Реферат: Лексический состав «повести временных лет»: словоуказатели и частотный словник
О. В. Творогов
Введение
«Повестьвременных лет» занимает особое место в истории древнерусской литературы ирусской общественной мысли. Текстом «Повести временных лет» (далее — ПВЛ)начинаются многие летописные своды, и сама ПВЛ — свод, включающий в свой составпредшествующие своды. В то же время ПВЛ не просто летопись, сумма погодныхстатей, повествующих о событиях, происходивших на Руси и в сопредельных странахна протяжении двух с половиной столетий — с середины IX до начала XII в. Послогам академика Д. С. Лихачева, ПВЛ явилась «не просто собранием фактоврусской истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным снасущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной,литературно изложенной историей Руси. Можно смело утверждать, — продолжаетЛихачев, — что никогда ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI в., русскаяисторическая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости илитературного умения. Патриотическая возвышенность рассказа, широтаполитического горизонта, живое чувство народа и единства Руси составляетисключительную особенность создания Нестора» [40, с. 169].
Преждевсего ПВЛ отвечает на поставленный в ее заголовке вопрос «откуда пошла Русскаяземля», предваряя рассказ об истории Руси обширным историко-географическимвведением, цель которого — обосновать принадлежность славян к семье европейскихнародов, ведущих свое начало от потомков библейского Иафета, и утвердитьзаконность обладания теми землями, которые входили в состав древнерусскогогосударства во времена Нестора.
Во-вторых,ПВЛ настойчиво убеждает в необходимости единства Киевской Руси. Летописец,излагая легенду о призвании варягов, подчеркивает, что все русские князья — потомки Рюрика, представители единого рода и поэтому должны жить в тесном союзеи братолюбии. Начавшемуся после смерти Ярослава Мудрого дроблению Руси нафеодальные уделы летописец противопоставляет концепцию, согласно которой Киев,«мать городов русских», должен оставаться политическим и духовным центром всейРуси, а великий князь киевский выступать в почетной роли старшего из князей,которому удельные князья обязаны беспрекословно подчиняться.
ПВЛ- памятник, пронизанный идеями глубокого общерусского патриотизма. Исоставителю предшествовавшего ПВЛ Начального свода, и создателю ПВЛ Нестору, иего преемнику Сильвестру были чужды местнические интересы, они сурово осуждалимежкняжеские распри, постоянно напоминали о необходимости крепить единствоРусской земли перед лицом постоянной опасности со стороны кочевников.
ПВЛне только исторический памятник в узком смысле слова, это одновременно иценнейший источник познания древнерусской философии и основополагающихконцепций древнерусской государственности.
ПВЛ- шедевр древнерусской литературы. Литературный характер летописногоповествования отмечал еще в 1856 г. М. И. Сухомлинов в статье «О древней русскойлетописи как памятнике литературном». В последние десятилетия о литературнойПрироде ПВЛ писали И. П. Еремин [15], Д. С. Лихачев [38; 40], О. В. Творогов[85], Е. В. Душечкина [14] и др. Летопись относится к «объединявшему жанру»древнерусской литературы (термин Д. С. Лихачева; см. 39, с. 59 и сл.), так какв составе летописного текста наряду с основным и преобладающим его компонентом- погодными статьями — встречаем отдельные повести, жития, фрагменты изпереводных и оригинальных сочинений, документы из княжеских архивов и т. д.Жанровое разнообразие компонентов летописного текста естественно приводит котражению в летописи различных литературных стилей. Д. С. Лихачев отметил, чтопреобладающим стилем древнерусской литературы XI — XIII вв. был монументальныйисторизм, оказавший существенное влияние на характер летописного повествования,особенно тех его частей, которые в наибольшей мере отвечали требованиямлитературного этикета [42, с. 25-62]. В фрагментах ПВЛ, восходящих к устнымисторическим преданиям, используется стиль «эпический» (там же, с. 63-71].Стилистическая неоднородность летописи представляет определенную ценность дляязыковедов, так как материал одного памятника позволяет наглядно увидеть иисследовать сложный характер взаимоотношений различных функциональных стилей вдревнерусском литературном языке.
СловарьПВЛ охватывает лексику, употреблявшуюся в самых различных сферах древнерусскогобыта и древнерусской письменности. Это требует внимательной оценки каждогоязыкового явления, которое должно рассматриваться не как некое абстрактноеслозоупотребление древнерусского письменного языка начала XII в. (с поправкойна время конкретного списка летописи), а во многих случаях как языковый факт,обусловленный контекстом; сюжет повествования, стилистическая тенденция данногоотрывка, а иногда и происхождение самого фрагмента (является ли он цитатой илисозданием самого летописца) должны учитываться при лингвистическойинтерпретации отдельного слова или оборота речи.
Тообстоятельство, что памятник начала XII в. сохранился в нескольких редакциях,незначительно отличающихся друг от друга и отраженных достаточно древнимисписками — Лаврентьевским 1377 г., Ипатьевским — начала XV в. и Радзивиловским- XV в., — открывает широкие возможности для его лингвистического анализа. ЯзыкПВЛ уже более столетия интенсивно изучается в отечественной науке. Началоположено трудами П. А. Лавровского [33] и М. А. Колосова [28], в которых ПВЛрассматривалась еще в одном ряду с другими памятниками. Но уже Е. Ф. Будде поставилсвоей задачей описать язык Лаврентьевского списка ПВЛ. Он дополнил исущественно откорректировал наблюдения М. А. Колосова, проанализировавособенности отражения фонетических явлений в языке списка [2]. В конце статьиученый заявил о намерении рассмотреть и морфологический строй памятника,однако, к сожалению, ему не удалось это осуществить.
В1896 — 1897 гг. увидело свет обстоятельное описание языка ПВЛ поЛаврентьевскому списку, осуществленное Н. П. Некрасовым [60]. Автор анализируетособенности графики (лигатуры, надстрочные знаки, написания слов под титлом,употребление выносных букв, различные начертания отдельных букв), орфографию(употребление букв ъ и ь, юса малого, йотированного а, букв Ь и е, случаинаписания ы и и после заднеязычных и т. д.). В работе имеется обзор морфологиисписка: рассматриваются падежные формы существительных, смешение склонений,местоименные формы, употребление личных форм глагола и причастий. Охватывая посуществу все основные черты языка ПВЛ по Лаврентьевскому списку, автор, однако,не ставил своей целью исчерпывающее описание отмечаемых явлений и фактов.Поэтому несмотря на обилие примеров, иллюстрирующих различные языковые явления,у читателя не остается уверенности в том, что учтены и адекватно описаны всеварианты написаний или грамматических форм. Именно это обстоятельство вызвалокритические замечания Н. Петровского, внесшего ряд существенных уточнений внаблюдения над морфологическим строем памятника [65]. Он указал, в частности,на случаи вариантности флексий существительных, не отраженные в описанииНекрасова, привел дополнительные данные об употреблении форм двойственногочисла существительных и форм сигматического аориста, отметил отсутствиесведений о страдательных причастиях и т. д.
В1910 г. Д. Н. Кудрявский опубликовал небольшую статью, сообщив статистическиеданные, полученные при анализе распределения глагольных форм в Лаврентьевскойлетописи [31]. Исследователь пришел к выводу, что употребление определенныхформ зависит от содержания повествования и что «литературно обработанныерассказы об отдельных исторических событиях писались в старом славянском стиле,и поэтому аорист в них встречается чаще» (с. 51), что причастия на -л особенноупотребительны при передаче в летописи прямой речи.
