Реферат: Анализ авторской пунктуации в художественном тексте
(А.П. Чехов. Мороз. Мужики. М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Российский Государственный ГуманитарныйУниверситет
Реферат выполнила: Мишаева Н.А., студенткаIIIк. ИФФ гр.7
Москва 2001
При письменнойпередачи речи пунктуационные средства ставятся в конце предложения и внутрипредложений между словами и группами слов. Знаки препинания служат средствомсинтаксического и интонационно-смыслового членения речи, указывают на смысловыеотношения между частями высказывания и помогают читателю быстрее и правильнеепонять содержание текста. Знаки препинания имеют большое значение длявосприятия и понимания того, что хотел сказать автор. Они эмоциональнонагружены.
Художественныйтекст как продукт речевой деятельности представляет собой последовательностьимеющих определенное синтаксическое строение коммуникативных единиц. Хотяпредложения, образующие текста, содержательно объединяются и являются частямисложного смыслового построения, каждое из них обладает собственнойсинтаксической и семантической структурой. Текст – это синтаксическийупорядоченный поток речи, он формируется из предложений – высказываний, которыепроизводит автор. Обозначая конец предложения, пунктуационный знак одновременноуказывает на вопросительный или невопросительный характер его содержания или наего эмоционально-экспрессивную окрашенность. Знаки, указывающие, чтопредложение закончено, вместе с тем являются и средством членения текста, таккак отмечают границы между смежными предложениями. Формирование предложенияесть в то же время и формирование содержащейся в нем мысли. Построениепредложения завершается, когда оно становится носителем сообщения или вопроса.Обозначение законченности находит опору между вопросительными предложениями, спомощью которых отыскивается та или иная информация, и невопросительнымикасаются характера их содержания, но они проявляются также и в интонации, и всинтаксическом строении.
‘В записи, художественномтексте предложение внешне освобождено от точных интонационных характеристик.Однако знание законов звучащей речи, интонационной системы языка позволяетчитающему определить, как может быть произнесено данное конкретное предложение’(Русская грамматика. Т. 2. с. 12). Хотя знаки препинания не в состоянии даватьточные интонационные характеристики конкретному предложению, однако они могутвыступать в качестве средства, показывающего, что содержание предложениясвязано с тем или иным типом интонации. Эмоционально-экспрессивная окрашенностьвысказывания как выражение особого субъективного отношения говорящего ксообщаемому составляет содержание понятия восклицательности. Восклицательностьнесет в себе оценочную характеристику высказывания, различные эмоционально-смысловыеоттенки, сопровождающие сообщение или вопрос (радость, гнев, страх, возмущение,удивление):
Помилуйте, на тотеперь и зима, чтоб был мороз! – убеждали дамы губернатора, который стоял зато, чтобы гулянье было отложено. – Если кому будет холодно, тот можетгде-нибудь погреться!
(А.П. Чехов.Мороз)
— Как хорошо! –крикнул я своей спутнице.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Восклицательность,присущая высказыванию, выражается преимущественно интонационными средствами, ноона является не только интонационным, ни и эмоционально-смысловым явлениемречи. В состав восклицательных предложений могут входить междометия, некоторыечастицы и местоименные слова, которые наряду с интонацией служат средствомвыражения эмоционально-экспрессивных значений:
Ба, жив курилка! –засмеялся губернатор. – Господа, поглядите, наша городская голова идет… Сюдаидет. Ну, беда: заговорит он нас теперь!
(А.П. Чехов.Мороз)
С восхищениеописывает Пришвин степь, где находится соленое озеро и над всем чистое солнце:“Знаете, как ездят в степи? Все закружилось, впереди блестит соленое озеро,назади блестит соленое озеро, впереди белеет юрточка, назади осталась белая,как птица, впереди черная мусульманская могила, и назади колеи, как двезеленые змеи, впереди и назади все одинаково, и над всем открытое чистое солнце!” (здесь автор обращается к читателю; возвышенно, эмоционально окрашена речь автора).
Эмоционально-экспрессивнойокрашенностью могут характеризоваться предложения с разной целевой установкой.Одно из основных функциональных значений восклицательного знака имеетинтонационно-смысловое основание.
