Реферат: Метаязык

Вадим Руднев

Метаязык- язык описания, язык «второго порядка», при помощи которогоописываются языки-объекты. Термин метаязык возник и математике и математическойлогике, где в качестве метаязыка выступают формальные символы, связки,кванторы и операторы.

ВыгодностьМ. состоит в том, что он отличается от языка-объекта и выступает как болеепростой, однозначный и ясный (см. логический позитивизм). Однако в гуманитарныхнауках, которые с трудом поддаются формализации, в качестве М. выступает тот жеестественный язык, что создает определенные трудности. Мы говорим, изучаемобъект — в истории, лингвистике, литературоведении,- пользуясь тем же языком,на котором история говорит в документах, язык — в речевых действиях, алитература — в своих текстах. Для того чтобы отличить М. от языка-объекта, онстроится как терминологическая система. Чем строже эта система, тем научнеедисциплина, которая пользуется этой системой. Во всяком случае, так считалосьвсегда в ХХ в. до постструктурализма  и постмодернизма, научных и философскихпарадигм, которые именно в расплывчатости и неясности М. видят адекватностьизучаемому объекту.

Внашем словаре рассмотрено несколько М. терминологических систем: М.математической логики, фонологии, основными единицами которого являютсябинарные оппозиции дифференциальных признаков фонем: гласный — согласный,смычный — щелевой, губной — зубной и т. д. В М. структурной лингвистики  такжеважнейшую роль играют бинарные оппозиции: синтагматика — парадигматика, язык — речь, синхрония — диахрония. В генеративной поэтике  элементами М. являютсяпонятия темы и приемов выразительности, а также сами эти приемы выразительности- контраст, варьирование, совмещение и т. д. А вот мотивный анализ знает, посути, лишь один термин — мотив, М. мотивного анализа не выделен — это являетсяпризнаком того, что данное научное направление уже относится к парадигмепостструктурализма.

Впринципе, на протяжении ХХ в. наблюдалась динамика понятия М. от жесткости кмягкости — не прямолинейно, конечно, но общая тенденция была именно такая.Вначале логические позитивисты провозгласили поиск идеального М. самой главнойзадачей философии, после этого Витгенштейн заметил, что говорить на идеальномязыке — это все равно, что ходить по идеально гладкому льду.

Однакопосле второй мировой войны в связи с идеями формализации знания на основеэлектронных систем, теории информации и кибернетики начался новый взлет жесткихМ. — появилась математическая лингвистика, семантика возможных миров,употреблявшие сложные системы М. Потом эти М. отошли в чисто техническиеразработки и вновь — на этот раз, по крайней мере на протяжении ХХ в.,окончательно — пошла мода на мягкие расплывчатые М. Венцом этой тенденции стал,конечно, постмодернизм. />МИФ

.Это понятие имеет в обыденном и культурном языке три значения: 1) древнеепредание, рассказ; 2) мифотворчество, мифологический космогенез; 3) особоесостояние сознания, исторически и культурно обусловленное.

Первоезначение, или представление, как мы покажем ниже, просто неверно. М. не можетбыть рассказом чисто историческим, поскольку на стадии мифологического мышлениято, что говорится, еще не отделено от того, о чем говорится. М. сознание незнает самых фундаментальных противопоставлений постмифологической культуры.Прежде всего — между реальностью и вымыслом. Для человека мифологическогосознания не может быть также противопоставления правды и лжи, а для того чтобыговорить о рассказе, повествовании, нужны обязательно эти двапротивопоставления.

Вседело в том, что в М. сознании другое время и пространство — время циклично:один из основных мифов человечества — это миф о вечном возвращении.Пространство же М. — это пространство аграрного ритуала, где все взаимосвязано.Каждое явление, в том числе и природное, толкуется в терминахпространства-времени, связанного с посевом, созреванием и уборкой урожая.

Когдапоявляется историческое сознание — представление о будущем, которое не повторитпрошлого, М. начинает ломаться, демифологизироваться. Отсюда и возникаетпредставление о нем как о рассказе в духе «Преданий и мифов ДревнейГреции» — это вытянутые в линию, искусственно наделенные чертамиповествовательности мифологические «остатки». Вот как пишет КлодЛеви-Строс в этой связи о задаче мифолога: «Мы будем рассматривать мифтак, как если бы он представлял собой оркестровую партитуру, переписаннуюнесведущим любителем, линейка за линейкой, в виде непрерывной мелодическойпоследовательности; мы же пытаемся восстановить его первоначальнуюаранжировку».

Связанныйс аграрным циклом мифологический культ умирающего и воскресающего бога (смыслаграрного культа в том, что «умирающее» зерно потом прорастает,«воскресает», как и умирающий бог — история Иисуса Христа тоже быларешена в аграрно-мифологическом ключе как история умирающего и воскресающегобога) порождал особое отношение к личности, такое отношение, когда не действуетфундаментальный закон тождества (а = а). Личность эпохи М. не такая, как нашаличность, она — часть всего коллектива, то есть не просто олицетворяет веськоллектив, а отождествляется с ним. Различные похожие люди, например близнецы,Принимались за различные ипостаси одного человека, равного при этом всемукосмосу Когда появлялось линейное время, циклический миф начинал превращаться влинейный текст тогда появлялись двойники и близнецы исторического иусловно-художественного повествования.

Второезначение понятие М. как мифотворческого космогенеза — рождения мира из хаоса — более корректно, но ведь нас в первую очередь М. интересует потому, что в ХХвеке он стал одной из важнейших культурных категорий, а стал он таковымблагодаря третьему значению — М. как особому состоянию сознания. Это такоесостояние сознания, которое является нейтрализатором между всемифундаментальными культурными бинарными оппозициями, прежде всего между жизньюи смертью, правдой и ложью, иллюзией и реальностью. Вот почему во временатоталитарного сознания, например, во времена сталинских репрессий, мифдействует так безотказно. Когда арестовывают всю семью и человек понимает, чтотот, кто все это заварил, — негодяй и тиран, а его арестованные или убитыеродственники явно ни в чем не виноваты, он долго не может психологическиудерживать в себе это непосильное для него знание. И он регрессирует вмифологическое сознание; оппозиция «злодей / жертва» сменяется длянего оппозицией «вождь / герой» или «вождь / его враги».Сознание человека затемняется, и им полностью овладевает бессознательное,которое, как показал Юнг, как раз и состоит из М. (см. аналитическаяпсихология).

Вотпочему миф так важен для ХХ в. Но мифологическое пронизывает не толькополитику, но и фундаментальную культуру, которая в ХХ в. становится тотальномифологической (см. неомифологическое сознание). Чтобы изучать это сознание,важно знать структуру классического М. (пусть реконструированную этим женеомифологическим сознанием).

Дляструктуры М. прежде всего характерно то, что Люсьен ЛевиБрюль назвалпартиципацией, то есть сопричастием. В мифе каждый объект, каждое действиесопричастно другим объектам и действиям. Изображение человека — это не простоизображение, это часть того человека, которого оно изображает, одна из егоформ. Поэтому достаточно проделать какие-то манипуляции с изображением, и нечтопроизойдет с изображаемым человеком, например если проколоть изображениебулавкой, человек умрет (контагиозная магия). Потому что часть — это то же, чтоцелое, одно из проявлений целого.

Какписал А. Ф. Лосев, для М. характерно всеобщее оборотничество — все связано совсем и отражается во всем. Для этого нужен особый язык и особое сознание.Например, когда человек говорит: «Я вышел из дома», то он простоописывает свое действие. Такой язык не может быть мифологическим, в нем слишкомчетко разделены объект, субъект и предикат. Но М. не разделял ни субъекта, ниобъекта, ни предиката М. вообще не знал слов в современном смысле и синтаксисав современном смысле: членов предложения, частей речи — ничего этого не было.

Вмифологическом сознании господствовал наиболее примитивный синтаксический(досинтаксический) строй — инкорпорирующий: в нем слово и предложение — этоодно и то же, нерасчлененные смыслы нанизываются друг на друга. Не «явышел из дома», а нечто вроде «меня-дом-наружу-хождение».Конечно, в таком нерасчлененном языке и сознании не может быть ни разграниченияправды и лжи (оно возникает как функция членораздельного предложения), ниделения на иллюзию и реальность (оно возникает, когда есть предметы и естьслова), ни разграничения жизни и смерти (оно возникает, когда появляется началои конец предложения и вообще начало и конец — то есть линейное время).

Леви-Стросохарактеризовал М. мышление как бриколаж (фр. bricolage- отскок шара в бильярде), то есть всеобщее взаимное отражение (утонченным вариантом бриколажаявляется, например, «Игра в бисер» Гессе).

Рассмотримособенности мифологического сознания на примере мифа об Эдипе (см. также Эдиповкомплекс). Эдип по неведению убивает своего отца и женится на своей матери.Важно при этом, что он становится царем и что отец его был царь. Вот перваяхарактерная черта архаического М.: ритуальное убийство престарелого царя,ветхого жреца — этому посвящена огромная книга Дж. Фрейзера «Золотаяветвь». Ритуальное убийство царя связано с культом умирающего ивоскресающего бога — в мифологическом сознании Эдип и отец его Лай суть двестадии одного человека, это и есть умирающий и воскресающий бог-царь.

Ачто такое соитие с матерью? Как говорили в древней Руси, «Богородица — мать-сыра земля»: земля, мать — это олицетворение плодоносящего начала иодновременно субститут царской власти как овладения матерью-родиной. Ведь Эдип,овладев Иокастой, своей матерью, тем самым овладел городом Фивы, стал царемФив.

Почемуже Эдип ослепил себя? В М. об Эдипе действует особая диалектика зрения какслепоты и слепоты как зрения. Об этом хорошо пишет Я. Э. Голосовкер. Эдип виделсвоего отца, видел свою мать, но тем не менее совершил все эти поступки, аслепой старецандрогин провидец Тиресий знал всю эту историю заранее от началадо конца. Стало быть, внешнее зрение ничего не стоит. Так пусть же его не будетвообще. И Эдип выкалывает себе глаза, чтобы отныне видеть все внутреннимзрением (говорят, что так же поступил философ Демокрит, который ослепил себя,чтобы лучше видеть). Итак, в М. об Эдипе слились и аграрный М., и М. обумирающем и воскресающем боге. Убийство отца и инцест — явления поздние, тоесть поздним является их осознание как чего-то ужасного. В обществе сэндогамией инцест был обычным делом. А первые люди вступали в инцест в силуобстоятельств; с кем же еще было им вступать в связь, ведь больше, кроме них,никого не было? Если же мы вспомним, что черпаем сведения об Эдипе излинеаризированных, лишенных «партитуры» рассказов и трагедии Софокла,а также вспомним то, что мы говорили о М. языке и сознании, то, в сущности,никакого в современном смысле убийства отца и инцеста не было. Было что-тодругое, выраженное на инкорпорирующем языке: матере-отце-убива-женение.

Леви-Стросже вообще считал, что главное в мифе об Эдипе совсем другое — вопрос, заданныймифологическим сознанием: как рождается человек, от одного человека или отдвух?

Современныепредставления о том, как рождается человек, — очень поздние, все мифологическиегерои рождаются каким-нибудь экзотическим, с нашей точки зрения образом: изголовы отца, от наговора, от укуса какого-то насекомого и так далее. Наконец,они просто вырастают из земли. Леви-Строс обращает внимание на то, что Эдип былхромой, ведь ему в детстве перерезали сухожилия, и на то, что в имени его отцаЛая (что значит «левша») кроется намек на то, что нечто не в порядкес конечностями. Леви-Строс толкует это как остатки архаического представления отом, что человек вырос из земли, а весь миф об Эдипе, как пробуждающеесялюбопытство к тому, как же это происходит на самом деле, в этом, поЛеви-Стросу, и смысл Эдипова комплекса, который он тоже считает частью мифа обЭдипе, ибо миф не знает времени.

Список литературы

ФрейзерДж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии.- М., 1985.

Леви-БрюльЛ. Первобытное мышление.- М., 1994.

ЛосевА Ф. Знак. Символ. Миф.- М., 1982.

ГолосовкерЯ. Э. Логика мифа. — М. 1987.

Леви-СтросК. Структурная антропология. — М., 1983.

ЮнгК. Г. Архетип и символ.- М., 1991.

ЭлиадеМ. Космос и история. — М., 1987.

АверинцевС. С. К истолкованию символики мифа об Эдипе // Античность и современность. — М., 1972.

ПятигорскийА. М. Некоторые замечания о мифологии с точки зрения психолога // Учен. зап.Тартуского ун-та, 1965 — вып. 181. />

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта lib.ru/

еще рефераты
Еще работы по языкознанию, филологии