Лекция: ЛЕКЦИЯ ХХХ. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК ВСТУПАЕТ НА ПУТЬ ИЗОЛЯЦИОНИЗМА 1 страница

1. Беляков Ю. И… Левинзон А. Л… Галимуллин В. А. Земляные работы. М.: Стройиздат, 1990. 270 с.
2. Разработк технологии бестраншейной прокладки трубопроводов: Метод. указания/СПбГАСУ; Сост. В. В. Верстов, Л. Д. Копанская, Г. А. Белов. СПб, 2008 г. 66 с.
3. ЕНиР. Сб. Е 9. Вып. 2. Наружные сети и сооружения/Госстрой СССР. М.: Прейскурантиздат, 1987. 95 с.
4. ЕНиР. Сб. Е 2. Вып. 1. Механизированные и ручные земляные работы/Госстрой СССР. М.: Стройиздат. 1989. 224 с.
5. ЕНиР. Сб. Е 12. Свайные работы/Госстрой СССР. М.: Стройиздат,1983. 96 с.

Положение чешских земель. Чехия, которая в конце ХV – начале ХVI в. продолжала владеть Силезией, принадлежала к числу наиболее экономически развитых областей Центральной Европы. Победа чашников над таборитами в ходе гуситских войн (1419–1434) позволила им утвердить политические позиции городского сословия, прочно занявшего место в сейме. Возросшая сила городов сказалась в том, что предпринимаемые дворянством в послегуситскую пору шаги к закрепощению крестьян не дали желанного эффекта. Бремя феодальных повинностей в пользу помещика, церкви, государства стало после гуситских войн легче, хотя это облегчение было недолговечным.

На исходе ХV в. феодальная аристократия повела наступление на права городов, перетянув на свою сторону рыцарство, которое в годы гуситского движения выступало в союзе с бюргерами. Такая политика правящего класса, отразившаяся на состоянии деревни, ещё не переломила прежней направленности экономического развития. А вскоре население пограничных земель отозвалось на Великую крестьянскую войну в Германии.

В 1526 г. Чехия вошла в состав владений Габсбургов. Поскольку годом ранее была с огромным напряжением сил подавлена крестьянская война в немецких землях, чешские дворяне не решились усилить эксплуатацию крестьян, ибо страх перед новыми восстаниями был ещё достаточно велик.

Сельское хозяйство Чехии и Моравии. В названном регионе преобладала поликультура: садоводство, виноградарство, огородничество. На юге Чехии большие доходы приносило разведение рыбы: к концу ХVI в. в Чехии, не считая Моравии, число естественных и искусственных прудов, где выращивали рыбу, достигло 78 тысяч. Помещики на опыте убеждались, что эти отрасли требуют квалифицированного, заинтересованного труда и что затраты на наём мастеров для ухода за прудом-«рыбником» окупают себя.

Хлебопашество, открывавшее большой простор для развёртывания барщинного производства, играло определяющую роль на востоке – в Моравии, но и там оно поначалу оставалось в рамках чиншевой системы, т.е. уплаты натурального оброка. Чешские феодалы, державшие собственное хозяйство, в большей мере прибегали к найму, чем к барщине (она чаще практиковалась во владениях церкви). Зачастую же они предпочитали раздавать домениальную землю в срочную аренду крестьянам.

Крестьянский двор сохранил функцию основной хозяйственной ячейки, деревня была достаточно крепко связана с местным рынком, на запросы которого крестьянин реагировал оперативнее помещика. Главными покупателями сельскохозяйственной продукции были города.

Постоянный и значительный спрос предъявляла армия, в ХVI в. почти беспрерывно воевавшая. Внешняя торговля играла весьма значительную роль в экономике, но экспорт продукции сельского хозяйства был недальним (например, рыбу из Южной Чехии в больших количествах везли в Вену), и в нём активно участвовали мелкие скупщики.

Расцвет горного дела в Чехии. Позитивные явления в аграрном строе сопутствовали более глубоким переменам в промышленной сфере. Они явственно видны в горном деле и металлургии, где ключевые позиции занимали добыча и выплавка серебра. В австрийских и чешских владениях техника горно-плавильного дела была для конца ХV – начала ХVI в. весьма совершенной.

