Реферат: Об основных типах фразеологических единиц в русском языке
I
АкадемикА. А. Шахматов в своем «Синтаксисе русского языка» настойчивоподчеркивал чрезвычайную важность вопроса о неразложимых сочетаниях слов нетолько для лексикологии (resp. для фразеологии), но и для грамматики. «Подразложением словосочетания, — писал А. А. Шахматов, — разумеем определениевзаимных отношений входящих в его состав элементов, определение господствующегои зависимых от него элементов. Между тем подобное разложение для некоторыхсловосочетаний оказывается невозможным. Так, например, сочетание два мальчика сточки зрения современных синтаксических отношений оказывается не разложимым»[1]. В неразложимых словосочетаниях связь компонентов может быть объяснена систорической точки зрения, но она непонятна, немотивирована с точки зренияживой системы современных грамматических отношений. Неразложимые словосочетания- археологический пережиток предшествующих стадий языкового развития. А. А.Шахматову было ясно также тесное взаимодействие лексических и грамматическихформ и значений в процессе образования неразрывных и неразложимыхсловосочетаний. Так, А. А. Шахматов отмечал, что «сочетание определяемогослова с определением во многих случаях стремится составить одно речение; нобольшей частью оба члена сочетания, благодаря, конечно, их ассоциации ссоответствующими словами вне данных сочетаний, сохраняют своюсамостоятельность. Например, в словосочетании почтовая бумага — оба словасохраняют свою самостоятельность вследствие тесной связи с употреблением их всочетаниях типа почтовый ящик, почтовое отделение, с одной стороны, и — писчаябумага, белая бумага и т. п., с другой» [2]. «Но часто такаяраздельность нарушается и наступает еще более тесное сближение обоихсочетавшихся слов» (ср. ни синь пороха вместо не синя пороха). Указав нато, что от речений типа — железная дорога, Красная армия образуются целостныеприлагательные — железнодорожный, красноармейский, где железно-, красно-оказываются «неизменяемой частью сложных слов», А. А. Шахматов ставитвопрос: «Можно ли считать железная в железная дорога определением? Ненадлежит ли признать железная дорога и т. п. сочетания неразложимыми по своемузначению, хотя и разложимыми грамматически словосочетаниями?» [3] Такимобразом, А. А. Шахматов предполагает, что семантическая неразложимостьсловесной группы ведет к ослаблению и даже утрате ею грамматическойрасчлененности. В связи с семантическим переосмыслением неразложимой словеснойгруппы находится и ее грамматическое преобразование. Например, спустя рукава,ставши идеоматическим целым, превратилось из деепричастного оборота в наречие.«Но переход деепричастия в наречие имеет следствием невозможностьопределить рукава в данном сочетании как винительный падеж прямогодополнения» [4]. Следовательно, «исконные объективные отношения могутстираться и видоизменяться, не отражаясь на самом употреблении падежа».Вместо живого значения остается немотивированное употребление.
Изменениеграмматической природы неразложимого словосочетания можно наблюдать и ввыражении от нечего делать" [5].
Вопросо разных формах взаимодействия и взаимообусловленности лексических играмматических явлений в структуре разных фразеологических групп остается у А.А. Шахматова неразрешенным. Но, по-видимому, А. А. Шахматов был склонен ссинтаксической точки зрения различать четыре типа неразложимых словосочетаний.
1)Словосочетания, грамматически неразложимые, непонятные с точки зрения живыхсинтаксических отношений, но лексически вполне свободные, т. е. заполняемыелюбым словесным материалом, облаченным в соответствующие формы. Таковы,например, «в областном языке сочетания инфинитива с именительным падежомсуществительного в значении прямого дополнения (надо протопить комната,испортить шуба)» [6].
2)Словосочетания, грамматически неразложимые, немотивированные с точки зрениясовременных синтаксических отношений, но с лексической точки зрениярасчлененные, хотя и не вполне свободные, допускающие подстановку иупотребление любых слов только на месте одного члена данных словосочетаний.Таковы, например, словосочетания с числительными два, три, четыре (двакилограмма, два воробья, два пальца и т. п.); таковы словосочетания типа: пятогоянваря, десятого марта, тридцать первого декабря, а которых форма родительногопадежа от порядкового слова (пятого, десятого, тридцать первого) не может бытьобъяснена с точки зрения современных живых значений родительного падежа.
По-видимому,сюда же относится сочетание слова номер с порядковыми числительными.«Слово номер так тесно сочетается с этими его определениями, чтостановится как бы первою и при том заменяемою частью прилагательных, являющихсяопределениями при других существительных: он живет в доме номер восьмом; мыдоехали в вагоне номер двадцать пятом. По-видимому, эти сочетания заменилидругие, где слово номер является приложением: он живет в доме номервосьмой» [7].
3)Словосочетания, неразложимые по своему лексическому значению, но разложимыеграмматически, вполне соответствующие живым синтаксическим моделям современногоязыка. Таковы, например, словосочетания типа: игральные карты, великий князь,Красное село и т. п.
4)Словосочетания для современной языковой системы одинаково цельные инеразложимые как с синтаксической, так и с лексико-семантической точек зрения.Таковы, например, спустя рукава, очертя голову и т. п. (ср. также от нечегоделать).
Проблема,выдвинутая акад. А. А. Шахматовым, нуждается в дальнейшем углублении итщательном исследовании. Непосредственно очевидно, что ее всесторонее освещениебудет иметь важные последствия для синтаксиса и фразеологии. Однако самапостановка проблемы может быть несколько изменена. А. А. Шахматов ставилпонятие грамматической разложимости словосочетания в зависимость от способностисловосочетания быть расчленяемым на синтаксические компоненты, на слова.Противоположное понятие неразложимости применялось лишь к узкому кругу живыхсинтаксических отношений. Таким образом, признак разложимости синтаксическихединств оказывался чрезвычайно широким и внутренне нерасчлененным. Подкатегорию разложимых подводились самые разнообразные типы синтаксическихсвязей, так как степень разложимости и характер расчлененности не учитывались.Между тем в одних словесных объединениях синтаксическая расчлененность являетсяданной, активно выраженной современными средствами синтаксиса, в других — лишьэтимологически отраженной, воспроизводящей старую языковую технику словеснойсвязи. Одни синтаксические отношения свободно производятся, другие лишь потрадиции воспроизводятся. Значение и употребление разных типов устойчивыхсловосочетаний неоднородны. Целесообразно ли всю эту многообразную гаммусинтаксических отношений подводить под общее, недифференцированное понятие разложимости?Ведь внутри разложимых синтаксических объединений с точки зрения современногограмматического сознания могут быть дифференцированы разные типы их, например,сочетания, разложимые лишь этимологически, сочетания, которые в однихсинтаксических условиях являются разложимыми, в других — нет, сочетаниясвободно разлагаемые и слагаемые и т. п.
Необходимовспомнить тонкое замечание по этому поводу у Э. Сепира: «В основе каждогозаконченного предложения лежит готовый образец предложения — тип, характеризуемыйопределенными формальными чертами. Эти определенные типы или как бы фундаментыпредложений могут служить основой для любых построений, потребных говорящемуили пишущему, но сами они в закостенелом виде „даны“ традицией,подобно корневым и грамматическим элементам, абстрагируемым из отдельногозаконченного слова» [8].
Наэтих путях открываются новые области синтаксического исследования. Традиционныесинтаксические точки зрения тут устапают место наблюдениям над активнымикатегориями живой грамматической системы. Но для применения этих новых методовсинтаксического изучения сначала необходимо расчистить почву, необходимыподготовительные работы. Семантический анализ несвободных фразеологическихгрупп в составе современного языка является естественным введением в эти новыеобласти лингвистического исследования.
II
Вопросо тесных фразеологических группах привлекал внимание многих лингвистов. И всеже, кроме отдельных наблюдений и некоторых общих суждений, трудно указатькакие-нибудь прочные результаты в этой области семантического изучения.По-видимому, наиболее ясно этот круг тем освещен в «Traité frstylistique française» Ш. Балли. На родственной почве вырослимнения Alb. Sechehaye по тем же вопросам фразеологии [9].
