Лекция: ЛЕКЦИЯ ХХХ. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК ВСТУПАЕТ НА ПУТЬ ИЗОЛЯЦИОНИЗМА 4 страница

Огромную роль в истории Н. Макиавелли, подобно античным историкам, отводил лич­ным качествам правителей. Однако и здесь он пошёл дальше своих предшественников. Корни успеха политических деятелей он видел не столько в их смелости, терпеливости и осмотрительности, сколько в умении приводить свой образ действий в соответствие с особенностями обстановки и в способности быстро менять образ действий при изменившихся обстоятельствах. «Одно и то же обстоятельство, – писал Н. Макиавелли, – может иногда спасти, а иногда погубить государство». Одной из причин гибели госуда­рей являлось то, что они не умели согласовать свои поступки «с требованиями времени». Опыт истории показывает, что человек осмотрительный, не способный быть отважным, когда это необходимо, становится причиной собственной гибели. «Если же мы сумеем изменить наш образ действий сообразно со временем и обстоятельствами, то счастие нам не изменит». Так Н.Макиавелли демонстрировал элементы диалектического подхода к урокам истории.

Историко-юридическое направление. В процессе формирования гуманистического историзма особенно велика была роль того его направления, которое сложилось во Фран­ции к середине ХVI в. в центрах изучения юриспруденции – в университетах городов Бурж и Тулуза. Утвердившийся здесь исторический метод изучения римского права (так называемый mos gallicus) в противовес формальному, схоластическому (так называемому mos italicus), – метод, у истоков которого стоял ряд крупных представителей гуманистиче­ской школы юриспруденции, привёл к возникновению на этой почве одного из наиболее глубоких направлений гуманистической исторической мысли.

В 1561 г. Франсуа Бодуэн опубликовал трактат под характерным названием «Об обос­новании всеобщей истории и её соединения с юриспруденцией», пафос которого направ­лен на утверждение истории как научного метода юриспруденции, а историографии – как рода научного познания, поскольку история должна не только описывать события, но и указывать на их причины и следствия (в этом смысл «прагматической» функции истории), поскольку цель историописания — польза, а не удовольствие (utilitas non voluptas). Из этого следовало, что наибольшая ценность истории состоит не в частном интересе к ней чита-теля, а в интересе публичном (общественном), не в моральных уроках, а в политической мудрости и юридических прецедентах, в ней заключённых. И как вывод: история – не жанр (род) литературы, а гуманитарная (социальная и политическая) наука.

В отличие от расплывчатой хвалы истории как литературы „особого рода” Ф. Бодуэн предпринял создание руководства по историческому методу юриспруденции. Среди гума-нитарных наук того времени юриспруденция была единственной наукой, обладавшей, во-первых, документальной основой (Кодексом Юстиниана) и, во-вторых, дисциплиной, т.е. методом критики и анализа исторических памятников. Иными словами, юриспруденция обладала именно тем, чего лишена была тогдашняя историография (т.е. документальным материалом), и методом.

Естественно, что Ф. Бодуэн усмотрел в основательной юридической подготовке истори-ков условие приближения истории к науке. С другой стороны, поскольку законы являются лишь продуктом истории, их изучение возможно лишь посредством исторического мето-да. „Я утверждаю, — писал он, – что история – единственный путь и средство, с помощью которого мы можем достичь знания вещей божественных и человеческих”; „История отличается от других форм литературы тем, что она интересуется не словами, а вещами. От философии она отличается тем, что она интересуется делами человеческими (res humanae), a не вещами естественными, как это было характерно для философии».

Большой интерес представляет развиваемая Ф. Бодуэном идея всеобщей истории. «Диодор Сицилийский, – читаем мы, – критиковал древних историков за то, что они писали историю отдельного народа», что означало создание лишь изолированного «куска» истории. Если «История» Полибия была вселенской, потому что она охватывала Римскую империю, то «История» Евсевия была ещё более вселенской, поскольку она включала – или претендовала на то – всё человечество. «Итак, когда мы говорим об истории, я имею в виду всеобщую и совершенную историю – портрет человеческой расы, не только хроно­логически, но и географически». В такой истории дела государства и церкви нераздельны, рассматриваются как одно целое.

