Реферат: Диалогическое слово
Вадим Руднев
Диалогическоеслово — понятие, разработанное М. М. Бахтиным применительно к его теорииполифонического романа .
Бахтинписал: «Диалогический подход возможен (...) применительно даже котдельному слову, если оно воспринимается не как безличное слово языка, а какзнак чужой смысловой позиции, как представитель чужого высказывания, то естьесли мы слышим в нем чужой голос. Поэтому диалогические отношения могутпроникать внутрь высказывания, даже внутрь отдельного слова, если в немдиалогически сталкиваются два голоса». И далее: «Представим себедиалог двух, в котором реплики второго собеседника пропущены, но так, что общийсмысл нисколько не нарушается. Второй собеседник присутствует незримо, его словнет, но глубокий след этих слов определяет все наличные слова первогособеседника. Мы чувствуем, что это беседа, хотя говорит только один, и беседанапряженнейшая, ибо каждое слово всеми своими фибрами отзывается и реагирует наневидимого собеседника, указывая вне себя, за свои пределы, на несказанноечужое слово. (...) У Достоевского этот скрытый диалог занимает очень важноеместо и чрезвычайно глубоко и тонко проработан».
Бахтинвыделяет диалогическое «слово с оглядкой» («почти после каждогослова Девушкин оглядывается, боится, чтобы не подумали, что он жалуется,старается заранее заглушить впечатление, которое произведет егосообщение...»); «слово с лазейкой», симулирующее своюнезависимость от невысказанного слова собеседника (это слово господинаГолядкина, героя повести «Двойник»), и «проникновенноеслово», отвечающее на те реплики в диалоге, которые собеседником не тольконе были высказаны, но даже не были выведены им из бессознательного (диалогмежду Иваном и Алешей в «Братьях Карамазовых», когда Алеша говоритИвану: «Брат, отца убил не ты» (курсив Достоевского), то есть онхочет сказать брату, чтобы тот не считал себя виноватым в идеологическойподготовке Смердякова к убийству Федора Павловича Карамазова, их общего отца.
Вполифоническом романе ХХ в. Д. с., выделенное Бахтиным, получает дальнейшееразвитие, как правило, с оглядкой на его несомненного создателя в литературе — Достоевского. Так, весь роман Томаса Манна «Доктор Фаустус» — этоцепь диалогических реплик на различных уровнях (ср. мотивный анализ): упрекиЦейтблома Леверкюну; различного рода диалогические умолчания в беседе Леверкюнас чертом, диалогически спроецированной на соответствующую сцену в «БратьяхКарамазовых»; общая диалогическая транстекстуальная направленность произведенияпо отношению к другим произведениям (черта, свойственная поэтике повествованияХХ в. в целом) (см. принципы прозы ХХ в., интертекст).
«ДокторФаустус» написан как бы в упрек «Фаусту» Гете, которого Маннпочти не упоминает, руководствуясь ранними легендами о докторе Фаусте. Но этотупрек невысказанно звучит действительно в каждом слове романа. Его можносформулировать примерно так: «Вы оправдали Фауста, спасли его из когтейдьявола — теперь посмотрите, что он наделал с Европой ХХ в.». Имеется в видупроходящая сквозь повествование и рассказ о жизни Леверкюна горькая правда опадении германской государственности в результате прихода к властиницшеанствующих (Ницше — главный прототип Леверкюна) нацистов. В 1970 — 1980гг. с наследием Бахтина случалась странная вещь: его узурпировали тогдашниеславянофилы, всячески противопоставляя его формальной школе и структурализму,так что постепенно круг передовых теоретиков литературы, который открыл иистолковал Бахтина в 1970 гг., отошел от его идей, ставших на времяконъюнктурными.
Ещеодин парадокс, характерный для такого парадоксального мыслителя, каким был,несомненно, Бахтин. Невольно апологизируя Д. с., Бахтин не хотел замечать того,что диалог — не всегда признак лишь глубины, что диалог связан с властью, когдапоследняя опутывает своим словом обывателя.
Дажена уровне бытовых отношений между близкими людьми формула «ты знаешь, чтоя знаю», восходящая к бахтинскому Д. с., бывает неприятным и поройстрашным оружием. Последнее тонко отметил кумир современной французскойфилософии Жан Бодрийар, рассказавший о своеобразной акции художницы Софи Каль,которая ходила за незнакомым человеком по Венеции и просто фотографировала егои те места, где он бывал, те вещи, которыми он пользовался. Этот художественныйэксперимент представил диалог как посягательство на свободу и самость Другого,который, возможно, хочет быть огражден от всепроникающего Д. с.
М.М. Бахтин стал предметом культа уже после своей смерти, поэтому, пожалуй, он ненесет за это ответственности. Его теории и понятия — карнавализация,полифонический роман, диалог — уже пережили апогей популярности, и наступитвремя, когда культура критически к ним вернется и вновь оценит их глубину иоригинальность.
Список литературы
БахтинМ.М. Проблемы поэтики Достоевского. — М., 1963.
БахтинМ.М. Вопросы литературы и эстетики. — М., 1976.
РудневВ. Поэтика модальности // Родник. — М., 1988. — No 7.
БодрийарЖ. Венецианское преследование // Художественный журнал. 1995. — М 8. />
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта lib.ru/