Лекция: Поучение второе на день памяти святого великомученика Димитрия

<...> Одно — страсти плотские, другое — страсти душевные. Плотские страсти содер­жатся в видимых плотских чувствах, каковы: сластолюбие, похоть, леность и прочее, угод­ное и желанное чувствам. Душевные же стра­сти заключаются в невидимом и недоведомом сердце. Это гнев, ярость, злоба, злопамятст­во, ненависть к брату и прочие подобные им страсти, содержащиеся в сердце злыми по­мыслами и иногда выходящие наружу. Об этих плотских и душевных страстях отчасти упоминает святой апостол Павел, говоря колоссянам: «Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любо­стяжание, которое есть идолослужение, — за которые гнев Божий грядет на сынов против­ления» (Кол. 3, 5-6). Это о плотских страстях, о душевных же говорит: «Отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ва­ших; не говорите лжи друг другу», — и прочее (Кол. 3, 8-9).

Вспоминая в пятничный день святой Крест, уместно сказать, что от крестного лука, от протяженных на Кресте жил Христовых, испускаются три духовные стрелы, произво­дящие три язвы в сердцах наших, и каждая из них действует в нас своей особой силой, или, лучше сказать, единый Христос, распятый на Кресте, трояким образом уязвляет нас Своей любовью: первой язвой творит нас мертвыми, второй оживляет, а третьей услаждает.

Не буду распространяться в истолковании этих духовных стрел и язв, чтобы не отяготить слушателей, и изъясню сие вкратце.

Взирающий мысленными очами на мерт­вость Господа Иисуса, висящего на Кресте мертвым и преклонившим главу, пусть по­мыслит: не ради ли меня умер Господь мой? Когда же он помыслит об этом, не скажет ли ему внутренний его человек — совесть: «Ес­ли Господь твой умер за тебя, почему ты жи­вешь для греха? Почему истощаешь в грехах жизнь свою? Почему не умертвишь своих греховных вожделений? Не пора ли остано­виться тебе, пожившему в прошедшее время в нечистоте и похотях? Не достаточно ли для тебя твоих прошедших злых дел, которыми ты прогневлял и тяжко опечаливал Владыку твоего, Создателя твоего, Возлюбившего те­бя, Благодетеля твоего?

Здесь тотчас же уязвляется сердце от мертвости Господней — как бы стрелой, уязвляется язвой, убивающей в нем грех, умерщвляющей в нем греховные действия и творящей челове­ка недейственным для зла. Не этой ли стрелой был устрелен и уязвлен апостол, который гово­рит: «Сораспялся Христу, и уже не я живу» (Гал. 2, 19—20). Я, говорит он, уже не жив, а мертв, умер для мира, чтобы быть живым для Бога.

Взирающий на язвы Господа Иисуса, на Кресте висящего, окровавленного, взираю­щий на ребра Его, пронзенные, источающие воду и Кровь, пусть помыслит: ради меня Гос­подь мой уязвлен, окровавлен, чтобы ожи­вить, исцелить, омыть, очистить меня, уязв­ленного грехами и умершего душой, и чтобы даровать мне жизнь вечную. Когда же помыс­лит об этом, не скажет ли ему внутренний че­ловек его — совесть: «Если ради тебя поднял на Себя все это Господь твой, то почему же ты лежишь, в лености и нерадении, как мертвый, бездейственный и спящий во гробе? Почему ты не воспрянешь, не встанешь, не возьмешь­ся за дело добродетельной жизни? Почему не явишь себя живым и исполняющим заповеди Его? Почему не потрудишься по силе твоей, чтобы угодить Ему и явить себя благодарным Ему за поднятые за тебя язвы? «Встань, спящий и воскресни из мертвых» (Еф. 5, 14)!

Здесь тотчас же уязвляется сердце язвой любви животворной, оживляющей и восстав­ляющей человека на делание заповедей Гос­подних ради любви Его, и человек живет уже не для себя, а для Христа, или, лучше сказать, живет Самим Христом, имея Его в себе, как свою собственную душу. Не этой ли стрелой был устрелен и уязвлен сказавший: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» ?

Когда кто-либо из истинных богословов взирает на Господа своего, распятого на Кре­сте, не помыслит ли о любви Его столь вели­кой, что, любя нас, Он положил за нас Свою душу? «Нет больше той любви, как если кто по­ложит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). А Он положил Свою душу не за друзей, а за рабов Своих, будучи Господом; Бог — за лю­дей, Безгрешный — за грешных. Когда по­мыслит он об этом, не уязвится ли сердце его сладкой язвой любви? Не исполнится ли он сладости духовной в сердце своем? Не усла­дит ли всех своих полынных горестей, бед и печалей? Если случатся какие-либо гонения, озлобления, не скажет ли он в себе: если Гос­подь столь возлюбил меня, грешного, недо­стойного и непотребного, что положил за ме­ня Свою душу, не должен ли и я претерпеть то малое ради любви Его? Этой стрелой любви был устрелен и уязвлен святой апостол Павел, который говорит: «Все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим. 8, 37), — то есть все это претерпел ради любви Господней. Но уже близится к концу время, и потому более про­странное изъяснение этих трех духовных стрел и язв отложим до другого раза (если за­хочет Господь). Мне же, грешному, хотелось бы еще немного поговорить со святым апос­толом Павлом.

Слышу слова святого Павла: «Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал.2, 20). Слышите, любовь ва­ша, что говорит святой апостол Павел? Гово­рит, будто Христос его одного возлюбил и будто за него одного умер: «возлюбившего меня и предавшего Себя за меня»? А мы-то где же? Разве нас не возлюбил Христос? Разве за нас не предал Себя?

Павел святой! Почему ты отнимаешь у всех любовь Христову и страдания Его, при­сваивая их одному себе? Разве ради тебя од­ного обливался Христос кровавым потом в Гефсиманском саду? Разве только ради тебя был взят и связан? Разве только ради тебя был заплеван, ударен по ланитам, бит и увенчан венцом терновым? Разве ради тебя одного был распят на Кресте, напоен желчью и уксу­сом, пронзен копьем в ребра? Разве только для тебя источил из пречистых ребер Своих Кровь и воду? Зачем, о апостол, ты лишаешь нас искупления нашего, надежды нашей, присваивая себе одному то, чем все мы хва­лимся? Не ты ли первый сказал: «Бог Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас» (Рим. 8, 32)?

Святой Златоуст, размышляя и толкуя слова Павловы, которыми он присваивает любовь и страдание Христово себе одному, говорит, что апостол Павел сказал так или по безмерной любви ко Христу, или же для того, чтобы показать и научить, что каждый из нас должен воздавать такое благодарение постра­давшему Господу, как если бы Он страдал за него одного.

Я, грешный Димитрий, говорю: благода­рю Тебя, Спаситель мой, Свет мой, Жизнь и Воскресение мое, за то, что Ты возлюбил ме­ня и предал Себя за меня. Ты, Петр, Иаков и Иоанн, также говоришь: благодарю Тебя, Владыко мой, за то, что Ты возлюбил меня и предал себя за меня. И каждый от себя с бла­годарением пусть говорит: «Возлюбил меня и предал Себя за меня» (Еф. 5, 2). Почему же так? Потому, как говорит тот же святой Златоуст, что Христос Господь наш любит каждого че­ловека в отдельности в такой же мере, в какой любит и всю вселенную, готов пострадать за каждого, и, если бы это было нужно, постра­дал бы столько же, сколько пострадал за весь мир. Следовательно, и человек должен так любить Христа, как если бы Он пострадал за него одного и возлюбил только его.

Это мы можем уразуметь и из следующего уподобления: как душа присутствует одинаково вся в отдельном нашем члене и во всех вмес­те, так и любовь Божия столько же любит и хочет спасти каждого человека в отдельности, сколько любит и хочет спасти всех вместе: «Хо­чет, чтобы все люди спаслись и достигли позна­ния истины» (1 Тим. 2, 4).

Прости нас, святой Павел, что мы немно­го попрекословили тебе! Ныне мы уже знаем, что ты говоришь правильно, присваивая себе любовь и страдание Христово, и это для того, чтобы научить и нас своей любви ко Христу.

Пока я говорил это, прилучился блажен­ный Иероним, побуждая нас к такому же апостольскому христолюбию в следующих словах: «Блажен и преблажен тот, кто, имея в себе живущим Христа, может сказать каждым делом и каждым помышлением своим: «Ве­рою вижу Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня».

Эта стрела любви Божией имеет силу пронзить насквозь и пройти в сердце, если кто поставляет его навстречу ей, то есть если кто внемлет любви Божией, старается приобрести ее и печется о ней, если кто носит любовь Бо­жию в уме и в сердце своём, рассуждает и уразумевает ее, если углубляется в поучении ее всеми помышлениями. Эта стрела имеет силу убить, умертвить живущие в нас грехи. Она имеет силу оживить нас, восставить на жизнь добродетельную, сильна исполнить нас сладости и радости духовной. Открывающий таковой стреле свое сердце и принимающий ее удар и уязвление может быть подражателем тех, которые носят язвы Господа Иисуса на теле своем.