Наиболее завершённым выражением историко-юридического направления ренессанс­ного историзма явился труд уже знакомого нам Жана Бодена «Метод для лёгкого усвое­ния истории» (1566). Признавая, что история «выше всех наук», Ж. Боден в то же время наделяет её только вспомогательной функцией – собирания и упорядочения сырого мате­риала для юриста, способного, опираясь на неё, создать универсальную систему юриспру­денции.

Теория истории Ф. Патрици. Итальянские гуманисты более раннего времени (Лорен-цо Валла, Леонардо Бруни, Флавио Биондо и др.) внесли большой вклад в становление ис-тории как науки, свободной от преклонения перед авторитетом религиозной литературы, а также заложили основы научной критики исторических источников, убедительно доказав, что католическая церковь в Средние века активно занималась фальсификацией докумен-тов на право владения землёй.

Что же касается разработки новых историософских идей (т.е. связанных с философией истории), то здесь гуманисты сделали значительно меньше, чем в критике средневековых представлений об истории человечества. По большей части мыслители эпохи Воз-рождения повторяли теории античных философов и историков, способствуя возвращению из забвения того богатства научной мысли, которое было отвергнуто при утверждении христианского мировоззрения в Европе. Не случайно Ф.Бэкон в начале ХVII в. сравнивал Ф. Гвиччардини по мастерству историописания с Фукидидом, а в „Истории Флоренции” и в особенности в „Рассуждениях” Н. Макиавелли усмотрел образец реализации в историо-графии идеи о пользе истории.

Среди тех, кто пытался обогатить историческую мысль эпохи Возрождения принциаль-но новыми идеями, следует выделить Франческо Патрици (1529–1597). Гуманист и фило-соф, Ф. Патрици опубликовал в 1572 г. сочинение „Десять диалогов об истории”. В отли-чие от своих предшественников – гуманистов ХV в. – он усмотрел в истории не морально-дидактическую потребность, а потребность социальную, общественную. По мнению Ф. Патрици, общество определяется не только настоящим, но и прошлым и будущим. История – важнейший образовательный инструмент человечества, всё прошлое известно как история.

Это положение имело мало общего с пониманием истории как собрания иллюстраций, предписаний науки морали (demonstratio moralis scientiae). В истории имеет значение только знание истины. Выразить ясно и недвусмысленно, как обстояло дело в действи­тельности – основная задача историка. История не показывает и не служит для показа шаблонных примеров морали, её цель – полное познание фактов прошлого (scrivere omni historiae). Поэтому историописание преследует двоякую цель: познание истины и пользу, извлекаемую из неё индивидуумом в целях сохранения себя как человека.

Однако исторически истинное и благо – в плане морали — не одно и то же. Историю нельзя измерить ни благом, ни злом, она свидетельствует лишь одно – истину. Вот почему история и уроки, из неё извлекаемые, — полностью различные вещи. Примеривание к исто­рии шаблонов морали, по мнению Ф. Патрици, не ведёт к достижению истины.

При этом Ф. Патрици сомневается в возможности достижения полной истины в исто­рии. Нет ни одного историка, который всегда и обо всём сообщает правду, и это помимо всего прочего, происходит по той причине, что он таковую в полном объёме не знает. Именно по этой причине столь редки случаи, когда различные историки об одном и том же событии сообщают одно и то же. Полная истина вообще недоступна человеку: ведь он наблюдает вещи с определённой точки зрения, и, следовательно, многое остаётся скры­тым от него. И как вывод: история может быть истинной только в общих чертах.

Итак, провозгласив целью истории установление истины, Ф. Патрици тут же ставит под сомнение достижимость подобной цели. Ещё о последствиях каких-либо событий историк может иметь более или менее полное представление. Что же касается истинной подоплёки событий, скрытых мотивов, то о них он может только гадать. Но тогда история становится родом поэзии.