Именно сюда рано вторгся купеческий капитал: Фуггеры и их собратья, купцы из верхненемецких городов, не только финансировали предпринимателей, чьи затраты резко росли по мере внедрения технических новинок – сложных водоотливных систем, но и сами приобретали или строили плавильни, тогда как в горном деле были крепки корпоративные начала и рудные разработки велись преимущественно паевыми товариществами.

Добыча денежного металла – серебра – в традиционных центрах чаще всего стояла на месте или постепенно шла на убыль. В Кутной горе в 1530–1540-х годах выплавка упала до 6–7 ц. в год, в то время как во второй половине ХV – начале ХVI в. она составляла ежегодно в среднем 4,5 т.

Зато поднимались новые горные города. Так, Яхимов, по-немецки Иоахимсталь, вырос буквально на глазах с открытием в 1516 г. богатых залежей серебряной руды во владениях графов Шликов на восточном склоне Рудных гор. К подъёму Яхимова приложил руку нюрнбергский капитал. Через несколько лет там уже работали тысячи горняков.

В 1521–1544 гг. в новом городе выплавляли в среднем по 9 т. серебра ежегодно – почти 1/5 всей общеевропейской добычи. Далеко позади были оставлены прочие горные центры континента. Монета яхимовской чеканки – иоахимсталеры, сокращённо талеры, – появившись в 1518 г., скоро получила хождение по всей Европе. Фердинанд I Габсбург, став чешским королём, позаботился о том, чтобы Яхимов перешёл в руки короны. С 1528 г. чеканка талеров была объявлена государственной монополией.

Экономический спад середины ХVI в. Горное дело, как чуткий нерв, уже в середине 1540-х годов ощутило грядущий кризис чешской промышленности. Начала сокращаться добыча серебра в Яхимове, её упадок усилила разорительная Шмалькальденская война. Добыча олова, основным поставщиком которого на континенте оставалась Чехия, пострадала из-за конкуренции британских копей, а также из-за неумения перестроить устаревшие организационные формы производства.

Габсбурги, чьи регальные права в австрийских землях были непререкаемы, вели наступление на права землевладельцев и вольных горных городов Чехии. Такую централизацию при Фердинанде I (1526–1564) и его преемниках не следует рассматривать как прогресс – благодаря регалиям значительная часть драгоценного металла ежегодно выпадала из товарного и денежного обращения в стране.

К середине века Центральная Европа вполне ощутила влияние Великих географических открытий, сдвинувших торговые тракты на запад. С 60-х годов ХVI в. в регионе всё сильнее обнаруживают себя последствия «революции цен».

Перемены к худшему затронули в то время и деревню, где помещики настойчивей, чем прежде, внедряли отработочную ренту (барщину), находя поддержку у центральных властей. При Максимилиане II (1564–1576) крестьянским детям было предписано нести барщину. Рудольф II в 1581 г. обложил дополнительной податью хозяйства, свободные от отработок.

Экономические последствия для Чехии Тридцатилетней войны. Во второй половине ХVI – начале ХVII в. в чешской экономике накапливались симптомы хозяйственного торможения и спада, признаки ослабления раннебуржуазных элементов. Со всей силой негативные явления обнаруживают себя в годы Тридцатилетней войны (1618–1648).

Поставки для армии обогатили не одного предпринимателя, иногда выгоду на военной обстановке извлекали для себя целые округа. Создав своё состояние за счёт конфискованных Габсбургами земель, А.Валленштейн заботился о том, чтобы война не опустошала его владений. Но общий баланс для народов Центральной Европы был трагичным.

За годы Тридцатилетней войны население Чехии убыло по меньшей мере на четверть. Глубокому расстройству торговли способствовали также и махинации сановников (в их числе тот же А.Валленштейн), гревших руки на перечеканке старой монеты и наводнивших денежный рынок обесценившейся монетой.

Победа императорско-католического лагеря обернулась ужасными последствиями для разорённого войной хозяйства. Владения Габсбургов лишились многих крестьян, ремесленников, рудокопов, купцов, которые покидали страну, спасаясь от репрессий и принудительного обращения в католическую веру. Сильно были урезаны права городского сословия.

