Реферат: Чукотско-камчатские языки

1.Термин «чукотско-камчатские языки» предложен в 1958 г. П. Я.Скориком; по его же данным, в состав чукотско-камчатской группы входит пятьязыков: чукотский, корякский, алюторский, керекский, ительменский. Именно втаком составе чукотско-камчатские языки (Ч.-к.я.) описаны в сборнике«Языки народов СССР» (Л., 1968, т. 5). В настоящем издании в качествеотдельных языков представлено только четыре: алюторский язык описан в однойстатье с корякским как его диалект

2.Ареал распространения Ч.-к.я. — крайний северо-восток Азии (Чукотка иКамчатка); в прошлом он охватывал всю Камчатку, но в настоящее время, в связи спочти полным исчезновением ительменского языка, южная граница ареала проходитпо середине полуострова; река Хайрюзова (западный берег) — река Озерная(восточный берег). Северо-западная граница ареала — река Индигирка, впадающая вЛедовитый океан. На Ч.-к.я. говорит коренное население Чукотского и Корякскогоавтономного округов и Нижне-Колымского района республика Саха (Якутия);носители ительменского языка проживают в двух-трех поселках западного побережьяКамчатки, административно входящих в Корякский автономный округ.

Языкоммежнационального общения в чукотско-камчатском ареале является русский.

3.По данным переписи 1989 г., общая численность чукотско-камчатских народов — ок.27 тыс. чел.; однако говорящих на Ч.-к.я. существенно меньше. Так, числоносителей чукотского языка, при общей численности 15 тыс. чел., составляет 70%от нее (наивысший процент в чукотско-камчатской группе); носителей корякскогоязыка — 53% при общей численности 9200 чел. В это число входят и носителиалюторского языка, которые при переписях всегда регистрировались как коряки. Накерекском языке в 1991 г. говорили три человека (кереков при переписи учитываликак чукчей). В критическом положении находится и ительменский язык. Данные очисленности ительменов в переписи 1989 г. (2500 чел.) сильно завышены; этообъясняется тем, что ительменами записывались многие камчадалы (обрусевшиеительмены и русские старожилы Камчатки) в расчете на «северныельготы», которые существовали при советской власти. По переписи 1926 г.ительменов (без камчадалов) было 803 человека при практически стопроцентном численосителей языка; по переписи 1959 г. — 1109 чел. (35% носителей); отсюда ясно,что цифра 1989 г. абсолютно неадекватна. Число носителей ительменского языка внастоящее время не превышает 100 человек.

4.В. Г. Богораз, автор первой сопоставительной грамматики чукотского, корякскогои ительменского языков (1922), считал, что все эти языки связаны генетическимродством. Выводы Богораза базировались на довольно обширных материалах,собранных им и В. Г. Иохельсоном в начале XX в., но степень изученности этихматериалов была недостаточно глубокой. На первый взгляд родство казалосьнесомненным: много общей лексики, сходные системы склонения и особенноспряжения, где парадигмы личных префиксов совпадают практически полностью,кроме того, Богораз ошибочно полагал, что ительменский язык — эргативный иимеет инкорпорацию. Принципиальные отличия обнаруживала фонетическая система.Богораз отмечал наличие в ительменском необычно громоздких стечений согласных(до шести в пределах одного слога), но специальной интерпретации этот факт унего не нашел.

ГипотезуБогораза поддерживал и всячески отстаивал Скорик. По мере накопления конкретныхфактов и углубления знаний специфика ительменского языка становилась все болееочевидной, и при изложении идеи генетической связи Ч.-к.я. постоянноприходилось делать оговорки, что «элементы сходства у четырехчукотско-камчатских языков больше, чем у этих языков с ительменским».отличия ительменского языка Скорик объяснял его «ранним обособлением»от языка-основы, и, следовательно, более длительным самостоятельным развитием,а кроме того — иноязычным влиянием; высказывалось предположение, чтоительменский язык «поглотил» какие-то иные языки и представляет собойязык-конгломерат.

Альтернативнаягипотеза была высказана этнографом И. С. Вдовиным и, независимо от него, Д.Уортом, — они считают, что ительменский язык не связан генетическими узами сдругими языками чукотско-камчатской группы, а элементы общности являютсярезультатом длительных и интенсивных контактов. Таким образом, чукотско-камчатскаягруппа представляет собой не генетическую, а ареальную общность, своего родаязыковой союз, состоящий из безусловно родственных чукотско-корякских языков иительменского языка. Я отношусь к убежденным сторонникам именно этой гипотезы,так как она позволяет удовлетворительно объяснить большое количество фактов,хочется думать — все факты. Работы А. С. Асиновского по экспериментальной исравнительной фонетике Ч.-к.я. подтверждают эту гипотезу.