С этим Ф. Патрици категорически не согласен. Пытаясь выйти из затрудни­тельного положения, итальянский гуманист заявляет, что, в отличие от поэзии, философии, риторики и т.п. история – наука о действительности, наука факта. Всё, что на­ходится перед глазами – предмет истории. История – это сохранение воздействий на ор­ганы чувств однажды данной действительности. История – это документирование того, что способны воспринять органы чувств.

Учение о цивилизации Л. Леруа. Хотя представитель позднего французского гуманиз-ма Луи Леруа в плане понимания предназначений и целей историографии не вышел за рамки цицероновских стереотипов (история – сокровищница примеров, память и знание прошлого, изучение настоящего и предупреждение будущему), тем не менее он создал труд, в котором относительность истории и многоликость культурно-исторических фено-менов впервые представлены с такой отчётливостью. Речь идёт о его трактате „О преврат-ности, или Различии вещей во Вселенной” (1575), который один из историков ХХ в. назвал „первым трактатом, посвящённым истории цивилизации”.

История в трактате Л. Леруа выступает не столько как отрасль науки, сколько как ис-следовательский приём, подход к исследованию человеческой культуры. В споре с теми, кто утверждал непревзойдённость древних образцов, и с теми, кто считал интеллектуаль-ные достижения „современного века”, по крайней мере в ряде областей, намного превзо-шедшими достижеия древних, Л. Леруа, как в своё время и Лоренцо Валла, явно склонялся к позиции последних. Свой ХVI в. Л. Леруа рассматривал как время „созревания плодов”, „время жатв” того, что посеяно трудами гуманистов ещё в начале ХV в.

Л. Леруа разделял оптимистическую концепцию истории. При наличии надлежащих условий для интеллектуальных занятий каждый народ может добиться выдающихся достижений. В этом его убеждает история. Культура каждого народа обладает своеобразием, олицетворяемым своеобразием стиля. Каждая культура развивается по биологической схе-ме, т.е. знает пору детства, юности, зрелости и старости.

Вместе с тем достижения нового века убеждают его в прогрессивном развитии куль-туры. Такое впечатление складывается, если рассматривать её не обособленно, по стра-нам, а сравнительно-исторически. Как новшества своего времени Л.Леруа перечисляет „новые моря, новые типы людей, новый образ жизни, новые законы, новые обычаи”, т.е. время несёт обновление и обогащение культурного багажа человечества.

Через всё сочинение Л. Леруа красной нитью проходит идея изменчивости и текучести истории: „Нет ничего под вечными небесами, что имело бы начало и что не имело бы кон-ца. Ничего, что росло бы и не уменьшалось, будучи подвержено порче и изменениям в соответствии со временем и диктуемым природой…”.

Эта изменчивость проявляется в городах, провинциях, образе жизни, законах, импери-ях, республиках… видах искусства и языках. Следует обратить внимание, что этот вывод являлся не результатом простого заимствования античных идей, а выводом из сравни-тельно-исторического рассмотрения разновременных цивилизаций.

Историческая множественность и полнота цивилизаций – абсолютных как тип и отно-сительных как процесс – приблизила Л. Леруа к осознанию другой важной черты историз-ма Нового времени, а именно исторического релятивизма (относительности). „То, что хо-рошо в одно время, оказывается плохим в другое; то, что является священным здесь, оказывается мирским в другом месте… порча одной вещи означает рождение другой”.

Каждому времени присущ свой предел человеческих возможностей: „Древние знали всё, что было возможно для них знать в то время”. Таким образом, движение времени, по Л. Леруа, означает расширение человеческих возможностей, повышение познавательного предела.

Мера историзма, достигнутая в рассматриваемом сочинении Л. Леруа, отнюдь не являлась типичной для исторической мысли раннего Нового времени. Среди гуманистов – профессиональных филологов и историков, немало примеров формального копирования красноречия древних, имитирования стиля М. Туллия Цицерона, равно как в истории стиля Тита Ливия.

Говоря в целом о достижениях эпохи Возрождения в области историографии, следует отметить, что гуманистами были открыты некоторые закономерности исторического раз-вития, в том числе существование непрерывной борьбы между партиями и противополож-ными группировками, наличие антагонизмов между бедными и богатыми. В обиход вхо-дило трёхчленное деление истории на древнюю, среднюю и новую. В философии истории господствующей оставалась теория цикличности исторического процесса. Однако зарож-далась мысль о поступательном прогрессивном развитии человечества.

Археологические изыскания У. Кемдена. Проникновение гуманизма в сферу научных исследований затронуло и вспомогательные исторические дисциплины. Одним из первых серьёзно занялся археологией английский антиквар и историк Уильям Кемден (1551–1623) – член созданного в 1585 г. в Англии Общества собирателей древностей.

У. Кемден много путешествовал по стране, коллекционируя памятники британской истории и изучая письменные и археологические памятники. В результате появились в свет его работы «Британия» (1586), «Англика, Норманника, Гиберника, Камбрика» (описание древних хроник, 1603), «Реликвии, касающиеся Британии» (1605).

В «Летописи истории Англии и Ирландии в царствование Елизаветы» (1625) У. Кемден описал современные ему события, преимущественно политической и религиозной жизни, с позиций сторонника королевского абсолютизма и англиканской церкви. Незадолго до смерти У. Кемден основал кафедру истории в Оксфордском университете.

Немецкая гуманистическая историография. Самым ярким историком-гуманистом в Германии стал Якоб Вимфелинг (1450–1528). По своим политическим взглядам Я. Вимфелинг принадлежал к умеренному направлению гуманизма. С 1471 г. он преподавал в Гейдельбергском университете, в 1501 г. переселился в Страсбург, с 1520 г. постоянно жил в Шлеттштатте.

Я. Вимфелинг обличал злоупотребления католической церкви, но остался в стороне от Реформации. В своих педагогических трудах он выступал пропагандистом гуманистических методов обучения, сочетая, однако, изучение античной классики с богословием, схоластикой.

Я. Вимфелинг пропагандировал идею германского единства. Написанная им «Краткая история Германии до наших дней» (1505) представляет собой первый опыт общей истории Европы, написанной с гуманистических позиций. Это сочинение, однако, отличается некритическим подходом к источникам и националистическими тенденциями. Так, Я. Вимфелинг пытался доказать, будто Карл Великий был немцем, что Римская империя была возрождена немцами и т. п.

ЛЕКЦИЯ ХХVIII. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ РАННЕГО НОВОГО ВРЕМЕНИ

Появление меркантилизма. Начиная с ХIV в. постепенно формируется новая, не связанная с другими науками, чисто экономическая концепция – меркантилизм (от итальянского слова mercante – ‘купец’). Наиболее известными авторами эпохи меркантилизма являются флорентийский купец Бернардо Даванцати (1529–1606), неаполитанец Антонио Серра, француз Жан Боден (1530–1596), англичане Томас Ман (1571–1641) и Дадли Норс (1641–1691).

Основной задачей, которую ставили перед собой авторы экономических трактатов эпохи меркантилизма, является поиск средств обогащения нации. Этим определяются особенности предмета их анализа. Во-первых, все проблемы рассматриваются на макроуровне. Недаром именно в рамках меркантилизма появляется новое название экономической науки – «политическая экономия». Оно было введено французским экономистом Антуаном де Монкретьеном (ок. 1575–1621). Это название предполагает исследование экономических вопросов именно на уровне страны (полиса).

Во-вторых, поскольку основным источником обогащения нации считалась внешняя торговля, то именно сфера обращения является главным предметом анализа. Основные проблемы, которые рассматривались меркантилистами, касались организации внешней и внутренней торговли, регулирования валютных курсов и денежных потоков, «порчи денег», организации кредита.

Сфере производства меркантилистами также уделялось внимание, но исключительно в связи с тем, что эта сфера является базой для развития эффективной внешней торговли. Главной проблемой была переориентация экономики на нужды экспорта. Поднимались вопросы изменения отраслевой структуры, создания новых форм организации ремёсел – мануфактур. Единственным не связанным с интересами торговли вопросом, интересовавшим меркантилистов, было обеспечение занятости населения.

Меркантилистский научный метод. В целом для меркантилистов характерен макроэкономический подход к анализу экономических явлений. Именно ими было введено понятие «национальное богатство». Оно заменило теологический термин «общее благо» (summum bonum), тем самым, освободив экономическую теорию от богословских традиций, но при этом сохранило характерный для средневековой мысли акцент на всеобщем благе, а не на благе индивида. Индивидуализация понятия «богатство» произойдёт позже, в период зарождения классической теории.

Ещё одной особенностью меркантилистского метода является эмпирическая направленность исследований. С одной стороны, она проявляется в отказе от анализа абстрактных понятий, таких, например, как справедливая цена, с другой – в постановке и решении чисто практических вопросов, тесно связанных с актуальной экономической политикой.

В связи с этим меняется и характер выводов. Они теряют нормативность, свойственную религиозной мысли, и приобретают чисто прагматическую направленность, связанную с решением проблемы обогащения нации.

Понятие богатства в меркантилизме. Богатство рассматривается меркантилистами как количество денег или товарных благ в стране. При этом важным залогом богатства нации они считают наличие ресурсов, необходимых для создания товарных благ и ведения выгодной торговли. К ним прежде всего относятся природные ресурсы, географическое положение, многочисленность и трудолюбие населения, уровень развития промышленности, а также грамотная политика государства.

Часто встречается деление на два вида богатства: естественное и искусственное. Впервые оно было введено итальянским меркантилистом А. Серра. Естественное богатство – это то, чем обладает страна в силу климатических и географических условий. В основном сюда относятся продукция сельского хозяйства, а также выгоды, которые имеет страна в торговле в силу своего расположения. Искусственное богатство – это то, что производит промышленность. Его наличие зависит уже от численности населения, его трудолюбия, знаний и умений. Оно имеет большее значение для страны, так как его объёмы можно увеличивать посредством определённой политики.

Увязывая богатство с количеством трудящегося населения, меркантилисты особое внимание уделяли демографическим проблемам, вопросам занятости, а также факторам, определяющим трудолюбие и способности нации. Но в то же время меркантилисты считали, что увеличить богатство возможно исключительно за счёт внешней торговли.

Такая точка зрения вполне объяснима для эпохи, когда практически единственной отраслью, где возможно было накопление крупных капиталов, была внешняя торговля. Оценка положительной роли торговли меркантилистами также во многом напоминает современные идеи «открытого общества». С их точки зрения, страна, которая ведёт активную торговлю, имеет больше стимулов для экономического развития (роста производства, уровня потребления, капиталов и т.д.).

Теория прибыли. Исключительное значение внешней торговли для меркантилистов объясняется теорией прибыли, из которой они исходили. С их точки зрения, прибыль складывается из превышения цены товара над его стоимостью. При этом для купца стоимостью товара является та цена, по которой данный товар был приобретён. Такой вид прибыли меркантилисты называли «прибыль от отчуждения», поскольку она получается в результате «отчуждения» у покупателя денег сверх стоимости товара.

Оплата товара выше его первоначальной стоимости рассматривалась не как плата за услуги торговца, а как прямой убыток покупателя. По мнению меркантилистов, торговец ничего не прибавляет к стоимости товара, он лишь перераспределяет имеющиеся богатства в свою пользу, получая прибыль за счёт убытка покупателя.

Таким образом, каждая торговая сделка является источником богатства только для одной из сторон, а именно для продавца. Следовательно, для увеличения собственного богатства нужно больше продавать и меньше покупать. На уровне государства это правило означает максимальное расширение экспорта и ограничение импорта, вплоть до законодательного.

Внутренняя же торговля не даёт прироста национального богатства. Как писал французский меркантилист Шарль Давенант в «Эссе об ост-индской торговле» (1679): «От того, что потребляется внутри страны, нация в общем ничуть не становится богаче; что один теряет, то другой выигрывает».

Проблемы общественного потребления и занятости. Интересными представляются взгляды меркантилистов на проблему потребления предметов роскоши. С одной стороны, роскошь осуждается как пустая трата денег, но только в том случае, если предметы роскоши являются импортными товарами. Напротив, если речь идёт о товарах отечественной промышленности, в большинстве случаев меркантилисты утверждают экономическую полезность такого вида потребления.

Кроме того, по мнению меркантилистов, трата денег на различные изящные безделицы приводит к перераспределению средств из рук богатых в руки бедных, тех, кто эти безделицы производит. Тем самым такое использование доходов способствует созданию новых рабочих мест, росту занятости и в целом повышению уровня благосостояния трудящегося населения.

«Страны, где существуют законы против роскоши, обычно бедны, потому что когда люди благодаря этим законам вынуждены ограничиваться меньшими расходами, чем они могли бы и хотели бы нести, то тем самым у них отнимается охота к трудолюбию и изобретательности», – пишет Д. Норс в очерке «О монете».

Фактически меркантилисты ставят проблему уровня потребления как стимула для развития трудолюбия нации, а следовательно, роста производства, проблемы, которая в дальнейшем была забыта и поднята только в 30-е годы ХХ в. Дж. М. Кейнсом.

Интересами обеспечения занятости объясняется и ограничение импорта. Меркантилисты утверждали, что деньги, потраченные на покупку импортных товаров, оплачивают труд иностранных ремесленников, в то время как они могли быть потрачены на оплату труда отечественного производителя.

Теория денег. Меркантилисты, особенно итальянские и французские, внесли большой вклад в развитие теории денег. Актуальной была проблема «порчи денег», т.е. сознательной чеканки монет с недостаточным содержанием драгоценных металлов. В отличие от средневековых авторов – сторонников номиналистической теории денег большинство меркантилистов придерживалось металлической теории денег и утверждало, что порча монеты лишь ухудшает положение в стране.

В частности, финансовый советник Элизабет I и Королевский валютный контролёр сэр Томас Грэшем (1519–1579) вывел закон, который впоследствии получил название «закон Грэшэма», согласно которому порченые монеты всегда вытесняют из оборота полноценные. Это происходит потому, что люди стремятся оставлять у себя полноценные монеты и пускать в оборот порченные. Во-вторых, только полноценные монеты идут на экспортно-импортные операции, а значит, уходят из страны.

В эпоху меркантилизма появляются первые примеры количественной теории денег. В работах француза Жана Бодена (1568) и итальянца Бернардо Даванцати (1588) впервые формулируется идея о том, что важную роль в определении уровня цен играет соотношение количества имеющейся монеты и объёмов товарооборота. В частности, в качестве причин инфляции они выдвигают либо увеличение первого, либо уменьшение второго. В дальнейшем эти идеи получили развитие в работах английского экономиста Томаса Мана.

В большинстве случаев деньги рассматриваются меркантилистами как активный фактор экономики. Принцип нейтральности денег появится позднее. Он впервые будет предложен Д. Юмом и станет доминирующим для всей классической традиции.

Интересна оценка поздними меркантилистами влияния курса валют на преимущества страны во внешней торговле. Этому вопросу большое внимание уделяли поздние авторы (Т. Ман, Д. Норс). Основная идея заключается в том, что рост количества денег в стране приводит к повышению цен и соответствующему увеличению издержек производства.

Это способствует удорожанию экспортных товаров и ухудшает их конкурентоспособность на внешних рынках. Отсюда делался вывод, что страна, которая обладает большими запасами денег, теряет свои преимущества во внешней торговле и тем самым лишается возможностей для дальнейшего обогащения.

Политика протекционизма. Важным средством обогащения нации меркантилисты считали правильную политику правителя. Государство представлялось при этом как активный участник экономических процессов. Такая позиция вполне логично вытекает из общих взглядов меркантилистов.

Во-первых, она является следствием макроэкономического подхода. Меркантилисты исследуют вопросы «национального богатства», которое не может быть заботой отдельных индивидов. Оно является заботой государя, который должен проводить целенаправленную политику по его приросту.

Помимо этого меркантилизму не свойственна чётко выраженная идея экономических законов. Большое значение придавалось волевым целенаправленным действиям людей. В частности, утверждалось, что простое наличие природных ресурсов и драгоценных металлов не обеспечивает процветание нации. Главным является умение купца или правителя извлекать из этого прибыль.

Лишь на позднем этапе начинают формироваться первые представления о саморегулируемости экономической системы. Начинает вырисовываться понятие экономического закона как правила, неустранимого никакой волей человека. Наиболее чётко эта идея прописана в работе английского купца Дадли Норса. Она также встречается в трактатах Томаса Мана в той части, где он доказывает пагубное воздействие государственного регулирования валютных курсов.

Государственная позиция меркантилистов, получившая название «протекционизм», имела одну задачу – обеспечить приток денежных средств в страну. Она включала в себя целый ряд мер. Одним из наиболее ранних инструментов стало регулирование курса валют с целью привлечения иностранной валюты в страну, а позднее – для стимулирования экспортно-импортных операций. Регулированию также подвергалась норма ссудного процента. Дискуссии об уровне этого процента занимают очень большое место в экономических трактатах той эпохи.

Меркантилизм затронул и сферу доходов государственного бюджета. Вводились налоговые льготы и субсидии на экспорт, в то же время устанавливались высокие пошлины на импорт. Тем самым обеспечивалось положительное торговое сальдо. Помимо этого вводились прямые ограничения на потребление импортных предметов роскоши.

Важным элементом политики, особенно на более поздних этапах, стала поддержка экспортной промышленности вплоть до организации государственных мануфактур (Франция). Меркантилисты рекомендовали развивать те отрасли, товары которых пользовались большим спросом и имели высокую цену на внешних рынках.

Помимо этого считалось более выгодным импортировать сырьё, а экспортировать готовую продукцию, так как цена на неё выше. Из этого делался вывод о необходимости развития производства по переработке, а не производству сырья.

Отличие раннего и позднего меркантилизма. Принято выделять два этапа развития меркантилизма. Первый этап называют ранним меркантилизмом, или монетаризмом, и относят к ХIV–ХVI вв. Второй этап – зрелый, или поздний меркантилизм, к которому относят работы экономистов конца ХVI–ХVII в.

Ранние меркантилисты в основном акцентировали внимание на накоплении драгоценных металлов (золота и серебра) в стране и на политике регулирования денежного оборота. Накопление денег воспринималось ими как обогащение нации, поскольку деньги представлялись как всеобщий и всемогущий эквивалент материального богатства, к тому же идеально сохраняющийся при сбережении.

Поэтому основной задачей ранние меркантилисты считали обеспечение активного денежного баланса. Для достижения этой цели устанавливались всяческие запреты на вывоз денег из страны, вплоть до смертной казни (Испания, ХVI в.). Устанавливался жёсткий контроль над тем, чтобы иностранные купцы тратили все вырученные от импорта деньги внутри страны (закон об истрачивании), а также, чтобы отечественные купцы привозили в страну не меньше денег, чем стоимость вывезенных ими товаров.

Меркантилистами более позднего периода эта точка зрения была изменена. Вместо притока денег из новых земель в ХVI в. накопление денежных средств перестало быть актуальной проблемой, более того, стало сказываться негативное влияние роста количества денег в стране на доходность экспортно-импортных операций в силу роста внутренних цен.

«Обилие денег в королевстве делает отечественные товары дороже. Что… прямо противоположно благу государства в отношении размеров торговли», – писал Т. Ман. Помимо этого ограничение вывоза денег мешало расширению торговых операций и росту торговых прибылей. Поздние меркантилисты продолжали придавать большое значение деньгам, но лишь как самовозрастающей субстанции, т.е. средствам, позволяющим получать прибыль. Таким образом, главным становился капитал, работающие деньги.