В Чехии обновлённый земский устав 1627 г. повторил в ужесточённом виде запрет крестьянского перехода, закрепощающие юридические нормы были приведены в действие. Помещики получили возможность, игнорируя записи в старых писцовых книгах (урбариях), требовать с крестьян новые платежи и повинности.

Усиление крепостнических порядков в Польше на рубеже ХV–ХVI вв. Если в Австрии и Чехии так называемое второе издание крепостного права пробивало себе дорогу медленно, то польский вариант барщинно-крепостнического строя, формировавшийся в атмосфере ослабления центральной власти и непомерного роста дворянских привилегий в сочетании с политическим бесправием городского населения, отличался ранним и интенсивным развитием.

С конца ХV в. в Польше резко усилился темп закрепощения деревни. По сеймовой конституции 1496 г. за кметем – полнонадельным крестьянином – ещё сохранялась легальная, хотя и весьма ограниченная возможность покинуть помещика: без согласия господина ежегодно из деревни имел право уйти один кметь. Допускался, хотя и с ограничениями, уход крестьянских сыновей. К середине ХVI в. всё это было запрещено. Подавляющую массу крестьян прикрепили к земле.

Вместе с превращением польского феодально-зависимого крестьянства в крепостное происходило расширение отработочной ренты в системе феодальной эксплуатации. Быдгощско-Торуньская конституция 1519–1522 гг. предусмотрела минимум отработок: не меньше одного дня в неделю с ланового надела (18–22 га). Верхний предел законом не был установлен. К исходу столетия получила распространение 2–3-дневная барщина.

К этому времени прекратилось общегосударственное регулирование крестьянских повинностей. Признанный полновластным господином деревни, помещик распоряжался имуществом и жизнью крепостных. Новые сеймовые постановления закрепляли такой порядок, систематически усиливая санкции против беглых. Крепостное право пытались распространять на безземельных крестьян и на гулящих людей. Впрочем, повторяемость подобных актов скорее свидетельствует о малой результативности запретов и угроз.

Рост числа фольварков. Польский фольварк – домениальное хозяйство, основанное на труде крепостных крестьян и работавшее, прежде всего, на рынок – в ХVI в. превратился в доминанту аграрного развития. Подобно барщинно-крепостническому хозяйству восточногерманских княжеств, он был ориентирован преимущественно на внешний, удалённый на сотни миль от непосредственного производителя европейский рынок.

Вернув себе в 1466 г. в итоге победоносной войны с Тевтонским орденом выход к Балтике, Польша быстро стала крупнейшим экспортёром зерна. С конца ХV по конец ХVI в. вывоз в Нидерланды, Англию, Францию и другие страны удесятерился, доходя до 100 тысяч т. в год.

Максимума он достиг в 1618 г., когда через Гданьск на запад ушло около ¼ млн т ржи и пшеницы. Хлеб вывозили также через Эльблонг, Щецин (Штеттин) и другие порты. Кроме зерна, из Польши в больших количествах экспортировали лён, пеньку, поташ, лес.

Такая ориентация на внешний рынок неблагоприятно отражалась на экономике страны. Заморская торговля заведомо была недоступна крестьянину и мелкому посреднику. Больше того, в Польше от этого прибыльного дела во многом было оттеснено также купечество. Опираясь на своё политическое могущество, закреплённое Нешавскими статутами 1454 г., сеймовой конституцией 1496 г. и другими законами, шляхта присвоила себе право беспошлинного вывоза хлеба и иных продуктов сельского хозяйства.

Торговый баланс Речи Посполитой в условиях расцвета фольварков. Правительство в интересах того же дворянства (шляхты) поощряло ввоз западноевропейских промышленных изделий. Польская внешняя торговля, таким образом, приобретала колониальную окраску: в вывозе был велик удельный вес дешёвого сырья и продовольствия, в ввозе – промышленных товаров, составлявших опасную конкуренцию местным изделиям.