Вдальнейшем, для краткости, гипотеза, исходящая из презумпции генетическогоединства Ч.-к.я., именуется «гипотезой А», противоположная — «гипотезой Б».

5.Согласно «гипотезе А», ительменский язык обособился первым, но моментэтого обособления, разумеется, не может быть указан даже приблизительно.Согласно «гипотезе Б», этот «момент X» был моментом необособления, а начала контактов ительменского языка с чукотско-корякскимиязыками. Археологические данные указывают на то, что ительмены были автохтоннымнаселением Камчатки, тогда как их южные соседи (айны) и северные соседи(коряки) появились на Камчатке позднее. Далее известно, что ительмены, образжизни которых был оседлым, в отличие от кочевников чукчей и коряков, делилисьна три территориальные группы, говорившие на трех близкородственных языках.Наиболее тесные контакты с коряками имели ительмены западной группы, так какименно по западному побережью коряки со своими оленьими стадами проникали досамого юга Камчатки. Восточные ительмены, возможно, имели контакты с чукчами инаверняка с коряками, но в глубь их региона кочевники проникать не могли погеографическим причинам: на восточном берегу не было корма для оленей. На югеКамчатки, наконец, была ительменско-айнская контактная зона. К сожалению, южныйи восточный ительменский языки исчезли в начале XX в., а имеющиеся по этимязыкам данные крайне скудны и ограничены лексическими списками при низкомкачестве записи. Сохранившийся до сих пор западный ительменский язык, как ужебыло сказано, подвергался наиболее интенсивному контактному влияниючукотско-корякских языков.

Врядли возможно ответить на вопрос, когда именно произошло разделение чукотского икорякского языков. При отсутствии письменных источниковсравнительно-исторические штудии сильно затруднены, и можно с равным успехомпредполагать, что такое разделение произошло как до контакта с ительменами, таки после. С уверенностью можно утверждать только то, что чукотский и корякский — языки близкородственные, хотя и безусловно самостоятельные, обладающиесобственной грамматической системой. Что же касается выделяемых Скорикомалюторского и керекского языков, то они могут трактоваться и как диалектыкорякского, но с тем же успехом и как самостоятельные языки. Гипотеза Скорика отом, что алюторский язык обособился от чукотского, а керекский — от корякского,представляется вполне адекватной. Она подтверждается сопоставительным анализомвидо-временных систем, о чем специально см. ниже.

Менееубедительна гипотеза о наличии эскимосского субстрата как одного из факторовобразования чукотско-камчатской группы. Более обоснованной представляетсяобратная гипотеза: о чукотско-корякском влиянии на грамматическую системуэскимосских языков. Это требует отдельного исследования. Сегодня можнодостаточно уверенно сказать, что грамматическая структура чукотско-корякскихязыков эскимосского субстрата не содержит. Отдельные лексические заимствования,разумеется, не в счет.

Внешниесвязи чукотско-камчатских языков следует искать на американском континенте. Посвоей структуре все эти языки — скорее американские, нежели азиатские,следовательно, их носители — это индейцы, которые остались на территории Азии.Вопрос о связях чукотско-камчатских народов с индейцами ставили уже первыеисследователи Камчатки С. П. Крашенинников и Г. Стеллер в 30-40-е гг. XVIII в.Наиболее вероятным напрввлением поиска представляются атапасские языки, но этаработа еще впереди.

Согласно«гипотезе А», предки чукотско-камчатских народов (включаяпраительменов) пришли на Чукотку и Камчатку все вместе и шли, по всейвероятности, со стороны материка. Разделяя «гипотезу Б», я полагаю,что пути чукчей-коряков и ительменов были различны: если первые кочевали соленьими стадами с юго-запада и проникли на Камчатку с севера, через Чукотку,то собиратели и рыбаки праительмены проникли на Камчатку с юга, через Японию иКурильские острова. Момент их встречи, однако, установить вряд ли возможно.

6.Типичные фонетико-грамматические характеристики.

