Реферат: Диахронический аспект гипотезы Сепира-Уорфа

В. П. Даниленко

ЕслиАльберт Эйнштейн — автор теории относительности в физике, то знаменитыеамериканские ученые Эдвард Сепир (1884-1939) и Бенджамен Ли Уорф (1897-1941) — авторы гипотезы лингвистической относительности в языкознании. Почему в обоихслучаях фигурирует слово относительность? А.Эйнштейн показал относительностьвремени в разных точках мирового пространства, а Э.Сепир и Б.Уорф стремилисьпоказать относительность мировидения у носителей разных языков, т.е.зависимость их картин мира от родных языков.

Б.Уорфписал: «Считается, что речь, т.е. использование языка, лишь «выражает» то, чтоуже в основных чертах сложилось без помощи языка» (1). Но на самом деле, помнению авторов гипотезы лингвистической относительности, «мы расчленяем природув направлении, подсказанном нашим родным языком» (там же. — С.174). Отсюдаследовала формулировка гипотезы лингвистической относительности: «Мы сталкиваемся,таким образом, с новым принципом относительности, который гласит, что сходныефизические явления позволяют создать сходную картину вселенной только присходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем» (там же.-С.175).

Многочисленныекритики неогумбольдтианства (О.С.Ахманова, В.А.Звегинцев, П.В.Чесноков,В.З.Панфилов и др.) сосредоточивали свое внимание на методологических огрехахгипотезы лингвистической относительности главным образом в отношении еесинхронического аспекта. Цель настоящего выступления — обратить внимание надругой, менее изученный аспект этой гипотезы — диахронический.

Указанныймомент гипотезы Сепира-Уорфа связан в первую очередь с той ее областью, гдеречь идет о возрасте языковой картины мира. Поскольку язык намного старшенауки, полагал Б.Уорф, в информационном отношении он неизмеримо богачепоследней. Он писал: «Поразительное многообразие языковых систем, существующихна земном шаре, убеждает нас в невероятной древности человеческого духа; в том,что те немногие тысячелетия истории, которые охватываются нашими письменнымипамятниками, оставляют след не только карандашного штриха, какой измеряется нашпрошлый опыт на этой планете; в том, что события этих последних тысячелетий неимеют никакого значения в ходе эволюционного развития; в том, что человечествоне знает внезапных взлетов и не достигло в течение последних тысячелетийникакого внушительного прогресса в создании синтеза, но лишь забавлялось игройс лингвистическими формулировками, унаследованными от бесконечного в своейдлительности прошлого. Но ни это ощущение, ни сознание произвольной зависимостивсех наших знаний от языковых средств, которые еще сами в основном не познаны,не должны обескураживать ученых, но должно, напротив, воспитывать ту скромность,которая неотделима от духа подлинной науки…» (там же. — С.182).

Теоретическиподобные рассуждения выглядят как будто логично, но практически они весьмауязвимы для критики. Какой объем информации должна заключать в себе языковаякартина мира (языковая, я подчеркиваю, а не речевая)? Авторы гипотезылингвистической относительности по существу сводили ее к идеографическомусловарю, естественно сложившемуся в том или ином языке. В одном языке,например, заключена одна классификация животных. А в другом — иная. Но отсюданикак не следует, что языковая картина мира информативно богаче научной.

Объемсловаря в языковой картине мира (или обыденном языке) и объем словаря вразвитой науке, действительно, не совпадают. Но это несовпадение сказывается нев пользу языка, как думал Б.Уорф, а в пользу науки. Чтобы убедиться в этом,достаточно, например, обратиться к зоологизмам — как они представлены вобыденном языке и научной терминологии. Сразу станет видно, что обыденный язык(а именно в нем и заключена языковая картина мира, поскольку она отражаетмассовое сознание) здесь явно проигрывает зоологической науке. В обыденномязыке мы часто даже не находим названий множества животных — например, таких,как цератопс, стегозавр, рамфоринх и т.п. Их можно найти в биологической науке.Спрашивается, из какого источника мы почерпнем больше знаний о видахдинозавров, например, из обыденного языка или из книг по зоологии? Вопросриторический.

Ноподобным образом дело обстоит не только с зоологизмами, но и с любыми другимиобластями знаний. Если обыденный язык, а именно он и заключает в себе языковуюкартину мира, как справедливо утверждал Б.Уорф, был информационно богаче науки,то потребность в науке отпала бы сама собой: все знания мы могли бы черпать изнашего языка. Представители науки в таком случае должны были бы отключиться отнаблюдений за объективной действительностью и направить свой пытливый взор насвой родной язык, чтобы именно в нем обнаружить уже познанный нашими предкамиокружающий мир. Как ни странно выглядит обрисованная мною ситуация, но именнотакой она и выглядит по Б.Уорфу. Тем более она выглядит странной, что он былхимиком, а кому как не им знать, что основная масса химической терминологииостается за бортом обыденного языка (оксид, изомер, фторид, циклопарафин ит.д.).

Диахроническаясторона лингвистической концепции Э.Сепира выглядит не столь драматично, как уБ.Уорфа. В ней она занимает существенное место. Так, в книге «Язык» (1921)Э.Уорф посвящает седьмую и восьмую главы языку как продукту истории. Центральнымпонятием в них выступает понятие дрейфа языка. Под дрейфом моряки понимаютотклонение судна от намеченного курса. Так вот и языки, с точки зренияЭ.Сепира, в процессе своего исторического движения могут настолько отклонятьсяот «намеченного курса», что могут из одного типа перейти в другой.Ученый писал: «Мы должны вернуться к понятию «дрейфа» языка. Если признать, чтоисторические перемены, происходящие в языке, и громадное скопление мелкихизменений, с течением времени приводящих к полной смене языковой модели, посуществу не тождественны с теми индивидуальными вариациями, которые постоянноможем наблюдать непосредственно вокруг себя… не значит ли это приписыватьистории языка некое мистическое свойство? (2).

Темне менее отклонение языка от ранее выбранного им направления признавалосьЭ.Сепиром вполне закономерным. С одной стороны, «язык движется во времени посвоему собственному течению», а с другой «язык дрейфует»(там же. — С.140). Воткак ученый объяснял причину дрейфа языка: «Дрейф языка осуществляется черезнеконтролируемый говорящими отбор тех индивидуальных отклонений, которыесоответствуют какому-то предопределенному направлению. Направление это можетбыть выведено из прошлой истории языка. С течением времени какая-то новая чертастановится частью или частицей общепринятой речи. Но первоначально она можетдолго существовать лишь как тенденция в речи у небольшого, быть может, самогоничтожного числа людей» (там же. — С.144). Когда же тенденция, о которойговорит Э.Сепир, становится все больше и больше значительной в языке в целом.Она может стать господствующей в нем и тем самым привести этот язык к дрейфу.

Младограмматикине употребляли термина «дрейф языка», но описание механизма языковых измененийу них мало чем отличается от сепировского. Правда, американский ученый делалздесь акцент на том моменте в истори языка, который связан с его отклонением отпрежнего типа. Он писал: «…язык изменяется не только постепенно… он движетсянеуправляемо от одного типа к другому» (там же. — С.118).

Э.Сепир,таким образом, как и последователи Н.Я.Марра в СССР, теоретически допускалвозможность исторической типологии языков. Но практически эта область типологиидо сих пор не получила для своего развития необходимого языкового материала.

Ноне только младограмматики повлияли на Э.Сепира в области историческогоязыкознания. Мы находим у него в этой области также и влияние В.Гумбольдта.Так, подобно немецкому ученому, он мистифицировал возникновение языка. Онуказывал: «Мы считаем возможным утверждать (очевидно, мы с В.Гумбольдтом — В.Д.), что язык возник до-рассудочно» (там же. — С.37). Возникнуть до рассудка,как мы понимаем, язык мог только чудесным образом — как Афина из головы Зевса.

Какимже образом подходил Э.Сепир к решению вопроса о культурно-эволюционной оценкетого или иного языкового типа и того или иного языка в отдельности?

Содной стороны, Э.Сепир совершенно правильно критиковал раннего В.Гумбольдта иА.Шляйхера за признание ими флективного типа языка за высший продукт языковойэволюции, а с другой, он заходил в этой критике чересчур далеко, что привелоего в конечном счете к полному отказу от культурно-эволюционного взгляда наязыковую историю. Так, с одной стороны, он развенчивал «эволюционныйпредрассудок», состоящий в признании флективного типа языка за «наивысшеедостижение в развитии человеческой речи» (там же. — С.119). С эти нельзя несогласиться. Но все дело в том, что при решении вопроса окультурно-эволюционной оценке не того или иного типа языка, а того или иногоконкретного языка Э.Сепир со сверхэволюционистской водой выплеснул иэволюционистского ребенка, поскольку он и в этом случае полностью отказался отподобной оценки. Он писал: «…если мы стремимся понять язык в его истиннойсущности, мы должны очистить наш ум от предвзятых «оценок» и приучить себявзирать на языки английский и готтентотский с одинаково холодным, хотя изаинтересованным, беспристрастием» (там же. — С.120). Еще более подкупающезвучат по этому поводу такие его слова: «Поскольку дело касается языковойформы, Платон шествует с македонском свинопасом, а Конфуций — с охотящимся зачерепахами дикарем из Асама» (там же. — С.194). Иначе говоря, их языки, помнению автора этих строк, абсолютно равны.

Заэтими внешне подкупающими соображениями кроется по существу взгляд, которыйполностью уравнивает языки высококультурных и первобытных народов. Доказыватьошибочность этого взгляда — значит ломиться в открытую дверь. Всякий знает, чтоязык, как и любой другой продукт культуры, эволюционирует, т.е. продвигается отменее совершенного состояния к более совершенному. Вот почемукультурно-эволюционная оценка в отношении к любому языку вполне закономерна.Она столь же правомочна, как, например, в отношении к технике, котораяэволюционировала от примитивных орудий труда до компьютеров.

Разумеется,культурный прогресс в языке не так заметен, как в технике, но отсюда неследует, что мы должны вообще закрыть на него глаза. А между тем именно к этомуи призывал Э.Сепир. Чтобы доказать полное равенство между языками, он прибегали к таким подкупающим своей гуманностью словам: «Многие первобытные языкиобладают богатством форм и изобилием выразительных средств, намногопревосходящими формальные и выразительные возможности языков современнойцивилизации» (там же. — С.4). В своем желании доказать равенство языков междусобой Э.Сепир невольно оказался здесь в числе людей, против которых он иборолся, т.е. среди тех, кто осмеливается давать культурно-эволюционную оценкутому или иному языку, поскольку из этой цитаты следует, что первобытные языки вчем-то выше высококультурных.

Никтоне спорит с тем, что у каждого языка — в том числе и первобытного — могут бытьобнаружены свои достоинства. Но отсюда не следует, что между языкамипервобытных народов и цивилизованных мы должны поставить в культурно-эволюционномотношении абсолютный знак равенства.

Культурныйпрогресс в развитии языка очевиден в области лексики. Она впитывает в себя вседостижения культуры ее создателей и тем самым поднимает на новую эволюционнуюступеньку и язык, которому она принадлежит. Неслучайно Э.Сепир при обсуждениивопроса о культурно-эволюционной оценке языка отодвинул словарь в сторону. Онписал: «Я разумею оценки формы (в языке — В.Д.) как таковой. Обладает ли языкили не обладает обширным и удобным словарем — вопрос иного порядка.Действительный объем словаря данного языка в данное время не представляетреального интереса для лингвиста» (там же. — С.120). Между тем культурныйпрогресс в языке охватывает не только лексику, но и, как говорил Э.Сепир, егограмматические формы. Более того, он проходит через все систему языка, неоставляя в стороне ни один из его элементов. Прекрасно об этом писал нашвыдающийся лингвист-эволюционист И.А.Бодуэн де Куртенэ: «В жизни языказамечается постоянный труд над устранением хаоса, разлада, нестройности инескладицы, над введением в него порядка и однообразия» (3).

Список литературы

1.Новое в лингвистике. Вып. 1.-М., 1960.-С.169

2.Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М., 1993.-С.143

3.Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. -Т.1.-М.,1963.-С.94-95

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта linguistic.ru/

еще рефераты
Еще работы по языкознанию, филологии