Реферат: Опыт типологического анализа славянских языков

Структурныеисследования, в какой бы области они ни проводились, имеют своей конечной цельюобобщение отдельных результатов синхронного анализа и тем самым выявлениеобъективных и реальных типологических закономерностей изучаемых явлений.Структуральное направление в языкознании преследует аналогичные цели, пытаясьна основе обобщения существенных данных, имеющихся в различных областях, найтиуниверсальные критерии, которые позволили бы создать всеобъемлющуюклассификацию языковых типов. Большинство авторов, осмеливавшихся ставить передсобой подобные задачи, например В. Вундт [2], Ф. Н. Финк [3] или В. Шмидт [4],пытались вывести из предлагавшейся ими классификации положения внеязыковогопорядка; можно, пожалуй, сказать, что фактически они не занималиськлассификацией языковых типов, а лишь использовали языковой материал дляобоснования своих этнологических и психологических схем. Методологическийнедостаток всех этих работ заключался в нечеткости разграничения принциповописательного анализа и анализа фактов истории языка: изложение былоописательным в тех случаях, когда вопросы языковой истории попросту незатрагивались; имеются в виду так называемые «языки без истории». Кактолько речь заходила о языках древнего мира, описательное исследование сразу женаводнялось элементами, относящимися к истории языка. Любая попыткаклассификации языков, которая, не являясь генетической, основывается тем неменее на данных истории языка, неизбежно ведет к произвольным обобщениям.Возникает вопрос о сущности и о количестве соответствий, необходимых дляконстатации тесного языкового родства. Довольно ли установления соответствиймежду словами или же необходимы поиски общих звуковых законов? И сколько такихкритериев необходимо перечислить, чтобы придать убедительность исследованию?Достаточно вспомнить здесь о длительной полемике относительно подразделенияславянских языков на западно-, южно- и восточнославянские, о проблеме«центральнославянских особенностей», недавно вновь поставленной наповестку дня [5], о полемике вокруг проблемы хеттов и индоевропейцев [6], или,наконец, о попытках сближения эскимосского и праиндоевропейского языков [7].

Исследователь,кладущий в основу своей классификации произвольно выбранные изоглоссы,наталкивается на значительные трудности даже в том случае, если имеет дело сдиалектами. В одной из своих работ я перечислил такие методологическиетрудности, попытавшись при этом доказать, что трактовка ряда местных диалектовкак входящих в одну диалектную группу в большинстве случаев не выдерживаеткритики [8]. Очень редко оказывается возможным объединение изоглосс в пучки,общие всем данным и только данным диалектам. Предложенный мной в этой связиметод негативной характеристики групп диалектов (т. е. выявление всех техособенностей, которые отсутствуют в данной группе диалектов, чем они иотличаются от всех других диалектов того же языка) применим лишь при наличиисоизмеримых величин (т. е. при возможности сопоставления диалектов одного итого же языка). Этот метод, разумеется, оказался бы непригодным при попыткесоздать универсальную классификацию всех языков мира. Разумеется, структурнаялингвистика не может ограничиваться сравнением генетически родственных языков.Как подчеркнул Н. Трубецкой («Sbornik Matice Slovenskej», XV, 1937,стр. 39), «структуралистская методика по самой своей сути не можетограничиваться рассмотрением генетически родственных языковых групп».

Поискидейственных критериев типологической классификации языков, предпринятыепредставителями структуралистской школы, привели к интересным результатам: вцентре внимания вместо генетического родства оказалось географическое сродство,старому понятию «семья языков» предпочли новое — «языковойсоюз». Фонологические работы Р. Якобсона [9], Н. Трубецкого [10], Л.Новака [11] и Б. Гавранка [12], в которых были затронуты эти вопросы,значительно приблизили возможность типологического обобщения. Сюда же следуетотнести ценные работы американского лингвиста Л. Блумфилда [13] и датчанина К.Сандфельда [14], поставивших перед собой цель выявить объективные критериитипологического анализа языков на уровнях, отличных от звукового. Особенноважное значение имеет в этом отношении глубокое исследование Л. Новака«Zakladna jednotka gramatickeho systemu a jazykova typologia» (SMS,XIV, 1936, стр. 3-14), в котором автор рассматривает морфему в качествеосновной единицы грамматической системы, полагая, что при классификации языковследует исходить из морфемной структуры. Методологические установкиисследований по структурной типологии могут уберечь нас от целого ряда ошибок ипреждевременных обобщений. Нередко случается, что вследствие далеко зашедшеголексического и синтаксического взаимодействия двух соседних языков делаетсявывод о тесном структурном их уподоблении. На необходимость строгой проверкиподобных обобщающих высказываний и внесение в них соответствующих поправокпредставители структурного направления указывали неоднократно [15].

Типологическаяклассификация языков мира раздвинула бы наши знания о языке в весьмазначительной степени. Но нам все еще не хватает необходимой предпосылки такойклассификации — знания всех языков мира. Поэтому мы выбрали для нашего рассмотрениягруппу близкородственных языков, с тем чтобы показать, пользуясь методамиструктурной типологии, что между славянскими языками, несмотря на тесныегенетические связи, существуют принципиальные типологические различия.

 

УжеР. Якобсон со всей отчетливостью показал, что корреляция согласных по твердости- мягкости и политония гласных исключают друг друга, т. е. что в древности несуществовало языков, в которых бы эти две фонологические особенности былипредставлены одновременно [16]. Этот вывод имеет особенно большое значение длятипологии славянских языков. Как известно, среди славянских языков имеютсятакие, в которых происходит последовательное смягчение согласных, напримерпольский или русский; с другой стороны, имеются языки с музыкальным ударением,например штокавское наречие. То обстоятельство, что в одних языках вмаксимальной степени используется разная окраска согласных, что проявляется втрактовке твердости и мягкости как различительных признаков, тогда как вдругих, не знающих мягких согласных, широко представлены вокалические различия(музыкальное ударение, количество), позволяет констатировать существованиевнутри славянских языков двух крайних языковых типов — «консонантического» и «вокалического». Все остальные языкирасполагаются между этими двумя полярными типами.

Сучетом фонологической нагрузки гласных фонем (resp. их просодической«надстройки») в славянских языках можно выделить следующие группы:

I.Политонические языки: а) с различением музыкальных ударений на кратких и долгихслогах (языки типа штокавского наречия сербохорватского языка или кашубского);б) с различением музыкальных ударений только на долгих слогах (чакавскоенаречие, словенский литературный язык и большинство словенских диалектов).

II.Монотонические языки с так называемым «свободным количеством»: а) влюбом слоге (языки типа чешского); б) только в корневых слогах resp. впрефиксах в соответствии с законом диссимилятивного количества (rytmicky zakon«ритмический закон», vokalna balancia «гармония гласных») влитературном словацком и в среднесловацких диалектах; в) с ограничением,состоящим в том, что в слове можно зафиксировать лишь один долгий слог (всловенских диалектах, которые утратили музыкальное ударение также и в долгихслогах, сохранив лишь этимологические долготы (например, Приморье и Штирия)).

III.Монотонические языки с так называемым динамическим ударением (например,восточнославянский и болгарский). Система гласных в этих языках включает какударные, так и безударные гласные.

IV.Монотонические языки без какой бы то ни было просодической нагрузки на гласныефонемы. Ударение закреплено за определенным слогом слова, как, например, впольском, в обоих лужицких языках, а также в некоторых словацких диалектах(восточнословацкий, некоторые наречия [17] и ряд диалектов Липтова) [18].

Тип1а, представленный штокавским и кашубским, особенно богат гласными. Вштокавском имеется пять количественно различных гласных: i, е, а, о, u. Вполитонических языках бывает по нескольку гласных фонем типа «а». Вданном случае мы имеем дело с четырьмя фонемами этого типа — долгой свосходящей интонацией, краткой с восходящей интонацией, долгой с нисходящейинтонацией и краткой с нисходящей интонацией. Если учесть, что четырьмяразличными интонациями представлен также и слоговой сонант r, то мы придем квыводу, что в штокавском имеются 24 слоговые фонемы. Кашубский с его 26гласными фонемами отличается еще более богатым вокализмом. В литературномсловенском языке (тип 1b) насчитывается 7 долгих фонем с восходящей интонацией(u, о, о, а, е, е, i), 5 долгих — с нисходящей (и, о, а, е, i) и 6 кратких (и,о, а, э, е, i), не участвующих в политонии [18]. Вместе с тремя слоговымифонемами типа r (долгое r с восходящей интонацией, долгое r с нисходящейинтонацией и краткое r) в словенском языке насчитывается 21 слоговой звук.Интересно, что здесь в отличие от штокавского имеет место не толькоисчезновение политонии, но и утрата других просодических особенностей; вотличие от словенского в штокавском возможны безударные долгие.