Фонетика

Посоставу гласных почти все Ч.-к.я. совпадают: и, э, у, о, а, е. Исключениесоставляет керекский язык, в котором всего четыре гласных: и, у, а, е. Посоставу согласных выделяется ительменский: в чукотско-корякских языках от 13(керекский) до 18 (алюторский) согласных, тогда как в ительменском — 25 (а еслисчитать за согласный гортанную смычку, то 26). Характерные особенностичукотско-камчатских консонантных систем: отсутствие противопоставлениязвонкости / глухости у смычных, отсутствие или крайняя неразвитость фракциищелевых, наличие увулярных, фарингальных и гортанной смычки, которая частоописывается как сегментных элемент. В современном (западном) ительменском языкепротивопоставление звонких / глухих смычных тоже отсутствует, хотя в южном ивосточном языках такая корреляция была, причем между западным и южным языкамипрослеживаются соответствия м/б, н/д: мизвин — бурин 'наш', ноном — адонном'пища' (все примеры из Ч.-к.я. здесь и ниже даны в практической орфографии).Состав ительменских согласных обширнее за счет противопоставления смычных иаффрикат по абруптивности / неабруптивности: п/п', т/т', к/к', к,/к,', ч/ч' (натерритории Евразии такая корреляция отмечается только в кавказских языках), атакже за счет более развитой фракции щелевых, у которых прослеживаетсяпротивопоставление по звонкости / глухости: з/с, в/ф. Отличает ительменский икорреляция лабиализации, наличие лабиализирующих морфем (главным образомкорневых, но есть и аффиксальные), под воздействием которых вся словоформапроизносится как лабиализованная: вач 'камень' — ова-пк'ул 'камешек', оa?acх'гнездо' — оa?acх-анк 'в гнезде'. Лабиализация служит и для смыслоразличения:сис 'игла' — осис 'трава'.

Фонотактическаямодель чукотско-корякских языков — CVCCVC, характерная для подавляющегобольшинства агглютинирующих языков Европы; в ительменском фонотактикапринципиально иная. консонантный коэффициент ительменского языка — возможно,самый высокий среди языков мира. Ограничусь двумя примерами односложных слов:кстк'л, кнан 'он спрыгнул' — семь согласных в начале слова, к,'аньчпх 'научиего' — четыре согласных в конце слова.

Изморфонологических особенностей чукотско-корякских языков следует назватьгармонию гласных и ассимиляцию.

Чукотско-корякскийсингармонизм принципиально отличается от сингармонизма алтайского типа: вчукотско-корякских языках сингармонические ряды делятся на подчиняющий(сильный) и подчиняемый (слабый). Это связано с характером структуры слова. Вязыках с агглютинацией алтайского типа (уральские, тюркские, монгольские,тунгусо-маньчжурские) сингармоническое выравнивание происходит по гласномупервого слога, который и является господствующим, а эту позицию в любом случаезанимает корень. Следовательно, корневые морфемы не имеют сингармоническихалломорфов, аффиксальные же имеют их всегда. В чукотско-корякских языкахположение корня в линейной цепочке словоформы не фиксировано, поэтому длясингармонического выравнивания использован другой принцип:

 

Гласные сильного ряда э а о Гласные слабого ряда и э у

 

(Гласныйэ существует в двух вариантах — сильном и слабом, а неопределенный гласный(орф. ы), как правило, нейтрален по отношению к сингармонизму.) Отсюда следует,что сингармонические алломорфы могут иметь как аффиксальные, так и корневыеморфемы, но это также позволяет выдерживать гармонию гласных в составе сложногослова и инкорпоративного комплекса, ср., например, чук. купрэ-н 'сеть' >мэйн, ы-купрэ-н 'большая сеть' > тур-мэйн, ы-купрэ-н 'новая большая сеть';сочетание этого инкорпоративного комплекса с циркумфиксом комитатива га-...-маменяет вокализм во всей цепочке по сильному ряду: га-тор-майн, ы-копра-ма 'сновой большой сетью'.

Наиболеепоследовательно указанный принцип сингармонического выравнивания действует вчукотском языке. В корякском возможны отдельные отклонения, например,к, айыкмин, у 'дети', ан, улкалтикал 'личинка овода'; сочетание в одной словоформеи, а, у для чукотского немыслимо. В алюторском сингармонизм разрушен довольносильно и проявляется спорадически, в керекском же его вовсе нет по причиненедостаточности «строительного материала» (ср. выше состав керекскихгласных).

Ассимиляцияв чукотско-корякских языках имеет тенденцию к увеличению звучности: пристечении шумного и сонанта вопрос решается в пользу сонанта, ср. чук. эймит +нин — эйминнин 'он-взял-это', коряк. мытвэтат + ла — мытвэталла 'мы-работали'.Как чередования ассимилятивного типа иногда описываются так называемыеинициальные и медиальные варианты основы, ср. чук. ру-к 'съесть что-либо' — гэ-ну-лин 'он съел это', чук., коряк. тымык 'убить кого-либо' — га-нмы-лен 'онубил его'.