В произведенииодно предложение отделяется от другого паузой, и знак препинания служит еесигналом. Знаки препинания конца предложения выполняют две основные функции.Одно и другое функциональное значение совмещаются в каждом из этих знаков ивыражаются ими одновременно. Их значения имеют связь с синтаксическими,смысловыми и интонационными свойствами предложения.
Знаки препинания,употребляемые внутри предложения, делятся на разделяющие и выделяющие.Разделяющие знаки являются одиночными. Эти знаки употребляются дляразграничения предикативных частей, входящих в состав некоторых типов сложныхпредложений, однородных членов, иногда группы подлежащего и группы сказуемого идр. смысловых частей предложения:
Мигая красными,озябшими глазами, Егор Иваныч застучал по полу калошами и захлопал руками, какозябший извозчик.
(А.П. Чехов.Мороз)
Выделениепредставляет собой двустороннее отделение, т.е. отделение синтаксическойединицы от предшествующей и последующей части предложения. Поэтомувыделительный знак – это парный знак препинания. Обозначение с помощью такогознака границы синтаксической единицы с одной стороны предполагает обязательноеобозначение ее границы и с другой. В качестве выделяющего пунктуационногосредства используются запятая и тире, которые относятся к отделяющим знакам, нов функции выделения запятая и тире выступают как двойные знаки. Двойные запятыеи двойные тире, служащие средством выделения синтаксической единицы, обладаютсвойствами единого выделяющего знака препинания. В группу выделяющих знаковпрепинания входят скобки и кавычки, однако возможности этих знаков как средстввыделения являются довольно широкими. Они могут использоваться для выделенияединиц разного типа.
Предикативныечасти, объединенные в сложном предложении сочинительной связью или находящиесяв перечислительных отношениях, а также однородные члены разделяются запятой илиточкой с запятой. Они разграничивают синтаксически не подчиненные друг другуединицы предложения. Различия же между ними проявляются в силе выражаемого имиразделения. Точка с запятой разделяет сильнее, чем запятая, и потому правиламипредусматривается употребление данного знака для разделения таких компонентов предложения,которые по содержанию удалены друг от друга или же ‘значительно распространеныи имеют внутри себя запятые’ (Правила русской орфографии и пунктуации. М.,1956. с. 72). При наличии запятых внутри частей, которые пунктуационноразграничиваются, знак препинания с другим начертанием делает более отчетливойграницу между ними:
На Крещенье ссамого кануна стоял мороз градусов в 28 с ветром; и гулянье хотели отложить, ноне сделали этого только потому, что публика, долго и нетерпеливо ожидавшаягулянья, не соглашалась ни на какие отсрочки.
(А.П. Чехов.Мороз)
Вторая частьпредложения слишком распространена, содержит уточнения – много запятых, поэтомуЧехов ставит точку с запятой.
Я был очарованрассказами пастухов на берегу Иртыша, и так захотелось мне ехать дальше идальше в глубину среднеазиатских степей, читать эту великую поэму не по книгам,а по жизни самих пастухов.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Пришвину жесвойственно ставить запятые в тех местах, где можно поставить точку с запятой.Перед “…читать эту великую поэму…” можно поставить точку с запятой; и этот знакподчеркнет внимание автора, что жизнь пастухов важнее, чем читать великую поэмупо книгам.
Двоеточие, отделяяодну часть предложения от другой, служит показателем того, что следующая за нимчасть раскрывает, разъясняет, конкретизирует, обосновывает содержаниепредшествующей. Обобщающее слово является признаком следующего потомперечисления, а представленные в перечислении однородные члены конкретизируютзначение обобщающего слова или словосочетания. В бессоюзных сложныхпредложениях двоеточие ставится, когда вторая часть обосновывает, поясняет,уточняет содержание первой части.
Выпущенные афишибыли громадны и обещали немало удовольствий: каток, оркестр военной музыки,беспроигрышную лотерею, электрическое солнце и проч.
(А.П. Чехов.Мороз)
Дано обобщающееслово ‘удовольствий’ и далее идет перечисление, уточнение.
Какая-то огромнаяптица поднялась с могилы и полетела куда-то далеко, осмотрела много местакругом, ничего не нашла: ни дерева, ни камня, ни могилы, где бы ей можно былоприсесть, и вернулась на старое место.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
В предложении естьобобщающее слово ‘ничего не нашла’, а далее идет объяснение, что именно: ‘нидерева, ни камня, ни могилы’.
Я посмотрел в еесторону, и вдруг у меня все перевернулось в душе: она сидела в соей летнейкофточке, на морозе, вся почернелая вся дрожала, и слезы блестели при месяце.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Здесь во второйчасти предложения идет уточнение первой; пояснение, почему ‘все перевернулось вего душе’.
При помощи тирепередаются определенные смысловые отношения между частями сложного и простогопредложения. В бессоюзных сложных предложениях для обозначенияусловно-временных, сопоставительных, следственно-результативных отношений междучастями применяется тире.
Можно было хорошомечтать, — ведь, правда, трудно найти где-нибудь на земле место большое, натысячи верст, определенное для одной поэмы о пастушке, разыскивающей своегожениха, здесь было начало, и на том конце, за тысячу верст, стояла могила –конец.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Второе тиреставится, потому что пропущено сказуемое ‘здесь был’ – повторение структуры‘здесь было начало’. Мне кажется, первое тире является интонационным; ставится,чтобы уточнить или подчеркнуть смысловые отношения: ‘ведь, правда’ – идетобращение, а далее идет пояснение того, о чем ‘было хорошо мечтать’.
И вот при месяце явижу, идет караван, узбеки в чалмах раскачиваются, — будто молятся звездам.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Здесь уточнениетого, как раскачиваются ‘узбеки в чалмах’.
Моя душа былавзрывчатая, — я вдруг переменяюсь и решаюсь.
(М.М. Пришвин.Соленое озеро)
Пояснение в чемвыражается взрывчатость героя: ‘я вдруг переменяюсь и решаюсь’. Здесь смысловаянагрузка лежит на ‘вдруг’, в этом выражается взрывчатость.
Многоточие.Основная функция этого знака – фиксировать факт, структурной и смысловойнезаконченности предложения, его прерванность. Незаконченность одной мысли ипереход к другой, заминки и затруднения в речи обозначают многоточия,находящиеся внутри предложения. Многоточие может быть показателемзначительности или неожиданности какого-либо факта. Используется оно и дляобозначения того, что представленный в предложении перечень не являетсяисчерпывающим. Многоточие ставится для обозначения незаконченностивысказывания, вызванной различными причинами, для указания на перерывы в речи,неожиданный переход от одной мысли к другой.
Ай, батюшки, — изумлялся архиерей, — ногами-то, ногами какие ноты выводят! Ей-же-ей, инойпевец голосом того не выведет, что эти головорезы ногами … Ай, убьется!
Это Смирнов … ЭтоГруздев, — говорил директор, называя по фамилии гимназистов, летавших мимопавильона.
(А.П. Чехов.Мороз)
Архиерей наблюдаеткак катаются, и один выполняет трюк, который удивляет его: ‘Ай, убьется!’Директор перечисляет катавшихся; пауза – пока мимо него кто-нибудь не проедет.
Многоточие вначале текста указывает, что продолжается прерванное какой-нибудь вставкойповествование или что между событиями, описываемыми в предшествующем, прошломного времени. Самое главное, что междометие выражает паузу.
Употреблениезнаков препинания, помещенных внутри предложения, основывается насинтаксических свойствах отделяемых или выделяемых единиц, на характере ихотношения к другим компонентам предложения, на их интонационно-смысловыххарактеристиках. При определении состава знаков препинания предполагается и ихраспределение по классификационным группам. Деление пунктуационных на группыпроводится по присущим им признакам. Функция знака препинания выявляется приодновременном учете того, в каких целях и по отношению к какой синтаксическойединице применяется этот знак.
Прежде всегорассказы Чехова просты, персонажи разговаривают естественно. Интрига сведена кминимуму. Читатель переживает определенную ситуацию, и переживает ее вовремени. Текст важен не столько тем, что говориться, сколько тем, о чемумалчивается. За ним стоит подтекст, немой и тревожный. Лишь в редкие моментыте, кто слишком сильно страдает, осмеливается кричать о своей боли или ярости,но паузы играют важнейшую роль. Иногда кто-нибудь из героев пускается в длинныймонолог, его прерывает другой – со своим монологом, нисколько не связанным спредыдущим. С репликами Чехов поступает так же, ведь действительно люди и вжизни продолжают свою мысль, не слушая других. С помощью паузы автор вызываетили поддерживает волнение или дает необходимую передышку, чтобы перейти кдругой теме и подчеркнуть ее, выделить.
Авторскоеповествование воспроизводит мысли, чувства, переживания героев. Знакомя нас слюдьми, задумавшимися о жизни; людьми, верными общечеловеческим принципамморали, Чехов заботится о том, чтобы читатель сам разобрался в изображаемом исоответствующим образом на него откликнулся. На очевидную несправедливость – грустью,негодованием; в случае победы справедливости – чувством восторга, радости,успокоения. При этом художник должен быть сдержан, и чем спокойнее, холоднееописание событий, тем более сильное оно производит впечатление.
Удивительнаяэмоциональная выразительность чеховского повествования. Чехов, отказавшись отпрямых высказываний, стремится иными художественными средствами создатьнеобходимое настроение, пробудить у читателя соответствующие чувства.Проявляется его талант добиться своей цели простейшими, лаконичными,удивительно емкими по своей выразительности средствами.
Следуя своемупринципу объективности, следя за внутренним потоком мыслей и переживанийперсонажей, Чехов чрезвычайно широко и многообразно использует формувнутреннего монолога, сложно сочетаемого с прямыми высказываниями героев.Нередко в этот внутренний монолог незаметно вторгаются интонации самогоповествователя, начинают преобладать безличные формы, и тогда во внутреннеммонологе воедино сливаются мысли и чувства не только действующего лица иповествователя, но и читателя. Для этого давайте рассмотрим повесть “Мужики”:
Ольга после смертимужа собралась с дочерью уходить из деревни в Москву. На память ей приходит всепережитое зимой в Жукове. Начинается рассказ с воспоминания, как хоронилиНиколая, “как все плакали, сочувствуя ее горю”. Но после этой фразы читаем: “Втечение лета и зимы бывали такие часы и дни, когда казалось, что эти люди живутхуже скотов, жить с ними было страшно; они грубы, нечестны, грязны, нетрезвы,живут не согласно, постоянно ссорятся, потому что не уважают, бояться иподозревают друг друга…”
Это мысли Ольги,но они незаметно сливаются с мыслями, впечатлениями и переживаниями Чехова. Такпостроена и заключительная часть внутреннего монолога Ольги. Тут тоже слиты мыслиЧехова, но высказываются они как бы и от имени читателя. Вот его начало:
“Да, жить с нимибыло страшно, но все же они люди, они страдают и плачут, как люди, и в жизни ихнет ничего такого, чему нельзя было бы найти оправдания…”
В итоге сложилисьчеховские принципы художественного повествования, которое отличалоськраткостью, простотой, музыкальностью, живостью, исключительной эмоциональной исмысловой емкостью. Когда рассказ прочитан и пережит, первое, что поражает, — его емкость: столько здесь живых характеров, столько судеб, которые, кажется,прослежены на протяжении целой жизни. Чехов умеет открыть в обыденных фактах ихвнутреннюю глубину и сложность, их неразрывную связь с важнейшими проблемамижизни человека и общества. Каждое событие предельно насыщено мыслями инастроениями, которые заражают, вовлекают в свое движение и сознание читателя.Читатель постепенно погружается в духовную жизнь героев. Чехов рассчитывает наактивность читателя, на его чуткость к авторской интонации.
Мы выбрали А.П.Чехова и М.М. Пришвина, потому что ‘авторская пунктуация’ повторяется в каждомтексте, но она различна. Например, у Чехова преобладают восклицательные знаки имноготочие – эмоциональная, прерывистая речь. У Пришвина преобладаетвопросительная интонация.
А.П. Чехов. Мороз.
На Крещение вгубернском городе N. Было устроено с благотворительной целью “народное”гулянье. Выбрали широкую часть реки между рынком и архиерейским двором,огородили ее канатом, елками и флагами и соорудили всё, что нужно для катаньяна коньках, на санях и с гор. Праздник предполагался в возможно широкихразмерах. Выпущенные афиши были громадны и обещали немало удовольствий: каток,оркестр военной музыки, беспроигрышную лотерею, электрическое солнце и проч. Новсё это едва не рушилось благодаря сильному морозу. На Крещенье с самого канунастоял мороз градусов в 28 с ветром; и гулянье хотели отложить, но не сделалиэтого только потому, что публика, долго и нетерпеливо ожидавшая гулянья, несоглашалась ни на какие отсрочки.
— Помилуйте, на тотеперь и зима, чтоб был мороз! – убеждали дамы губернатора, который стоял зато, чтобы гулянье было отложено. – Если кому будет холодно, тот можетгде-нибудь погреться!
От мороза побелелидеревья, лошади, бороды; казалось даже, сам воздух трещал, не вынося холода,но, несмотря на это, тотчас же после водосвятия озябшая полиция была уже накатке, и ровно в час дня начал играть военный оркестр.
В самый разгаргулянья, часу в четвертом, в губернаторском павильоне, построенном на берегуреки, собралось греться местное отборное общество. Тут были старик губернатор сженой, архиерей, председатель суда, директор гимназии и многие другие. Дамысидели в креслах, а мужчины толпились около широкой стеклянной двери и гляделина каток.
— Ай, батюшки, — изумлялся архиерей, -ногами-то, ногами какие ноты выводят! Ей-же-ей, иной певецголосом того не выведет, что эти головорезы ногами… Ай, убьется!
— Это Смирнов… ЭтоГруздев, — говорил директор, называя по фамилии гимназистов, летавших мимопавильона.
— Ба, жив курилка!– засмеялся губернатор. – Господа, поглядите, наша городская голова идет … Сюдаидет. Ну, беда: заговорит он нас теперь!
С другого берега,сторонясь от конькобежцев, шел к павильону маленький, худенький старик в лисьейшубе нараспашку и в большом картузе. Это был городской голова, купец Еремеев,миллионер, N-ский старожил. Растопырив руки и пожимаясь от холода, онподпрыгивал, стучал калошей о калошу и, видимо, спешил убраться от ветра. Наполдороге он вдруг согнулся, подкрался сзади к какой-то даме и дернул ее зарукав. Когда та оглянулась, он отскочил и, вероятно, довольный тем, что сумелиспугать, разразился громким старческим смехом.
— Живойстарикашка! — сказал губернатор. — Удивительно, как это он еще на коньках некатается.
Подходя кпавильону, голова засеменил мелкой рысцой, замахал руками и, разбежавшись,подполз по льду на своих громадных калошах к самой двери.
— Егор Иваныч,коньки вам надо купить! – встретил его губернатор.
— Я и сам-тодумаю! – ответил он крикливым, немного гнусавым тенорком, снимая шапку. –Здравия желаю, ваше превосходительство! Ваше преосвященство, владыко святый!Всем прочим господам – многая лета! Вот так мороз! Ну, да и мороз же, бог сним! Смерть!
Мигая красными,озябшими глазами, Егор Иваныч застучал по полу калошами и захлопал руками, какозябший извозчик.
— Такойпроклятущий мороз, что хуже собаки всякой! – продолжал он говорить, улыбаясь вовсё лицо. – Сущая казнь!
— Это здорово, — сказал губернатор. – Мороз укрепляет человека, бодрит.
— Хоть и здорово,но лучше б его вовсе не было, — сказал голова, утирая красным платком своюклиновидную бородку. – Бог с ним! Я так понимаю, ваше превосходительство,господь в наказание нам его посылает, мороз-то. Летом грешим, а зимою казнимся…да!
Егор Иваныч быстроогляделся и всплеснул руками.
— А где же этосамое… чем греться-то? – спросил он, испуганно глядя то на губернатора, то наархиерея. – Ваше превосходительство! Владыка святый! Чай, и мадамы озябли! Надочто-нибудь! Так невозможно!
Все замахалируками, стали говорить, что они приехали на каток не за тем, чтобы греться, ноголова, никого не слушая, отворил дверь и закивал кому-то согнутым в крючокпальцем. К нему подбежали артельщик и пожарный.
— Вот что, бегитеСаватину, — забормотал он, — и скажите, чтоб как можно скорей прислал сюдатого… Как его? Чего бы такое? Стало быть, чтоб десять стаканов прислал… десятьстаканов глинтвейнцу… самого горячего, или пуншу, что ли…
В павильонезасмеялись.
— Нашел, чемугощать!
— Ничего, выпьем…- бормотал голова. – Стало быть, десять стаканов… Ну, еще бенедиктинцу, что ли…красненького вели согреть бутылки две… Ну, а мадамам чего? Ну, скажешь там,чтоб пряников, орешков… конфетов каких там, что ли… Ну, ступай! Живо!
Голова минутупомолчал, а потом опять стал бранить мороз, хлопая руками и стуча калошами.
— Нет, ЕгорИваныч, — убеждал его губернатор, — не грешите, русский мороз имеет своипрелести. Я недавно читал, что многие хорошие качества русского народаобусловливаются громадным пространством земли и климатом, жестокой борьбой засуществование… Это совершенно справедливо!
— Может, исправедливо, ваше превосходительство, но лучше б его вовсе не было. Оно,конечно, мороз и французов выгнал, и всякие кушанья заморозить можно, и деточкина коньках катаются… всё это верно! Сытому и одетому мороз – одно удовольствие,а для человека рабочего, нищего, странника, блаженного – он первейшее зло инапасть. Горе, горе, владыка святый! При таком морозе и бедность вдвое, и ворхитрее, и злодей лютее. Что и говорить! Мне теперь седьмой десяток пошел, уменя теперь вот шуба есть, а дома печка, всякие ромы и пунши. Теперь мне морознипочем, я без всякого внимания, знать его не хочу. Но прежде-то что было, матьпречистая! Вспомнить страшно! Память у меня с летами отшибло, и я всё позабыл;и врагов, и грехи свои, и напасти всякие – всё позабыл, но мороз – ух какпомню! Остался я после маменьки вот этаким махоньким бесенком, бесприютнымсиротою… Ни родных, ни ближних, одежонка рваная, кушать хочется, ночеватьнегде, одним словом, не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем.Довелось мне тогда за пятачок в день водить по городу одну старушку слепую…Морозы были жестокие, злющие. Выйдешь, бывало, со старушкой и начинаешьмучиться. Создатель мой! Спервоначалу задаешь дрожака, как в лихорадке, жмешьсяи прыгаешь, потом начинают у тебя уши, пальцы и ноги болеть. Болят, словно ктоих клещами жмет. Но это всё бы ничего, пустое дело, не суть важное. Беда, когдавсё тело стынет. Часика три походишь по морозу, владыка святый, и потеряешьвсякое подобие. Ноги сводит, грудь давит, живот втягивает, главное, в сердцетакая боль, что хуже и быть не может. Болит сердце, нет мочи терпеть, а во всемтеле тоска, словно ты ведешь за руку не старуху, а саму смерть. Весь онемеешь,одеревенеешь, как статуй, идешь, и кажется тебе, что не ты это идешь, а кто-тодругой заместо тебя ногами двигает. Как застыла душа, то уж себя не помнишь:норовишь или старуху без водителя оставить, или горячий калач с лотка стащить,или подраться с кем. А придешь с мороза на ночлег в тепло, тоже мало радости!Почитай, до полночи не спишь и плачешь, а отчего плачешь, и сам не знаешь…
— Пока еще нестемнело, нужно по катку пройтись, — сказала губернаторша, которой скучно сталослушать. – Кто со мной?
Губернаторшавышла, и за нею повалила из павильона вся публика. Остались только губернатор,архиерей и голова.
— Царица небесная!А что было, когда меня в сидельцы в рыбную лавку отдали! – продолжал ЕгорИваныч, поднимая вверх руки, причем лисья шуба его распахнулась. – Бывало,выходишь в лавку чуть свет… к девятому часу я уж совсем озябши, рожа посинела,пальцы растопырены, так что пуговицы не застегнешь и денег не сосчитаешь.Стоишь на холоде, костенеешь и думаешь: “Господи, ведь до самого вечера такстоять придется!” К обеду уж у меня живот втянуло и сердце болит… да-с! Когдапотом сам хозяином был, не легче жилось. Морозы до чрезвычайности, а лавка,словно мышеловка, со всех сторон ее продувает; шубенка на мне, извините,паршивая, на рыбьем меху, сквозная… Застынешь весь, обалдеешь и сам станешьжесточее мороза: одного за ухо дернешь, так что чуть ухо не оторвешь, другогопо затылку хватишь, на покупателя злодеем этаким глядишь, зверем, и норовишь снего кожу содрать, но ты не в духах и начинаешь свое семейство куском хлебапопрекать, шуметь и так разойдешься, что пяти городовых мало. От морозу и золстановишься и водку пьешь не в меру.
