Лекция: Николас Спаркс Счастливчик
Несколько недель после похорон Ронни одолевали смятение и сумятица в мыслях, чего и следовало ожидать в таком состоянии. Были дни, когда она просыпалась уже в тоске и часами вспоминала последние несколько месяцев с отцом, слишком подавленная скорбью и сожалением, чтобы плакать. После их ежедневного общения было трудно смириться с тем, что этого больше никогда не будет. Что, как бы она в нем ни нуждалась, отец отныне недосягаем. Она необычайно остро чувствовала его отсутствие и иногда срывалась на окружающих.
Но подобные дни теперь были не так часты, и Ронни чувствовала, что со временем скорбь немного притупится. Забота об отце изменила ее, и теперь она непременно выживет и чего-то добьется. Именно этого хотел бы отец, и Ронни почти слышала, как он напоминает, что она куда сильнее, чем сама думает. Отец не хотел, чтобы она месяцами скорбела по нему. Хотел, чтобы она жила собственной полной жизнью, как жил он сам в свой последний год. Больше всего на свете он мечтал, чтобы Ронни нашла свою настоящую дорогу. И Джона. Отец желал бы, чтобы она помогла Джоне оправиться от потери, и со времени возвращения домой Ронни много времени проводила с ним. Через
неделю после их возвращения Джону отпустили на рождественские каникулы, и Ронни водила его на самые интересные экскурсии. Возила кататься на коньках в Рокфеллер-центре, привела на самый верх Эмпайр-Стейт-билдинга, показала скелеты динозавров в Музее естественной истории, а потом они заглянули в магазин игрушек «Фао Шварц» на Пятой авеню, где как раз шла рождественская распродажа. Ронни всегда считала подобные места приманкой для туристов, причем весьма банальной. И как ни странно, они оба прекрасно проводили время.
Но бывали и тихие минуты, когда они вместе смотрели мультики, рисовали, сидя за письменным столом, а однажды по просьбе Джоны она даже ночевала на полу в его комнате. В такие моменты они вспоминали лето и рассказывали друг другу истории об отце.
И все же что-то беспокоило Джону: Ронни видела это. Все выяснилось как-то вечером, когда они пошли гулять после ужина. Дул ледяной ветер, и Ронни сунула руки в карманы. Джона неожиданно выглянул из глубин своего капюшона:
– Ма тоже больна? Как папа?
Ронни от неожиданности растерялась и не сразу ответила. Присев на корточки, она взглянула в глаза брата.
– Нет, конечно, нет! С чего ты взял?
– Потому что вы больше никогда не ругаетесь. Ты же тогда перестала скандалить с па!
Ронни видела страх в глазах брата и даже могла понять его детскую логику. Кроме того, после возвращения домой она действительно ни разу не поспорила с матерью.
– Она совершенно здорова. Мы просто устали ругаться, вот и живем мирно.
– Честное слово?
Ронни притянула его к себе.
– Честное слово.
Проведенные с отцом месяцы изменили даже отношение к родному городу. Она не сразу привыкла к Нью-Йорку, к его неустанному шуму, к постоянному присутствию других людей. Она забыла, что тротуары тянутся в тени гигантских небоскребов и что люди спешат повсюду, даже в узких проходах супермаркетов. Кроме того, ей не хотелось общаться с друзьями. Когда позвонила Кейла, чтобы спросить, не хочет ли она пойти развлечься, Ронни отказалась, и Кейла больше не звонила. Хотя Ронни предполагала, что они будут всегда делить общие воспоминания, отныне их дружба станет совершенно иной. Но Ронни ничуть не страдала. Все ее время занимали Джона и игра на фортепьяно. Поскольку пианино отца еще не прибыло, она ехала на метро в Джульярд и упражнялась там. В первый же день она позвонила директору, который был хорошим другом отца. Тот извинился за то, что не прилетел на похороны, и, похоже, удивился и обрадовался ее звонку. Когда Ронни объяснила, что подумывает вернуться в Джульярд, он постарался ускорить день прослушивания и даже помог заполнить документы.
Ровно через три недели после возвращения она пришла на прослушивание и начала программу с песни, которую они с отцом сочинили. Ронни немного недоставало техники: три недели не слишком большой срок для подготовки к такому серьезному прослушиванию, – но, покидая аудиторию, она подумала, что отец гордился бы ею. И, улыбаясь, сунула папку с нотами под мышку, как это всегда делал отец.
После прослушивания она начала играть по два-три часа в день. Директор позволил ей пользоваться школьными комнатами, отведенными для упражнений студентов, и Ронни постоянно что-то сочиняла, думая об отце, который когда-то сидел здесь же. Иногда, на закате солнца, красные лучи проникали между зданиями и бросали отблески на пол. И всегда, наблюдая это, она вспоминала о витраже и каскаде света, который видела на похоронах.
И еще она постоянно думала об Уилле. В основном вспоминала их лето, а не короткую встречу у церкви. От него не было вестей, и Ронни теряла последнюю надежду на то, что он позвонит. Правда, он что-то упоминал о том, что проведет каникулы за океаном, но с каждым днем ее все больше охватывало отчаяние. Временами она была уверена, что он еще любит ее, но чаще всего изнемогала от тоски. И твердила себе: это, возможно, к лучшему. Да и что они могут сказать друг другу?
Ронни печально улыбнулась. Когда уже она выбросит из головы все эти мысли? Она силой заставила себя вернуться к последней композиции: песне с легким налетом кантри-вестерна и поп-музыки. Пора идти вперед. Ее могут принять в Джульярд, а могут не принять, хотя директор упоминал, что ее сочинения выглядят «очень многообещающими».
Но что бы ни случилось, теперь она знала: ее будущее – в музыке. И она так или иначе найдет возможность заниматься любимым делом.
Телефон, лежавший на верхней крышке пианино, завибрировал. Наверное, это мама. Но, посмотрев на экран, Ронни замерла. Телефон снова завибрировал. Она дрожащими руками открыла его и поднесла к уху.
– Алло!
– Привет, – сказал знакомый голос. – Это я, Уилл.
Ронни попыталась представить, откуда он звонит. Его голос отдавался гулким эхом в трубке. Похоже на аэропорт…
– Ты только что с самолета? – спросила она.
– Нет. Вернулся несколько дней назад. А что?
– Просто голос как-то странно звучит, – пояснила она. Искра счастья, вспыхнувшая внезапно, угасла. Он уже давно дома, но удосужился позвонить только сейчас.
– Понравилась Европа?
– О, там так здорово! Мы с мамой ладили куда лучше, чем ожидалось. Джона немного успокоился?
– Уже получше, но ему трудно пережить случившееся.
– Мне очень жаль, – прошептал он, но она опять услышала этот странный звук. Может, он на задней веранде дома? – А как вообще дела?
– Я была на прослушивании в Джульярде, и, похоже, все прошло как нельзя лучше.
– Знаю, – ответил он.
– Откуда?
– Знаю, и все. А почему ты сейчас там?
Ронни окончательно растерялась:
– Ну… они разрешили мне упражняться, пока не прибудет папино пианино. Из уважения к папе и тому подобное… Директор был его хорошим другом.
– Надеюсь, ты не слишком занята, чтобы взять выходной.
– Ты это о чем?
– Я надеялся, что в этот уик-энд мы с тобой куда-нибудь пойдем… если, конечно, у тебя нет других планов.
Ронни задохнулась.
– Ты приезжаешь в Нью-Йорк?
– Да, к Меган. Хочу проверить, как поживают молодожены.
– Когда?!
– Сейчас посмотрим…
Она почти видела, как он подносит к глазам часы.
– Я приземлился немногим более часа назад.
– Ты здесь?! Где?
Уилл не сразу ответил, и снова, услышав его голос, Ронни поняла, что он доносится не из телефона, а откуда-то сзади. Повернувшись, она увидела стоявшего на пороге Уилла с телефоном в руках.
– Прости, – улыбнулся он, – я не мог устоять.
Ронни разом ослабела и крепко зажмурилась, перед тем как вновь открыть глаза.
– Почему не предупредил, что приезжаешь?
Хотел сделать сюрприз.
И сделал, ничего не скажешь!
Он выглядел таким красивым в синих джинсах и темно-голубом пуловере…
– Кроме того, – объявил он, – я должен сказать тебе что-то очень важное.
– Что именно?
– Прежде чем скажу, хотелось бы узнать: свидание состоится?
– Какое свидание?
– В этот уик-энд, помнишь?
– Конечно, – улыбнулась она.
Уилл кивнул.
– А в следующий?
Ронни впервые заколебалась.
– Сколько ты здесь пробудешь?
Он медленно направился к ней.
– Ну… именно об этом я хотел с тобой поговорить. Помнишь, я сказал как-то, что не слишком стремился учиться в Вандербилде? Что хотел пойти в университет с потрясающей программой защиты окружающей среды?
– Помню.
– Так вот, в этом университете обычно не приняты переводы студентов посреди года. Но ма состоит в совете попечителей Вандербилда и знает кое-кого в этом другом университете, так что смогла использовать свое влияние. Так или иначе, пока я был в Европе, оказалось, что меня приняли, и теперь я спокойно смогу перевестись. Со следующего семестра я начинаю там учиться, и хочу, чтобы ты это знала.
– Ну… – нерешительно пробормотала она, – я рада за тебя. И что это за университет?
– Колумбийский.
В первую секунду Ронни была уверена, что ослышалась.
– Колумбийский? Это тот, что в Нью-Йорке?!
Уилл улыбнулся с таким видом, словно только сейчас вытащил кролика из шляпы.
– Тот самый. Уилл кивнул.
– Начинаю через пару недель. Можешь себе представить? Славный паренек с Юга вроде меня – и вдруг попал в большой город! Мне действительно понадобится кто-то, чтобы помочь привыкнуть и приспособиться. И я надеялся, что это будешь ты. Если, конечно, согласна.
К этому времени он был так близко, что сумел дотянуться до петель на поясе ее джинсов. А когда притянул ее к себе, она почувствовала, что весь мир перевернулся! Уилл собирается учиться в Нью-Йорке! Они будут вместе!
Она обняла его, крепко прижалась, сознавая, что лучше этой минуты у нее еще не было.
– Я согласна, согласна! Но тебе придется нелегко! Ни рыбалки, ни состязаний в грязи.
Его руки легли на ее талию.
– Я так и думал.
– И никакого пляжного волейбола. Особенно в январе.
– Полагаю, все мы должны чем-то жертвовать.
– Может, если повезет, мы найдем чем тебя занять.
Нагнув голову, он нежно поцеловал ее, сначала в щеку, потом в губы. Когда их взгляды встретились, она вновь увидела молодого человека, которого любила этим летом. Того молодого человека, которого любила сейчас.
– Я никогда не забывал о тебе, Ронни. Все мои мысли были только о нас с тобой. И я тебя люблю. Даже если лето кончается, к нам с тобой это не имеет отношения.
Как же он прав!
Ронни улыбнулась.
– Я тоже люблю тебя, Уилл Блейкли, – прошептала она, поднимаясь на носочки, чтобы снова его поцеловать.
Николас Спаркс Счастливчик
«Счастливчик»:
АСТ, Астрель, Полиграфиздат; М.; 2011; ISBN 978-5-17-073018-6, 978-5-271-35040-5, 978-5-4215-2016-0
Перевод: Е. И. Филиппова