Последствия торжества барщинно-крепостнической системы, рикошетом ударившие и по городу, проявили себя не сразу. До 80-х годов ХVI в. признаки хозяйственного подъёма даже преобладали. Фольварк, ещё не успев разорить деревню, резко увеличил массу товарного хлеба и в известной мере активизировал торговлю.

Действовали силы хозяйственной инерции. «Второе издание крепостного права» всё же не остановило процессы, связанные с поступательным развитием деревни, – шло имущественное расслоение, наблюдались зачатки социальной дифференциации в среде крестьянства.

Хотя крен в сторону внешнеторговых связей осложнил складывание общепольского рынка, его образование продолжалось. Углублялось территориальное разделение труда, расширялись рынки, происходило их слияние. Так, Краковский рынок притягивал к себе часть Сандомирщины, Санокской и Перемышльской земель, южный край Серадзского воеводства, выходя за государственные рубежи, пограничные области входившей в Чешскую корону Силезии.

Развитие польской промышленности. В недрах цеховой системы и наряду с ней в сукноделии, книгопечатании и других отраслях рождались элементы мануфактурного производства. Более скромный, чем в Австрии или Чехии, но всё же значительный размах приобрело горное дело, где производственные условия диктовали концентрацию рабочей силы и разделение труда.

В соляных копях Бохни и Велички (близ Кракова) трудились несколько тысяч горняков: члены паевых товариществ, крепостные из окрестных сёл, работавшие по принуждению, и вольнонаёмная беднота. К найму рабочей силы прибегали кузники (владельцы железоделательных заводов) и другие предприниматели.

Однако на грани ХVI–ХVII вв. берут верх другие тенденции: польская мануфактура становится по преимуществу крепостной. Этот фактор лишь усилил кризис польского города, который оказался в таком же тяжёлом положении, в каковом пребывало местное крестьянство.

Причины экономического кризиса в Польше в ХVII в. Заключение в 1569 г. Люблинской унии Литвы и Польши привело к резкому нарушению прежнего политического баланса в пользу феодальной аристократии. Смыкаясь с могущественными родами Великого княжества – с Радзивиллами, Вишневецкими, Острожскими, старая польская знать и магнатство новой формации (Потоцкие, Конецпольские) становятся на исходе ХVI – в первой половине ХVII в. ведущей силой во внутренней и внешней политике Речи Посполиты.

Всевластие олигархии обостряло и без того печальный результат заметной гипертрофии фольварочной системы хозяйства, и всё это вело к длительному застою, а то и к упадку экономики. В ХVII в. барщина (доходившая до 4 – 5 дней в неделю) и прочие повинности, лежавшие на крепостной деревне, достигают размеров, ставящих под вопрос простое воспроизводство крестьянского двора.

Зажатый в тиски фольварочных порядков, крестьянин меньше продавал и меньше покупал, чем прежде. От этого страдали – либо рвались – рыночные связи. При воцарившейся «золотой шляхетской вольности» занятие ремеслом, промыслом, торговлей становилось всё более рискованным делом: горожанин, как и селянин, не был уверен в завтрашнем дне. Так, десятки железоделательных заводов перешли в руки дворян не только потому, что разорились старые владельцы, – шляхтичи безнаказанно прибегали и к прямым захватам.

Беды, впрочем, не обошли и правящий класс. С истощением деревни и города иссякали и помещичьи доходы. К середине ХVII в. множество средних и мелких дворян разорилось, иные из них полностью деклассировались. Экономический кризис усугубили активные внешнеполитические акции польских королей – войны с Ливонским орденом и Швецией, а также поддержка русских авантюристов в годы Смутного времени.

Экономическое развитие Великого княжества Литовского. Процесс закрепощения крестьян в Литве особенно ярко наблюдается с начала ХVI в. Это привело к снижению уровня сельскохозяйственного труда: крестьянин утратил стимулы к совершенствованию орудий, выработке новых приёмов труда.

В 1547 г. выходит указ, запрещающий покупку и продажу земель. В 1557 г. были изданы «Устава на волоки», т.е. проведена волочная реформа, по которой земля, принадлежавшая государственным крестьянам, признавалась собственностью князя.