Гласныечешского языка (тип IIа) характеризуются свободным количеством, так что во всехпозициях различаются долгие и краткие гласные а-á, е-é,о-ó, u-ú, i — í и дифтонг оu; кроме того, здесьупотребительны слоговые звуки r и l. В целом это дает 13 слоговых звуков. Влитературном словацком насчитывается 6 кратких гласных (и, о, а, а, е, i), 4долгих (é, á, í, ú), а также позиционнообусловленные дифтонги ie, uo, ia и iu, подчиненные законам равновесия гласных.Кроме того, в словацком существует 4 слоговых сонанта, а именно долгие икраткие r и l. Таким образом, в словацком число звуков, обладающих слоговойфункцией, составляет 18. Периферийные словенские диалекты, относящиеся к типуII в (Приморье, Штирия), отличаются от литературного словацкого прежде всеготем, что в них возможен лишь один долгий гласный в пределах слова, в то времякак в словацком в соответствии с ритмическим законом одно и то же слово можетсодержать два долгих звука.

Языки,относящиеся к типу III и IV, не знают слоговых сонантов. Некоторое исключениесоставляют вышеупомянутые восточнословацкие наречия и некоторые чешско-польскиепереходные говоры. К III типу относятся языки, обладающие силовым ударением.Система ударных гласных в языках этого типа обычно богаче, чем системабезударных. В большинстве великорусских наречий, как и в русском литературномязыке, различаются под ударением пять гласных фонем, в некоторых великорусскихнаречиях — как северных, так и южных — насчитывается семь таких фонем, всеверных великорусских наречиях имеется четыре безударные гласные фонемы, вюжных наречиях, как и в русском литературном языке,- три. В ряде украинскихнаречий не проводится различий между ударными и безударными гласными фонемами(Якобсон, TCLP, 4, стр. 182).

Наконец,в языках, относящихся к IV типу, гласные фонемы лишены какой бы то ни былопросодической нагрузки. Здесь отсутствуют и политония, и свободное количество,и свободное динамическое ударение. В польском литературном языке, например,насчитывается всего 5 гласных фонем (i [с вариантом у после твердых согласных],е, а, о, и) [20]. В словацких диалектах с ударением, фиксированным напредпоследнем слоге, нет ни долгих гласных, ни дифтонгов с однофонемнойзначимостью. Они трактуются здесь как сочетания «i, u + гласный»[21].

Сопоставимс классификацией славянских языков, основанной на особенностях вокализма,классификацию по консонантизму. При этом мы увидим, что консонантные различиямежду отдельными славянскими языками в количественном отношении менеезначительны, чем различия по вокализму. Основываясь на структуре консонантныхсистем, мы можем распределить языки по трем группам.

А.Языки, в которых проводится систематическое противопоставление между твердыми имягкими согласными по всем (или почти по всем) артикуляторным классам (русскийс его 37 согласными фонемами, в числе которых 15 пар фонем, характеризующихсякорреляцией по твердости — мягкости; польский, насчитывающий 35 согласных, втом числе 13 пар, в которых фонемы противопоставлены друг другу аналогичнымобразом; верхнелужицкий, имеющий 33 согласных, нижнелужицкий с его 32согласными, украинский, насчитывающий 33 согласных, болгарский — 34 согласных).В эту группу можно отнести также и восточнословацкие диалекты, в которых, кромепар t-t', d-d', n-n', l-l', имеются еще пары s-s', z-z', а в ряде случаев также- с-с'. Б. Языки, в которых проводится различие между твердыми и мягкимисогласными лишь в пределах группы дентальных (словацкий литературный язык,насчитывающий 27 согласных, чешский — 26, штокавский — 24 согласных).

В.Языки, в которых отсутствуют мягкие согласные, что имеет место в люблянскомпроизношении словенского языка, rде r' перешло в r, а l' — в l. Литературныйсловенский язык обладает чрезвычайно бедной системой согласных, состоящей из 21фонемы. Мы видим, что рассмотренное здесь распределение согласных вфонологических системах славянских языков диаметрально противоположнораспределению гласных. Языки с бедным консонантизмом, например штокавский илисловенский, обладают богатым вокализмом, и, наоборот, языки с хорошо развитымконсонантизмом, например польский, характеризуются чрезвычайно бедной системойсогласных. Таким образом, предлагаемое нами деление славянских языков на«вокалические» и «консонантические» не является фикцией.

