Реферат: России москва 2007 Общеуниверситетская кафедра истории Московского гуманитарного университета Сборник научных статей

ЦИВИЛИЗАЦИЯ


РУСИ — РОССИИ

Москва

2007





Общеуниверситетская кафедра истории

Московского гуманитарного университета


Сборник научных статей


ББК 63.3(2)

Ц 56

Сборник научных статей «Цивилизация Руси-России» подготовлен по материалам круглого стола, проведенного в июне 2007 года общеуниверситетской кафедрой истории Московского гуманитарного университета. Сборник включает работы ученых Московского гуманитарного университета и Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.


Под общей редакцией доктора исторических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской федерации А.А. Королева

Составитель — доктор исторических наук С.В. Алексеев

Рецензент — доктор исторических наук, профессор Криворученко В.К.

© Кафедра истории МосГУ.

© Авторы. 2007.

ISBN 978-5-8309-0254-0


СОДЕРЖАНИЕ


Королев А.А.

Цивилизация как вечно развивающийся феномен.

Алексеев С.В.
^ Цивилизационный подход и история Европы Васильев Ю.А. Метаморфозы общественной психологии в условиях социальной трансформации российской цивилизации
^ Володихин Д.М.

Цивилизационный подход к истории: взгляды

В.Л. Цымбурского

Инков А.А.

К вопросу о соотнесении понятий «цивилизация» и

культура»

^ Плотникова О.А.

Кристализация института княжеской власти как

социально-политического компонента

древнерусской цивилизации: идеологемы и идеология

^ Пшеничникова И.Ю.

Киево-Печерский и Троице-Сергиев монастыри:

духовный смысл русского монашества




^ А.А. КОРОЛЕВ

доктор исторических наук, профессор,

заслуженный деятель науки Российской Федерации

заведующий общеуниверситетской кафедрой истории

Московского гуманитарного университета


^ ЦИВИЛИЗАЦИЯ КАК

ВЕЧНО РАЗВИВАЮЩИЙСЯ ФЕНОМЕН


Цивилизация как концепт, фундаментальная категория философии, истории, культурологи и других гуманитарных наук, как объективно существующий и вечно развивающийся феномен бытия, инструмент научного познания, один из показателей многообразия мира, волнует как отечественных, так и зарубежных мыслителей, государственных деятелей, озабоченных взаимодействием различных государств, нередко переходящим в конфронтацию. Мировое сообщество использует для установления взаимопонимания разнородных акторов - субъектов международного права: специализированную организацию Организации Объединенных Наций – ЮНЕСКО, которая по инициативе ее Генерального секретаря Фредерика Майора объявляла акцию «Культура мира», неправительственные организации, различные международные ассоциации, призванные донести до людей доброй воли (и недоброй) инаковость, непохожесть культур и т.д. В цивилизационном диалоге участвуют государственные и общественные деятели, представители творческого мира (писатели, художники, артисты и т.д.), ученые, спортсмены, туристы, словом, все те, кто несет свою национальную культуру и мультикультуру.

В нашей стране цивилизацинное развитие Руси-России также является актуальной проблемой. Ее разработкой занимаются как научные коллективы (вузовские и академические), так и отдельные ученые. Это, прежде всего, МГУ имени М.В. Ломоносова (Л.И. Семенникова1, Д.М. Володихин2), Российский независимый институт социальных и национальных проблем (трансформирующийся в Институт социологии РАН), где под руководством проф. М.П. Мчедлова вышел ряд трудов3.

В качестве ученых, плодотворно разрабатывающих указанную проблематику, можно назвать А.И. Шендрика4, А.С. Ахиезера5, Ю.В. Яковца6, Б.С. Ерасова7, В.М. Межуева8, В.Л. Цымбурского9 и др.