Подобногорода чередования ительменскому не свойственны. Сингармонические парыпрослеживаются в падежных формах, особенно в локативе и аллативе, ср. исх-энк'у отца', но эсх-анкэ '(к) отцу'. Это явное чукотско-корякское влияние.Глагольным словоформам ительменского языка сингармонизм чужд. Важными длясистемы чередованиями являются чередования гласных корня при сменеграмматического класса словоформы:

 

Нефинитная форма Финитная форма Отглагольное имя соньл, кас 'жить' тсунскичэн 'я живу' соньл, эс 'жизнь' элвэзэкас 'возвращаться' илвизизэн 'он возвращается' элвэзэном 'возвращение'

Структураслова

Скорикписал о «префиксально-суффиксальной агглютинации» как охарактернейшей особенности, объединяющей Ч.-к.я. (включая ительменский).Действительно, структурная модель словоформы в ительменском имеет вид (m) + R +(m) — скобки означают, что элемент m может быть представлен в конкретнойсловоформе более одного раза. Но для чукотско-корякских языков подобная модельимеет вид (m) + (r) + R + (m) — в составе цепочки допустимо наличие более однойкорневой морфемы (сложные слова и инкорпорация). В ительменском сложные словазапрещены, а отсутствие инкорпорации «гипотеза А» объясняет ее«утратой»; но такие вещи вряд ли утрачиваются без малейшего следа.

Возможностьсочетания в пределах словоформы двух и более корневых морфем делает границумежду корнями и аффиксами неотчетливой и создает проблему отделения одних отдругих. Ср., например, морфему к, эй/к, ай, отмеченную во всех чукотско-корякскихязыках. Ее значение можно определить как 'маленький, живой', например, коряк.к, ай-милют 'зайчонок', к, ай-кайн, ын 'медвежонок', к, айы-кмин, ын 'ребенок' — вовсех случаях к, ай- квалифицируется как префикс. Ср. однако к, айуйу (орф. к, аюю)'олененок', где к, ай- — явный корень (к, ойан, а 'взрослый олень'). В чукотскомэта морфема функционирует как префикс и как суффикс, ср. к, эй-к, эйн, ын'медвежонок, детеныш бурого медведя' — умк, э-к, эй 'детеныш белого медведя'; ср.также н, инк, эй 'мальчик' (этимологически н, ин 'молодой' + к, эй 'маленький').Функционирует она и как циркумфикс: ср. к, эй-ъыттъы-к, эй 'щенок', ср. такжек, эй-ы-к, эй 'детеныш', где данная морфема корень — к тому же редуплицированный.При основосложении второй корень либо инфигируется между компонентамиредупликата, либо разрушает эту структуру, оставляя от нее инициаль или финаль(примеры см. выше).

Редупликациякорня есть и в ительменском, и сфера ее действия та же, что и вчукотско-корякских языках: редуплицируются только именные корни, причемвыражается ед. число; при образовании мн. числа редуплицированная структураобычно разрушается. Среди ительменских редупликатов есть немалочукотско-корякских заимствований, например пин, пин, 'зола, пепел'; возможно,она возникла в ительменском под контактным влиянием, но не исключено и еесамостоятельное развитие. Редупликация и инкорпорация — вещи разные, так же,как редупликация и основосложение. Поэтому наличие в ительменскомредупликативных структур не нарушает запрета на существование сложных слов.

Системасклонения

Вчукотско-корякских языках, помимо числа и падежа, существует еще категорияопределенности, которая является одной из манифестаций корреляции по роду(человек / не-человек). Выделяется два типа склонения (в некоторых описаниях — три). Минимальная структурная модель именной словоформы I склонения двучленна:основа + число (словоформа прямого падежа), основа + падеж (словоформакосвенного падежа); таким образом, морфемы числа и падежа находятся в отношениидополнительной дистрибуции. во II склонении фиксируется трехчленная модель:основа + определенность + падеж (только в косвенных падежах).

Чукотско-корякскиеязыки — эргативные. Специальный формант эргатива есть только у личныхместоимений; у существительных I склонения эргатив совмещен с инструменталисом,во II склонении — с локативом. Существует достаточно разветвленная системалокативных падежей; количество падежных форм колеблется от 8 до 12 по разнымязыкам и диалектам.

Вительменском категория определенности в системе склонения не представлена.Противопоставление «человек / не-человек» выражается в скрытой форме,через отсутствие форм инструменталиса у имен, означающих человека. Ительменскийязык — номинативный, точнее — безаккузативный: для выражения субъекта и объектаиспользуется одна и та же падежная форма. Формы местных падежей заимствованы изчукотско-корякских языков (особенно наглядный пример — суффикс локатива -к,одинаковый во всех Ч.-к.я.); тем не менее, сравнительно-исторические изысканияприводят к выводу, что в формировании чукотско-корякской падежной системыительменский язык не принимал участия. Заимствования в ительменский делались изуже сложившейся системы; при этом ительменский сохранил свой собственныйинструменталис на -л,, функционально не сопоставимый с чукотско-корякскиминструменталисом-эргативом на -(т)э/а.

Системаспряжения

Согласовательныекатегории. Деятель (равно как и субъект состояния) в финитном глаголечукотско-корякских языков выражается префиксами — левыми терминальнымиэлементами в линейной цепочке словоформы. Личная парадигма строится напротивопоставлении первого/непервого лица: т- 'я', мыт- 'мы', Ø 'ты, он',что приводит к омонимии, ср. чук. чейвы-ркын 'ты идешь / он идет', то же вдругих чукотско-корякских языках. Императив (лицо исполнителя действия) имеетсобственную парадигму, показатели которой занимают ту же левую терминальнуюпозицию: к,- — 2 л., н- (или морфа, содержащая -н-) — 3 л., м- — 1 л. ед. ч.,мэн- — 1 л. неед. ч.

Чукотско-корякскийглагол полиперсонален. Показатели объекта действия занимают посткорневуюпозицию -2 (считая правую терминальную позицию -1), исключая префиксинэ-/эна-/ина-, который означает 'меня', ср. чук. инэ-льуркын, алют.ина-л? уткын 'меня видишь ты / видит он'. Данный префикс выступает также какдетранзитиватор, ср. коряк. тымкык 'мыть кого-либо, стирать что-либо' — эна-нмытатык 'заниматься мытьем, стиркой'; в этих функциях префикс занимает влинейной цепочке словоформы разные позиции.

Специальнойформой (правая терминальная позиция) выделяется 2-е лицо неед. числа — суффикс-тык, означающий 'вы' (чук. чейвыркыни-тык 'идете вы', инэ-льуркыни-тык 'менявидите вы') или 'вас' (чук. тыльуркыни-тык 'я вижу вас'), ср. формы императива:чук. к, ы-чейвы-ги 'иди ты' — к, ы-чейвы-тык 'идите вы'; керек. к, ы-лайу-й 'идиты' — к, ы-лайу-тык 'идите вы (дв.)' — к, ы-лайу-ла-тык 'идите вы (мн.)'.

Вительменском, как уже было сказано, левые терминальные показатели практическиполностью совпадают с чукотско-корякскими как в императиве, так и внеимперативе. Это наиболее сильный довод в пользу «гипотезы А». Сточки зрения «гипотезы Б», объясняющей этот факт контактными влияниями,ительменский язык заимствовал систему целиком, но к ее формированию непричастен. Ительменский глагол мог изменяться по лицам и не имея префиксальныхпоказателей; более того, в отличие от чукотско-корякской системы, вительменском различаются формы 2-го и 3-го лица: л, алэс-ч 'ты идешь', л, алэз-эн'он идет'; то же в биперсональных формах: л, чкуз-мин, 'ты видишь меня',л, чкуз-эмнэн 'он видит меня'.

Специальновыделено в ительменском и 2-е лицо мн. числа (та же правая терминальнаяпозиция, что и в чукотско-корякских языках): л, алэс-сх 'вы идете',л, чкуз-мин,-сх 'видите меня вы', ср. формы императива: к,-л, алэ-хч 'иди ты' — к,-л, алэ-сх 'идите вы'. Со значением 'вас' этот суффикс прямо не соотносится,хотя и входит в состав соответствующего объектного показателя: тэл, чкус-схэн 'явижу вас'. Трудно сказать, является ли этот показатель чукотско-корякскимзаимствованием. Известно, что специальное выделение именно 2-го лица в личнойиерархии характерно для многих североамериканских языков.

Содержательныекатегории. Система модальных, темпоральных и аспектуальных противопоставлений вфинитном глаголе чукотско-корякских языков описывается следующей схемой:

 

финитный глагол императив неимператив ирреалис реалис конъюнктив футур I II I II I II прошедшее настоящее /> /> /> /> /> /> /> />

 

Дляпоказателей содержательных категорий предусмотрено две позиции в линейнойцепочке словоформы: предкорневая позиция 2 и посткорневая позиция -3. Позиция 2занята показателями времени-наклонения, позиция -3 — показателями вида(предельности / непредельности в терминах Скорика). Экспоненты этих двухпозиций образуют видовые пары и иногда описываются как разрывные аффиксы(циркумфиксы). Минимальная структурная модель словоформы чукотско-корякскогофинитного глагола имеет следующий вид:

 

Поз. 1 Поз. 2 Поз. 3 Поз. 0 Поз. -3 Поз. -2 Поз. -1 императив / неимператив (лицо) время-наклонение объект 'меня' корень вид объект (лицо) лицо-число

 

Содержательныекатегории представлены в двух вариантах, которые можно определить как чукотскийи корякский. В чукотском варианте (отмечен также в алюторском) немаркированномуреалису (небудущее) противопоставлен маркированный ирреалис (будущее иконъюнктив). Каждая из этих форм дает видовую пару в сочетании снедлительностью (нестандартный маркер, в том числе нулевой) и длительностью(стандартный маркер):

 

Чукотский Алюторский Прошедшее Ø Ø Ø Ø Настоящее Ø -ркын Ø -ткын Будущее I рэ-/ра- Ø, -н, тэ-/та- Ø, -н, Будущее II рэ-/ра- -ркын тэ-/та- -ткын Сослагательное I нъ-/ъ- Ø, -н, нъ-/ъ- Ø, -н, Сослагательное II нъ-/ъ- -ркын нъ-/ъ- -ткын

 

Корякскийвариант (представлен также в керекском) отличается меньшей структурнойстройностью: будущему противопоставлено не нулевое небудущее, а настоящее(настояще-прошедшее), маркированное префиксом ку-/к-, и нулевое прошедшее:

 

Корякский Керекский Прошедшее Ø Ø Ø Ø Настояще-прошедшее ку-/к- -н, ку-/к- -н, Будущее I йэ-/йа- -н, йа- -н, Будущее II йэ-/йа- -йкын йа- -йки Сослагательное I нг'-/г'- Ø, -н, нха-/ха- Ø, -н, Сослагательное II нг'-/г'- -йкын нха-/ха- -йки

 

Императивво всейх чукотско-корякских языках имеет соотносительные видовые пары,императив I и императив II.

Вительменском также существуют видо-временные формы, но их экспонентырасположены после корня, причем показатели вида непосредственно предшествуютпоказателям времени:

 

Поз. 1 Поз. 0 Поз. -4 Поз. -3 Поз. -2 Поз. -1 императив / неимператив (лицо) корень вид время объект (лицо) лицо-число

 

Ительменскаявидо-временная парадигма выглядит следующим образом:

 

Прошедшее завершенное -Ø-Ø- Прошедшее незавершенное -к, зу/к, зо-Ø- Настоящее конкретное (момент речи) -Ø-с/з- Настоящее постоянное -к, зу/к, зо-с/з- Будущее завершенное -Ø-ал,/а- Будущее незавершенное -к, з-ал,/а-

 

Ительменскийпоказатель конъюнктива — префикс к'-, занимающий позицию 2, ту же, что в чукотско-корякскихязыках. Скорик совершенно справедливо трактует его как заимствование: чук. -ъ-(гортанная смычка) — коряк. -г'- — итм. -к'-. Последний заимствован через форму1-го лица ед. числа, в которой чукотско-корякский показатель поморфонологическим причинам теряет начальный н: т + нъ > тъ (чук., то же вовсех чукотско-корякских языках), ср. чук. т-ъы-чейвык, итм. т-к'-л, алэкичэн 'япошел бы'.

Весьмаважную роль в ительменской системе содержательных категорий играет формамомента речи -с. Личные формы императива имеют не только видовые пары сØ (императив завершенного действия, ср. чукотско-корякский императив I)и с к, зу (императив незавершенного действия, ср. императив II), но и видовуюпару с показателем момента речи: Ø-с (императив момента речи: к,-л, алэ-Ø-с-хч'иди ты немедленно') и -к, зу-с- (императив постоянного действия:к,-л, алэ-к, зу-с-хч 'ходи ты постоянно'). Те же четыре видовые формы имеет иконъюнктив.

Выражениесказуемого

Существеннейшейчертой чукотско-корякской грамматики является наличие двух систем форм,служащих для выражения сказуемого: финитного глагола и предикативов. Этисистемы формировались параллельно, причем предикативы, как можно полагать,представляют собой более древние формы.

Вотличие от глагола, предикативы не способны выражать никакой иной модальности,кроме реалиса, иными словами, нулевой модальности; категории ирреалиса иливолеизъявления предикативам чужды. Далее, финитный глагол первично образуетсяот корней со значением динамического (процессуального) признака; образованиеглаголов от корней других семантических классов — вторично, через посредствотранспонирующих аффиксов. Предикативы первично образуются от корней практическилюбого семантического класса: предметных (N), процессуальных (V) и качественных(A; статический признак).

Сказуемое(независимый предикат) в чукотско-корякских языках имеет личную форму. Поэтомупредикативы изменяются по лицам, но их личная парадигма иная сравнительно спарадигмой финитного глагола как позиционно, так и материально. Существует тригруппы форм для выражения независимого предиката: (1) предикативы типа«быть», (2) предикативы типа «иметь», (3) предикативыобладания.