Также, как и А. А. Шахматову, этим лингвистам бросились в глаза два полярных типафразеологических групп или сочетаний слов: 1) сочетания слов индивидуальные,случайные и неустойчивые; тут связь между частями фразы распадается тотчаспосле ее образования и составляющие группу слова затем получают полную свободусочетаться иначе; 2) фразеологические речения или обороты привычные,устойчивые, в которых слова, вступив в тесную связь для выражения какой-нибудьодной идеи, одного образа, теряют свою самостоятельность, становятся неотделимымии имеют смысл только в неразрывном единстве словосочетания [10]. Если в группеслов каждое графическое единство теряет часть своего индивидуального значенияили даже вовсе не сохраняет никакого значения, если сочетание этих элементовпредставляется целостным смысловым единством, то перед нами сложное речение,фразеологический оборот речи [11].
Междуэтими двумя крайними полюсами, по словам Балли, располагается массапромежуточных случаев. Балли отказывается от систематизации и классификацииразнообразных фразеологических групп. Он предлагает различать лишь два основныхтипа устойчивых сочетаний слов: фразеологический ряд или привычнаяфразеологическая группа, в которой спайка слов относительно свободная,допускающая некоторые вариации, и фразеологическое единство, в которомсовершенно поглощается и теряется индивидуальный смысл слов — компонентов.Выражения этого рода похожи на изолированные слова, они чаще всего образуютнерасторжимое единство.
Вофразеологическом единстве значение целого никогда не равняется сумме значенийэлементов. Это — качественно новое значение, возникшее в результатесвоеобразного химического соединения слов. Фразеологическое единство узнаетсякак по внешним, так и по внутренним признакам. Внешние, формальные признаки — условны, обманчивы, непостоянны и не играют решающей роли. К ним относятсянеизменный порядок слов и невозможность заместить синонимом или каким-нибудьдругим словом ни одно из слов, входящих в состав фразеологического единства[12].
Квнутренним признакам фразеологического единства — не абсолютным, но единственносущественным — относятся: возможность заместить сочетание слов одним словом,эквивалентным по смыслу; забвение смысла составных элементов фразы, смысловаянеразложимость речения на элементы; омонимическая далекость его отсоответствующих свободных сочетаний (например, свободное сочетание взять свое(свою вещь) и фразеологическое единство взять свое в значении «привести кожидаемому результату, произвести обычное действие», например у Чехова врассказе «Роман с контрабасом»: «Не легко было отцепить крючокот букета, в который запуталась леска, но терпение и труд взяли свое», — или в рассказе «Душечка»: «Его лечили лучшие доктора, но болезньвзяла свое, и он умер, проболев четыре месяца»); наличие архаизмов лексических,синтаксических или семантических; несоответствие строя фразы живым формамсинтаксических отношений; эллипсисы, плеоназмы в составе фразы; возможностьсловообразовательного превращения целой фразы в одно сложное слово (например,очковтирательство, очковтиратель от втирать очки; баклушничать от бить баклуши;железнодорожный от железная дорога); иногда своеобразие произношения.
Фразеологическиеединства возникают из фразеологических групп. В фразеологических же группахБалли выделяет некоторые типы не по конструктивным признакам, а по своеобразиямлексико-семантического состава. Таковы, например, фразеологические группы сусилительными определениями вроде: диаметрально противоположный, категорическиотказаться, горько сожалеть, потрясающее впечатление и т. п., или устойчивыеглагольные сочетания, являющиеся перифразами простых глаголов типа: одержатьпобеду — победить, принять решение — решить, вести переговоры. Балли беглоостанавливается на переходных ступенях от фразеологических групп менее связанныхк абсолютным единствам, замечая: «Здесь еще труднее различить привычныегруппы и абсолютные единства, но ведь это различение не так важно» [13].
Незатрагивая других фразеологических типов, Балли предупреждает: «Чтение инаблюдение помогут найти разные категории. Здесь существенно было дать общуюхарактеристику явления» [14].
Разъясняяпонятия фразеологического единства и фразеологической группы, Балли освещает ихразличия и с точки зрения эстетики слова. Излишнее употребление традиционных,банальных фразеологических групп — признак отсутствия стилевой оригинальности.Легкий, творческий стиль избегает привычных фразеологических групп, избегаетклише. Напротив, умелое применение фразеологических единств не ослабляетвыразительности стиля. Фразеологические единства однородны с простыми словами.Там, где сочетание слов безусловно окаменело, окончательно фиксировано языком,требовать оригинальности было бы неуместно: разрушать композицию этого единствато же самое, что ломать морфологическую структуру отдельного слова [15]. В иномположении находятся менее связанные фразеологические группы, разновидностьюкоторых являются и так называемые клише. Клише — это готовые, унаследованныевыражения, «крылатые слова». Это — сфера стереотипных литературных фрази образов, от повторения потерявших прелесть свежести и новизны. Часть их — осколки индивидуального художественного творчества, большая часть — неизвестного происхождения. В социальной атмосфере бескультурья илиполуобразованности такие клише могут казаться эффектными. На самом же деле, онилишь условная декорация, прикрывающая недостаток оригинального стиля иликрасноречия.
Нельзяне заметить, что замечания Балли и Сешеа о типах устойчивых, связанныхсловосочетаний слов общи и не всегда достаточно определенны. Необходимопристальнее вглядеться в структуру фразеологических групп современного русскогоязыка, более четко разграничить их основные типы и определить их семантическиеосновы.
III
Несомненно,что легче и естественнее всего выделяется тип словосочетаний — абсолютнонеделимых, неразложимых, значение которых совершенно независимо от ихлексического состава, от значений их компонентов и так же условно ипроизвольно, как значение немотивированного слова-знака.
Фразеологическиеединицы этого рода могут быть названы фразеологическими сращениями Онинемотивированы и непроизводны В их значении нет никакой связи, дажепотенциальной, со значением их компонентов. Если их смысловые элементыоднозвучны с какими-нибудь самостоятельными, отдельными словами языка, то их соотношениечисто омонимическое. Фразеологические сращения могут подвергатьсяэтимологизации. Но эта «народная этимология» не объясняет ихподлинной семантической истории и не влияет на их употребление. Примеромфразеологического сращения является просторечно-вульгарное выражение кузькинамать, обычно употребляемое в фразосочетании показать кому-нибудь кузькину мать.Комментарием может служить такое место из романа Н. Г. Помяловского «Брати сестра»: «Хорошо же, я тебе покажу кузькину мать… Что это закузькина мать, мы не можем объяснить читателю. У нас есть много такихприсловий, которые от времени утратили смысл. Вероятно, кузькина мать былаядовитая баба, если ею стращают захудалый род». Ср. у Чехова в«Хамелеоне»: «Он увидит у меня, что значит собака и прочийбродячий скот! Я ему покажу кузькину мать!…»
Таковаже смысловая структура выражения собаку съел в чем-нибудь. «Он собаку съелна это» или «на этом», «в этом» (т. е. занимаясьтаким-то делом): он мастер на это, или: он искусился, приобрел опытность, искусство.В южновеликорусских или украинских местностях, где собака мужского рода,прибавляют и сучкой закусил (с комическим оттенком).
А.А. Потебня считал это выражение по происхождению народным, крестьянским,связанным с земледельческой работой. Только «тот, кто искусился в этомтруде, знает, что такое земледельческая работа: устанешь, с голоду и собаку бысъел» [16]. Этимология Потебни нисколько не уясняет современного значенияэтой идиомы и очень похожа на так называемую «народную этимологию».Неделимость выражения съесть собаку в чем-нибудь, его лексическаянепроизводность ярко отражается в его значении и употреблении, в егосинтаксических связях. Например, у Некрасова в поэме «Кому на Руси житьхорошо» читаем:
Заводскиеначальники
Повсей Сибири славятся —
Собакусъели драть.
Здесьинфинитив драть выступает в роли объектного пояснения к целостной идиоме собакусъели в значении: «мастера что-нибудь делать».
Такоерезкое изменение грамматической структуры фразеологического сращения обычносвязано с усилением его идиоматичности, с утратой смысловой делимости. Так,выражение как ни в чем не бывало в современном языке имеет значение наречия.
Междутем еще в русском литературном языке первой трети XIX в. в этом словосочетаниивыделялись составные элементы и было живо сознание необходимости глагольногосогласования формы бывал с субъектом действия. Например, у Лермонтова в повести«Бэла»: «За моею тележкою четверка быков тащила другую, как ни вчем не бывала, несмотря на то, что она была доверху накладена»; у Д. Н.Бегичева в романе «Семейство Холмских» (ч. II, 1833, стр. 165-166):«Князь Фольгин, как будто ни в чем не бывал, также шутил».