Проблема цивилизационной идентичности занимает умы интеллектуалов, представителей философской, экономической, исторической, культурологической мысли, международников, работающих в Институте мировой экономики и международных отношений РАН. Этот академический институт осуществляет научно-исследовательский проект «Мировые цивилизации в глобализирующемся мире» (руководители – В.С. Хорос и Е.Б. Рашковский), рассчитанный на несколько лет. В рамках его реализации 15-16 ноября 2006 г. была проведена научная конференция «Российская цивилизация в глобализирующемся мире». В центре внимания оказались проблемы основополагающих ценностей и институтов российской цивилизации и ее исторической динамики. Примечательно, что само понятие «российская цивилизация» участниками конференции понималась неоднозначно. Одни рассматривали Российскую цивилизацию как безусловную культурно-историческую данность – наравне с другими цивилизациями прошлых эпох и нынешнего времени. Другие – как составную часть более широкого понятия в виде цивилизационной общности Европы. Третьи – как особый, непрерывно ищущий, но так и не вполне нашедший адекватных себе форм самоорганизации и самососзнания человеческий континент. Но все участники конференции сошлись во мнении, что Россия как «великий и так не определивший самого себя пространственно-временной человеческий массив» заслуживает тех форм осмысления и описания, которые отработаны в мировой цивилизационной историографии10.

Не осталась в стороне от исследования цивилизационных проблем и кафедра истории Московского гуманитарного университета. Прежде всего следует назвать С.В. Алексеева, защитившего докторскую диссертацию по исторической культурологии11 и выступившего инициатором подготовки тематических сборников и проведения симпозиумов12. В частности, в 2006 г. вышел сборник научных трудов, в котором освещена важнейшая составляющая различных цивилизаций – религиозная13. 4 июня 2007 г. был проведен «круглый стол» на тему: «Россия – Русь: государство и цивилизация».

В условиях деграданса российского (русского) социума, выявившегося под влиянием объективных и субъективных факторов, важно определить (не только определить), но и упрочиться в своей цивилизационной идентичности. Если это будет достигнуто, то будет легче прочертить стратегию дальнейшего развития современной России как державы самодостаточной, суверенной по духу и действиям. Ведь цивилизационные войны, столкновения представителей различных культур, миропониманий – это уже явь, а не прожекты яйцеголовых, кабинетных ученых. Например, пророчества С. Хантингтона. Напряжение между западной (англо-саксонской) и мусульманской цивилизациями нарастает. Президент США Дж. Буш в октябре 2007 г. высказал озабоченность, что Третья мировая война может быть спровоцирована Ираном. Хотя известно, что эта страна не располагает средствами доставки ядерного оружия. Не получится ли так, как это было с Ираком. США утверждали, что режим С. Хусейна располагает смертоносным оружием, представляющим угрозу международной безопасности и, прежде всего, США. На поверку все оказалось фикцией. Мораль: учитывая сокращение рождаемости в Старом свете и увеличение народонаселения в исламском мире, а, также имея в виду непримиримость миропонимания указанных цивилизаций, можно прогнозировать их столкновение в радикальной форме.

В последнее время (надо полагать, с середины двухтысячных годов) выявилась тенденция (и в научной литературе, и в публицистике) ставить обостренно вопрос о самодостаточности российской цивилизации, о наличии существенных цивилизационных особенностей, о своеобразии национального менталитета, об органичном сплаве западных и восточных начал в русском национальном характере. Постулат перестроечного времени о вхождении России в мировую цивилизацию ушел в небытие массового сознания. Время от времени появляются в печати заявления оголтелых «западников», выполняющих, по существу, роль «агентов влияния», носят эпатажный характер и не оказывают серьезного влияния на формирование умонастроений российского населения. Ныне в ходу тезис о «русском проекте», о «плане Путина» (которого никто не видел в натуре, только слышал о его существовании в интерпретации руководства «Единой России»). Главный редактор газеты «Завтра» писатель А. Проханов настойчиво продвигает на страницах своей газеты проект «Пятой империи», смысл которого возродить величие и мощь российского государства, опираясь на традиционные духовно-консервативные, православные ценности с поправкой на современность (на технологические, информационные достижения мирового сообщества).