Предикативытипа «быть» (чукотский язык):

 

Корень класса V Корень класса A Корень класса N ны-чейв-и-гым 'хожу я' ны-мэйн, ы-й-гым 'большой я' эккэ-й-гым 'сын я' ны-чейв-и-гыт 'ходишь ты' ны-мэйн, ы-й-гыт 'большой ты' эккэ-й-гыт 'сын ты' ны-чейвы-к, ин 'ходит он' ны-мэйын,-к, ин 'большой он' экык-Ø 'сын он' ны-чейвы-мури 'ходим мы' ны-мэйн, ы-мури 'большие мы' эккэ-мури 'сыновья мы' ны-чейвы-тури 'ходите вы' ны-мэйн, ы-тури 'большие вы' эккэ-тури 'сыновья вы' ны-чейвы-к, инэ-т 'ходят они' ны-мэйын,-к, инэ-т 'большие они' эккэ-т 'сыновья они'

 

Этапарадигма традиционно описывается в трех разных разделах: формы от глагольныхкорней — как формы «настоящего II», формы от качественных корней — как имя прилагательное (или «имя качественного состояния»), формы отименных корней — как формы лица у существительного.

Предикативытипа «иметь», характеризуемые префиксом г(э/а)- (в керекском на-),образуются от корней классов V и N и описываются соответственно как«прошедшее II» и «форма лица обладателя данного предмета»(или как один из разрядов прилагательных). Личная парадигма у всех предикативстандартная, например, чук. гэ-чейв-и-гым 'ходил я', гэ-чейв-и-гыт 'ходил ты',гэ-чейвы-лин 'ходил он' и т. д.; г-эккэ-й-гым 'с сыном я', г-эккэ-й-гыт 'ссыном ты', г-эккэ-лин 'с сыном он' и т. д. Общностью происхождения с этимипредикативами связаны деепричастия (чук. га-лк, он-ма 'вставая') и комитативы(чук. га-вопка-та 'с лосем', га-мытк, ы-ма 'с жиром'), которые выражаютзависимый предикат и по лицам не изменяются.

Предикативыобладания, характеризуемые суффиксом -льы, образуются от корней любыхсемантических классов (исключая личные местоимения); они описываются либо какотдельная часть речи («имя-причастие»), либо как один из подклассовимен существительных. Это формы более позднего происхождения, о чемсвидетельствует возможность их образования от антикомитативного предикатива наэ/а-...-кэ/ка: чук. э-чейвы-кэ 'не хожу / ходишь / ходит / ходил' — э-чейвы-кы-льы-й-гым 'не ходящий я'; э-н, инк, эй-кэ 'без мальчика' — э-н, инк, эй-кы-льы-й-гыт 'без мальчика ты' и т. д. Многие предикативы на -льылексикализовались, ср. хотя бы чук. о'равэт-льа-н 'беловек', букв. 'обладающийрождением он' (< у'рэтык 'родиться').

Вительменском система предикативов отсутствует. По лицам изменяются толькофинитные глаголы. Под явным контактным влиянием возникла так называемая формаIII инфинитива на к-...-кнэн/кнан, сопоставимая с чукотско-корякской формойг(э/а)-...-лин/лэн; она образуется только от глагольных корней, способнасочетаться с показателями вида, но по лицам не изменяется: к-суньл,-к, зу-кнэн'жил(и) был(и) они', к-фи-Ø-кнэн 'уплыл он'.

Выражениеатрибутивных отношений

Имениприлагательного в чукотско-корякских языках нет. Формы на н(ы)-...-к, ин откачественных корней, переводимые в словарях как прилагательные (чук., коряк.ны-мэйын,-к, ин 'большой', н-илгы-к, ин 'белый, чистый') и описываемые как прилагательные,- функционируют как предикаты и представляют собой парадигматические формы 3-голица ед. числа. Отдельные случаи использования этих форм в атрибутивной функциипредставляют собой примеры давления русской синтаксической модели. Регулярнымспособом выражения атрибутивных отношений служит инкорпорация (чук.майн, ы-яра-к 'в большом доме', майн, ы-яра-йпы 'из большого дома').

Вительменском нет инкорпорации. Адъективные формы на -лах,, которые переводятсякак прилагательные, в оригинальных текстах типично функционируют как предикаты:кист oплах, 'дом большой', льан, э ч'инэн, лах, 'девушка красивая'. По лицам этиформы не изменяются. Возможно только согласование в числе: кистэ? н oплаха? н'дома большие'. Атрибутивные отношения выражаются примыканием: oплах, кистэнк'в-большом доме', oплах, кэстх? ал 'из-большого дома'. Согласование с атрибутомнаблюдается только в инструментальном падеже: oплах, аньл, кистэл, 'большимдомом / большими домами'; его сохраняют и заимствованные из русского языкаприлагательные, но при этом они оформляются русским творительным падежом, ср.свэзой эньчкит 'из-за свежей рыбы', но свэзим эньчэл, 'свежей рыбой'.

Основныеконструкции предложения

Вчукотско-корякских языках выделяются две основных конструкции предложения: такназываемые «номинативная» (двучленная, моноперсональный глагол) иэргативная (трехчленная, биперсональный глагол). Нижеприводимые примеры изчукотского могут быть дублированы соотносительными данными любого другогочукотско-корякского языка:

(1)К, ора-н, ы вэтъаты-ркын 'Олень (абс.) бодается'.

