в действительности не этому населению, а только самим авторам означенных опусов.

Судите сами: там, где трайбализм и русофобия процветают, где русскоязычное население действительно подвергается дискриминации и опасности насилия — такие политики молчат. Там где, в силу более высокого уровня культуры коренного населения и его давней близости с русскими, подобные инциденты не наблюдаются — принимаются визжать о ненужности национальных образований или отторжении у них каких-либо территорий. Уверен, топнет их настоящий хозяин ножкой — и хор вновь свернется, как компания С.Веремеенко в финале президентских выборов в РБ.

Как такое поведение называть? Мое мнение — подлостью. Когда слабы — молчим в тряпочку, когда сильны — наглеем (хотя в данном случае, существует ли эта «сила» — еще большой вопрос). Может быть, потому, что в первом случае защищать интересы «земляков» — хлопотно и чревато, а во втором — легко и прибыльно, особенно, если их никто и не нарушает. Легкость, казалось бы, абсолютно нелогичной пропаганды такой «защиты» объясняется просто — людям всегда всего мало. Человека нетрудно убедить в том, что ему «недодают», «недоплачивают» — прав, денег, любви, славы.

При этом мало кто задумывается над анализом реальных альтернативных вариантов. Т.е. станет ли на самом деле лучше, если ситуация изменится, причем по реально возможному, а не желаемому сценарию? В особенности, если на самом деле человек живет относительно комфортно, и ему просто трудно представить, что его ждет, если он, нарушив хрупкое равновесие стабильности, потянется за большим. Именно эта особенность человеческой психики была полностью использована при агитационном обосновании распада СССР. Республикам объясняли, что их обворовывает «империя зла». (Это выражение голливудского актера Р.Рейгана, предшественника нынешнего мастера комедии на ритуальном посту главы одной сверхдержавы, почему-то очень популярно в татарстанской публицистике [5, с.26], с которой столь дружен Н.Швецов). России, напротив, внушали, что на ней, бедняжке, балластом висят остальные республики. Армянам Карабаха — что они жить не могут без транслятора, принимающего армянское радио, азербайджанцам — что армяне претендуют на их территорию. Рабочим — что они получают меньше американских рабочих, а колхозникам — что меньше голландских фермеров. Весь трюк в том, что формально подобные сопоставления иногда правильны, но в действительности — не когерентны (несопоставимы по критериям), и ведут к совершенно ложным выводам. Последствия, как говорится, на лице.

Сколько теперь получают наши рабочие и крестьяне, мы знаем. Как процветает ныне Карабах, все Закавказье и Средняя Азия — спросите у торговцев на рынке или у шабашников. А уж потуги воссоединения с одной только маленькой Беларусью полоскаются в прессе двадцатый год. Правильно, ломать — не строить.

Тем более все сказанное относится к столь нежному цветку, как межнациональное согласие. Оскорблять национальные чувства «коренных», зная, что за это не получишь битой по голове — для этого не нужно ни ума, ни храбрости. А вот если ума достаточно, чтобы понять, что при худшем раскладе из-за твоих писаний когда-нибудь может получить по голове кто-то другой, и не дай Бог, в массовом порядке — для этого нужна именно подлость.

Поясню, в данном случае я не считаю, что, скажем, башкир оскорбляет история Уфимской губернии, пусть и в специфическом изложении С.Орлова. Тем более что в нормальном, научном режиме, она изучается на всех исторических факультетах Башкортостана, по ее проблематике выходят статьи, монографии и популярные издания (см. историографию в книгах: Синенко С.Г. Город на Белой реке. — Уфа: ГРИ «Башкортостан», 2002; Азнабаев Б.А. Уфимское дворянство в конце XVI – первой трети XVIII вв. Землевладение, состав, служба. — Уфа, 1999.), ей посвящены регулярные рубрики в местных СМИ: в журнале «Уфа», в газете «Уфимские ведомости».