О «русском проекте» говорят все, кому не лень - политические и общественные деятели и простолюдины. Это и либерал-демократ В. Жириновский, известный своими скандальными заявлениями и экстравагантными выходками (рукоприкладство к женщине-журналистке, например). Это и известный реформатор российской экономики, одиозный А. Чубайс, один из идеологов правой партии (Союз правых сил), выступивший в печати с псевдопатриотической риторикой. Правда, если рассматривать суть правого движения через призму преемственности с историческими правыми организациями (Союз 17-го октября, например) с их государственно-образующим консерватизмом и отчетливо выраженной православной составляющей, с социокультурной Традицией, то участники этого движения – это пародия на традиционные консервативные партии и организации, эдакие ряженые, скрытые и открытые апологеты криминально-коррупционного капитализма, созданного с их помощью в 90-е годы ХХ в., идеологические прислужники сформировавшихся в современной России олигархических кланов, сросшихся с представителями управляющей демократии.

Это и циничные, прикормленные клевреты, наперсники и адвокаты российских нуворишей, среди которых более половины представляют определенные национальные кланы. О «русском проекте» говорят и левые (КПРФ, которая провела недавно пленум ЦК, посвященный русской культуре и русскому языку). Это и «Единая Россия», партия власти. Говоря словами В.С. Черномырдина, какую бы партию не строй, все равно получится КПСС. Он имел в виду стремление установить монополию в политическом спектре России. Это и «Справедливая Россия», закамуфлированная, резервная «партия власти», которая рядится в социалистические одежды и желает попасть в ряды Социнтерна. Хотя известно, что ниша от России уже занята Горбачевым с его объединенными социал-демократами. О данном проекте говорит и Президент РФ и его ближайшее окружение, в частности, В. Сурков, идеолог Кремля, с его «суверенной демократией».

Словом, и вся «королевская рать», и встроенная в систему оппозиция дружно заговорили о России, просыпающейся после летаргического сна одиозных радикально-либеральных реформ (а их было около десятка, которые проводятся в постсоветской России: административная, военная, образовательная и т.д.). Как известно из трудов общественных и зарубежных историков и аналитиков, ни одна из проводимых реформ (а их со времен Ивана Грозного было, по данным историка и политолога А. Янова14, живущего в настоящее время в США, 14 реформ) не была доведена до конца, ни одна реформа не была подготовлена финансово, организационно, может быть, за исключением финансовой реформы С.Ю. Витте.

Говоря о проблемах цивилизации на различных этапах истории России (Древняя Русь, Средневековье, новый и новейший периоды), следует обратить внимание на статью С.В. Алексеева15, в которой рассмотрен ряд теоретических и конкретно-исторических проблем, проведен сравнительный анализ с европейскими цивилизациями средневековья. Автору представляется убедительным следующий набор признаков, позволяющих выделить ту или иную локальную цивилизацию. Это, во-первых, политический суверенитет или совокупность суверенитетов на определенной территории. Во-вторых, единая религия или единый набор соперничающих мировоззренческих доктрин. В-третьих, единая система письма. Границы локальной цивилизации определяются зоной безусловного преобладания всех трех признаков. На основе этих признаков можно предположить следующее определение. Локальная цивилизация – цивилизованная этническая и полиэтническая общность, политически суверенная в том или ином смысле, сплачиваемая преобладанием общих религиозных воззрений и общей системы письменности.

Не претендуя на постановку «основополагающих» проблем в области «цивилистики», мне хотелось бы услышать ответ на ряд следующих вопросов. Хотя, как говорил классик, опираясь на устное народное творчество, «один чудак может поставить столько вопросов, что и сто мудрецов на них не ответят». Тем не менее дерзну.

Какие основные этапы прошло становление российской (русской) цивилизации и какие механизмы преемственности прослеживаются между, скажем, древнерусской и средневековой цивилизациями?

Когда сложилась разветвленная корневая система (каркас) русской цивилизации и какова роль и место начального этапа – древнерусской цивилизации в этом процессе?

Каково соотношение понятий «русская цивилизация» и «российская цивилизация»?

Попытаемся тезисно высказать отношение к последнему вопросу. В настоящее время более часто говорят о «российской цивилизации». Есть стремление говорить так, чтобы не обидеть представителей других народов (их более 100), населяющих Российскую Федерацию. Хотя в соответствии с международно-правовыми документами, созданными в лоне ООН, ЮНЕСКО, мононациональными считаются те государства, где коренное (титульное) население составляет 65%. А в России русских насчитывается около 80%. Правда, налицо «выморочная» тенденция. Русских становится меньше на фоне возрастания удельного веса народонаселения отдельных этносов. В этой связи вспоминаются суждения «русского националиста», политолога и филолога А. Савостьянова. В одном из своих выступлений перед студентами МосГУ он утверждал, что Российская империя распалась, также как распался Советский Союз, потому что в структуре народонаселения русские составляли около 50%.

Продолжая разговор о соотношении «русской» и «российской» цивилизации, следует привести взгляд проф. Л.И. Семенниковой на «российскую цивилизацию». Россия – мир миров, куда входят русская цивилизация (православная), мусульманская, буддийская и природная. В последней живут народы Крайнего Севера – чукчи, ненцы и т.д. Живут они в соответствии с природным циклом, с учетом различных стихий – воды, огня и т.п.

Как когда-то говорил известный русский дипломат Горчаков, после Крымской войны 1853-1856 гг. российское государство «сосредотачивается», т.е. не проводит активной внешней политики. Россия на современном этапе мучительно ищет пути выхода из цивилизационного кризиса, из кризиса идентичности (скорее на уровне подсознания, чем сознания). Прошло уже 20 лет с начала горбачевской перестройки. Не засиделся ли русский колосс на старте в наше динамичное время? Не грозит ли столь долгое «сосредотачивание» потерей своего места в глобализирующемся мире?


^ С.В. АЛЕКСЕЕВ

доктор исторических наук

заместитель заведующего общеуниверситетской кафедрой истории

Московского гуманитарного университета

^ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОД И ИСТОРИЯ ЕВРОПЫ
Говоря о цивилизационном подходе, всегда сталкиваешься с целой серией проблем. Не последняя среди них — многозначность самого термина «цивилизация». Обычно противопоставляются два его значения. С одной стороны, «цивилизация» — определенный уровень развития культуры и общества, и в этом смысле термин употребляется в рамках нескольких «мироцелостных» концепций исторического развития. С другой, «цивилизация» — локальная культура или культурно-исторический тип в понимании сторонников «цивилизационного» подхода. Обычно эти варианты толкования термина противопоставляются.

Однако подобное противопоставление, в принципе, необязательно. Само название «цивилизация (от civilis — «городской», но и «гражданский») подразумевает определенный уровень общественного развития. Такой уровень можно называть цивилизацией, а можно, в рамках цивилизационного подхода, — цивилизованностью. Ясно, что нельзя называть цивилизацией нечто, не обладающее признаками цивилизованности. Не всякая локальная культура — «цивилизация», и встречающиеся иногда выражения «цивилизационщиков» вроде «цивилизация австралийских аборигенов» звучат, мягко говоря, странно.

Признаки цивилизованности известны. Это, во-первых, города; во-вторых, письменность; в третьих, монументальное искусство. На важность последнего признака указывалось неоднократно. Он свидетельствует, если не о наличии мобилизующей массы сверхценности, то о ее интенсивных поисках в данном обществе. Наличие такой сверхценности, религиозной или идейной, — важная характеристика любой цивилизации. Ключевым является не формальное наличие этих признаков (как у варваров, живущих в римских городах), а их воспроизводство — строительство новых городов, создание новых монументальных и письменных памятников.

Предлагалось много вариантов набора признаков, позволяющих выделить ту или иную локальную цивилизацию. Нам представляется убедительным следующий набор признаков:

1. Политический суверенитет или совокупность суверенитетов на определенной территории.

2. Единая религия или единый набор соперничающих мировоззренческих доктрин.

3. Единая система письма.

Границы локальной цивилизации определяются зоной безусловного преобладания всех трех признаков. На их основе можно предложить следующее определение. Локальная цивилизация — цивилизованная этническая или полиэтническая общность, политически суверенная в том или ином смысле, сплачиваемая преобладанием общих религиозных воззрений и общей системы письменности.

Наряду с понятием локальной цивилизации в литературе отмечен довольно удачный термин «субцивилизация». Признаком субцивилизации с известной долей условности можно назвать наличие двух из вышеперечисленных признаков локальной цивилизации. С условностью — поскольку, если сочетания «суверенитет + особая сосуществующая религия» или «суверенитет + особая сосуществующая система письма» выглядят как признак убедительно, то о сочетании «религия + система письма» без суверенитета этого уже сказать нельзя. Подобные случаи (например, возникшие в древности и средневековье этнические диаспоры) чаще всего являются остаточным состоянием цивилизации, территория которой поглощена более успешными соперниками. Так и уместнее их определять.

Следует отметить, что границы цивилизации могут выходить в «варварскую» периферию и отчасти ее захватывать, причем цивилизация играет при этом центростремительную и цивилизующую роль.

Рассмотрим с этих позиций средневековые цивилизации или субцивилизации в Европе. Средневековая цивилизация в Европе поднимается из руин темных веков на протяжении VI-IX вв. На Западе в начале IX в. сложилась, что очевидно, латинская католическая цивилизация. Ее границы определялись границами католических королевств. В рамках этой зоны господствовала латинская письменность и преобладал латинский литературный язык. В IX-XI вв. в ходе разделения церквей весь латинский мир оказался в духовной власти Римско-католической церкви. В рамках западной средневековой цивилизации четко выделяется скандинавская субцивилизация в границах трех скандинавских королевств, зоны распространения (все высокое средневековье) германского рунического письма. Субцивилизация эта носила пограничный с «варварской» периферией характер, условно включая такие не вполне цивилизованные территории, как Швецию до конца XII века или Исландию. Выделение других субцивилизаций в рамках латинского мира — англосаксонской IX-XI вв., чешской X-XI вв. — возможно лишь при детальном изучении вопроса о признаках цивилизованности на соответствующих территориях. То же самое можно сказать о кельтской «цивилизации» раннего средневековья.

Наиболее древней являлась в средние века византийская христианская цивилизация. Воспроизводство цивилизации в «темные» VII-VIII в. иногда ставится под сомнение. Но уже в IX в. средневековая византийская цивилизация сложилась окончательно. Ее границы определялись границами Империи Ромеев, а после начала XIII в. — ромейских государств (империи Ласкарей-Палеологов, Трапезундской империи Комнинов, Фессалоникской империи, Эпирского и Морейского деспотата), а также некоторых греческих, греко-крымских и албанских княжеств. На всей этой территории господствовали почти безраздельно греческая письменность и греческий литературный язык. Исторический центр Православия, византийская цивилизация может с безусловностью характеризоваться и как древнейшая Православная. Она имела несколько выходов в «варварскую» периферию — прежде всего, в южнославянские земли в VIII-IX вв. (до распространения славянских азбук), и в некоторые области Западного и Северного Кавказа.

Симптоматично, что субцивилизаций в рамках Византийской не выделяется. Именно в рамках восточного христианства (не только Православия), готового говорить с верующими на их родных языках, стало возможным сложение самобытных этнических письменных культур и самобытных цивилизаций. В Закавказье, например, уже в раннее средневековье складываются две самостоятельных христианских цивилизации — грузинская и армянская. Их раздельное, хотя и тесно связанное существование, обусловлено не только религиозным разделением V-VII вв. на православных грузин и монофизитов-армян, но и более ранним созданием армянской и грузинской письменности, заложившим основы независимых письменных культур.

Здесь время перейти к разговору о славянских цивилизациях средневековья. Попытаемся показать, в силу каких причин единой славянской цивилизации не сложилось и в то же время сложилась самобытная Русская цивилизация. Первая причина ясна — значительная часть славянских земель, в том числе все западнославянские, уже в раннее средневековье, на стадии формирования цивилизаций, оказались под латинским религиозным, политическим и культурным влиянием.

Древнейшей собственно славянской цивилизацией, насколько мы можем судить, являлась болгарская. Она начала было складываться как субцивилизация в рамках греко-византийской, но уже с конца IX в. выступила самостоятельной цивилизацией, в чем огромную роль сыграло восприятие глаголической и возникновение кириллической азбуки, развитие старославянского литературного языка. Болгарская цивилизация просуществовала до начала XI в., когда пала под ударами византийцев.