Отныне крестьянский надел не мог превышать одной волоки (около 21 га); определялось и качество пашни (грунт добрый, средний, подлый и весьма подлый); были произведены опись и передел земель, устраняющий чересполосицу.

Часть мелкой шляхты была записана в крестьяне. Указ регламентировал размеры огородов и для крестьян, и для горожан. Стало обязательным трёхполье. Второй Литовский статут в 1566 г. узаконил десятилетний срок для сыска беглых крестьян.

Литовские города. Литовское государство было государством высокоразвитых городов. В ХV в. в него входили также более 40 белорусских и около 20 украинских городов бывшего Древнерусского государства.

В ХVI в. города в Литве основываются на магдебургском немецком праве, которое распространилось и на большинство ранее существовавших городов. В городах, основанных ещё в Древней Руси, иногда наряду с магдебургским правом употреблялись правовые нормы, восходящие к Русской Правде. Расчёт число частнособственнических городов, принадлежащих магнатам.

Хотя в Литве почти не было местных ресурсов для развития ремёсел, с ХV в. ремесленная прослойка в городах усиливается. Особенно были развиты железоделательное ремесло (железо получали из болотных руд) и плотничество. Литовские ремесленники делали прекрасные воинские доспехи, которые очень ценились рыцарями Ордена. Доспехи, оружие, снаряжение коней богато инкрустировались золотом и серебром.

В литовских городах рано стали обособляться различные профессии ремесленников. Первыми выделялись в особые цехи и братства мастера золотых и серебряных дел (устав утверждён в 1495 г.). Уже в ХVI в. в Вильнюсе насчитывалось более двадцати цехов. Вторым по уровню развития ремесла был Каунас.

При высокой организации ремёсел, развитом городском самоуправлении, жизнь горожан всё ещё была тесно связана с земледелием. Многие из них имели участки за городом, преимущественно огороды. До середины ХVI в., когда ввели строгие ограничения на покупку земель, горожане иногда владели и усадьбами, покупали земли у феодалов.

ЛЕКЦИЯ ХХIII. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ГУМАНИСТОВ ХVI В.

Влияние раздробленности немецких земель на распространение идей Возрождения в Германии. Как известно, родиной Возрождения была Италия, представлявшая собой в ХIV–ХVI вв. конгломерат разных по своему политическому устройству государств. Нахождение здесь всемирного католического центра – Рима – способствовало не только сохранению многих древних рукописей и текстов и высокому уровню знания латыни, но и созданию наиболее благоприятных условий для критики устоев Средневековья, которую развернули высокообразованные итальянские гуманисты.

Степень раздробленности Германии была более чем на порядок выше, чем в Италии, и это также создавало благоприятные условия для распространения идей Возрождения. Хотя отсутствие сильной центральной власти помогало Католической церкви держать Германию в духовном подчинении, этот фактор способствовал более свободному проникновению гуманистических взглядов на земли Центральной Европы.

Большое централизованное государство римской Папской курии было контролировать намного легче, чем конгломерат мелких феодальных владений. При сильном короле достаточно было постоянно держать папского представителя, который подсказывал монарху, как подобает вести себя «христианнейшему» правителю. Если же король объединённого государства игнорировал советы нунция или примаса своей страны, папа мог объявить монарха отлучённым от церкви и санкционировать создание коалиции враждебных правителей соседних государств.

Значительно труднее было навести порядок в раздробленной стране, где помимо независимых владений светских феодалов и архиепископов существовали ещё и вольные города. Отсутствие сильной центральной власти в Германии заставляло папскую курию держать здесь огромную «армию» священнослужителей, что не могло не вызывать раздражения местного населения, особенно представителей появившейся буржуазии.

Фактический суверенитет немецких князей позволял некоторым из них привечать у себя гуманистов. Те же, кто мечтал о возрождении в Германии сильной императорской власти, находили поддержку своих идей в сочинениях итальянских гуманистов, писавших о необходимости объединения их родины в единое государство.

Ульрих фон Гуттен о политическом будущем Германии. О сумме взглядов на государство и право, типичных для немецкого гуманизма, можно с достаточной достоверностью судить по политическому кругозору Ульриха фон Гуттена (1483–1523) – одного из наиболее ярких гуманистов Германии.

Всё его творчество пронизано патриотической идеей освобождения родной страны из-под гнетущей и разорительной власти римско-католической церкви. «Решительно покончим с папской тиранией», – неустанно увещевает он своих соотечественников.

«…Я готов смириться со смертью, – говорит У. фон Гуттен, – но не с жалким рабством. И с рабством Германии я тоже не смирюсь»». Во имя завоевания свободы родины он призывает немецкую нацию к мечу, считая нелепыми расчёты на получение подлинного суверенитета из рук пап.

Германия, которой удастся сбросить с себя чужеземное ярмо, в плане государственного устройства должна по-прежнему оставаться империей. Но империей единой, преодолевшей княжеский партикуляризм, междоусобицу курфюрстов и её тяжкие последствия: нарушения мира и права. Во главе суверенной империи надлежит находиться могущественному энергичному монарху.

Ему (как и всякому светскому правителю) «следует подчиняться по примеру Христа и учения апостольского». Верно служить своему государю и заботиться о благе отечества – это, по У. фон Гуттену, одно и то же. С императора, являющегося блюстителем свободы всего государства, отцом отечества, в персоне которого воплощается вся страна в целом, соответственно и самый большой спрос. Германия избирает его для того, чтобы он был руководителем войны (если таковая случается) и защитником государства.

Долг императора – не допускать разрушения общественной свободы. Как высшему носителю справедливости ему вменяется в обязанность предотвращать попрание законности, ибо там, где преступают законы, идёт всё прахом.

Представления У. фон Гуттена о справедливом обществе. Полнота власти, которой обладает император, должна употребляться им в видах «общей пользы» и «справедливости». Под «справедливостью» У. фон Гуттен понимает здесь выполнение каждым из сословий своей функции и принесение пользы обществу.

Первым сословием немецкой нации, её ведущей и интегрирующей силой гуманист считал дворянство, рыцарство, возглавляемое самим императором. Страдания и беды Германии проистекают, по убеждению У. фон Гуттена, из факта несоответствия реального положения рыцарского сословия, всё более оттесняемого на периферию общественной жизни, истинному призванию рыцарей.

Порядок в стране восстановится, справедливость придёт, благоденствие наступит тогда, когда за дворянами закрепится монопольное право на политическое руководство государством. В своей приверженности этому сословию У. фон Гуттен доходит до того, что соглашается на ограничение полномочий любой власти (даже императорской!), если они будут задевать и ущемлять указанное право дворянства.

Апология феодального рыцарства (чем бы она субъективно ни побуждалась) – исторически обречённого социального строя, игравшего реакционную роль в жизни Германии ХVI в., – несомненно слабое звено в идейно-политической платформе У. фон Гуттена. Аналогичного свойства были и его боязнь использовать радикальные меры для решения коренных внутренних проблем страны и страх перед народными массами.

Тем не менее главным в содержании этой платформы была острая критика притязаний папского престола (в частности, на власть в Священной Римской империи германской наций), которая усиливалась беспощадным разоблачением порочной жизни, паразитизма и лицемерия иерархов католической церкви. И именно это делало данное учение незаурядным явлением Возрождения, высоким образцом немецкого гуманизма.

С осуществлением своих политических планов У. фон Гуттен связывал решение не одних только собственно государственно-правовых проблем. Он надеялся также на то, что вместе с решением этих проблем в стране начнётся подъём просвещения, быстрее станут распространяться знания, произойдёт расцвет искусств и наук, появится простор для развития человеческих талантов.

Общая характеристика политико-правовых взглядов Эразма Роттердамского. Виднейший гуманист западноевропейского Возрождения Эразм Роттердамский (1469–1536) не оставил сколько-нибудь цельной и логически упорядоченной доктрины государства и права. Он вообще испытывал неприязнь к окончательно завершённым (и потому замкнутым) теоретическим построениям.

К тому же фактически во всех его размышлениях исходным пунктом выступают не те или иные общности (политические, конфессиональные, семейные, этнические и пр.), а ин-дивид, отдельный человек, озабоченный своим личностным (на христианско-религиозный манер) спасением. Политико-правовые идеи «вкраплены» во многие произведения гуманиста, имеющие по преимуществу моралистическую окраску.