В20-30-е годы нашего века появляются исследование В. М. Ганцова о языкеРадзивиловской летописи [11] и фундаментальные труды Е. Ф. Карского [23] и В.И. Борковского [1].
Е.Ф. Карский рассмотрел особенности употребления в ПВЛ собирательныхсуществительных, обстоятельно проанализировал употребление падежных форм,предложное и беспредложное управление. В. И. Борковский обратился кисследованию статей Лаврентьевской летописи с 1111 по 1305 г., то есть служащихв ней непосредственным продолжением ПВЛ. Эта работа представляет первостепенныйинтерес и для изучения ПВЛ, поскольку содержит материал для сопоставлениятекста с текстом последующих летописных статей. Кроме того, описание графики иорфографии (с. 5-25) непосредственно относится и к ПВЛ, так как почерк второйчасти ее текста прослеживается до конца летописи. При анализе фонетикиБорковский подробно останавливается на соотношении полногласных инеполногласных форм (проблема, интересовавшая впоследствии Ф. П. Филина, Т. Н.Кандаурову, Л. М. Устюгову и др.). В разделе, посвященном морфологии ПВЛ,рассматривается склонение имен, формы числительных и причастий, особенностиспряжения глаголов.
Многочисленныеработы о языке ПВЛ появились в 50-е годы, что до известной степени вызваноизданием текста ПВЛ, подготовленного Д. С. Лихачевым [67]. В нихрассматривались типы словообразования существительных [63], особенности ихсклонения [87-89], префиксальные существительные, соотносимые с глаголами [27].Склонение имен существительных в ПВЛ в ряду других памятников было исследованов коллективной монографии ученых Ленинградского университета [12]. Имеютсяработы о формах прошедшего времени глагола в ПВЛ [78], функции глагольныхприставок [76], местоимениях [52-53], предлогах и предложных сочетаниях [6-8,105-107].
Синтаксическиеособенности ПВЛ, помимо упомянутых выше фундаментальных трудов Е. Ф. Карского иВ. И. Борковского, описаны в статьях В. И. Казариной [17], Л. В. Капорулиной[18-21], С. М. Кардашевского [22], Т. И. Катриченко [24], Л. А. Коробчинской[30], М. И. Мулкиджаняна [56-57], В. В. Назаретского [58-59], Г. А. Пирцхалава[66], Л. А. Поляковой [69], М. Н. Прокопук [71], Р. В. Хворовой [99-100], И. Я.Чернухиной [101].
Особоследует отметить статью Н. Д. Русинова [75], содержащую характеристикулингвистических особенностей текста, принадлежащего двум основным писцамЛаврентьевской летописи. В ней приводятся статистические данные о фонетическихи морфологических фактах, соотносимых либо со старославянской, либо свосточнославянской письменной традицией, диалектные черты в орфографии обоихписцов. Эти материалы позволяют судить не только о различиях в языковойориентации писцов, но и о степени влияния на них языка протографа.Индивидуальная манера писца в области орфографии оказывается сильнее, чемвлияние орфографии их оригинала, а это существенно для оценки возможностейретроспективной характеристики языка определенной эпохи по языку памятников, ейпринадлежащих, но сохранившихся лишь в поздних списках.
Каквидим, изучены далеко не все особенности языка ПВЛ. Например, обследована лишьгруппа существительных с основой на -о; только в работе Г. Я. Симиной и вопубликованном на русском языке фрагменте монографии Р. Ружички [74]рассматривается глагольная система памятника; отсутствуют работы ословообразовании и склонении прилагательных и т. д.
Вбольшинстве названных статей язык ПВЛ служил источником для описания тех илииных языковых процессов, при этом авторы не ставили своей целью исчерпывающееописание изучаемой грамматической категории в памятнике. Поэтому работы о языкеПВЛ часто не содержат сведений о соотношении конкурирующих форм, в них нерассматриваются сложные и спорные случаи. Все еще не существует всестороннегоописания грамматических свойств языка ПВЛ, к которому призывал в свое времяакадемик В. В. Виноградов [4, с. 18].
Болееобстоятельно исследуется лексический состав ПВЛ в монографиях Ф. П. Филина [96]и А. С. Львова [51]. Однако оба автора ставили своей целью не исчерпывающееописание лексики ПВЛ, а ее анализ для решения вопроса о характере ипроисхождении древнерусского литературного языка. Ф. П. Филин намеревался наматериале ПВЛ «выяснить… закономерности лексической системы русскойлитературной речи начальной эпохи ее существования» [96, с. 4]. В связи с этимавтора интересовали, вопервых, изменения, которые претерпевала лексика ПВЛ всоставе поздних летописных сводов, а во-вторых, соотношение в языке летописиразных стилистических пластов — церковнославянских и восточнославянскихэлементов, общерусской и диалектной лексики. Несмотря на эту ограниченность задачисследования, Филин смог проанализировать основные семантические группы(общественно-политическую лексику, термины материальной и духовной культуры,обозначения временных и пространственных понятий, названия животных, растений,пищи и т. д.), а также группы слов, обозначающих передвижение, способыговорения, понятия «видеть» — «смотреть», «брать» — «взять» и т. д.
А.Г. Львов задался аналогичной целью — «рассмотреть лексику «Повестивременных лет» в целом, в плане ее отношений к языку памятников старославянскойписьменности и восточнославянской речи» [51, с. 3]. Таким образом, если вработе Ф. П. Филина рассматривалось преимущественно дальнейшее развитиелексического строя языка, отразившегося в ПВЛ, то в центре внимания А. С.Львова оказалась предыстория — соотношение языка ПВЛ с языком памятниковцерковнославянской письменности; при этом ученый стремится разграничитьцерковнославянскую лексику с лексикой общеславянской (праславянской).
Вообщепроблеме соотношения старославянизмов и восточнорусизмов в языке ПВЛ уделялосьбольшое внимание в отечественной науке. Ряд разысканий по этой теме принадлежитЛ. М. Устюговой [90-94], отдельные наблюдения содержит статья О. В. Творогова[31]. Материал ПВЛ постоянно привлекался в работах Т. Н. Кандауровой, Г. И. Белозерцева,И. С. Улуханова и др. Итоги этих наблюдений были подведены в книге Ф. П. Филина[95, с. 263 и сл.].
Лексическийсостав ПВЛ изучался и в других аспектах. О фразеологизмах памятника писал М. М.Копыленко [29], о тавтологических словосочетаниях — А. Г. Ломов [43-45], обустойчивых речевых клише — О. В. Творогов [86]. Имеются работы о тюркизмах ПВЛ[13], личных именах [3, 73], этнонимах [26, 98].
Лексическийматериал ПВЛ широко привлекается во всех работах по исторической лексикологии.В этой связи назовём книги Н. Г. Михайловской [55], Ф. П. Сороколетова [80], С.Д. Ледяевой [37], «История украинского языка. Лексика и фразеология» [16а],статьи Л. В. Вялкиной [9-10], Г. Н. Лукиной [46-48]. Однако предметом изученияв них является словарный состав литературного языка Древней Руси, а неотдельного памятника — ПВЛ. «Цельной и тем более исчерпывающей его картины» мыпока не имеем, констатировал недавно Ф. П. Филин [97, № 3, с. 15].
Стоитеще решить, какая форма и структура описания лексического состава памятникапредпочтительнее? Достаточен ли обзор основных тематических групп лексики,подобный тому, какой находим в известной монографии С. П. Обнорского [61] или вкниге А. С. Львова [51]? Как широко может быть применен разработанный Л. П.Жуковской [16] метод лингвостилистического анализа текста?
Очевидно,что исчерпывающее описание лексического состава памятника может представитьтолько полный словарь к его тексту, подобный словарю «Слова о полку Игореве»[79] или словарю «Моления» Даниила Заточника [35]. Словоуказатель к тексту,разумеется, не решает этой задачи, но представляет необходимый материал для ееосуществления.
Попыткасоставления полного словаря ПВЛ была предпринята в начале 60-х годов. Основныепринципы его изложены в статье О. В. Творогова «О типе словаря к литературномупамятнику» [83] и в работе «Словарь-комментарий к „Повести временных лет“»[84]. Полная картотека ПВЛ хранится в Межкафедральном словарном кабинете им. Б.А. Ларина на филологическом факультете ЛГУ. На ее материале опубликованастатья, содержащая статистическую характеристику лексического состава ПВЛ [82].Полный словоуказатель к ПВЛ составляется также в ФРГ, но издается он [108]небольшим тиражом.
Взаключение остановимся на важном методологическом вопросе. Результаты интересныхизысканий о языке ПВЛ обесцениваются порой из-за того, что авторы их забываютнекоторые принципы современного источниковедения, плохо представляют себеисторию текста изучаемого памятника, историю летописания. Устойчивоупотребляется, например, обозначение Лаврентьевской летописи как Суздальской. Восуществленном Е. Ф. Карским издании первого тома Полного собрания русскихлетописей [32] второй выпуск озаглавлен: «Суздальская летопись поЛаврентьевскому списку». Именование летописи Суздальской восходит к изданию1872 г., откуда Карский и перенес дословно следующую справку: «Лаврентьевскийсписок, подобно большей части наших летописей, есть летописный свод, в которыйвошли Повесть временных лет в редакции начала XII века и ее продолжения,преимущественно излагающие события Северной Руси (Суздальского княжества).Такой состав списка отразился на его правописании и языке, разнообразиекоторого дает повод предполагать или о нескольких писцах, участвовавших в егопереписке, или о многих рукописях, находившихся в руках составителя этогосеверо-восточного (Суздальского) свода» [36, с. VIII]. В трудах исследователейрусского летописания — А. А. Шахматова [102], М. Д. Приселкова [70], специальнозанимавшегося историей текста Лаврентьевской летописи, Я. С. Лурье [49] идругих ученых — этот поверхностный взгляд, свойственный «дошахматовскому»периоду в изучении летописания, существенно откорректирован. Лаврентьевскаялетопись представляет собой копию Тверского свода 1305 г., в котором, согласноМ. Д. Приселкову, был использован Переяславский свод 1281 г., восходящий кРостовскому своду 1263 г., и т. д. Само именование летописи Суздальской (онадействительно была переписана для князя Суздальского и Нижегородского ДмитрияКонстантиновича и по поручению епископа Суздальского, Нижегородского иГородецкого) не таит в себе опасностей для лингвистической интерпретации, ноприведенный выше краткий источниковедческий экскурс должен напомнить, скольмного переписок и переработок отделяют Лаврентьевский список ПВЛ от первоначальноготекста памятника.
Гораздосущественнее другая, весьма распространенная, к сожалению, ошибка. ВЛаврентьевской летописи утрачено несколько листов, на которых читался текст ссередины статьи 898 г. до статьи 921 г. включительно. Учитывая, что Радзивиловскаяи Московско-Академическая летописи сохранили ту же, что и Лаврентьевская,редакцию ПВЛ и в пределах ПВЛ текстуально близки к ней (но не тождественны!),издатели Лаврентьевской летописи позволяют себе реконструкцию текста, восполняяпропуск по Радзивиловской летописи. Это восполнение оговаривается в такихнаиболее авторитетных изданиях, как Полное собрание русских летописей, гдетекст Радзивиловской летописи напечатан с отступом [32, столб. 28-43], илииздание ПВЛ, подготовленное Д. С. Лихачевым [см. 67, ч. 2, с. 185-186].
Нельзярассматривать текст Лаврентьевского и Радзивиловского списков как единое целое:это два различных памятника языка; к тому же Радзивиловский список более чем насто лет моложе Лаврентьевского и принадлежит к совершенно иной языковой иорфографической традиции. В. М. Ганцов [11] определил язык Радзивиловскойлетописи как западнорусский (список переписан, очевидно, в Смоленске) соследами влияния южнославянской и даже польской орфографии, с нетипичными дляЛаврентьевского списка написаниями (например, е вместо Ђ в безударных слогах)и. т. д.
Вто же время указанная особенность изданий ПВЛ в некоторых работах либоигнорируется, либо получает неверное истолкование. Так, группа ленинградскихлингвистов использует в своей работе [12] текст ПВЛ по Лаврентьевскому списку виздании 1950 г. [67]. Избранный ими фрагмент занимает с. 14-55, но именно вэтих пределах (на с. 23-32) и читается текст, восполненный по Радзивиловскомусписку. Ф. П. Сергеев упоминает статью 912 г. по Лаврентьевской летописи, ноэта статья читается только в Радзивиловской летописи и сходных с ней. В другомслучае этот же автор употребляет обозначение «Л из Р», что бессмысленно: визданиях дополнен по Р (Радзивиловской летописи) текст ПВЛ, а не Лаврентьевскийсписок, являющийся для лингвиста прежде всего памятником языка, а не памятникомлетописания [77, с. 6, 7, 11, 18 и сл.]. В исследованиях М. П. Выгонной, такжеоснованных на издании текста ПВЛ 1950 г., ссылки даются на текст, восходящий ток Лаврентьевской летописи, то к Радзивиловской, то к фрагменту из Ипатьевскойлетописи, то к «Поучению» Владимира Мономаха — самостоятельному памятнику,механически вставленному в текст ПВЛ по Лаврентьевскому списку. Подобноесмешение различных летописей, цитируемых как некий единый текст ПВЛ, имеетместо и в других работах.
Начинаяс Ф. П. Филина исследователи обратились к анализу лексических вариантов вразличных списках ПВЛ. Однако для получения объективных результатов при такихсопоставлениях необходимо учитывать установленные в науке соотношениялетописных сводов, чтобы решить, на каком этапе истории текста могло возникнутьто или иное чтение. Чаще всего мы можем констатировать лишь общие языковыетенденции, прослеживаемые на материале летописных текстов. Делать выводы о путяхи причинах изменения отдельных слов в составе ПВЛ можно лишь с учетомвзаимоотношений конкретных списков летописи. Поэтому неправомерно, например,предположение такого рода: «Употребление вариантов градъ — городъ вРадзивиловском списке в целом совпадает с Лаврентьевским списком. Некотороеувеличение случаев употребления лексемы городъ может быть объяснено тем, чтопереписчик Радзивиловского списка сверял свой текст по одному из списковПовести временных лет типа Ипатьевской. Подтверждением этого предположенияслужит ряд случаев употребления лексемы городъ и в частях текста, отсутствующихв Лаврентьевском списке». И далее: совпадение «не может быть объяснено иначе,как только фактом сверки текста Радзивиловского списка Пов. вр. лет с одним изсписков типа Ипатьевского» [94, с. 103-104]. Но прежде чем говорить овозможности влияния одного конкретного списка на другой на лексическом уровне,следовало бы показать возможность их связей на уровне текстологическом. А. А.Шахматов внимательно проанализировал довольно редкие случаи близости текстовПВЛ в Ипатьевском и Радзивиловском списках (при постоянном совпаденииРадзивиловской и Лаврентьевской) и объяснил их отнюдь не влиянием друг на другасписков, а тем, что в таких случаях и Радзивиловская и Ипатьевская летописьлучше, чем Лаврентьевская, сохранили первоначальный текст [102, с. 32-35].Проанализировав сложную судьбу текста ПВЛ в течение XII — XIV вв., Шахматовзаключил: «Из всего вышеизложенного явствует, как ненадежен текстЛаврентьевской летописи для восстановления по нему первоначального текста«Повести временных лет». С одной стороны, сказавшееся при составлении этойлетописи влияние списков — Владимирского полихрона начала XIV в. иПереяславской летописи XIII в. — имело следствием проникновение в текст Лаврентьевскойлетописи ряда чтений, изменивших и исправивших первоначальную редакцию«Повести»; с другой стороны — уже в Ростовском своде XIII в., основномисточнике Лаврентьевской, и его протографе — Владимирском своде 1185 г. моглибыть чтения новые сравнительно с чтениями первоначальной редакции «Повести». Нокроме того, не исключена возможность того, что составитель Лаврентьевской и самвнес в свой труд кое-какие домыслы и поправки» [102, с. 37].
Нельзязабывать и о том, что уже первоначальный текст ПВЛ был сложным по составу:помимо разновременных летописных записей в него входили фрагменты из различныхисточников — цитаты из книг Священного писания, тексты договоров с греками,извлечения из византийских хроник и других переводных сочинений (сведения об основныхисточниках ПВЛ содержатся, например, в работе А. А. Шахматова «Повестьвременных лет» и ее источники» [104] и в его издании реконструкции текста ПВЛ[103]).
Происхождениекаждого конкретного текста не безразлично: ряд лексем и грамматических конструкцийполучит исчерпывающее объяснение лишь тогда, когда мы будем знать источник ииметь представление о его языковых особенностях. Подобные наблюдения покасделаны лишь над текстом договоров русских с греками [34, 62] и «Речи философа»[50].
И,наконец, последнее замечание. Работа по изданиям текста, исправленного иоткорректированного текстологами, без обращения к подлинной рукописи, можетневольно приучить молодых исследователей к мысли о безусловной «правильности»древнерусского текста и относительной легкости его прочтения и понимания. Вдействительности же текст всякого древнерусского памятника, и ПВЛ в том числе,изобилует «темными местами» — описками, пропусками, следами позднейшей и невсегда верной правки [см. об этом 41, с. 71-81]. Поэтому крайне важно неограничиваться знакомством с препарированным в издании текстом, а ознакомитьсяс подлинным текстом ПВЛ либо по критическому изданию в Полном собрании русскихлетописей [32], где разночтения приведены более наглядно, чем в издании в серии«Литературные памятники», либо по фототипическому изданию ПВЛ поЛаврентьевскому списку [68] и по Радзивиловской летописи [72].
Влингвистических исследованиях, которые не ограничиваютсяпримерами-иллюстрациями, а ставят своей целью исчерпывающее описание той илииной грамматической категории или лексической группы в тексте ПВЛ, мы неизбежновстретимся с трудностями, когда в каждом конкретном случае приходится решать,как понять и осмыслить испорченный текст.
Вотнесколько примеров. В статье 980 г. по Лаврентьевскому списку читаем: «обрЬтшиже лну весны творить благопотребная рукада своима» (л. 25 об. — 26). ВРадзивиловском списке в этом месте читается: «обрЬтши волну и лень сотворитблагопотребнаа руками своима» (л. 46 об.), что соответствует библейскому тексту- источнику этой цитаты. Порча в Лаврентьевском списке несомненна, но можно лиутверждать, что в ПВЛ читаются слова лень и весна, или же написание желнувесныбессмысленно, и произвольно видеть в нем три слова: же лну весны? Видеть ли вслове рукада описку вместо рукама, или же правы издатели ПСРЛ, увидевшие здесьнедописанное слово рука и частицу да?
Встатье 1102 г. в Лаврентьевском списке читается: «видяще знаменье благовЬрниичерньци со въздыханьем моляхуся» (л. 93). В Радзивиловском списке в этом местеиное чтение: «благоверные человЬци» (л. 151). Считать ли чтение черньци всеголишь опиской и включать в словник ПВЛ слово человЬци или же видеть в чтенииЛаврентьевской летописи результат переосмысления текста переписчиком? Инымисловами, лингвистическое прочтение текста должно постоянно сопровождатьсятекстологическими наблюдениями, основанными на знании истории текста памятникаи взаимоотношении основных его списков, учитывать особенности работыопределенных писцов и т. д.
Язык«Повести временных лет» еще ждет своего полного описания и изучения.Предлагаемые в этой книге материалы, думается, будут способствовать решениюэтих задач.
СЛОВОУКАЗАТЕЛИК «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» (ЗАДАЧИ И ПРИНЦИПЫ ПОСТРОЕНИЯ)
1.Задача словоуказателя — сообщить исчерпывающие сведения о словарном составетекста, указав местонахождение в нем каждого употребления каждого слова. Именноблагодаря указателю мы получаем возможность судить о степени употребительностиразных слов, о соотношении синонимов и дублетов, привлечь к анализу всюсовокупность употреблений каждого слова, что необходимо для наблюдений над егограмматической и лексической сочетаемостью. Материалы, сообщаемыесловоуказателями, пишет академик Д. С. Лихачев, представляют интерес «не толькодля лингвистов, но и для литературоведов, занимающихся проблемами стиля, и дляисториков, заменяя последним полные предметно-терминологические указатели» (Д.С. Лихачев. Текстология (на материале русской литературы X — XVII вв.). М.; Л.:Изд-во АН СССР, 1962, с. 530).
2.Словоуказатель к «Повести временных лет» (далее — ПВЛ) имеет особую ценность поряду причин. Во-первых, ПВЛ — самый значительный (если не считать продолжающихее летописных сводов) памятник древнерусской литературы Киевского периода,созданный в первые десятилетия XII в. Во-вторых, хотя древнейшие списки ПВЛ:Лаврентьевский 1377 г. (рукопись Гос. Публичной библиотеки им М. Е.Салтыкова-Щедрина, шифр Р. п. IV, № 2), Радзивиловский (рукопись Библиотеки АНСССР, шифр 34.5.30) и Ипатьевский (рукопись той же библиотеки, шифр 16.4.4) — оба XV в- -удалены от даты создания памятника на несколько веков, но наличиесовокупности списков, отражающих близкие друг к другу редакции одного и того жетекста, открывает широкие возможности исследования, в частности, позволяет сдостаточной объективностью судить о характере первоначального текста ПВЛ и охарактере изменений, которым он подвергся при последующей редактуре ипереписке. В-третьих, ПВЛ — памятник исключительно разнообразный по содержанию,что обусловило богатство его лексического состава.
Всегов ПВЛ по Лаврентьевскому списку 4699 слов, употребленных более 47 тысяч раз. Вчисле их 2152 существительных (45,8% словника), 619 прилагательных (13,2%),1534 глагола (32,6%); 394 слова относятся к другим частям речи, на их долю приходится8,4% словника.
Из2152 существительных 378 личных имен (включая отчества), 249 географическихназваний и 152 этнонима (собственно этнонимы — болгаре, варязи, вятичи и т. д.и наименования лиц по месту их проживания — корсунци, любечане, мЬняне и т.д.).
Прилагательныхв ПВЛ 619 (при этом прилагательные в форме сравнительной степенирассматриваются в отдельных статьях, а прилагательные краткой и полной формы — в одной). В числе прилагательных 69 производных от названий городов и стран(козарьскыи, новгородьскыи, римьскыи и т. д.) и 110 притяжательных. Кприлагательным отнесено и 36 причастий, употребленных исключительно в значенииприлагательных (всемогущии, възлюбленыи, любимыи и т. д.).
Глаголовв ПВЛ 1534. При этом как одно слово рассматривается совокупность всех основныхформ — инфинитива, личных форм и причастных.
ВПВЛ, как и во всяком тексте, значительна доля редких слов. По одному разуупотреблено в ПВЛ 2187 слов, или 46,5% словника. Не более пяти раз употреблено3736 слов, или 79,5% словника, в том числе 79,7 существительных, 84,8прилагательных, 81,3 глаголов, 62,7% слов, относящихся к другим частям речи.Более подробные сведения о распределении словарного состава ПВЛ по частотеупотребления дает следующая таблица.
Редкиеслова в Лаврентьевском списке ПВЛ
Количество употреблений Всего слов В том числе существительных прилагательных глаголов прочих 1 2187 1004 324 728 131 2 737 336 105 244 52 3 394 185 42 134 33 4 258 120 31 88 19 5 160 71 23 54 12 От 1 до 5 3736 1716 525 1248 2473.Словоуказатель к ПВЛ может быть использован как лингвистами, так ипредставителями других областей науки — литературоведами, историками,историками культуры. При этом интересы обеих названных групп исследователейбудут различны. Лингвиста ПВЛ интересует прежде всего как памятник языка, ипоэтому для него представит ценность словоуказатель к конкретному списку.Литературоведа и историка ПВЛ может интересовать как памятник литературы илиисторический источник, и он заинтересован в сведениях о всем тексте ПВЛ,независимо от списков, его содержащих. Как известно, в Лаврентьевском спискеотсутствует несколько листов, в результате чего утрачен текст с середины статьи898 г. по статью 921 г. включительно. В Ипатьевской летописи читается текст ПВЛот статьи 1110 г. (вторая ее половина) до статьи 1117 г., входившей во вторуюили третью редакции памятника. Поэтому представилось целесообразным иметь трисловоуказателя: полный словоуказатель к тексту ПВЛ по Лаврентьевскому списку,указатель к статьям 898-921 гг. (начиная от слов «егоже дошел апостолъПавелъ...» статьи 898 г.) по Радзивиловскому списку и указатель к статьям1110-1117 гг. (начиная от слов «якоже пророкъ Давидъ...» статьи 1110 г.) поИпатьевскому списку. В словоуказателях к фрагментам из Радзивиловского иИпатьевского списков зарегистрировано в числе прочих 329 слов (не считая именсобственных), которые не употреблены в Лаврентьевском списке. Текст «Поучения»Владимира Мономаха в словоуказатель не вошел — это самостоятельный памятник,лишь механически вставленный в Лаврентьевский список ПВЛ.
4.Словоуказатели к ПВЛ полные, в них включены также имена собственные (личныеимена, географические названия) и ошибочные написания, встречающиеся в тексте.При каждом заголовочном слове в словоуказателе к Лаврентьевскому спискууказывается общее количество употреблений данного слова в тексте. Указатели кРадзивиловскому и Ипатьевскому спискам охватывают лишь часть текста, поэтомусведения об общем числе употреблений слова в них не приводятся.
5.Для всех слов, кроме союза «и», союза и частицы «же» и предлога «въ»,употребленных в Лаврентьевском списке более 1500 раз, а также для некоторыхчастых служебных слов в указателях к фрагментам Радзивиловского и Ипатьевскогосписков указывается место каждого употребления каждого слова — листыЛаврентьевского (и соответственно — Радзивиловского и Ипатьевского) списка.Если на странице рукописи (то есть на лицевой или оборотной стороне листа)слово употреблено более одного раза, количество употреблений указываетсяследующим образом: 54 об. (2), 55 (3), 61 об. (2) и т. д.
6.Заголовочное слово приводится в исходной форме (им. пад. ед. ч., инфинитив),что облегчает его отыскание в словоуказателе. Орфография заголовочного словаотражает написание рукописи. Однако допущены следующие орфографическиеупрощения: вместо букв і, ю, юс малый, θ, ω оригинала пишутсясоответственно буквы «и», «я», «ф» и «о». Слова, написанные под титлом или ссокращениями, в указателе пишутся полностью (вместо бг̃ъ — «богь», вместомдр(с)ть — «мудрость», вместо слн̃це — «солнце» и т. д.). Если слово втексте списка встречается в нескольких орфографических вариантах (помиморазличных способов сокращенного написания), то все они вводятся в словникуказателя и с помощью отсылок соотносятся с вариантом написания, принятым заосновной. Таковым признается наиболее употребительный в рукописи вариант. Встатье на основной вариант приводятся все остальные орфографические варианты суказанием страниц, на которых они встречаются в тексте.
7.В тех случаях, когда исходная форма восстанавливается предположительно,заголовочное слово заключается в квадратные скобки. Например, [болярець],[протолчь], [сустугъ] и т. д.
8.Если слово встречается в рукописи только в нетрадиционном, этимологически неоправданном орфографическом варианте, то для удобства отыскания слова на местетрадиционного написания помещается отсылочная статья, соотносящаяся с имеющимсяв тексте вариантом. Например: крестъ см. хрестъ; посЂкати см. посекати; являтисм. авляти и т. п.
9.После заголовочного слова приводится краткое грамматическое определение (с. — существительное, п. — прилагательное, этн. — этноним и т. д.). Длясуществительных, кроме существительных собирательных и употребительных тольково множественном числе, указывается их род. Указание на род может отсутствоватьу некоторых географических наименований, по преимуществу иноязычных, когдародовая принадлежность слова не может быть установлена с достаточнойвероятностью.
10.Для облегчения поиска определенных лексических и грамматических образований иформ в отдельные словарные статьи выделены прилагательные и наречия всравнительной степени, наименование лиц по их этнической принадлежности(болгарыни, гречинь, русинъ) наряду с этнонимами: болгаре, греци, русь.
11.Словоуказатель, как правило, не дает толкования слов. Толкования приводятсялишь в тех случаях, когда в словоуказателе присутствует или один из возможныхомонимов, или омонимическая пара. Например, варити (готовить на огне) и варити(предстать); ведро (жара, засуха); волна (водяной вал) и волна (шерсть), свЬтъ(мир; сияние) и свЬтъ (совет).
12.В случаях, когда в словоуказателе встречаются омографы, для их различениявыставляется знак ударения. Например: распасти, распастися; сварити, сварити;спасти, спасти.
13.Словосочетания приводятся в словоуказателе в исключительных случаях, например,когда важно показать употребление слова в составе географического названия(Рожне поле, Святая гора) или когда контекст позволяет отметить редкуюграмматическую форму (например: [от] дочерю).
14.В словоуказатели включены ошибочные написания, встречающиеся в списках ПВЛ. Приэтом такие написания оформляются различным образом в зависимости от типаошибки.
Еслиперед нами механическая описка, в результате которой образовалось бессмысленноебуквосочетание, то это ошибочное написание включается в словоуказатель на своемалфавитном месте и соотносится с тем же словом в его правильной форме. Так,например: сЬсъ см. лЬсъ; бликнуша см. кликнуша. В статье на данное словоналичие ошибочного написания оговаривается. В статье лЬсъ указано: сЬсъ вм.лЬсъ 3; в статье кликнута — бликнуша вм. кликнуша 26 об.
Еслислово, подвергшееся искажению, в тексте больше не встречается, в словоуказательвносится его исходная форма, при этом заголовочное слово заключается вквадратные скобки. Например: [вжагати]1 вгажающе вм. вжагающе 68; [дунаици]1 с.дуици вм. дунаици 4; [лЬтьгола]1 этн. сЬтьгола вм. лЬтъгола 3.
Еслиодно слово замещено другим в результате либо механической описки, либоошибочного переосмысления, и это новое чтение искажает смысл контекста, всловоуказателе все же учитывается фактически читающееся в тексте слово.Ошибочное словоупотребление указывается в статье на соответствующее слово, нотам сопровождается особой пометой вм. (вместо), указывающей, что в другихсписках ПВЛ в этом случае читается другое слово. Так, в статью «вЬкъ» включеноупотребление: вЬка вм. языка; в статью «единъ» — единъ вм. иди к; единому вм.единою.
Еслислово встречается в тексте только в испорченной форме, но при этом оно можетбыть понято как осмысленное написание, такое слово вносится в отдельную статью.Заголовочное слово помещается в квадратных скобках, а предполагаемое (на основедругих списков) исходное чтение указывается за пометой «вместо». Например:[искорити]1 искориша вм. искорениша 62 об.
Вспорных случаях заголовочным словом может служить находящаяся в текстеиспорченная форма. Она может не сопровождаться грамматическим определением и неиметь индекса частоты. Например: [наста] вм. на 3. Разумеется, интерпретация описокв каждом конкретном случае может оказаться спорной. Однако собранный изарегистрированный в словоуказателях материал окажет помощь не только причтении списков ПВЛ, но и для изучения особенностей работы древнерусских писцов.
Список литературы
1.Борковский В. И. О языке Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку // Тр.Комис. по рус. яз. АН СССР, 1931, т. 1, с. 1-91.
2.Будде Е. Из занятий по языку Лаврентьевского списка Начальной летописи //Филол. зап., 1889, вып. 1, с. 1-24: 1891, вып. 3, с. 25-56.
3.Валеев Г. К. Антропонимика «Повести временных лет»: Автореф. дис.… канд.филол. наук. М., 1982. — 16 с.
4.Виноградов В. В. Основные проблемы изучения образования и развитиядревнерусского литературного языка // Исследования по славянскому языкознанию.М.: Изд-во АН УССР, 1961, с. 4-113.
5.Выгонная М. П. Предлоги и предложные сочетания в языке «Повести временных лет»(по Лаврентьевскому списку): Автореф. дис.… канд. филол. наук. Л., 1954. — 18 с.
6.Выгонная М. П. О значении предлогов в древнерусском языке: (На материале«Повести временных лет» по Лаврентьевскому списку) // Вопросы изучения русскогоязыка. Ростов-н/Д., 1962, с. 68-71.
7.Выгонная М. П. О соотношении предложных и беспредложных конструкций в выражениипадежных отношений: (На материале «Повести временных лет» по Лаврентьевскомусписку) // Вопросы изучения русского языка. Ростов-н/Д., 1963, с. 114-116.
8.Выгонная М. П. Предлоги древнерусского языка с точки зрения их морфологическогосостава и происхождения: (На материале «Повести временных лет» поЛаврентьевскому списку) // Учен. зап. Новозыбк. пед. ин-та, 1958, т. 4, с.200-217.
9.Вялкина Л. В. Из истории слов -терминов времени: (На материале письм.памятников XI — XIV вв.) // Древнерусский язык: Лексикология исловообразование. -М.: Наука, 1973, с. 69-93.
10.Вялкина Л. В. Обозначение времен года в древнерусском языке // Исследования пословообразованию и лексикологии древнерусского языка. М.: Наука, 1969, с.200-212.
11.Ганцов В. М. Особенности языка Радзивиловского (Кенигсбергского) спискалетописи // Изв. Отд. рус. яз. и словесности АН СССР, 1927, т. 32, с. 177-242.
12.Герд А. С., Капорулина Л. В., Колесов В. В. и др. Именное склонение вславянских языках XI — XIV вв.: Лингвостат. анализ по материалам памятниковдревнеславян. письменности. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1971.
13.Добродомов И. Г. История лексики тюркского происхождения в древнерусском языке.(На материале «Повести временных лет»): Автореф. дис… канд. филол. наук. М.,1966. — 14 с.
14.Душечкина Е. В. Художественная функция чужой речи в русском летописании //Учен. зап Тарт. ун-та, 1973, вып. 306, Тр. по рус. и славян, филологии, т. 21,с. 65-104.
15.Еремин И. П. «Повесть временных лет» как памятник литературы // Еремин И. П.Литература древней Руси: (Этюды и характеристики). М.; Л.: Изд-во АН СССР,1966, с. 43-97.
16.Жуковская Л. П. Памятники письменности традиционного содержания каклингвистический источник: (Их значение и методика исслед.) // Исследования поЛингвистическому источниковедению. М.: Изд-во АН СССР, 1963, с. 20-35.
16а.Історія української мови. Лексика і фразеологія / Під ред. В. М. Русанівського.К.: Наук. думка, 1983. — 744 с.
17.Казарина В. И. Управление глаголов движения в «Повести временных лет» (поЛаврентьевскому списку) // Вопр. синтаксиса рус. яз. Рязань, 1975, вып. 2, с.21-27.
18.Капорулина Л. В. Винительный падеж при имени существительном в древнерусскомязыке (На материале «Повести временных лет») // Исследования по грамматикерусского языка. Л. Изд-во Ленингр. ун-та, 1962, т. 3, с. 133-148 (Учен. зап.Ленингр. ун-та, № 302. Сер. филол. наук, вып. 61).
19.Капорулина Л. В. Дательный падеж при имени существительном в «Повести временныхлет». — В кн.: К вопросу управления (приглагольного и приименного). Рига, 1957,с. 35-70.
20.Капорулина Л. В. Приименное употребление падежей в Лаврентьевском спискерусской летописи: Автореф. дис… канд. филол. наук. Л., 1960. — 19 с.
21.Капорулина Л. В. Творительный падеж при имени существительном в древнерусскомязыке: (На материале «Повести временных лет») // Исследования по грамматикерусского языка. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1959, т. 2, с. 28-41. (Учен. зап.Ленингр. ун-та, № 277. Сер. филол. наук, вып. 55).
22.Кардашевский С. М. Порядок слов в Повести временных лет (по Лаврентьевскомусписку) // Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та, 1948, т. 12. Тр. кафедры русскогоязыка, вып. 1, с. 33-52.
23.Карский Е. Ф. Из синтаксических наблюдений над языком Лаврентьевского спискалетописи // Изв. АН СССР по рус. яз. и словесности, 1929, т. 2, кн. 1, с. 1-75.
24.Катриченко Т. И. Выражение противительных отношений между однородными членами ссоюзами а и но в «Повести временных лет» // Науч. тр. Куйбышев, пед. ин-та,1977, т. 210, с. 133-140.
25.Катриченко Т. И. Выражение сопоставительно-противительных отношений в летописяхстаршего периода: Автореф. дис… канд. филол. наук. М., 1980. — 25 с.
26.Ковалев Г. Ф. Собирательные этнонимы в «Повести временных лет» //Сравнительно-исторические исследования русского языка. Воронеж: Изд-во Ворон.ун-та, 1980, с. 69-74.
27.Колеватова Г. И. Префиксальные имена существительные, соотносящиеся сглаголами: (На материале «Повести временных лет»): Автореф. дис.… канд.филол. наук. Л., 1954, 17 с.
28.Колосов М. Очерк истории звуков и форм русского языка с XI по XIV столетие.Варшава, 1872. — 192 с.
29.Копыленко М. М. О фразеологии «Повести временных лет» // Вопросы языкознания иметодики преподавания иностранных языков. Алма-Ата: Казахстан, 1965, с.158-173.
30.Коробчинская Л. А. К вопросу о порядке слов в древнерусском языке: (Поматериалам Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку): Автореф. дис…канд. филол. наук. Львов, 1950.
31.Кудрявский Д. Н. К статистике глагольных форм в Лаврентьевской летописи // Изв.Отд. рус. яз. и словесности, 1910, т. 14, кн. 2, с. 48-54.
32.Лаврентьевская летопись. Л.: Изд-во АН СССР, 1926-1928. — (Поли. собр. рус.летописей, т. 1, вып. 1-3).
33.Лавровский П. О языке северных русских летописей. СПб., 1852. — 163 с.
34.Ларин Б. А. Договоры русских с греками // Ларин Б. А. Лекции по историирусского литературного языка (X — середина XVIII в.). М.: Высш. школа, 1975, с.24-52.
35.Лексика и фразеология «Моления» Даниила Заточника. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та,1981. — 232 с.
36.Летопись по Лаврентьевскому списку. СПб.: Археогр. комис, 1872. — XIV — 512 +65 с.
37.Ледяева С. Д. Очерк по исторической лексикологии русского языка. Кишинев:Штиинца, 1980. — 111 с.
38.Лихачев Д. С. «Повесть временных лет» // Лихачев Д. Великое наследие: (Клас.произведения лит. Древней Руси). — 2-е изд. М.: Современник, 1979. — 412 с.
39.Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. — 3-е изд., доп. М.: Наука,1979. — 359 с.
40.Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л.:Изд-во АН СССР, 1947. — 499 с.
41.Лихачев Д. С. Текстология: На материале рус. лит. X — XVII вв. М.; Л.: Изд-воАН СССР, 1962. — 605 с.
42.Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. — 2-е изд. М.: Наука, 1970. — 180 с.
43.Ломов А. Г. Из наблюдений над тавтологическими образованиями «Повести временныхлет» // Материалы XXIV науч. конф. профес.-преподават. состава Самарк. ун-та.Самарканд, 1968, с. 198-211.
44.Ломов А. Г. Летописная тавтология // Тр. Самарк. ун-та, 1971, вып. 205.Исследования по русскому языку и славянским языкам, № 3, с. 23-40.
45.Ломов А. Г. Устойчивые словесные комплексы русских летописей // Материалы XXIVнауч. конф. професс.-преподават. состава Самарк. ун-та. Самарканд, 1968, с.279-298.
46.Лукина Г. Н. Названия одежды в древнерусском языке XI — XIV вв. // Исследованияпо словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М.: Наука, 1978, с.221-245.
47.Лукина Г. Н. Названия предметов украшения в языке памятников древнерусскойписьменности XI — XIV вв. // Вопросы словообразования и лексикологиидревнерусского языка. М.: Наука, 1974, с. 246-261.
48.Лукина Г. И. Прилагательные с первичным значением вкусового признака вдревнерусском языке XI — XIV вв. // Лексикология и словообразованиедревнерусского языка. М.: Наука, 1966, с. 5-18.
49.Лурье Я. С. Лаврентьевская летопись -свод начала XIV в. // Тр. Отд. древнерус.лит-ры, 1974, т. 29, с. 50-67.
50.Львов А. С. Исследование Речи философа // Памятники древнерусской письменности.М.: Наука, 1968, с. 333-396.
51.Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». М.: Наука, 1975. — 367 с.
52.Маловицкий Л. Я. Из истории местоимения 3-го лица: (По материалам «Повестивременных лет») // Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та, 1963, т. 245, с. 195-200.
53.Маловицкий Л. Я. К истории притяжательных местоимений в русском языке (Поматериалам Лаврентьевской и Ипатьевской летописей) // Там же, 1968, т. 298, с.149-153.
54.Маслова В. А. Из наблюдений над лексическими значениями глагольной приставки съв древнерусском языке: (На материале «Повести временных лет» и Новгородской 1-йлетописи) // Учен зап. Куйбышев, пед. ин-та, 1970, вып. 82, ч. 2, с. 137-152.
55.Михайловская Н. Г. Системные связи в лексике древнерусского книжно-письменногоязыка XI — XIV вв.: (Нормативный аспект). М.: Наука, 1980. — 253 с.
56.Мулкиджанян М. И. Выражение причинных отношений в «Повести временных лет» //Тр. Тбил. ун-та, 1964, т. 98, с. 181-196.
57.Мулкиджанян М. И. Выражение целевых отношений в «Повести временных лет» // Тамже, 1956, т. 63, с. 397-419.
58.Назаретский В. В. Виды и формы подчинительной связи предложений вЛаврентьевской летописи: (Повесть временных лет): Автореф. дис.… канд.филол. наук. М., 1954. — 16 с.
59.Назаретский В. В. К истории сложноподчиненного предложения в древнерусскомязыке. Енисейск, 1960, вып. 1. — 74 с.
60.Некрасов Н. П. Заметки о языке «Повести временных лет» по Лаврентьевскомусписку // Изв. Отд. рус. яз. и словесности, 1896, т. 1, с. 832-927; 1897, т. 2,кн. 1, с. 104-174.
61.Обнорский С. П. Очерки по истории русского литературного языка старшегопериода. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946. — 199 с.
62.Обнорский С. П. Язык договоров русских с греками // Язык и мышление, 1936, вып.6/7, с. 79-104.
63.Пастушенков Г. А. Система словообразования имен существительных в «Повестивременных лет» по Лаврентьевскому списку летописи: Автореф. дис.… канд.филол. наук. Куйбышев, б. г. — 25 с.
64.Пауткин А. А. Батальные описания «Повести временных лет»: (Своеобразие иразновидности) // Вестн. Моск. ун-та, Сер. 9. Филология, 1981, № 5, с. 13-21.
65.Петровский Н. По поводу труда Н. П. Некрасова «Заметки о языке „Повестивременных лет“ по Лаврентьевскому списку летописи // Рус. филол. вестн., 1897,т. 38, № 3/4, с. 153-171.
66.Пирцхалава Г. А. Второстепенное сказуемое в древнерусском языке: (По двумписьм. памятникам) // Тр. Сухум. пед. ин-та, 1958, т. 10/11, с. 441-448.
67.Повесть временных лет. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. В 2-х ч. Ч. 1. Текст ипер. / Подгот. текста Д. С. Лихачева; Пер. Д. С. Лихачева, Б. А. Романова. Ч.2. Приложения / Ст. и коммент. Д. С. Лихачева (Сер. «Литературные памятники»).
68.Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку. СПб.: Археогр. комис, 1872. — 191 с.
69.Полякова Л. А. К вопросу о разграничении синтаксических функций архаическихпричастий и новообразований // Вопросы теории и методики изучения русскогоязыка. Казань, 1974, с. 89-94. (Учен. зап. Казан. пед. ин-та, вып. 135).
70.Приселков М. Д. История русского летописания XI — XV вв. Л.: Изд-во Ленингр.ун-та, 1940. — 188 с.
71.Прокопук М. Н. Определенно-личные предложения в древнейших летописях (IНовгородской и Лаврентьевской летописи) // Сб. тр. по рус. яз. и языкознанию.М., 1975, вып. 1, с. 29-47.
72.Радзивиловская или Кенигсбергская летопись, т. 1. Фотомеханическоевоспроизведение рукописи. [СПб.]: Изд-во О6щ-ва любителей древнейписьменности, 1902.
73.Роспонд М. Misscellanea onomastica rossica // Восточнославянская ономастика:Исслед. и материалы. М., Наука, 1979, с. 5-47.
74.Ружичка О. Глагольный вид в «Повести временных лет» // Вопросы глагольноговида. М.: Изд-во иностр. лит., 1962, с. 308-319.
75.Русинов Н. Д. К вопросу о происхождении Лаврентьевской летописи (лингвист.заметки о ее писцах) // Эволюция и предыстория русского языкового строя.Горький: Изд-во Горьк. унта, 1981, с. 3-27.
76.Самохвалова Е. И. Функции глагольных приставок в Лаврентьевской летописи:Автореф. дис… канд. филол. наук. Л., 1953. — 22 с.
77.Сергеев Ф. П. Формирование русского дипломатического языка. Львов: Изд-воЛьвов. ун-та, 1978. — 223 с.
78.Симина Г. Я. К вопросу об употреблении глагольных форм прошедшего времени в «Повестивременных лет» по Лаврентьевскому списку // Исследования по грамматике русскогоязыка. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1955, т. 2, с. 42-59. (Учен. зап. Ленингр.ун-та, № 277. Сер. филол. наук, вып. 55).
79.Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» / Сост. В. Л. Виноградова. М.; Л.:Наука, 1965 — 1978, вып. 1-5.
80.Сороколетов Ф. П. История военной лексики в русском языке. Л.: Наука, 1970. — 383 с.
81.Творогов О. В. К вопросу об употреблении старославянизмов в «Повести временныхлет» // Тр. Отд. древнерус. лит-ры, 1963, т. 19, с. 208-211.
82.Творогов О. В. О применении частотных словарей в исторической лексикологиирусского языка // Вопр. языкознания, 1967, № 2, с. 109-117.
83.Творогов О. В. О типе словаря к литературному памятнику // Вест. Ленингр.ун-та, 1961, № 14. Сер. истории, яз. и лит., вып. 3, с. 119-129.
84.Творогов О. В. Словарь-комментарий к «Повести временных лет»: Автореф. дис…канд. филол. наук. Л., 1962. — 20 с.
85.Творогов О. В. Сюжетное повествование в летописях XI — XIII вв. // Истокирусской беллетристики: Возникновение сюжетного повествования в древнерус. лит.Л.: Наука, 1970, с. 31-66.
86.Творогов О. В. Традиционные устойчивые словосочетания в «Повести временных лет»// Тр. Отд. древнерус. лит-ры, 1962, т. 18, с. 277-284.
87.Тележникова А. А. Имена существительные с древней основой на -о в родительномпадеже единственного числа в «Повести временных лет» по Лаврентьевскому списку// В кн.: Труды кафедры русского языка Орехово-Зуевского пед. ин-та. М., 1960,с. 5-20.
88.Тележникова А. А. Склонение имен существительных в «Повести временных лет» поЛаврентьевскому списку: Автореф. дис… канд. филол. наук. М., 1955. — 16 с.
89.Тележникова А. А. Существительные с древней основой на -о в местном падежеединственного числа в «Повести временных лет» по Лаврентьевскому списку //Учен. зап. Моск. пед. ин-та иностр. яз., 1968, т. 41, с. 188-199.
90.Устюгова Л. М. К вопросу об особенностях функционально-стилистическогоиспользования лексем с неполногласием и полногласием в Повести временных лет поИпатьевскому списку // В кн.: Исследования по русскому языку и языкознанию. Сб.трудов. М., 1974, с. 148-169.
91.Устюгова Л. М. К вопросу о «церковнославянизации» языка Повести временных летпод пером позднейших переписчиков // Проблемы стилистики и лексики русскогоязыка. М., 1978, с. 139-149.
92.Устюгова Л. М. К проблеме взаимодействия церковнославянизмов ивосточнославянизмов в «Повести временных лет» // Вопросы грамматики и лексикирусского языка. Сб. трудов. М., 1973, с. 116-133.
93.Устюгова Л. М. Особенности функционально-стилистического использования глаголовс приставкой пре- и пере- в списках «Повести временных лет» // Сб. тр. по рус.яз. и языкознанию, 1976, вып. 2, с. 222-247.
94.Устюгова Л. М. Типы лексических разночтений в списках «Повести временных лет»(полногласная и неполногласная лексика) // Вопросы грамматики и лексикирусского языка. Сб. трудов. М., 1973, с. 100-115.
95.Филин Ф. П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М.: Наука, 1981. — 327 с.
96.Филин Ф. П. Лексика русского литературного языка древнекиевской эпохи: (Поматериалам летописей) // Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та, 1949, т. 80, с. 288.
97.Филин Ф. П. О лексике древнерусского языка // Вопр. языкознания. 1982, № 2, с.3-17; № 3, с. 3-18.
98.Хабургаев Г. А. Этнонимия «Повести временных лет» в связи с задачамиреконструкции восточнославянского глоттогенеза // М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979.- 231 с.
99.Хворова Р. В. Глагольно-именные словосочетания с временным значением в языке«Повести временных лет» (по Лаврентьевскому списку) // Учен. зап. Моск. пед.ин-та, 1970, № 403, с. 385-401.
100.Хворова Р. В. Глагольные словосочетания с зависимым именем существительным вязыке «Повести временных лет»: (Обстоятельств, распространители): Автореф дис.… канд. филол. наук. М., 1971. — 22 с.
101.Чернухина И. Я. Предложения с одним главным членом — глаголом 3-го лица в языке«Повести временных лет» // Материалы по русско-славянскому языкознанию.Воронеж. 1967, т. 3, с. 31-42.
102.Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV -XVI вв. М.; изд-во АНСССР, 1938. — 372 с.
103.Шахматов А. А. Повесть временных лет. Т. 1. Вводная часть. Текст. ПримечанияПгр.: Археогр. комис, 1916. — 402 с.
104.Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники // Тр. Отд. древнерус.лит-ры, 1940, т. 4, с. 9-140.
105.Шкаран З. С. Наречные предлоги пространственного значения в «Повести временныхлет» // Учен. зап. филол. фак. Ров. пед. ин-та, 1961, т. 6, с. 275-291.
106.Шкаран З. С. Предлоги от (отъ, ото), до, у с пространственным значением в«Повести временных лет» // Наук. зап. Одес. пед. ін-ту, 1957, т. 18, с.121-130.
107.Шкаран З. С. Предлоги с пространственным значением в «Повести временных лет»:(Винит. падеж) // Наук. зап. Ров. пед. ін-ту, 1959, вип. 4, с. 27-49.
108.Grober B., Muller L. Vollstandiges Worterverzeichnis zur Nestorchronik.Munchen, 1977-1979, Bd. 1, Т. 1-2.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.philology.ru