Теперьпопытаемся представить все эти рассуждения в форме статистической таблицы;количество согласных укажем в процентах от всего фонемного инвентаря. Тем самыммы получим ключ к разрабатываемой нами классификации [22].

 

Согласные Гласные Слоговые сонанты Всего % согласных Сербо-хорватско-штокавский 24 20 4 48 50,0 Словенский 21 18 3 42 50,0 Кашубский 27 26 - 53 50,9 Словацкий 27 14 4 45 60,0 Чешский 26 11 2 39 66,6 Украинский 31 12 - 43 72,0 Болгарский 34 9 - 43 79,0 Верхнелужицкий 32 7 - 39 82,0 Русский 37 8 - 45 82,2 Нижнелужицкий 33 7 - 40 82,5 Польский 35 5 - 40 87,5

 

Основываясьна данных таблицы, можно выделить для славянских языков следующие основныетипы: радикальный вокалический тип, представленный сербохорватским, словенскими кашубским языками, и радикальный консонантический, представленныйвосточнославянскими языками, а также лужицкими и болгарским; третий тип, ккоторому относится литературный словацкий, расположен, как это следует изтаблицы, между указанными двумя крайними языковыми типами. Это подтверждает Л.Новак в своем высказывании о звуковой системе словацкого языка (см. его«Fonologia a studium slovenciny», SJOMS, 2, стр. 24); «В такомслучае литературный словацкий язык может быть охарактеризован с точки зренияфонологии гласных как промежуточный тип». Принятая в настоящей работеаналогичная трактовка словацкого языка, занимающего промежуточное положение вкругу других славянских языков, соответствует также и выводам Н. Трубецкогоотносительно промежуточного положения словацкой системы склонения [23].

Одноговзгляда на таблицу достаточно, чтобы прийти к выводу об отсутствии каких-либогеографических связей между теми или иными языками, относящимися к одному итому же типу. Южнославянский болгарский язык относится к тому же типу, что ивосточнославянские языки и западнославянский лужицкий, тогда как, например,кашубский принадлежит к типу, представленному сербохорватским и словенским. Вовсяком случае, не следует искать причин указанных взаимосвязей в истории самихславянских языков. Скорее всего здесь надо говорить, как это неоднократноотмечалось, об участии славянских языков в более крупных группировках, а именнов языковых союзах. Попытаемся рассмотреть некоторые вопросы историческойфонетики славянских языков в свете их принадлежности к одному из типов.

Вокалическиеязыки обнаруживают тенденцию к вокализации согласных. Наиболее отчетливо этатенденция проявляется в сербохорватском, где -l, замыкающее слог, переходит в-о (spao, gostiona, groce < grlce) и где старое слоговое l перешло в u (рuk< ръlkъ, suza, dugi, puno). Точно так же и в словенском языке (например, вего люблянском произношении) окончания «гласный+l» и -ev превращаютсяв чистый гласный u: hodil > hodu, vedel > vedu, zetev > zetu.Вокализация проявляется также в использовании согласных фонем в слоговойфункции (что, правда, представляет собой общую особенность радикальных языков иболее «умеренных» языков, к которым относится также и словацкий).Особое значение имеет тенденция вокалических языков к образованию новых слогов,т. е. к введению в звуковую цепь новых гласных. Это происходит либо врезультате расщепления дифтонгов, либо благодаря разъединению«труднопроизносимой» группы согласных посредством вставного гласного(сербохорв. nerav < nerv, franak < frank, akcenat < akcent и т. п.). Разумеется,«труднопроизносимая группа» есть понятие чисто относительное. Вовсяком случае, оно не связано с трудностями артикуляторно-физиологическогопорядка. Известно, что образованные сербохорваты, говоря на чужом для нихязыке, без труда произносят такие слова, как nerv, frank, akcent. Трудностиздесь обусловлены системой: звуковой структуре сербохорватского чужды скоплениясогласных, эта структура благоприятствует появлению вставных гласных, или, чтото же, — образованию новых слогов. Такие словенские формы, как pasi (мн. ч.;эта форма параллельна литературной форме psi, образованной в соответствии созвуковыми законами языка), а также формы типа tama staza обычно«объясняются» аналогией с формами ед. ч. им. п. pas, вин. п. tamp,stazp. Появление паразитического гласного в объясняется либо трудностьюпроизношения звукосочетаний ps, tm и т. п., либо стремлением к унификациипарадигмы во всех формах. Однако то же самое воздействие аналогии и те же самыепроизносительные трудности в радикальных консонантических языках типа русскогоне смогли воспрепятствовать устранению гласного во всех формах, и мывстречаемся сегодня с такими формами, как псы, тьма. Возникновение вставногогласного в таких словах, как словенское pasi, представляет собой, такимобразом, явление, типичное для вокалических языков. Поскольку вокалическиеязыки проявляют тенденцию к развитию вокалических различий (музыкальноеударение, количество), различия по консонантизму имеют в них меньший удельныйвес. Они не терпят удвоенных согласных (ср. сербохорв. odavno < od davna,слов. podel < poddel и т. п.), тогда как типичные консонантические языки,напротив, вполне терпимы к удвоениям согласных (ср. польск. раnnа, русск. ввоз,ссылка, ссора, высший, низший). В вокалических языках согласные могут исчезатьв любых позициях; ср. шток. h, а также известное явление выпадения v и j вчакавском и в словенских наречиях. Из всего этого следует, что вокалический типтех или иных языков есть не статистическая конструкция, а языковая реальность.