Еслируководствоваться теоретическими соображениями, то можно было бы делитьфразеологические сращения на четыре основных типа — в зависимости от того, чемвызвана или обусловлена неразложимость выражения:
1)фразеологические сращения, в составе которых есть неупотребительные иливымершие, следовательно, вовсе непонятные слова (например: у черта на куличках,во всю Ивановскую, попасть впросак и т. п.).
2)фразеологические сращения, включающие в себя грамматические архаизмы,представляющие собой синтаксически неделимое целое или по своему строю несоответствующие живым нормам современного словосочетания (например: ничтожесумняшеся, была — ни была, и вся недолга!).
3)фразеологические сращения, подвергшиеся экспрессивной индивидуализации и потомуставшие неразложимыми как лексически, так и семантически (например: чегодоброго, вот тебе и на и др.).
4)фразеологические сращения, представляющие собою такое слитное семантическоеединство, что лексические значения компонентов вовсе безразличны для пониманияцелого (например: сидеть на бобах, души не чаять в ком-нибудь и т. п.).
Однакоэта классификация чересчур схематична.
Кажетсясамо собою понятным, почему неделимы те фразеологические сращения, в составкоторых входят лексические компоненты, не совпадающие с живыми словами русскогоязыка (например: во всю Ивановскую, вверх тормашками, бить баклуши, точитьлясы, точить балясы и т. п.). Но одной ссылки на отсутствие подходящего слова влексической системе современного русского языка недостаточно для признанияидиоматической неделимости выражения. Вопрос решается факторами семантическогопорядка. Могут быть такие случаи, когда соответствующего слова нет, но живы егоответвления, живы однородные морфемы. В таких случаях выражение потенциальноразлагается на лексемы. Однако от этого оно не перестает быть семантическинеделимым. Таково, например, выражение навострить лыжи. Ср. у Салтыкова в«Пестрых письмах»: «Куда это он лыжи навострил? Ишь спешит,точно в аптеку торопится»; у Гоголя в «Мертвых душах»:«Мужик убежит как дважды два, навострит так лыжи, что и следа неотыщешь».
Вфразеологическом сращении даже наличие семантического сопоставления илипротивопоставления лексических элементов внутри целого не приводит каналитическому расчленению идиомы, к осознанию живой связи ее значения созначениями компонентов. Такова, например, идиома ни к селу ни к городу взначении «ни с того ни с сего, неожиданно и неуместно». Ср. у Чеховав рассказе «Брак по расчету»: «Телеграфист кокетливо щурит глазаи то и дело заговаривает об электрическом освещении — ни к селу ни кгороду».
Конечно,бывают случаи, когда структура фразеологического сращения определяется наличиемлексического элемента, чуждого языковой системе вне данного сцепления.Например, вверх тормашками и даже с оттенком провинциализма вверх тормашкой.Ср. у Чехова в рассказе «Счастливчик»: «Вы говорите, что человектворец своего счастья. Какой к черту он творец, если достаточно больного зубаили злой тещи, чтоб счастье его полетело вверх тормашкой?». Ср. также:гнуть в три погибели; не мытьем, так катаньем; без сучка, без задоринки и т. п.
Однакочисто внешний, формальный, хотя бы и лексикологический, подход кфразеологическим сращениям не достигает цели. Изолированное, единичное слово,известное только в составе идиомы и потому лишенное номинативной функции, невсегда является признаком полной смысловой неразложимости выражения. Например:дело не терпит отлагательства, совесть зазрила, мозолить глаза, мертвецки пьяни т. п.
Точнотак же грамматический архаизм сам по себе может быть легко осмыслен при наличиисоответствующей категории или соотносительных форм в современном языке.Например: положа руку на сердце, сидеть сложа руки, средь бела дня, на босуногу и т.п.
Грамматическиеархаизмы чаще всего лишь поддерживают идиоматичность выражения, но не создаютего. Например: спустя рукава. Ср. у Чехова в рассказе «Агафья»:«От всей фигуры (огородника Савки) так и веяло безмятежностью, врожденной,почти артистической страстью к житью зря, спустя рукава». Ср. также:очертя голову, (пуститься) во вся тяжкая и т.п.
Итак,основным признаком сращения является его семантическая неделимость, абсолютнаяневыводимость значения целого из компонентов. Фразеологическое сращениепредставляет собою семантическую единицу, однородную со словом, лишеннымвнутренней формы. Оно не есть ни произведение, ни сумма семантических элементовОно — химическое соединение растворившихся и с точки зрения современного языкааморфных лексических частей.
Приэтом семантической неразложимости целого иногда сопутствует сохранение внешнихграмматических границ между частями фразеологического сращения. Это своеобразныйслед былой лексической расчлененности словосочетания. Например, выражениедержать в ежовых рукавицах в современном языке лишено внутренней формы (ср.,впрочем, держать в (крепких) руках). Оно идиоматично. Оно являетсяфразеологическим сращением. А. П. Чехов в речи действующих лиц своих повестейне раз употребляет эллиптическое выражение держать в ежовых. Например, врассказе «Месть»: «Твой Собакевич, наверное, держит в ежовыхгорничную и лакея»; в рассказе «Длинный язык»: «Он у меня,папочка, в ежовых был»; в повести «Дуэль» Чехов заменяет идиомудержать в ежовых рукавицах условным эквивалентом держать в ежах: «Он здеськороль и орел, он держит всех жителей в ежах и гнетет их своимавторитетом». Таким образом, в этом фразеологическом сращении общаяграмматическая схема словосочетания сохраняется неизменной, но в еголексическом составе остаются неподвижными лишь опорные семантемы (держать веж-).
Вфразеологических сращениях, образующих целостное высказывание или подводимыхпод категории состояния и наречия, внешняя форма иногда бывает оченьнеустойчивой и в другом отношении. Например, она подвержена фонетическим илиэвфоническим воздействиям. Так, идиома с боку припёка без всяких грамматическихоснований превращается в парное созвучие с боку припеку. Например, у Гоголя в«Женитьбе» в речи Подколесина: «Ну, да как же ты хочешь, неговоря прежде ни о чем, вдруг сказать с боку припеку: „Сударыня, дайте яна вас женюсь!“.
Вфразеологическом сращении все элементы настолько слиты и недифференцированы всмысловом отношении, что эллиптическое опущение или экспрессивное сокращениехоть одного из них либо вовсе не влияет на значение целого, либо приводит кполному его распаду. С одной стороны, такие сращения семантически неизменны,хотя и могут обладать формами грамматического словоизменения, например у чертана куличках и к черту на кулички (ср. у П. Боборыкина в романе „Изновых“: „жалуется, что его шлют к черту на кулички“). Но, сдругой стороны, при экспрессивном употреблении сращения, если позволяютсинтаксические условия, опорная часть его может быть равна целому и выступать взначении целого. Фразеологическое сращение в этих случаях может безболезненнотерять свои части — одну за другой. Например, идиома ни в зуб толкнуть (илитолконуть) не смыслит, ни в зуб толкнуть не умеет. У Салтыкова-Щедрина в»Современной идиллии": «Я к Гинцбургу — не понимает… Я кРозенталю — в зуб толкнуть не смыслит». У Макарова в«Воспоминаниях»: «Прелесть что за немочка. Да то беда,по-французски-то я маракую, а по-немецки ни в зуб толкнуть не умел». Тотже смысл имеет выражение ни в зуб толкнуть, например, у Гончарова в«Обломове»: «Надзиратель придет, хозяин домовый что-нибудьспросит, так ведь, ни в зуб толкнуть — все я! Ничего не смыслит...» Ср. уЧехова в рассказе «Репетитор»: «В шестой раз задаю вам четвертоесклонение, и вы ни в зуб толкнуть! Когда же, наконец, вы начнете учитьуроки?». Наконец, одно ни в зуб употребляется в том же значении; например,у Достоевского в «Дневнике писателя» (1876 г., февраль): «Человекон темный, законов ни в зуб».
Дляразговорной речи особенно типично это семантическое равенство части целому вструктуре фразеологического сращения. Кроме того, в разговорной речи болеечасты и продуктивны процессы дробления и контаминации фразеологических единиц.Например, из словосочетания валить через пень колоду, вследствие экспрессивногостирания предметных значений, образуется разговорная идиома через пень колоду взначении «как попало». Например, у Салтыкова-Щедрина в«Недоконченных беседах»: «Выдумал немец Кунц кушетку длясечения, а мы дерем через пень колоду, как в древности драли».
Такогорода процессы являются яркими симптомами образования фразеологических сращений.Тут действуют разнообразные семантические причины. Так, полное затемнениеобраза как семантического стержня выражения ведет к превращениюфразеологической группы в идиоматическое сращение. Например: сесть на бобах(ср. у Достоевского в «Идиоте»: «Ну куда мы теперь потащимся…Денег у нас нет..., вот и сели теперь на бобах, среди улицы… — »Приятнеесидеть с бобами, чем на бобах", — пробормотал генерал"); ср. провестина бобах, оставить на бобах; души не чаять в ком-нибудь; и в ус (себе) не дует.Ср. у Грибоедова: «Ведь столбовые все, а в ус никому не дуют». УГоголя в речи городничего а «Ревизоре: „Ты себе и в ус недуешь“; у Некрасова в „Героях времени“:
Слылумником и в ус себе не дул
И- наглупил на всю Россию.
УГоголя в „Мертвых душах“: „Копейкин мой, можете вообразить, себеи в ус не дует. Слова-то ему эти, как горох к стене...“ Ср. она и в ус недует.
Целостнымидиоматическим единством является всякое лексически непонятное с точки зрениясовременной системы выражение, вводимое в литературную лексику как»чужеродное тело", как «цитата» из другого языка илидиалекта. Например, ничтоже сумняся (или сумняшеся). Ср. у Лескова: «Онипереплетали книги, малярничали, лудили кастрюли — и все это делали ничтожесумняшеся, и дешево и скверно» («Котин доилец и Платонида»). УЧехова: «не задумываясь и ничтоже сумняся, решает большие вопросы»(«Несчастье»). Ср. у Некрасова: «перепились до еле можаху»(«Похождения русского Жильблаза»). Ср. также притча во языцех.
Рольэкспрессивных и эмоциональных факторов в образовании фразеологических сращенийтакже очень велика. Экспрессивное значение легко может поглотить инейтрализовать круг предметных значений слова, фразы. Оторванная отпервоначального, породившего его контекста, экспрессивная фраза быстростановится идиоматическим сращением.
Напримервыражение и никаких! Эта идиома образовалась из возгласа кавалерийской команды.По словам Боборыкина, «пошло это с учений, когда взводу или эскадронуофицер кричит: „Смирно, и никаких учений!“ (»Перевал"). Ср.у Чехова в повести «Дуэль» в речи военного доктора Самойленки: «Чтож? Единовременно пятьсот в зубы, или двадцать пять по-месячно, — и никаких.Очень просто».
Воттак клюква. Ср. у Чехова в рассказе «Шило в мешке»: возницарассказывает Посудину, которого он не знает в лицо — о нем же самом: «Всемхорош человек, но одна беда: пьяница!» — «Вот так клюква!» — подумал Посудин".
Ксращениям экспрессивного образования относятся и такие выражения, как поминайкак звали, употребляемое в функции глагола со значением прошедшего временимгновенно-произвольного действия. У Чехова в рассказе «Налим»:«Всё растопыривает руки, но уже поздно, налим — поминай как звали». Унего же в рассказе «В ссылке»: «Перевез я их сюда, сели — ипоминай как звали! Только их и видели». Ср. также: чего доброго; черта сдва!; неровен час!; вот тебе и на!; пиши пропало!; по добру по здорову!; так ибыть; как не так; как бы не так.
Фразеологическиесращения могут быть только омонимичны с соответствующими знакомыми словами. Ониабсолютно независимы от лексических значений этих омонимов. Ср., например,сращение пули отливать (у Чехова в рассказе «Месть»: «Поди-ка,какие пули отливает. В лицо другом величает, а за глаза я у него и индюк, ипузан...») и профессиональный термин отливать пули.
Ср.быть под мухой или с мухой (например, у Чехова в рассказе«Пересолил»: «Ежели возница не пьян и лошади не клячи, то итридцати верст не будет, в коли возница с мухой да кони наморены, то целыхпятьдесят наберется»); диву даться; труса или трусу праздновать; заморитьчервячка; благим матом (кричать); сапоги в смятку; при пиковом интересе; взяткигладки с кого-нибудь; до положения риз; и концы в воду; шиворот на выворот; сонв руку и т. п.
Всвоей работе «О логической структуре фразы» А. Сешеа говорит, чтолексикологический синтез разрушает собственное значение образующих элементов,которые срастаются в одно целое, совсем теряя свою индивидуальность" [17].
Семантическоеединство фразеологического сращения часто поддерживается синтаксическойнерасчлененностью или немотивированностью словосочетания, отсутствием живойсинтаксической связи между его морфологическими компонентами. Например: таксебе, куда ни шло, то и дело, хоть куда, трусу праздновать, диву даться, выжитьиз ума, чем свет, как пить дать (ср. у Чехова в рассказе «Баба»:«Дело было ясное, как пить дать»), мало ли какой, из рук вон плохо,так и быть, шутка сказать, себе на уме (у Чехова в «Скучной истории»в значении имени существительного: «Умышленность, осторожность, себе науме, но нет ни свободы, ни мужества писать, как хочется, а, стало быть, нет итворчества»).
Такимобразом, фразеологические сращения являются только эквивалентами слов. Ониобразуют своеобразные синтаксические составные слова, выступающие в роли либочастей предложения, либо целых предложений. Поэтому они подводятся подграмматические категории как синтаксическое целое, как своеобразные сложныелексические единицы. Понятно, что в тех случаях, когда этимологическое значениеграмматически и фонетически различаемых компонентов вступает в видимоепротиворечие с грамматическим значением целого, это противоречие аннулируется.Например, устно-фамильярное идиоматические выражение: чего-нибудь куры не клюютимеет значение количественного слова. Оно ставится в один синонимический ряд сословами пропасть, уйма и т. п. Например: денег у него — куры не клюют (ср.денег у него — пропасть). Ср. у Салтыкова-Щедрина в «Пошехонскойстарине» иную расстановку слов: «По малости торгуем! — Сказывай:»по малости". Куры денег не клюют, а он смиренникомприкидывается!" Ср. у Чехова в рассказе: «Учитель словесности»:«Один из партнеров, когда расплачивались, сказал, что у Никитина курыденег не клюют». Разъединение этого сращения вставкой слова денег находитоправдание лишь в экспрессивной нелогичности устной речи. Нормальным же длясовременного языка будет такой порядок слов: денег у кого-нибудь куры не клюют.Инверсия типа: куры не клюют у кого-нибудь денег — приводит к бессмыслице.
Вту же категорию количественных слов входит и устно-фамильярная идиома раз, дваи обчелся или раз-другой и обчелся, один-другой и обчелся. В сущности, все этиварианты должны быть признаны морфологическими разновидностями однойфразеологической единицы. Грамматическое и семантическое единство этоговыражения подчеркивается синтаксическим своеобразием его употребления: связьюего с родительным количественным и местом в синтагме. Например, уМельникова-Печерского в романе «В лесах»: «Таких начетников маломне встречать доводилось. По всему старообрядчеству таких раз, два иобчелся». Ср. у Островского в пьесе «Не все коту масленица»:«Кавалеров-то у нас один-другой — обчелся, гулять-то не с кем»; ср. уСалтыкова-Щедрина в «Пошехонской старине»: «Женихов-то ненепочатый угол, раз-другой и обчелся. Привередничать-то бросить надо!»
Изграмматического употребления фразеологических сращений вытекает вывод овозможности экспрессивного устранения разницы между глаголом и именной формой,выражающей состояние, особенно в прошедшем времени. Так, идиома и был таков!выражает очень заметный оттенок действия, сближающий ее с глаголом. Например, уЧехова в рассказе «Накануне поста»: «А он, бывало, как заметит,что его пороть хотят, прыг в окно и был таков!». Ср. у Лермонтова в поэме«Монго»:
Опасенподвиг дерзновенный
Ине сносить им головы;
Нов миг проснулся дух военный:
Прыг,прыг — и были таковы.
Понятно,что внутри фразеологического сращения, образующего целостноевысказывание-предложение, возможны разного рода грамматические изменения иперемещения. Так, фамильярно-ироническое и пошла писать губерния в современномязыке немотивировано, непроизводно и неразложимо (ср. у Чехова в «Скучнойистории»: «Стоит мне только оглядеть аудиторию и произнестистереотипное „в прошлой лекции мы остановились на...“, как фразыдлинной вереницей вылетают из моей души и пошла писать губерния! Говорю янеудержимо быстро, страстно и, кажется, нет той силы, которая могла бы прерватьтечение моей речи»). Доказательством неразложимости этого выраженияявляется и наличие грамматического синонима и пошло писать, в котором функциябезличности малопонятна (ср. у Гончарова в «Обломове»: «Всехохочут, долго, дружно, несказанно, как олимпийские боги. Только начнутумолкать, кто-нибудь подхватит опять — и пошло писать»). Еще менее можетбыть осмыслен третий вариант этой идиомы с безличной глагольной формой женскогорода: и пошла писать (например, у Салтыкова-Щедрина в «Губернскихочерках» см. «Второй рассказ подъячего»).
Ужепри этом беглом разборе фразеологических сращений становится очевидным, чтополного параллелизма между грамматическими и лексическими изменениями ихсостава нет. Однако в их строе несомненна тенденция к грамматическому исемантическому синтезу. Сохранение грамматических отношений между членамифразеологического сращения — лишь уступка языковой традиции, лишь пережитокпрошлого. В фразеологических сращениях кристаллизуется новый тип составных синтаксическихединств.
IV
Еслив тесной фразеологической группе сохранились хотя бы слабые признакисемантической раздельности компонентов, если есть хотя бы глухой намек намотивировку общего значения, то о сращении говорить уже трудно. Например, втаких разговорно-фамильярных выражениях, как держать камень за пазухой,выносить сор из избы, у кого-нибудь семь пятниц на неделе, стреляный воробей,мелко плавать, кровь с молоком, последняя спица в колеснице, плясать под чужуюдудку, без ножа зарезать, язык чесать или языком чесать, из пальца высосать,первый блин комом, или в таких литературно-книжных и интеллигентски-разговорныхфразах, как плыть по течению, плыть против течения, всплыть на поверхность и т.п., — значение целого связано с пониманием внутреннего образного стержня фразы,потенциального смысла слов, образующих эти фразеологические единства. Такимобразом, многие крепко спаянные фразеологические группы легко расшифровываютсякак образные выражения. Они обладают свойством потенциальной образности. Образныйсмысл, приписываемый им в современном языке, иногда вовсе не соответствует ихфактической этимологии. По большей части, это выражения, состоящие из словконкретного значения и имеющие заметную экспрессивную окраску. Например,положить, класть зубы на полку в значении «голодать, ограничить доминимума самые необходимые потребности». Ср. у Тургенева в«Нови»: «Я еду на кондиции, подхватил Нежданов, чтобы зубов неположить на полку». Ср. выражение уйти в свою скорлупу — и у Чеховаобнажение образа, лежащего в основе этого выражения: «Людей, одиноких отнатуры, которые, как рак-отшельник или улитка, стараются уйти в свою скорлупу,на этом свете немало» («Человек в футляре»).
Живучестивнутренней формы в строе таких фразеологических единств содействует наличиеконтраста, параллелизма, вообще сопоставления слов, принадлежащих к одномусемантическому ряду. Например: из мухи делать слона (ср. у Достоевского в«Идиоте»: «Они там все, по своей всегдашней привычке, слишкомзабежали вперед и из мухи сочинили слона»), из огня да в полымя, нет худабез добра, переливать из пустого в порожнее, валить с больной головы наздоровую и т. п.
Фразеологическиеединства являются потенциальными эквивалентами слов. И в этом отношении онинесколько сближаются с фразеологическими сращениями, отличаясь от нихсемантической сложностью своей структуры, потенциальной выводимостью своегообщего значения из семантической связи компонентов. Фразеологические единствапо внешней, звуковой форме могут совпадать со свободными сочетаниями слов. Ср.устно-фамильярные выражения вымыть голову, намылить голову кому-нибудь взначении «сильно побранить, пожурить, сделать строгий выговор» иомонимические свободные словосочетания в их прямом значении: вымыть голову,намылить голову. Ср. биться из-за куска хлеба и биться с кем-нибудь из-за кускахлеба; бить ключом (жизнь бьет ключом) и бить ключом (о воде в ручье); взять забока кого-нибудь в значении «заставить принять участие в деле» и тоже словосочетание в прямом значении; брать в свои руки в значении«приступить к руководству, управлению чем-нибудь» и брать в рукичто-нибудь и т. п.
Фразеологическоеединство часто создается не столько образным значением словесного ряда, сколькосинтаксической специализацией фразы, употреблением ее в строго фиксированнойграмматической форме. Например, просторечно-шутливое выражение со всемипотрохами в значении «целиком, со всем, что есть». Ср. у Панферова:«Этому человеку доверить себя со всеми потрохами можно».
Возможныи такие фразеологические единства, в которых резкие грамматические сдвигизависят от семантических особенностей слов, входящих в состав фразы. Например,шутливо-фамильярное, носящее отпечаток школьного жаргона выражение нольвнимания обычно употребляется в функции предиката. Ср. у Чехова в рассказе«Красавицы»: «какое… несчастье… влюбиться в эту хорошенькуюи глупенькую девочку, которая на вас ноль внимания» (в речи офицера); врассказе «Поцелуй»: "- «Каков?» — послышалисьодобрительные возгласы. — Мы стоим возле, а он ноль внимания! Этакая шельма".В повести «Скучная история»: «Медик пьян как сапожник. На сцену- ноль внимания. Знай себе дремлет да носом клюет».
Нередковнутренняя замкнутость фразеологического единства создается специализациейэкспрессивного значения. Отрываясь от той или иной ситуации, от какого-нибудьширокого контекста, выражение сохраняет своеобразные оттенки экспрессии,которые и спаивают отдельные части этого выражения в одно смысловое целое.Нередко эти индивидуальные оттенки экспрессии сказываются и в синтаксической формесловосочетания. В этом отношении очень показательно употребление фразы беленыобъелся. Оно обычно имеет форму вопросительного предложения или употребляется всравнении. Таким образом, внутренняя спайка элементов создается модальностьюпредложения. Например, у Пушкина в «Сказке о рыбаке и рыбке»:«Что ты баба, белены объелась?». У Фонвизина в «Недоросле»:«Что ты дядюшка? Белены объелся?». У Некрасова в «ДядюшкеЯкове»: «Стойте! не вдруг! белены вы объелись?» [18]. У Чехова врассказе «Неприятность»: «Тот дурак, словно белены объелся,шляется по уезду, кляузничает да сплетничает...». При изменениисинтаксической формы усиливается реальный, буквальный смысл этогословосочетания. Оно теряет условно-переносное значение «одуреть,ошалеть». Оно делается свободным сочетанием слов, в нем подчеркиваетсяпредставление о белене как о ядовитом дурманящем растении. В «Толковомсловаре русского языка» (1834, т. I, стр. 119) под словом беленаприводится выражение в такой форме: «белены объелся — одурел,неистовствует». Это неправильно. Само по себе словосочетание он беленыобъелся не значит «одурел» и еще менее «неистовствует». Тутсловарь Я. К. Грота ввел в заблуждение редактора нового толкового словаря [19].
Точнотак же своеобразная экспрессивная окраска чувственного восторгаиндивидуализирует и ограничивает переносное значение фамильярного выраженияпальчики оближешь (оближете)! Она превращает это словосочетание вфразеологическое единство. В связи с этим происходят синтаксические переносыэтого выражения: из целого одночленного высказывания оно может превратиться вэмоциональное сказуемое двухчленного предложения. Например, уСалтыкова-Щедрина: «Вот, дядя, дамочка-то — пальчики оближете». Ср. уПисемского в романе «Люди сороковых годов»: «Я тебе ВальтерСкотта дам. Прочитаешь — только пальчики оближешь».
Кчислу фразеологических единств, обособлению и замкнутости которых содействуютэкспрессивные оттенки значения, относятся, например, такиеразговорно-фамильярные выражения: убил бобра; ему и горюшка мало!; чтоб тебе нидна ни покрышки!; плакали наши денежки!; держи карман или держи карман шире!;что ему делается?; чего изволите?; час от часу не легче!; хорошенькогопонемножку (ирон.); туда ему и дорога! (ср. у Писемского в «Старойбарыне»: «Присудили на поселенье… Того и стоил, туда ему и дорогабыла»). Ср.: жирно будет («Нет, жирно будет вас этаким вином поить.Атанде-с! — Островский. „Утро молодого человека“); знаем мы вашегобрата!; шутки в сторону!; чем черт не шутит?; и пошел и пошел!; наша взяла!;ума не приложу!; над нами не каплет!; и дешево и сердито! (первоначально — оводке). Ср. у Салтыкова-Щедрина в „Помпадурах“: „Над дверьминахально красуется вывеска: “И дешево и сердито».
Особостоят каламбурные фразы, основанные на внутреннем контрасте, этимологическомнесоответствии или ироническом сближении сопоставляемых слов. Например, безгоду неделя (ср. у Тургенева в рассказе «Часы»: «Без году неделюна свете живет, молоко на губах не обсохло, недоросль! И женитьсясобирается»). У Писемского это выражение употреблено как неразложимоенаречие: «Малый без году неделя из яйца вылупился, а она уже… женить егохочет» («Старая барыня»). Ср.: кормить завтраками (у Гоголя в«Мертвых душах»: «Ему подносят горькое блюдо под названием»завтра"); прокатить на вороных и т. д. Выражение откладывать вдолгий ящик также звучит каламбуром, так как слово долгий, раскрывая основноезначение фразы (отсрочивать на долгое время), воспринимается в связи с ящик какиронически двусмысленный образ.
Также, как и в словах, во фразеологических единствах образное представление,сопутствующее значению, чаще не дано, а лишь постулируется, предполагается. Оноисторически изменчиво и, конечно, не нуждается в соответствиях этимологииобраза. Например, держать в черном теле; вывести на чистую воду; отвести душу(например, у Тургенева в «Дыме»: «Я требую малого, оченьмалого… только немножко мне нужно участия, только, чтобы не отталкивали быменя, душу дали бы отвести»); за пояс заткнуть; поставить крест начем-нибудь или даже над чем-нибудь (ср. у Боборыкина: «поставить крест насвоей потере»); не ударить лицом в грязь (у Чехова в рассказе«Перекати-поле»: «Лицо его говорило, что он доволен и чаем имной, вполне ценит мою интеллигентность, но что и сам не ударить в грязь лицом,если речь зайдет о чем-нибудь этаком...»); из-за кого-чего сыр-борзагорелся (у Чехова в рассказе «Именины»: «Что у вас произошло?- Ничего особенного. Весь сыр-бор загорелся из-за чистейшего пустяка»).
Примеромкаламбурного переосмысления по омонимическому сходству может служитьсовременное понимание иронического выражения положение хуже губернаторского.Как известно, это выражение пошло из коннозаводческого арго. Губернатором тамназывался самец-пробник, которого припускали к кобыле для ее раздражения передслучкой с породистым производителем. В литературном языке XIX в., особенно вего публицистических стилях, это выражение осмыслялось применительно кположению и должности губернатора. Например, у Р. И. Сементковского в очерках«Силуэты администраторов» («Исторический вестник», 1892, №2): «Поистине теперь можно говорить о „положении хужегубернаторского“. Еще раньше у Маркевича в романе „Бездна“ (3,14): „Не даром говорят: положение хуже губернаторского. — Он усмехнулсяостроумию этой ходячей поговорки“. Ср. у Чехова в „Дуэли“:»В последнее время мое здоровье сильно пошатнулось. Прибавьте к этомускуку, постоянное безденежье… отсутствие людей и общих интересов… Положениехуже губернаторского. — Да, ваше положение безвыходно, — сказал фонКорен".
Связьразвития фразеологических единств этого рода с формами поэтического мышленияподчеркивалась Потебней. «Элементарная поэтичность языка, т. е. образностьотдельных слов и постоянных сочетаний, как бы ни была она заметна, ничтожнасравнительно с способностью языка создавать образы из сочетания слов, все равнообразных или безобразных» [20]. «Невозможность или возможность иэффект сочетания двух слов, дающих образ, условленны данным языком» [21].
Итак,внутренняя цельность многих выражений обусловлена единством образного значения.Многие из таких фразеологических единств представляют собою окаменевшие следыживых образных выражений, довольно свободно группировавшихся воуркг одногометафорического центра. Например, стоять одной ногой в гробу или в могиле. Ср.у Чехова в «Скучной истории»: "… и подобные нелепые мечты в товремя, когда одной ногой я стою уже в могиле". Ср. в языке XVIII в.:«Искусство врачебное слабо оживотворить занесшего ногу в гроб» [22].
Пониманиепроизводности, мотивированности значения фразеологического единства связано ссознанием его лексического состава, в сознанием отношения значения целого кзначению составных частей. Семантическая замкнутость фразеологического единстваможет также создаваться эвфоническими средствами — рифмическими созвучиями, аллитерациями.Эти средства спайки и им подобные также содействуют образованиюфразеологических единств. Например: Федот да не тот; еле-еле душа в теле;всякой твари по паре (с намеком на миф о Ноевом ковчеге); на вкус и на цветмастера нет; днем с огнем поискать или не сыскать, не отыскать; что было, тосплыло; хлопот полон рот; то пусто, то густо; ни кожи, ни рожи; ни ладу, нискладу; ни ложки, ни плошки; ни ответу, ни привету; ни слуху, ни духу; вот такштука капитана Кука; не в службу, а в дружбу; не твоя печаль чужих детейкачать; не до жиру, быть бы живу и т. п.
Однаков этих сложных единствах возможны и такие элементы, которые являютсяупаковочным материалом. Они заменимы. Тем более, что фразеологические единстване всегда образуют неподвижную, застывшую массу неотделимых элементов спостоянным порядком слов. Иногда части фразеологического единства могут бытьдистантными.
Такимобразом, от фразеологических сращений отличается другой тип устойчивых, тесныхфразеологических групп, которые тоже семантически неделимы и тоже являютсявыражением единого, целостного значения, но в которых это целостное значениемотивировано, являясь произведением, возникающим из слияния значенийлексических компонентов.
Вофразеологическом единстве слова подчинены единству общего образа или единствуреального значения. Подстановка синонима или замена слов, являющихсясемантической основой фразы, невозможна без полного разрушения образного илиэкспрессивного смысла фразеологического единства. Значение целого здесьабсолютно не разложимо на отдельные лексические значения компонентов. Оно какбы разлито в них — А. Сешеа называет такие фразеологические единствасинтетическими группами и подчеркивает, что в них целостный смысл выражения донекоторой степени независим от лексических значений отдельных компонентов, вовсяком случае, он не колеблет, не расширяет и не видоизменяет ни их свободных,ни их связанных значений [23].
Отдельнодолжны быть рассмотрены целостные словесные группы, являющиеся терминами, т. е.выступающие в функции названия. Прямое, логически оправданное отношение терминак обозначаемому им предмету или понятию создает неразрывность фразовойструктуры, делает соответствующую словесную группу эквивалентом слова. Спознавательной точки зрения между составным термином — научным или техническим- и таким же номенклатурным ярлыком, например, названием какого-нибудь явления,предмета — большая разница. Но в бытовом языке эта разница часто стирается.Естественно, что многие из такого рода составных названий, переходя, по законуфункциональной семантики, на другие предметы, процессы или явления, однородныес прежними по функции, становятся не только неразрывными, но и вовсенемотивированными единствами, т. е. превращаются в фразеологические сращения(например: железная дорога, дом терпимости и т. п.).
Крометого, в истории русского литературного языка с середины XIX в. все ширеразвивается тенденция создавать для составных названий разговорно-просторечныеэквиваленты в форме одного слова, например: вечерняя газета — вечерка, ночлежныйдом — ночлежка, Погодинская улица — Погодинка и т. п. Примеры составныхтерминов: белый гриб, задний проход, прямая кишка, прогрессивный паралич,оборонительный или наступательный союз, вопросительный знак, золотых делмастер, дом отдыха, пути сообщения, сестра милосердия, брат милосердия, каретаскорой помощи, борьба за существование и т. п.
Всущности, нет оснований выделять в особый ряд составные термины, возникшие не всфере научно-технического языка или профессиональных диалектов, а в разных стиляхсамой литературной речи. Например, хороший тон (ср. у Некрасова в стихотворении«Балет»:
Знайте,люди хорошего тона,
Чтоя сам обожаю балет),
общественноеположение, общественное мнение, отрицательный тип, положительный тип и т. п.
Всякийтермин, всякое выражение, проникшее в общий язык из научного или техническогоязыка, из специальных, профессиональных диалектов, сохраняются какфразеологические единства. Например, общие места (loci communes — из риторики).Ср. у Чехова в «Обыкновенной истории»: «Обвинения огульны истроятся на таких давно избитых общих местах, таких жупелах, как измельчание,отсутствие идеалов...». Ср. у Чехова в «Скучной истории»:«Бывают страшные ночи с громом, молнией, дождем и ветром, которые в народеназываются воробьиными. Одна точно такая воробьиная ночь была и в моей личнойжизни».
Понятно,что к категории составных терминов близки фразы-характеристики, включающие всебя точно очерченное содержание. Например, в русском публицистическом стилеXIX в. выражение беспокойный человек имело очень определенноеобщественно-бытовое содержание. Им обозначался разряд людей, готовых боротьсяхоть в умеренной степени с социальными несправедливостями режима, близких ккатегории политически неблагонадежных. Ср. у Некрасова в стихотворении«Филантроп»:
Сожалелипо Житомиру:
Ты-денищим кончишь век
Исемейство пустишь по миру,
Беспокойныйчеловек!
УДружинина: «В старое время его считали беспокойным и чуть-чуть ненеблагонадежным» («Благотворительность особого рода»). УСалтыкова-Щедрина: «Обыденная жизненная практика снисходительно отзоветсяк вору, ходатайствующему по „своему“ делу и назовет беспокойным,безалаберным (а, может быть, даже распространителем „превратныхтолкований“) человека, которому дорого дело „общее“, дело его»страны" («За рубежом»).
Вфразеологических единствах грамматические отношения между компонентами легкоразличимы. Они могут быть сведены к живым современным синтаксическим связям.Это естественно. Потенциальная лексическая делимость как основной признакфразеологического единства, отличающий его от фразеологического сращения,естественно предполагает и синтаксическую разложимость словосочетания. Такимобразом, и здесь грамматические формы и отношения держатся устойчивее, чемсемантические. Здесь сохраняется, так сказать, морфология застывшихсинтаксических конструкций, но их функциональное значение резко изменяется. Втой мере, в какой фразеологические группы этого типа являются семантическинеделимыми единицами, приходится считать их и синтаксически несвободными, хотяи разложимыми, слитными словосочетаниями.
Этоположение получит особенную ясность и выразительность, если применить его к темгруппам фразеологических единств, которые состоят из союзных или предложныхречений. Таковы, например, союзные речения, чаще всего образующиеся изнепроизводного союза, предложной формы имени существительного со значениемвремени, места или причины и указательного местоимения, или из союза иуказательного местоимения с подходящим по значению предлогом: до тех пор пока,с тех пор как, в то время как, с того времени как, ввиду того что, по мере тогокак, между тем как, после того как, потому что, до того что, несмотря на точто, вместо того чтобы и т. п. Сюда же примыкают союзы, включающие в себянаречия образа, сравнения или сравнительной степени: подобно тому как, преждечем, так чтобы; просторечное даром что и др. под. Наконец, можно отметитьсоставные союзы из модальных частиц: едва только, чуть лишь. Ср. не то чтобы,как будто бы и т. п. (Такие союзы, как так как, добро бы и т. п. превратились всращения.)
Всеэти служебные слова семантически неразрывны, функционально неделимы, хотя сэтимологической точки зрения производны. Эта аналогия бросает свет насинтаксическую природу фразеологических единств.
V
Рядомс фразеологическими единствами выступают и другие, более аналитические типыустойчивых сочетаний слов. Фразеологические единства как бы поглощаютиндивидуальность слова, хотя и не лишают его смысла: например, в выраженияхразговорной речи глаз не казать, носу не казать потенциальный смысл глаголаказать, не встречающегося в других контекстах, еще ощутим в структуре целого.
Нобывают устойчивые фразеологические группы, в которых значения слов-компонентовобособляются гораздо более четко и резко, однако, остаются несвободными.Например: щекотливый вопрос, щекотливое положение, щекотливое обстоятельство ит. п. (при невозможности сказать щекотливая мысль, щекотливое намерение и т.п.), обдать презрением, злобой, обдать взглядом ласкающего сочувствия и т. п.(при семантической недопустимости выражений обдать восхищением, завистью и т.п.).
Всамом деле, большая часть слов и значений слов ограничены в своих связяхвнутренними, семантическими отношениями самой языковой системы. Эти лексическиезначения могут проявляться лишь в связи с строго определенным кругом понятий иих словесных обозначений. При этом для такого ограничения как будто нетоснований в логической или вещной природе самих обозначаемых предметов,действий и явлений. Эти ограничения создаются присущими данному языку законамисвязи словесных значений. Например, слово брать в значении «овладевать,подвергать своему влиянию» и в применении к чувствам, настроениям — несочетается свободно со всеми обозначениями эмоций, настроений. Говорится: страхберет, тоска берет, досада берет, злость, зло берет, ужас берет, зависть берет,смех берет, раздумье берет, охота берет и нек. др. Но нельзя сказать: радостьберет, удовольствие берет, наслаждение берет (ср. охватывает) и т. п. Такимобразом, круг употребления глагола брать в связи с обозначениями чувств инастроений фразеологически замкнут.
Фразеологическисвязанное значение иногда трудно определимо. В нем общее логическое ядро невыступает так рельефно, как в свободном значении. Фразеологически связанноезначение, особенно при узости и тесноте соответствующих контекстов, дробится наиндивидуальные оттенки, свойственные отдельным фразам. Поэтому чаще всего такоезначение не столько определяется, сколько характеризуется, освещается путемподбора синонимов, которые могут его выразить и заменить в соответствующемсочетании.
Едвали нужно еще раз добавлять, что многие слова вообще не имеют свободныхзначений. Они лишены прямой номинативной функции и существуют в языке лишьтолько в составе тесных фразеологических групп. Их лексическая отдельностьподдерживается лишь наличием словообразовательных родичей и слов-синонимов.Можно сказать, что лексическое значение таких слов определяется местом их влексической системе данного языка, их отношением к синонимическим рядам слов исловесных групп, их положением в родственном лексическом или грамматическомгнезде слов и форм. Таково, например, в современном языке слово потупить. Оновыделяется из устойчивых словесных групп: потупить взор, взгляд, глаза;потупить голову. Оно поддерживается наличием слова потупиться, котороеобозначает то же, что потупить глаза, голову. Оно, наконец, воспринимается нафоне синонимических фраз: опустить глаза, опустить голову. Таково, например,применение глагола находить — найти в сочетании с некоторыми субъектамидействия, обозначающими какое-нибудь резкое изменение физического или душевногосостояния, свойственное устной речи, в значении «внезапно охватитького-нибудь, овладеть всем существом кого-нибудь». Это значениефразеологически ограничено: нашло на кого-нибудь вдохновение, раздумье, нашелстолбняк, нашла на кого-нибудь фантазия. Ср. у Л. Толстого в«Люцерне»: «Я пошел к себе наверх, желая заспать все этивпечатления и глупую детскую злобу, которая так неожиданно нашла на меня».
Кчислу немногих слов, сочетающихся с глаголом найти в этом значении, принадлежити потенциальное, устно-фамильярное слово стих, почти не встречающееся вне этогосочетания: какой-нибудь стих нашел на кого-нибудь. Ср. у Фонвизина в«Бригадире»: «Не гневайтесь, матушка, на своего супруга. На негосегодня худой стих нашел». У Тургенева в рассказе «КонецЧертопханова»: «И хоть бы слово кому промолвила — все только глазамиповодила, то задумывалась… Этакий стих и прежде на нее находил». УЧехова в рассказе «Учитель словесности»: «Иногда на него находилфилософский стих». Но ср. у Гл. Успенского в «Разоренье»:«Ласковый тон и тихий стих, осенивший отца, отнял у собеседника последнеесредство обороны — ругательство».
Различияв онтологическом содержании свободных и связанных значений настолько велики исущественны, что их неразличение (типичное, например, для «Толковогословаря русского языка» под ред. проф. Д. Н. Ушакова) неминуемо приводит кискажению всей смысловой структуры слова [24]. Можно думать, что степень свободыи широты фразеологических связей слова до некоторой степени зависит и от егограмматической структуры. Наиболее многообразно и свободно комбинируютсяноминативные значения существительных, особенно конкретного, вещественногохарактера. Затем идут непереходные глаголы, вслед за ними переходные.Необходимо отметить, что в русском литературном языке со второй половины XVIIIв. все более широко распространяются сочетания глаголов с отвлеченными именамисуществительными в качестве субъектов действия. Почти на одном уровне сглаголами находятся свободные связи имен прилагательных в основных номинативныхзначениях. В категории наречия только наречия качества и степени, отчастивремени и места, располагают более или менее широкими возможностямисловосочетания; остальные разряды наречий очень связаны фразеологически.Фразеологические группы, образуемые реализацией несвободных, связанных значенийслов, составляют самый многочисленный и семантически веский разряд устойчивыхсочетаний слов в русском языке. Тип фраз, образуемых реализацией несвободныхзначений слов, целесообразнее всего назвать фразеологическими сочетаниями.Фразеологические сочетания не являются безусловными семантическими единствами.Они аналитичны. В них слово с несвободным значением допускает синонимическуюподстановку и замену, идентификацию. Аналитичность, свойственнаясловосочетанию, может сохраняться и при ограничении контекста употреблениянесвободного слова лишь в одной-двух фразах.
Например,разговорное слово беспросыпный употребляется лишь в сочетании со словомпьянство, также возможно словосочетание беспросыпно пьянствовать. Синоним этогослова — беспробудный, нося отпечаток книжного стиля, имеет более широкиефразовые связи: спать беспробудным сном, беспробудное пьянство. В этих примерахпрозрачность морфологического состава слов беспросыпный и беспробудный, связьих с многочисленными лексическими гнездами поддерживает их лексическиезначения, их некоторую самостоятельность.
Отличиесинтетической группы или фразеологического единства от фразеологическогосочетания состоит в следующем. Во фразеологическом сочетании значениясочетающихся слов в известной степени равноправны и рядоположны. Даженесвободное значение одного из слов, входящих в состав фразеологическогосочетания, может быть описано, определено или выражено синонимом. Вофразеологическом сочетании обычно лишь значение одного из слов воспринимаетсякак значение несвободное, связанное. Для фразеологического сочетания характерноналичие синонимического, параллельного оборота, связанного с тем же опорнымсловом, характерно сознание отделимости и заменимости фразеологическинесвободного слова (например, затронуть чувство чести, затронуть чьи-нибудьинтересы, затронуть гордость и т. п., ср. задеть). В языке происходитпостоянное столкновение аналитических тенденций, направленных на расчлененноепонимание словосочетания, и тенденций синтетических, ускоряющих переходфразеологического сочетания в фразеологическое единство. Взаимодействие этихтенденций в каждом конкретном случае регулируется живой системой лексическихсоотношений и положением данного выражения в этой системе. Живая языковаяпрактика тяготеет к непосредственноум охвату целостного значения словеснойгруппы и ее традиционной формы [25]. Затемнение или увядание значений такогонесвободного слова ведет к утрате или даже той относительной лексическойотдельности, которой оно раньше обладало. Тогда фразеологическое сочетаниепостепенно превращается в фразеологическое единство и само несвободное словостановится словом потенциальным, а не реальным. Например, в современномлитературном языке слово претворить утрачивает свое церковнославянское значение«превратить» и сохраняется лишь в выражениях: претворить в жизнь,претворить в дело, ср. претвориться в жизнь, претвориться в дело. Синонимвоплотить гораздо шире по своему семантическому объему и рельефнее по своимлексическим связям, по своей словообразовательной природе. Он не в силахудержать выветривание собственного значения в глаголе претворить, неподкрепляемого ни мертвой приставкой пре-, ни отдаленным семантическим родствомс творить.
Такимобразом, среди тесных фразеологических групп, образуемых реализацией такназываемых несвободных значений слов, среди фразеологических сочетанийвыделяются два типа фраз: аналитический, более расчлененный, допускающийподстановку синонимов под отдельные члены выражения, и более синтетический,близкий к фразеологическому единству.
Фразеологическиегруппы или фразеологические сочетания почти лишены омонимов. Они входят лишь всинонимические ряды слов и выражений. Для того чтобы у фразеологической группынашлось омонимическое словосочетание, необходимо наличие слов-омонимов длякаждого члена группы. Однако сами фразеологические сочетания могут бытьомонимами фразеологических единств или сращений. Например, отвести глаза откого-нибудь — фразеологическое сочетание, отвести глаза кому-нибудь — фразеологическое единство. Ср.: «Я с усилием отвел глаза от этогопрекрасного лица»; «Александр долго не мог отвесть глаз от нее»(Гончаров, Обыкновенная история). Но: «Г-н Спасович решительно хочетотвести нам глаза» (Достоевский, Дневник писателя, 1976, февраль);«Обходительность и ласковость были не более как средство отвестипокупателям глаза, заговорить зубы и всучить тем временем гнилое, линючее»(Гл. Успенский, Книжка чеков).
Вфразеологических сочетаниях синтаксические связи вполне соответствуют живымнормам современного словосочетания. Однако эти связи в них воспроизводятся потрадиции. Самый факт устойчивости и семантической ограниченностифразеологических сочетаний говорит о том, что в живом употреблении онииспользуются как готовые фразеологические единицы — воспроизводимые, а не вновьорганизуемые в процессе речи. Следовательно, грамматическое расчленение ведет кпознанию лишь этимологической природы этих словосочетаний, а не ихсинтаксических функций в современном языке.
АкадемикФ. Ф. Фортунатов в своем курсе «Сравнительного языковедения»,классифицируя «непростые или сложные слова» [26], объединил с ними и«слитные речения» типа: железная дорога, великий пост как«однородные по значению с слитными словами». «Это сочетание слов»железная дорога", — писал Фортунатов, — не образует, однако, собоюодно слово, так как в первой части заключает такое слово, которое по формесловоизменения является отдельным словом, как часть словосочетания (железнуюдорогу, железной дорогой и т. д.)" [27]. Другие типы устойчивых сочетанийслов не были замечены и отмечены акад. Фортунатовым. А. А. Шахматов, создаваясобственную грамматическую систему, далеко выходящую за пределы Фортунатовскойконцепции, не мог удовлетвориться и тем решением, которое получил у Фортунатовавопрос о неразложимых словосочетаниях. Изучение громадного фактическогоязыкового материала с новых синтаксических точек зрения открывало передисследователем новые горизонты в этой области. Но акад. А. А. Шахматов не успелразрешить все вопросы, в новом свете вставшие перед ним, тем более что для неговсе очевиднее становилась тесная связь грамматики с областью лексикологии ифразеологии. Разработка проблем лексикологии и фразеологии должна веститьпараллельно с дальнейшим развитием синтаксической науки.
Примечания
1.А. А. Шахматов. Синтаксис русского языка, вып. I. Изд. 2. М., 1941, стр. 271.
2.Там же, стр. 303.
3.Там же.
4.Там же, стр. 307.
5.Там же, стр. 399.
6.Там же, стр. 272.
7.Там же, стр. 399.
8.Э. Сепир. Язык. М. — Л., 1934, стр. 30.
9. Alb. Sechehaye. Essai sur le structure logique de la phrase. Paris, 1926; ср. также: Он же. Locutions et composees.«Journal de psychologie», XVIII; Он же. La stylistique et la linguistiquetheorique. «Melanges de linguistique offerts a M. Ferdinand deSaussure». Paris, 1908.
10. Ch. Bally. Traite de stylistique francaise, v. I. Ed. 2. Heodelberg, 1921, p. 67-68.
11.Там же, стр. 65-66.
12.Там же, стр. 74-77.
13.Там же, стр. 72.
14.Там же, стр. 73.
15.Там же, стр. 74.
16.А.А. Потебня. К истории звуков русского языка. IV. Этимологические и другиезаметки. Варшава, 1883, стр. 83.
17.Alb. Sechehaye.Essai sur la structure logique de la phrase, p. 87.
18.М.И. Михельсон. Русская мысль и речь. СПб., 1912, стр. 68; Он же. Ходячие иметкие слова. СПб., 1896, стр. 30.
19.См.: Словарь русского языка, составленный Вторым отд. имп. Акад. наук, т. I.СПб. (1891-1895), стр. 173.
20.А.А. Потебня. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905, стр. 104.
21.Там же, стр. 105.
22.Н.Ф. Эмин. Роза. Изд. 2. СПб., 1788, стр. 176.
23. Alb. Sechehaye. La stylistique et la linguistique theorique.«Melanges de linguistique offerts a M. Ferdinand de Saussure». Paris, 1908, p. 179.
24.Подробнее о свободных и связанных значениях слова см. мою статью «Освободных и связанных значениях слова» (Статья не была напечатана. — Ред.).
25. См.: Alb. Sechehaye. Locutions etcomposees. «Journal de psychologie», XVIII, p. 654 et suiv.
26.Ф.Ф. Фортунатов. Сравнительное языкознание. Лекции..., читанные в 1897-1898 г.Литогр. изд., стр. 239-249.
27.Там же, стр. 242.
Список литературы
В.В. Виноградов. ОБ ОСНОВНЫХ ТИПАХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ.