Реферат: Вводные конструкции как средство создания комического

М.Н. Кулаковский

Вводныеконструкции как элемент экспрессивного синтаксиса играют важную роль вструктуре художественного текста. Несмотря на внешнюю изолированность отосновного контекста, с информативной точки зрения они оказываются тесносвязанными с содержанием высказывания, выражая различные аспекты субъективногоотношения говорящего к сообщаемому, а также организуя коммуникативный контактговорящего и адресата. Это и позволяет вводным единицам вносить в текстразличные эмоциональные оттенки, в том числе – создавать комический эффект.

Рассмотримданное явление на материале русской художественной прозы первой половины ХХвека. Следует отметить, что вводные единицы входят в общую систему речевыхсредств создания комического в тексте, обычно играя вспомогательную роль поотношению к средствам лексическим. В то же время сами синтаксические средстваформируют определенное единство, выражая различные оттенки авторской иронии исоздавая особую комическую атмосферу.

Комическийэффект при использовании вводных конструкций обычно связан с некоторымпротиворечием между ними и основным контекстом. Такое противоречие может носитьлогический характер. В частности, с помощью вводного слова может бытьактуализирована логическая ошибка в выводе.

Повиду – лет сорока с лишним.

Роткакой-то кривой. Выбрит гладко.

Брюнет.Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой.Словом – иностранец.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Вданном примере вводная единица позволяет подчеркнуть противоречие между выводоми фактами, на основе которых он сделан. При этом план объективного зрительноговосприятия переключается на ментальный, оценочный, связанный в рассматриваемомслучае с традиционным ассоциативным ходом «необычный, странный – иностранный».

Спомощью вводного слова также может актуализироваться банальное утверждение,мотивировка которого в последующем контексте позволяет развить комическийэффект.

Мояже бабушка, еще того чище, родилась в 1836 году… Конечно, вряд ли Пушкин мог еенянчить, тем более что она жила в Калуге, а Пушкин, кажется, там не бывал, новсе-таки можно допустить эту волнующую возможность, тем более что он мог бы,кажется, заехать в Калугу повидать своих знакомых.

/М.Зощенко. В пушкинские дни.

Втораяречь о Пушкине/.

Сомнение,заложенное в семантике вводного слова, может получать дальнейшее развитие винформативном плане основного контекста, опровергая в некоторых случаяхзаявленный постулат.

Сегодня,кажется, пожаловаться нельзя – жарко, солнце светит «во все лопатки» – упрохожих от жары совсем разваренный вид – даже лошади (на что уж выносливыйскот!) – и те понурили головы… /С. Черный. Дневник резонера/.

Приэтом комичной является не сама уступка, оформленная с помощью вводного слова, адальнейшая актуализация ее причины.

Многое,впрочем, смущало Веру Павловну. Гениев, помимо ее мужа, была прорва. Ходили онидруг к другу стадами… /С. Черный. Наглядное обучение/.

Крометого, переданное повествователем сомнение может компенсироваться моделированиемдальнейшего развития комической ситуации.

Практикау них /докторов/ в эмиграции, наверно, неважная, зато, как до  пациентадорвутся, в живых не оставят… /Дон Аминадо. Рассказ простого человека/.

Очевидно,у меня начинается неврастения.

Температурахотя нормальная, но при встрече со знакомыми тошнит.

/ДонАминадо. Отрывки из дневника разочарованного/.

Вниманиечитателя может быть акцентировано на уступке фактам, основанной на логическойошибке.

Важноесведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильноевпечатление, потому что он испуганно обвел глазами все вокруг дома, как быопасаясь в каждом окне увидеть по атеисту.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Внекоторых случаях вводное слово позволяет подчеркнуть авторскую иронию,представленную в виде вывода.

Приятноотметить, что дворяне организовались не с кондачка и не экспромтом, а надесятый год со дня революции и, так сказать, накануне юбилея.

Значит,все эти девять лет люди о чем-то все-таки думали.

/ДонАминадо. Чем ночь темней…/.

Приэтом комичность предлагаемого повествователем объяснения может быть связана сэлементом языковой игры, например – с актуализацией семантических и деривационныхсвязей между словами («определенное положение» – «определиться»).

Учатсядети, дамы, купцы, чиновники и личности без определенного положения, –вероятно, именно для того, чтобы положение определилось.

/Н.Тэффи. Северные люди/.

Языковаяигра может быть представлена и как реализация метафоры, позволяющая оживитьтрадиционные образы через призму иронического восприятия.

Надкрышей что-то взвизгивает и ревет: очевидно, это черти украли христианскую душуи никак не могут ее поделить.

/А.Аверченко. Тоска по родине/.

Актуализированноес помощью вводного слова объяснение может быть результатом дальнейшего развитиялогической ошибки. В одних случаях такая ошибка связана с неверной (и какследствие – комичной) трактовкой событийного ряда.

Сиреневый,провалившись в кадку, на чистом русском языке, без признаков какого-либоакцента, вскричал: Убивают! Милицию! Меня бандиты убивают! – очевидно,вследствие потрясения, внезапно овладев до тех пор неизвестным ему языком.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Вдругих – с доминированием определенной идеологии при восприятии и трактовкехудожественного произведения.

Очевидно,Пушкину необходимо было тщательно замаскировать пропагандный характер своегопроизведения, вследствие чего он и вставил своего кота, подобно тому как вармянской поэзии имеется так называемая селедка.

/ДонАминадо. «У лукоморья дуб зеленый…»/.

Крометого, подчеркнутая логичность используемых вводных слов может контрастировать синформативным несоответствием перечисляемых фактов, их стилевой и ситуативнойразнородностью.

Нами,во-первых, приобретен за 6 р. 50 к. однотомник Пушкина для всеобщегопользования. Во-вторых – гипсовый бюст великого поэта установлен в конторежакта, что, в свою очередь, пусть напоминает неаккуратным плательщикам оневзносе квартплаты.

/М.Зощенко. В пушкинские дни.

Перваяречь о Пушкине/.

Комическийэффект может быть связан с информативным несоответствием между вводной единицейи основным контекстом. Например, семантика вводного слова отражаетфакультативность последующей информации (ее присоединительный характер), в товремя как основной контекст содержит достаточно значимые для развития сюжетафакты.

Междупрочим, Лиходеев, по собственной его просьбе, был заключен в надежную камеру.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Кстати,в прежнюю старую сказку /о Красной Шапочке/ в самый конец впутался какой-тоохотник. В новой сказке – к черту охотника.

/А.Аверченко. Новая русская сказка/.

Противоположноесоотношение возникает в том случае, если вводная конструкция акцентируетвнимание читателя на пустяке (значимость актуализации как приема противоречитнезначимости выделяемой информации).

Этотвторой, будучи, очевидно, левшой, съездил администратора по другому уху.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Приэтом комический эффект может усиливаться за счет информативно-стилевогонесоответствия между актуализированным фактом и предшествующей информацией.

Английскийязык оказался всем нужен: для дипломатических и торговых сношений, для изучениялитературы и быта союзной нации и, наконец, просто для того, чтобы АннаПетровна не слишком много «воображала».

/Н.Тэффи. Северные люди/.

Крометого, авторская ирония может быть связана с актуализацией минимальностиуступки.

…Онувидел на тротуаре… даму в одной сорочке и панталонах фиолетового цвета. Наголове у дамы, правда, была шляпка, а в руках зонтик.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Характернымявляется и указание на традиционность описываемой ситуации. Комический эффект вэтом случае усиливается за счет привлечения жизненного опыта читателя.

Но,как это часто бывает, тот, кто должен был говорить за, сказал – против, а тот,кто должен был сказать против, говорил за.

/ДонАминадо. No 4.711./ А хозяин держится индифферентно – перед носом рукамикрутит.

Ну,народ, конечно, собрался. Эксперты.

/М.Зощенко. Аристократка/.

Акцентированиевнимания на традиционности объяснения также может вызвать читательскую улыбку.

Налестницу выбежал секретарь филиала и, видимо, сгорая от стыда и смущения,заговорил заикаясь… /М. Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Комическийэффект может быть связан и с нестандартной детализацией сообщения.

Известно,отцовское сердце, детей своих жалеет – кого за волосы, кому подзатыльник.

/Н.Тэффи. Сладкие воспоминания/.

Следуетотметить, что сама позиция вводной единицы позволяет ей выделять необходимуюинформацию, актуализируя неожиданность появления определенной детали илиоценки.

Работаоказалась, конечно, трудная и, главное, бестолковая.

/М.Зощенко. Какие у меня были профессии/.

Приэтом комичным в некоторых случаях представляется само появление вводной единицыв основном контексте.

Оказывается,венгры тоже не маленькие.

/ДонАминадо. Отрывки из дневника разочарованного/.

Такимобразом, один из доминирующих приемов создания комического эффекта с помощьювводных слов можно охарактеризовать как позиционный.

Достаточнопоследовательно ирония проявляется и через особенности речевого оформлениявысказывания. Так, в одних случаях комичной представляется его традиционность(использование стандартного набора цитат – в следующем примере).

И,вот именно следя за этим тающим барашком, человек вспоминает не шашлык, а своюмолодость, которая, само собой разумеется, прошла, как волшебный сон или какчудное мгновение.

/ДонАминадо. Летнее стихотворение в прозе/.

Вдругих – с помощью вводной единицы актуализируется необычность,  окказиональностьречевого оформления (с его последующей конкретизацией).

Онбыл, так сказать, охотник навыворот. Не преследовал, а удирал; заячий спорт, ноесли в него вживешься – довольно завлекательный.

/Н.Тэффи. Житие Петра Иваныча/.

Вводныеслова традиционно последовательно акцентируют внимание читателя на оценочнойинформации.

Хождениев гости, это, в сущности говоря, очень сложное явление.

Нечтосреднее между неизлечимым сумасшествием и взаимным грабежом.

/ДонАминадо. Жажда общения/.

Важнуюроль играют вводные слова и при оформлении перехода от информативного плана коценочному, выделяя заложенную в нем авторскую иронию.

Сналога разговор незаметно переходит на психологию среднего европейца, которыйготов повеситься, чтобы только сэкономить свои двадцать пять сантимов.

Явление,конечно, безотрадное и от русского хлебосольства бесконечно далекое. /ДонАминадо. Жажда общения/.

Вкачестве дополнительного средства актуализации оценки может выступать ивставная конструкция.

Наднях как-то соблазнился хорошей погодой, взял лодку (верней, корыто) и поехалобозревать наши красоты. /С. Черный. Дневник резонера/.

Присоединениес помощью вводной единицы конкретизирующей информации позволяет в некоторыхслучаях кардинально изменить предполагаемую оценку.

Авещи, действительно, были хотя и ношеные и, вообще говоря, чуть держались,однако, слов нет, – настоящий заграничный товар, глядеть приятно.

/М.Зощенко. Качество продукции/.

Тамс Никанором Ивановичем … вступили в разговор, но разговор вышел какой-тостранный, путаный, а вернее сказать, совсем не вышел.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Созданиекомического эффекта может мотивироваться уступкой в оценке повествователя.

Приэтом неуместном и даже, пожалуй, хамском вопросе лицо Аркадия Аполлоновичаизменилось, и весьма резко изменилось.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Внекоторых случаях проявление иронии связано с восприятием и оценкой описываемойситуации повествователем или окружающими.

Укупца Еремея Бабкина сперли енотовую шубу.

Взвылкупец Еремей Бабкин.

Жалкоему, видите ли, шубы.

/М.Зощенко. Собачий нюх/.

Приэтом оценка может отражать типичность поведения героя в определенной ситуации.

Тутхозяева налегли на оставленную продукцию. Сам Гусев даже подробный список вещамсоставил. И уж, конечное дело, сразу свитер на себя напялил и кальсоны взял.

/М.Зощенко. Качество продукции/.

Вводнаяконструкция может актуализировать и восприятие ситуации самим персонажем.

Крест,к удивлению ограбленного Пантелея, оказался на своем месте, под блузой, наволосатой груди сапожника.

/А.Аверченко. Черты из жизни рабочего Пантелея Грымзина/.

Крометого, в тексте произведения может быть представлена уступка в речевомоформлении с привлечением оценки героя (при этом в рамках вводной единицыповествователь иногда оценивает само высказывание).

Ополоумевшийдирижер, не отдавая себе отчета в том, что делает, взмахнул палочкой, и оркестрне заиграл, и даже не грянул, и даже не хватил, а именно, по омерзительномувыражению кота, урезал какой-то невероятный, ни на что не похожий поразвязности своей марш.

 /М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Интересныслучаи, когда комический эффект определяется противоречием между описываемымфактом и его оценкой со стороны повествователя, неожиданностью подобной оценки.

Мыспорили бы очень долго, но, по счастию, тут со скамейки свалился какой-торебенок и сломал себе обе челюсти. Это отвлекло нас от нашего спора.

/Д.Хармс. Сонет/.

Вданном примере именно позиция вводной конструкции, ее контактное взаимодействиес основной информацией предложения («тут со скамейки свалился какой-торебенок») определяют создание комического эффекта, реальный же объект оценки(«это отвлекло нас») оказывается оторванным.

Выражениеавторской иронии может быть связано с взаимодействием различных временныхпланов. Например, повествователь может отсылать читателя к уже известнойкомической ситуации.

/Степа/Пытался позвать на помощь Берлиоза, дважды простонал: «Миша … Миша …», но, каксами понимаете, ответа не получил.

/М.Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Вдругих случаях автор заставляет взглянуть на ситуацию с точки зрения будущихкомических событий, позволяя читателю самостоятельно представить их дальнейшееразвитие.

Перваяиз них, как вскоре выяснилось при составлении протокола, была супругой АркадияАполлоновича … /М. Булгаков. Мастер и Маргарита/.

Крометого, вводная конструкция может актуализировать смоделированную самимповествователем комическую ситуацию.

Конечно,другой, менее жизнерадостный человек был бы сильно пришиблен этимобстоятельством. И даже, может быть, у менее жизнерадостного человека кожапокрылась бы прыщами и угрями от излишней мнительности.

/М.Зощенко. Качество продукции/.

Иногдаже более значимой становится ее оценка.

Острасти нашей к так называемым оказьонам и скидкам можно было бы написать целоеисследование и по крайней мере в пяти томах.

Но,конечно, лучше не надо, потому что пять томов – это уже не оказьон, акатастрофа.

/ДонАминадо. Акажу и прочее/.

Однимиз характерных приемов при создании комического эффекта является моделированиеобщения с читателями.

Столет проходит, и стихи Пушкина вызывают удивление. А, я извиняюсь, что такоеЦаплин через сто лет? Нахал какой!..

/М.Зощенко. В пушкинские дни.

Перваяречь о Пушкине/.

Приэтом важным для повествователя иногда становится доверительность (даженекоторая интимность) диалога.

Вообще,между нами говоря, в другой раз даже как-то удивляешься, почему к поэтам бываеттакое отношение.

/М.Зощенко. В пушкинские дни. Вторая речь о Пушкине/. Возможно также и моделированиечитательской реакции на описываемую ситуацию (прогнозирование поведения«дотошного» читателя).

Конечно,читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, это баня? Где она? Адрес? /М.Зощенко. Баня/.

Такимобразом, проведенный анализ показал, что вводные конструкции могут игратьважную роль при создании комического эффекта.

Наиболеехарактерными приемами являются актуализация логической ошибки, позиционное иливременное смещение, уступка в речевом оформлении или оценке. Имитация диалога считателем позволяет создать особую комическую атмосферу произведения.

Список литературы

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.yspu.yar.ru