Но попытка реального территориального или правового ущемления их национально-территориальной автономии — оскорбила бы тяжело и безусловно. А с публикацией своего труда в Казани, в политически совершенно определенном формате, С.Орлов вписался именно в этот процесс. Добровольно, под ответственность Н.Швецова [1, с.71]. О чем я искренне сожалею, уж поверьте, г-н Орлов. Некоторые ученые, написавшие, по простоте душевной, предисловие [6, с.4] к опусу за Вас «ответственного», скоро об этом пожалели, поняв, в какой компании оказались. Когда это поймете Вы, не знаю, но надежда умирает последней. С самим-то Швецовым и так все ясно. Его мотивы откровенны, как мычание. Это страстный призыв: «Дай порулить»! Любой ценой. Если дадим, то, как всегда, за ценой не постоим — но не он, а мы, простые граждане.

Не заставляйте целый народ жалеть, что он не пошел по чеченскому или крымско-татарскому пути развития — пути замкнутого, потенциально враждебного России этнического анклава или диаспоры, всегда готовых к яростной конфронтации, к занятию маргинальных и криминальных ниш в экономике, и крайних позиций в политике. А ведь воинственности и самомнения башкирскому народу для подобных тенденций исторически вполне хватало — Вы сами это признаете [1, с.32, 34]. (Вот характерный пассаж: «Заклятый «башкироед» т.Эльцин (руководитель Уфимской губернии — С.О.) в своем докладе ЦК так и говорит, что в Башкирской советской республике господствует шовинистическая военщина. Но и с совершенно объективной точки зрения военное происхождение Башкирской республики не может подлежать сомнению [выделено С.А.Орловым. — А.Б.]. Большинство ответственных деятелей РСФСР ценили и ценят ее прежде всего как поставщика хороших «вояк» в рядах Красной Армии. Лучше всего в республике сейчас поставлено военное дело…») [1, с.59]. Они могли и далее жить по такому, военизированному стереотипу поведения. Но история (и наши предки) рассудила иначе. Не заставляйте башкир пожалеть о таком выборе — это не несет блага ни моему, ни Вашему народу. И создает странное представление, что Россия уважает только грубую силу, только тех, кто готов нанести ей наибольший ущерб. А тех, кто желает жить в ней в мире и братстве — презрительно игнорирует. Отнять уже данные права намного болезненней и конфликтней, чем не давать их вообще [А.М.Буровский]. Тем более, если эти права (автономия) были не просто «даны», но добыты в сложных, часто кровавых и противоречивых коллизиях российско-башкирских отношений, нашей общей истории.


^ 1.Методологические замечания


Применяй умеючи метод этот!

В.Маяковский


Несколько слов о методологии и источниковой базе брошюры С.А.Орлова. Утверждая, что «с помощью ножниц и клея нам смонтировали новую историю» [1, с.68], в действительности автор основывает свое исследование на официальном сборнике документов «Национально-государственное устройство Башкортостана / Авт.-сост. Б.Х.Юлдашбаев» [7; 8; 9] (61 ссылка из 161). Сборника, вышедшего в «националистическом», по мнению Швецова, издательстве «Китап», под эгидой опять же «националистического руководства» [6, с.23] УНЦ РАН и АН РБ.

Остальные ссылки — так же из трудов, вполне официально изданных в Уфе: работ З.Аминева, В.Войнова, Р.Давлетшина, Р.Г.Кузеева, М.М.Кульшарипова, М.И.Роднова, Х.Сайранова, Ш.Типеева, Б.Х.Юлдашбаева, А.Б.Юнусовой, воспоминаний А.-З.А.Валиди и М.Муртазина и др. Т.е. никаких «независимых источников», если не считать таковыми советские газеты 1919-22 гг. издания, вполне доступные для интересующихся, автор не использовал, и никаких неизвестных в Башкирии тайн не открыл. Его новизна — в интерпретации. Что же, последуем методу автора.

Советские газеты 1919 года, конечно, можно считать историческим источником. Но весьма специфическим. Историки применяют для анализа СМИ различных эпох самые изощренные методики, включая контент-анализ, позволяющий намеренно дистанцироваться от их содержательного смысла [10, с.239]. Потому что содержание газет отражает реальность, мягко говоря, весьма относительно. «Независимый историк» [3, с.65], как гордо именует себя С.А.Орлов, оказался «независим» и от методологии, поэтому ссылается на пассажи большевистских газет местного значения, как на описание реальной действительности. Ссылается на агитки, зачастую отражавшие линию даже не Реввоенсовета РСФСР, а прихоть местных губкомиссаров, дорвавшихся до власти в разваленных войной губерниях. Удивительно, что при этом сам Орлов помнит совет М.Булгакова, рекомендовавшего не читать советских газет вообще [3]. Помнит, но ему не следует. Как газеты отражают действительность, читатели могут убедиться самостоятельно, купив какую-нибудь «Комсомолку». Так, вслед за «КП Челябинск» Орлов считает, что «Салават — боевой това­рищ Емельки Пугачева, разбойник и борец за освобождение башкирско­го народа со временем трансформировался в национального героя и го­сударственный символ. Сейчас могучий всадник в шапке с лисьим хво­стом красуется на гербе Башкортостана, его имя носит треть насе­ленных пунктов и каждая вторая улица республики» [3, с.17].

Прихожу к выводу: в Уфе всего две улицы, а в Башкирии — три города. По-моему, уважаемый журналист ошибся, городов и улиц у нас немножечко больше. Журналист (и Орлов) не унимается: «Говорят, в Башкортостане есть целый институт, который занимается исследованием жизни национального героя». Институт истории, языка и литературы — наш «Арзамас-16»!» [3, с.17-18]. Представляю: сидит в ИИЯЛ зав. отделом этнологии Ринат Мухамедович Юсупов, работает, все полки черепами заставлены, и все черепа — материал для изучения Салавата. И археолог профессор В.А.Иванов исключительно Салаватом занят, вот и публикация соответствующая: «Основные этапы взаимодействия народов Урало-Поволжья с древности до середины XVI столетия» (последнее, с чем я ознакомлен). От скуки увлеченно играет в «Тетрис» специалист по хтоническим культам Урала В.Г.Котов — в эпосе «Урал-батыр» о Салавате решительно ничего не обнаружено. А также историки А.Б.Юнусова и М.И.Роднов, и археологи А.Х.Пшеничнюк и В.В.Овсянников, и этнолог А.Ф.Илимбетова, и сама директор Института Ф.Г.Хисамитдинова. И весь прочий, весьма внушительный штат. Сюрреализм, конечно, но по логике Орлова примерно так все и получается. В общем, чтобы такое написать, а еще, хуже — цитировать, нужно не иметь представления ни об ИИЯЛ, ни об институтах вообще. Либо иметь, но с читателем познаниями не делиться — пусть жизнь представляет проще, меньше голова болеть будет.

Сокрушенные причитания г-на Орлова об отсутствии интереса историков к Уфимской губернии 1919-22 гг. не кажутся искренними. Во-первых, этим периодом в истории Башкортостана занимался и занимается целый ряд профессиональных историков [7-9; 11; 12].

Просто никому из них не пришло в голову абсурдно отделять историю «уфимско-губернскую» от башкирской. Именно в силу их профессионализма. Подобное «разделение» — действительно «ноу-хау» автора, но боюсь, невостребованное наукой. Доказательство данного тезиса — в тексте книги. Во-вторых, этими эмоциональными всхлипами автор заменил раздел, который существует в работе любого историка, и называется «актуальность темы». В нем исследователь обязан обосновать, чем тема интересна современнику, и главное, доказать, что изучена она недостаточно.

Орлов эту, серьезную и необходимую стадию работы заменил истеричными обвинениями: не изучают тему, проклятые этнократы, монтируют нам историю [1, с.68]! Если излагать актуальность темы таким, эпатажным языком, то любой студент покажется новатором. Или почти любой. Потому что любая тема изучена недостаточно, и наивного читателя нетрудно убедить — мешают враги!

Сужу об этом по любому исследованию, пришедшему на память. Вот передо мной блестящая докторская диссертация Булата Ахмеровича Азнабаева «Интеграция Башкортостана в составе России». (Читатель может судить о ней по его монографии [12]). Интересных, новых интерпретаций в ней — множество.

Представляю, каким бестселлером ее можно сделать, если изложить лубочным стилем Орлова! Но ведь никто так не делает. И правильно. Потому что люди заняты реальной работой, а С.А.Орлов — саморекламой своих, по сути, весьма скромных краеведческих изысканий под политическим соусом. Рекламой, по размаху просто неприличной, а по культурно-политической направленности — не во всем порядочной. По крайней мере, по моему, личному мнению.


2. Переход в неведомое

^ Не на равных играют с волками

Егеря, но не дрогнет рука!

Оградив нам свободу флажками,

Бьют уверенно, наверняка.

В.Высоцкий, «Охота на волков»


Хронологические рамки нашей работы ограничены таковыми же в книге С.А.Орлова. Орлов начал с момента перехода Башкирского войска на сторону Красной Армии, благоразумно выпустив за пределы своего труда и Всебашкирский учредительный курултай обеих созывов, и противоречия Мусульманских съездов, и избрание представителями всего башкирского населения Кесе Курултая (Предпарламента Башкурдистана), и работу Башкирского Шуро (Правительства), и даже провозглашение самой Республики Башкурдистан. Я не ставлю целью освещать эти вопросы, анализируемые в работе целого ряда историков [11; 13; 14; 15]. Отметим лишь, что представить историю башкирской автономии (несовместимой с рамками обычной губернии, каковой была губерния Уфимская) без указанных явлений невозможно. Но, в отличие от самого Орлова [1, с.6], будем, как принято, рецензировать то, что в его книге есть, а не то, что в ней нет. Поэтому скромно последуем за автором «Ликвидации Уфимской губернии…».

Алогичность комментария С.А.Орлова иногда занимательна. «Национальная газета сообщала: «Что касается вопроса о Башкортостане, то государственное совещание отложи­ло его рассмотрение, посчитав, что Учредительное собрание, будучи созвано, решит вопрос в целом — о самоуправлении всех подобных областей. Но ви­димо, основы этого самоуправления должны закладываться и укрепляться уже сегодня» [выделено мной. — А.Б.].

Заметьте, вопрос не отклонялся, а всего лишь откладывался. Не время было рвать на части тонкое одеяло. Под резолюцией итогового документа стоит подпись представителя Башкирского правительства, но это ничего не значило! Ибо это же правитель­ство на территории самопровозглашенной автономии (предгорье и горы Урала) начало создавать свои органы власти наряду с дей­ствующими российскими» [1, с.6]. Чему возмущается автор, не совсем понятно. Ведь национальная газета в процитированном отрывке ясно предупреждает, что будет строить свою властную вертикаль на местах. Признавая при этом Уфимское государственное совещание, именно чтобы не «рвать на части тонкое одеяло». Признавая постольку, поскольку Совещание готово уважать волю башкирского народа и мириться с подобной практикой, которая в период Смуты являлась единственно понятной и возможной для башкир, для защиты их имущества и аулов в настоящем, и прав — в будущем. Включая право на самоопределение. Потому что никакой такой «общегосударственной власти» в России на тот момент не существовало! И «вертикали власти», подчиненной многочисленным «учредилкам» и «директориям» — так же.

Этих директорий развелось по стране, как кроликов (к шести из них, упомянутых С.Орловым, он забыл добавить еще Восточно-Сибирское, или Пекинское правительство князя Г.Е.Львова, бывшего председателя настоящего Всероссийского Временного правительства), и непонятно, чем одни из них были лучше других. Валидову, например, по его юношеским симпатиям к теоретику сибирского автономизма Н.М.Ядринцеву [16, с.51], сначала больше по душе пришлось Сибирское правительство, пригревшее на своей груди и на свою голову адмирала Колчака, но заявлявшее, что для него «Сибирь на первом месте, а Россия — на втором» [17, с.252-260]. Но более реальной была признана ориентация на Самарскую директорию (Комуч), не без уговоров штаба Народной Армии Комуча [17, с.275], одобрившего создание единого Башкирского корпуса, а позже — на Всероссийское Уфимское совещание временных правительств, о котором упомянул С.Орлов [1, с.7].

Башкирское правительство участвовало в работе последнего и поэтому было лояльно к нему [17, с.159], хоть и авторитет его среди башкир был весьма низок. Да и среди всех россиян — невысок, судя по воспоминаниям М.М.Пришвина, И.А.Ильина, И.А.Бунина. Почему низок — поговорим чуть позже. Но ниспроверг это правительство не Валидов, а именно Колчак.

И не просто ниспроверг, но и отправил очередное демократическое «Всероссийское временное правительство» «в республику Иртыш», с пересадкой в Омске. Проще говоря, на расстрел. Галимьян Таганов (Таган), командир башкирского полка, оставшийся со своим полком в Белой армии до самого ее конца, называет непосредственных виновников ареста с препровождением в Сибирь, и в конечном счете, казни членов Уфимской директории, избранной на том самом Уфимском совещании временных правительств России, в неверности которому С.Орлов обвиняет… башкир. Вот их имена: генерал Круглевский, арестовавший Комитет Учредительного собрания, генерал Молчанов, дивизия которого спровоцировала антиколчаковское восстание в Сибири своим террором и грабежами («шомполовали» целые уезды), генерал-майор Тонких, сторонник «упразднения казачьих формирований вообще» [18, с.161], генералы Пучков и Вержбицкий [18, с.168]. Правда, через несколько месяцев самому Колчаку, преданному «белочехами», покинутому всеми союзниками и проклятому населением Сибири, пришлось отправиться в означенную «республику». Справедливость требует заметить: на казни адмирал повел себя достойно.

Валидов «в республику Иртыш» не захотел и не пошел. Кто его за это может упрекнуть? Тем самым он спас — не только свою жизнь, но и саму идею национально-территориальной автономии — для башкир и всех народов России, потому что он стал главным реальным лоббистом этой идеи в новой, Советской России. На запасы которой мы все до сих пор живем. И свой поразительный научный вклад — для мировой тюркологии [19, с.5].

Белых губил сам лозунг — к Учредительному собранию! Тот самый, который подтвердило Уфимское Всероссийское совещание и разогнавший «учредиловцев» Колчак. Непонятно только, почему этот лозунг столь понравился С.Орлову [1, с.7]. Валидов этому лозунгу следовал, но только до тех пор, пока он не мешал создавать реальную власть на местах. А для белых этот лозунг — программный! Они-то что собирались создавать? Т.е. «белые» предлагали ликвидировать лишь одну из враждующих сил, пусть самую одиозную — большевиков. А дальше — опять вернуться к бессильному, непонятно кем и как избираемому и созываемому в измученной стране Учредительному собранию, уже доказавшему свою беспомощность перед «революционной» стихией. Которое уже легко разгоняли, сначала большевики, потом (в лице уфимских «учредиловцев») — Колчак. Ведь политическая ориентация «белых» была крайне разнородна, с междоусобицами вплоть до расстрелов [19]. Не было никаких конкретных предложений, никаких гарантий, что и после ликвидации большевиков «Учредилка» о чем-нибудь договорится, и все не начнется сначала. А любая гражданская война ведется за интересы ее участников. Кому хочется воевать за силу, непонятно чьи интересы отражающую? Сколько пищи для домыслов, сдобренных большевистской пропагандой, о том, чьи же это будут в действительности интересы! Уж не Антанты ли, «выполняющей свой союзнический долг», о чем взволнованно поведал С.Орлов [1, с.26]? Да чьи угодно, только не крестьянства и не «национальных меньшинств».

Воевать за силу, которая «откладывает до созыва Всероссийского Учредительного…» все вопросы? Включая важнейший из них — национальный, т.е. просто не хочет их решать. Но национальные части, в нашем случае — башкирские, воевали именно за устраивающее их решение этого вопроса, здесь и сейчас!

Диктатура Колчака на этом вопросе также обожглась, не умея решать вопрос поэтапно. Еще никого всерьез не победив, белые упорно игнорировали любую автономию, не говоря уже о независимости даже тех территорий, которые сами все равно контролировать не могли. Включая не только Башкирию. «На ходатайстве бурят о самоуправлении министр [колчаковского правительства — А.Б.] В.Пепеляев наложил резолюцию: "Выпороть бы вас". Союзники М.-Г.Курбангалиева — Семенов и Унгерн, оказались практичней — и с помощью этих бурят и башкир (вместе со своими русскими и казачьими отрядами, конечно) воевали с красными еще 3 года после расстрела Колчака, завоевали с ними Монголию, где «Черный барон» Роман Федорович Унгерн фон Штернберг продержался до 1922 года, в качестве независимого «вана» этой страны [21].

Реальным выходом для страны действительно была только диктатура — что белая, что красная, и сила большевиков была именно в том, что они откровенно и недвусмысленно претворяли в жизнь этот понятный массам проект. Детали проекта — уже второй вопрос, не менее важный. А у «белых», после провала корниловщины (в чем главная вина — не большевиков, а ничтожного «демократа» А.Ф.Керенского) такая постановка вопроса отсутствовала. Точнее, у них вообще отсутствовала единая позиция и единая постановка любых вопросов. Диктатура Колчака явилась не просто запоздалой и неожиданной для всех прочих лидеров Белого движения — она была политически бездарной, что, как в любой диктатуре, зависит и от личности диктатора.

Валидов не был полководцем. И не согласен с теми, кто, по инерции советской технологии мифотворчества, пытаются представить, что полководцем он все же немножко был. Но вот адмирал Колчак. Возможно, что он хорошо разбирался в минном деле, хотя ни одной победы под его руководством русский флот не одержал. Его хвалят: консультировал американцев по минному делу. И, добавим, консультировался о чем-то с президентом США Вудро Вильсоном [22, с.52]. Но как управление миноносцами поможет ему в организации наступления-отступления сухопутных армий?

Роль Верховного правителя России и Главнокомандующего была для Колчака ролью политической. Так же, как роль политического лидера Башкурдистана — для А.-З.А.Валидова.

Поэтому оценивать деятельность обоих следует только по политическим и организационным, а не военно-тактическим критериям. Не Колчак создал Народную армию, выгнавшую большевиков из Приуралья. Он вообще включился в эту войну весьма поздно. И ненадолго, и с плачевными для страны и себя лично результатами.

«Вот «адмирал А.В.Колчак, поставленный англичанами и США Верховным правителем России. Ни в коем случае не можем мы его считать носителем идеи "национально осмысленной государственности". О русском народе он писал буквально как крайний русофоб времен перестройки: "обезумевший дикий (и лишенный подобия) неспособный выйти из психологии рабов народ". И при власти Колчака в Сибири творили над этим народом такие безобразия, что его собственные генералы слали ему по прямому проводу проклятья. Он ходил на консультации к Плеханову, после Октября патетически пытался вступить рядовым в британскую армию, имел при себе комиссаром международного авантюриста, брата Я.М.Свердлова и приемного сына Горького капитана французского Иностранного легиона масона Зиновия Пешкова. Он сам признавал: "Я оказался в положении, близком к кондотьеру" - кондотьеру, воюющему против своей страны». [23]. Так оценил Колчака не декан истфака БашГУ профессор М.М.Кульшарипов, не «башкирский националист» и не сторонник «рахимовского режима», а Сергей Георгиевич Кара Мурза, один из самых оригинальных и мощных мыслителей и политологов современной России.

После кончины академика А.С.Панарина, А.А.Зиновьева и В.В.Кожинова трудно даже поставить кого-либо рядом с ним, по крайней мере, в патриотически мыслящем лагере. Но вернемся к тексту. Орлов считает, что «Многочисленные взоры устремились на по­пулярного адмирала Колчака: мужество и достоинство этого че­ловека сомнений не вызывали» [1, с.8]. Личная доблесть адмирала бесспорна, но вот насчет «многочисленных взоров»… Если бы, если бы.

«А. В. Колчак занимал до Февраля более высокий пост, чем Деникин и Корнилов: с июня 1916 года он был командующим Черноморским флотом. Но, как ут­верждает В. И. Старцев [настоящий, академический историк Гражданской войны. — А.Б.], «командующие флотами... Непенин и Колчак были назначены на свои должности благодаря ряду интриг, причем исходной точкой по­служила их репутация — либералов и оппозиционеров» [22, с.46].

«Последний военный министр Временного прави­тельства генерал А. И. Верховский (человек, конечно, весьма «посвященный», хотя и, насколько известно, не принадлежавший к масонству) писал в своих мему­арах
еще рефераты
Еще работы по разное