На рубеже XI-XII вв. складывается своеобразная югославянская цивилизационная зона в составе Сербских земель (Рашки, Зеты, Боснии) и Хорватии. Столь осторожное определение связано с уникальностью этого явления на цивилизационной карте Европы. Здесь налицо имелось преобладание общераспространенных славянских систем письма (глаголицы и в Рашке кириллицы) и славянских литературных языков в пределах нескольких независимых или автономных королевств. При этом в религиозном плане зона единства не представляла. Хорватия на протяжении всего периода ее существования (XI-XV в.) оставалась католической, Зета (Дукля) колебалась между Римом и православием, Рашка (Сербия) оставила эти колебания к концу XIII в., а в Боснии вообще утвердилась еретическая бабунская церковь. Но стоит заметить — сами религиозные альтернативы (католицизм, православие, манихейские ереси) были общими для всего региона и для присоединившейся к нему после событий начала XIII в. Болгарии. Это позволяет с некоторой осторожностью говорить об особой и цельной южнославянской цивилизации XII-XV вв. Погибла она в результате турецкого нашествия. Хорватия вследствие этого окончательно перешла в лоно западной латинской цивилизации, а осколками обретшей перед гибелью православную цельность южнославянской цивилизации парадоксально остались романские Дунайские княжества — до своей нерелигиозной латинизации в XVIII-XIX вв.

Итак, южнославянские цивилизации, связанные с Русью культурно, не имели с ней полновесного цивилизационного контакта. Древнеболгарская цивилизация погибла как раз тогда, когда Русь принимала христианство. Южнославянская цивилизация оказалась территориально отрезана от Руси монгольским нашествием и, кроме того, характеризовалась чуждым набором религиозных альтернатив. Русь, уже Московская, после турецких завоеваний унаследовала культурные достижения сородичей, принесенные бежавшими на север изгнанниками. Благодарная память о южнославянских учителях навсегда сохранилась в русской культуре. Однако их история никогда не воспринималась, как своя собственная. Самостоятельность исторических путей балканских славян и Руси всегда осознавалась.

На Руси набор признаков цивилизованности складывается к концу X века. Города в собственном смысле слова, по мнению археологов, появляются к середине столетия. Кириллическая письменность начинает проникать на протяжении первой его половины. Первым подлинным памятником монументальной архитектуры на Русской земле считается киевская Десятинная церковь святой Богородицы, возведенная в 991-996 гг. Таким образом, при известном желании можно назвать даже точную дату рождения Русской цивилизации — 12 мая 996 г., когда была освящена Десятинная. Естественно, это условность — точной датировке поддается всего лишь завершающий аккорд длительного, векового процесса. Но в любом случае, ясны две вещи. Русская цивилизация и Русское государство строились, в первую очередь, трудами первых князей-христиан святой Ольги, святого Владимира и Ярослава Мудрого. И сложилась Русская цивилизация именно как цивилизация православная.

О воспроизводстве признаков цивилизованности на Руси после монгольского нашествия можно спорить. Но уже с первых десятилетий XIV в. таковое вновь налицо в полном объеме. Соответственно этим дискуссиям, можно говорить об одной либо о двух сменявших друг друга Русских цивилизациях. Я придерживаюсь первого варианта. Границы Русской средневековой цивилизации определялись границами русских княжеств, а в XIV — первой половине XV вв. также находившегося под сильнейшим русским культурным влиянием Великого княжества Литовского. Затем — границами Московского и Российского государства. В рамках этой территории преобладала или безраздельно господствовала православная вера. Книжность была исключительно славянской, в подавляющем большинстве случаев кириллической.

Несколько слов в заключение о дальнейших судьбах двух основных на XVI в. европейских христианских цивилизаций — Русской и Латинской. Последняя, выйдя в XVI в. за пределы Европы, в то же время на коренной территории вступила в стадию распада и деструкции, связанную с Реформацией. В XVIII-XIX вв. произошла грандиозная попытка смены цивилизационных основ западного мира на «просветительские» (условно) ценности. Однако эта смена, по сути, попытка выстроить новую цивилизацию, повлекла за собой чудовищные по масштабам урбанизацию и индустриализацию, исчерпание возможностей экстенсивного развития и как следствие — культурный (пока не материально-экономический) тупик, прекращение воспроизводства отдельных признаков цивилизованности. Нынешняя проблема «вымирания» старой Европы — лишь одно из проявлений этого.

Русь с проблемой по-настоящему не сталкивалась, но с ней столкнулась Россия XVIII-XIX вв., хотя сначала и в меньших масштабах. Три-четыре раза предпринимались попытки аналогичной смены цивилизационной парадигмы. Но они проваливались с разной степенью катастрофичности. Русская цивилизация продолжала существовать, сохраняя базовые традиционные формы. Последняя и самая серьезная попытка была предпринята уже в начале ХХ в., в 1905-1917 гг. Она кончилась подлинной катастрофой — к несчастью, не только для тех, кто ее предпринимал. Последовавшая затем попытка советских коммунистов построить новую цивилизацию на новой идейной основе также окончилась в итоге исторической неудачей, заведя в тупик, во многом аналогичный западному. В настоящее время Россия с очевидностью находится на цивилизационном распутье.

Нами предпринята попытка рассмотреть историю европейских обществ с позиций цивилизационного подхода — с определенной результативностью. Однако из этого не следует какая бы то ни было «истинность» цивилизационного подхода как такового. Чтобы ярче проиллюстрировать это, проанализируем «цивилизационный» подход, аспектный по определению, с точки зрения целостного, всеобъемлющего мировидения. Для анализа автор-христианин естественным образом выбирает христианство и христианскую историческую парадигму.

Итак, цивилизационная концепция с точки зрения христианского мировидения. Слабой стороной всех версий цивилизационного подхода — будь то у Шпенглера, или даже у христиан Данилевский и Тойнби (хотя последний ближе всего подошел к пониманию проблемы) — являлся странный объективизм. «Научный» подход, уравнивающий цивилизации, требовал от них определенной «политической корректности». В результате пропавшим, не оказавшим никакого влияния на закономерности развития цивилизации, оказывалось величайшее событие мировой истории — Пришествие Христово. Промысел вообще оказывается принципиально исключаем из истории, как будто в обычном позитивистском умонастроении. Никто не решился сформулировать простой, очевидный для любого христианина (и не только христианина) вывод — цивилизации, их «традиции» и «сверхценности» по самой своей сути, в принципе, не равны. Ни о каких единых закономерностях или этапах их развития, единых «сроках жизни», следовательно, речи идти не должно бы. Стоит отметить, что сами эти «закономерности» уж чересчур напоминают столь далекий от сердец цивилизационщиков мироцелостный подход. Кстати, сразу отметим, что в ревнивом отрицании мироцелостного подхода и линейной истории кроется корневое противоречие для любого цивилизациониста-христианина. Ведь с точки зрения христианской парадигмы — мир именно целостен! Он создан и направляется единой Волей к единой цели. И история — прямая линия, устремленная от акта Творения к акту Пересоздания, а вовсе не какой-нибудь индуистский круг.

Принципиальная особенность христианского исторического подхода лежит на поверхности. Историк-христианин, в конечном счете, не занимается реконструкцией каких бы то ни было «исторических закономерностей». У истории одна закономерность, есть только один исторический закон — Промысел. Христианская история есть осознание и толкование Промысла. Историк-христианин — невольный богослов, по крайней мере в единственном аспекте толкования провиденциального. Рациональная историческая наука последних веков отвечает на вопрос: «Почему? В силу каких закономерностей произошло?». Совершенно иной вопрос ставит христианская историческая мысль. Она спрашивает: «Зачем? Для чего произошло?» И в меру своих ограниченных человеческих познаний и возможностей объясняет прошлое через последующее. В этом и очевидная сила, и не менее очевидная слабость любого историософского построения христианского историка, тем более светского. Отсюда и проявившийся в новое время соблазн выстраивать схемы исторических закономерностей без прямого и недвусмысленного учета Промысла, едва ли не независимо от него — по подобию историософских схем, создававшихся атеистами и нехристианскими мистиками. Но ограниченность возможностей толкования на самом деле не означает его невозможность или заведомую греховность. Прецедентов, создаваемых отнюдь не всегда святыми, достаточно.

И здесь мы возвращаемся к основной теме рассмотрения. Цивилизационный подход по определению несовершенен. Заметим, что с точки зрения любой иной, нехристианской, целостной мировоззренческой системы к нему можно было бы тоже предложить немало претензий. Однако цивилизационный подход, как и формационный, не претендует (пока является частью науки, а не идеологии) на отражение истины в последней инстанции. Это лишь инструментарий, которым пользуется историк для называния структурных элементов в рамках предмета своего исследования. Для такого называния историк вполне может пользоваться в разных областях терминологией разных, в том числе считающихся противоречащими друг другу «подходов». Задача у него при этом — определиться в избираемых дефинициях.

Цивилизационный подход становится удобным инструментарием тогда, когда речь заходит о разграничении культурно-исторических «орбит» во времени и пространстве — скажем, с целью выделения конкретного объекта исследования (территории, эпохи). Столь же удобен инструментарий цивилизационного подхода, когда речь идет о важнейших с точки зрения современной историософии проблемах религии, культуры, ментальности. Ошибки появляются тогда, когда инструментарий разрастается до глобальной парадигмы, которой стремятся «объяснить всё». Историк, имеющий дело с конкретными фактами, неизбежно будет отступать от спекулятивных «подходов». Исторический «подход» — не догма. Для историка, в основном придерживающегося «цивилизационного подхода», неизбежностью становится при описании социальных процессов использование хотя бы минимальных элементов формационного «подхода». Если такое использование обоснованно, то ни о каком запрете на него говорить не имеет смысла. Искушение «объяснить» историю, естественное для ученого, не должно парадоксальным образом замыкать его в рамках придуманной иными по определению несовершенной теории.

^ Ю.А. ВАСИЛЬЕВ

доктор исторических наук, профессор,

профессор общеуниверситетской кафедры истории

Московского гуманитарного университета
^ МЕТАМОРФОЗЫ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ В УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

В парадигме цивилизационного подхода представляют научный интерес аспекты современной общественной психологии, которые дают возможность исследователю раскрыть исследуемые исторические феномены на основе изучения мотивации социальных общностей различного уровня – индивидуума, социальной группы, общества в целом. При этом меняется не содержание исторического процесса, а оценки тех или иных его проявлений, что значительно обогащает его в глазах современников, повышает интерес к различным сторонам прошлой жизни человечества: формам государственного устройства и народнохозяйственной деятельности, мировоззренческим взглядам, религиозным верованиям, особенностям национальных культур, великим событиям истории и великим историческим личностям.

В системе исторического познания важное место занимает выявление побудительных мотивов, интересов – факторов, в значительной степени предопределяющих развитие человеческой истории, объясняющих трансформации в судьбах народов, государств, цивилизаций, культур. Фокус исследований историков может перемещаться с больших коллективов на индивида, с окружающих человека обстоятельств – на чело­века в исторически конкретных обстоятельствах.

Осуществляемая исследователем историческая реконструкция требует от него определенного воображения, но не допускает вымысел. Необходимым компонентом исторического метода является интуиция, основанная на приобретенном научном чутье исследователя, распознающего истину на основе собственного опыта и фактических знаний. Возможна ситуация, когда историку могут не импонировать те или иные факты или даже периоды истории — он может их либо замалчивать, либо трактовать предвзято. Подобный подход может быть вреден: результат труда может свестись к произвольным социоло­гическим схемам автора.

«...Всякая история есть выбор, – заявлял один из основоположников французской исторической Школы «Анналов» Люсьен Февр (1878-1956). – Она есть выбор уже в силу случайности, которая уничтожает одни следы прошлого и сохраняет другие. Она есть выбор в силу особенностей человеческого мышления: как только документы накапли­ваются в избыточном количестве, исследователь начи­нает сокращать и упрощать, подчеркивать одно и сглаживать другое. Наконец – и это самое главное, – она есть выбор в силу того, что историк сам создает материалы для своей работы, или, если угодно, воссоздает их: он не блуждает наугад по прошлому, словно тряпичник в поиска