(2)К, ора-та вэтъаты-ркы-нэн тумгытум 'Олень (эрг.) бодает-его товарища (абс.)'.

«Номинативная»конструкция не допускает дальнейших трансформаций, эргативная — трансформируется в конструкцию антипассивного типа:

(2а)К, ора-н, ы эна-вэтъаты-ркын томг-эты 'Олень (абс.) занимается-боданием товарища(аллат.)'.

Детранзитиваторэна- выступает как «держатель места» для инкорпорируемого объекта:

(2б)К, ора-н, ы томгэ-вэтъаты-ркын 'Олень (абс.) товарища-бодает'.

Инкорпорированиеобъекта позволяет инкорпорировать его атрибуты:

(2в)К, ора-н, ы н, эн-томгэ-вэтъаты-ркын 'Олень (абс.) молодого-товарища-бодает'.

Вительменском выделяются двучленная и трехчленная конструкции, но это языкноминативный:

(3)П'эч а? нсызэн 'Сын (абс.) учится'.

(4)Исх п'эч аньчп-нэн 'Отец (абс.) сына (абс.) научил-он-его'.

В(4) принципиально важен порядок слов: мена актантов местами дает мену значения.

Трехчленнаяконструкция трансформируется в пассивную:

(4а)П'эч н-аньчп-чэн исх-энк 'Сын (абс.) научен (его-научили) отцом (лок.)'.

Возможнаи антипассивная трансформация; последняя конструкция возникла в ительменскомпод чукотско-корякским влиянием:

(4б)Исх ан-аньчпа? л, эн п'эч-энк 'Отец (абс.) занимался-обучением сына (лок.)'.

Вречи и в связных текстах актанты обычно опускаются, особенно агенс: будучиупомянут однажды, он уже не нуждается в дополнительной актуализации, посколькуна него указывает личная форма глагола-сказуемого. Объектный актантприсутствует чаще, потому что действия агенса могут быть направлены на разныепредметы. Обычно текст представляет собой последовательность глагольных (илипредикативных) словоформ, иногда перебиваемых словоформами других классов. Вотхарактерный пример из чукотского языка:

(5)Тынпынэн, тымнэн, рычимэвнин, рывэнн, ынин, рэпалгын йыннын, имтинин ярагты'Ткнул-он-ее (нерпу), убил-он-ее, разделал-он-ее, освежевал-он-ее, шкуруснял-он-ее, отнес-он-ее домой'.

Аналогичныепримеры могут быть приведены из любого другого чукотско-камчатского языка, неисключая ительменский.

Список литературы

ВолодинА. П. Ительменский язык (фонология, морфология, диалектология, проблемагенетической принадлежности). Автореф. дис.… докт. филол. наук. Л., 1979.

ВолодинА. П. О выражении категории времени-наклонения в чукотско-камчатских языках //Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск, 1976.

ВолодинА. П. Проспект описания грамматики керекского языка (чукотско-камчатскаягруппа) // Языки народов Сибири. грамматические исследования. Сборник научныхтрудов. Новосибирск, 1991.

КрашенинниковС. П. Описание земли Камчатки. IV изд. М.; Л., 1949.

МальцеваА. А. Морфология глагола в алюторском языке: финитные формы (с применениемметодики порядкового членения). Автореф. дис.… канд. филол. наук.Новосибирск, 1994.

МельчукИ. А. Модель спряжения в алюторском языке // Предварительные публикацииИнститута русского языка. М., 1973, ч. I, вып. 45, ч. 2,вып. 46.

МуравьеваИ. А. Морфология алюторского глагола // Языки народов севера Cибири (сборникнаучных трудов). Новосибирск, 1986.

СкорикП. Я. К вопросу о классификации чукотско-камчатских языков // ВЯ, 1958, № 1.

Языкии письменность народов Севера. М.; Л., 1934, ч. 3.

Языкинародов СССР. Л., 1968, т. 5.

Bogoras W. Chukchee // Handbook of American Indian Languages / Ed.by F. Boas. Washington, 1922.

Comrie B. Inverse Verb Forms in Siberia. Evidence from Chukchee,Koryak and Kamchadal // Folia Linguistica Historica. Acta SocietatisLinguisticae Europeae. 1980. I/1.

Kampfe H.-R. und Volodin A. P. Abriss der tschuktschischenGrammatik auf der Basis der Schriftsprache. Wiesbaden, 1995.

Worth D. S. La place du kamtchadal parmi les langues soi-disantpaleosiberiennes // Orbis, 1962, t. XI, no. 2.

А.П. Володин. ЧУКОТСКО-КАМЧАТСКИЕ ЯЗЫКИ.

еще рефераты
Еще работы по языкознанию, филологии