Тем не менее есть две работы, в которых Эразм Роттердамский уделил больше внимания политико-правовым вопросам, чем в других своих сочинениях. Это «Кинжал христианского воина» (1501) и в особенности «Воспитание христианского государя» (1516).

В общей сумме идей, направлений и школ, оказавших влияние на представления Эразма о политике, государстве и праве, можно выделить несколько наиболее важных. Во-первых, это «философия Христа», т.е. переработанная гуманистом в соответствии с ренессансными мировоззренческими и социальными принципами этика раннего, незапятнанного католической церковью и схоластикой, христианства. Во-вторых, – взгляды древних греков и римлян, явившиеся, по мнению Эразма, базой самой христианской культуры. В-третьих, идеи итальянского Возрождения, создавшие в Западной Европе духовную почву для формирования человека нового, антифеодального типа.

Высказываясь по вопросам государства и права (и прежде всего, вынося суждения о конкретных институтах и процессах политической жизни), Эразм, конечно, сообразовывался с хорошо известными ему данными о государственно-правовых порядках в тогдашнем европейском обществе.

Высказывания Эразма Роттердамского о государстве и праве затрагивают значительный круг проблем, занимавших философскую и социальную мысль его эпохи. Много внимания он уделяет общему пониманию государства, происхождению и целям государственности; в поле его научных интересов находятся взаимоотношения государства и церкви, различные формы государства.

В числе рассматриваемых им политико-правовых сюжетов: легитимация и границы публичной власти, характер связи права и государства, право на сопротивление. В эразмовских трудах получило развитие своеобразное учение о государстве, его облике и призвании, задачах, принципах правления. В них имеется чётко выраженная пацифистская концепция внешнеполитической деятельности государства.

Ключевой идеей всех затрагиваемых Эразмом вопросов выступает положение, согласно которому политическое бытие общества должно являться воплощением высших социально-этических норм и ценностей. Это долженствование проистекает, по Эразму, из того, что люди, в совокупности составляющие государственный организм, – существа свободные и обладающие самостоятельной волей. Уважение человеческого достоинства имеет, считает гуманист, решающее значение как для правильного поведения каждого индивида, так и для управления, которое требуется от государства.

Идеальное государство по Эразму. По мнению Эразма, государство есть некое тело (corpus), образуемое множеством разных входящих в него частей, и одна из них – государь. Настоящий государь – христианин. От природы он равен остальным своим согражданам (поскольку все они особи человеческого рода), он мудрый и безупречно нравственный человек.

Но прежде всего он – слуга общества, призванный блюсти закон и справедливость. Нет повиновения закону со стороны граждан там, где государь бесцеремонно обращается с ним. Напрасно надеяться на неподкупность чиновников в той стране, где сам государь торгует должностями.

Управляя согражданами, добрый государь всегда считается с двумя фундаментальными вещами. Во-первых, с тем, что он правит свободными людьми и властвует над ними с их согласия. По Эразму, вообще лишь согласие людей (consensus) создаёт государя. А во-вторых, с тем, что его (государя) главная цель – общественная польза, общее благо, общегосударственный интерес.

«Не обращай в свою пользу общественное, – говорит Эразм государям, – а отдавай на общее благо и то, что принадлежит тебе, и всего себя. Многим народ обязан тебе, ты же народу обязан всем». Понятия «общее благо», «общегосударственный интерес» у Эразма очень специфичны и несут характерную для позиции гуманиста социально-этическую нагрузку. Предполагается, что смысл деятельности государства – обеспечение мира, и что люди сознательно служат такому государству (отечеству), представляющему их как политическое целое.

Общая польза достигается путём умножения высоких личных качеств государя как мудрого, справедливого и нравственного человека на добрую волю граждан, исполняющих законы и активно стремящихся к совершенству. К этим двум факторам добавляется третий: учёт объективной обстановки плюс использование подобающих форм, средств и методов управления. В связи с этим встаёт вопрос о том, какая их форм правления казалась Эразму предпочтительной.