Еслимы обратимся теперь к радикальным консонантическим языкам, то получимдиаметрально противоположный результат: консонантические языки не только неспособствуют развитию сонантов, более того, они подчас сводят на нетестественную слоговость согласных; ср., например, польск. jabiko (произноситсяjapko), piosnka (произносится pioska); сюда же относятся такие односложныеформы, как krwi, phvac, trwac, а также русские односложные слова ржи, ржу,ртуть, льда, льщу. Слоговость сведена на нет также и в таких заимствованиях,как тигр, театр, министр.

Чтоже касается «труднопроизносимых» согласных, то в польском и русскомязыках можно обнаружить огромное количество скоплений согласных в пределахморфемы, нисколько не препятствующих беглости произношения: ср. польск. pstrzy,zdbto, brzniec, grzbiet, pchta или русск. мгновение, вшивый, затхлый, мху,ткешь, ткать [24].

Возникаетвопрос, особенно важный в методическом отношении: развивается ли данный язык,например сербохорватский, в данном направлении потому, что он является вокалическимязыком, или же этот язык — в данном случае сербохорватский — стал языкомвокалического типа в результате того, что он прошел в своем развитии через всевышеперечисленные фазы? Другими словами: в какую эпоху сербохорватский языкстал языком вокалического типа?

Сопоставлениеродственных языков, делающее возможным констатацию далеко идущих типологическихразличий в пределах данной языковой семьи, дает поразительные результаты:язык-основа, из которого произошли отдельные группы языков, должен был представлятьв соответствии с теми знаниями, которыми мы сегодня обладаем, такое единство,которое исключает одновременное наличие в нем многих языковых или диалектныхтипов. После географического разделения отдельных языков имело место влияниесреды, но одним лишь влиянием соседних языков, заселявших Балканы, районыСредиземноморья, побережье Балтийского моря, Альпы, Евразию, невозможнообъяснить становление типологических различий. Таким образом, нам не остаетсяничего иного, как принять положение, в соответствии с которым в определеннуюэпоху развития славянских языков имел место скачок, знаменовавший резкийпереход от одного типа к другому. В противоположность натуралистической теорииэволюции структурализм отвергает тезис о постепенных переходах в истории тойили иной сферы явлений, и поэтому латинское высказывание «Natura non facitsaltus» следовало бы изменить в «Structura semper facit saltus».Общеславянский с его политонией и богатым вокализмом (в котором наряду сгласными u, о, а, а, е, i существовали еще ъ и ь и, возможно, ó, причемвопрос о носовых здесь не ставится) был радикальным вокалическим языком.Поскольку в современном сербохорватском сохранилась политония, он частотрактуется в литературе как славянский язык архаического типа. Это утверждениепредставляет не более чем метафору. Известно, что отдельные славянскиедиалекты, близкие общеславянскому, стояли перед альтернативой: сохранитьполитонию и устранить мягкие согласные, не вошедшие в фонологическиекорреляции, или, наоборот, фонологизировать мягкие согласные и отказаться отполитонии. Как показал Якобсон, любое из возможных решений исключает другое.Одни языки сохраняют политонию (вокалический тип), другие — мягкость согласных(консонантический тип). Поэтому лишь на том основании, что в сербохорватскомсохранилась политония, данный язык не может трактоваться как архаический,непосредственно продолжающий общеславянский. Ведь известно, что дляпраславянского была характерна не только политония, но и слоговой сингармонизм,а также закон открытых слогов. Как только отдельные славянские языки утратилислоговой сингармонизм и в результате утраты редуцированных образовали новыезакрытые слоги, сербохорватская политония оказалась в новых структурныхусловиях. Другие славянские языки, как мы уже сказали, сохранили иныеособенности общеславянского; так, в польском и русском сохранились палатальныесогласные. Это могло случиться — и действительно случилось — лишь в условиях,когда перестал действовать закон открытых слогов, представляющий характерную чертупраславянского, т. е. в эпоху падения редуцированных, ибо лишь вследствие ихпадения могла возникнуть фонологическая оппозиция типа быт: быть.Следовательно, в момент, когда сербохорватский язык, подобно русскому и всемдругим славянским языкам, утратил общеславянскую особенность (открытые слоги),он превратился в язык, принципиально и типологически отличный отобщеславянского. Каждому славянскому языку свойственны некоторые унаследованныечерты (условно мы можем назвать их «архаизмами»), однако мы не должнызабывать, что такие утверждения имеют под собой весьма шаткие реальныеоснования. Здесь на первый план выступает контекст: в новом контексте подобныеунаследованные черты подвергались переосмыслению. Ни в одном из славянскихязыков не сохранился праславянский тип. Здесь в дело вступает типологическоеисследование, показывающее, в какой точке развития произошел решающийструктурный перелом. Принципиальное расхождение между славянскими языкамиотносится к эпохе падения редуцированных. В эту эпоху образовались основныеязыковые типы: вокалический, который развивался в дальнейшем по путимаксимальной дифференциации гласных и по этой причине сохранил политонию, иконсонантический, развитие которого характеризовалось максимальнойдифференциацией согласных и, следовательно, появлением корреляции потвердости-мягкости. Языки, занимающие промежуточное положение между двумяуказанными типами, приближались в процессе своего развития то к одному, то кдругому полюсу; к таким языкам относится словацкий. Общеславянский языкпринципиально отличается от всех исторически засвидетельствованных славянскихязыков. Образно говоря, общеславянский не имел одного наследника; рядравноправных потомков разделили его наследство между собой.

Вышемы говорили уже, что исторический аспект не пригоден для установления языковойтипологии, ибо этот аспект игнорирует языковую структуру. Напротив, для историиязыков типологическое рассмотрение языков оказывается весьма полезным, особеннодля изучения одного из важнейших вопросов языковой истории — вопросапериодизации. Полемика по вопросу о рамках «праславянской» эпохидлится десятки лет. Когда сравниваешь точки зрения Мейе, Трубецкого, Ван-Вейка,Нахтигаля, Вондрака и других по вопросу о продолжительности этой эпохи, то незнаешь, какой из них отдать предпочтение. Полемика касается главным образомметафорических понятий, таких, как «праславянский» или«общеславянский». С точки зрения сравнительной типологии можно безтруда установить, когда распалось типологическое единство славянского праязыка:это была эпоха падения редуцированных и связанного с этим процессомвозникновения различных — вокалических и консонантических — типов в славянском.Сравнительная типология может сослужить хорошую службу также и для историиотдельных славянских языков и прежде всего для объективной, чистолингвистической периодизации явлений истории языка. Безусловно, кашубский языкпрежде относился к польскому типу; генетически он и связан теснее всего именнос польским языком. Однако благодаря своему положению в кругу языков бассейнаБалтийского моря (шведского, норвежского, эстонского, латвийского, литовского,нижненемецкого) он развил, подобно названным языкам, политонию и стал, такимобразом, языком иного типа, принципиально отличным от польского языка. Одновременнос этим он потерял и мягкость согласных и превратился, следовательно, впротивоположность польскому — в радикально вокалический язык.

Мыпопытались осветить некоторые вопросы истории славянских языков с позицийстатистической типологии. Этот метод может с успехом применяться вдиалектологии, особенно при классификации диалектов. Так, восточнословацкиедиалекты, в которых развилось ударение на предпоследнем слоге и которые темсамым утратили свободное количество, относятся к другому типу, чем центрально-словацкие,потому что в этих диалектах мы встречаем также и смягченные звуки s, z ичастично с. Процентное отношение между количеством согласных и общимколичеством фонем выражается в этих диалектах числом 80,4 и, следовательно,весьма отличается от соответствующего отношения (61,4) в литературном словацкомязыке. Мы надеемся, что в будущей типологической классификации языков миранайдут свое место и наши данные.

Примечания

1.Ср. «Zbirka odgovora na pitanja», Izdanja izvrsnog odbora, № 1,Београд, 1939, стр. 76.

2. «Sprachgeschichte und Sprachpsychologie», Leipzig,1901, в особенности «Volkerpsychologie»; т. I: «Die Sprache», изд.3, 1911.

3. «Die Klassifikation der Sprachen», Marburg, 1901;«Die Sprachstamme des Erdkreises», Leipzig, 1909; в особенности «Die Haupttypen desSprachbaus», Leipzig, 1910.

4. «Die Sprachfciinilien und Sprachenkreise der Erde»,Heidelberg, 1926.

5. Шахматов, Очерк древнейшего периода русского языка, § 62. — N. Trubetzkoy, ZurEntwicklung der Gutturale in den slavischen Sprachen (Sbornik Miletic, Sofia,1933, стр. 267 и сл.). A V. Isacenko, Zur Frageder «zentralslavischen» Lautveranderungen, «Sbornik MaticeSlovenskej (SMS), XIV, 1936, стр. 56 и сл. — L. Теsnierе,Les diphones tl, dl en slave, Essai de geolinguistique, „Revue des etudesslaves“ (RES), XIII, стр. 51 и cл.

6. Н. Pedersen, Hittitisch und dieanderen indoeuropaischen Sprachen, с одной стороны, с другой — Emil Fоrrеr в „Mitteilungen der Deutschen Orient Gesellschaft, Bd.61, 1921, стр. 21 и cл.; см. также статьи Э. Стертеванта в ряде номеров журнала “Language» (№2, стр. 29, № 9, стр. 1-11; № 14, стр. 69, № 15, стр. 11) и в «Transactions of the American PhilologicalAssociation», № 60, стр. 25.

7. С. Uhlenbeck, Hittische Anklangein den Eskimosprachen.

8. А. V. Isacеnkо, Narecje vasi Sele na Rozu,«Razprave Znanstvenega drustva v Ljubljani, 1939, стр. 7-13. В своей рецензии на мою статью по диалектологии в»Revue des Etudes Slaves", XV, стр. 53-63 Л. Тесньер пишет: "…однако нельзя с уверенностью утверждать, что хорошо обоснованный принципнезависимости изоглосс совместим с принципом систематической классификациидиалектов...". Тем самым он признает невозможность классификации языков идиалектов на основе данных истории языка. В данном случае Л. Тесньер явно имеетв виду этимологические (исторические) изоглоссы, взаимонезависимость которых вбольшинстве случаев не подлежит сомнению.

9.«К характеристике евразийского языкового союза», 1931.

10. Premier Congres International de Linguistes a La Haye, 1928, стр. 20.

11. «De la phonologie historique romane. La quantite etl'accent» в «Charisteria GvilelmoMathesio...», Pragae, 1932, стр.45 и cл.

12. «Zur phonologischen Geographie» («DasVokalsystem des balkanischen Sprachbundes»), Conferences des membres duCercle linguistique dc Prague an Congres des sciences phonetiques (VII, 1932), стр. 6-12.

13. «Language», 1933; см. особ. главы: Types of phonemes. Sentence types.Morphological types, Form-classes and lexicon.

14. «Linguistique balcanique», Paris, 1930.

15. Ср. N. Trubetzkoy, Dasmordwinische phonologische System verglichen mit dem russischen,«Charisteria», стр. 21. — Vl. Skalicka, Zurungarischen Grammatik, Prag, 1935; — A. V. Isacenko, Narecje vasi Sele na Rozu,стр. 13 и 33,где критически рассматривается известное положение о взаимном влиянииславянского и немецкого языков в Каринтии.

16. «Ueber die phonologische Sprachbunde», TCLP, 4, стр. 248.

17. Stefan Тоbik, Prechodna jazykova oblast'stredoslovensko-vychodoslovenska, SMS, XV, 1937, стр. 73.

18. Jan Stanislav, Liptovske narecia, стр. 46.

19.Утверждение Безлая, что в словенской системе долгих гласных имеется еще фонемаэ, основано лишь на одном-единственном примере (род. п. мн. ч. staz) и,естественно, должно быть отброшено. В своей книге «Oris slovenskegaknjiznega izgovora» Безлай сравнивает количество гласного э в«долгой» позиции (0,105 сек) с количеством гласных u, i,характеризующихся самой низкой ступенью открытости (там же, стр. 65 и cл.).Гласный среднего ряда э можно сравнить в количественном отношении с другимигласными того же ряда, а именно — с о, о, е, е, долгота которых составляетоколо 0,14 сек. О том же пишет в своей рецензии И. Шоляр (см. «Slovenski jezik»,II, стр. 130). Но в конечном итоге речь идет не обабсолютной длительности. Автор, целиком основывающийся на данныхинструментальной фонетики, не замечает того, что его «долгое» э лишьна 0,01 сек дольше, чем его же «краткое» э (соответственно 0,105 и0,095, там же, стр 87).

20.Несмотря на возражение В. Дорошевского, веские доводы Н. Трубецкого в пользудвуфонемности польских «носовых гласных» е,, а, (ср. «Revue desetudes slaves», V, стр. 24 и сл.) остаются в силе. В этой связи мырассматриваем графемы е,, а, как сочетания фонем е и о с «неопределенным»носовым N.

21.Во всяком случае, это следует из тех диалектологических опросов, которые я имеювозможность проводить здесь, в Любляне, и в соответствии с которыми восходящиедифтонги должны обозначаться в виде iа, iе, uо и т. п. Другой способ устранениядифтонгов мы находим в наречиях Спиша, где ie превратилось в i. Ср. Z. Stiеbеr,Ze studiow nad gwarami slowackiemi poludniowego Spisza. «Lud.Slowianski», I, стр. 61 и сл. и из последних работ Jozef Stole, Zmeny uo> u a ie > i v nareci spisskom, I, SMS, XV, 1936, стр. 75 и сл.

22.Этот метод звуковой статистики принципиально отличается от метода, принятого,например, Н. Трубецким в его «Основах фонологии» [стр. 286 и сл.русск. перев.] или финским языковедом Л. Хакулиненом в «Virittaja»,1939, III, с резюме на немецком языке: «Was ist kennzeichnend fur dielautliche Struktur der finnischen Sprache?». Хакулинен учитываетотносительную встречаемость согласных и гласных в связанных текстах, в то времякак мы пытаемся выяснить соотношение гласных и согласных внутри звуковойсистемы. В связанных текстах высокий или низкий процент встречаемости гласных(resp. согласных) подчас зависит от стилистической окраски текста. Трубецкойпоказал в другом месте, что этот вид звуковой статистики особенно полезен прианализе стиля. Для типологической характеристики языков этот анализпредставляется, на мой взгляд, малопригодным именно вследствие неустойчивостиего основ. Указанное исследование Хакулинена, знакомое мне лишь по краткомуобзору В. Скалички в журнале «Slovo a slovesnost», V, 1, стр. 63,по-видимому, игнорирует просодическую нагрузку как финских, так и чешскихгласных фонем, о чем свидетельствуют числа, принятые им для финских (8) ичешских (5) фонем. [Объективности ради следует отметить, что частотностьотдельных гласных или согласных в связанном тексте фактически не зависит, какэто и показал Трубецкой в «Основах фонологии» (см. стр. 289-290), отстилистической окраски текста. Трубецкой пришел к выводу, что «привычислении этой частотности пригоден любой текст (за исключением поэзии и особоизысканной прозы, где намеренно искусственная деформация естественнойчастотности рассчитана на то, чтобы вызвать специфический эффект)», тамже, стр. 290. — Прим. перев.].

23.Ср. SMS, XV, 1937, стр. 43 и cл.

24.Насколько относительно понятие «произносительная трудность», можновидеть, в частности, на примере трактовки начальной группы tk во многихсловенских диалектах эта группа упрощается в pyk, xk (Ramоvs, Hist. gram slov.jez., II, стр 218) в других происходит полное устранение t Так возникают формытипа kаvс < tkalec, откуда распространенная фамилия Kavcic (там же, стр.214). С другой стороны, начальная группа kt- оказалась для хорват настолькотрудной, что они «упростили» ее в tk-, cp tko < kъto. Ср. такжеотражения в морфологической системе род. п. мн. ч. карт, сербохорв karata и т.д. [Простейшие подсчеты показывают, что перечисленные Исаченкотруднопроизносимые группы согласных представлены в соответствующих славянскихязыках отнюдь не в таком огромном количестве как в речевом потоке, так и в словарномсоставе они встречаются крайне редко и, в сущности, ограничены теми примерами,которые приводит автор. В словах тигр, театр, министр конечное -р является,вопреки утверждению автора, слоговым звуком.

Список литературы

А.Исаченко. ОПЫТ ТИПОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКОВ.