Реферат: Письменность майя. Общая характеристика
М. Ко
Врядли удастся найти другую область научных исследований, в которой при стольбольшом количестве затраченных усилий результаты труда были бы столь жемизерными, как при попытках расшифровать письменность майя. Суть проблемысостоит не в том, что нам абсолютно непонятно содержание надписей, а в том, чтосуществует разница между пониманием общего значения знака и возможностьюподобрать ему в языке майя эквивалент. Больше всего успехов достигнуто врасшифровке тех иероглифов, значения которых связаны с календарными датами илис астрономией. Например, уже к середине XIX в. французский аббат Брассер деБурбург, изучив рукопись «Сообщения о делах на Юкатане» Диего деЛанды, сумел при помощи сведений, сообщаемых этой книгой, расшифроватьиероглифы, обозначающие дни календаря майя, и правильно интерпретироватьсистему счисления, основанную на точках и черточках, примеры которой имеются вкодексах майя. Исследователям быстро удалось понять, что тексты майязаписывались в две колонки, слева направо и сверху вниз. К концу XIX в. ученымЕвропы и Америки удалось расшифровать практически все иероглифы майя, связанныес календарем и астрономией: знаки, обозначающие числа 0 и 20; знаки, которыеслужили для обозначения сторон света и связанных с ними цветов; знак,обозначающий планету Венера. Удалось также расшифровать иероглифы, обозначающиемесяцы календаря, рисунки которых были приведены в книге Ланды, и календарнуюсистему «длинного счета». В начале 30-х годов XX в., в результатеочень успешного сотрудничества между астрономами и специалистами в областиписьменности майя, удалось найти решение загадки так называемой «луннойпоследовательности». Но после таких научных триумфов успехов в этойобласти становилось все меньше и меньше. Это привело к тому, что некоторыепессимисты начали совершенно необоснованно выдвигать гипотезы, будто в этихтекстах и не содержалось ничего, кроме заклинаний, относящихся к культу,связанному с календарем и астрономией.
Еслив качестве базисной предпосылки мы примем предположение, что у майясуществовала-таки некая система иероглифов, используемых для записи текстов, несвязанных с календарем, то окажется, что существует весьма ограниченноеколичество вариантов, что могла представлять такая система. Здесь следуетвспомнить, что в пиктографических системах письменности каждый знак является нечем иным, как изображением того предмета, на который он ссылается, — длянекоторых примитивных народов мира этого достаточно. Совершенно очевидно, чтонельзя изобразить в картинках все, что необходимо передать. И как указываетпрофессор Лаунсбури, именно поэтому каждая из известных систем письменности,которая не является просто набором пиктограмм, развивается в двух направлениях- ее знаки приобретают семантический и фонетический аспект.
Развитиесемантического аспекта знака означает, что определенный символ начинаетвыражать абстрактное понятие, которое не имеет однозначного визуальногосоответствия. Примером такого процесса может служить изображение пламени,используемое для выражения понятия «горячий». Подобные принципыразвития смысловых значений в иероглифической письменности являются практическиуниверсальными. Через подобные стадии развития прошли письменные системы большинстваязыков мира, использующих иероглифику. Применяемая в чистом виде, подобнаясистема может быть названа идеографией, и для прочтения записанной с ее помощьюинформации не требуется корреляции такой системы с каким-либо конкретнымязыком. К подобным идеографическим системам относятся наборы математическихсимволов, например используемая современной цивилизацией система арабских цифр,для которых в каждом из языков мира имеются свои собственные названия. То жесамое справедливо и для системы счисления майя, основанной на употребленииточек и черточек.
Вчистом виде идеографические системы письма практически никогда неупотребляются, поскольку из-за большой смысловой нагрузки каждого знаказаписанную информацию невозможно декодировать однозначно. Большинство народов,имеющих системы письменности, старалось сократить двусмысленность, и вместоиспользования идеографии предпринимались попытки сближения систем письменногоязыка с фонетической системой языка устной речи. Самым простым и общеизвестнымпримером того, как это можно осуществить, являются шарады и ребусы, в которыхидеографические символы используются для передачи фонетического звучания словаили слога. Несомненно, что, будучи детьми, мы все с удовольствием пыталисьрешить такие ребусы, но для таких народов, как миштеки и ацтеки, системаписьменности, основанная на подобных принципах, была единственной, которую онизнали. Но даже такая, «шарадная», система записи не исключаетдвусмысленности. Большинство древних систем письма, такие, как китайская,шумерская или египетская, являются тем, что называется «логографией»,- в каждой из этих систем иероглиф, который обычно обозначает целое слово,является конечной формой развития идеографического, или «шарадного»,символа: Но гораздо чаще один и тот же иероглиф объединяет в себе.исемантическое и фонетическое значение и является, таким образом, сложнымзнаком. Одним из типов таких знаков являются «шарадные», фонетическиесимволы, к которым добавляется какой-либо указатель их семантического значения.Другим типом являются семантические, то есть идеографические, знаки, связанныес фонетическими указателями. Поскольку с течением времени языки обычноизменяются, фонетический компонент записи постепенно становится все менее именее очевидным, что хорошо видно на примере китайского языка. Но гораздо болеесерьезной проблемой письменности, основанной на логографической системе,является ее громоздкость: для того чтобы научиться читать на китайском языке,необходимо запомнить по крайней мере семь тысяч знаков. Процесс упрощенияписьменности неизбежно приводит к тому, что все более и более важную рольначинает играть система записи фонетического звучания слова. Поэтому обычновозникает что-то вроде слоговой азбуки, состоящей из фонетических символов.Поскольку количество фонем — самых мелких частей, которые можно выделить взвуковой речи, — в любом языке ограничено, количество знаков такой азбуки тожебудет ограниченным. На конечной стадии развития письменности, когда происходитчеткое отделение фонем друг от друга, возникает алфавит, который заменяетслоговую азбуку, обычно состоящую из сочетаний согласный — гласный. Этоявляется последним шагом на пути упрощения системы письма.
Рассмотреввкратце суть проблемы, стоит задаться вопросом: какой же была та система, которуюмайя использовали для записи текстов? Среди прочих материалов епископ Ландаоставил нам и знаменитый «алфавит», в котором насчитывается 29знаков. Несколько достаточно видных специалистов по майя предпринимали попыткииспользовать его для того, чтбы прочитать кодексы майя и другие тексты, но всеони потерпели неудачу. Некоторые из них не постеснялись даже объявить о том,что этот «алфавит» представляет собой не более чем фальсификацию.Более осторожные исследователи придерживались мнения, что эта система неявляется алфавитом в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово.Например, в «алфавите» Ланды присутствуют целых три знака,обозначающие звук «а», два — обозначающие звук «б», и двазнака, обозначающие звук «л». Во-вторых, некоторые из знаков снабженыкомментариями, прямо указывающими на то, что они обозначают слоги, например«ма», «ка» и «ку». Это важное обстоятельство мырассмотрим несколько позже.
Послетого как практически полную неудачу потерпели все попытки прочитать текстымайя, используя систему Ланды в качестве настоящего, фонетического алфавита,некоторые из исследователей бросились в другую крайность, заявив, что системаписьменности майя была чисто идеографической, хотя в ней, возможно,присутствовали и несколько «шарадных» знаков, которые изредкавставлялись в текст. Таким образом, эти ученые пытались отстоять мнение, чтолюбой из знаков в письменности майя мог иметь столько значений и интерпретаций,сколько их могли придумать жрецы, и что только представители этой касты могличитать священные знаки, которые имели гораздо больше отношения к ритуалам, чемк лингвистике. Эта точка зрения очень сильно напоминает ту, которая бытовала поповоду египетских иероглифов, до того как Шампольон сделал свое великоеоткрытие. Это сходство взглядов на проблему не ускользнуло от вниманиясоветского ученого Ю.В. Кнорозова, специалиста по письменным памятникам,который занимался проблемой древнеегипетских иероглифов. В 1952 г. он началпубликацию серии исследований, в которых вновь поднял вопрос об«алфавите» Диего де Ланды и о возможности использования майяэлементов фонетического письма.
Втекстах кодексов, если не учитывать различные варианты написания, присутствуетпримерно 287 знаков. Если система письменности майя была чисто алфавитной, тогдаполучается, что в языке, на котором написан текст, должно было содержатьсяименно такое количество фонем. Если же эта система была чисто силлабической, тоесть слоговой, тогда количество фонем составляло бы половину. Но это совершенноневозможно с чисто лингвистической точки зрения. С другой стороны, если всезнаки текста являются идеограммами, то есть каждый из знаков представляет собойчисто понятийную единицу, в системе письменности майя существовало невероятномалое количество знаков, которых не могло хватать для полноценной коммуникациив рамках довольно развитой цивилизации. С учетом всего этого Ю.В. Кнорозовсумел предоставить убедительные доказательства того, что письменность майяпредставляла собой смешанную логографическую систему, которая соединяла,подобно системам письменности Китая или Шумера, как фонетические, так исемантические элементы, и что, кроме этой системы, майя имели и другую — достаточно сложную слоговую азбуку.
Заотправную точку своих исследований Ю.В. Кнорозов взял «алфавит» Ланды.К этому времени Эрику Томпсону уже удалось показать, что ошибка Диего де Ландысостояла в том, что он, по-видимому, не сумел объяснить тем, от кого он получилсвои сведения, что именно он хочет, и местные жители сообщили епископу незначения букв, а их названия. Если взглянуть, например, на первый из знаков«Б» в «алфавите», то сразу видно, что по своим очертаниямэтот знак напоминает отпечаток ступни на дороге. На языке юкатеков слово«дорога» звучит как «би», и именно так в испанском алфавитеназывается буква, обозначающая звук «б». Но в отличие от испанскогоязыка система знаков, использующихся в письменности майя, представляет собой неалфавит, а неполную слоговую азбуку. Кнорозову удалось показать, что широкораспространенные в языке слова, звучащие как последовательность согласная — гласная — согласная (С-Г-С), записывались майя при помощи двух слоговых знаков- СГ-СГ, в которых последняя гласная, обычно совпадающая с первой, не читалась.Доказательством того, что майя использовали именно фонетический, силлабическийтип письменности, могло бы послужить прочтение знаков, и правильность рядапрочтений, выполненных Кнорозовым, подтверждается тем контекстом, в котором этизнаки появляются в текстах кодексов, и особенно иллюстрациями, сопровождающиминекоторые из отрывков текста.
Еслибы этим все дело и ограничивалось, то чтение иероглифов майя превратилось бы вочень простую задачу, но, к сожалению, существует еще целый ряд проблем, важнуюроль играет и правильное понимание значения иероглифов майя. Имеется довольномного свидетельств того, что элементы фонетического письма часто добавлялись кэлементам идеографики, для того чтобы облегчить их прочтение. Они добавлялисьлибо в виде префиксов, которые указывали, каким должен быть начальный звукслова, либо в виде постфиксов, которые указывали на чтение последней согласной.Если удастся расшифровать значение этих знаков, это позволит значительнопродвинуться в дешифровке письменности майя. В этой области предстоит сделатьеще очень много — например, одно только окончательное подтверждениесемантической и фонетической правильности прочтений Ю.В. Кнорозова требуетогромных усилий.
Былобы несправедливо не упомянуть здесь работы Эрика Томпсона и других, которымудалось добиться успехов в расшифровке еще нескольких иероглифов майя, несвязанных с календарными датами. Так, заслуживает внимания то, что упомянутый в«алфавите» Ланды знак «ти», по данным современныхисследований, представляет собой префикс, имеющий значения предлога места «у»,«на», а значение первого из двух знаков, которые Ланда обозначиллатинской буквой «U», было расшифровано как соответствующеепритяжательному местоимению третьего лица единственного числа со значением«его» или «ее», Томпсону удалось также расшифроватьзначения нескольких знаков, имеющих отношение к столь важной для языка майякатегории числительных. Например, ему удалось выделить идеограмму, котораясоответствует слову «те», имеющему значение «дерево» или«лес», — знаку, который использовался при подсчете единиц времени.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.philology.ru