Реферат: Придаточные предложения относительные и посессивность в современных славянских языках

Е. Беличова

Местоименияотносительные (МО), выполняющие в славянских языках по отношению к главномупредложению функцию связующего средства и в рамках придаточного предложениявыступающие на правах строевого компонента его структуры, не дифференцированы,как правило, в формальном отношении от местоимений вопросительных инеопределенных, т. е., например, местоимение кто в русском языке можетвыполнять функцию местоимения как вопросительного, так и неопределенного или жеотносительного. Различие в их функции достаточно определенно гарантируетсяконтекстом, местоимение само по себе связано лишь с таким признаком, как«референциальная неопределенность» 1. В южнославянских языках (заисключением сербскохорватского), а также в лужицких МО как особая разновидностьместоимений, выполняющих в рамках сложного предложения служебную функцию,получили оформление посредством суффикса: словен. -r (kdor), болг. -то (който),макед. -што (коjшто), в.-луж. -ž (štóž), н.-луж. -ž(chtož). МО вместе с другими местоимениями, указывающими в наиболее общихчертах на характер референта, вступают в парадигматические отношения: рус. я(ты...), кто, кто-то, кто-нибудь, никто..., словен. jaz (ti...), kdor, kdo,nekdo и т. п. объединены семантическим признаком «лицо»; рус. что, что-то,что-нибудь..., словен. kar, kaj, nekaj и т. п. объединяются на основаниисемантического признака «предметность» и т.п. В такие же парадигматическиеотношения вступают посессивные МО вроде рус. чей. См. рус. мой (твой...), чей,чей-то, чей-нибудь, ничей и т.п. Некоторые расхождения между славянскими языкамиопределяются тем, входит ли МО типа рус. чей в парадигматический ряд с мой,чей-то… или же с его, ее, их, т. е. с формами, выполняющими функциипритяжательного местоимения не только по отношению к лицу, но и к нелицу. См.,например, рус. мой дом: его высота. Местоимения посессивные вроде мой, твойвыражают наличие посессивной связи в узком смысле между какой-либо субстанциейи лицом, отсылая к данному лицу: мой дом, моя дочь, моя голова и т.п. В болеешироком смысле они отсылают к лицу, отношение которого к референту другогоимени представлено как разновидность посессивной связи, но на самом делеимеются в виду разного рода субъектные отношения: моя книга (==книга,написанная мною); мой успех (=='я вел себя успешно'); мое возвращение (==явернулся); мое вознаграждение (==меня вознаградили == я был вознагражден) ит.п. В отличие от посессивных местоимений вроде мой, твой, наш, ваш соднозначной личной референцией местоимения его, ее, их кроме личной референции(его дом, его возвращение) отличаются также референцией предметной в широкомсмысле слова, т.е. отсылают к нелицам: длина предложения — его длина, вес книги— ее вес, необходимость поисков — их необходимость и т.п.

Будучиупотреблено как вопросительное или неопределенное, местоимение вроде рус. чей,чья, чье, чьи всегда опирается на наличие признака «лицо», т.е. предполагаетсоотнесенность с неопределенным лицом: Чья это книга? В этом отношенииславянские языки абсолютно сходны, см. чеш. Čí je to dítĕ?;серб.-хорв. Čije su to knjige? и т.п. Относительное же местоимение чей ит.п. ведет себя в славянских языках по-разному.

Хотяво всех славянских языках налицо такое МО (либо имеется МО, образованное отвопросительного посредством суффиксации, либо МО совпадает свопросительным/неопределенным) — см. рус. чей, укр. чиц, блр. чый, чеш.čí, словац. čí, польск. czyj, в.-луж. čehož,н.-луж. cejiž, серб.-хорв. čiji, словен. čigar, болг. чийто,макед. чиj (што) (в словенском и верхнелужицком МО представляет собой по формерод. падеж; в македонском форма с -што факультативна), — славянские языкиотличаются друг от друга как тем, включено ли указанное МО в парадигматическийряд вместе с мой, твой и т. п. или же в парадигматический ряд вместе сместоимением притяжательным 3-го лица, так и тем, насколько широко употребляютсядругие МО, способные выполнять функцию МО в широком смысле слова.

Расхождениямежду славянскими языками — в сфере относительных предложений — определяетсятем, входит ли МО посессивное в парадигматический ряд вместе с МО вроде кто иликоторый. Разница между МО кто и который заключается в том, что референция МОкто всегда личная, в то время как референция МО который являетсянемаркированной, т.е. предметной в широком смысле слова, в том числе и — взависимости от контекста — личной. МО с чисто личной референцией вводятпридаточные относительные предложения, употребление которых основывается напрезумпции наличия некоторого множества лиц («по крайней мере одно»), любое изкоторых соотносимо с предикатом придаточного предложения (указанная предикативнаясвязь отнесена говорящим к сфере импликаций). В результате референциальноготождества какого-либо N главного предложения и лица, к которому отсылает МО(рус. кто, словен. kdor и т. п.), N главного предложения посредством МОсоотнесено также с предикатом придаточного предложения, самостоятельнаякоммуникативная функция которого снята.

Вславянских языках имеется несколько разновидностей указанного рода сложныхпредложений с относительными придаточными. Общеславянский характер носитсложное предложение с препозицией придаточного вроде рус. Кто еще не начинал,спешил отбить косу, серб.-хорв. Ко je bez greha, neka se prvi baci kamenom,болг. Който има за кола, има и за сервиз, чеш. Kdo se bojí, nesmí do lesa и т.п.

Общеславянскийхарактер носит также сложное предложение, главное предложение которого содержитанафорический эквивалент МО кто, т.е. или указательное местоимение, или жеместоимение 3-го лица (так в болгарском и македонском, факультативно также всербскохорватском, словенском и словацком, не исключено местоимение 3-го лицатакже в чешском); рус. Кто не видел киевской осени, тот никогда не пойметнежной прелести этих часов; словен. Kdor med vami je največji lenuh, tanaj postane kralj; Kdor bo ugriznil v to pecenko, mu bo mast kar curljala po bradi;болг. Който не работи, само той не бърка и т.п., а также с контактнымположением анафорического и относительного местоимений: рус. Победителем выйдеттот, у кого крепче нервы; серб.-хорв. То nije malo onom ko zna neposrednost ipovršinu и т.п.

Вславянских языках имеется также тип сложного предложения с относительнымпридаточным как с ориентированной анафорической связью, так и без нее 2,МО которого имеет ту же референцию, что и контактное с придаточным имясуществительное в главном, т.е. оно выполняет отождествляющую функцию(индивидуальную либо видовую), и в зависимости от контекста его фактическаяреференция может представляться как неопределенной, так и определенной. Этафункция связана в славянских языках с МО вроде рус. который или серб.-хор.koji, отчасти также с «абсолютными» МО (АМО), см. рус. который, укр. котрий,блр. каторы (в белорусском и украинском ту же функцию выполняет также МОякi/який), чеш. který, польск. który, словац. ktorý,в.-луж. kotryž, н.-луж. kotaryž, словен. kateri, серб.-хорв. koji,болг. който, макед. koj (што) (болг. който и макед. кojштo являютсяэквивалентами рус. кто и который). Если с МО кто связана только личнаяреференция, а с МО вроде рус. что, польск. со — предметная в узком смыслеслова, то МО вроде рус. который и т.п. связаны с предметной референцией вшироком смысле слова, т.е. они выполняют отождествляюще-анафорическую функциюпо отношению как к наименованиям лиц, так и предметов в самом широком смысле, втом числе абстрактных понятий: рус. Плох тот художник, который рисует людей,как на лубочных картинках; Дивизия, в которой он был комиссаром, воевала уЯрцева; серб.-хорв. То je rekao i pisar koji me je saslušao и т.п. Ввосточнославянских языках иногда МО вроде рус. кто встречается в позиции,закрепленной за МО который 3; см., например: рус. В очередном письмеон сообщил даже «метеорологическому сержанту», кому единственному поверялтеперь свои горечи, что...; укр. Де Аркадiй Соун, мiй товариш, по пiдкопу iкарцерах, з ким разом я увiйшов у maбip смертi, не знаю и т.п.

МОпритяжательные, т.е. МО вроде рус. чей, болг. чийто и т.п., закреплены вславянских языках в первую очередь за относительными предложениями суниверсальной референцией к лицу, т.е. они отсылают к неопределенному лицувообще. Таковы, например, рус. Чей хлеб кушаю, того и слушаю; чеш.Čí chleba jíš, toho píseň zpívej,словен. Čigar prejo prela, tega kruh jela и т. п. Указанная разновидностьсложного предложения известна всем славянским языкам; правда, например,болгарский избегает ее и предпочитает в данном случае ориентированнуюанафорическую связь вроде Ще пееш песента на този, чийто хляб ядеш и т. п.

Нафоне универсальной личной референции выделяются такие же сложные предложения снеуниверсальной личной референцией, например: Чья свеча заплывет дальше, тадевушка будет счастливее всех. Неопределенная референция касается какого-либоэлемента класса, названного существительным в главном предложении. Указаннаяразновидность относительного придаточного характерна для восточнославянскихязыков, другие же славянские языки ограничивают сферу употреблениясоответствующих МО универсальной личной референцией.

Ввосточно- и южнославянских языках МО вроде рус. чей вводят атрибутивныеотносительные предложения, т.е. предложения, в которых посессивное местоимениепредставляет собой соответствие МО типа который. В отличие от западнославянскихязыков, в которых представлена лишь разновидность относительного придаточного,соотнесенного с анафорическим местоимением в главном, например: чеш.Zvítĕzí ten, či kůň dobĕhne první,польск. Szanuj tego, czyj chleb jesz и т. п. (МО посессивное входит здесь впарадигматический ряд с МО kdo и не выходит за пределы неопределеннойреференции), в восточно- и южнославянских языках представлены относительныепридаточные предложения с посессивным МО, выполняющие атрибутивную функцию всобственном смысле слова. В таких предложениях МО типа чей, как и МО типакоторый, само по себе не указывающее на определенность референции, не исключаетее, что вытекает из определенности референта имени в главном предложении,тождество референции с которым МО выражает. В восточнославянских языкахуказанная функция ограничена атрибутивными МО, соотнесенными в главномпредложении с названиями лиц, см., например: рус. Самыми счастливыми считалисьте девушки, чей венок попал в водоворот; блр. Хто ж такi Мартын Рыль, чый арыштузрушыў новагавойта? и т. п. Сюда же примыкает и словенский: možatost Carlina Palumba,čigar obraz je tako okropel, da bi… и т. п. В русском языке такоеупотребление считается книжным.

Нафоне общего ограничения употребления МО типа чей лишь контекстами с личнойреференцией, затрагивающего все северные славянские языки и словенский, инаякартина наблюдается в южнославянских языках (за исключением словенского). ЗдесьМО посессивное вроде серб.-хорв. čiji отсылает не только к лицу,наделенному той же референцией, что и соотнесенное с МО имя существительное вглавном, и, следовательно, выполняющему функцию посессора в узком либо широкомсмысле слова: оно отсылает вообще к субстанции, вступающей в посессивныеотношения в широком смысле, т.е. в оформляемые при помощи посессивныхместоимений отношения, независимо от того, идет ли речь о собственнопосессивной связи или нет. См., например: серб.-хорв. Austrijski konzul, оčijem dolasku se odavno govorilo, još ne dolazi; odeven u kapu,čiji su se krajevi mogli spustiti na uši; Drvenim hodnikom, čijesu daske odjekivale, žustri koraci se udaljiše; болг.: един факт,върху чийто фон се разгръща следващото действие и т.п.

Очевидно,что в восточнославянских (шире — вообще в северных славянских языках), а такжев словенском МО притяжательное типа чей входит в парадигматическую связь с кто,в то время как в южнославянских языках (кроме словенского) то же МО входит впарадигматическую связь с МО вроде серб.-хорв. koji, koja, koje или же спосессивными местоимениями вроде серб.-хорв. njegou, njein, njihov, для которыхличный/неличный характер референции не релевантен (см., например, серб.-хорв.politički odnosi se ne mogu odvajati od njihove ekonomske baze и т. п.).Таким образом, область посессивных отношений, выражаемая посессивными МО типачей, в восточнославянских языках, а также в словенском (не говоря уже озападнославянских), с одной стороны, и в южнославянских (кроме словенского) — сдругой, неодинакова, что непосредственно сказывается на сфере использованиядругих МО, способных выражать посессивные отношения в широком смысле слова,т.е. закономерно вызывает их употребление.

Вславянских языках в целом ряде случаев в качестве средства, способного вконтексте передавать посессивные отношения, представлен род. падеж«синтаксического существительного» независимо от его личной/предметнойреференции. Аналогичную функцию в рамках сложного предложения с придаточнымотносительным выполняет род. падеж МО типа рус. который, серб.-хорв. koji,референция которых тоже не ограничивается одними только лицами. Ввосточнославянских языках, а также в словенском употребление род. падежа МОуказанного рода является единственным способом передачи посессивных в широкомсмысле слова отношений за пределами личной референции; в западнославянскихуказанное средство охватывает не только область предметной референции, а такжеобласть референции личной вследствие весьма ограниченного употребления МО типачеш. či, польск. czyj и т.п. См., например: рус. Тут же он пересел надругой танк, командир которого был убит; Она сказала ему что-то про молодогопоэта, стихи которого ей понравились; блр. На участку суседняга палка, траншэиякога iдуць па пагорку...; укр. величнiсть мети, досягнення якої вимагаежертв; польск. Zobazcyłem tarn też horyzont, którego istnienianawet nie podejrzewatem; словац. Spoza skleného okienka sleduje Petra aVeroniku vrátnička, ktorej pohładu nič neujde; в.-луж.Heydrich, kotrehož mjeno tež pod zasudźenskim pismom MarjeGrólmusec steji… и т.п.

Аналогичнодругим славянским языкам ведет себя также чешский; вместо основногоатрибутивного МО který здесь употребляются формы притяжательного МО,соотнесенные с атрибутивным МО jenž, т.е. jehož, jejíž,jejichž  4: Ноrа, jejíž vrcholek vidíme vdáice; To je můj známý, jehož syn senedávno přiženil do vsi и т.п. Чеш. jehož,jejíž, jejichž представляет собой в основном средство языкалитературного в узком смысле слова.

Родительныйпосессивный МО вроде серб.-хорв. koji известен также на славянском юге,несмотря на то что посессивные МО вроде серб.-хорв. čiji (за исключениемсловенского) выходят далеко за пределы посессивных отношений с личнойреференцией. Указанная форма характерна не только для словенского,ограничивающего область употребления МО čigar личной референцией; онаотмечается также в грамматиках сербскохорватского  5 и болгарскогоязыков — в болгарском в виде предложного сочетания  6. См.,например: словен. Visokavrata, katerih krila so bila razprta, серб.-хорв. Khjaz če se morati osloniti naljude kojih namere nikako nisu izvesne (M. Стеванович характеризует такого рода посессивные конструкции как в некотором смысле архаические, П.А. Дмитриев считает их редкими  7).

Наличиепосессивного род. падежа МО типа рус. который, серб.-хорв. koji не являетсядифференциальным признаком, на основании которого можно группировать славянскиеязыки (если оставить в стороне частотность такого употребления и положение вчешском, где форма жен. рода jejíž ведет себя как прилагательное).Дистинктивную функцию в рамках славянского языкового мира выполняет позицияродительного, конкретно — его препозиция или постпозиция по отношению копределяемому имени в пределах относительного придаточного. На этом основаниивыделяется группа восточнославянских языков с характерной для них постпозициейрод. падежа МО, например: рус. Та сопка, на вершине которой он был утром,оказывается, имеет в себе медь; блр. На яго вачах адбывалася развязка вяликагазмагання, сэнс якога ён не мог ахапiць; укр. вузька скеляста розколина, отвiрякої я невгледiв… и т.п. К восточнославянским языкам в некотором смысле примыкаютюжнославянские (за исключением словенского), например серб.-хорв.: Upoznali smočovjeka u srcu kojega gori ljubav prema narodu  8. Сказанноеотчасти относится также к словацкому: Nemyslela som takého boha,predstava akého a rozosmiala и т.п.

Западнославянскиеязыки отличает препозиция род. падежа МО. Единственно возможной являетсяпрепозиция чеш. jehož, jejíž, jejichž  9 онахарактерна для верхнелужицкого (kotrehož N) и польского (któregoN), а также имеет место в словацком (ktorého N). Препозиция характерна идля словенского (katerega N) и не исключена в сербскохорватском (kojega N).Следовательно, словацкий и сербскохорватский представляют собой с этой точкизрения переходное состояние. См., например: польск. Zamknąłemsię w pokoju, którego ściany były wyłożonekorkiem; Zobaczyłem tam też horyzont, którego istnienia niepodejrzewałem; словац. žena, ktorej práca je príkladna;словен. vplivni ljudi, katerih otroci so se zbirali ṕri Adi; серб.-хорв. osloniti se na ljudekojih namere nisu izvesne и т.п.  10

Оказывается,таким образом, что часть славянских языков препозицией МО акцентирует егосинтаксическую функцию связующего средства, равно как и средства,сигнализирующего о референциальном тождестве МО и N в рамках главногопредложения, в то время как другие славянские языки — в случае постпозиции МО —акцентируют, скорее, внутреннюю функцию МО в рамках самого относительногопридаточного, выдвигая как будто бы на первый план посессивную в широком смыслеслова функцию род. падежа и лишь на втором плане — в форме МО типа рус. который— отмечая его функцию анафорического связующего средства.

Необходимоотметить, что часть славянских языков распространила на область МО спосессивным значением АМО, т.е. неизменяемое по форме МО, отношение междуреферентом которого и предикатом выражается формами личных местоимений. Вслучав выполнения таким МО посессивной функции о ней сигнализируется формойпосессивного местоимения 3-го лица. Особенно примечательно с этой точки зренияположение в словенском: da bi v imenu IOOF stopila v stik naša delegacija,ki njeni člani za zdaj ne bi pripadali izvršnemu odboru; Mrtev jetudi župnik Janez Rastresen, ki je njegova smrt še bolj hesmiselna ит.п. Такие же примеры можно привести из сербскохорватского, где наряду спосессивным местоимением можно употребить так называемый дательный посессивный:Soda sasvim jasno vidimo kulu što smo joj iz daljine nazirali same obrise 11. Как в словенском, так и в сербскохорватском указанноеупотребление является в стилистическом отношении беспризнаковым, чего нельзясказать, например, о тех же конструкциях в чешском, несмотря на то чтопосессивные МО вроде jehož представляют собой средство книжное, т.е. вустной речи они не употребляются, по крайней мере в разговорном языке. АМО всочетании с посессивным местоимением лимитировано областью придаточныхотносительных предложений, выполняющих ограничительную функцию, причем в силусвоей стилистической специфики такие конструкции не выходят за рамкиразговорного языка: То je ten pán, со jeho pes pokousal nedávnoVaška и т.п. Лишь в качестве субстандартного средства можно было быупотребить конструкции с АМО и посессивным местоимением также в других славянскихязыках, которые относительно широко употребляют — по крайней мере в разговорномязыке — АМО в сочетании с формами личного местоимения 3-го лица.

Список литературы

1Topolińska Z. Соодносот помегу прашалните и релативните заменки вомакедонскиот литературен jaзик // Прилози МАНУ, II/1. Ckonje, 1971.

2См.: Русская грамматика. М.: Наука, 1980. Т. 2. С. 513.

3Там же. С. 525.

4Указанные формы восходят к род. падежу МО, и, за исключением формы жен. рода.jejíž, они так и ведут себя, т.е. остаются неизменными, в то времякак форма jejíž (род. п. жен. р. МО jež регулярно имеет формуjíž/níž) вторично оформилась как склоняемаяразновидность прилагательного с мягкой основой типа jarní аналогичнопосессивному местоимению 3-го лица (jeho, její, jejich; její склоняется— jejího, jejímu...).

8См.: Стевановић M. Савремени српскохрватски jeзик. 2: Синтакса. Београд,1969. С. 818 и след.

6«Грамматика на съвременния български книжовен език» (3: Синтаксис. София, 1983.С. 311) приводит на който в качестве синонима чийто, отмечая, что отдельныесовременные писатели совсем избегают употребления МО чийто, «макар че тезиизречения са по-компактни от изреченията с на който»; примеры посессивного накойто не приведены.

7Дмитриев П. А. Особенности построения сложного предложения с определительнымпридаточным в сербохорватском языке // Учен. зап. ЛГУ. 1958. # 250. С. 107.

8Указанная разновидность посессивной конструкции, отражающая положение вхорватском, приведена на втором месте, вслед за čiji, без комментариев вкн.: Barić Е. et al. Priručna gramatika hrvatskogaknjiževnoga jezilca. Zagreb,1979. С. 398.

8Следствием этого является развитие формы жен. рода jejíž внаправлении к склоняемой разновидности прилагательных типа jarní.

10Постпозицию МО в сербскохорватском П.А. Дмитриев считает по сравнению спрепозицией более поздним явлением (см.: Дмитриев П.А. Указ. соч. С. 107).Нельзя, однако, относить к постпозиции посессивного МО употребление МО koji всочетании с номинативной группой, выполняющей на самом деле функцию предложногосредства: načela na osnovu kojih treba… (см. там же). Аналогичноеявление наблюдается в польском: Ale kolega Gluś urządził pokaz pokazowy, wwyniku którego cały nasz dom stanął pod zarsutem…

11 Barić Е. et al. Op. cit. C. 397.