Егор Иванычвсплеснул руками и продолжал:
— А что было,когда мы зимой в Москву рыбу возили! Мать пречистая!
И он,захлебываясь, стал описывать ужасы, которые переживал со своими приказчиками,когда возил в Москву рыбу…
— Н-да, — вздохнулгубернатор, — удивительно вынослив человек! Вы, Егор Иваныч, рыбу в Москвувозили, а я в свое время на войну уходил. Припоминается мне один необыкновенныйслучай…
И губернаторрассказал, как во время последней русско-турецкой войны, в одну морозную ночьотряд, в котором он находился, стоял неподвижно тринадцать часов в снегу подпронзительным ветром; из страха быть замеченными, отряд не разводил огня,молчал, не двигался; запрещено было курить…
Началисьвоспоминания. Губернатор и голова оживились, повеселели и, перебивая другдруга, стали припоминать пережитое. И архиерей рассказал, как он, служив вСибири, ездил на собаках, как он однажды сонный, во время сильного мороза,вывалился из возка и едва не замерз; когда тунгузы вернулись и нашли его, то онбыл едва жив. Потом, словно сговорившись, старики вдруг умолкли, сели рядышкоми задумались.
— Эх! – прошепталголова. – Кажется, пора бы забыть, но как взглянешь на водовозов, нашкольников, на арестантиков в халатишках, всё припомнишь! Да взять хоть этихмузыкантов, что играют сейчас. Небось уж и сердце болит у них, и животывтянуло, и трубы к губам примерзли… Играют и думают: “Мать пречистая, а ведьнам еще три часа тут на холоде сидеть!”
Старикизадумались. Думали они о том, что в человеке выше происхождения, выше сана,богатства и знаний, что последнего нищего приближает к богу: о немощи человека,о его боли, о терпении…
Между тем воздухсинел… Отворилась дверь, и в павильон вошли два лакея от Саватина, вносяподносы и большой окутанный чайник. Когда стаканы наполнились и в воздухесильно запахло корицей и гвоздикой, опять отворилась дверь и в павильон вошелмолодой, безусый околоточный с багровым носом и весь покрытый инеем. Он подошелк губернатору и, делая под козырек, сказал:
— Еепревосходительство приказали доложить, что они уехали домой.
Глядя, какоколоточный делал озябшими, растопыренными пальцами под козырек, глядя на егонос, мутные глаза и башлык, покрытый около рта белым инеем, все почему-топочувствовали, что у этого околоточного должно болеть сердце, что у него втянутживот и онемела душа…
— Послушайте, — сказал нерешительно губернатор, — выпейте глинтвейну!
— Ничего, ничего…выпей! – замахал голова. – не стесняйся!
Околоточный взял вобе руки стакан, отошел в сторону и, стараясь не издавать звуков, стал чинноотхлебывать из стакана. Он пил и конфузился, а старики молча глядели на него, ивсем казалось, что у молодого околоточного от сердца отходит боль, мякнет душа.Губернатор вздохнул.
— Пора по домам! –сказал он, поднимаясь. – Прощайте! Послушайте, — обратился он к околоточному, — скажите там музыкантам, чтобы они… перестали играть, и попросите от моего имениПавла Семеновича, чтобы он распорядился дать им… пива или водки.
Губернатор иархиерей простились и, пока околоточный допивал свой стакан, успел рассказатьему очень много интересного. Молчать он не умел.
Список литературы
Шапир А.Б. Основырусской пунктуации. М., 1988.
Шапир А.Б.Современный русский язык: Пунктуация. М., 1985.
Валгина Н.С.Русская пунктуация. М., 1979.
Правила русскойорфографии и пунктуации. М., 1956.